Текст книги "Кольцо Риторнеля (ЛП)"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Мотивом существования Аджяна Вэнга была игра на деньги. Он не нуждался в ничтожных суммах, которые он выигрывал у других мальчиков, потому что его отец предоставлял ему достаточно денег. Он делал это для чувства власти, которую она давала ему. Проблема Аджяна Вэнга заключалась в том, что каждый раз, когда Джимми был рядом, он неизбежно начинал проигрывать. И, наконец, Вэнг начал рассказывать странные рассказы о Джимми. Джимми был демоном Риторнеля. Он излучал ауру, которые расстраивала законы Алеа. Он был смертельным врагом Алеа. Он был заколдован. В былые времена демонов душили без церемоний. Это был серьезный религиозный вопрос, о котором нужно сообщать властям.

Ничто из этого не беспокоило Джимми. В отличие от большинства мальчиков, странные мысли не заставляли его чувствовать себя изгоем. Но он никогда раньше не слышал о демоне, и ему было любопытно. Однажды он поймал Итона Порота на игровой площадке, и спросил его. Добрый профессор рассмеялся. – Полный миф. Давным-давно, во время религиозных войн, считалось, что демоны могли наложить заклинание, которое странно изменяло шансы законов Алеа, что делало их вредными демонами Риторнеля, я полагаю. И это поверье передавалось в семьях от родителей к сыновьям. В окружении демонов воля Алеа изменяется к воле Риторнеля в самых непредсказуемых направлениях. Но это не совсем так – просто суеверие. Вот, позвольте мне показать вам. Он выловил монету из кармана жилета, подбросил ее в воздух и поймал ее рукой. – Орел. Он снова подбросил. – Орел. Еще раз. – Орел. Хм. И снова орел. Ну, я не знаю. Продолжим? Орел. И снова. Он с любопытством посмотрел на Джимми. – Странно, но я уверен, что все это в пределах теории вероятности. Зазвенел звонок. – Это не невозможно. Нет, не совсем. А, вот мой класс. До свидания, Андрек.

Джимми озадаченно, но почтительно поклонился. – Да, сэр, спасибо, сэр.

Он смотрел, как Порот направился прямо к увитому плющом зданию класса. Почти у арки профессор на ходу поколебался и затем повернулся и оглянулся назад на Джимми в течение самого краткого момента.

– «И я думаю, что это так», – подумал Джимми. – «И я до сих пор не знаю, что такое демон, за исключением того, что таких быть не должно».

Место стало доступным в конце года, и Джимми переехал в свою собственную комнату. Вскоре после этого с Аджяном внезапно произошли большие изменения. Он объявил, что намеревается вступить в святые ордена и стать монахом Алеа. Даже Джимми был впечатлен, хотя слегка недоверчиво. Но с момента этого объявления Вэнг больше не играл на деньги. Он сохранил свои карманные деньги и купил скромный дайс – игральную кость Алеа, изящный пиритовый додекаэдр. Странная вещь, для Джимми, заключалась в том, что замечательное превращение Вэнга не рассеяло его неприязнь к Джимми; напротив, это стало хуже. Это стало ненавистью. До Джимми затем стало постепенно доходить, что именно он оказался движущей причиной преобразования Вэнга, и что Алеа отточила свою волю на Вэнге через него, Джимми. И в этом Вэнг видел четкую директиву от богини: Джимми был демоном и должен быть, в конечном счете, уничтожен.

Джимми отбросил эту мысль; это было нелогично, абсурдно. Прошли дни и недели, Вэнг был холодным, но вежливым. Перед другими мальчиками он всегда говорил правильные вещи. Но он и Джимми никогда больше не оставались наедине. Джимми, наконец, решил, что был неправ, и постепенно прекратил думать об этом.

Джимми завел много знакомств в Академии, но немного друзей. Он никогда не мог по-настоящему отвлечься от Омира достаточно надолго, чтобы стать полностью вовлеченным в своих одноклассников, как в отдельных людей.

