Текст книги "Плохие намерения (ЛП)"

Автор книги: Чарли Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Ло зевает, закидывая руки за голову. Ее соски напрягаются под тканью футболки, которая при этом движении поднимается на несколько дюймов выше по бедрам, так близко, что видно, что находится между ними. Она снова насмехается надо мной. Она точно знает, что делает.

– Насчет прошлой ночи... – она меняет тему, обращаясь к «слону» в комнате. По крайней мере, одному из них. – Ты сказал, что быть со мной было ошибкой.

– Так и было, – честно говорю я, и она с трудом сглатывает, сохраняя нейтральное выражение лица, чтобы скрыть горечь от моих слов. Эта девушка всегда старается быть невозмутимой. – Но не в том смысле, о котором ты думаешь. – Ее глаза встречаются с моими, и я решаю выложить все начистоту. Мы уже перешли черту. – Было ошибкой нанимать тебя, потому что теперь мне приходится видеться с тобой не каждый день. Переспать с тобой было ошибкой, потому что я хочу сделать это снова.

– Почему мы не можем? – спрашивает Ло своим соблазнительно сладким голосом, ее губы надуваются. Я хочу почувствовать, как этот рот обхватывает меня, посасывает, пока она смотрит на меня со своих колен.

– Мы решили, что просто друзья, – напоминаю я ей, мой голос звучит более хрипло, чем я хотел. Ло встает на колени и приподнимает колено, чтобы оседлать меня, одаривая меня вспышкой розового, прежде чем усесться мне на колени.

– Я дерьмовый друг. – Она прижимается ко мне, между нами только мои спортивные штаны. – Кроме того, – шепчет она, касаясь губами мочки моего уха, – иногда друзья трахаются.

Руки Ло тянутся к резинке на моих трениках, прежде чем ее теплая ладонь обхватывает мой член. Я должен остановить ее. Она подверглась преследованию и грубому обращению, и вот я здесь, борюсь со своим желанием бросить ее и сделать своей.

Сделать своей? Какого хрена?

Она не моя. Даже близко нет.

Ло вытаскивает мой член из штанов, и все мысли о том, чтобы остановить это, умирают, когда она подается вперед, зажимая мой член между своих складочек. Мои руки опускаются на верхнюю часть ее бедер, крепко сжимая.

– Черт, Ло.

Ее глаза закрываются, а руки обхватывают мои плечи, когда она прижимается ко мне, баюкая мой член в самом теплом, самом влажном гребаном раю. Было бы так легко сдвинуть мои бедра и войти в нее. Одно маленькое движение – это все, что для этого потребуется.

– Разве друзья так поступают?

– Ни в коем случае, черт возьми, нет, – рычу я, поднимая руки, чтобы сжать ее попку, притягивая ее к себе.

– А как насчет... лучших друзей? – спрашивает она, затаив дыхание.

– Если они так делают, я навсегда останусь твоим лучшим гребаным другом.

Ло хихикает, и от этого звука мой член дергается. Я задираю ее футболку, и она поднимает руки для меня. Бледные сиськи украшены фиолетовыми отметинами со вчерашнего вечера, и это зрелище не должно меня возбуждать, но оно возбуждает. Я кладу руки ей на спину, притягивая ее ближе, затем нежно целую и облизываю каждую отметинку. Ло втягивает воздух, запуская руки в мои волосы, чтобы прижать меня к себе. Я посасываю ее, оставляя свой след на ее плече, ключице и под ухом, в то время как ее дыхание становится прерывистым.

– Не заставляй меня умолять. – Ло такая мокрая, что мои спортивки под ней приобретают более темный оттенок серого. Я сжимаю в кулаке ее волосы, проводя зубами по ее шее.

– Помнишь, когда я сказал, что у меня не было плохих намерений?

– Да, – хнычет она, двигаясь быстрее, и я чувствую, что мог бы кончить только от этого.

– Я передумал.

– Хорошо.

Я приподнимаю ее за изгиб бедер, ее колени упираются по обе стороны от моей головы в спинку дивана, и я прижимаюсь ртом к ее киске. Ло вскрикивает, вцепляясь пальцами в мои волосы, чтобы удержать равновесие, но я не сдерживаюсь. Я упиваюсь ею, как будто это моя последняя трапеза, когда она трется об меня.

