Текст книги "Палач и Черная птичка (ЛП)"
Автор книги: Бринн Уивер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Роуэн кладет руку мне на спину и стаскивает меня со стола, не разрывая нашей связи, тянет меня вниз, чтобы я оседлала его на диванчике.
– Ты возьмешь мой член так глубоко, как только сможешь. Будешь скакать на нем, пока не обкончаешь. И сиськи, – говорит он, расстегивая молнию платья на спине и опуская низкий вырез вместе с чашечками лифчика, – Покажи мне эти великолепные сиськи.
Я хватаюсь за верх кабинки одной рукой и наклоняюсь ближе, двигая свою грудь к его ожидающему рту. Он посасывает и проводит языком по пирсингу, его стон отзывается во мне вибрацией, когда он сжимает другой сосок.
Я скольжу по его эрекции, наполняя себя. Хочу, чтобы это удовольствие продлилось как можно дольше. Хочу наслаждаться каждым долгим движением его члена, трением клитора о его плоть, пока глубоко насаживаюсь, каждым прикосновением задевая пирсинг. Но он доводит меня до грани своими поцелуями и грязными словечками каждый раз, когда отрывается от моей кожи. Вот так, милая, возьми меня поглубже в эту тугую маленькую дырочку. Будешь истекать моей спермой всю дорогу домой.
Мой оргазм разбивает зрение россыпью звезд, я закрываю глаза и кричу. Разрываюсь на части, Роуэн толкается вверх, проникая еще глубже, изливается в меня, его руки крепко сжимают мои бедра, он удерживает меня на своем пульсирующем члене. Наши лбы прижаты друг к другу, дыхание смешивается, взгляды слиты воедино. Когда мы, наконец, выходим из эйфорического тумана, я улыбаюсь и провожу кончиками пальцев по щекам Роуэна.
– Я тоже скучала по тебе.
Роуэн вздыхает, и я понимаю, что это первый раз, когда я вижу его по-настоящему расслабленным с тех пор, как вернулась. Он целует меня в кончик носа.
– Давай вернемся домой и сделаем это снова. И снова, и снова, и снова, – он тянет меня вверх, высвобождается, сперма вытекает из моего входа.
– Салфетку? – спрашиваю я, бросая взгляд вниз, на свои ноги.
Роуэн проводит пальцем по внутренней стороне моего бедра. Двумя пальцами собирает молочный ручеек и скользит вверх к моей киске, его глаза уже темнеют от желания, пока он наблюдает за моей реакцией.
– Черт возьми, нет, – хрипит он, вгоняя сперму обратно в меня пальцем медленными толчками. Я вздрагиваю и стону, уже нуждаясь в большем. – Я же сказал. Ты пойдешь домой с этим беспорядком на бедрах, маленькая птичка.
После последнего, глубокого толчка и поглаживания большим пальцем моего клитора, от которого я задыхаюсь и хватаюсь за его плечо, он вынимает свои пальцы и подносит их к моим губам, а я обсасываю их дочиста. Когда он удовлетворен, то двигается в конец кабинки и поправляет свою одежду, потом поднимает меня.
Мы стоим мгновение, держась за руки, глядя на пространство и окна, где, к счастью, никто не остановился, чтобы понаблюдать за нами в святилище, которое всегда нас окружает. Я разглядываю все вокруг, и когда мое внимание переключается в его сторону, чувствую, как взгляд Роуэна прожигает, словно нежная ласка.
– Я так счастлив, что ты приехала, Черная птичка, – говорит он, притягивая меня к своей груди и обхватывая руками спину.
Я закрываю глаза. Мы сжимаемся в объятиях, как два переплетенных темных существа, плывущих по течению окружающего нас мира.
– Я никуда не уйду, – шепчу я. – Только с тобой, домой.
20
БАШНЯ
РОУЭН
Такое чувство, что последние две недели я прошел через ад, чтобы добраться именно до этого момента – открытия «Палача и Черной птички».
