Текст книги "Кольцо Риторнеля (ЛП)"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Он открыл глаза. Лоу сотрясал его.

– Она поймала себя своей собственной сетью. Это может быть только одна вещь.

Андрек простонал с раздражением. – Уйдите. Оставьте меня в покое. Я очень занят.

– Это – квиринал! – прошипел Лоу.

– Квиринал? – Андрек уставился на него совиным взором.

– Рабский наркотик. Он вызывает самый отвратительный вид рабства. Он заставляет человека стать рабом самого себя – так сказать, попасть в собственную паутину. Он доводит интровертность до предела. Это стандартный ингредиент в коллоидных сетях компьютеров произведений искусства – помогает им сочинять лучшую поэзию, музыку, потому что он обеспечивает постоянную, непрерывную обратную связь, сравнивая предлагаемую композицию с определенными заданными стандартами. Говоря это, он открыл секцию с лекарствами в своей аптечке. – Вот здесь. Противоядие. Он заполнил шприц ловким движением и вонзил иглу в руку Андрека. И сразу же после этого он перезарядил шприц, схватил кокон Рака, и в следующий момент воткнул кончик иглы в его головогрудь.

Он повернулся к Андреку, который протирал свои глаза. – Как вы себя чувствуете?– спросил Лоу.

Андрек застенчиво усмехнулся. – Немного глупо, но хорошо, во всяком случае. Я выхожу из этого состояния. Это действительно что-то было. Как Рак?

– Она придет в себя через мгновение. Подержите ее, пока я избавляюсь от этой сети. Паломник вручил Рак Андреку, который принял ее несколько сомнительно. Он погладил ее указательным пальцем, пытаясь вспомнить, как это делала Аматар. Рак расслабилась в щетинистый сгусток на его ладони.

Лоу убирал последнюю сеть, когда послышался стук в дверь. Андрек обменялся взглядами с паломником. Лоу кивнул.

– Кто это? – потребовал Андрек.

– Хантир. Я один. Я хочу поговорить. Впустите меня.

– Предположим, что мы скажем – нет?

– Вы можете. Но тогда вы никогда не узнаете то, что я собирался сказать вам.

Андрек был не уверен. – О чем вы хотите поговорить?

– О вашем отце и вашем брате.

Андрек встрепенулся. Его сердце начало неистово колотиться, и он почувствовал себя так, будто он задыхается. Это было верно. Хантир действительно знал. Он был уверен в нем. Он был очень близко к обнаружению судьбы своего брата. И Хантир, очевидно, знал что-то о смерти его отца. Но он колебался. Одна его часть хотела крикнуть – входите! Но остальная его часть шептала, – «Опасность! Не околдовывайся этими волшебными именами. Поскольку этот человек намеревается убить тебя». Но потом он подумал, что если это единственный способ узнать о них, то следует послушать и пойти на риск смерти. И затем он вспомнил, что он был не один. Он имел право рисковать своей собственной жизнью, но что относительно Лоу? Он в мучении посмотрел на паломника. Лоу пожал плечами. – Это должно было произойти. Его голос был пресным, почти утомленным. – Впусти его, и фиксируй свой биэм на нем. Он вооружен, но было бы опасно обыскивать его. Он очень мускулистый, и его рефлексы необычайны. Держись от него подальше. Я сейчас открою дверь.

Андрек поискал место, чтобы положить Рак. Не найдя ни одного подходящего, он засунул ее в карман своей куртки. Затем он вытащил биэм и направил его на дверь. Дверь медленно распахнулась, и вошел Хантир, высоко подняв руки и улыбаясь.

12. Шнур Алеа

Андрек искал, и нашел тайный блеск в золотой повязке Хантира. Металлический щиток сверкал новостями об Омире. И Хантер собирался получить огромное садистское удовольствие, рассказав об этом. Это может означать только одно. Какое-то трагическое несчастье постигло его брата, и Хантир каким-то образом был с ним связан.

– Это не перемирие, – сказал Андрек холодно. – Я все еще намереваюсь убить вас.

