Текст книги "Когда умирают короли (СИ)"
Автор книги: Бронислава Вонсович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Глава 3
Ее высочество Шарлотта была совершенно несогласна с размещением своего подарка на псарне. С родителями, особенно если они у тебя являются монаршими особами, спорить достаточно сложно, да и если отец сказал уже «нет», решение свое он может изменить только при наличии веских причин для этого. Веских причин Лотта найти так и не смогла, но это не помешало ей в знак протеста пропустить ужин, тем более, что у нее было такое увлекательное занятие, как размещение Алли с комфортом, достойным охранника принцессы. Правда, пока щенок на грозного защитника совсем не тянул – вилял хвостом, как обычная дворняжка, и норовил потщательней хозяйку облизать.
Когда стемнело, девушка поняла, что с отказом от ужина она погорячилась – живот начал издавать звуки, совершенно неприличные для августейшей особы, и требовал его срочно чем-нибудь наполнить. Так что Лотта последний раз погладила Алли по шелковистой шерстке и направилась в сторону дворцовой кухни. Лорийский волкодав жалобно заскулил ей вслед.
– Алли, я еще вернусь, – решила Лотта. – И молочка тебе принесу.
Против молочка щенок не возражал, но оставаться один на один с огромными псинами на псарне не желал, о чем он и сообщил во всеуслышанье. Его не смутил даже громкий смех дежурного псаря.
– Да, ваше высочество, хорошего охранника вам подарили.
– Он просто боится, что со мной что-то случится, а его рядом не будет, – обиженно сказала Лотта. – Как он тогда свою работу выполнить сможет?
– То, что он боится, я заметил, – хмыкнул псарь. – Рановато его от мамки оторвали.
– Вот я и просила его корзинку мне в комнату поставить, – пожаловалась принцесса, решив, что нашла поддержку у специалиста по собакам. – А папа не разрешил.
– Корзинку? Ему? Да он так вымахает, что ему скоро ваша кровать мала будет. Правильно ваш отец решил. Идите, ваше высочество, не волнуйтесь, я присмотрю за малышом.
– Но я скоро вернусь, – предупредила Лотта и решительно направилась добывать еду.
На дворцовой кухне давно привыкли, что младшее монаршее поколение постоянно пропускает положенные приемы пищи и стремится восполнить их недостаток набегами на кладовую и буфет, так что приходу принцессы не удивились, а вручили ей тарелку с кашей и ложку.
– На ночь такое есть вредно, – кашу Лотта не любила, хотя мама и твердила постоянно, как это полезно и вкусно. – От нее толстеют.
– Ой, толстеют, – всплеснула руками помощница повара, которая явно не теряла на кухне времени даром – ведь столько пробовать при готовке приходилось, что иногда половина блюда как-то незаметно оказывалась в ее желудке, что не могло не отразиться и на объемах достойной иноры. – Тогда, ваше высочество, вам побольше каши съесть надо, а то скоро ветром унесет. Да и жениху вашему нравятся женщины более справные, а у вас кости одни торчат.
– Все знают, что Артуро нравится, – недовольно сказала девушка и зачерпнула ложкой ненавистную кашу.
– Так поглазеть все мужики не против, – пошла на попятную дородная инора, – а любит он вас, даже не сомневайтесь.
Но слова поварихи вовсе не успокоили расстроенную принцессу. Она давно замечала интерес своего жениха к придворным красоткам, и это совсем ее не радовало. Как-то не нравилась ей супружеская жизнь королевской четы Лории, состоящая из череды измен короля и следующих за ними скандалов с королевой. Правда, после скандалов с применением магии и сковородки Марко ненадолго успокаивался, опасаясь разозлить в очередной раз Лизу. Но боязнь быстро проходила, и он начинал опять искать материал для второго тома своей книги. Ведь тяга к творчеству неистребима, ее простой кухонной утварью не выбьешь. Радовало, что у Артуро пока тяги к творчеству не наблюдалось, напротив, была ярко выраженная нелюбовь к написанию всякого рода текстов, но ведь и отец его вступил на писательскую стезю не в юности. Да и бумагу принцам и королям самостоятельно пачкать не обязательно – для этого секретари есть. Лотта вздохнула, что не осталось незамеченным поварихой.