– Трахни мой язык. – Я засовываю его в нее, и она сжимается вокруг моего языка. – Тебе это нравится? – спрашиваю я, держа руки на ее заднице, удерживая ее прижатой к моему лицу.

– Черт возьми, да.

– Тогда тебе это понравится. – Я провожу рукой от ее идеальной попки к влажности под ней, прежде чем обвести пальцем вокруг другой дырочки.

– О боже, Дэйр, – скулит она, замедляя свои движения от новых ощущений. – Это слишком. Я не могу. – В ее голосе отчаяние, ноги крепко сжаты. Едва разорвав нашу связь, я бросаю ее на диван, мой рот на ее клиторе, одна рука скользит вверх по ее животу, палец другой руки прижимается к ее попке. Я пока не проталкиваюсь внутрь, просто потираю, прощупываю.

Ло прижимается к моему пальцу и громко стонет, приподнимая спину с дивана, так что я делаю это снова, прежде чем прижать ладонь к ее груди. Я поднимаю руку и обхватываю пальцами ее горло, проверяя ее реакцию.

– Сильнее, – требует она, обхватывая рукой мое запястье, когда ее ноги начинают дрожать. Я усиливаю давление, просовывая свой средний палец внутрь ее тугого кольца и засасывая ее клитор.

– Я хочу трахнуть тебя сюда поскорее.

Я двигаю пальцем всего один, два, три раза, прежде чем она вскрикивает:

– Черт! – Ее ноги подгибаются, а рот приоткрывается в беззвучном крике, когда она разрывается на части.

– Ты такая чертовски красивая. – Все еще сжимая ее горло, мой большой палец скользит по ее нижней губе, прежде чем погрузиться в ее рот. Ее губы автоматически обхватывают его, слегка посасывая. Я такой чертовски твердый. Это чудо, что я еще не трахнул ее, но увидеть это стоило того.

Ее тело начинает расслабляться, ноги безвольно опускаются в стороны. Я вынимаю палец из ее тела, прижимаю ее бедра к дивану и нежно облизываю ее кончиком языка, когда она приходит в себя после оргазма. Ее грудь вздымается, когда я сажусь на пятки, срываю с себя футболку и вынимаю член. Я застаю ее врасплох, когда подхватываю руками ее колени и рывком притягиваю к себе, прежде чем ввести в нее свой член.

– Я еще не закончил. – Трахать ее измученное, бескостное тело после того, как я заставил ее кончить, быстро становится моим любимым занятием.

Я закидываю ее ноги себе за спину и подхватываю ее, оставаясь внутри нее, пока поднимаюсь по лестнице в свою комнату. Она просовывает голову между моим плечом и шеей, покусывая мое горло, в то время как при каждом шаге она подпрыгивает на моем члене.

Как только мы оказываемся в моей комнате, Ло визжит, когда я практически сбрасываю ее со своего члена на свою кровать. Я стягиваю спортивные штаны с ног, и ее глаза становятся голодными, когда она рассматривает меня.

– Повернись.

Она не просит разъяснений. Она приподнимается на локтях и коленях, двигая руками вперед до тех пор, пока ее грудь не касается кровати, а задница не оказывается в воздухе. Если бы у меня был рядом телефон, я бы сфотографировал эту задницу на память навсегда. Придется выжечь это в моем мозгу.

Я хлопаю двумя ладонями по ее ягодицам, прежде чем сильно сжать. Я наклоняю голову, чтобы укусить сначала с одной стороны, потом с другой. Она тихо и отчаянно стонет, когда я мну и раздвигаю ее попку. Когда я наклоняюсь вперед, долго облизывая ее от клитора до ягодиц, она падает на кровать, уткнувшись одной стороной лица в мои черные простыни.

– Вернись сюда, – говорю я, хватая ее за бедра и задирая ее задницу к небу, в то время как остальная часть ее тела лежит плашмя на кровати. Я поедаю ее вот так, соприкасаясь бедрами, скользя языком между ее складочками, прежде чем отстраниться и оседлать ее бедра.