Он всякий раз, когда мог, уходил из Академии, чтобы искать Омира. Он позаботился о том, чтобы почтамт сохранил в досье его адрес в Академии, и что швейцары в любимых ночных клубах Омира, несомненно, будут в поисках его потерянного брата. Он проводил так много времени в старых местах Омира, что пострадала его учеба, и он был призван к отчету.

Порот решил рассмотреть этот вопрос сам. Это, как знал Джимми, было серьезно, так как Порот был теперь деканом школы межгалактического права Академии и важным человеком. Была назначена встреча, и люди во внешних офисах должны были сказать об этом людям во внутренних офисах, и наконец, кто-то вышел и сказал, что все готово и можно войти.

Порот сразу приступил к делу. – Господин Андрек, я знаю, почему вы пренебрегаете своей учебой. Вы все еще ищете своего брата. Я не могу, в самом деле, сказать, что я обвиняю вас. Возможно, я виноват в том, что не сообщил вам, что мы также ищем его.

– Сэр? – сказал удивленный Джимми.

– Когда вы впервые прибыли сюда – шесть лет назад, не так ли? – я, мм, мы наняли частное детективное агентство. Они ничего не нашли. Несколько лет спустя я думаю, что это было, когда я стал полноправным профессором, мы наняли второе агентство. В прошлом году мы наняли третье. Пока никаких результатов. Они все согласились с тем, что Омир вошел в Большой Дом незадолго до коронации, что он пел свою великую эпопею на церемонии и что его больше никогда не видели. Все отчеты здесь. Вы можете прочитать их, если вы обещаете оставить детективный бизнес экспертам.

– Да, сэр. Я крайне признателен. Внезапная мысль осенила его. – Эти детективные агентства... они должны стоить большого количества денег. Было ли их достаточно на здешнем первоначальном счете Омира?

Декан откашлялся. – Это, ах, оплачивается из другого фонда. Да, ах, из общего фонда помощи выпускникам.

То есть, подумал Джимми, из вашего собственного кармана. – Я очень хотел бы увидеть отчеты, сэр, – сказал он спокойно. – И вы можете быть уверены в результатах моей учебы в будущем.

В тот же самый вечер, приблизительно в пятидесяти километрах от Академии, раздался голос в музыкальной комнате Большого Дома: – Кто там?

– Я – Аматар.

– Кто это «Аматар»?

– Я – маленькая девочка. Разве вы не можете видеть меня?

– Нет, я ничего не вижу. У меня нет глаз. У вас симпатичное имя, Аматар. Кто ваш отец?

– Оберон.

– Я не скажу вам, что я думаю о вашем отце, Аматар. Но я могу сказать вам вот что: Вы мне нравитесь. Вам нравится петь?

– Да, я думаю. Но я не знаю много песен.

– Все в порядке. Я научу вас, и затем мы можем петь вместе. Какого цвета ваши волосы?

– Они желтые, и еще у меня прелестные голубые глаза.

– Конечно, да! Так же, как в песне!

«Аматар – маленькая девочка

С золотистыми локонами и блестящими щеками

И яркие голубые глаза стремительны.

Здесь она подглядывает и там она вертится

(Это она меня ищет)

Сказать мне, что она моя любимая».

Маленькая девочка хлопала в ладоши и ликующе смеялась. – Я не знала, что есть такая песня!

– О, я знаю много песен, которые на самом деле не существуют. Предположим, что мы…, кто это еще здесь?

– Это – мой друг Кедрис. Ему тоже пять лет. Он – кентавр.

– Кто?

– Кентавр. Вы же знаете. Он – мальчик, за исключением того, что он – часть лошади, и у него есть крылья.

– Привет, Кедрис.

– Он говорит, что сказал вам привет, Римор.

– Теперь это интересно. Почему он не скажет привет сам? И как он знает мое имя?

– Кедрис не любит говорить так, как говорим мы с вами. Он говорит мне в голову. И он слушает в моей голове, и я думаю, в вашей тоже. Таким образом, он знает, кто вы.

