Текст книги "Кольцо Риторнеля (ЛП)"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Паломник остановился, и, казалось, уставился сквозь Андрека и дальше на мерцающие сцены своей далекой планеты и своей юности.

– Давай же! – напряженно сказал Андрек. – Вы сказали, что пришли земляне. Они колонизировали вашу планету?

Лоу покачал головой. – Наша планета показалась им пустынной, не стоящей тогда внимания, разве что как заправочная база. И наша специфическая интровертная специальность, навязанная нам простым отсутствием других занятий, поначалу не была очевидна землянам. Позже это счастливое мастерство приняло нас как почетных гостей во всех Двенадцати Галактиках.

– И что это было – мастерство, навык? – спросил Андрек.

– Мы были врачами и хирургами. Профессия была для нас, наверное, неизбежна. Ибо, когда культуре отказывают в технологии, она становится интроспективной. Она поворачивается внутрь. Она занимает себя своим собственным телом и реакциями своего тела. То, что мы упустили в технических науках, мы, более чем, восполнили в науке о разуме и теле. И когда мы, наконец, познакомились с другими культурами, наш главный интерес к телам продолжился и распространился на формы жизни наших новых соседей. Таким образом, большинство из нас покинули нашу родную планету, чтобы продать наше единственное великое умение. Тем не менее, мы общались друг с другом, и мы были как единое тело. У некоторых из нас были странные приключения. Ах, вот какие вещи я могу рассказать!

– «Клянусь бородой Основателя», – подумал Андрек, – я думаю, ты можешь! Он сказал: – Теперь я понимаю, почему вы принадлежите к Ордену Риторнель. Ему показалось, что Лоу почти улыбнулся. – Тогда, продолжайте, – коротко сказал Андрек.

– Когда вспыхнули земные войны – Ужас – как вы, выжившие, так метко это называете, я призвал своих братьев на последний съезд. Тогда нам стало ясно, что Земля, в конечном итоге, должна быть уничтожена, и, вероятно, вместе с ней большая часть Домашней Галактики. Мы решили, что должны сделать все, чтобы дать цивилизации еще один шанс, чтобы вернуть ее. Я предложил простое кодовое слово для операции: Риторнель.

– Что!

– Да, Риторнель. Вас это поражает? Я вижу, что это возможно, потому что Риторнель сегодня мало похож на мою первоначальную концепцию. Тем не менее, мы были первыми миссионерскими врачами Риторнель. Куда бы мы ни пошли, мы несли пророчество: Дева, не рожденная матерью, чтобы обновить жизнь в новом мире и таким образом завершить Кольцо. В течение столетий, к сожалению, Риторнель сильно изменился. Чудеса, мученики и мифы могут разрушить прекрасную религию. Когда сверхъестественное явление влетает в окно, логика вываливается за дверь. Сегодня меня не допустят ни в один, кроме самых нижних кругов, храм. И, конечно, в некоторые коллегии меня вообще не допускали.

– Лоу, – сказал Андрек спокойно, – пожалуйста, послушайте меня на минутку. Вы упомянули об участии в событиях, которые имели место несколько веков назад, задолго до Ужаса. Нет, позвольте мне закончить... И сейчас вы, в сущности, сказали мне, что вы – основатель Риторнель. Теперь, слушая это объективно, не согласитесь ли вы, что некоторый скептицизм может быть оправдан?

– Джеймс, мой дорогой, невинный, вы не должны верить в то, что я сказал вам. Тем не менее, я надеюсь, что моя простая история не полностью исчерпала вашу доверчивость, поскольку я не закончил.

– «Возможно ли это?» – размышлял Андрек. Мог ли он доказать, что это невозможно? И в любом случае, какая разница? Пока что он воздержится от суждений. – Итак, вы основали Риторнель, – сказал он уклончиво. – И что далее?