У нас были обычные трудности перед запуском. Проблемы с кассовыми аппаратами. С поставщиками. Обычные вещи, но ничего особенного – просто куча дерьма, которое складывается воедино. Но в «3 в Вагоне» был совершенно другой ад. Поломки оборудования. Проблемы с электричеством. Неисправные приборы. Как бесконечная заноза в заднице, хотя все должно идти гладко. Я пытался отмахнуться от многих трудностей, чтобы оставаться сосредоточенным, но все равно стрессовал, и у меня даже не было времени выпустить пар, как обычно делал бостонский палач. Можно было бы выбрать легкую мишень, какого-нибудь наркоторговца, чтобы почувствовать себя намного спокойнее. Но просто нет времени.
И, слава богу, единственный яркий свет – это Слоан.
Если ее и беспокоят мои задержки на работе или усталость и стресс, она этого не показывает. Я знаю, что она беспокоится обо мне, но она не злится, и не требует больше внимания. На самом деле, она, кажется, процветает, хотя мне в это трудно поверить.
«Я чувствую себя ужасно, ты проделала весь этот путь, переворачивая свою жизнь с ног на голову, а меня почти нет рядом», – сказал я, глядя в темноту на потолок, когда мы лежали в постели две ночи назад. Но не сказал, насколько я беспокоюсь из-за того, что все идет совсем не так, как я представлял. Я хотел Слоан много лет, и теперь, когда она наконец здесь, меня гложет мысль, что я, возможно, не даю ей того, в чем она нуждается. Кажется, что я просто прихожу домой каждую ночь, немного избавляюсь от стресса, чтобы заснуть, но не отдаю ничего ощутимого взамен. Так и происходит?
«Я счастлива», – просто ответила она, как будто это очевидно. «Я люблю одиночество, Роуэн. Я чувствую себя в безопасности, когда одна. Может, не тогда, когда этот меховой мешок выглядит так, будто хочет расквасить мне лицо», – сказала она, махнув рукой в сторону двери спальни, – «но, если отбросить Уинстона, мне это все идет на пользу. Я не чувствую себя одинокой. В первый раз за долгое время».
Она запечатлела поцелуй на моей щеке, как бы подчеркивая свою мысль, а затем заснула там, где всегда засыпает, положив голову мне на сердце. Но после этого я еще долго не мог заснуть, и в моей голове крутился один-единственный вопрос:
Что, если она лжет?
Я делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь на текущей задаче, а именно на том, чтобы на сковороде не подгорела фуа-гра для закусок, когда Райан, метрдотель10 входит на кухню, чтобы проверить время подачи закусок. Две минуты. Две минуты, и первые гости будут ужинать в «Палаче и Черной птичке». Две минуты до того, как следующий шаг в моей карьере станет реальностью.
Я кладу фуа-гра на поджаренную бриошь, приготовленную су-шефом Миа. Мы заправляем каждую тарелку, всего пять, и ставим их на стойку для официанта, который уже ждет, и сразу же приступаем к оформлению следующих заказов, которые уже готовятся.
Начинается суматоха.
Супы. Закуски. Салаты. Быстро и ловко. Тарелка за тарелкой. Я слежу за номерами столиков, но семнадцатого нет, тот, что всегда зарезервирован для Слоан.
Бросаю взгляд на часы, висящие на стене.
Семь сорок две.
Укол беспокойства пронзает ребра и скручивает внутренности. Она опаздывает на сорок две минуты.
– Слоан здесь? – спрашиваю я, когда Райан входит на кухню с одним из официантов.
– Пока нет, шеф.
– Черт возьми, – шиплю я.
Миа хихикает рядом со мной.
– Только не этот ирландский акцент, шеф. Она просто опаздывает.
– Она никогда не опаздывает, – рявкаю я, сверкая глазами.
– Она придет, не волнуйся.
Я хочу позвонить ей, но не могу остановиться, даже чтобы проверить телефон. Как раз заканчиваю первую порцию основных блюд, но ресторан заполняется до отказа, и люди заказывают все больше закусок.