Лицо Хантира искривилось улыбкой насмешки. – Вы убили бы невооруженного человека? После той прекрасной речи в столовой? Его глаза обшарили каюту. Настороженно и уклончиво, они исследовали Лоу. – Я не знаю, как вы двое это сделали, но думаю, вы должны признать, что шансы теперь сильно изменились в вашу пользу. Вы были слишком скромным, Дон Андрек. Убийство вас, и вашего друга будет достижением, о котором стоит поговорить.

– Стоит? – пробормотал Андрек.

– Как вы говорите, Ваша Честь, это не перемирие. Я намереваюсь убить вас, после того, как мы закончим разговор.

Андрек с внезапной дрожью задался вопросом, сможет ли Хантир выстрелить, прежде чем он, Андрек, сможет уйти от выстрела. И теперь, он понял со смыслом шока, что улыбка Хантира ощутимо расширилась.

Адвокат сказал коротко: – Вы здесь, чтобы рассказать мне об отце и брате.

– Спокойно, Дон Андрек. Фактически есть несколько историй с историями в рамках историй, с отклонениями и с отступлениями.

– Тогда садитесь и начните. Андрек подвинул стул в угол.

«Сидеть» в свободном пространстве не то же самое, что сидеть в гравитационном поле. В космосе стул служит просто для закрепления его пассажира, а не как место для отдыха. Это сделало бы быстрое движение более трудным для Хантира. – Держите руки так, чтобы я их видел, – сказал Андрек.

– Конечно. Хантир посмотрел на свои наручные часы. Затем он начал: – Восемнадцать лет назад ваш отец, покойный капитан Андрек, погиб на своем корабле, находясь на дежурстве в Узле. В том же году ваш брат, поэт, исчез. Вы были всего лишь мальчиком. Все это произошло в год, когда ваш брат стал лауреатом.

Андрек наклонился вперед. – Продолжайте.

– Это был замечательный год. Произошли также и другие события. Хантир бросил на Лоу пристальный взгляд, затем повернулся к Андреку. – Вы когда-либо замечали корсет на груди Оберона?

– Конечно. Это для защиты от убийства.

– Неправильно. Он там только для того, чтобы предотвратить разрушение его груди. Он бросил взгляд на паломника. – Разве вы не сказали бы так, доктор?

Лоу пожал плечами. – Это возможно.

Андрек внимательно посмотрел на Лоу. – Он назвал вас доктором. Что он имеет в виду?

– Да, давно, я был членом врачебного регламента Риторнеля. Ответ Лоу звучал уклончиво.

Андрек застонал про себя. Каждый ответ приносил с собой новые загадки. Кто был Лоу на самом деле? Но на размышления не было никакого времени. Он кратко кивнул Хантиру. – Продолжайте. Вы подразумеваете, что Оберон попал в аварию?

– Ну, ваша честь, это было еще хуже. Он был на охоте, видите ли, в Узле, куда мы направляемся. Но они получили сообщение о том, что должно произойти сотрясение пространства, поэтому все корабли отступили за линию удара – все, кроме Оберона. Он охотился на крита, крылатое животное, которое питается маленькими существами в Узле. Оберон шел по горячему следу. Он был уверен, что может настигнуть и убить крита, прежде чем обрушится удар. Но капитан подумал, что это слишком рискованно, и, в конце концов, отказался везти Оберона дальше. Поэтому, Оберон застрелил капитана за мятеж. Как оказалось, капитан был прав, а Оберон был неправ. Удар захватил корабль. За считанные секунды он был разрушен вместе с командой. Я был там. Я был помощником Оберона. Я знаю. Хантир коснулся своей глазной повязки. – Это я получил там.

– Продолжайте, – прошептал Андрек.

– Все офицеры и члены команды корабля немедленно погибли. С практической точки зрения Оберон тоже погиб. По всему кораблю собирали его кусочки, и даже во время самой его коронации, главный хирург все еще собирал его из кусочков, найденных в корабле.

Хантир приостановился и зафиксировал Лоу проникающим, пристальным взглядом. – Даже великий главный хирург сомневался, что можно спасти Оберона. Тогда, по требованию старого регента, начали культивировать ткани – в основном из фрагментов костей, оставшихся после того, как очистили раны Оберона.

