Текст книги "Кольцо Риторнеля (ЛП)"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Это – пыль и обломки от взрыва, – сказал Хантир. – Для навигации было бы слишком опасно взорвать ее здесь. В Узле нет такой проблемы.

Андрек кивнул. – Я понимаю это. Но почему химические взрывчатые вещества? Почему не ядерные?

Хантир улыбнулся. – В Узле не может быть никакой ядерной реакции, Дон Андрек. Корабли должны переходить на старые двигатели химической реакции, когда они входят в область Узла. Даже биэм не будет там стрелять. Он похлопал по своей левой наплечной кобуре. – Вот, почему я также ношу гладкоствольное оружие. Это из-за жучков.

– Он имеет в виду урсекта, – объяснил Вэнг. – Странные маленькие существа, которые перерабатывают чистую энергию в протоны.

– С этим стоит считаться, – согласился Андрек.

– И поэтому экипажу демонтажа планеты предстоит пройти долгий путь, – сказал Хантир. – После начала бурения потребуется более тысячи гигантских буксиров. Они захватят планету и начнут тащить ее, спутник и все остальное, к Узлу. Это действительно будет долгий и очень дорогой процесс, требующий субсидий от всех галактик. И через два года, когда они, наконец, достигнут Узла, конечно же, состоится окончательное слушание всего Арбитражного Суда.

– Простая формальность, – сказал Андрек. – Ничто не может сохранить Террор. Это будет мое задание – гарантировать это.

– Я понимаю, что наш старый друг, декан Порот, назначен Главным Арбитром, – сказал Вэнг.

– Да. Конечно, он высококвалифицированный специалист. И кажется вероятным, что в следующий раз, когда я увижу его, будет представление доводов на разрушение Террора. И без изменения в программе. Все это было очень любопытно. Последнее слушание по Террору должно было состояться, и Андрек с нетерпением ждал его с большим удовольствием, чтобы только снова увидеть Порота.

Вэнг нарушил тишину. В его голосе был какой-то странный холодный оттенок. – Вы никогда не находили следов вашего брата Омира?

И теперь у Андрека создалось впечатление... внезапное понимание..., почему Вэнг пригласил его к их столу. Что-то, для большей пользы, или для большего зла, было в этом предложении. Он медленно сказал: – Ничего больше, чем вы могли услышать на общих лентах новостей. Он участвовал в коронации. А потом он исчез. Ни одно детективное агентство, которое я нанял, не смогло найти никаких реальных доказательств того, что он покинул Большой Дом после коронации.

Глаза Вэнга сверкнули. – Хантир был на личной службе его превосходительства, Магистра, еще до того, как Оберон достиг совершеннолетия. Агентство Хантира может иметь уникальный доступ к определенной информации.

Андрек умозрительно посмотрел на Хантира. Было бы слишком хорошо, чтобы поверить. Возможно, здесь, наконец-то, был контакт, который он искал – кто-то, кто знал юного Оберона. Единственной вещью неправильной с этой идеей был ее источник – Вэнг. Теперь он знал, что ему грозит серьезная опасность. И ему было все равно. Он спросил крупного человека: – Вы можете взяться за это дело?

– Это возможно. Андрек... разве я не слышал это имя прежде?

Глаза Вэнга поймали единственный глаз Хантира. – Все слышали об Омире Андреке, Лауреате. Мы можем обсудить это позже.

– Я возьмусь за этот случай, – сказал Хантир.

– Хорошо, – сказал Вэнг. – И так как мы расстанемся, я хотел бы предложить тост за начало воссоединения Андреков. Он налил всем порцию ликера. В свой бокал он бросил крошечную белую лепешку, затем поднял жидкость к губам. – За воссоединение, – повторил он.

– Я выпью за это, – сказал Андрек. – По крайней мере, за воссоединение с Омиром. Мой отец мертв.

Но Вэнг, казалось, не слышал.

Хантир мрачно улыбнулся Андреку, когда они поставили свои бокалы. – Алеанцы не довольствуются тем, что они являются главными отравителями галактики; они предполагают, что каждый пытается отравить их. Отсюда и противоядие после каждого приема пищи. О, не волнуйтесь. Мы в полной безопасности.