Мое сердце разрывается на части в груди и подкатывает к горлу.
Это на нее не похоже.
Она лгала. Она здесь чертовски несчастна.
Она ушла.
Что-то случилось. Она попала в аварию. Она ранена, или ей причинили вред, или, черт возьми, арестовали. Она зачахнет в тюрьме. Это хуже смерти для такой девушки, как Слоан. Вы, блять, можете себе это представить? Застенчивая и язвительная Слоан Сазерленд, окруженная людьми двадцать четыре часа в сутки, где нет безопасного места, чтобы спрятаться?
– Эй, шеф. Слоан здесь, – небрежно говорит одна из официанток, беря с прилавка два блюда. Она уносится прочь с тарелками прежде, чем я успеваю выплеснуть свой шквал вопросов на задержанном дыхании.
Но этого облегчения достаточно, чтобы придать новый импульс моим усилиям и зарядить мою растущую концентрацию.
Мы с командой делим обязанности, я уделяю особое внимание семнадцатому столику, не зная, какой из шести заказов принадлежит ей. А затем натиск постепенно ослабевает, и когда мы, наконец, переходим к десертам, я снимаю фартук со своей талии, благодарю своих трудолюбивых кухонных работников и иду в зал.
Улыбки, аплодисменты, полупьяные, сытые люди приветствуют меня, когда я выхожу, но мои глаза сразу же находят Слоан, где она сидит в окружении моих братьев, Ларк, Роуз и моей подруги Анны, с которой она, кажется, поладила. Райан передает мне бокал с шампанским, а другие официанты переходят от столика к столику, раздавая бесплатные бокалы посетителям.
– Большое всем спасибо, что пришли сегодня вечером, – говорю я, поднимая свой бокал в тосте. Мой взгляд скользит по комнате, задерживаясь на докторе Стефане Ростисе, который сидит за столом со своей женой, но я заставляю себя отвести взгляд. Черт, если я разделаю этого мудака, ночь станет незабываемой. Моя улыбка становится ярче при этой мысли. – Без вашей поддержки не существовало бы «3 в Вагоне» и «Палача и Черной птички». Я хочу поблагодарить моих трудолюбивых и преданных своему делу сотрудников, которые проделали невероятную работу не только сегодня вечером, но и в преддверии открытия.
Вокруг меня раздаются аплодисменты, когда я переключаю свое внимание на столик Слоан. Она сидит между Роуз и Ларк, которые обе приехали на открытие, братья сидят по обе стороны изогнутого дивана.
– Спасибо моим братьям, Лаклану и Фионну, без которых меня бы здесь не было. Мы можем поднасрать друг другу, но они всегда прикрывали мою спину. Знайте, что я люблю вас, ребята.
Роуз наклоняется поближе к Фионну и что-то шепчет ему на ухо. Он ухмыляется, делая щелкающее движение указательным и большим пальцами.
– Ну, как люблю… на самом деле просто терплю большую часть времени. Особенно тебя, Фионн, – уточняю я под звуки смеха.
Затем переключаю свое внимание на Слоан.
Она чертовски красива в платье, которое было на ней в вечер торжества «Best of Boston», темные волосы перекинуты через одно плечо блестящими волнами. Мерцание свечей на столе танцует в ее карих глазах, когда она улыбается. Никто никогда не смотрел на меня так, как она, с опьяняющей смесью гордости и секретов, которыми делимся только мы. Остальная часть комнаты исчезает, я просто впитываю ее.
Когда говорю, то обращаюсь только к ней.
– За мою прекрасную девушку Слоан, – говорю я, поднимая бокал в ее направлении. – Спасибо за то, что доверилась мне. За то, что терпишь мое дерьмо. И дерьмо моих братьев, – толпа смеется, и улыбка Слоан становится шире, когда румянец заливает ее шею. – Раньше я собирал все талисманы на счастье, какие только мог найти. Повсюду носил с собой кроличью лапку. Не спрашивай Фионна, где я ее взял, он не заткнется, – говорю я, и нас снова окружает смех. Но Слоан не смеется, она лишь печально улыбается, оставаясь зацикленной на прошлом, скрывающемся за моими словами. – Я не мог понять, почему эти талисманы не приносили удачу, поэтому перестал верить. Но теперь понял. Судьба приберегала эту удачу до встречи с тобой, Черная птичка.