– Да не доедай ты эту кашу, – милостиво предложила она. – Я тебе лучше десерт сразу дам – пирожки с ягодами. От них тоже хорошо толстеют.
Но в планы Шарлотты экстренное потолстение ради жениха совсем не входило, поэтому она просто отставила тарелку с кашей, сказав, что совершенно сыта, и попросила мисочку молока для питомца. Немного поворчав для приличия, помощница повара все же в дополнение к молоку всунула ей пакет с пирожками.
– В кровати с книжкой так хорошо жуется, – мечтательно сказала она. – Еще пожалеете, что так мало взяли, ваше высочество.
Принцесса от пирожков отказываться не стала. Не то чтобы она мечтала о еде в постели, но пристроить что-то съедобное труда не составляло. Вон, на псарню отдать, чтобы с Алли лучше обращались. Или взять все же щеночка на ночь к себе, втайне от родителей? Ведь ему так одиноко и страшно. Лотта шла, думала об этом и жалела, что не догадалась взять молоко в кувшине, а миску для него отдельно, – идти приходилось осторожно, так как жидкость норовила выплеснуться через край, и тогда несчастный лорийский волкодав получит обещанного лакомства намного меньше.
Она уже почти добралась до псарни, когда из кустов вдруг высунулась огромная кошачья морда и принялась с жадностью лакать молоко. Несколько мгновений – и Лотта озирала опустевшую миску и довольно облизывающегося кошака. И это настолько ее возмутило, что опустевшей емкостью она со всего размаха заехала по наглой морде, владелец которой только и успел, что протестующе мявкнуть.
– Совсем распустились служащие в зверинце, – недовольно сказала принцесса и ухватилась за пушистый загривок. – А если бы здесь была не я, а какая-нибудь нервная придворная дама? Вот визгу было бы! Да уже весь дворец на ушах бы стоял! Эй, да не упирайся ты, я тебя назад в клетку отведу и прослежу, чтобы покормили.
– Чтобы покормили, я не возражаю, – неожиданно ответили ей. – А то у вас к гостям относятся, мягко говоря, с неуважением. А в клетку... У вас герцогов принято в клетках держать?
– Ты кто? – недоуменно сказала Шарлотта, но добычу на всякий случай не отпускала. Вдруг это опять братцы развлекаются слуховыми иллюзиями? За ними такое уже водилось. А поди поймай потом такую большую кошку.
– Я герцог Шандор, – гордо ответил возникший на месте кота встрепанный молодой человек с карими глазами, в которых плясали веселые зеленоватые искорки. – Не надо меня держать за шиворот. Это просто неприлично, так обращаться с высокопоставленными особами.
– Тоже мне герцог нашелся, – недовольно сказала Лотта, но руку убрала. – Герцоги не воруют молоко у собак. И вообще, они обычно старые и толстые.
Действительно, все знакомые принцессе герцоги были именно такими. Правда, в ее голове промелькнуло какое-то смутное воспоминание, связанное с герцогством Шандор, но про него так редко говорили, что ничего, связанного с этим доменом, припомнить так и не удалось.
– Ну, время потолстеть и постареть у меня будет, – нахально ответил подданный туранской короны. – А пока – берите, что есть.
– Спасибо, но я кошек не люблю, – мрачно сказала принцесса. – А вот щенка моего вы без молока оставили.
– Извините, – немного смутился парень, – но я в кошачьей ипостаси перед молоком устоять никак не могу. Да и есть очень хочется – не покормили нас тут. Прислуга ваша ходит такая важная, будто это мы у них на побегушках должны быть.
Тут Шарлотта вспомнила о пакете с пирожками, который так и продолжала держать в руке, и протянула его голодающему.
– Вот, можете съесть.
– А где обращение "Ваша Светлость"? – нахально спросил герцог Шандор, но от пирожков не отказался и с явным удовольствием начал поглощать. Девушке даже послышалось довольное урчание.
Да, ожидать от такого благодарности было бы странно. Принцесса презрительно фыркнула, дернула плечом и направилась в сторону дворцовой кухни – за новой порцией молока.
– И с чего это такое пренебрежение? – уязвленно поинтересовался догнавший ее Бернхард. – Между прочим, место герцогини вакантно.
– Между прочим, мне это неинтересно. У меня жених есть, – отрезала Шарлотта.
– Когда это наличие жениха останавливало девушку в стремлении стать герцогиней? Вы только вслушайтесь, как звучит "герцогиня Шандор", а?