– Хорошо я буду... Он – телепат.

– Наверное.

– Он действительно может летать?

– Он может, но он хочет подождать несколько лет. Он боится, что может заблудиться, и будет не в состоянии возвратиться.

– Я понимаю. Один взмах крыльев, и он исчезнет в сельской местности?

– Нет, вы вообще не понимаете. Пока он не знает точно, как это сделать, он боится, что приземлится в совершенно другом месте, не в Горис-Кард вообще. Возможно, в такое ужасное место, как Террор. И если он там окажется, то всё потеряно. Таким образом, он хочет удостовериться, что он знает, что делать, прежде чем он полетит. О, бог ты мой!

– В чем дело?

– Кедрис говорит, что меня ищут, и если они найдут меня здесь, то заставят меня обещать не приходить сюда снова. Таким образом, я должна сейчас уйти.

– Но вы придете снова?

– Да, каждый раз, когда за мной не будут смотреть.

– Замечательно, Аматар. Теперь, только одно маленькое одолжение, прежде чем вы уйдете. Перед вами ряд маленьких черных ручек на стене. Вы их видите?

– Да.

– Вы знаете, какая у вас правая рука?

– Конечно, глупый.

– Хорошо. Теперь просто возьмитесь за крайнюю правую ручку и поверните ее на несколько оборотов.

– Хорошо. Я начинаю – о, нет!

– В чем дело?

– Кедрис сказал, что я не должна делать этого.

– Почему нет? Голос из консоли стал внезапно напряженным.

– Это сделало бы вам что-то плохое. Я не знаю слова..., ну, вы никогда не смогли бы снова петь. И теперь они подходят, и мы должны идти. До свидания, Римор.

– До свидания, Аматар... Кедрис. Голос был бесцветным, утомленным.

– Как вы знаете, молодые джентльмены выпускного класса, следующий час дает вам последнюю возможность получить обучение в Академии. С судейского помоста холодные серые глаза декана Порота охватили «зал суда» – зала, отведенного для заседаний практического суда Академии. Сегодня вечером было больше посетителей, чем студентов. Великий декан прославился своими сюрпризами в сеансах последнего часа практического учебного суда. Весь выпускной класс, старшеклассники, репортеры новостей, даже судьи с других планет были там, с нетерпением ожидающие начала действия.

Порот продолжал.– Единственное дело в списке на сегодняшний вечер касается Террора. Из резюме фактов в вашей программе вы заметите, что Террор, теперь лишенный жизни, был осужден, к его железному ядру была пробурена роковая шахта, и буксир оттащил планету к Узлу. Это – заключительный момент, и межгалактическая справедливость требует, что, если кто-либо знает о какой-либо законной причине, почему разрушение этой планеты не должно продолжаться, ему разрешат говорить. Мы здесь на возвышении представляем двенадцать межгалактических арбитров, которые могут задать этот точный вопрос в любое время в течение следующих нескольких лет. Формой и структурой вопроса, конечно, является указание показать причину. Это просто означает, что мы, арбитры, отдали приговоренной планете приказ показать причину, почему она не должна быть немедленно уничтожена в соответствии с условиями ее приговора. Из ваших программ вы заметите, что г-н Вэнг будет защищать планету; то есть, он попытается показать причину, почему ее уничтожение не будет законным, и поэтому было бы ошибкой выполнять приказ.

При упоминании его имени Вэнг встал и поклонился возвышению, как это было принято.

– И опровержение, – продолжил декан Порот, – это ответственность г-на Андрека, который обязан убедить нас в том, что ходатайство г-на Вэнга не имеет под собой никаких достоинств, и что нет никаких законных оснований для того, чтобы не завершить уничтожение Террора. Таким образом, все это указано в программе.

Джеймс Андрек должным образом встал, поклонился и снова сел, самодовольно зная, что он тщательно подготовился и отлично отрепетировался, когда последнее заявление Порота поразило его. Он быстро поднял глаза и заметил улыбку, на мгновение мелькнувшую на лице декана. Он тяжело опустился в кресло, и холод начал ползти по его позвоночнику.