– Мы посоветовались. Во время «Ужаса» мы решили, что делать. Мы бы выбрали оптимальный образец лучшей культуры, известной нам. Этот экземпляр, на самом деле, состоял бы из мужской и женской особей соответствующего вида. Мы поместили бы эту пару в подходящую среду, совершенно недоступную и полностью изолированную от всех других систем жизни. Там, в мире, была бы распространена новая раса, и со временем она бы стала доминировать во Вселенной. Вначале нас было много, и мы искали эту новую пару. Но теперь мои братья мертвы. Я – последний. Несомненно, что Риторнель больше не Риторнель. Но это не имеет значения. Моя миссия выполнена. Кольцо Риторнель скоро завершится.

– И это сохранение вида, это – истинная цель Риторнель? Это – Кольцо?

– То же самое.

– Но я все еще не вижу символизма. Риторнель означает «возврат». К чему мы возвращаемся?

– Мы возвращаемся к жизни. Вернее, цивилизация, едва не умерев, вернется, сохраненная избранной парой и через нее. Вы можете сравнить это с древним дубовым лесом Земли. Каждое дерево может погибнуть, но если спасти, хотя бы один желудь, лес может снова ожить. Или, опять же, это похоже на сохранение бактериальной культуры. Если будет сохранена только одна клетка, вся культура может вернуться к жизни, при условии, конечно, что имеется надлежащая питательная среда. Итак, прежде всего, нам нужна была подходящая среда, в которой наши представители мужского и женского пола могли бы сохранить свой вид. Это, конечно, должна была быть планета. Очевидно, это должна быть планета зрелой звездной системы, содержащая все элементы, а не примитивная, как моя. По мере того, как «ужас» прогрессировал, стали доступны несколько кандидатов. По нескольким причинам мы выбрали Терру, или Землю. Главный аргумент заключался в том, что она была полностью опустошена и ее тащили к Узлу, чтобы уничтожить. Нашу планету нужно было доставить к Узлу, по причинам, которые вы скоро узнаете.

– Теперь я вижу одну вещь очень ясно, – сказал Андрек глубокомысленно. – Я вижу, что вы сделали из меня чрезвычайного дурака. Я думал, что вы были моим другом. Ваш единственный интерес ко мне состоял в том, чтобы произнести речь перед арбитрами, чтобы сохранить Землю, так, чтобы Земля могла стать планетой Риторнель.

Кожистые черты лица Лоу исказились в улыбке. – Вы слишком скромны, Дон Андрек. Мой интерес к вам не заканчивается вашей знаменитой речью перед арбитрами, какой бы важной вехой она ни была. О, действительно нет.

– Хорошо, – сказал Андрек. – Продолжайте в том же духе. Я сделал вашу работу для вас. Вот Земля в Узле, в максимально возможной степени удаления от цивилизации. Это то, что вы подразумевали под сохранением в изоляции?

– Не совсем так. Для этого нам нужна еще одна вещь.

– Сотрясение пространства?

– Да. Как я уже упомянул вам, сотрясение унесет Землю в Бездну.

– Как насчет вашей пары? – спросил Андрек. – Ваши мужские и женские особи, предки новой расы? Как вы их отбираете? И как же тогда вы отправите их в Бездну?

– Очень проницательные вопросы, дорогой мальчик. Во-первых, давайте обратимся к обоснованию выбора. Предположим, у вас была задача выбрать это семя… споры… клетку… эту родовую пару, ставшую прародителями уцелевшей расы. Существуют сотни сильных соперников – от водных обитателей, доминирующих в Гидроидной Галактике, до обитателей Чили-Нус засушливых миров Солнц Сперельда. Все они умны, культурны, плодовиты, технически развиты. И все они, хотя они еще не осознают этого, обречены Омегой. Кому из них будет предоставлена возможность попробовать еще раз?

– Нет никакой проблемы,– сказал Андрек. – Тот, кто производит отбор, должен выбрать свою собственную расу.

– Неправильно, мой мальчик. Для последователей вполне естественно воссоздать богов антропоморфно по их собственному образу. Однако, когда «боги» создают, они должны быть более изобретательными.

– Вы говорите загадками, старик.

– Только потому, что вы наивны, неинформированы, и трудно обучаемы.

Андрек рассмеялся. – Научите меня.

