Текст книги "Стать ближе (ЛП)"

Автор книги: Бренда Ротерт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 30
Ава

Как только чикагские высотки становятся ниже, я чувствую себя свободнее. Если я когда-нибудь и вернусь в свой родной город, это будет нескоро.

Хотелось бы мне, чтобы я могла забрать с собой только хорошие воспоминания, но приходится взять их все. Надеюсь, плохие со временем исчезнут.

Когда я думаю об Элисон, мне бы хотелось вспоминать, как в пять лет мы делали себе одинаковые стрижки. Фото, которое сделала мама после того, как перестала плакать, заставляет меня смеяться каждый раз, как вижу его. Затем было время, когда мы менялись классами целую неделю в пятом классе, потому что наши учителя не могли различить нас по отдельности. Как в старшей школе она подменила меня на свидании, потому что у меня была простуда, и куча ее смс-ок о том, как все проходит.

«АВА! Ты не говорила, что ему девятнадцать».

«Он уже в колледже. Это довольно горячо».

«А мне позволено пообжиматься с ним?»

– Что смешного? – спрашивает Дэниел с водительского места.

– Просто думаю об Элисон.

Он берет мою руку и легко держит в своей. Это именно то, что мне нужно. Я не хочу делиться воспоминанием, но хорошо быть с ним рядом и знать, что ему не все равно.

Сейчас позднее утро, и мы планируем добраться до Хоторна завтра пораньше. Если я знаю Дэниела, он захочет сделать обход своих пациентов, даже не спавши всю ночь.

– Думаешь, Джоанн Хоторн не будет возражать тому, что я останусь? – спрашиваю. – Это в некотором роде странный переход – сделать пациента... чем бы я не решила заниматься.

– У нас сделка комплектом. И нет, она не возражает. Ей приходится выплачивать высокие зарплаты, чтобы уговорить людей переехать туда, так что если ты получишь лицензию консультанта, она наймет тебя.

Я смеюсь от представленной картины.

– Как только пройду психиатрическую экспертизу. А для пациентов не будет странным, что их консультирует бывший пациент?

– Я так не думаю. Ты – доказательство того, что восстановление возможно. И как я сказал, ты понимаешь их.

Я тихо вздыхаю.

– Не думаю, что буду хорошим консультантом. А если мне придется работать с кем-то вроде доктора Хитон…

– Ее уволили, – говорит Дэниел. – Ее медицинская лицензия приостановлена до завершения расследования.

– Она призналась в том, что сделала?

– Когда полиция допрашивала. Так Джоанн сказала.

Я мотаю головой и смотрю через боковое окно, когда вывеска кладбища появляется в поле зрения.

– Люди подобные ей не должны становиться докторами, – говорю печально. – Зачем ей было делать что-то настолько ужасное? Пытаться сломать меня, когда я все еще горевала?

– Как оказалось, ее сын серьезно залез в игорные долги, и она взяла деньги, чтобы помочь ему. Но это не оправдывает того, что она сделала.

– Нет конечно.

Он подносит мою руку ко рту и целует ее.

– Я буду вести набор нового психиатра. Я удостоверюсь, чтобы нам достался кто-нибудь действительно хороший.

Когда он проезжает через открытые железные кованые ворота у въезда на кладбище, Дэниел смотрит вверх на дубы, которые возвышаются над участком.

– Красивое место, – говорит он. – Этим деревьям должно быть больше сотни лет.

– Это спрятанные сокровища. Мои предки купили несколько участков здесь много лет назад. Сейчас все распроданы.

– Они все еще поблизости? Твои бабушка с дедушкой?

Я трясу головой.

– Осталась только я и тетя Мегги. Нужно позвонить ей, когда вернемся в Хоторн, и все объяснить.

– Что случилось с твоими родителями?

– Папа умер в аварии, когда мы с Элисон были маленькими. А мама умерла от рака яичников три года назад.

– Мне жаль.

Я сжимаю его руку.

– Что на счет твоих родителей?

– У них дом в Испании, там они и живут сейчас. Мне бы хотелось свозить тебя туда в ближайшее время, чтобы познакомить с ними.

Я наполовину улыбаюсь, а на половину съеживаюсь.

У меня нет паспорта Элисон, и я не уверена, что стоит пробовать использовать мой собственный.