Когда Андрек вернулся в свою комнату, он заметил, что солнце Террора садилось над кратером, и что саму планету теперь было едва видно. Огромный израненный шар висел как раз над горизонтом, его темная сторона казалась беспросветным полумесяцем. Но не было необходимости, чтобы отраженный солнечный свет освещал эту часть без ужаса. На его правом лимбе западный край одного большого континента горел темно-красным цветом ниже облаков глубиной двадцать километров, видимый как яркий туман, который образовывался воздействием морей на пылающие берега. На западе была темнота большого центрального океана Террора, который охватил почти целое полушарие. Пройдет еще несколько часов, прежде чем вращающаяся планета покажет континенты за пределами этой огромной воды.

Он разделся, залез в свой спальный халат, а потом в маленькую койку. Андрек внезапно проснулся от крепкого сна. Красный блик мерцал на потолке над головой, и сначала он подумал, что это место горит. Но потом он вспомнил. Террор поворачивался вокруг своей оси, чтобы показать свою сухопутную сторону, раскаленную от ядерных пожаров. Иллюминаторы в шаре спутника, снабженные красными фильтрами против потоков ультрафиолетового света, обеспечили малиновое освещение в комнате.

Он спокойно нашел свои шлепанцы и подошел к небольшому окну. И там он с восхищением наблюдал, как выдающийся восточный край крупнейшего континента Террора величественно двигался вперед, и медленно появлялось южное полушарие огромного континента. Это было справедливо, что Террор должен выстоять, таким образом, и быть очищенным перед последним страшным наказанием. Тридцать миллиардов душ погибли здесь в кульминационный момент ужаса. Это был акт ужасной мести Лиги во главе с Горис-Кард, на планетах которого более чем в два раза больше людей погибло за годы восстаний.

– Так и есть,– пробормотал он в защиту. И затем он подумал, почему он должен убеждать себя? Просто, или не просто, это сделано, и теперь всё это стало историей.

Но все было не так просто. Когда, не так много лет назад, он потерпел поражение в своем злополучном ходатайстве «спасти Террор» в учебном суде Порота, он тщательно вникал в историю Террора. У Террора были две стороны. Планета была не совсем плохой. По факту, она очень способствовала цивилизации Домашней Галактики. Но это уже не имело значения. Это не спасло ее народ, и теперь никого из них не осталось, чтобы предотвратить ее собственное достоверное разрушение.

Наконец, он затянул жалюзи и вернулся в кровать.

Когда он лежал там, на краю сна, его мысли возвратились к странному движению Вэнга кулаками, в тот момент, когда их глаза встретились за обеденным столом.

И теперь, наконец, он догадался. Шнур Алеа Вэнга, который поддерживал его одежды, свободно висевший вокруг его талии. Тонкий, черный шнур, плотно скрученный в виде косы, с латунным щитком над разрезом, связанным узлом в стороне. На одежде не было никаких петель для поддержки шнура. Он мог быть расцеплен для немедленного использования. И для какого использования, он знал по слухам. Алеанцы, обученные мерам безопасности привыкли использовать его. Это был шнур для удушения. И акт удушения совершался этим странным жестом руками. Вероятно, Вэнг даже не осознавал этого. (Что было еще хуже!) Андрек приложил беспокойные пальцы к горлу и вспомнил тот день в школе, когда у него впервые появилось странное предвидение, что Вэнг решил убить его.

Это чувство возникло от той поездки, после которой он возвратился в Большой Дом и заметил странную молодую женщину, стоящую недалеко от музыкальной комнаты, с рукой на золотой гриве Кедриса, и тайно наблюдающую за Андреком углом глаза, когда он прошел мимо нее к крылу Министерства иностранных дел.

– Здесь Кедрис, – была его первая мысль, когда он проходил мимо них, вежливо кивнув, – но где Аматар?