Ее глаза сияют, когда она касается губами своих пальцев и посылает мне поцелуй.
– За Палача и Черную птичку, – говорю я, поднимая свой бокал. Толпа подхватывает мой тост, и мы пьем, последовавшие за этим аплодисменты ослабляют мои сдерживаемые опасения по поводу нашего успеха.
Я трачу время на проверку гостей, большинство из которых были постоянными посетителями «3 в Вагоне» и их внесли в ограниченный список на бронь этого ужина. Волнение следует за мной от столика к столику. Люди с энтузиазмом относятся ко всему – от дизайна интерьера до коктейлей и меню. Я знаю, что это победа. Чувствую всем своим существом.
И, возможно, безумие последних нескольких месяцев того стоит.
Последний столик, у которого я останавливаюсь, – это кабинка в центре «крыла ворона».
– Я горжусь тобой, маленький засранец, – говорит Лаклан, кладя татуированную руку мне на затылок и прижимаясь своим лбом к моему точно так же, как мы делали в детстве. – Молодец.
– Да, ты не так уж плох. Значит, остаешься с нами, – подытоживает Фионн и хлопает меня по плечу сильнее, чем необходимо. Роуз остается сидеть, ее нога все еще в гипсе, поэтому я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в обе щеки. Анна одаривает меня лучезарной улыбкой и коротко обнимает, прежде чем вернуться к разговору с Роуз, маленькой банши, развлекающей стол своими нескончаемыми рассказами о цирковой жизни. От Ларк получаю пылкие объятия и череду комплиментов, пока Лаклан с досадой наблюдает за ней. Когда я наконец добираюсь до Слоан и усаживаюсь рядом с ней, сочетание облегчения и усталости пробивается сквозь маску, которую, как мне кажется, я носил слишком долго. Она обнимает меня, я кладу подбородок ей на плечо и провожу рукой по мягкому бархатному платью на ее спине.
– Ты не просто красавчик, как я говорила, – говорит Слоан, когда я смеюсь в ее объятиях. – Ты потрясающий, Палач. Это идеально. И прости, что мы опоздали, – она прижимает губы к моему уху, затем шепчет: – Все из-за Лаклана и Ларк. Кажется, они переспали, но я в замешательстве, потому что они чертовски ненавидят друг друга.
– Я не удивлен, учитывая, как Лаклан старался, – отвечаю я, целуя ее в шею и немного отстраняюсь, чтобы увидеть ее глаза. Она улыбается, когда я провожу пальцами по ее волосам. – Следовало бы сказать: «давай пойдем куда-нибудь и повеселимся, сделаем ставки, переспят они снова или нет», но на самом деле я просто хочу украсть твою электронную читалку и свернуться калачиком в постели, почитать порно с пиратами, а потом заснуть на тысячу лет.
Слоан закатывает глаза и отводит взгляд, когда я ухмыляюсь.
– Тебе нужно наверстать упущенное. Я уже читаю порнушку про автостопщиков.
– Тогда я точно ее украду.
– Пошел ты, – говорит она и прижимается губами к моей щеке, переплетая наши пальцы. – С любовью, конечно.
Я устраиваюсь удобнее, ощущая спокойствие ее прикосновений в компании семьи и друзей, потом возвращаюсь на кухню, помогая Мии и команде готовить ужин для персонала. И тогда вихрь хаоса, которого я жажду и в котором процветаю, отступает, оставляя после себя покой.
Уже далеко за полночь, когда мы со Слоан возвращаемся домой, и мне кажется, что я едва успеваю забраться в постель, тут же засыпаю.
