Текст книги "Искра (ЛП)"

Автор книги: Бриджит Кеммерер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 8

Габриэль подбросил мяч несколько раз и бросил, забив минимум трехочковый бросок. Он был один на поле, убивая время, пока Ник был занят чем-то жутко серьезным и слишком хорошим занятием, на которое он подписался.

Лэйни не сказала ему ни слова в классе.

Габриэль и сам не знал, что ей сказать.

Удар, удар. Бросок.

Корзина.

Если бы Ник не сломал свою ногу, Габриэль закончил бы футбольный сезон на этой неделе. Он бы играл под именем своего брата, так что он мог бы обойти идиотские школьные правила, которые запрещали ученику играть за две разные команды. Габриэль скучал по команде, по тренировкам, физическим нагрузкам, по обычным голам.

Но он не скучал ни по кому из парней.

Это заставило его задуматься над словами Майкла.

Глупо. Ему не нужны друзья. У него есть его близнец.

Его телефон зазвонил. Сообщение от Ника.

« Иди без меня. Я пойду домой с Квин».

Ну конечно. Габриэль засунул телефон обратно в карман.

Ник даже не говорил с ним прошлой ночью. Обычно, они обсуждали свидания, куда ходил кто-то один. Но Ник, наверное, не считал нужным сделать это. Он ведь все-таки был с Крисом.

Не важно.

Удар. Бросок.

Мяч ударился о раму и отбился от стенки.

Габриэль собирался бежать за ним, но тут из темного угла вышел брат Лэйни и поднял мяч.

Саймон был в шортах и широкой футболке, такая одежда делала его еще меньше, чем он был на самом деле. Мокрые круги на его футболке и влажные волосы указывали на то, что он бегал. Тренер всегда заставлял их бегать в конце тренировки. Габриэль помнил это.

Если Саймон остался допоздна, чтобы потренироваться, значило ли это, что и Лэйни где-то здесь?

Она сказала, что ее брат водил ее на все баскетбольные игры в прошлом году, и Саймон видел, как он играл. Это ничего для него не значило до того момента, как он осознал, что и Лэйни видела его игру.

Ему, наверное, нужно извиниться. В классе. Хоть что-то сказать ей.

Да, и как бы это выглядело? Прости, что я остановил тех придурков.

Он посмотрел на скамейки, будто бы он мог пропустить одинокую девушку, наблюдавшую, как он забрасывает мячи.

Пусто.

Габриэль потряс головой.

– Привет, Саймон.

Парень улыбнулся, и поднял кулак, как и вчера.

Габриэль стукнул его своим.

– Как тренировка?

Улыбка Саймона угасла. Его лицо пылало после бега, и, с темнотой в его глазах, он выглядел злым.

– Не очень, да?

Саймон наиграно вздохнул.

– Прости чувак, я…

Саймон издал огорченный звук, после жест, который не требовал перевода. Забудь. Он бросил мяч Габриэлю и развернулся.

– Эй, – позвал Габриэль. Саймон продолжал идти, и у Габриэля заняло несколько минут, что бы осознать, что парень не может его слышать.

Он пробежал несколько ступеней и схватил его за локоть.

Саймон повернулся. Его глаза были красными.

Габриэль достал телефон с кармана.

– Держи. Набери текст.

Глаза Саймона расширились. Он взял телефон, и затарабанил по клавишам, будто бы его пальцы были в огне.

Потом он отдал телефон. Габриэль прочитал:

«Я могу тренироваться, но не могу играть. Тренер сказал, что я непригоден».

Габриэль все понял. Если Саймон не мог слышать, как бы тренер звал его на игре? Как бы другие ребята привлекали его внимание к себе?

Он бы не услышал свисток судьи.

Саймон снова взял у него телефон.

«Я хорош. А не непригоден»

Габриэль усмехнулся.

Саймон в третий раз взял телефон.

«Я всего лишь хочу играть».

Улыбка сошла с лица Габриэля. Он понимал его.

– Ты, правда, хорош?

Саймон кивнул.

Габриэль засунул телефон в карман и передал мяч Саймону.