– Раскройся для меня, – говорю я, и она подчиняется, волосы падают ей на лицо, рот приоткрыт, когда она раздвигает себя обеими руками. Я сжимаю свой член в кулаке, направляя его к ее входу, несколько раз проводя им по ее влажности, прежде чем, наконец, протолкнуться внутрь.

– О, черт. – Я подался вперед, прижимая свои бедра вплотную к ее заднице. Это положение меня убьет. Если бы я мог жить в этой киске, я бы так и сделал. Я начинаю двигаться, и Ло снова прижимается ко мне, ее стоны приглушаются моим матрасом. Я протягиваю руку, чтобы потереть ее клитор, и она почти мгновенно пульсирует вокруг меня.

– Ты только что кончила снова?

Ло смотрит на меня через плечо и кивает. Сжимая ее подбородок пальцами, я наклоняюсь вперед и целую ее крепко и глубоко. Я долго не протяну. Не тогда, когда все вот так.

Когда я отстраняюсь, мой член покрывается ее соками. Мои яйца напрягаются, и вид того, как ее киска сокращается до нормального состояния, после того как я временно растянул ее, доводит меня до оргазма. Ло все еще держит себя открытой, и я сильно дрочу, кончая в обе ее дырочки.

Я падаю вперед на кровать рядом с ней. Нет ни слов, ни движений, ничего, кроме нашего резкого дыхания. Ее волосы прилипают к влажным розовым щекам, и я протягиваю руку, чтобы заправить их ей за ухо.

– Большая ошибка, – говорю я, проводя пальцами по ее уху, подбородку, шее, плечу... Она вздрагивает от моего прикосновения, глаза полуприкрыты. Я скольжу вниз по ее спине, и она прелестно выгибается, как только я добираюсь до впадины в ее позвоночнике. Я просовываю пальцы между ее ног, скользя ими по беспорядку, который мы устроили. Она издает тихий стон.

– Огромная.

Глава 10

Ло

ЭТО ПЛОХО. ЭТА МЫСЛЬ крутится по кругу в моем мозгу. Дэйр вступился за меня. Он защищал меня. Он забрал меня домой, чтобы защитить. Потом он трахнул меня как бог. Мне начинает казаться, что это... нечто большее.

Я выхожу из горячего душа Дэйра и заворачиваюсь в белое полотенце, которое он повесил для меня. После того, как он оттрахал меня до беспамятства, я заявила, что мне нужно принять душ. Я была вся в сперме, слезах и поту, и мне нужно было смыть с себя сегодняшний день. Я замечаю стопку одежды, которую Дэйр оставил на гранитной раковине.

Этот дом – такая же загадка, как и сам этот человек. Это великолепный дом, но нигде нет ничего личного.

Я надеваю через голову футболку – на этот раз черную – и натягиваю на бедра боксерские трусы. Расчесывая пальцами волосы, я смотрю на свое отражение. Мои щеки раскраснелись, губы припухли, но глаза выглядят усталыми. Я открываю дверь и ступаю по деревянному полу спальни Дэйра, не останавливаясь, пока не добираюсь до края кровати, где он сидит в этих серых спортивных штанах, без футболки, выставив напоказ татуированный торс.

Дэйр скользит рукой по задней поверхности моей икры к согнутому колену и прижимается лбом к моему бедру. Этот жест кажется определенно интимным, и я задаюсь вопросом, может быть, у него тоже что-то меняется. Я неуверенно провожу рукой по его волосам, и он наклоняется навстречу моему прикосновению.

– Давай поспим, – бормочет он, откидываясь назад, чтобы лечь на подушку, и скрещивая руки за головой. Я не спорю насчет того, чтобы спать в его постели. Это было бы странно, учитывая, что теперь он знает части моего тела лучше, чем я сама. Я заползаю в его постель, ложусь на бок лицом к нему. Его профиль освещен мягким светом, исходящим от лампы на прикроватной тумбочке, – острый подбородок, щетина на щеках, губы сжаты в жесткую линию.

– Что не так? – спрашиваю.

– Что у вас за история? – Он не уточняет, что имеет в виду, как будто с сегодняшнего дня зациклился на Эрике. Я тяжело выдыхаю, переворачиваясь на спину.

– Сколько раз мне нужно это повторять? – спрашиваю я, смирившись.

– Я просто хочу понять.