Андрек слышал о такой практике. Одна живая клетка растения или животного, помещенная в подходящую питательную среду, может, при правильном культивировании, иногда воспроизводить весь зрелый организм, из которого была взята одна клетка. Процедура была использована для сохранения ценных штаммов низших животных, но он никогда не слышал о работе с клетками человека. Тем не менее, идея была достаточно здравой; старый регент, очевидно, пытался вырастить другого Оберона из отобранных клеток умирающего человека.

– Какое отношение культура тканей имеет к моему отцу или брату?

– Ничего прямого. Но я подумал, что вы должны понять состояние Оберона в то время, когда ваш брат оказался вовлеченным в эту ситуацию. Оберон, по сути, колебался между жизнью и смертью. И когда он осознал свое физическое состояние, и что он может больше никогда не ходить, он захотел умереть. Но старый регент был слишком умен для него. Он снова вызвал главного хирурга и объяснил, что должно было быть сделано. Я скорее предполагаю, что хирург действительно не хотел делать этого. Но с другой стороны, жизнь хороша, и старый регент не был терпеливым человеком, когда единственной реальной надеждой на увековечение династии Дельфьери было заставить племянника захотеть жить. Поэтому главный хирург и, я полагаю, несколько десятков ассистентов приступили к выполнению поставленной перед ними задачи.

Внезапно Андрек почувствовал ногами сотрясение пола каюты. Он понял, что все трое почувствовали это. Он мельком посмотрел на Лоу и мгновенно увидел, что что-то не так. В течение нескольких секунд он не мог определить это, а затем понял. Исчезла синяя аура Лоу. Она исчезла с толчком корабля. И еще Андрек заметил с растущей тревогой, что руки паломника в белых перчатках дрожат. Когда синее излучение покинуло черты Лоу, адвокат впервые смог полностью наблюдать за неокрашенным лицом; и впервые он смог увидеть изможденный возраст своего спутника.

Только что произошло что-то ужасное. Хантир знал, что это произойдет, и подстроил свой вход так, чтобы предшествовать ему, и его жестокому рассказу, чтобы его приняли. Первобытная часть ума Андрека велела ему умолять Хантира продолжить эту отвратительную, запутанную историю. Но более сложная часть разума отвергла этот импульс и призвала его двигаться с большой осторожностью. Интуитивно он понял, что если он собирается остаться в живых достаточно долго, чтобы услышать конец сольного концерта Хантира, сначала необходимо понять удар, который он только что почувствовал. Огромным усилием воли Андрек отложил в сторону свои вопросы об Омире. Он снова посмотрел через комнату на Лоу. – Это было небольшое сотрясение?

Паломник ответил спокойно. – Нет.

Хантир высокомерно рассмеялся.– Дон Андрек, и вы, доктор Лоу, будучи такими образованными и такими умными, и так хорошо осведомленными в законах Двенадцати Галактик, и в законах науки и медицины, вы оба любопытно глупы в законах Узла. Первый закон здесь заключается в том, что не должно быть ядерной реакции. Корабль перешел с ядерного привода на химическую реактивную тягу. Это было сотрясение, которое вы почувствовали. Почему перешли на другую тягу? Потому, что на ядерных реакторах просто сидят жучки, которые выпивают энергию с такой скоростью, с какой реактор ее производит. Пока мы находимся в области Узла, на корабле не может быть ни одного действующего ядерного модуля. Ваше силовое поле также неактивно, конечно. Обычное оружие здесь бесполезно. Даже освещение древним флуоресцентным светом, питаемым от различных металлических аккумуляторов. Все из-за жучков.

Теперь они куда-то добирались, как он начинал понимать. Они только что вошли во внешний край Узла. Теперь они находились в сфере урсекта. И голубое излучение Лоу подмигнуло в тот самый момент. Он вспомнил демонстрацию Кедриса, как в одной камере водород антиматерии вспыхнул синим светом при контакте с нормальным веществом, а в другой – вообще ничего не произошло. Возможно ли, что излучение Лоу было вызвано ядерной энергией, высвобожденной чем-то, тесно связанным с его телом, или, и эта мысль поразила его силой удара – самим телом Лоу? Бородой Родоначальника!