– Докажи это.

Парень был быстрее, чем ожидал Габриэль. Он хорошо управлял мячом. Габриэль мог сказать, что он далеко пойдет с такой скоростью. Он упустил половину его подач.

Вначале Габриэль старался кричать очки, но потом вспомнил, что Саймон не может слышать его.

Да уж, он понял, почему тренер так сказал.

В конце концов, он поймал мяч и сложил свои руки буквой Т. Он играл в джинсах и свитере, и его собственные волосы были мокрыми.

– Тебе нужно передохнуть, парень.

Саймон тяжело дышал. Но кивнул.

– Ему нужно запомнить расписание автобусов, – прозвучал голос со скамеек. – Мы только что пропустили последний.

Габриэль повернулся. А Саймон нет. Лэйни сидела на скамье, с открытой тетрадкой возле нее, с блокнотом в руке.

– Как долго ты здесь сидишь? – спросил он.

– Где-то 20 минут, – она посмотрела на часы на запястье.

– Почему ты ничего не сказала? – Господи, как долго. Он скрестил руки на затылке.

Она отвела взгляд, заправляя выбившуюся прядь волос в косу.

– Потому что Саймон никогда не будет играть.

– Итак, ты пропустила начало!

Саймон отбросил мяч и пересек площадку.

Лэйни засмеялась, но потом осознала, что сделала и умолкла.

Они смотрели друг на друга через 20 шагов школьного пола.

Габриэль откинул волосы с лица.

– Тебе нужно идти?

Она щелкнула ручкой.

– Мне некуда спешить.

Габриэль не был до конца уверен, что это значит. Он не мог понять ее тон. Но он точно не был дружелюбным.

Мяч ударил его в плечо. Саймон вернулся и стоял позади него.

Его выражение говорило: «Мы играем или как?»

– Иди, – сказала Лэйни. – Поиграй.

Это звучало как вызов.

Габриэль схватил край своего свитера и стянул его через голову. Половина его майки задралась, но он опустил ее назад.

Когда он положил свитер на лавку, Лэйни смотрела в свою тетрадь, закусив губу зубами.

Ее щеки были розовыми.

Интересно.

Саймон подал ему пасс, и мяч был в игре.

Габриэль никогда прежде так не волновался перед зрителем. Он играл сильнее, чувствуя, как она наблюдает за ним. Но когда он поднимал взгляд, ее глаза были сосредоточены на тетради, а карандаш что-то выводил.

Ох. Мяч ударил его в живот, сильно. Габриэль на автомате поймал его.

– Чувак, что за черт?

Саймон улыбнулся. Он указал на него, потом на Лэйни, и показал что-то.

Лэйни сорвалась со скамьи.

– Саймон!

Она пересекла площадку и схватила его за руку.

– Что ты сказал? – спросил Габриэль.

Саймон просто тихо смеялся.

Габриэль посмотрел на Лэйни.

– Что он сказал?

– Ничего, – ее щеки были красными. Она начала подталкивать Саймона к выходу.

– Пойдем. Мы позвоним отцу, чтобы он забрал нас по пути домой.

– Я могу вас подвезти, – предложил Габриэль.

– Не стоит. Он будет где-то через час.

Час?

– Это глупо. И твоему брату необходим душ. Позволь мне подвезти тебя до дома.

Саймон энергично закивал и потом показал что-то.

Лэйни тяжело вздохнула и отвернулась к скамейкам.

– Ладно. Все равно.

Пока она собирала вещи, Габриэль схватил Саймона за руку и повернул к себе лицом.

– Что ты ей сказал?

Саймон улыбнулся и указал на его телефон.

«Я сказал, что ты играл бы намного лучше, если бы не пялился все время на мою сестру».

Габриэль пытался справиться с управлением, когда они выехали на главную дорогу, стараясь ехать как можно медленнее. Лэйни сидела рядом, ее рюкзак на полу. Ее взгляд был направлен вдаль, руки на коленях. Свет проезжавших им навстречу машин блестел на ее очках.