Я вздыхаю, уставившись в потолок. Пока мне не нужно видеть выражение его глаз, я могу сказать ему.

– Я работала няней в другой семье. У одной из девушек был день рождения, и Эрик подошел ко мне. Он сказал мне, что ищет няню, и предложил мне чертову уйму наличных, – я невесело усмехаюсь. – Мы были настолько разорены, что это было даже не смешно. Дошло до того, что нам пришлось решать, хотим ли мы жить без электричества или еды. Мама тратила все до последнего цента на наркотики, а Джесс продавал их, чтобы помочь оплачивать счета. Я не могла отказаться от этого.

– Он раскрутил всю эту историю о том, как ему нужна была помощь с его сыном Кайденом, потому что его жена пристрастилась к обезболивающим и алкоголю. Глупо, но я хотела помочь ему.

– Это не глупо, – вставляет Дэйр.

– Так и было, – не соглашаюсь я. – Однажды вечером, когда я собиралась уходить, он сел за свой стол – точно так же, как он делал это в конце каждой недели, – чтобы выписать мне чек. Помню, я подумала, что что-то изменилось, потому что он задержался надолго. Я сидела там, чувствуя себя неловко, и играла в видеоигры с Кайденом, пока ждала. Когда он наконец вручил мне чек, это было значительно больше, чем он обычно мне платил, и к нему была прикреплена записка, в которой говорилось, что он хочет, чтобы я встретилась с ним в его офисе через десять минут.

Я глубоко вдыхаю.

– Вот тогда-то мы и переспали вместе.

Дэйр стискивает зубы, но ничего не говорит.

– Он сказал мне, что его браку пришел конец, что они не развелись, чтобы сохранить лицо, но они уже давно не были вместе. Я поверила ему, потому что редко видела ее, а если и видела, то она была не в себе. Часть меня чувствовала, что я должна быть с ним, иначе он меня уволит. Какой-то части меня нравилось, что кто-то такого статуса хотел меня. – Я закатываю глаза, понимая, как чертовски глупо и жалостливо это звучит.

– Постепенно он становился все более собственническим. Как будто он думал, что имеет право контролировать каждый аспект моей жизни, потому что хорошо мне платил. Я оставалась слишком долго, потому что не хотела покидать Кайдена, но я больше с ним не спала. В конце концов, я устроилась на другую работу няней, попыталась дистанцироваться. Когда я перестала отвечать на его звонки, он начал появляться без предупреждения. Была бы я в душе или спала в своей постели, он был там. «Проверяю», – говорил он. Он обвинил меня в том, что я сплю с другими отцами, на которых я работала, назвал шлюхой, золотоискательницей. Он заставил меня чувствовать себя дерьмово по отношению к себе, и какое-то время я думала, что он – это все, чего я заслуживаю. Все, о чем я заботилась – все, о чем я до сих пор забочусь, – это возможность позаботиться о Джесси. Он – единственное, что имеет для меня значение.

Дэйр кивает, но не прерывает мой словесный понос.

– Джесс возненавидел его с самого начала. Брат знал, что он дерьмовый человек, и они постоянно сталкивались лбами.

– Что заставило тебя в конце концов уйти?

Это та часть, о которой я ненавижу говорить. Та часть, которая заставляет меня чувствовать себя худшей из людей. Но я решаю выложить все это. Чтобы покончить с этим, чтобы мне не пришлось повторять это снова.

– Прямо перед тем, как мы с Джесс уехали, я пошла развесить полотенца в их ванной наверху. Прежде чем я успела включить свет, я на чем-то поскользнулась. Это была кровь. Я была в шоке. Я не знала, от кого и откуда это взялось, но Кайден был в порядке, так что, по крайней мере, я знала, что это была не его кровь.

– Я проверила все комнаты, прежде чем нашла его жену Оливию. По-видимому, у нее случился выкидыш, и она была едва в сознании. Я не знала, было ли это из-за того, что она накачалась таблетками, или потеряла слишком много крови, но и то, и другое было правдой. Или, по крайней мере, мне показалось, что она потеряла слишком много крови. Я никогда не сталкивалась с таким. Я никогда не видела выкидыш – я не знала, что нормально, – но мне это показалось чрезмерным.