Но все подобные домыслы были спорными и чисто научными. На данный момент Хантир был абсолютно прав. В этой маленькой комнате, здесь и сейчас, правила урсекта. Обычное оружие было бесполезно. Он начал банально повторять Хантира. – Все из-за жучков. Урсекта.

– Это – научное название? – спросил Хантир. – Хорошо, пусть урсекта. Я мог бы нарисовать для вас рисунки, но думаю, что демонстрация была бы еще лучше. На самом деле, адвокат, я думаю, что если бы вы направили свой биэм на меня и нажали на курок, это помогло бы значительно прояснить наши отношения.

Андрек повернул тревожные глаза в сторону Лоу и на его лице прочитал правду. Биэм питался ядерной энергией, и не будет стрелять. Это был мертвый груз в его руке. Он попытался привести свои мысли к нужному шаблону, и смутно заметил, что Рак вылезла из кармана куртки и медленно ползла по рукаву правой руки. При серовато-коричневом освещении ее темное тело было почти невидимо на фоне серого цвета его куртки.

И затем она ловко пробралась через его запястье, и оказалась сидящей на биэм, прямо над топливной камерой. Он наблюдал за Рак, но в своем воображении он увидел Аматар. Аматар приветствовала его в саду тем прошлым вечером. Аматар преподнесла ему Рак. Он вспомнил эту презентацию. Насекомые боятся Рака, сказала Аматар. Все насекомые. Он вспомнил акцент на этом слове. Адвокат с трудом сглотнул. Все ли насекомые, включая сомнительные разновидности четвертого измерения – твари, которые пришли из ниоткуда во времени, чтобы материализоваться на ядерной топливной камере в тот момент, когда она активирована? И какой-то смутный инстинкт подсказал Рак, что насекомые питаются ядерной энергией, и что его биэм был хорошим местом, чтобы пойти и ждать их там? Или Рак спустилась по его рукаву по чистой прихоти Алеа, которая управляет судьбами насекомых, людей и галактик? Не имеет значения. Детали сложились вместе, и он внезапно понял, что его биэм готов стрелять. Аматар знала.

Он дышал быстро, но свободно, и посмотрел на Хантера. – Значит, вы верите, что мой биэм не выстрелит? Что придет урсекта и поглотит энергию, когда я нажму на курок?

– Правильно, адвокат. Андрек подумал, что Хантир выглядел слегка разочарованным. Очевидно, он хотел, чтобы Андрек попытался застрелить его, просто чтобы он мог позлорадствовать по поводу неудачи. Убийство имеет странный менталитет, размышлял Андрек. Он сказал. – Я так понимаю, что у вас есть какое-то оружие, которое не зависит от урсекта?

– Это так, Ваша Честь, – Хантир вытащил любопытный инструмент из одной из его двух наплечных кобур. – Это новое, но все же, это старое оружие. Оно называется «дробовик», скопированный с модели в Музее Политана. Оно использует химическую энергию, чтобы запустить металлический шарик. Это слабое, неэффективное, шумное, грязное, и вонючее оружие. Но оно убивает. Оно убило вашего отца, и теперь готово убить вас.

– Моего... отца...? – спросил с запинкой Андрек. – Что вы имеете в виду, что эта штука убила моего отца? В своем уме он мчался назад по полученным отчетам. Сухой, редкий официальный язык. «Погиб на штатной службе». Несколько абзацев в отчетах. А теперь вдруг всё стало не так. Он собирался узнать настоящую историю. И это было бы правдой, потому что Хантир хотел заставить его страдать, прежде чем убить его.

Лицо Хантира светилось от удовольствия. – Ваш отец был капитаном этого корабля, на охоте Оберона, восемнадцать лет назад. Именно он, ваш отец, отказался доставить Оберона глубже в Узел, и поэтому был застрелен за мятеж. Вот из этого оружия. По приказу Оберона, я убил вашего отца. Не далее двадцати метров от этой каюты. Хантир улыбнулся, посмотрев на мучительное выражение лица Андрека. – Убеждает вас поверить и в Риторнель, и в Алеа, не так ли? Повторяющаяся картина Риторнеля такова, что сын убит в том же Узле, тем же человеком, тем же оружием и на том же корабле. И все это по выбору Алеа!