– Ты не замерзла? – спросил Габриэль, чтобы хоть как-то нарушить тишину.

– Я в порядке, – ее голос был тихим в салоне.

– Ты должна показать дорогу.

Она прочистила горло и заерзала на сиденье.

– Мы живем на Компас Пойнт. Ты знаешь, где это?

– Да, – Компас Пойнт был богатым поселком в восточной черте города, что-то типа восьмикомнатного дома и домики для слуг возле гаража, и он не знал, имели они слугу или нет. Майкл создавал ландшафт для трёх домов там, и это были три самых высокооплачиваемых клиента.

– Не должна ли ты обучаться в какой-то частной школе, или что-то типа того? – спросил он.

– Мой отец окончил обычную школу и считает, что это вполне приемлемо и для остальных. Он адвокат. И хороший.

– Я удивлен, что ты не ездишь в школу на BMW.

– Во-первых, это деньги моих родителей, не мои, и, во-вторых, у меня еще нет прав. Я не думаю, что ты из того типа парней, которые понимают все странности моей жизни, – вздохнула она.

– Эй! Я всего лишь хотел сказать, что Хизер Кастелин живет там же, и никто не может заткнуть ее, когда та начинает рассказывать о красивой жизни и о том, сколько стоит ее маникюр, – он не хотел противоречить ей.

Лицо Лэйни посуровело. Она скрестила руки на груди.

– Я не Хизер Кастелин.

– Это понятно, – пробурчал Габриэль.

Лэйни ничего не сказала, просто отвернулась и смотрела в окно. Это ее молчание задело его так, как не задела бы пощечина.

Он вздохнул и провел рукой по волосам. Он никак не мог ее понять.

И это сводило его с ума.

Он услышал тихие всхлипы.

– Лэйни, – он посмотрел на нее. – Ты плачешь?

Саймон сидел молча на заднем сиденье.

– Забудь, – она даже не повернула голову в его сторону.

Что он такого сказал? Он хотел бы съехать на обочину, но они были посреди трехполосной дороги на Ричи Хайвэй. Он даже не знал, как себя повести.

– Я не хотел… сам не знаю чего.

– Я не знаю, почему ты всегда себя так подло ведешь. Ты хоть представляешь, что люди чувствуют от твоего поведения? – она немного повернула свою голову, но все равно можно было различить слезы на ее щеках.

– Да что я, черт возьми, такого сказал?

– Все понятно.

Господи, это так раздражало.

– Понятно что?

– Ты сказал понятно. Понятно, что я не Хизер Кастелин. И знаешь что? Не каждая девушка может быть горячей блондинкой черлидершей, Габриэль Меррик. Но я уверена, что в твоем мире каждая девушка должна быть с идеальной фигурой и длинными ногами, и воспевать тебе дифирамбы, но не все такие идеальные.

Вау.

Габриэль следил за дорогой. Его пальцы стучали по рулю.

– Я думаю, ты хотел сказать это.

Это было еще хуже, чем драться с Майклом. По крайне мере, он мог дать брату отпор и обозвать его ослом.

Но Лэйни до сих пор тихо плакала, смотря в окно, ее плечи сильно дрожали.

– Эй, – сказал он, когда остановился на красный цвет.

– Я же сказала, забудь об этом, – она так и не повернулась.

– Я понял, о чем ты говорила. Посмотри на меня.

– Если я на тебя посмотрю, Саймон поймет, что я плачу.

Цвет поменялся, и ему нужно было снова смотреть на дорогу.

Он говорил в тишину, слыша, как его голос обволакивал все вокруг.

– Когда я сказал понятно, я хотел сказать, что Хизер Кастелин настоящая стерва, которая обращает на тебя внимание, только когда ей от тебя что-то нужно. Ник ходил как-то с ней на свидание, а после он два дня клялся, что лучше отрежет себе голову, чем пойдет еще раз на свидание с подобной девушкой.

Лэйни ничего не сказала.

– Она последний человек, который раскритиковал меня за драку в холле, и она бы наверняка списала мои ответы, чем исправила неправильные. Она уверена, что после школы все будет намного круче, ведь у ее брата все идет хорошо.