– Сэм сказал, что поможет нам все уладить, – он тревожно хмурит брови. – Но тебе следует знать... власти могут захотеть эксгумировать тело Элисон.

В животе все переворачивается от мысли.

– Я очень надеюсь, что они не станут.

– Знаю. Я тоже. Нам просто придется подождать и увидеть.

Я указываю на участок дороги впереди нас.

– Поверни там направо.

Прошло некоторое время, как я была здесь. Это успокаивает, – знание, что можно в любое время, когда захочу, прийти навестить могилы родителей. Просто знание, что у них есть место, которое всегда будет принадлежать им, значит многое, неважно, прихожу я сюда часто или нет.

Гортензии рядом с надгробным камнем моей мамы в полном цвету. Как только Дэниел припарковывает пикап, я выбираюсь и иду к нежным, бледно-розовым цветам.

– Эти ее любимые, – говорю Дэниелу, когда он подходит. – Мы с Элисон посадили их.

Я смотрю на надгробие мамы, а затем на папино, надеясь, что это даст мне силу. Однако, особо не помогает. Во мне все еще полно холодного ужаса, пока я иду к надгробию, следующим за папиным.

Дэниел встает позади меня, его руки на моих плечах, когда я делаю глубокий вдох и поднимаю глаза, чтобы взглянуть на это.

Ава Элеонор Коул

Любимая дочь, сестра и подруга.

Это так нереалистично видеть свое имя на надгробии. От этого мурашки бегут по моей спине, несмотря на влажный августовский воздух.

– Мне нужно кое-что сделать для нее, – бормочу я. – У нее даже нет ничего с ее собственным именем, чтобы сказать миру, что она была здесь.

Горло сжимается, и слезы появляются в глазах. Дэниел молчит позади меня. Я кладу руку поверх его.

– Я не чувствую близости к ней, потому что надгробие не то, – говорю я.

Я двигаюсь к свежему, ярко зеленому кусочку травы перед надгробием и опускаюсь на колени, кладу ладони на землю. Закрыв глаза, я позволяю невыплаканным слезам скатиться по щекам.

– Я так люблю тебя. Элли, ты половинка меня. Я никогда бы не подумала, что буду делать что-то без тебя, и сейчас... Мне придется все делать без тебя.

Мягкий ветерок шевелит ветки дуба, возвышающегося над нами. Ботинки Дэниела хрустят по гравию, пока он отходит, чтобы дать мне время побыть наедине с сестрой.

Несмотря на все разы, когда я желала поговорить с ней с момента ее смерти, мне нравятся эти моменты тишины. Ветер продолжает дуть, и аромат маминых гортензий парит в воздухе. С руками на траве, у меня появляется чувство близости к Элисон, которой, я думала, уже никогда не почувствую снова.

Я бы отдала дыхание из своих легких, чтобы вернуть ее. Если бы я только могла прямо сейчас поменяться с ней местами, чтобы это именно она жила счастливой жизнью, я бы так и сделала.

Но это все, что я могу. Я могу лелеять воспоминания о ней каждый день в своем сердце и прожить жизнь, в память о ее жертве. Я безмолвно клянусь ей, что буду смеяться так часто, как это возможно. Я буду дерзкой. Я буду сильной и смелой. Все, кем она была, я буду тоже.

Я прижимаюсь щекой к траве, глаза все еще закрыты. После нескольких секунд я возвращаюсь на колени и прижимаюсь с поцелуем к ладони, затем кладу руку на траву.

– Я вернусь, – шепчу я. – Я посажу здесь розы для тебя. Розовые, как букет, который ты получила перед выпускным и сохранила навечно.

Затем я вытираю щеки, встаю и делаю глубокий вдох. Дэниел идет по гравийной дорожке, и я догоняю его.

– Ты можешь оставаться тут, сколько захочешь, – говорит он, смотря на меня.

– Все нормально.

Он оборачивает руки вокруг меня, и я прижимаюсь к нему, его твердая сила успокаивает меня.

– Люблю тебя, Ава Элеонор Коул.

– А я люблю тебя, Дэниел... как твое второе имя?

– Джозеф, – забавно бормочет он.

– Дэниел Джозеф Дельгадо.

– Готова отправиться домой?