– Однако, – продолжил декан мягко, – в продвижении основной цели Академии, которая воспитывает молодых мужчин, чтобы стать настоящими донами, мы сделаем очень небольшое изменение в программе. Он немного наклонился вперед.– Основательно подготовленный дон должен знать дело своей оппозиции, а также знать свое: свои сильные и слабые стороны. Таким образом, он расширяет свои знания и освобождается от предрассудков. Только тогда он сможет с уверенностью подготовить свое собственное дело.

Андрек и Вэнг уставились друг на друга, объединившись хотя бы на час в товариществе обреченных.

Порот мягко улыбнулся им.– Я вижу, что адвокаты уже предугадали изменение программы. Это очень просто: они обменяются местами. Г-н Андрек не будет приводить доводы в пользу разрушения Террора; вместо этого он попытается убедить нас спасти его. И г-н Вэнг, разумеется, также поменяет свою роль: он опровергнет предложение г-на Андрека и объяснит нам причины, по которым приговор к смерти планеты должен быть должным образом приведен в исполнение. Таким образом, каждый будущий молодой юрист сможет продемонстрировать свое знакомство с делом другого юриста. И теперь, поскольку нет никаких оснований для того, чтобы откладывать предстоящее проявление юридической виртуозности, мы услышим от истца сообщение, чтобы спасти Террор. Мистер Андрек, ваше краткое изложение, пожалуйста!

Это было несправедливо! Грехи планеты, проигравшей Террорские войны, были известны каждому школьнику. Она была справедливо осуждена. Что можно сказать в ее защиту? Ему нужно было больше времени! Он поднялся, бледный и осунувшийся.

– Если это удовлетворит Ваши Превосходительства, то осуждение Террора не может продолжаться законным образом. Террор никогда не был участником межгалактических законов, предусматривающих его уничтожение. Поэтому осуждение – это не процессуальное право, а скорее судебное продолжение войны, которая, однако, закончилась много лет назад смертью последнего жителя Террора. Таким образом, арбитры не обладают достаточной юрисдикцией. И, наконец, невозможно совершить преступление до тех пор, пока не будет принят закон, в котором говорится о преступлении. Тем не менее, мой клиент был признан виновным в совершении преступления, связанного с началом ядерной войны, до того, как был принят межгалактический закон, делающий ядерную агрессию преступлением, а тем более преступлением, караемым уничтожением агрессора. Таким образом, показана причина, почему запрос на уничтожение не должен быть удовлетворен. Он неловко поклонился и сел.

– Спасибо, г-н Андрек. Г-н Вэнг?

Андрек с негодованием посмотрел на новичка Алеа, который сладко улыбнулся в ответ. – Заявитель не обозначил здесь никакого права на пересмотр. Он посмотрел в свои записи. – Каждый арбитр дал клятву поддерживать Межгалактический Договор. Договор требует уничтожения каждого человека, страны или планеты, начинающей ядерную войну. Никакая процедурная ошибка на слушаниях не предложена. Нет никаких предположений о том, что Террор не начал ядерную войну, а вел ее всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. Не было высказано предположения, что Террор, как правило, не заслуживает ее судьбы. Не показана причина, по какой приказ должен быть отклонен. Он грациозно поклонился.

– Спасибо, г-н Вэнг. Вы можете садиться.