– Тогда слушай и учись. Мы, представители Риторнель, очень рано решили, что одной технической компетенции в нашей будущей паре недостаточно. Мы искали другие качества – расовые особенности, которые достойны бессмертия. И наш поиск был успешным. Мы нашли качества, которые искали – в гоминиде.

– О каких качествах вы говорите?

– О нескольких. Вы понимаете, что из двенадцати основных культур мечтают только гоминиды? Что только гоминид видит образы, и скорбит, и имеет чувство трагедии? Что только гоминид твердо верит в то, чего он не видит? Что только гоминид поет для чистого, бесполезного удовольствия, и смеется и пишет стихи?

– Вот как? Это довольно любопытно. Я не думал об этом.

– Ну, тогда я предлагаю вам подумать над этим. Что такое гоминид, что чужестранцы должны предпочесть его всем другим формам жизни? Он холоден и логичен, но смеется и поет. Он жесток, и у него похоть козла мужского пола, но он плачет и знаком с горем. Вы хорошо описали его арбитрам. Воистину, он вне знания. Возможно, это помогло нашему выбору.

– Хорошо, – сказал Андрек, – основатель Риторнель выбирает для себя то, что для него является инопланетной парой, двух гоминидов, для размещения в Бездне. И сразу ваша схема обречена на провал. Ибо, даже если бы вы смогли втянуть Землю, своих мужчину и женщину в Бездну, они больше никогда бы оттуда не вышли. Они все будут потеряны навсегда. Ничто, кроме космоса, никогда не выходило из Бездны.

– Вы не правы. Паломник сунул руку в свою одежду и вытащил кулон Риторнель, который он отстегнул. – Лови, – сказал он, бросая его Андреку.

Адвокат поймал его и осмотрел, сначала небрежно, потом внимательнее. В этом было что-то очень странное. Так как линия Риторнель, от одного до двенадцати, потом обратно до одного, оказалась внутри кольца, хотя у всех колец, которые он когда-либо видел, эта линия была снаружи. И это еще не все. Он внимательно изучил цифры, медленно поворачивая кольцо в пальцах. Все цифры были задом наперед. Он поднял глаза на Лоу. Что вы пытаетесь мне сказать?

– Это антиматерия,– спокойно ответил тот.

17. Аматар... и вы, Андрек

Андрек чуть не задохнулся, и выпустил кольцо из рук. Оно срикошетило от стены, затем плавно полетело, мерцая на него.

– Не волнуйтесь, – сказал Лоу. – Оно была пассивировано. И, в любом случае, урсекта не позволит ему аннигилировать здесь, в Узле.

– Но ведь оно должно весить добрых двадцать грамм! Ни в одной из Двенадцати Галактик нет кольца Клейна, способного превратить объект такого размера в антиматерию!

– Верно. Ни в одной из двенадцати. Но между галактиками есть одна.

– Вы имеете в виду здесь? В Узле?

– Именно. В Бездне, а оттуда снова назад – идеальный Клейн. Переворачивает полярность отдельных атомов и, конечно, переворачивает все наизнанку и назад, включая числа.

– Числа! – Андрек подпрыгнул и снова схватил кольцо. – Конечно! Эта вещь была в Бездне! Но почему она не аннигилирует при контакте с моей рукой, или даже с молекулами воздуха?

– Как я сказал, оно пассивировано. У него есть поверхностный уровень нейтронов, который почти полностью устраняет контакт с нормальным веществом. Несколько молекул, которые действительно вступают в контакт, безопасны. Я уверен, что вы знаете теорию. Добавление нейтронов предотвращает подход частиц противоположного заряда. Количество добавляемых нейтронов зависит от структуры данного атома. Кальций является наиболее стабильным. Там у вас двадцать протонов в ядре, и вам нужно всего двадцать нейтронов, чтобы предотвратить приближение отрицательных электронов оболочки. Для более высоких атомных чисел нужно пропорционально больше нейтронов. Например, для висмута нужно сто двадцать шесть нейтронов, чтобы нейтрализовать восемьдесят три протона в ядре. И после этого добавление нейтронов не стабилизируется полностью, и атомы радиоактивны. И именно поэтому тело антиматерии обычно светится в темноте. Оно ионизирует воздух вокруг себя, как неоновая лампа. Снаружи Узла, вдали от урсекта, кольцо будет иметь синее свечение.