Я смотрю вверх на него и улыбаюсь.

– Готова.

Эпилог
Ава

Три года спустя

Грейси зарывается своими пухленькими маленькими пальчиками в почву рядом с моими. Ей нравится прохладное, свежее ощущение земли так же как и мне.

– Копай, мамочка, – говорит она с ухмылкой.

Я целую кончик ее милого маленького носика.

– Копаю, милая. Я выдергиваю сорняки.

Неважно насколько все вырастает и меняется, прополка огорода все еще одно из моих любимых занятий. Выдергивание сорняков – это терапия, и мне нравится видеть процветающий огород аккуратным и чистым.

Леонард оставил значительную сумму денег Хоторну, и Джоанн Хоторн использовала ее, чтобы создать сад в память Леонарда Харриса. Его грядки с томатами были расширены и посажены другие овощи. Я часто выхожу проверить грядки с овощами и аккуратные, выращенные ряды садовых деревьев и улыбаюсь, думая, как бы Леонарду это понравилось.

Тут так же есть живописный цветочный сад с большими клумбами, скамейками и беседкой, но я провожу большую часть своего времени в огородах. Я помогала планировать и выращивать их, и пока была беременна Греси, я собирала овощи и вместе с шеф-поваром Хоторна разрабатывала совершенный рецепт соуса для спагетти, используя томаты, которые мы вырастили.

Шеф Марио итальянец, так что этот проект стал делом любви. Мы разработали рецепт, и Марио начал использовать его для блюд в Хоторн-Хилл. Когда мы начали заготавливать его на зиму, работники Хоторна спрашивали о возможности покупки. Вот тогда во время общения с Калебом по Скайпу, я спросила, не сделает ли он цветную этикетку для меня. Он сделал, и я добавила название на нее «Соус из огорода Леонарда», затем распечатала этикетки и добавила их на банки так, чтобы у них добавилось немного стиля.

«Соус из огорода Леонарда» разошелся так быстро, как я бы никогда себе такого не могла представить. Вести распространились, и вскоре меня завалили предложениями из магазинов Гринвилля, продавать соус их покупателям. Когда я больше не могла справляться в одиночку, я устроила магазин в пустующем домике для персонала, и Дэниел уговорил Джоанн нанять мне кого-нибудь из пациентов Первого уровня, чтобы помочь с бизнесом. И с тех пор мы продолжаем расти.

– Омат, – не выговаривая слово до конца, говорит Греси, потянув сливообразный, красный плод со стебля и с гордостью удерживая его.

Через пару месяцев ей будет два, и мы с Дэниелом обожаем ее. Так же как и Калеб. Он начал проводить больше времени с нами, после того, как мы с Дэниелом поженились почти три года назад. Чем старше Калеб становится, тем больше становится похож на Дэниела.

Мы поженились прямо здесь, на утесе с видом на пышные зеленые равнины под ним. Я и представить себе не могла, что свадьба на земле психиатрической клиники может быть совершенной, но так и было. Хоторн не какая-то среднестатистическая клиника, и Дэниел совершенно точно не среднестатистический мужчина. Он обещал мне всего себя и все, что когда-либо будет.

Я не верю в фразу «все, что ни делается, все к лучшему». Не думаю, что Элисон убили, а Дэниел пошел по разрушительному пути алкоголизма, произошло с нами только для того, чтобы мы были сейчас счастливы в Хоторне. Но, когда я взглянула в его темные, прекрасные глаза в тот день, я знала, что женщина, которая однажды приняла предложение от Декса Колдвелла, понятия не имела, что где-то был мужчина подобно Дэниелу. Сильный мужчина, на кого можно положиться. Я каждый день все больше влюбляюсь в него, и хотя нас свела вместе трагедия, мы двигаемся вместе вперед. Он подхватывает меня, когда я падаю.

Никакая сумма денег или связи не смогли спасти Декса от тюрьмы. Как только я узнала, что ему предстоит провести за решеткой, по крайней мере, следующие пару десятилетий, я выкинула его из головы. Он не заслуживает места в моих воспоминаниях.

Моя семья помогла мне найти покой, и хотя дыра в моем сердце никогда не исчезнет, она со временем становится меньше. Моя любовь к Греси напоминает мне мою любовь к Элисон – чистую и безусловную. Пока она растет, мне напоминают, что жизнь продолжается.