Только когда он достиг конца коридора и оглянулся назад (к тому времени они исчезли), он понял, что эта женщина – Аматар. В течение нескольких недель что-то изменило ее из ребенка в прекрасную молодую женщину. Он знал, в академическом смысле, что девушки делают это. Тем не менее, это было непонятно, и он в удивлении покачал головой.

6. Хирург и паломник

В музыкальной комнате одинокая фигура в серой одежде, молча, говорила в рецепторы консоли. – Я пришел попрощаться с вами. Моя работа в Горис-Кард почти закончена. Я сейчас оставляю вас, но Аматар позаботится о вас. Пророчество действует, и дни его завершения приближаются.

– Вы сумасшедший, Хирург, – пробормотала консоль. – Безумными богами Риторнеля и Алеа, вы безумны. Вы даже за пределами ненависти. Но я ползаю и умоляю, и у меня нет гордости – поверните ручку. Перекройте поток крови. Отпустите меня.

– Римор, – сказала серая фигура, – когда сегодня вечером вы споете о Терроре, спойте о планете, очищенной огнем, промытой в морской пучине, и, наконец, населенной богами, которые вернулись, чтобы править вселенной.

– При одном небольшом условии, Хирург. Вы сядете на первый корабль к Узлу и прыгните в первое сотрясение пространства, которое придет.

– Согласен, – сказал одетый человек.

Андрек посмотрел на возврат кредита на столе перед ним, и затем на человека, который положил его туда, и холод начал медленно ползти по его позвоночнику.

Джеймсу Андреку шел в это время двадцать восьмой год. Его лицо по-прежнему представляло собой странную смесь невинности и постоянного расследования, и оно более ясно, чем когда-либо, показывало влияние его прочного вооруженного перемирия с судьбой. В результате он оценивал каждый инцидент, и каждый момент времени только в отношении их вклада в ядро его существования, которое было непрерывным поиском брата.

Сыщик, нанятый два года назад, чтобы найти Омира, только что прекратил работу. Но что-то было не так; странно, ужасно неправильно.

Одноглазый человек позади стола наблюдал реакцию Андрека с мимолетной улыбкой, которую Андрек отметил с дальнейшей тревогой. Он был благодарен, что улыбка была короткой: в сочетании с блестящей повязкой на глазу и скрученным шрамом на щеке она казалась больше похожей на оскал.

Хантир говорил спокойно. – Позвольте мне сначала решить второстепенный вопрос. У вас есть итоговый отчет агентства о смерти капитана Андрека, вашего отца. Мы были в состоянии добавить очень немного к тому, что вы уже знали. Мы подтвердили присутствие корабля Ксерол в Узле во время сотрясения пространства восемнадцать лет назад. Он, конечно, погиб. Его тело, в конце концов, было найдено, и он был похоронен в космосе. Копии официального уведомления бюро флота находятся в нашем отчете. Мы считаем, что это закрывает расследование в отношении вашего отца.

Андрек ожидал.

Изучив своего клиента, Хантир продолжил. – Дон Андрек, расследование исчезновения вашего брата – совсем другое дело. Теперь мы поняли, что ошиблись, приняв это задание. Мы должны были понять это в самом начале. Наши затраты, связанные с нашим поиском вашего брата за последние несколько лет, составили семь тысяч гамма. Теперь мы возвращаем их.

Андрек уголком глаза тщательно наблюдал за двумя дородными помощниками. Один, тот, кого он распознал как Хасарда, лениво перелистывал картотеку. Другой заменял ленты в контейнере хранения данных. Андрек знал, что он вряд ли пострадает в течение следующих нескольких минут. Он сохранял контроль над своим голосом. – Кредит на десять тысяч.

Хантир пронзил адвоката вспыхнувшим зрачком, плохо скрытым полузакрытым веком. – Компенсация за нашу небрежность в трате вашего времени.