– Намного хуже, чем лорийская кронпринцесса.
– Оу, так вы моя кузина Шарлотта? – радостно сказал Бернхард.
– Кузина? – недоуменно переспросила девушка.
– Ну да, я же не только туранский герцог, но и гармский принц.
И тут Шарлотта вспомнила. Герцогиня Шандор! Ну, конечно же, она вышла за гармского принца и живет сейчас только там, в Гарме, по ее брачному договору права на герцогство, в котором сейчас всем занимается управляющий, переходят ко второму сыну. Обретение столь нахального родственника принцессу не порадовало. Все же правильно папа не поддерживал никаких отношений с Гармом. Прыгают из кустов, пьют чужое молоко без разрешения. Так что не съязвить она просто не могла.
– И как же мне к вам обращаться?
– Бернхард. Для вас – Берни.
– Нет уж, Ваша Светлость, – язвительно ответила девушка, – вы же полного титулования требовали. Или, может, Ваше Высочество?
– Это я так, в шутку, – не смутился герцог. – А куда мы идем?
– Я – на кухню за молоком. А куда идете вы – понятия не имею, – холодно сказала Лотта.
– На кухню, – на лице парня появилась радостная улыбка. – Замечательное место, где есть молоко и пироги.
И принцесса поняла, что придется ей вести свежеприобретенного кузена в место его мечты, а то ведь действительно нехорошо со стороны туранской короны не покормить гостей, да и родственник все же, хотя и несколько нагловатый. А то во дворец в связи с похоронами и надвигающейся коронацией приехало столько гостей, что бедные слуги с ног сбиваются, пытаясь выполнить все пожелания вновь прибывших. И Лотта была уверена, что кузенов не покормили до сих пор именно из-за общей занятости, а не потому, что имеют по отношению к ним какое-то предубеждение. Хотя воспитанные принцы или прибывают к ужину, или едят еще дома, а не нагружают дополнительной работой прислугу. Но тут девушка окинула пренебрежительным взглядом спутника и подумала, о какой воспитанности с его стороны может идти речь? Хорошо уже, если когти не дерет где попало.
А во дворце действительно царила суета, вызванная прибытием большого количества именитых гостей, среди которых была даже королева Лории. Похороны коллеги ее волновали мало, а вот последующая коронация подруги даже очень. Все же шла к этому событию подруга достаточно долго и через серьезные трудности. Иногда, слушая рассказы об отношении короля Генриха к невестке, Лиза радовалась, что родителей своего мужа она не застала. Хотя и Марко доставлял ей множество проблем. Единственное, к чему венценосный супруг относился серьезно, – это извлечение выгоды из различных предприятий, все остальное его интересовало мало. Не считая, конечно, бесчисленных любовных похождений, с которыми королева так и не смирилась. Правда, после того, как одна из любовниц Марко смогла вернуть себе утраченные волосы только после того, как ею занимался целый консилиум магов, а зеленый цвет лица другой был виден даже под толстым слоем пудры, желающих идти на подобный риск находилось все меньше и меньше.
– Счастливая ты, Ксюш, – с грустной улыбкой говорила Лиза, вертя в тонких пальчиках изящный бокал с вином.
– Думаю, что королевы счастливыми не бывают, – отвечала ей подруга, изредка поглядывая на лежащие на столе бумаги. – Работы много, а пенсия и не предусмотрена.
– Зато тебя му-у-уж любит, – протянула со всхлипом лорийская королева.
– Тебя тоже, – вмешалась в разговор леди Скарпа, которая была третьей в кабинете туранской королевы, где и происходил разговор.
– Вот именно, что "тоже", – недовольно сказала Лиза. – А я хочу "только". Чувствуешь разницу?
– Чтобы быть "только" для мужа, надо и чтобы муж для тебя тоже был "только", – сказала Ксюша и сразу же пожалела о своих словах.
Лорийская королева зло прищурилась, поджала губы и уставилась на свою подданную.
– Юль, и о чем это она? – требовательно спросила Лиза после непродолжительного молчания. – Ты мне ничего сказать не хочешь?
– Я ничего никому не говорила, – недовольно сказала леди Скарпа. – Просто еще с самого начала Маурицио говорил, что скрыть это от сильного мага довольно проблематично.