Андрек посмотрел на Лоу. Теперь он вспомнил то странное впечатление, которое испытывал несколько раз... встреча в кабинете Хантира, а затем в тускло освещенной каюте Ксерола, когда лицо паломника было омыто бледно-голубым сиянием. Андрек посмотрел на кольцо, потом снова на Лоу. Его рот медленно открылся. Волосы на затылке начали вставать дыбом. – Вы – он булькнул. – Бездна?

Лоу серьезно кивнул. – Я был в Бездне. Мое тело – антивещество.

Сердце Андрека, казалось, растворяется в нем. Это было невозможно, невообразимо. И все же это было правдой. И это означало, что все, что Лоу сказал ему, было правдой. Ему казалось, что он стоит на краю бездонной пропасти, наклоняется в темноту и начинает падать. Он резко выпрямился и поборол головокружение.

– Как может быть такое! – выкрикнул он.

– Это была часть плана Риторнель, – ответил Лоу. – Мы были слабы, почти беззащитны. Чтобы завершить Риторнель, нам была нужна огромная власть, власть, которая позволит нам справляться с вооруженной силой этих Двенадцати Галактик. И что еще более важно – власть, достаточная, чтобы передать наши выбранные экземпляры гоминидов из нормального пространства в Бездну. Мы знали о работе по созданию антиматерии, посылая крошечное количество металла по цепи Клейна, и мы знали, что огромная сила может быть получена на нормальном интерфейсе материя/антиматерия. Затем наши теоретики определили, что топология эпицентра Узла во время сотрясения точно идентична топологии цепи Клейна. Теоретически, по крайней мере, любой объект в эпицентре будет засосан сотрясением в Бездну. Пока что, все хорошо. Это просто, чтобы отправить вещь в Бездну. Вытащить его назад – совсем другое дело. Очевидно, нам нужен был диплон, двойное сотрясение. Первая часть погрузила бы меня в Бездну, а вторая вывела бы меня назад, в нормальное пространство, как антиматерию.

– И там бы вы аннигилировали, – вмешался Андрек. – Чего вы, конечно, не сделали. Почему?

– Мои коллеги подготовили мое тело. Были проведены определенные хирургические процедуры, необходимые для адаптации нервных окончаний кожи и для контроля взаимодействия антиматерии с нормальным веществом.

– Согласно истории, – тяжело сказал Андрек, – последний диплон был более чем пятьсот лет назад.

– Да, это был единственный диплон. Ужас только начался. Я помню каждую деталь. Тогда Узловая станция была не такой большой и сложной, как сейчас, но в остальном она была такой же. Ее оставили здесь, в эпицентре, на автомате, для передачи данных о сотрясениях. В центре сейсмографической комнаты стоял стул. Я сидел на нем, ожидая сотрясения, так же, как сейчас.

Андрек согнулся вперед, очарованный. – Каким было сотрясение, когда оно началось?

– Довольно сильный толчок. Станция просто распалась. Я все еще удивляюсь, что меня не убило. А потом я оказался в Бездне.

– И что же там было, в Бездне?

– Для человека, не умеющего терпеть, Бездна может быть пыткой. Для очень старого существа, такого как я, это было терпимо. И все же было бы лучше, если бы у меня был компаньон. Человек в Бездне – это бестелесный дух. Он ничего не может трогать. Там нечего трогать. И все же он может представить, что к чему-то прикасается. Он не может слышать или чувствовать свой собственный голос, потому что у него нет ни ушей, ни горла, ни голоса.

– Но даже если бы кто-то сопровождал вас в Бездну, то вы не были бы в состоянии связаться с ним, – заметил Андрек.

– Мы не были уверены. Наши исследования показали, что вполне может существовать тип элементарной телепатической связи.

– Затем, наконец, – сказал Андрек, вы вышли из Бездны. И вы были антиматерией, обладающей фантастическими способностями?

– Да. Давным-давно.