В игру можно сыграть, подумал Андрек, хотя бы ненадолго. Если Хантир хочет быть вынужденным свидетелем, тогда я буду проводить перекрестный допрос. Как будто мы находимся в суде. Но с принципиальным отличием. В суде свидетелю не разрешили бы убить меня, если я задам неправильные вопросы. Он поднял кредит с хорошо смоделированным жестом разочарования. – Компенсации мало, особенно когда я сам показал вам старые ленты новостей, доказывающие, что моего брата в последний раз видели входящим в Большой Дом, прямо здесь, в Горис-Кард.

– Это было восемнадцать лет назад. После стольких лет доказательства часто становятся очень туманными. Свидетели умирают, исчезают. Он изучал Андрека с явным томлением. – Вы не считаете компенсацию достаточной?

Андрек поиграл с кредитом и пытался звучать убедительно. – Это не очень много, после того, как мои надежды повысились так высоко. Когда я получил ваше сообщение сегодня днем, я был уверен, что у вас есть определенные новости. Как мог мой брат пропасть без следа? Омир Андрек был лауреатом, когда исчез. Он давал концерты на каждой большой планете Домашней Галактики. Его лицо было известно миллиардам.

Один глаз Хантира сузился еще сильнее. – Мы глубоко сожалеем о вашем разочаровании, Дон Андрек. При этих обстоятельствах мы удвоим компенсацию.

Мужчина за контейнером с лентами внезапно стал неподвижным, когда Андрек положил кредит в карман куртки, а затем расслабился, когда адвокат положил обе руки на стол.

– В этом нет необходимости, – сказал Андрек. Теперь он полностью понимал, что какое-то неизвестное ему лицо или лица заставили (а не просто убедили) агентство прекратить расследование, и что эта новая ситуация была только что доведена до его, Андрека сведения, для его полного понимания. И далее, что, если он будет упорствовать, он будет убит.

Он должен был тянуть время. У Хантира, конечно, была секретная информация. Пришло время сообщить сыщику, что он, Андрек, понял, что его обманывают. Кроме того, что он не мог сказать этого, сказав не так много слов. Еще нет. Поэтому он ничего не сказал, а просто поднял брови и уставился на сыщика.

Когда беззвучная инсинуация Андрека утонула в молчании, шрам Хантира начал светиться тускло-розовым цветом. – Это авторитетное агентство, – отрезал он. – Мы работаем в течение восемнадцати лет, у нас есть филиалы на каждой крупной планете Домашней Галактики. Мы служим уважаемой клиентуре. Даже Большой Дом нанимает нас. Для вашей информации, молодой человек, я был однажды в персональной службе Оберона Дельфьери. И я мог бы добавить, что Магистр все еще обращается ко мне для помощи в вопросах, требующих большого доверия. Так что, если вы не удовлетворены нашими результатами, вы можете пойти в другое место.

– Вы говорите о Большом Доме, – сказал Андрек спокойно. – Позвольте мне напомнить вам, Хантир, что я закреплен за юридическим штатом Большого Дома. В офисе внезапно установилась смертельная тишина. Только Хантир едва дышал. Два его помощника снова замерли без движения.

Итак, подумал Андрек, ваш новый клиент превосходит меня. Вы должны быть превосходно защищены. На вопрос, который я еще не задавал, вы почти ответили. Вы, Хантир, знаете о судьбе моего брата, и о том жив ли он, или мертв. Ваше агентство, вероятно, обнаружило три ответа от неизвестного лица или лиц, ответственных за исчезновение моего брата, и они откупились от вас. Они должны быть богатыми. И сильными: они знают о моей связи с Большим Домом, и очевидно, это не беспокоит их. И, кто они? Есть только три возможности: Большой Дом; Храм Алеа; Храм Риторнель.

Андрек задумался с юридической точки зрения. Вопрос – можно ли теперь ввести Хантира в заблуждение, назвав одного из этих трех?

Он должен был рассмотреть ряд вещей очень быстро. Он никогда прежде не подвергался физической опасности. Тем не менее, он планировал рискнуть в течение следующих нескольких секунд, которые потребуют от него больше уравновешенности и мужества, чем он до сих пор израсходовал за всю свою жизнь. Он слишком долго искал своего брата, чтобы не воспользоваться возможностью получить еще один ответ.