Лэйни ничего не говорила, но он мог поклясться, что она смотрит на него.

– Она не делает ничего из того, что делаешь ты, – Габриэль все так же смотрел на дорогу.

– Ладно. Все равно, – она глотнула.

– К тому же, ты точно можешь иметь красивое тело и длинные ноги. Я просто не мог не сказать. Если ты хочешь восхвалять их, я могу сказать решающее слово.

Она толкнула его в плечо.

Но теперь она хотя бы улыбалась.

И покраснела.

Он остановился на следующем светофоре и посмотрел на нее. Осуждение все еще было в ее взгляде, но она хотя бы не хотела убить его.

Когда он заметил в ней это изменение, она сказала:

– Я все еще могу помочь тебе с математикой, – ее тон ничего не выражал. – Если ты хочешь.

– Что ты подразумеваешь?

– Ты понял сегодняшнее домашнее задание?

Он не понимал домашнее задание, уже лет пять. Он пожал плечами.

– Все будет нормально.

– Ты планируешь прийти домой и дать брату сделать все за тебя?

Он не был даже уверен, что Ник дома. Габриэль ничего не сказал. Ему не нравилось, что Ник делал его задания, и что об этом знала Лэйни… Он ненавидел это.

Он заехал на ее подъездную дорожку, остановил машину, но не заглушил мотор. Он посмотрел на освещение ее гаража, светлые круги освещали каменный фасад ее дома.

– Что не так? Плохой парень не может быть хорошим в математике?

– Эй, – он посмотрел на нее.

Она не отвела взгляда, ее глаза блестели в темноте.

– Как ты можешь сидеть в классе каждый день и делать вид, что все понимаешь?

– Это легко.

– Я так не думаю, – она смотрела на него.

Он снова посмотрел на гараж и ничего не сказал. Она была права. Это убивало его, но она была права.

Саймон просунулся между сидений, и похлопал Лэйни по плечу. Габриэлю не нужно было знать язык жестов, чтобы понять его.

«Что происходит?»

Габриэль повернул ключ, вытащил его из зажигания и повернулся, хватая свой рюкзак.

– Все нормально, – сказал он со вздохом. – Давайте дадим ему отдохнуть.

Глава 9

Дом Лэйни выглядел как с обложки журнала. Его собственный дом не был маленьким, каждый из его братьев имел собственную комнату, и никто не дрался по утрам за ванную, или что-то типа того, но этот дом был невероятным.

Первое, что бросалось в глаза в гостиной, это деревянный паркетный пол, но помимо того каждый дюйм паркета, который он мог видеть, был белым. Оригинальные картины в рамках висели на стене.

Диваны, которые были не предназначены для сиденья, стояли у стен. Все было в белых тонах: подушки, ковер, даже ваза с белыми розами на столе.

В доме была мертвая тишина.

Саймон издал короткий вздох, бросил свой рюкзак на пол и поднялся наверх.

Габриэль хотел поднять рюкзак Саймона и внести внутрь. Декорация была ошеломляющей.

– Он сказал, что спустится через минуту. Пошли на кухню, – сказала Лэйни.

Габриэль сомневался, стоит ли наступать на паркет и следовать за ней. Следует ли ему снять обувь? Но ведь она не сняла.

– Твоя мама тоже работает? – спросил он. Было заметно, что дома никого не было до их приезда.

– Ну, работает – это слишком громко сказано, – Лэйни завернула за угол, и они оказались в огромной белой кухне, с металлическими вставками. Даже гранитное покрытие пола было белого цвета с серым рисунком.

Белый цвет уже порядком надоедал.

– Да, я знаю. Такое ощущение, что здесь живут серийные убийцы, правда? – спросила Лэйни.

– Я даже не подумал об этом, – хотя, на самом деле, это первое, что пришло ему на ум. – Что ты хочешь сказать, говоря, что работа – это слишком сильно сказано?

– Она волонтер. Везде. Красный Крест, Детский Госпиталь, Джон Хопкинс, этот женский центр в центре.