Порот наклонился вперед и свёл кончики пальцев вместе. – Мы сейчас, со скамьи судей, можем сообщить наше решение. Заявитель, г-н Андрек, к нашему удовлетворению, не продемонстрировал причины, по которым не должно продолжаться уничтожение Террора. Таким образом, заряды будут немедленно размещены, и планета будет уничтожена должным образом. Так решено. Он серьезно посмотрел на двух молодых мужчин. – То, что я сделал с вами обоими, было несправедливо, и особенно несправедливо по отношению к вам, мистер Андрек, потому что у вас был тяжелый случай. Но в длительном усилии это принесет большую пользу вам обоим. Знайте дело вашего противника! И это еще не все, что вы должны знать. С практической стороны, знайте своих судей. Когда суд, как и здесь, состоит из нескольких судей, двенадцати, если быть точным, знайте их всех. Лица и склонности каждого из этих двенадцати арбитров известны всюду в Двенадцати Галактиках, которые они представляют. Наш собственный судья Жукан, например, является сторонником тонкостей должного процесса. Веребель, с другой стороны, сентименталист. Он поддерживает аутсайдера. Майхек заинтересован только в высшей нравственности; вы должны убедить его, что вещь справедлива или несправедлива, независимо от того, что говорится в договорах. Но что случилось? Ни один из вас не обратил ни малейшего внимания на нас, арбитров, как на людей. Есть ли вопросы до сих пор? Да, г-н Андрек?

– Сэр, вы говорите о двенадцати арбитрах, но я вижу, что на возвышении фактически есть только восемь человек, семь студентов и вы. Вы объясните это, сэр?

– Я, конечно, не буду это объяснять, мистер Андрек. Было бы неуместно объяснять, почему здесь только восемь из моих двенадцати братьев-арбитров. Что имеет отношение к адвокату, так это то, влияет ли уменьшение количества судей на изложение его дела. Могу я узнать ваше мнение по этому поводу, мистер Андрек?

У Джеймса ответ был готов немедленно. – В делах, связанных с разделом девятым договора по уничтожению планеты может действовать только полный суд – все двенадцать арбитров. В таком случае суд из восьми человек неправомочен заседать.

– Совсем неплохо, – улыбнулся декан Порот. – Г-н Вэнг, ваши комментарии?

– Это очень легко, сэр. Это просто тренировочный суд. Но что, если бы он был на самом деле? Как вы думаете, кто-нибудь из нас действительно скажет восьми межгалактическим арбитрам, что они некомпетентны рассматривать дело?

– Смело, мистер Вэнг. Скажите им так: вы действуете как союзники суда, указав, что они собираются заседать в нарушение договора. Затем обратитесь за тридцатидневной отсрочкой. Десять к одному, что вы получите ее. Это даст им время решить, кто сошел с ума. А теперь, если вопросов больше нет, тренировочный суд прекращается. Мистер Андрек, могу я видеть вас в моем кабинете?

Декан Порот откинулся назад в большом кожаном кресле и молча, рассматривал молодого человека. Казалось, ему понравилось то, что он увидел. – У вас есть какие-либо планы, Джеймс?

Андрек встрепенулся. В течение всех его прошедших лет в Академии декан прежде никогда не называл его по имени. Пока он не достиг шестнадцати, он был просто «Андрек». После шестнадцати преподаватели добавили «господин». И теперь ему было двадцать два года. – Ни одного, сэр. Я буду искать работу здесь, в Горис-Кард, я полагаю. Я хочу остаться здесь, чтобы искать моего брата.

– Двенадцать лет долгое время, Джеймс. Не можете ли вы принять…

– Нет, сэр.

– Я так и предполагал. Ну, вы обучены законодательству, но, конечно, вы можете не становиться настоящим юристом. Многие молодые люди по факту оставляют свою профессию. Я так понимаю, что г-н Вэнг будет принят в распоряжение Алеа.

– Да, сэр. Он всегда был очень, ах, религиозным.

– Гм. Да, конечно. То, к чему я веду, Джеймс, это способ для вас остаться в профессии, и все же продолжить поиски вашего брата. Хотели бы вы этого?

– Конечно, да, сэр. Но как?

– Вы вспомните, что все люди, которые изучали исчезновение вашего брата, пришли к выводу в одной вещи: он вошел в Большой Дом, пел на коронации, и никто не видел, как он выходил. Теперь, если бы вы были наняты в сам Большой Дом, например, как помощник третьего секретаря в Министерство иностранных дел (позиция, которая, как я понимаю, в настоящее время вакантна), вы могли бы раскрыть некоторую реальную информацию.