– Черт, – говорит Дэйр, протягивая руку, чтобы переплести свои пальцы с моими.

– Я вызвала скорую помощь, позвонила Эрику, затем подождала с ней, пока они не приехали туда. Она что-то бессвязно бормотала, но я свободно разбираюсь в наркотическом бреду, спасибо моей маме. Она сказала, что знала, что я спала с Эриком. Обвинила меня в том, что я была причиной ее такого стресса. Сказала, что из-за этого у нее случился выкидыш и что этот ребенок должен был все исправить.

– Ты же знаешь, что это так не работает, – тихо говорит Дэйр.

– Я знаю. – Я киваю. – Я действительно знаю. Знаю, что это была не моя вина. Единственное, в чем я виновата, так это в том, что была слишком наивна и поверила его лжи. Они никогда не были разлучены, как он заставил меня поверить. И играть какую-то роль в этой дерьмовой ситуации нехорошо, независимо от того, кто виноват.

– Джесса выгнали из школы за взлом их системы, и у него возникли некоторые проблемы с парнями, с которыми он имел дело. Парень моей мамы выбил дерьмо и из Джесс, и из меня, потому что мы не давали ему денег на наркотики, и когда копы появились на нашем пороге, я воспользовалась своей возможностью. Я сдала свою маму и ее парня, и когда они забрали ее в тюрьму, я позвонила Генри, собрала пару сумок и уехала с Джесс на следующее утро.

– Так вот почему у тебя был синяк под глазом, когда мы встретились? – спрашивает Дэйр, его голос смертельно спокоен, но выражение лица убийственное. Он обхватывает мою щеку, и я киваю, впитывая его прикосновение, мои руки обхватывают его запястье.

– Я просто хотела начать все сначала, – выдыхаю я, слезы щиплют мои глаза. – Я ненавижу говорить об этом, – говорю я, прикрывая глаза предплечьем. – Это смущает.

– Ты пыталась позаботиться о своей семье. В этом нет никакого гребаного стыда. Хотел бы я, чтобы у меня был кто-то, кто заботился бы обо мне хотя бы вполовину так, как ты заботишься о своем брате.

– Расскажи мне о себе? – спрашиваю я, надеясь, что он не откажет мне после того, как я рассказала все это о себе.

– Услуга за услугу, да? – Сейчас он лежит на боку лицом ко мне. Его голос такой беспечный, но я могу сказать, что он чувствует что угодно, только не это. – Я никогда не знал своих родителей. Меня оставили на парковке, когда мне было четыре года, вместе с запиской с моим именем и днем рождения. Без фамилии. Думаю, меня нашли в магазине на Адэр-стрит, так что отсюда и моя фамилия.

Мои глаза расширяются от его слов. Он упомянул, что жил в приемной семье, но я не знала подробностей. Я чувствую себя глупо из-за того, что так зациклилась на своих собственных глупых проблемах, которые бледнеют по сравнению с этим.

– Я был не там, где должен был быть, с точки зрения развития. Я был маленьким. Истощенным. Я почти не разговаривал. Я даже не знал своей фамилии, – говорит он с горьким смешком. – Какой четырехлетний ребенок не знает своего собственного имени? У меня также были проблемы с поведением. Никто не хотел такого ребенка. Они хотели усыновить очаровательных младенцев с большими улыбками. Когда я стал старше, я злился на весь мир, переходил из одной приемной семьи в другую, нигде не задерживался дольше чем на несколько месяцев, а те, кто меня оставлял, обычно были жестокими кусками дерьма, которым просто нужно было пособие.

– Это ужасно. – Сейчас мои слезы вызваны совершенно другой причиной. Мое сердце физически сжимается при мысли о маленьком Стефане, совсем одном на парковке. Может, мы и были очень бедны, но, по крайней мере, мы с Джесс всегда были вместе, пока росли. Это было единственное, на что мы всегда могли рассчитывать.

В тот день, когда мы с Дэйром познакомились, он сказал мне, что мочился в постель, пока ему не исполнилось двенадцать. Я рассмеялась, думая, что это просто смущающие детские шутки. Теперь я чувствую себя кучей дерьма, потому что это было нечто гораздо большее.

– У тебя никогда не было семьи, которая хорошо к тебе относилась?

На его лице появляется тень.