– Да, Гердер сразу знал, – подтвердила Ксюша.
– Это что, все маги могут понять? – с ужасом спросила Лиза.
– Да нет, там же сейчас амулет работает, – успокаивающе сказала Юля. – Теперь даже сильный маг не поймет.
– И как тебя вообще угораздило? – участливо спросила Ксюша. – Ну все понимаю. Довел тебя Марко своими изменами. Но если уж завела любовника, то хоть предохранялись бы.
– А, да что теперь говорить? – махнула рукой Лиза. – Давайте лучше выпьем и забудем этот разговор. Лина – славная девочка, я ее очень люблю и рада, что она выходит за твоего сына, Ксюш. Хоть моих проблем у нее не будет. А вот Турчик, боюсь, в папу пошел.
Ксения тоже этого боялась, но говорить о своих опасениях не стала. Ведь даже выскажи она их вслух, ничего от этого не изменится. Шарлотта выйдет замуж за Артуро. Ведь Гердер не меняет своих решений без веских причин. А он вряд ли посчитает веской причиной повышенный интерес будущего зятя к женскому полу.
Глава 4
Эвальду было откровенно скучно на похоронах. Все эти выспренние речи о величайших достижениях покойного навевали тоску. Нет, сначала было даже очень интересно слушать о всех деяниях, приписываемых покойному королю. Поверить выступавшим, так это был величайший государственный деятель, потеря которого невосполнима и приведет к серьезнейшим проблемам как внутри страны, так и в отношениях с соседними державами. Но он-то, Эвальд, знал, что дед только мешался в ногах у старшего сына и невестки, которые с трудом справлялись с последствиями неосмотрительно подписанных документов или даже брошенных случайно слов. Король Генрих жил в собственное удовольствие, ничем, кроме этого, и не интересуясь. Впрочем, и о нем никто особо не страдал. Разве что внучка, Шарлотта – хотя ей и удавалось сохранять спокойное выражение лица, чуть сжатые губы и покрасневшие глаза все равно указывали на горе девушки. Эвальд еще раз на нее взглянул. Такая тоненькая и хрупкая, никогда не подумаешь, что у нее такая тяжелая рука. Принц вспомнил вчерашнее явление брата и с трудом смог удержать улыбку. Бернхард явился с огромным синяком вокруг правого глаза и на вопрос, откуда это безобразие, смущенно ответил, что кузина стукнула. Хорошо, что у них регенерация повышенная, и к сегодняшнему дню не осталось даже следа, а так бы пришлось обращаться за помощью к хозяевам замка. Этого Эвальду совсем не хотелось – будущий король Турана явно не жаловал своих племянников – видно так и не простил гармскому наследнику уведенную невесту. Хотя столько лет прошло, да и жену свою, по слухам, Гердер любит, но не может забыть, что соперник тогда его обошел. Правда, был вынужден признать принц, это был единственный случай, когда Гарму удалось обойти Туран, что очень печалило короля Лауфа. Но даже этого единственного проигрыша туранский король не простил Гарму. И это его снисходительно-презрительное отношение... Оно вызывало желание отомстить. Хоть как-то, хоть в мелочи, но отомстить. Эвальд постарался отбросить мысли, недостойные будущего правителя и огляделся. Но знакомых лиц в этом помещении было крайне мало. Тишина, стоявшая поначалу в траурном зале, сменилась невнятным жужжанием приглушенных разговоров, и он вполголоса обратился к стоящему рядом дипломату:
– Лорд Эдин, а не расскажете ли вы, кого мне следует здесь знать? А то мы с Бернхардом познакомились только с королем и его супругой. Да Берни вчера встретился с Шарлоттой.
Граф Эдин, будучи уже столько лет при туранском дворе, возраст имел уже ближе к преклонному, но отказываться от своей должности не спешил, хотя мероприятия, подобные этому, выдерживать ему было уже тяжеловато. Но сейчас он оживился и бодренько начал докладывать:
– Рядом с принцессой Шарлоттой ее жених Артуро, кронпринц Лории, любимчик местных придворных дам и не только.
Эвальд только хмыкнул. Лорийский кронпринц нежно поддерживал невесту за руку и время от времени шептал ей на ухо, по-видимому, слова ободрения, но глаза его беспрестанно шарили по залу, с удовольствием останавливаясь на хорошеньких представительницах прекрасного пола. Да уж, сын своего отца, ничего не скажешь. Только тот предпочитал блондинок, а для этого цвет волос не имеет решающего значения.