Следующее утро – воскресенье – технически выходной, хотя обычно я все равно чем-то занят. Слоан уже проснулась, кофе сварен, ее ноутбук открыт, глаза прикованы к экрану, пока она кидает в рот какие-то шарики. Уинстон сидит на противоположном конце стола, пристально глядя на нее сверху вниз, словно пытаясь телепатически донести до нее свое презрение. Я беру его на руки, когда прохожу мимо, и он рычит, когда я опускаю его на пол.
– Что, черт возьми, ты ешь? – спрашиваю я, щупая ее пульс и продолжая свой путь к благословенной кофеварке.
– Хлопья «Cheerios» уникального цвета. Все утро красила, – язвит она.
Я ухмыляюсь, хотя она не видит.
– Этому умному язычку найдется хорошее применение, как только я выпью кофе.
– Ты угрожаешь мне хорошо провести время?
– Обещаю. И, кстати, о хорошем времяпрепровождении, – говорю я, наливая остаток кофе в самую большую кружку, которая у нас есть, чтобы заварить новый, – ты видела доктора Ростиса вчера вечером?
– О да, видела. У меня не было возможности поговорить с ним. Может, стоит включить его в игру на следующий год вместо того, чтобы привлекать Лаклана.
Приступ беспокойства сотрясает мое тело мелкой дрожью. Я все еще вижу Слоан, запертую в подвале дома Харви Мида, отпечаток ботинка – сердитый красный след на ее лице, кровь, капающая из ее ноздрей под дождем. Вспышка молнии на ее деформированном плече все еще жива в моей памяти. Я слишком часто думаю об этом моменте. Это, блять, меня преследует.
– Или, может быть, вместо соревновательной игры в этом году мы можем поиграть вместе. Поохотиться командой.
Слоан насмешливо фыркает.
– Ты боишься снова проиграть, красавчик?
– Я боюсь потерять тебя.
Слоан поворачивается ко мне, внимательно изучая мое лицо. Ее взгляд смягчается, в нем появляется что-то похожее на жалость. Вероятно, из-за темных кругов у меня под глазами, растрепанных волос и более длинной, чем обычно, щетины. Она запоминает каждую деталь, откидываясь на спинку стула.
– Роуэн, со мной все будет в порядке. Это наше дело. То, что случилось с Харви – моя собственная ошибка.
– Зачем ты это сделала? – давлю я на нее. Хотя уже знаю ответ. И она это знает.
Слоан сглатывает.
– Потому что я думала, что он идет за тобой.
Я направляюсь к столу, и она протягивает руку, окутывая меня своим теплом, обнимая за талию и кладя голову мне на бок, когда я останавливаюсь рядом.
– Я не хочу прекращать, – говорю я. – Но риск больше, когда мы работаем друг против друга, а не вместе.
– Да, но еще весело, когда я надираю тебе задницу.
Вздох покидает мои легкие, намек на разочарование в дуновении воздуха.
– Слоан, я не могу сейчас переживать за тебя. Не вынесу этот стресс вдобавок ко всему остальному. Мне едва удается вести с тобой повседневную нормальную жизнь, не говоря уже об этом.
Слоан напрягается, прижимаясь ко мне. Понимаю, что это прозвучало грубо, но я не нарочно. Просто дико устал, и постоянное беспокойство о том, что я могу испортить эту новую жизнь, проявляется именно так, как я не хочу: портит все к чертовой матери.
– Прости, любимая. Я не это имел в виду.
– Все в порядке, – говорит она, но жизнерадостность в ее тоне звучит наигранно.
– Нет, серьезно. Не думай, будто ты мешаешь мне.
– Все в порядке, – снова говорит она, одаривая меня короткой улыбкой, переключая внимание на ноутбук. – Я все понимаю. Твои тяжелые труды того стоили. Первоначальные отзывы об открытии великолепны.