– Ты не впечатлена этим, – он не заметил, как сел на один из белых стульев, хотя и не хотел этого делать.

– Ну, это бы впечатляло, если бы она помогала людям. Она помогает в организациях банкетов. Она любит устраивать большие вечеринки, где бы она выглядела идеально, – Лэйни смахнула невидимую пылинку с угла. – Понял?

Не совсем. Но он кивнул.

Она достала свою книгу по тригонометрии с рюкзака.

Габриэль уставился на нее, ненавидя этот сборник страниц, склеенных между собой, который мог довести его до стресса.

– Ты же не хочешь сейчас заниматься?

– Ты хочешь заниматься? – она подняла брови.

Он пожал плечами и попытался принять ожидающий вид.

Она пожала плечами и встала со своего стула.

Пустой дом выглядел так, будто бы они вломились на музейную выставку. Дверь приоткрылась, показывая гостиную. Он смог различить только один телевизор, огромный экран, который занимал половину стены, но все равно это не было местом, где бы можно было упасть и смотреть игру. Было ощущение, что кто-то поставил этот телевизор по какому-то дизайну. Гостиная: большие окна, белый ковер, белый диван, большой серебряный экран. Даже офис отца Лэйни не имел ни единого листочка, который бы не лежал на своем месте.

Нет фотографий на первом этаже. Нигде.

Лэйни говорила о комнатах скучным тоном, как у гидов, в ее голосе не было ни капли увлечения.

– Ты не любишь свой дом? – спросил он, наконец.

– Я пытаюсь понять, почему это тебя волнует, – она посмотрела на него через плечо, когда они поднимались наверх. – Или ты всего лишь интересуешься?

– Да.

Она остановилась на полпути и повернулась к нему лицом.

– Ну, ты хотя бы признался.

Габриэль был на ступеньку ниже ее, и их глаза были на одном уровне.

– Я пытаюсь понять, как такая девушка, как ты, может жить в таком доме.

Он увидел искры в ее глазах, и поднял руки.

– Это было не нападение.

Это усмирило ее гнев на корню, он это точно мог сказать. Она закрыла рот и посмотрела ему за спину.

– Может, я не люблю все идеальное.

– Да неужели? – они были достаточно близко друг к другу, чтобы делить дыхание.

– А что же ты любишь Лэйни?

Она точно не любила быть выбитой из колеи, это было видно по реакции на его слова. Ему было интересно, теплые ли ее щеки, но он был уверен, что никогда не дотронется до нее, чтобы проверить это. Она была так напряжена в школе, когда сказала ему отступить от драки. Если он прикоснется к ней сейчас, она просто столкнет его с лестницы.

Или все же нет. У нее было растерянное выражение, а дыхание мягким и частым. Габриэль медленно поднялся.

И она отскочила, устремившись вверх по лестнице.

– Пошли. Если я заставлю тебя стоять слишком долго, я буду ничем не лучше твоего брата.

Он шел за ней, но эти слова заставили его остановиться.

– Что это значит?

– Это значит, что он для тебя ничего не делает, кроме домашнего задания.

– Я же говорил тебе.

– Да, да, он пытался помочь тебе, но ничего не вышло. Забудь. Ты когда-нибудь просил учителя помочь тебе? Знаешь, у них есть дополнительные занятия для этого.

– Ты серьезно? Дополнительные занятия?

– Это все из-за спорта? Он тебе помогает настолько, что ты можешь играть в команде идиотов?

– Нет. Все не так, – он сжал зубы и повернулся к стене. – Ты даже не знаешь, о чем говоришь.

– Я знаю, что было бы легче все делать за Саймона, но иногда я должна позволять ему справляться самому, чтобы он смог побороть это.

Теперь он повернул свою голову к ней.

– Как, например, быть побитым в школе?

– Ой, ну да, я должна была ему позволить драться? Как ты думаешь, что бы случилось с таким ребенком, как Саймон, если бы ему пришлось побить кого-то?

Габриэль поднялся на несколько ступеней, и сейчас они были на одном уровне, он смотрел вниз на нее.