– Его мать – та белокурая дама, что рядом с королевой Ксенией, – продолжил граф Эдин.
– А она не слишком молода для такого взрослого сына?
– Королева Елизавета очень заботится о собственной внешности. К тому же, вблизи вы убедитесь, что она не столь уж молода. Девушка рядом с ней – ее дочь Каролина, невеста Роберта. Роберт – это тот, что сейчас кивает головой на материнские уговоры.
Но Эвальда Роберт уже интересовал крайне мало. Он смотрел на молоденькую Каролину и думал, что дед пытался договориться о браке не с той страной. Лорийка была хороша, как свежий ветерок жарким утром, как первый весенний цветок, как... У принца даже подходящих сравнений не было. И она совершенно не заслуживала, чтобы рядом с ней был этот высокомерный туранец, который и внимания особого на нее не обращает. И внезапно в голову Эвальда проникла дерзкая мысль – влюбить в себя Каролину. Возможно, жениться на ней и не получится, да и не уверен он в том, что этот брак не испортит окончательно отношения между Гармом и Тураном, но сорвать поцелуй с этих губок, прекрасных, как бутон розы утром, и свежих, как утренняя роса на нем же, а, может, и не только поцелуй, было бы вполне подходящей местью за все пренебрежение, высказанное им с братом туранским королевским семейством. Уж в вопросе соблазнения женщин не туранцам тягаться с гармцами.
Граф Эдин продолжал что-то оживленно бубнить, но слушал его теперь только Бернхард, тем более, что его интересовали не только королевские семейства – все же, как туранскому герцогу, ему придется общаться со многими аристократическими родами, представители которых были здесь почти полностью. Внимание Эвальда было поглощено Каролиной. Девушка, будто почувствовав что-то, оглянулась и встретилась с ним взглядом, но тут же покраснела и отвернулась, предоставив принцу любоваться точеным профилем и розовеющим аккуратным ушком. "Что ж, начало положено," – усмехнулся про себя принц.
– Ваше высочество, куда это вы смотрите? – зашипел, как закипающий чайник, и дернул его за рукав граф Эдин. – Только не говорите мне, что Каролина – ваша истинная пара. Я этого просто не переживу.
– В таком случае вы будете жить еще долго, – успокоил его Эвальд. – Я просто смотрю на красивую девушку и не более.
– Знаю я, как вы смотрите, – не унимался Эдин. – Один вон посмотрел уже – так мало того, что отношений Гарма с Тураном теперь практически нет, так и я уже сколько лет мучаюсь, – при этих словах он бросил страдальческий взгляд в сторону жены, принцессы Олирии, которая стояла рядом с братьями и о чем-то оживленно щебетала с женой младшего. Лицо ее, несмотря на печальность момента, то и дело оживляла радостная улыбка. – Еще одной жены я не вынесу, да и не орк же я, чтобы гарем иметь.
– Уж это вам точно не грозит. К счастью, невесты у меня нет, да и обзаводиться оной пока не собираюсь.
– Не собирается он, – проворчал граф Эдин. – Мало ли чего вы не собираетесь. Да в вашей семье, можно сказать, это уже традиция – уводить чужих невест. Ладно, дед ваш, король Лауф, украл невесту у собственного подданного, но ваш отец уже напрочь испортил отношения с Тураном, а вы, ваше высочество, пытаетесь осложнить нашу работу еще и в Лории.
– Да не собираюсь я ее воровать, – нервно прошипел Эвальд. – Я же сказал, что просто посмотрел на красивую девушку. Что мне теперь, ни на кого и взгляда бросить нельзя?
– На чужих невест – нет, ваше высочество. На остальных – хоть забросайтесь. Хотя, я бы вам не рекомендовал еще смотреть на королеву Аманду.
– Я бы сказал, что на нее весьма приятно смотреть, – влез в разговор Бернхард, до сих пор молча развлекавшийся, слушая оправдания брата. – Такая аппетитная. И взгляды у нее такие зовущие...
– Она ваша бабушка! – поперхнулся возмущением Эдин. – Вот и относитесь к ней, как к бабушке. Нет, Гердер, конечно, будет просто счастлив, если ей удастся кого-нибудь из вас заполучить, но ваш дед тогда точно снимет с меня скальп и сделает из него коврик перед камином.