– И вы все еще обладаете этими способностями?

– Да, и нет. Из-за урсекта не может быть никакой ядерной энергии любого типа в Узле. Я был бессилен с тех пор, как мы вошли в область Узла.

– Ваше силовое поле, там, на Ксерол – оно действительно исходило из вашего собственного тела, не так ли?

– Да. Это просто продолжение моего эпидермического соединения антиматерии с нормальным веществом. Оно хорошо действует на расстоянии нескольких сотен ярдов. Я мог бы добавить, что оно может проникать через любой неблагоприятный щит, потому что поле антиматерии излучает колебания точно перпендикулярно нормальному электромагнитному излучению. Вы, наверное, помните это из лекции Кедриса.

– Да, я помню. Я также помню сказку, которую вы мне рассказали о том, как подключили свой аппарат силового поля к бортовой электросети на Ксерол.

Лоу улыбнулся. – Я чуть не запутался в этом, не так ли? К счастью, вы подключили его как раз вовремя.

Андрек мрачно улыбнулся. – Нет, я не делал этого. Но неважно. И я делаю вывод, что там, на Ксерол, когда я встретил вас, вы не были под действием наркотиков?

– Опять, и да и нет. Я был парализован. Нет никаких сомнений в том, что, за исключением глазных мышц, моя нервная система была полностью занята инородным веществом, циркулирующим в моей крови. Это ощущалось в течение нескольких часов. Я был почти уничтожен. Ваше противоядие отреагировало на наркотик, чтобы увеличить давление паров, так что я, наконец, смог избавиться от него через легкие и кожу. Быть антивеществом не значит быть всемогущим; отнюдь нет.

– Вас можно убить? – спросил Андрек любопытно.

– Да, но только если я готов умереть. С некоторой долей осторожности можно сказать, что в Двенадцати Галактиках нет силы, которая могла бы причинить мне вред. Небольшое количество ядерной энергии я просто превращаю в протоны на своей кожной поверхности. Энергии, достаточно большой, чтобы разорвать мое тело на части, я избегаю, «исчезая» на полпути обратно в Бездну. Но я избегаю этих глупых состязаний. Лучшая защита – скрывать, кто я такой. Это позволяет избежать всевозможных проблем.

– Предположим, что я не был бы в состоянии убедить арбитров отложить разрушение Земли? Что бы вы стали делать?

– Вероятно, ничего, я бессилен здесь, в Узле. Это означало бы, что Риторнель потерпел неудачу. Пять веков планирования были бы потрачены впустую. Все мои коллеги теперь мертвы. Никого не осталось, чтобы помочь мне. Но мы не должны размышлять. Земля здесь, готова уйти в Бездну, когда надвинется сотрясение.

– А теперь, – сказал Андрек, – мы подошли к одному оставшемуся жизненно важному вопросу. Ваши гоминиды – мужчина и женщина, я говорю о них. Вы выбрали их как индивидуумов?

– Конечно, Дон Андрек. Разве вы не знали?

– Что вы имеете в виду? – запнулся Андрек. – Что?

– Боже, Аматар и вы, конечно.

18. Паломник и хирург

«Ничто не может свободно войти сюда и выйти».

(Андрек, в Бездне).

Кровь начала покидать лицо Андрека. – Нет!

– О, да! Как ты думаешь, почему мы здесь? Как ты думаешь, почему я тебе все это рассказываю? Лоу посмотрел на Андрека с искренним беспокойством. – Неужели ты не понимаешь? Это действительно очень просто. Ты уйдешь в Бездну с первым сотрясением диплона, выйдешь назад со вторым сотрясением, и тогда станешь антиматерией. Как антиматерия, ты не можешь жениться на Аматар. Единственное решение – использовать свои новые силы, чтобы взять Аматар с собой в Бездну, найти Землю и когда-нибудь основать новую расу, новый мир.

– Лоу, – медленно сказал Андрек, качая головой, – благодарю за честь. Но нет, спасибо. Я не хочу быть отцом новой расы. Я вам не образец, способный дать потомство. И у меня нет интереса к сохранению цивилизации. Позвольте цивилизации самой заботиться о себе. И в частности, у меня нет интереса к входу в Бездну. Из вашего очень краткого описания я уверен, что не хотел бы там оказаться. Найдите себе другой экземпляр.