– Прямо сейчас? Ему бы надрали задницу.

– Замечательно, это именно то, к чему мы стремимся, – она повернулась, но в ее голосе был слышен сарказм.

Габриэль поймал ее локоть.

– Он бы научился отбиваться. Они бы поняли, что он может дать сдачи. И тогда они бы оставили его в покое.

– Это так сработало у тебя?

– Это работает у всех, Лэйни, – он ей улыбнулся, спускаясь на ступень ниже. – Я могу ошибаться, но мне кажется, что ты уже выучила этот жизненный урок.

Она побледнела. После выдернула свой локоть и отошла от него.

Открыв одну из дверей, она вошла вовнутрь и громко захлопнула ее.

Черт.

Господи, ему не это надо было. Ему стоило забрать свои вещи с кухни и уйти.

Но он остановился напротив двери. Он протянул руку к двери.

Она видела в нем задиру. Парня, который бил всех в школе.

Возможно, все видели это в нем.

Он хотел позвать ее, чтобы извиниться, попытаться объяснить ситуацию и заслужить ее прощение.

Но она резко открыла дверь, и его рука так и застыла в воздухе. Ее глаза полыхали злостью.

Она взглянула на его руку.

– Мне жаль.

Ей было жаль? Он опустил руку…

Она смотрела на дверной косяк, вытирая невидимое пятно с рукава.

– Мне не следовало уходить так. Ты просто иногда слишком резок, знаешь ли.

– Ты тоже, – ответил он.

– Мне не следовало хлопать дверью перед твоим лицом.

– Это лучше, чем, если бы ты меня ударила.

Он посмотрел ей за спину, на спальню. Наконец, ничего белого, но это было не намного лучше. Розовый ковер, розовый стол, белые стены и золотистая кровать с балдахином.

– Что, и нет волшебного замка Барби? – спросил он.

– Заткнись, – Лэйни покраснела.

Она хотела оттолкнуть его и закрыть дверь, но он все же проскользнул к ней в комнату. У нее был книжный шкаф, белый с розовыми разводами, полный книг. Ничего впечатляющего. Выглядело так, будто бы все книги, которые она читала, были здесь. Ее спальня не была детской, напротив, простой розовый, белый и желтый мягко переходили один к другому. Много книг, казалось, упадут со стола.

Он шутил про кукол Барби, но ряд моделей лошадей был наверху книжного шкафа, вместе с фотографией девушки на коне в углу.

Он потрогал серого коня за нос, и она оказалась возле него сразу же.

– Лошади, Лэйни?

– Разве это не то, что делают богатые девушки? Ездят верхом? – спросила она тихим голосом.

Девушка на фото была в шлеме, и он не мог быть уверенным, кто это.

– Это ты?

– Да. В прошлом году, – она сомневалась, стоит ли ему это знать, это казалось слишком личным. – Я бы не хотела говорить с тобой об этом, – ее пальцы дрожали, но она попыталась взять себя в руки.

– Никто не знает, что я еще занимаюсь этим, – после она погладила лошадь по носу, как и он ранее. – Я хотела сказать, родители знают. Они оплачивают счета и прочее. Просто… никто из школы не знает.

– Почему ты держишь это в секрете? – он подошел ближе к фотографии. Лошадь прыгала, а Лэйни прижалась к ее шее. – Это отличный прыжок.

– Да нет. Всего лишь три с половиной фута.

– И ты не боишься упасть? – он оглянулся на нее.

– Иногда, – она слегка пожала плечами, – мне кажется, из-за этого я так и увлекаюсь этим. Не имеет значения, насколько ты хорош, ты никогда полностью не можешь контролировать ситуацию. У лошади есть свой ум. Ты не можешь полностью управлять ею.

– Итак, насколько же ты хороша?

Она встретила его взгляд, и ему понравился тот огонек, что он увидел там.

– Достаточно хороша, – она остановилась, – Когда я была младше, я все время тратила на тренировки. Мы ездили в Нью-Йорк, Девон, Вашингтон, все большие города. Моя мама любит их. Она не может дождаться, так хочет повесить еще одну медаль на стену, чтобы хвастаться потом очередной победой. Ее идеальной дочерью.