– Вы себе явно льстите, – ехидно сказал Берни и выразительно посмотрел на изрядно облысевшего графа. – Да из остатков вашей шевелюры даже стельки в детский ботинок не получится, а вы про коврик.
– Что поделаешь, работа у меня такая нервная, – философски сказал Эдин, глядя при этом почему-то на жену, чье откровенное веселье становилось уже просто неприличным. – Но будьте уверены, то, что из меня полноценного коврика не получится, деда вашего не остановит.
– Да не волнуйтесь вы, лорд Эдин, – успокаивающе сказал Эвальд. – Уж королева Аманда нас точно не заинтересует.
При этом он невольно опять бросил взгляд в сторону Каролины. Ушко розовело, полуопущенные ресницы трепетали, тонкие нежные пальчики теребили кружевной платочек, и все это оказалось настолько волнующим, что в груди принца начал разгораться огонек охоты, так хорошо знакомый ему по предыдущим влюбленностям.
– Глаза прочь от принцессы Каролины, – прошипел Эдин. – Богиня, за что мне это наказание с гармскими принцами? Сразу же после церемонии отправляетесь назад.
– Так неприлично же не остаться на коронацию Гердера, – остудил его порыв Эвальд.
– Это да, – вынужденно согласился граф. – Но умоляю вас, смотрите оставшиеся дни в другую сторону. Да здесь столько хорошеньких женщин, что просто глаза разбегаются. Какая жалость, что дорогая Марианна уже вышла из возраста, когда могла вас заинтересовать. Ее помощь вашему отцу была просто бесценной.
– Да даже если я все эти дни непрерывно буду любоваться Каролиной, – заметил старший гармский принц, – дырки в ней все равно не будет, и она в целости и сохранности достанется своему жениху.
Граф Эдин недоверчиво на него посмотрел. Эвальд ответил ему совершенно спокойным взглядом, решение он уже принял, и никакие уговоры дипломата не заставят его отступить. Девушке он явно понравился, значит, и времени потребуется не так уж много. Принцесс у него еще не было. Интересно, передалась ли ей отцовская страсть к противоположному полу? Уж больно скромной она выглядит. Старший гармский принц решил попробовать при выходе из зала переместиться так, чтобы оказаться поближе к предмету своего интереса и попробовать завязать разговор. Но планам его сбыться сегодня было не суждено – в руку его неожиданно вцепилась королева Аманда, теперь уже вдовствующая, и голосом человека при последнем издыхании почти прошептала:
– Мой дорогой, вы же не откажете мне в поддержке в столь трудный момент моей жизни.
Мимоходом удивившись, как ей удалось столь быстро преодолеть разделявшее их расстояние, Эвальд проводил взглядом удаляющуюся Каролину и ответил достаточно вежливо для человека, который хотел находиться сейчас рядом совсем с другой дамой:
– Что вы, дорогая... бабушка. Я просто счастлив предложить вам свою руку.
От такого обращения Аманду передернуло, что было хорошо видно даже под траурной вуалью, впрочем, не такой уж густой, чтобы не заметить тщательно подведенных глаз без малейших признаков слез. Еще она... пахла цветочными духами настолько сильно, что чувствительный нос оборотня чуть сморщился в попытке удержать чихание.
– Это, наверно, было для вас таким ударом, – продолжил Эвальд светскую беседу. Это ему приходилось делать, борясь с подступающей тошнотой
– Мы так недолго были счастливы, – подтвердила вдова, поднесла к сухим глазам черный шелковый платочек и вытерла несуществующие слезы. – Он был так добр ко мне, так заботлив. А теперь я осталась совсем одна.
Всхлип был совершенно лишний, гармский принц не удержался и поморщился от его ненатуральности. Все же актриса из этой вдовствующей королевы никакая. Генрих должен был очень верить в ее искренние чувства, чтобы не замечать этого бездарного притворства.
– Ну не переживайте так, ваше величество, – с деланным участием заговорил Эвальд. – Родственники вашего покойного мужа непременно о вас позаботятся, они не оставят вас на произвол злой судьбы.
"Да и выплаты из казны ты будешь получать немаленькие, наглая врушка," – подумал принц, но вслух ничего подобного говорить не стал, напротив, весь его вид показывал живейшее участие в судьбе столь прекрасной и одинокой дамы.