Андрек нетерпеливо придвинулся на своем стуле. – О, спасибо, сэр! Затем его лицо вытянулось. – Без обид, сэр, но я думал, что все назначения такого типа должны быть сделаны арбитром, представляющим Домашнюю Галактику.

Глаза Порота сверкнули. – Именно так. Однако арбитр Жукан уходит в отставку в течение нескольких дней. Большой Дом уже выбрал своего преемника, но назначение не будет обнародовано до завтра. Как и вы, Джеймс, я тоже провожу свою последнюю неделю в Академии.

– Вы – арбитр, сэр? Они не могли выбрать лучше! Поздравляю, сэр! Он пытался найти правильные слова: – В замысле Корнелла и милости Алеа!

Порот хмыкнул. – Спасибо, Джеймс. И я надеюсь на лучшее для вас в Большом Доме.

5. Приближающийся взрыв

Несколько к своему собственному удивлению, и с помощью, в некоторой степени, постоянного движения и неопределенности государственной службы высокого уровня, Андрек быстро продвинулся в Большом Доме. В течение трех лет он стал вторым секретарем Министерства иностранных дел.

В течение этих первых лет в Большом Доме ему представился случай, чтобы посетить представление в музыкальной комнате. Программа состояла из трех симфоний, составленных, как он понял, компьютером. В музыке было что-то такое, что преследовало его. В течение нескольких ночей после этого он снова слышал странные темы и проснулся, вспомнив Омира. Он был приглашен на последующие представления, но требования Министерства иностранных дел этому помешали. Он быстро познакомился с большинством обитателей Большого Дома и, в конечном счете, даже встретил Оберона – Магистра. Он скоро узнал членов правительства, начальников охраны, и дочку Оберона, хрупкого подростка по имени Аматар, которая всегда была в компании этого странного крылатого существа, Кедриса.

До него дошли замечательные истории о Аматар. Как говорили, изящная дочка была как дома в зоопарке дворца с экзотическими существами с других планет. Пушистый маленький злон, чье дыхание могло убить человека, приходил на ее зов и удобно устраивался в ее руках. Огромный шестиногий бизон Антары, к которому даже хранитель не осмеливался приближаться, с удовольствием поел с ее руки, и застонал и стал рыть ногой землю, когда она ушла. Для нее не было никакой опасности. Она носила с собой защитное колдовство.

Андрек задался вопросом, знал ли Оберон об этой стороне жизни своей дочки, и обнаружил, со смешанным чувством облегчения и беспокойства, что Магистр действительно знал. Охранники, и видимые и невидимые, сопровождали девочку везде, куда бы она ни пошла. И когда страшный гору протянул свою отвратительную голову над магнитным забором, чтобы ласково облизать Аматар своим языком, перекрестие прицела биэм, находящегося в полукилометре, внимательно следовало за его сердцем. Сколько раз, задумался он, подобный прицел биэм наблюдал за ним!

Но если Аматар была странной, Кедрис был еще более странным. Его тело химеры не влияло на его интеллект, кроме, возможно того, чтобы стимулировать его. У него была собственная лаборатория в его комнатах, и его мальчишеские изобретения обсуждались (с недоверием) по всему Горис-Карду. В раннем подростковом возрасте он написал статьи по математике перемещения материи, о природе бездны, искривлении времени и о механике судьбы. Они были в значительной степени проигнорированы; вряд ли кто-то мог понять их. За исключением Аматар, у Кедриса, казалось, не было друзей. Это едва ли могло быть иначе в представлении Андрека. Как нормальный человек мог быть дружелюбным с крылатым существом, IQ которого был слишком высок, чтобы зарегистрировать его?