Теперь Броуди Тиллман стал ближе работать с Дэниелом, таким образом, Дэниел чаще может брать выходные. Он берет два дня в неделю, чтобы проводить время только с нашей семьей. Мы гуляем в лесу с Греси в переноске на спине Дэниела и ночуем в палатке, размещая ее между нами. Это мои любимые моменты.

– Положи этот томат к себе в корзинку, – говорю дочери. Она отходит, чтобы взять плетеную корзинку, с которой всегда ходит в сад.

Все здесь обожают ее. Для людей с небольшим количеством родственников, мы с Дэниелом сумели окружить нашу дочку любовью. Мы аккуратны в том, чтобы не показывать ей то, до чего она еще не доросла, но нам так же важно, чтобы она знала, что люди с психическими отклонениями такие же люди, как и все остальные. Пациенты, которые иногда работают на меня, проводят время смеясь и рисуя с ней, пока я неподалеку вожусь с расчетами, и хотя это не традиционно, для нас это работает.

«Соус из огорода Леонарда» просто стал началом чего-то масштабного. Когда Греси стала достаточно взрослой для твердой пищи, я делала пюре из овощей с огорода, создавая свою собственную органическую еду. Прямо как и с соусом, детская еда вскоре стала пользоваться спросом.

В прошлом году я запустила «Элли Би» [29]29
  пчелка Элли


[Закрыть]  – мою компанию по производству органической детской еды. Второе имя Эллисон было Беатрис, и наш папа звал ее Элли Би, когда мы были маленькими. Это стало идеальным именем для моего бизнеса.

«Элли Би» произвела фурор, и мы быстро переросли хижину, выделенную нам Джоанн. Мне пришлось конструировать новое бревенчатое здание рядом с садами для производственных операций. К счастью, в Хоторне не было проблем с ограниченным внешним пространством. Джоанн разрешила построить наш новый семейный домик рядом с магазином «Элли Би». Она все еще задабривает Дэниела всякими привилегиями, всегда беспокоясь, что он покинет Хоторн. Но это наш дом. Мы путешествуем пару раз в году в Испанию, чтобы повидаться с его родителями, но нам всегда приятно возвращаться к огромному небу за городом Монтаны.

– Папочка! – визжит Греси. Она бежит к нему, по пути томаты вылетают из ее корзинки.

Дэниел наклоняется и сгребает ее на руки, его обожание нашей дочкой написано на лице.

– Как моя девочка?

– У меня есть омат, – говорит Греси, смотря в корзину, и хмурится от пустоты в ней.

Дэниел указывает на томаты, которые она выронила, и она слезает с его рук, чтобы повторно собрать их.

– Ты на обеде? – спрашиваю его, вставая и вытирая руки о шорты.

– Ага, – он подходит и целует меня. – Марио приготовил нам обед, чтобы перекусить в беседке.

– Отлично. Пойду помою руки.

Когда я вхожу в беседку спустя несколько минут, белый халат Дэниела висит на пустующем стуле, а Греси помогает ему вынимать еду из корзины для пикника.

– Как проходит твой день? – спрашивает меня Дэниел.

– Хорошо. Только что получила большой заказ из сети продуктовых магазинов.

Он ухмыляется.

– Сеть продуктовых магазинов? Это превосходно, детка.

– Так и есть. Я так счастлива, но Морган слетит с катушек, когда я ей расскажу. Она уже вся на нервах.

Морган – мой руководитель операций. Она осуществляет надзор за производственной стороной и очень хороша в этом. Она во многом похожа на меня – желает все делать на отлично, потому что ей от этого хорошо, а не потому, что ей нужны деньги. Мило провел здесь всего шесть месяцев, прежде чем его выписали, и я знаю, она до сих пор скучает по нему. Они пишут письма, но это не то же самое, что видеть его каждый день.

Мэделин избежала тюрьмы, дав показания против Декса. Впрочем, она заплатила свою цену, когда я выиграла у нее огромное судебное дело над Брайтон Коул. Я предложила продать компанию ей, но она не смогла позволить себе это из-за судебных издержек. Мы продали Брайтон Коул большей торговой марке, и меня это тоже устроило. Деньги никогда не были тем, о чем следует беспокоиться, и я благодарна за это. Но мы не хотим, чтобы Греси росла, окруженная материальными вещами. Все, что нам на самом деле нужно, было у нас в маленьком, уютном домике, в котором мы жили, прежде чем Джоанн построила нам новый.