Она двигает ноутбук поближе, чтобы я увидел отзывы, которые она читала. Но мне требуется мгновение, чтобы сосредоточиться. Не знаю, стоит ли продолжать разговор, или это отпугнет ее еще больше. В конце концов, решаю, что, скорее всего, сделаю только хуже, если открою свой рот без кофеина на эту тему, поэтому сжимаю ее руку и читаю отзывы через ее плечо. Некоторые слишком вычурные и немного предвзятые, поскольку большинство из них от постоянных клиентов, но по деталям и энтузиазму понимаю, что у нас хорошее начало. И поскольку Слоан указывает на конкретные отрывки и комментарии, я знаю, что она тоже гордится, даже если мои слова сейчас задели ее за живое.
– Какие планы? – спрашиваю я, когда мы вместе прочитываем несколько отзывов.
– Встречусь с девочками за чашечкой кофе. Хочу увидеться, пока они не уедут из города, – отвечает Слоан, но ее тон подсказывает мне, что она сейчас придумала этот план, дабы выбраться из квартиры. – Потом, может быть, выполню кое-какие поручения, не знаю. А ты?
– Нужно съездить в «3 в Вагоне», когда закончится поздний завтрак. Дженна написала, что у них возникли проблемы с вытяжкой, – я скольжу пальцам по волосам Слоан, их волны все еще слегка завиты с прошлой ночи. – Давай встретимся там в четыре? Заходи сзади, через кухню. Пойдем куда-нибудь, выпьем.
– Хорошо. Звучит заманчиво, – Слоан встает и одаривает меня короткой улыбкой, когда поворачивается в мою сторону, но в ней чувствуется напряженность. Она целует меня в щеку и уносит свою пустую миску на кухню. – Пойду собираться.
В последний раз улыбнувшись, Слоан подхватывает Уинстона и исчезает в коридоре с урчащим котом на руках.
Я подумываю о том, чтобы последовать за ней в душ. Может, прижать ее к холодным плиткам, зарыться в ее тепло и целовать каждую каплю воды с ее лица, пока не поймет, что она мне не мешает. Но я этого не делаю. Беспокоюсь, что, если ей понадобится личное пространство, она не попросит об этом, постесняется, а я не хочу давить. Иначе оттолкну.
Подпираю лоб руками и долго остаюсь в таком положении, думая обо всех вещах, которые нам следует обсудить сегодня вечером, когда мы сможем расслабиться за парой бокалов. Мы найдем уединенный столик в тихом баре и обсудим все, как договаривались у Фионна. А потом вернемся домой, и этот утренний разговор станет просто еще одним кирпичиком в фундаменте жизни, которую мы вместе строим.
Когда Слоан появляется из коридора с раскрасневшейся от горячего душа кожей и влажными волосами, я все еще сижу за столом, допивая вторую чашку кофе.
– В четыре часа в ресторане, да? – спрашиваю я, поднимаясь со стула.
Она кивает, ее улыбка сияет, но напряженность, которую она не может скрыть от меня, остается.
– Я буду там.
И хотя она целует меня на прощание, и говорит, что любит меня, даже бросает улыбку через плечо, уходя, тонкая маска все еще провожает ее до двери.
– Пиздец, – говорю я себе, проводя рукой по волосам и плюхаясь на диван.
Я придумал эту гребаную игру по наитию, просто чтобы удержать ее рядом, и теперь создаю впечатление, что она – гигантская заноза в заднице. И что еще хуже, я веду себя так, будто ее присутствие в моей жизни – гребаное бремя.
Это не так. Мне просто невыносима мысль о том, что я могу потерять ее, именно это и произойдет, если я не возьму себя в руки и мы не обсудим все.
На этом решаюсь.
Поднимаю свою задницу и иду в спортзал дальше по улице, потом возвращаюсь домой принять душ. Трачу некоторое время на поиск идей для новогоднего меню, до которого еще несколько месяцев, но время быстро летит. Уинстон наблюдает, как я делаю кое-какие дела по дому, готовлю обед и даю ему ломтик бекона, который он не заслужил, потому что придурок. Затем еду в ресторан, зная, во сколько уйдут сотрудники, чтобы посмотреть, смогу ли я сам починить вытяжку до прихода Слоан.