Большая часть персонала жаловалась на одиночество поездок в дальние системы. Но Андрек их приветствовал. Одиночество, изменение темпа, давали ему возможность пересмотреть продвижение, или его отсутствие, в его долгих поисках Омира и планировать следующий шаг. Приказы на поездку, как правило, поступали внезапно, и его чемодан и кейс всегда были упакованы и готовы к поездке. Он обычно брал с собой трехдневный запас белья. Если же поездка занимала больше времени, то где-нибудь можно было найти прачечную. Или он мог бы даже постирать что-то и сам... Все больше и больше он убеждался в том, что детективы, первоначально нанятые Поротом, а совсем недавно нанятые им самим, были остановлены каким-то неизвестным внешним фактором на самом пороге открытия. Ему был нужен кто-то с правом входа и даже личными контактами на высшем уровне в Большом Доме. Ему был нужен кто-то, кто был знаком с церемониями коронации много лет назад; возможно, даже кто-то (если это было возможно), кто знал Оберона в юности.

Во время повторного шестилетнего срока службы в Министерстве иностранных дел ему поручили командировку, чтобы представить Домашнюю Галактику на церемониях бурения огромной шахты на осужденной планете, Терроре. Этот процесс будет в миниатюре продемонстрирован приезжим чиновникам во временных зданиях на спутнике Террора. Даже спустя десятилетия ядерные пожары Террора все еще пылали и шахту, диаметром в сотни метров, придется выкапывать гигантской, дистанционно управляемой капсулой с алмазными зубьями. Шахта постепенно закрывалась бы позади капсулы, сжатой гигантскими давлениями триллионов тонн перегрузки. И когда капсула приблизится на последние сотни километров к полурасплавленному железному ядру, Террор запустят в долгое путешествие к Узлу. Там серия зарядов, установленных в капсуле, будет взорвана в форсированной последовательности. Внутри ядра планеты образуются титанические волны, каждая из которых будет усиливать предшествующую волну. И в течение нескольких дней ядро разорвется через литосферу. Планета распадется, ее пыль быстро потеряется на просторах нового пространства, непрерывно формирующегося в Узле.

После полудневного путешествия на сверхбыстром курьерском корабле Андрек спустился по рампе во временное сооружение в виде пузыря, встроенного в кратер на безвоздушном спутнике Террора. Он вошел в свою комнату, повернул поляризатор на единственном иллюминаторе, чтобы закрыть ослепительное сияние солнца Террора, тонущего над дальней стеной кратера, а затем понял, что он не ел весь день.

Обеденный зал, спешно возведенный и маленький, был переполнен. Андрек стоял прямо на входе и искал стол инженеров. Он хотел получить более подробную информацию о механизме сверления для своего отчета.

Но единственный свободный стул, который он увидел, был за столом почти прямо впереди, и этот стул был наклонен к столу, как, будто он был зарезервирован для кого-то. Он взглянул в разочаровании на обладателя соседнего стула и встрепенулся.

Сверкающие темные глаза уставились на него. Это был Аджян Вэнг, который сидел с двумя другими мужчинами, держа локти на столе, опершись подбородком на обе руки.

В момент взаимного признания руки Вэнга разделились, и он сделал своеобразный жест кулаками, когда они разошлись в сторону от его груди. В этом движении было что-то дразнящее и зловещее, чего Андрек не мог сразу определить. И сразу же Вэнг встал, улыбнулся ему и пригласил жестом к пустому стулу.

Через мгновение неопределенности – пока он смотрел на белоснежную фигуру (Вэнг носил мантии алеанского монаха), Андрек вздохнул, заставил себя улыбнуться, затем подошел и пожал руку своему старому однокласснику. У него не было желания возобновлять школьные связи. Он, скорее, хотел бы избежать встречи.

Ладонь Вэнга была влажной; Андреку пришлось сопротивляться импульсу, чтобы тайно вытереть руку о свои собственные брюки, прежде чем принять представление Вэнга двух других мужчин.

Одного из мужчин звали Хасард. Это был большой, довольно жестокий тип. Как понял Андрек, Хасард работал на третьего человека, который, казалось, излучал пышное процветание и который, очевидно, в какое-то время попал в серьезную аварию. Левая сторона его лица демонстрировала безошибочные отметины пластической хирургии, а золотой пластырь покрывал его левый глаз. Казалось, он гордо носил свои шрамы, хотя он мог легко спрятать их привлекательной бородой. Рукоятки двух пистолетов выглядывали из наплечных кобур в его бархатной куртке. Вэнг представил его как Хантира.