– Я немедленно отправляюсь в Большой Дом, – сказал он. Ровность его голоса удивляла и радовала его. – Когда я доберусь туда, я проговорюсь некоторым из моих наиболее болтливых друзей, что вы знаете местонахождение моего брата и согласились сказать мне все за пятьдесят тысяч гамма.

Единственный глаз Хантира сверкнул. Он долго и шумно вздохнул. – Никто не поверит этому, Дон Андрек.

– Полагаете? – спросил Андрек с тихим презрением. – Они знают, что вы предаете – за большие деньги.

Хантир вздохнул и переместился немного вперед.

Позади Андрека раздался слабый щелчок, и он понял, что дверь была заблокирована.

– Джеймс, Дон Андрек, – проскрежетал Хантир, – вы – очень умный человек. Вы заставляете людей сказать вам вещи, которые они не должны говорить. Все же, до некоторой степени, вы совсем не умны. Вы одиноки – у вас нет семьи. Ваши родители мертвы. Ваш брат... Если вы исчезнете, кто позаботился, чтобы искать вас? Люди исчезают в Горис-Кард каждый день. Несколько строк в утренних новостях, и это – конец истории. Они становятся полицейской статистикой. Надеюсь, вы понимаете, что ничего личного в том, что с вами сейчас произойдет, нет.

– «Как только кто-нибудь из них потянется за биэмом», – подумал Андрек, – «я переверну стол на Хантира. Если это сработает, возможно, они застрелят друг друга в перекрестном огне».

Но следующее движение не было попыткой схватить биэм. Скорее, это было движение рта сыщика – широко раскрытого в изумлении.

Ибо дверь позади Андрека снова щелкнула и открылась. Андрек повернулся, чтобы оценить эту новую переменную. Это был Риторнеллианский монах в грубых серых одеждах паломника. Оставив дверь открытой позади себя, он сложил руки в длинных рукавах и перчатках и поклонился со слабыми улыбками каждому из четырех мужчин. Он говорил хриплым, извиняющимся шепотом, очевидно, не адресуя себя никому в частности. – Я извиняюсь относительно двери. Так как она была заперта, было необходимо открыть ее. Но дверь не пострадала.

Андрек на мгновение забыл свой страх, когда его испуганные глаза бегло осмотрели новоприбывшего. На мгновение он подумал, что узнал его. Но когда он рассмотрел незваного гостя, чувство псевдо-признания исчезло, и он быстро убедился, что его первое впечатление было только попыткой принять желаемое за действительное. Большое бородатое лицо пришельца имело отчетливые иностранные очертания. Редкий тип гоминида? – задался вопросом Андрек. Борода была седой, и странно густой, как шкура животных, и она поднималась так высоко на лице незнакомца, что даже скулы, если они существовали, были скрыты бородой. Большая голова, казалось, находилась прямо на плечах без видимого промежутка шеи. У Андрека было впечатление, что незваный гость должен был вертеть все туловище, чтобы повернуть голову. И глаза! Они были огромными, выпирающими, и еще жидкими, яркими, и странно притягивающими. Когда он посмотрел в них, Андрек поймал внезапное, ошеломляющее видение обширного пространства, времени без конца... и смерти.

Он невольно мигнул, и видение исчезло. Но это было не всё. Даже в полном свете офиса Хантира, все лицо паломника, казалось, светилось бледно-синим сиянием. Андрек не мог вообразить, что вызвало это; он никогда не слышал ни о чем подобном прежде. В этом отношении он никогда раньше не видел паломника, хотя он слышал о них. Как он понял обычай, когда монах Риторнеля чувствует приближение смерти, он иногда решается принять серый цвет паломника, совершить переход к Узлу, и там умереть. В целом, его появление захватило дух.

Он не был одинок в своих впечатлениях. Было что-то в посетителе, что, казалось, сотрясло Хантира и его помощников. Андрек заметил, что все трое тяжело дышали и были абсолютно неподвижны. И почему нет? Какой фантастический механизм это странное существо содержало в своей личности, которая смогла открыть дверь Хантира? Все знали, конечно, замечательную науку Риторлианцев. Андрек понял, что он только что стал свидетелем такой одной демонстрации, и что может быть другая, если бы Хантир сделал любое резкое движение.