Лоу изучал Андрека в течение долгого времени перед тем, как начал говорить. Наконец он спросил: – Это ваше последнее слово? В его речи было что-то даже большее, чем печаль.

– Да. Мне очень жаль, Лоу, что все так закончилось. Оставайтесь, если вам нравится, но я сейчас ухожу, пока могу.

– Как вы уедете?

– Есть три или четыре курьера, ожидающие, чтобы отвести арбитров домой. Нам, вероятно, даже не придется быть безбилетниками. Они должны принять нас как людей, терпящих бедствие.

– Они все ушли. Все корабли ушли. Мы одни на станции.

Глаза Андрека расширились. – Невозможно! – Позвоните в дежурную часть.

– Это ничего не даст. Вы же видели, что клерк уехал.

Андрек шагнул к двери и открыл ее. В коридоре не было ни звука. Приглушенный фоновый шум станции прекратился. Царствовала абсолютная тишина. – О, нет! – простонал он. Оставив дверь открытой, он пошел по коридору, через тускло освещенный вестибюль, на другую сторону станции, туда, где курьеры стояли по обе стороны от Ксерол. Его дыхание повисало в ледяных облаках вокруг него. Отопление было отключено. И становилось труднее дышать. Вероятно, система давления тоже была отключена. И вот он увидел погрузочную платформу, где всего за несколько часов до этого они с Лоу совершили злополучный вход в это проклятое место.

Ксерол отсутствовал. Он ожидал этого. Он дико посмотрел вверх и вниз по платформе. Ничего не было. Доки были пусты. Все трубы были закрыты. Нигде не было никакого движения. Его голова дернулась. В одной из погрузочных труб раздался звук, такой высокий, что его было едва слышно, похожий на свист. Он быстро поднялся по погрузочной рампе к внешней стене. Там он нашел свисток. Это была крошечная утечка в клапане, герметизирующем загрузочную трубу, и воздух, мчащийся из станции в вакуум пространства, издавал шипящий звук. Станция истекала кровью. Его руки поникли. Он медленно повернулся и отступил, это не имело смысла. Он мог бы уйти, но Лоу предательски, жестоко, дьявольски задержал его, пока все корабли не ушли. Станция будет в эпицентре сотрясения. Возможности сбежать не было. Его тело, живое или мертвое, должно скоро уйти в Бездну.

Он открыл дверь сейсмографического кабинета и вошел внутрь. Странник сидел там, где он его оставил. Но теперь он был неподвижен и величав. Андрек понял, что Лоу намеренно впал в смертельный транс. Его жизненная миссия провалилась, и его паломничеству пришел конец. Только, это было не так. Теперь Андрек знал, что он волей-неволей уходит в Бездну, а потом снова возвращается. И когда он выйдет, он будет аннигилирован, если только не будет сделана какая-нибудь жизненно важная операция на его нервной системе. Он слегка ударил паломника по щеке. – Лоу, проснитесь!

Но тот продолжал смотреть в какой-то неведомый мир, неподвижный, неслышащий. Андрек ударил его – сильно.

Лоу застонал, затем медленно повернул голову в сторону адвоката. Но его глаза были пусты, почти мертвы.

Андрек ощупал по бокам сидящую фигуру. Все было так, как он и предполагал. Он начал бороться с серой мантией и, наконец, снял ее через голову Лоу. На груди был какой-то корсет. Андрек наспех расстегнул его и швырнул в сторону. У него перехватило дыхание. На груди Лоу были сложены еще три пары рук!

Чтобы незаметно слиться с бимануальным обществом Домашней Галактики, паломник связал шесть дополнительных рук, которые немедленно сообщили о его паукообразном происхождении.