Вэнг внимательно наблюдал за лицом Андрека, и, казалось, наслаждался мистификацией адвоката. Затем он объяснил, с плохо скрытой гордостью: – Большой Дом попросил, чтобы агентство Хантира сотрудничало со мной в мерах безопасности при разрушении Террора. Вообще-то, никаких проблем нет, и мы ничего не предвидим. Но лучше всего быть уверенным. Каждый человек, присутствующий на работах на спутнике находится под защитой нашей группы. Он деликатно развел руки. – Каждый.

Андреку сразу стали ясны несколько фактов. Вэнг высоко поднялся в кругах Алеа, и был теперь в службе безопасности, назначенной для Большого Дома. Вэнг знал все об Андреке, его обязанности и назначения, включая эту поездку на место бурения Террора. Вэнг выбрал этот стол в обеденном зале и держал стул, ожидая входа Андрека.

Почему? Насколько Андрек мог понять, не было никакого ясного ответа. Возможно, хрупкое самолюбие Вэнга каким-то образом укрепилось, продемонстрировав Андреку его статус в религиозной правительственной иерархии. Но у него было тревожное чувство, что это было нечто большее, чем это.

Он улыбнулся. – Я понимаю, Аджян. Меня проверяли, и поскольку я здесь, я предполагаю, что я чист. Меня проверяли много лет назад, конечно, до того, как меня приняли в Министерство иностранных дел. Эти проверки меня не оскорбляют. Это необходимая вещь. Но для меня достаточно. А как у вас дела? Вы, кажется, преуспеваете с Алеа. Счастливы ли вы там?

Вэнг подозрительно посмотрел на Андрека. – Конечно. Хантир мягко прервал его. – Я так понимаю, вы с братом Вэнгом вместе учились в Академии?

– Мы были одноклассниками, – сказал Андрек вежливо.

– Этот Террор должен напомнить вам о старых временах, – сказал Вэнг. – Помните, как мы с вами были на противоположных сторонах на последнем тренировочном заседании присяжного суда?

Андрек кивнул. (Он никогда бы не позволил себе забыть об этом!)

Вэнг объяснил Хантиру и Хасарду.– По программе я должен был спасти Террор, а Андрек должен был убедить суд, что он должен быть взорван. Но кто мог спасти Террор? Я думал, что мое дело было проигрышным с самого начала. К счастью для меня, декан переключил нам знаки в самый последний момент, прямо перед всеми. Проблема спасения Террора была возложена на Андрека, и он проиграл, конечно. Это было действительно довольно юмористично, за исключением того, что никто не посмел рассмеяться, а, Андрек?

– Никто не смеялся, – сказал Андрек. Он вдумчиво вглядывался в лицо Алеанина. С Вэнгом определенно было что-то не так. Конфликтующие внутри него силы разрывали его на части, и его лицо показывало это всем, кто помнил его из Академии. Андрек предположил, что это была старая проблема, обостренная и усиленная взрослой утонченностью и повышенной способностью к самоистязанию. Вэнг хотел двух вещей. Он хотел затеряться в запутанных извилинах структуры Алеа. Точно так же он хотел денег. Даже когда Андрек наблюдал, как заколдованный, глаза Вэнга ласково двигались над радужным меховым велюром Хантира. И когда золотая цепочка охранника сверкнула бриллиантами, Вэнг приложил руку к горлу, чтобы скрыть дешевую латунную цепочку, которая поддерживала его собственный кулон. Андрек почти чувствовал жалость к нему. Если он не сделает выбор в ближайшее время, подумал адвокат, эта штука убьет его.

Он заставил себя возобновить разговор. – Есть несколько функций в программе Террора, которые озадачивают меня. Почему планета не может быть уничтожена прямо здесь? Почему мы должны буксировать ее к Узлу?