Я вхожу через заднюю дверь и отключаю сигнализацию, затем направляюсь по темному коридору без окон на кухню.
Все сверкает чистотой, вся посуда, кастрюли и сковородки там, где они должны быть к обеду во вторник, когда ресторан снова откроется. Пока я осматриваю подготовительную зону, мой взгляд натыкается на висящий на стене набросок в рамке, тот самый, который Слоан оставила, когда пришла сюда первый раз. Слабая улыбка пробегает по моим губам, когда я вспоминаю румянец на ее коже и панику в красивых глазах. Это первый раз, когда я по-настоящему позволил себе поверить, что она может хотеть чего-то большего, чем дружба, но она не знала, как этого добиться.
Внезапный шум из темного угла пугает меня, и я резко оборачиваюсь, видя Дэвида, сидящего на стальном стуле, который мы поставили для него рядом с мойкой.
– Господи Иисусе, – шиплю я, сгибаясь в талии и прижимая руку к сердцу. – Какого черта ты здесь делаешь?
Дэвид, конечно, мне не отвечает. Он не произнес ни единого слова с тех пор, как мы нашли его в особняке Торстена. Его отсутствующий взгляд прикован к полу, он раскачивается в медленном ритме на своем стуле, как делает в тех редких случаях, когда взволнован.
Я подхожу к нему и низко наклоняюсь, чтобы внимательно рассмотреть его пустое лицо. Кажется, он немного успокаивается, когда я кладу руку на его плечо. Все остальное выглядит нормальным.
– Хорошо, что я пришел, черт возьми. Не дай бог ты бы остался здесь на ночь.
Я оставляю его, посмотреть расписание смен на доске. Там записка для повара Джейка, чтобы тот отвез Дэвида домой после позднего завтрака. Джейк – наш новый сотрудник, он переехал из Сиэтла шесть месяцев назад, и до сих пор вызывал доверие, поэтому за такую оплошность я его отчитаю во вторник.
Даю Дэвиду стакан воды, сосредотачиваюсь на текущей задаче, переключая вытяжки. Одна из них не работает. Я мало что могу разглядеть из-за фильтра, скрывающего механизм от посторонних глаз, поэтому беру свои инструменты из офиса и направляюсь к электрическому щитку, чтобы отключить питание в этой части кухни. Потом ищу источник проблемы – отсоединенный провод. Немного вожусь, чтобы все соединить, но это простая работа, и я заканчиваю за несколько минут до четырех часов.
– Сейчас вернусь, Дэвид, – говорю я, нахмурив брови, когда его мягкое, ритмичное покачивание возобновляется. – Я просто включу питание, а потом, как только приедет Слоан, мы отвезем тебя домой, хорошо?
Я не знаю, как много он понимает. В его поведении ничего не меняется.
Качая головой, я отворачиваюсь и собираю инструменты, чтобы отнести их в офис. Щелкнув выключателем в коробке передачи, вентиляторы начинают свою работу.
Вернувшись на кухню и обойдя плиту, я останавливаюсь как вкопанный.
Холодное дуло пистолета прижимается к центру моего лба.
Глубокий смешок, ровный, незнакомый голос человека, держащего «Глок», сталкиваются с паникой, разливающейся по моим венам.
– Так, так, так, – говорит он. – Палач из Бостона.
Я поднимаю руки, когда дуло сильнее прижимается к моему лицу в знак предупреждения.
– И маленькая Ткачиха Сфер тоже будет здесь с минуты на минуту. Как бы заманчиво ни звучала эта вечеринка втроем, я хочу провести немного времени вместе, только ты и я. Так что заставь ее уйти.
Ключ вставляется в замок задней двери, а пистолет со щелчком снимается с предохранителя.
– Если ты этого не сделаешь, я убью ее, – шепчет он, делая шаг назад, к теням, в угол комнаты. Он направляет оружие на дверь в коридор, через которую Слоан может зайти в любой момент. – И я буду наслаждаться каждой секундой, заставляя тебя смотреть.