Голос Лэйни, как переключатель, переходил от нежного к озлобленному.

– Я ненавижу соревнования, ненавижу давление, я ненавижу, как кто-то, кого я люблю, становится тем, кого моя мама может использовать против меня.

Она напомнила ему огонь в лесу, под контролем всего минуту, а потом боль.

– Но ты до сих пор делаешь это, – сказал он.

– Я не соревнуюсь. Просто катаюсь. У лошадей нет тех забот, что у меня, – ее голос оборвался неожиданно, он смотрел на нее изучающе, ожидая. Но она так ничего и не сказала, она все смотрела на картину, и ее плечи дрожали.

У лошадей нет тех забот, что у нее?

– Ты катаешься после школы? – она не хотела, что бы он и дальше спрашивал ее, это было заметно по ее позе.

Она покачала головой.

– Утром. Если я пройду через лес, то буду на ферме через 10 минут.

– Ты, должно быть, встаешь рано, – они должны были быть в школе в 7:45.

Она пожала плечами.

– Я люблю вставать первой. Так я могу забыть, что кто-то еще существует, и есть всего лишь я и природа.

– Я понимаю, о чем ты, – Габриэль усмехнулся.

Она на него косо посмотрела.

– Да ладно. Я уверена, твой будильник звонит в 7:40.

– Это не так.

Он посмотрел на лошадь опять, трогая следующую в ряду. Это был не первый раз, когда он был у девушки в комнате, но обычно, единственное, что их интересовало, это заткнуть его до того, как родители услышат их. Здесь, наедине с Лэйни, просто разговаривая, он почувствовал более интимную обстановку, чем где-либо ранее с другой девушкой.

– Я бы и не подумала, что ты рано просыпаешься, – сказала она.

– Я обычно иду на пробежку еще до восхода солнца, – он перевел взгляд на нее.

Он любил бегать в темноте, перед восходом, когда солнце не может забрать его энергию. Это всегда звучало странно. Это было одной из вещей, которые он делал без Ника.

Она заправила волосы за ухо. Он хотел стянуть с нее резинку и позволить ее волосам распуститься, и увидеть, какая она, когда не прячется за стеной безразличия.

Лэйни смотрела на него в ожидании.

Черт. Она что-то сказала.

Это было странно. Он прочистил горло.

– Что?

Ее щеки светились румянцем.

– Я… эмм… спрашивала, не хочешь ли ты вернуться назад, на кухню, и поработать с заданиями по тригонометрии.

На самом деле он хотел остаться здесь и узнать ее лучше.

Но это было не то, ради чего она его пригласила. Она не флиртовала с ним. Она даже не приглашала его наверх, это он просил об экскурсии, и она прямо перекрывала ему путь в спальню.

И он был настоящим идиотом, стоя здесь и думая о ее волосах.

– Конечно. Почему нет, – Габриэль сделал шаг назад.

Воздух в гостиной казался прохладней, наполненный новой дистанцией между ними. Это напомнило ему Ника.

Ему не нравилось это.

Габриэль дотронулся до ее плеча.

– Эй, спасибо за попытку помочь.

– Спасибо за помощь Саймону, – она посмотрела на него в темноте холла.

Он мог слышать, что ее дыхание такое же быстрое, как и его.

После он смог услышать звук открывания замка во входных дверях.

Он инстинктивно отклонился от нее, будто бы ничего и не делал.

– Черт, это мой отец. Пошли, – ее глаза были напуганы. Она схватила Габриэля за руку и потащила.

Он спускался по ступеням позади нее, но у них не было никакого шанса пройти на кухню и остаться незамеченными.

– Лэйни, Господи, успокойся. Мы ничего плохого не сделали.

– Ты не понимаешь, – дверь понемногу открывалась, она обернулась с видом, будто бежит вверх по ступеням.

Господи, она была похожа на испуганную птицу. Габриэль почти побежал за ней. Одной рукой он ухватился за перила, а другой схватил локоть Лэйни, чтобы удержать от бегства.