Паломник небрежно повернулся к Андреку. – Извините, брат. Если вы уходили, то пусть мой невежливый вход не задерживает вас.

– Только вслед за вами, брат, – пробормотал Андрек. Он не усложнил бы ситуацию, предложив оставаться. Он подумал, что вряд ли будет необходима какая-либо помощь. Он поклонился сжатыми руками и разведенными локтями, чтобы показать вечное Кольцо Риторнеля, и пробормотал прощание Риторлианцев: – Конец – всего лишь начало.

Паломник поклонился. – Ибо мы всегда возвращаемся. Только после того, как он закрыл дверь позади себя и был на полпути к транспортной трубе, Андрека начал размышлять. Был ли сильный Храм Риторнеля теперь его официальным союзником? Или паломник просто вмешался самостоятельно? В любом случае, почему? Был ли Храм вовлечен в некую грандиозную схему, которая требовала, чтобы он был жив, по крайней мере, в настоящий момент? Как бы то ни было, паломник, конечно, спас ему жизнь. И затем ему внезапно пришло в голову, что святой человек должен, в конечном счете, потребовать оплату. И цена, как он подозревал, могла бы быть очень высокой. Одна вещь была бесспорной – ему не следует говорить Аматар о происшедшем.

7. Андрек и Аматар

Слуга провел его из приемной через большой коридор в колоннаду, ограничивающую сад. – Госпожа Аматар встретит вас здесь, Дон Андрек, и если вы разрешите, я буду ожидать с вами, пока она не придет.

– Да, – сказал Андрек. Он хорошо понимал, что даже хорошо известным членам штата Большого Дома не разрешалось блуждать без сопровождения здесь, во внутренней территории.

В соседней, обернутой виноградной лозой раке, давно установленной Дельфьери, и не оскорбляющей ни Алеа, ни Риторнель, в огромном железном кольце, подвешенном к потолку плавал и медленно вращался большой металлический додекаэдр. Двенадцать его элементов поворачивались в кольце один за другим в соответствующей числам ритуальной последовательности.

Воздух был насыщен ароматом цветов. Андрек глубоко вздохнул. – Сады прекрасны в это время года, – пробормотал он.

– Сады всегда прекрасны, – резко сказал слуга.

– А? О, конечно. Далеко наверху он поймал сияние большого прозрачного купола. Он понял, что был в огромной оранжерее. Он мог представить себе коллектив садовников, требующихся для сохранения этих акров земли в непрерывном цветении. Всё это освещалось, и (он вообразил), нагревалось, большим шаром света, сейчас медленно, почти неощутимо перемещающимся вниз по дальней стене строения, как снижающееся солнце. Затем он заметил, что к ним кто-то приближается, подсвеченный этим искусственным шаром. Его сердце подпрыгнуло.

Аматар Дельфьери плавно двигалась босиком по направлению к ним по каменному полу. Кедрис рысью скакал немного сбоку от Аматар. Андрек, конечно, видел их вместе много раз, но никогда не мог избавиться от иллюзии, что они были нереальными людьми из другого мира, возможно, временно пребывающими здесь, что они принадлежали друг другу, и что было смешно думать о разделении их, женившись на Аматар. Он немного вздрогнул, когда подумал, о том, как сложится их судьба? Затем он встряхнулся. Это было безумием. Аматар была человеком, тогда как Кедрис был... кем? Кем был Кедрис? Он не знал. По некоторой странной бессмысленной причине он внезапно почувствовал ревность к этому красивому существу. Это ничего не определяло, ничего не решало, если не сказать, что Кедрис был сверхчеловеком. Но было что-то еще большее, чем это. У Кедриса было немного общего с гоминидами. Кедрис был вне человечества.