– Мне кажется, вы и сами уже столкнулись с черствостью своих туранских родственников. Боюсь, что отношения у меня с его высочеством Гердером и его супругой не сложились, – скромно потупилась вдовушка. – Генрих не очень их жаловал. Вы ведь знаете, что он хотел лишить детей от первой жены права престолонаследия?
– В самом деле? – Эвальд был удивлен и не скрывал этого. Более того, ему в голову пришла мысль, что граф Эдин, увы, не справляется со своими обязанностями, если не в курсе подобных вещей. Хотя эта дамочка и приврать может...
– Да, он ужасно беспокоился, что государство оказывается в столь грязных руках, – доверительно сказала ему вдовушка, для чего ей пришлось тесно прижаться к своему собеседнику. – От окончательного решения этого вопроса его останавливало только отсутствие других наследников. Законных, я имею в виду.
Намеки на незаконнорожденность матери Эвальда разозлили, но он вида не подал и продолжал столь же выжидательно смотреть на свою собеседницу.
– Я думаю, что смерть моего мужа была неестественной, – с придыханием сказала Аманда. – Ведь если бы он прожил еще немного, наследник непременно бы появился. Мы так этого хотели.
– О, – только и сумел сказать гармский принц, которого этот разговор занимал донельзя. – Так вы обвиняете его высочество Гердера в смерти вашего супруга?
– Что вы, что вы, – отпрянула королева. – Я ничего подобного не говорила. Я просто хотела вам объяснить, почему у меня с детьми Генриха никак не могут сложиться хорошие отношения. Вы только себе представьте, тело моего дражайшего супруга еще остыть не успело, а его высочество Гердер уже завел разговор о том, что мне стоит покинуть этот замок.
– Он вас выгоняет? – Эвальду даже не пришлось имитировать удивление.
– Не то чтобы выгоняет, – несколько смутилась Аманда. – Он мне предложил на выбор несколько отдаленных замков в пожизненное владение, но с условием, чтобы я здесь не появлялась. А я беззащитная женщина, и мне просто страшно отказать его высочеству, хотя я так привыкла к своим покоям во дворце. Они все пропитаны памятью о покойном Генрихе.
"Если бы Гердер действительно убил собственного отца, то жалеть эту курицу точно бы не стал," – невольно подумал принц. Идея пустить слушок о причастности короля к смерти отца была весьма привлекательна, только вот ей вряд ли кто поверит. Все же в возрасте Генриха следует поменьше интересоваться спальней молодой жены, тогда и вероятность прожить дольше возрастает. По донесению графа Эдина умер король именно там, так что если в его смерти и следовало кого-нибудь обвинять, то только Аманду.
– Но вот если бы у меня был ребенок от любимого мужа, то им бы пришлось со мной считаться, – в голосе вдовствующей королевы был такой явный намек, что Эвальду даже нехорошо стало. – Возможно даже, что он уже есть, только пока никто этого подтвердить не может в силу слишком маленького срока.
Он понял, что запланировала безутешная вдовушка. Ей нужно было срочно завести ребенка от потомка горячо любимого супруга, чтобы магический кристалл его признал, как члена королевского семейства. А дальше возможны и варианты – от простого вымогательства в пользу "бедного крошки, которого так и не увидел так желавший его отец", до попытки захватить власть, руководствуясь "волей усопшего". Причем, попытка была не такая уж и безнадежная – многим представителям знати, не являвшимся магами, очень не нравился тот факт, что жизнь в государстве по большей части управлялась именно людьми с даром, да и среди магов можно было найти недовольных. Идея посадить собственного сына на трон соседней страны была не лишена некоторой привлекательности, вот только Эвальд был убежден, что подобная затея не увенчается успехом. Ибо рассчитывать провернуть такое втайне от Гердера могла только такая дура, как Аманда. Но отказывать безутешной вдовушке сразу не стоило – ведь у Гарма появился шанс наладить отношения с Тураном. Должен же будет будущий туранский монарх оценить то, что его племянник не стал принимать участие в заговоре против короны. Правда, самому племяннику гражданская война в соседнем государстве тоже была неинтересна – ведь войны имеют такую пакостную особенность выплескиваться за границу, а уж этого точно допустить никак нельзя.