Когда Андрек начал разминать и массировать связанные руки, он внимательно осмотрел их. Вся сборка была замечательной. «Локоть» и «запястье» были выпуклыми суставами, которые, по-видимому, давали несколько полных оборотов рукам. И таким рукам! Каждая содержала шесть пальцев – в противоположных тройках. Андрек предположил, что эта структура пальцев, должно быть, была очень полезна паучьим предкам Лоу для того, чтобы карабкаться по их гигантским сетям. Ловкими быстрыми движениями он снял перчатки с «нормальных» рук Лоу. Как он и подозревал, они были так же неестественными. И, вероятно, где-то на теле Лоу был рудиментарный прядильный орган. Неудивительно, что Лоу установил такой изысканный контакт с Рак!

Андрек подавил дрожь и мрачно вернулся к своей задаче.

Паломник все еще ткал свою сеть в лучшей традиции его предков, но с улучшениями. Будучи невидимой, это было убийственно. И это была парадоксальная сеть – чтобы спасти его собственную жизнь, он, Андрек, захваченный насекомым, должен был пробудить паука.

Его внимание было снова привлечено к рукам Лоу. Один палец на каждой начинал ритмично светиться, примерно соответствующим, как догадался Андрек, сердцебиению Лоу. Когда свечение стало ярче, пульсации выровнялись. Руки Лоу имели встроенную подсветку!

А потом Андрек заметил, что один из пальцев изменял форму. Фактически, он принимал несколько форм подряд. Сначала он превратился в длинный, тонкий стержень. Затем стержень свернулся в полную петлю, и, наконец, кончик стал подобным лезвию.

Андрек прикоснулся к лезвию, мгновенно отдернул палец и сунул его в рот. Лезвие ножа было не только острым микротомом – оно было живым. Оно резало простым контактом, без давления или движения.

И, очевидно, любая его часть могла быть нагрета, или заморожена – по желанию. Это объясняло его использование в качестве ключа, чтобы войти в сейсмографическую комнату. В хирургии он работал при свете противоположного пальца, в то время как (Андрек представил) другие пальцы той же руки держали гемостаты, зажимы и тампоны. И было восемь таких замечательных рук! Неудивительно, что Лоу – врач и хирург, мог взломать любой замок в Двенадцати Галактиках!

Он отошел и уставился на Паломника. Хирург Риторнель, несомненно! И кто вы теперь? Космическое пустое место!

Многое еще предстояло сделать, и было очень мало времени. Он должен был разбудить Лоу, и Лоу должен был произвести некоторые тонкие, но основные изменения в его, Андрека, теле. Если Лоу вышел из Бездны, как антиматерия, не будучи уничтоженным, то это мог сделать и Андрек. Монах-хирург знал – как.

Но Лоу, очевидно, решивший положить конец своему долгому паломничеству, не мог проснуться.

Осталась попробовать одну – последнюю вещь.

Андрек нашел аптечку Лоу и открыл ее дрожащими пальцами. Он отвернул секцию наркотиков. Квиринал. Вот он. Он воткнул иглу в резиновую пробку и наполнил шприц. Два кубика.

Он подошел и встряхнул Лоу.

– Что?

– Хорошо! Это было уже некоторым контактом. – Квиринал, Лоу, – громко сказал Андрек.

– Квир… – пробормотал паломник.

– Кольца Клейна, – сказал Андрек мрачно. – Активируйте их, кольца Клейна в вашем теле, сейчас, или вы погибните.

Лоу был похож на спящую сову. – Клейн?

Андрек закричал на него. – Лоу! Сосредоточьтесь! Для вашей системы это антиматерия. Если вы не будете внимательны, мы оба умрем. Вам необходимо преобразовать Квиринал в антиматерию, капля за каплей, когда он будет поступать в ваш кровоток. Вы можете это сделать?

– Капля за каплей.

– Сконцентрируйтесь, Лоу! Вот, он поступает!

Паломник ахнул, когда игла вонзилась ему в руку. – Это легко. Просыпайтесь. Медленно, медленно. Хорошо, у меня все под контролем. Немного быстрее. Хорошо. Побыстрее. Пусть так. Итак, вы пришли в себя. Молодец. Вот так. Работает быстро, довольно быстро. И теперь – остальное. Вот и все.