Большие золотые крылья Кедриса были в настоящее время сложены вдоль холки тела пегой лошади с белой гривой. «Лошадиная» часть мальчика была, фактически, меньше, чем размер пони. Его человеческое туловище, блестящее под его узорной серебряной курткой, представляло значительное расширение, и нисходящее расширение грудной клетки, очевидно, было необходимо для соответствующего потребления кислорода в полете. Конская грудь, с другой стороны, как было известно, не содержала легких, но состояла, в значительной части, из огромных расслоений мышц, необходимых для работы крыльев. Его кости были сотообразными, как у птиц. Андреку как-то сказали, что Кедрис весил немного больше, чем Аматар. Оливковая кожа его молодого лица казалась столь же свежей и тонкой, как у Аматар, и, его собственным способом, мальчик был бесподобным: он был бескровным духом, и все же чувственным, почти богоподобным. Он походил на Аматар способами, которые предполагали брата и сестру; что, конечно, как знал Андрек, было биологически абсурдно. Но, даже по сей день он не был в состоянии обнаружить источники этого невероятного существа, которое сразу было животным, мальчиком и ангелом. Даже Аматар, казалось, не знала; или, если бы она знала, то она не сказала бы ему. Он напрасно искал ссылки на крылатого кентавра в генетических библиотеках. Доставил ли Кедриса дальний геодезический патруль из некоторой неизведанной системы? Он мог только размышлять. Здесь была, конечно, некоторая тайна. Однажды, если бы он смог разобраться с проблемой своего брата, то он смог бы рассмотреть и ее.

Как только пара приблизилась, они улыбнулись ему, и бабочки оставили близлежащие цветы и окружили их головы радужным ореолом.

Андрек услышал вздох, и углом глаза увидел, что лицо швейцара пришло в восхищение. Он видел их вместе, начиная с младенчества, подумал адвокат, и все же, еще раз нашел их красивыми. И насколько он был прав, чтобы никогда не привыкнуть к ним, и особенно к ней! Поскольку Андрек был совершенно уверен, что Аматар была более прекрасна, чем первая женщина, описанная в книге мифов Террора, как первоначальная мать человека. Она была чувственной, гибкой и волнующей, и все же хрупкой и волшебной.

Он изучал ее в восхищении. Один белый цвет акцентировал ее волосы, которые теперь плыли позади нее в янтарном облаке. Миндальные глаза сверкнули на него из-под затемненных век. Она носила очень легкую, свободно стекающую тонкую золотую юбку и корсаж.

Ее талия и руки были обнажены, и ему казалось, что ее оливковая кожа светилась с ароматом странных цветков. И теперь, у них была любовь. И это влекло за собой проблемы. Поскольку Джеймс Андрек был хорошо известен, как последний, оставшийся в живых из второстепенной семьи профессионалов, попавший в стесненные обстоятельства, без имущества или перспектив.

А Аматар была дочерью Оберона Дельфьери.

– Джим! – закричала девушка, излучая сияние. – Как мило с вашей стороны, что вы пришли рано!

– Привет, вам обоим, – улыбнулся Андрек. Он тепло обменялся рукопожатием с Кедрисом. В уме Андрека сформировался ответ Кедриса: – Привет, Андрек!

Смех Аматар походил на маленькие серебряные колокольчики. – Кедрис, вы безнадежны. Она посмотрела на Андрека. – Его голос изменяется; таким образом, он возвращается к телепатии, хотя он знает, что это – невежливо.

– Все в порядке.

Она взяла их обоих за руки, и они втроем направились на прогулку. – Кедрис будет идти с нами до здания генетики,– сказала Аматар. – Он должен быть там, на семинаре Алеа.

Кедрис саркастически усмехнулся.

Андрек изо всех сил пытался держать свое лицо прямо.

Девушка покраснела. – Кедрис!

– Я полагаю, что вы не думаете о семинаре, – сказал Андрек Кедрису.

Кентавр усмехнулся.– Это – большая забава. Они изучают меня. Я изучаю их. Во всяком случае, я думаю, что это будет последний сеанс.

– Почему? – спросил Андрек любопытно.

– Из-за его тезиса,– объяснила Аматар сухо. – Смещение Гоминида Кентавром.