Наконец легкое дрожание вокруг рта Андрека прекратилось; его лицо стало маской, бескровной, но спокойной – почти безмятежной. Даже если его сейчас убьют, он был рад, что услышал это от Хантира. Часть его, по крайней мере, могла умереть в мире. Оставался только вопрос о брате. И если бы он мог затянуть время немного дольше, он был уверен, что этот долгий разрыв был бы, наконец, преодолен. – Я понимаю, – сказал он. – Все это было просто для того, чтобы отложить дело до тех пор, пока мы не войдем в Узел, так что ваше оружие будет стрелять, а мое – нет.

– Это было главной причиной, Дон Андрек. С другой стороны, есть некоторые вещи, которые вы не знаете о вашем брате, и которые я намереваюсь рассказать вам, прежде чем я убью вас.

– Продолжайте, тогда. Я бы очень хотел услышать их.

– Я не слишком уверен в этом, Ваша Честь. Хантир улыбнулся почти томно. – Ну, как я уже говорил, старый регент потребовал от главного хирурга, чтобы он построил чудесное устройство, чтобы оно могло петь и сочинять прекрасные стихи, и отвлекло ум своего племянника от мыслей о смерти. Таким образом, главный хирург приступил к созданию этого проекта. Для его реализации потребовалась электронная схема, идентичная головному мозгу Лауреата. Но на это потребовалось бы много недель. У них не было такого времени. Таким образом, мы просто схватили самого Лауреата …

– Омир, – выдохнул Андрек. И теперь, когда он, наконец, получил ответ на свой восемнадцатилетний поиск, он обнаружил, что лишился дара речи, ничего не осознавая в каюте, кроме лица и голоса Хантира. Конец приближался. Его тело казалось плавающим в медленном ужасном осознании, которое стучало в него с каждым ударом его сердца. Он мог бы выдержать такое состояние только в течение нескольких секунд. – Омир? – прошептал он снова.

– Да, Омир. Я лично занимался этим делом. Это было несложно. Мы отвезли его с коронации прямо в больничное крыло. Главный хирург выполнил операцию на черепе и интеграцию в компьютерную консоль. Был некоторый вопрос о том, должен ли компьютер быть зрячим или слепым. Они решили, я думаю, что воспроизведение слухового изображения будет более четким, если они разрежут его оптические цепи. Поэтому, чтобы сделать его еще лучшим поэтом, они ослепили его.

Лицо Андрека стало матово-белым. Он представил себе вид большого корпуса из прекрасной полированной древесины, с циферблатами и внутренней частью из сложных электронных схем. Он много раз слушал его. И он не мог рисковать их взаимной смертью, чтобы раскрыть свою личность. Он не узнал свой собственный голос, натянутый, ослепленный болью, удаленный. – Омир... Римор!

Хантир кивнул. Он был очень доволен произведенным эффектом. Он раскрыл рот, показав зубы в тигриной усмешке.

– Но как, – речь Андрека была тусклой, едва понятной, – они могли вынуждать его выступать..., петь..., сочинять...?

– Это было легко. Квиринал – рабский препарат. Когда вы принимаете его, вы обнаруживаете, что хотите делать то, что вы делаете лучше всего.

– Замолчите!– выкрикнул Андрек. Одним плавным движением он поднял биэм, прицелился через прижавшегося Рака и нажал на курок. Хантир дернулся – не так сильно (как показалось Андреку) от физического воздействия удара, как от неверия. Дробовик выпал из его руки. Он, казалось, затем пытался поднять руку, чтобы указать... на Лоу. Его губы сжались, но смогли только прошептать на выдохе: – Maa.… Затем его рука упала, и его глаза уже ничего не видели.