– Была, какое-то время... – он замолкает, казалось бы, погрузившись в воспоминания, прежде чем прочистить горло. – Но из этого ничего не вышло.

Я протягиваю руку, чтобы обвести силуэты сосен на его предплечье. Я не знаю почему, я просто чувствую потребность прикоснуться к нему в этот момент. Дэйр напрягается, но не отстраняется. Я чувствую что-то шероховатое и бугристое под чернилами, и когда я приглядываюсь повнимательнее, то вижу, что кожа там слегка приподнята.

– Что здесь произошло?

– Двойной сложный перелом. Две пластины. Десять шурупов.

– Господи, как? – Я провожу пальцами по линии, которая проходит от верхней части его предплечья вниз к запястью.

– Упал на лед.

– Это похоже на сороконожку, – замечаю я. Когда я поднимаю глаза, Дэйр пристально смотрит на меня. Я впервые замечаю едва заметные веснушки у него на носу. Они придают ему невинный и мальчишеский вид – я уверена, что никто никогда не использовал бы эти два слова, чтобы описать его.

– Что? – спрашиваю я, отстраняясь.

– Могу я... попробовать кое-что?

– Если это анальный секс, то ответ – нет. Я слишком устала, – говорю я, пытаясь придать разговору немного легкомыслия.

– Не то... Подожди, ты бы позволила мне, если бы не была слишком уставшей? – спрашивает он, приподнимая бровь. Полуулыбка появляется на его губах, и я чувствую себя победительницей из-за того, что она появилась.

– Я шучу, – говорю я, хлопая его по руке. – Что ты собирался сказать?

– Это. – Мимолетное игривое поведение исчезло, и на его месте появилось что-то почти уязвимое. Я не понимаю, к чему он клонит, пока он не подталкивает меня локтем и не устраивается сзади, обнимая меня за талию и зарываясь носом в мои волосы.

– Обниматься? Хочешь попробовать потискаться? – недоверчиво спрашиваю я.

– Я никогда этого не делал, – признается он.

Что-то меняется в этот момент, и я понимаю, что мы с Дэйром, возможно, больше похожи, чем я думала.

– Я тоже, – шепчу я. Он сжимает крепче и обхватывает ладонями мою грудь.

– Только на короткое время.

Повторяющийся звук капающей воды выводит меня из оцепенения. Все еще темно, и Дэйр прижимается ко мне, обхватив меня руками, как удав, его колено между моими обоими. Ритмичное дыхание на моей шее говорит мне о том, что он спит. Осторожно, чтобы не разбудить его, я отстраняюсь от него, направляясь на звук к окну.

Крадучись по паркету, я раздвигаю одну сторону черных штор и почти визжу, моя рука взлетает ко рту, чтобы заглушить звук. Все покрыто белым покрывалом, освещенным яркой луной, выглядывающей из-за заснеженных деревьев.

Я бесшумно прохожу через комнату Дэйра и спускаюсь по лестнице, засовывая ноги в ботинки, прежде чем снять толстовку Дэйра со спинки одного из барных стульев у его стойки. Я оставляю за собой приоткрытую дверь и выхожу на заснеженное поле. Дэйр живет у черта на куличках, его ближайший сосед, вероятно, в миле отсюда, так что, насколько хватает глаз, вокруг нет ничего, кроме снега и деревьев. Умиротворенности всего этого почти достаточно, чтобы вызвать у меня эмоции, я все еще чувствую себя разбитой – остаточный эффект от нашего разговора перед тем, как мы заснули. Я запрокидываю голову, позволяя пушистым, огромным снежинкам падать на мои щеки.

Руки обхватывают меня сзади за талию, и я подпрыгиваю прежде, чем слышу сонный голос Дэйра у себя над ухом.

– Что, черт возьми, ты делаешь, Салли? – насмешливое прозвище теперь кажется почти... милым. Я не испытываю к этому ненависти.

– Ты живешь в Нарнии, – тихо говорю я, прижимаясь к нему.

– Почему ты шепчешь? – Он покусывает мочку моего уха, и на минуту я совершенно забываю о снеге.

– Я не знаю. Похоже, мне здесь нужно вести себя тихо.