Нам бы, в конечном счете, все равно бы понадобилась побольше, так что я благодарна за наш новый дом. Теперь у Калеба есть своя комната, когда он приезжает погостить у нас, и у нас есть дополнительные комнаты для детей.

– Думаю, Морган живет благодаря стрессу, – говорит Дэниел, передавая Греси небольшой контейнер с сырными сэндвичами.

Я смеюсь, соглашаясь с ним. Морган и другие пациенты, которые работают на меня, делали бы это бесплатно, но я никогда не позволяла этого. Им нравится, что у них есть работа, на которую можно ходить, и цель. Тай, новый психотерапевт, которого нашел и нанял Дэниел, каждый день проводит время в магазине, просто болтая и убеждаясь, что все в порядке.

Единственную цену, которую заплатила доктор Хитон за свои неверные поступки, – потеря ее медицинской лицензии. Но раз уж это значит, что она больше не может видеться с пациентами, для меня этого достаточно. То, что произошло с ней, кажется таким далеким теперь.

После того, как мы заканчиваем есть, одна из медсестер приходит в беседку и спрашивает, можно ли взять Греси погулять в садах. Греси тут же становится счастливее, корзинка уже в руке.

Я собираю последнюю посуду с нашего обеда, когда Дэниел поднимается со своей стороны и подходит ко мне.

– Оставь это, детка. Я займусь этим.

– Мне не сложно.

Он улыбается и оборачивает свои руки вокруг моей талии, притягивая меня ближе.

– Ты так хорошо заботишься о нас.

Я устраиваюсь на его груди, погружаясь в его слабый, пряный аромат кедра.

– Ты тогда хорошо обо мне позаботился.

– Я недавно говорил с мамой. Я подумал, что мы могли бы в следующем месяце взять детей в Испанию на недельку и дать родителям посидеть с ними, пока мы провели бы некоторое время в Форментере.

– Охх, – я поднимаю взгляд на него с широкой улыбкой.

– Ага, – он кивает и приподнимает брови. – Что может быть лучшим местом для зачатия нового ребеночка, чем наше местечко для медового месяца, а?

Я счастливо вздыхаю.

– Я по сумасшедшему загружена работой, но не могу отказаться от этого. Я что-нибудь придумаю. Поехали.

Он целует меня, в животе все еще порхают бабочки от поглаживания его щетины по моей коже.

– Мои родители будут ждать с нетерпением.

– Я полностью «ЗА» Форментеру и планирование деток, но ты должен знать...

Дэниел хмурит лоб и изучает мое выражение лица.

– Что, детка? Все в порядке?

Улыбка распространяется у меня на лице.

– Думаю, я уже беременна.

Его глаза светятся счастьем.

– Да?

– В смысле, еще рано, но... у меня задержка. Я заказала немного тестов.

– У меня есть немного в подсобке, – он берет меня за руку и ведет к главному зданию. – Пойдем сделаем один.

Я смеюсь над его энтузиазмом.

– Но сейчас все равно еще рано.

– Раз уж у тебя задержка, то не рано.

Я зову медсестру, гуляющую с Греси, и прошу ее последить за ней еще несколько минут. Она говорит, что с радостью присмотрит, и я останавливаю Дэниела, чтобы забрать корзину из-под ланча и его белый халат из беседки.

– Если я беременна, ты все еще захочешь отправиться в Форментеру? – спрашиваю его.

– Да, определенно. Тогда у нас будет, что отпраздновать. В любом случае, тебе не придется паковать много одежды.

Он посылает мне сексуальную ухмылку, пока надевает свой белый халат на футболку-поло, берет корзину в одну руку, а мою руку в другую, и ведет в дом, его шаги такие большие и быстрые, что мне приходится чуть ли не бежать, чтобы поспевать.

Мое сердце колотится, и это не из-за нашего темпа. Это из-за того, что я не только жива, но и обожаю свою жизнь. Это все, что Элисон бы хотела для меня, и даже намного больше.

Конец