Что-то внутри Андрека наблюдало эту картину с ярким восторгом. Но затем, обнаружив это чувство внутри себя, он дернулся в своем кресле. Он почувствовал, что должен пересмотреть это примитивное отношение к своим врагам. Он, адвокат, поклявшийся соблюдать законы родной Галактики, взял закон в свои руки и снова убил человека. Опять же, это была самооборона, но она еще раз перерезала крупицу целой жизни. Он медленно покачал головой. Размышление, однако, ничего не сделало, чтобы облегчить тот факт, что он был абсолютно в восторге от того, что в груди Хантира появилась аккуратная зияющая дыра. Но неважно, главное, независимо от того, что кто-то думал об этом, было то, что он все еще был жив, а Хантир был мертв.

Он смутно посмотрел на Лоу, как бы с тем, чтобы найти либо отпущение грехов, либо ответ. И что пытался сказать Хантир, в своем последнем движении, когда он почти указал на Лоу? Знал ли Хантир паломника? Ему придется это выяснить. Слишком много загадок. Решаешь одну, возникают еще две.

Лоу спокойно ответил Андреку на его вопрошающий взгляд. – Возьмите себя в руки. Нам еще многое предстоит сделать.

– Что?– спросил, окоченело, Андрек.

– У вас есть дополнительный костюм? Полная официальная мантия адвоката?

– Да.

– Снимите с Хантира окровавленную куртку, а потом наденьте на него мантию.

– Для чего это было Лоу нужно? Он пожал плечами. Придется доверять ему. – Хорошо. После долгих хлопот Андрек натянул мантию на тело Хантира. – Она слишком маленькая, – пробормотал он.

– Неважно. Просто оставьте его там. Верните Рак к себе в карман, возьмите свои вещи и чемодан. Мы переходим.

– Переходим?

– Конечно. Мы не можем здесь оставаться.

– Куда мы пойдем?

– В номер двенадцать, в каюту Хантира.

У Андрека отвисла челюсть. – Вы сошли с ума?

– Проснись, дорогой мальчик. Это – единственное безопасное место на корабле.

– Но как насчет Вэнга?

– Я думаю, что он или связан или мертв. В любом случае он не был бы проблемой. И я предполагаю, что Хантир убил его, когда он нашел ваш чек. Но если Хантир не убил его, то это сделаем мы.

– И что затем?

– Мы просто перенесем его тело сюда и обменяем его мантию Алеанина на простую серую мантию паломника Риторнель.

Андрек уставился на паломника в благоговейном страхе. – Я понимаю! Офицеры корабля будут думать, что тела в моей каюте – вы и я!

– Немного не так. Они узнают. Потому, что вы позвоните капитану из номера Хантира и скажете ему это. Подождете минутку, пока я соберу свою сумку и аптечку, и мы вместе пойдем туда.

Как они и ожидали, они нашли Вэнга в двенадцатом номере. Он лежал, распростертый, на полу, и его бледное лицо, наконец, успокоилось. У Андрека сложилось странное впечатление, что Вэнг рад, что настал его конец. Его смерть было нетрудно восстановить. Он был задушен собственным шнуром. Была борьба, и предметы мебели все еще плавали в невесомости. Стул каким-то образом прикрепился к потолку. Контейнер с ядом был вскрыт; некоторые флаконы были раздавлены, и их содержимое наполовину впиталось в пенопластовую обивку. Они не стали обыскивать тело. Несомненно, Хантир забрал чек, и Андрек был рад оставить его в бумажнике Хантира. Андрек созерцал молчаливую фигуру в тишине. То ли богиня, то ли странный анатомический каприз предотвратили закупорку щек и выпячивание глазных яблок, которые обычно сопровождали дар Алеа. Единственное упущение Вэнга в безупречном слепом служении, очевидно, было прощено, и богиня приняла его. Знание ее любви было написано на его устах и его глазах. Его рука все еще плотно сжимала фатальный додекаэдр, который предал его. Андрек отодвинул большой палец и посмотрел на число. Это было, конечно, двенадцать, самое привилегированное число Алеа.

Адвокат вздохнул. Он спланировал эту смерть, и он сделает это снова, учитывая угрозу его собственной жизни. И все же это было печально.

– Нам нужно поторопиться, – резко сказал Лоу.