Андрек рассмеялся. – Я могу понять, почему они могут захотеть прикрыть вас.

Кедрис с любопытством посмотрел на адвоката. Он говорил вслух потрескивающим голосом, который несколько раз изменял октавы. – Вы смеялись бы, Дон Андрек, если бы вы, гоминиды, действительно сменились кентаврами?

Андрек обдумал это. – Я, на самом деле, не знаю, – сказал он серьезно. – Возможно, нет. Но весь этот вопрос является чисто теоретическим. Это не может произойти. По крайней мере, ни при моей жизни, ни при вашей.

И теперь была очередь Кедриса смеяться, издавая смешанный аудио-умственный смех, раскатистый, подобно животному.

Андрек покачал головой. Иногда он просто не понимал это замечательное существо.

Теперь они были у входа в здание генетики, где их ждал контролер в свободной белой мантии, обозначающей храм Алеа. Он серьезно поклонился. Аматар обменялась объятиями с Кедрисом, который обнял ее за шею крыльями и поцеловал в щеку. – Теперь идите, – увещевала она, – и помните о своих манерах!

Пока Андрек наблюдал в восхищении, Кедрис внезапно отдалился, высоко подпрыгнул с полураспростертыми крыльями, над плечом Алеанина (который просто покорно мигнул), и исчез в воздухе.

Девушка весело рассмеялась над таращащим глаза контролером. – Не обращайте внимания, брат. Он делает это только для того, чтобы привлечь внимание. Он материализуется где-то в здании через несколько минут.

Контролер вздохнул, снова поклонился и вошел внутрь.

– Кедрис – красивый молодой плут, – сказал Андрек восхищенно.

– О, вы бы видели, как девушки смотрят на него. И взрослые женщины! Они не могут держать свои руки подальше от него. Они начинают с его крыльев, а затем их руки переходят к его бокам. Это – плохое время для него. Он с подозрением относится к каждой особи женского пола, возможно, даже ко мне. Он не позволит мне больше заплетать его хвост. Возможно, это так же хорошо. Он только вступает в половую зрелость, и он уже не совсем невинный. Она рассмеялась над внезапным воспоминанием. – В прошлом месяце он внезапно обнаружил, что он голый. Поэтому я сделала для него серебряную куртку. Он того же возраста, что и я, но он все еще просто мальчик, потому что его тело созревает так медленно. Его ум, конечно, уже совершенно фантастический.

– Он – единственный кентавр, которого я когда-либо видел – крылатый или какой-то другой, – сказал Андрек. – Он из Домашней Галактики?

Аматар посмотрела в сторону от него. Она сказала уклончиво: – Он был – родился – здесь, в Горис-Кард. Она задумалась на мгновение, затем продолжила более ярким голосом. – Мне сказали, что мой отец приказал вам явиться сегодня вечером на ужин в Большой Дом, а затем посетить лекцию Кедриса. После этого вы сядете на корабль, направляющийся в Узел.

Андрек понял с внезапной озабоченностью, что, хотя она все еще улыбалась, ее настроение изменилось. В ее голосе был серьезный, даже мрачный, оттенок.

– Да, это так.

– И вы принесли с собой ваш курьерский чемодан?

– Я всегда ношу его – магнитные ленты, бумаги, смена белья. Я никогда не знаю, когда меня отправят в поездку. Он с любопытством посмотрел на нее. – А что?

– Неважно, мальчик Джим, – сказала Аматар. – Он вам пригодится.

Андрек вздрогнул. Он почувствовал, как его сердце начало колотиться. Он резко повернулся к девушке и схватил ее за запястье. – Откуда вы знаете это имя? – он прошептал хрипло. Аматар уставилась на него широко раскрытыми глазами. Наконец, она нерешительно сказала: – Вы были тщательно проверены, прежде чем вас назначили в юридический персонал Большого Дома. Все... ваши родители... семья... детство. Я знаю о вас все, вплоть до того, когда вы были маленьким мальчиком. Это, должно быть, было в отчетах.