Дэйр хихикает, и я поворачиваюсь в его объятиях. На нем спортивные штаны, но торс обнажен.

– Ты не замерз? – спрашиваю я, и он натягивает мне на голову капюшон, затягивая завязки.

– Я привык к холоду, – говорит он, обводя взглядом мое тело по всей длине, теребя край своей худи, доходящей до середины бедра. – Но тебе идет моя толстовка.

Я отвечаю ему, расстегивая молнию на упомянутой худи, открывая обнаженную кожу под ней. Он стонет, когда понимает, что на мне нет ничего, кроме ботинок, и его руки опускаются мне на ребра. Приподнимаясь на цыпочки, я использую толстовку, чтобы прикрыть нас обоих, наши тела сливаются воедино.

Дэйр проводит большими пальцами по моим соскам, и я вздрагиваю, мои губы приоткрываются во вздохе. Он пользуется возможностью, чтобы скользнуть языком между моими губами, прежде чем проникнуть внутрь. Я обвиваю руками его шею, и он поднимает меня. Мои ноги обхватывают его, ботинки смыкаются у него за спиной, мой и без того скользкий центр прижимается к его мускулистому прессу. Этот поцелуй более медленный. Глубже. Вокруг нас падает снег, но наши тела слишком заняты разговором на языке, которого наши языки не понимают, чтобы обращать внимание на холод.

– Подожди здесь секунду, – говорит он, когда мы наконец отрываемся друг от друга. Я стою, обхватив себя руками за талию, чтобы согреться, а Дэйр бежит обратно в дом. Когда он возвращается, на нем толстовка с капюшоном «Трэшер», а в руках у него два одеяла. Он накидывает одно из них мне на плечи.

– Я хочу тебе кое-что показать, – загадочно говорит он.

– Если ты собираешься показать мне мертвое тело, я ухожу. – Я следую за ним в лесистую местность, мои ботинки хрустят по сосновым иглам и листьям, покрытым тонким слоем снега. Мы идем, может быть, минут пять, прежде чем выходим на поляну. Дэйр расстилает одеяло на земле, садясь прямо посередине. Он протягивает мне руку, приглашая присоединиться к нему. Я подхожу, чтобы сесть рядом с ним, но он втягивает меня между своих согнутых колен.

Он забирает у меня другое одеяло и накрывает меня спереди, прежде чем положить подбородок мне на плечо.

– Я прихожу сюда, чтобы побыть одному, уже более десяти лет. Ты, вероятно, все еще можешь найти место, где я вырезал кое-что вон на том дереве, – говорит он, указывая влево.

– Что там написано? Дэйр был здесь? – я дразню.

– Наверное, больше похоже на «отвали».

Я смеюсь, протягивая ладонь, чтобы поймать снежинки.

– Здесь так красиво. Тихо.

– Вот почему я выбрал жить здесь. Мой дом был не более чем лачугой, когда его выставили на продажу. Это был кусок дерьма, но дешевый, и я хотел этого. Я отремонтировал и исправил все тут. На это у меня ушли годы, и это все еще не закончено полностью.

Некоторое время мы молчим – достаточно долго, чтобы холодная земля начала просачиваться сквозь одеяло. У меня затекла задница, но я буду сидеть здесь весь день напролет, если это означает увидеть эту его сторону без цензуры.

– Это то, что я хотел тебе показать, – говорит он как раз в тот момент, когда солнце начинает проглядывать сквозь деревья, отбрасывая розоватый отблеск там, где оно проникает в туман. Этот момент кажется волшебным. Как будто что-то из сказки. Сказки для принцесс, напоминаю я себе. Не девушки из гетто из Окленда. Но прямо сейчас, в объятиях Дэйра, я могу притвориться. Даже если только на некоторое время.

– Я могла бы остаться здесь навсегда, – говорю я, откидывая голову ему на плечо. Дэйр кусает меня за ухо, и я дрожу, но это не от холода.

– Давай согреем тебя.

Дэйр ведет меня обратно внутрь, и я в замешательстве, когда он не возвращается наверх, а идет через заднюю дверь. Подойдя к джакузи, он поднимает крышку, и я почти подбегаю к ней, по пути скидывая ботинки. Это определенно то, что мне сейчас нужно.