– Молчать! – прорычал Андрек. – Вэнг был моим врагом, но мы были одноклассниками. Есть последние слова, которые нужно сказать и подумать о нем, и я должен это сделать, потому что больше никого нет. Через мгновение он пробормотал: – Я не хотел этого. Прощай, Аджян.

Они поспешно перетащили труп в бывшую каюту Андрека и оставили его рядом с тем, что осталось от Хантира.

Не прошло и десяти минут, как они оба сидели перед интеркомом в каюте Хантира. Андрек сдвинул выключатель. Его речь была странно спокойной. – Это Хантир, – сказал он, подражая резкому, гортанному голосу сыщика. – Дайте мне капитана. Капитан Форгэз! Это Хантир. Да, миссия выполнена. Спасибо. Оба тела в каюте Дона. Вы можете отправить туда пару членов команды? Они должны быть аккуратными. Большой Дом не желает огласки. Мы будем считать вас ответственным. Конечно, капитан. Просто я подумал, что стоит об этом упомянуть. Подождите минутку. Андрек сделал паузу и почти улыбнулся, когда продолжил. – Мой друг Алеанин настаивает, чтобы мы все трое прошли обряд очищения. Что? Обряд очищения. Да, для меня тоже новость. Следующие три дня он будет поститься. Нет, капитан, только он. Я и мой помощник, мистер Хасард, не будем голодать, но мы не должны покидать каюту, пока не причалим к станции. Можете попросить шеф-повара прислать еду в тюбиках для нас двоих? Благодарю вас, капитан. Я упомяну о вас в моем отчете Магистру.

Андрек отключил интерком и продолжал сидеть молчаливый и неподвижный. Спустя длительное время он обернулся. Лоу лежал на одной из трех коек, мирно сложив руки в перчатках на ритмично двигающейся груди. – В этой причудливой басне есть невольный след истины,– сонно пробормотал он.

– Что вы имеете в виду?

– О доставке еды. Фактически, еда будет нужна только вам. В течение этих последних дней моего паломничества я буду, на самом деле, поститься. А теперь, мой сын, я предлагаю, чтобы мы отдохнули. Это был трудный день.

Андрек посмотрел на компаньона и пожал плечами. Странное создание! Он тихо подплыл к иллюминатору и выглянул наружу. Снаружи все было черным. Не было никакой точки отсчета, чтобы показать фантастическую скорость корабля, транссветовой даже при химическом приводе. Он осторожно полез в карман, вытащил Рака и положил ее на занавески рядом с иллюминатором. Она пробежала по ткани на небольшое расстояние и исчезла в складках.

Он остался один.

И теперь что?

На данный момент он казался в безопасности. По крайней мере, пока корабль не достигнет станции Узла. Еще полтора дня. Ему придется покинуть корабль, когда они доберутся туда. Он не мог вернуться в Горис-Кард долгое время, возможно, никогда. Он подумал об отце и брате, и у него перехватило горло. Его отец был мертв. Он принял это. Но Омир, по крайней мере, в каком-то смысле, был еще жив. Но он мог бы быть также и мертвым, несмотря на всю помощь, которую Андрек может оказать ему. Даже если бы он – Андрек, вернулся в Большой Дом, обладая всей силой Магистра и всеми навыками этого печально известного мастера-хирурга, он все равно ничего не смог бы сделать для Омира.

Что только оставалось – месть? Но кому? Старый регент был мертв. Хантир был мертв. Главный хирург исчез, и вполне мог быть мертв. Остался только Оберон. Но сможет ли он поднять руку на отца Аматар? Он ничего не знал. И как раз сейчас это было только чистой теорией – сможет ли он это сделать или нет, потому что теперь он был беглецом, приговоренным к смерти. Ему бы следовало спасать свою шкуру. Глупо было даже думать о мести, пока он не будет в безопасности от Оберона.