И именно в такой позе их и увидел ее отец.

Даже если бы Лэйни не сказала, что ее отец адвокат, Габриэль все равно бы догадался. Он мог сниматься на телевидении, с его черным костюмом, своими темными волосами с проблесками седины, с расчетливым взглядом.

Глаза его округлились, когда он увидел их.

Габриэль отпустил Лэйни и замер. Ник был намного лучше во всех этих делах с родителями, и этот парень не был похож на тот тип отцов, которым безразлично, чем занимаются их дети.

Лицо Лэйни было красным.

– Пап. Посмотри. Все не так.

– Не так, как я подумал? Я надеюсь на это, – ее отец стучал пальцами по столу. Он изучал Габриэля своим взглядом.

– Мы занимались, – Габриэль смотрел на него.

– Занимались. Серьезно? Здесь, на лестнице? И где же ваши книги? – он посмотрел вокруг.

– Ничего не говори, – прошептала Лэйни.

– На кухне, – ответил Габриэль. Вместе с его ключами. Единственная вещь, которая останавливала его от бегства, были в 20 футах паркета, блокированные ее отцом.

– До этих пор вы были наверху. Проводили экскурсию, я полагаю? – он все так же не отводил глаз и продолжал смотреть на Габриэля в упор.

– Вообще-то, да, – Габриэль улыбнулся, хотя и не считал это действительно серьезным.

– Заткнись, – прошипела Лэйни.

– Сколько тебе лет? – ее отец сузил глаза.

Габриэлю уже не нравился этот человек. Он сжал зубы и думал, сумеет ли он проскочить мимо него.

– Семнадцать.

– Ты знаешь, какой возраст совершеннолетия?

– Папа! Господи! Мы ничего плохого не делали! – Лэйни отступила на шаг назад, ее лицо было еще краснее.

– Я задал тебе вопрос, сынок.

– Я не ваш сын, – Габриэль хотел просто избежать этого разговора. Он ступил в гостиную, чувствуя, как сжались его плечи.

– И я не знал, что необходим какой-то определенный возраст для того, чтобы стоять в гостиной.

– Не умничай передо мной, парень.

– Прекратите. Слушайте, это бессмысленно, – сказала Лэйни и подняла руки, отталкивая их, будто бы они хотели подраться.

– Лэйни, – мистер Форрест даже не взглянул на нее. – Отдай ему его вещи. Живо.

– Я сам могу взять свои вещи, – сказал Габриэль.

– Я не выпущу тебя из-под своего присмотра.

Лэйни застыла между ними, зажатая между обоими.

– Папа, все не так.

– Сейчас же, Лэйни, – он взглянул на нее.

Она обошла его и пошла в сторону кухни.

– Не забудь мою коробку презервативов, – крикнул ей вслед Габриэль.

Теперь у ее отца был вид, будто бы ему не хватало пистолета в руке.

– Если я узнаю, что ты касался моей дочери…

– Тогда что? Вы будете стоять здесь и стыдить ее? – спросил Габриэль.

– Хватит уже! – крикнула Лэйни, подавая ему его пальто и рюкзак.

Ее отец сделал шаг вперед.

– Я тебя арестую за преследование и изнасилование.

– Ну, в таком случае, мне нужно еще 15 минут.

– Замолчи, – Лэйни всунула ему пальто в руки и бросила ему рюкзак, он еле успел его поймать. Ее глаза были красными. Она что, хочет плакать?

– Лэйни, – он почувствовал, как что-то в его груди упало.

– Пошел вон из моего дома, – голос мистера Форреста мог расколоть лед.

Габриэль не пошевелился. Он не мог отвести взгляд от Лэйни.

– Эй, посмотри на меня.

– Иди. Просто уходи, – она не смотрела на него.

– Сейчас же! – ее отец открыл дверь.

Габриэль достал свои ключи из рюкзака и протиснулся мимо него.

Но уже в дверях он остановился и оглянулся.

И прежде чем он успел сказать хотя бы слово, ее отец захлопнул дверь перед его носом, оставляя его стоять на холоде.