– Горячая ванна, да? Держу пари, именно сюда ты приводишь всех своих дам. – Я приподнимаю брови.

– На самом деле, думаю, что я единственный, у кого не было секса в этой штуке.

– Что ж, нужно это исправить. – Я прикусываю губу, расстегивая молнию на своей толстовке, прежде чем позволить ей упасть на землю.

– Слава Богу, что есть хлор. – Дэйр тоже снимает толстовку, сбрасывает спортивные штаны, и я сглатываю, увидев тонкую дорожку волос, указывающих на его уже твердый, толстый член. Я ничего не делаю, чтобы скрыть тот факт, что пялюсь на него. Я никогда раньше не испытывала такого влечения. Я захожу в джакузи, опуская свое обнаженное тело в воду. Мурашки пробегают по моей коже, и мой желудок переворачивается, когда я наблюдаю, как татуированное тело Дэйра движется ко мне. Он щелкает выключателем сбоку, и струи оживают, когда он присоединяется ко мне.

Он садится на погруженное сиденье и сажает меня к себе на колени. Его эрекция покачивается между нами, и я наклоняюсь вперед, чтобы потереться о нее по всей длине. Дэйр наполняет меня движением бедер, издавая стон, когда он полностью входит в меня.

– Думаю, ты – мое новое любимое хобби.

А он мое.

Дэйр

Видеть Ло в снегу прошлой ночью было зрелищем, которое я никогда не забуду. Расшнурованные ботинки, толстовка до колен, рукава свисают до кистей, хорошенькое личико обращено к небу. Жизнь закалила ее, и она напускает на себя суровый вид, но покажи девочке немного снега, и ее глаза наполнятся детским удивлением. Это напомнило мне, что под всей этой фальшивой бравадой она все еще всего лишь двадцатиоднолетняя девушка.

Это также напомнило мне, что девушке нужна какая-нибудь гребаная зимняя одежда. Официально выпал снег, и вчера утром я видел, как она отправилась в «Blackbear», не имея ничего, кроме этой дурацкой фланели, чтобы согреться. Что подводит меня к настоящему моменту. К туристической ловушке возле горнолыжного курорта Пайнс с Брайар и девушкой Кэма, Молли, во время моего обеденного перерыва. Кэм раньше давал здесь уроки катания на сноуборде, и он знает все о названиях брендов и о том, что лучше всего для снежной погоды, – дерьмо, которому я никогда не стремился научиться. Когда я написал ему, заручившись его помощью, он прислал мне сообщение с кучей «хахахахах», за которым следовало «ты следующий», прежде чем отправить Молли и Брайар вместо себя, к большому моему раздражению. Если бы мне нужна была помощь Брайар, я бы сам попросил ее. Она никогда этого не оставит.

– О, классный магазин, – взволнованно говорит Брайар, втягивая меня внутрь за рукав. – Как ты думаешь, какого она размера? Маленькая? Средняя?

– Черт возьми, если я знаю. Я, наверное, мог бы угадать размер ее лифчика, но я ни хрена не смыслю в женской одежде.

– Давай на всякий случай выберем средний, – говорит Молли, перебирая вешалки с пальто. – К тому же, если вещи будут немного великоваты, под низ она сможет надеть что-нибудь еще.

– Мне все равно, что вы, девчонки, купите, просто убедитесь, что оно теплое. И выбирайте что-нибудь практичное, непринужденное. Ей не нравится это модное дерьмо, – говорю я, зарабатывая насмешливый взгляд Брайар. Как только Молли оказывается вне пределов слышимости, подходит Брайар, и я уже знаю, что сейчас произойдет.

– Тебе действительно нравится эта девушка. – Это утверждение, которое я не утруждаю себя отрицанием, потому что начинаю думать, что она права. – Будь осторожен, ладно?

Я бросаю на нее смущенный взгляд.

– Быть осторожным в чем?

– Просто... во всем. Не хочу видеть, как тебе причиняют боль.

Меня до сих пор удивляет, когда Брайар говорит что-то, что показывает, что ей действительно не все равно. Я имею в виду, что она заботится обо всех – просто она такая, какая есть, – но к этому трудно привыкнуть. Она видела пару девушек, с которыми я переспал, но в любом случае никогда не выражала никаких чувств по отношению к ним.