Он чувствовал себя очень усталым, с трудом разделся и надел пижаму. Положив руку на койку, он повернулся и посмотрел на Лоу, уже спящего. Вы, подумал он, рисковали своей жизнью, чтобы сохранить мне жизнь. За что? Какой бы ни была причина, вы все испортили. Вы не знаете этого, странный доктор, но вы никогда не подключали свой, так называемый, генератор силового поля к электропитанию корабля. Но ваше поле все равно появилось. Что-то скрывается под этими серыми одеждами? Поэтому вы светились в темноте? Это должно быть нечто, над чем у вас нет реального контроля, потому что оно отключилось именно в тот момент, когда Ксерол вошел в Узел. Когда корабль отключил ядерный двигатель, так сделали и вы. Должно быть, есть что-то на вашем теле или даже внутри него, что-то с ядерной энергией, и что пронизывает всю вашу систему так, что вне Узла оно ионизирует воздух вокруг вас. И все ваше тело, а не только лицо.

А теперь вы утверждаете, что поститесь. Но я подозреваю, друг мой, что пост для вас нормальная вещь, что вы вообще не кушаете в понимании гоминидов.

Лоу, кто вы?

(И действительно ли я хочу это знать?)

Что это за неизвестная вещь, ради которой вы меня спасаете? Как долго я сохраню свою жизнь? Какова моя маленькая роль в вашем таинственном плане?

Поскольку вы отказываетесь рассказать мне о моей судьбе, вы, должно быть, думаете, что я предпочел бы смерть Хантира. А что насчет ваших одежд, пилигрим? Вы совершаете свое последнее путешествие – на этот раз, чтобы умереть в Узле. Это просто немного религиозный обман, или вы действительно собираетесь пройти через это? И какой будет ваша смерть? У вас было несколько возможностей умереть в течение последних нескольких часов, но вы отказались от них всех. Чего же вы ждете? Что остается для завершения паломничества? И когда все это закончится, я должен умереть с вами?

Он забрался на свою койку и пристегнулся, все еще размышляя. И что Хантир пытался сказать мне там о вас, умирая? Хантир знал вас, паломника, и когда он умирал, он пытался назвать вас. Хантир поднял палец и показал и попытался сказать. Но ничто распознаваемое не слетело с его губ. Таким образом, ваш секрет не раскрыт. Но, так сказать, я благодарен Хантиру. Так как Хантир, мой враг, сказал мне гораздо больше, чем вы, Лоу – мой друг. И я думаю, мой набожный компаньон, что есть одна опасность, хуже, чем Вэнг... или Хантир... или Хасард. Даже хуже, чем Оберон Дельфьери. И это – Лоу, серый паломник Риторнель. И, размышляя, таким образом, он заснул.

13. Сомнительный вход

В последний час третьего дня, когда Ксерол осторожно приближался к станции Узла при медленном торможении, Андрек случайно выглянул в иллюминатор. – Лоу, смотрите! Он возбужденно указал пальцем. – Планета. Должно быть, это Террор.

– Весьма вероятно, мой мальчик, весьма вероятно. Паломник подошел к кварцевому окну и выглянул наружу. – Так и есть.

Они, молча, наблюдали, как корабль по параболе медленно проплывал мимо большого шара. Тысячи световых буев в качестве знаков навигации вращались вокруг планеты, образуя гигантскую призрачную корону. Огни были направлены внутрь шара, омывая его экватор призрачным бледным сиянием. Андреку эта картина показалась какой-то нелепой. Ужас, дьявол с нимбом! Неважно. Завтра эти световые сигналы исчезнут навсегда.

Внезапно Андрек заметил, что Лоу наблюдает за ним. – Ну? – потребовал он.

– Ничего, мой мальчик. Ничего особенного. Просто задумался о ваших собственных чувствах. О Терроре, я имею в виду. Он кивнул на иллюминатор. – Видите это?

Андрек снова выглянул. За пределами ореола крошечный свет медленно кружил вокруг планеты. – Что это?

– Корабль подрывщиков. Завтра, они планируют активировать взрывную капсулу, которая уничтожит планету. Они ожидают только заключительного решения от арбитров.

– Ну, конечно они собираются уничтожить планету. Это требуется межгалактическим законом. Это – справедливая судьба каждой планеты, которая начинает ядерную войну. Он повернулся и жестко посмотрел на паломника. – Это – моя миссия здесь. В течение нескольких часов я появлюсь перед арбитрами, и официально буду подтверждать позицию своего правительства, что Террор должен быть уничтожен. Нет никакой иной альтернативы.