Лицо Андрека было мокрым, когда он вытащил иглу. Он вопросительно посмотрел на Лоу.

В паломнике начались изменения. Его восемь рук, в противоположных парах, начали странное ритмичное движение, сгибаясь и разгибаясь. Пальцы смыкались и размыкались, словно были давно незнакомы друг другу. Теперь он холодно посмотрел на Андрека. – Ремень.

Сердце Андрека подпрыгнуло. – Конечно.

Лоу мотнул головой в сторону стола. – Вон там. Мне придется тебя пристегнуть.

– Вы собираетесь использовать анестезию?

– Можно и так сказать. Но не беспокой меня своими глупыми вопросами.

– Извините.

– И не скромничай. Ты недостаточно знаешь, чтобы быть скромным. Я объясню, как я работаю.

Андрек тяжело выдохнул и замолчал.

Лоу сказал: – У человека, созданного из антивещества, есть две основных проблемы. Он должен избежать контакта с нормальным веществом, и он должен разработать совершенно другой метаболизм. Если он ест яблоко, или даже дышит – он аннигилирует. Если его нервная система не будет радикально изменена, он может быть в безопасности, только задыхаясь при свободном падении в вакууме. Так что же с ним делать? Было бы довольно просто, если бы мы могли пассивировать всю его кожу – его доступную топологическую поверхность, и оставить так. Но это решит только часть проблемы. Тогда он будет слишком хорошо защищен от контакта с нормальной материей. Некоторый контакт всё же необходим, потому что его новый метаболизм будет питаться энергией, генерируемой в контролируемом соединении его кожи с миром нормальной материи. В своем прежнем мире углеводов, белков и витаминов он мог суммировать свои потребности в метаболизме при условии от полутора до двух тысяч калорий в день. Он все еще может это, но теперь он преобразует массу, как правило, из мертвых клеток эпидермиса, в аналогичное количество калорий, по древнему уравнению энергия/масса. Одним словом, наш человек-антиматерия аннигилирует, но делает это медленно, почти незаметно, по несколько миллионов атомов за один раз. У него, если он захочет, период полураспада составит несколько сотен тысяч лет.

Андрек выдохнул в медленном удивлении. – Но как это сделать?

– Хирургия. Чтобы пассивировать кожу, мы должны заставить позитронные оболочки вокруг атомов антивещества отталкивать отрицательные электронные оболочки, которые окружают нормальные атомы. Это само по себе не слишком сложно. Это тот же принцип, который удерживает отрицательный электрон на стабильных орбитах вокруг положительного ядра, в атоме нормальной материи, без закручивания внутрь и аннигилирования ядра. И что удерживает электрон от закручивания внутрь и соединения с ядром? Просто тот факт, что он движется по приемлемым орбитам. То же самое с соединением антиматерии и нормального вещества. Любой приближающийся к норме атом по воле человека, обладающего антиматерией, приводится в инертное состояние.

– Это становится сложным, – продолжал Лоу, – когда мы должны позволить мельчайшему количеству атомов время от времени реагировать, и полностью по воле и приказу нашего человека-антиматерии обеспечивать его ежедневные потребности в энергии. Это требует точного и добровольного контроля над его кожными клетками, которые обычно непроизвольны. Очевидно, что изменение должно быть сделано и в его мозговом веществе, прежде чем он станет антивеществом. И изменения должны быть сделаны в альвеолах легких. Ему больше не понадобится воздух в качестве источника кислорода; однако, если он намерен активно разговаривать в нормальной материи мира, он должен быть в состоянии вдыхать воздух обычной материи в антиматерию легких и выдыхать его обратно через гортань, состоящую из антиматерии. Так что, анатомические изменения необходимы.

– И вот мы подошли к заключительному шагу. Я должен проникнуть в твой мозг. Одним словом, мой мальчик, ты должен быть полностью «перепрошит». Это не причинит боли, так как в мозге нет болевых сенсорных окончаний, но после того, как все закончится, я хочу, чтобы ты соблюдал тишину. В противном случае можно потерять некоторые из твоих новых «цепей». И, конечно, для всего этого, тебя нужно усыпить.