Текст книги "Стать ближе (ЛП)"

Автор книги: Бренда Ротерт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Я поднимаю вторую книгу со стола. Это «Гордость и Предубеждение» в твердом переплете из библиотеки Хоторн-Хилл.

Похоже, теперь моя очередь читать книгу, которую она рекомендует. Я убираю книгу в потертый кожаный портфель, который ношу из дома в офис и обратно каждый день, а затем беру свой рюкзак из-под стола.

В нем предметы первой необходимости: универсальный нож, моток веревки, вода и аптечка первой помощи. Я должен быть готов ко всему, когда веду пациентов в лес.

Я направляюсь назад в большой холл и говорю моим путешественникам, что мы отправляемся в путь. Мы уже на полпути к двери, когда я краем глаза вижу, что кто-то бежит по лестнице вниз.

– Эй, ты решилась! – восклицает Морган, вскрикивая.

К нам направляется Элисон, одетая в джинсы и толстую черную толстовку. На ее голове бейсбольная кепка Скаутов, а черные волосы собраны в хвост и просунуты через дырку кепки сзади.

Когда она смотрит на меня, в ее глазах читается вопрос. Ее щеки порозовели от пробежки вниз по лестнице, и я замечаю, что просто смотрю на нее в течение нескольких секунд.

Я никогда не видел в пациенте никого, кроме пациента, но сейчас я просто смотрю на красивую женщину. На очень красивую женщину.

– Эм... хочешь присоединиться к нам? – наконец-то произношу я.

Ее губы слегка изгибаются в улыбке.

– Пойдемте, – говорит Тим позади меня. – Мы должны были уйти восемнадцать минут назад.

Тим – парень среднего возраста с ОКР[14]14
  обсессивно-компульсивное расстройство


[Закрыть], но когда он соблюдает строгий распорядок, то является довольно дееспособным.

– Извини за это, Тим, – говорю я. – Пойдемте, ребята.

Леонард направляет нас к выложенной камнем тропинке, которая ведет к домикам для персонала, а затем, через сто ярдов [15]15
  91 м


[Закрыть] , она приводит нас к краю леса.

– Держимся все вместе, – напоминаю я им. – И здесь нет ничего, кроме деревьев, на сотни миль вокруг, поэтому не пытайтесь бежать. Я вас поймаю, если вы решитесь, и вас вновь отправят на уровень два.

Я говорю Леонарду продолжать вести нас, таким образом, я могу оставаться в середине группы. Тим следует за ним, а Морган и Элисон за мной. Морган, как обычно, болтает без умолку. Иногда я желаю, чтобы она хоть ненадолго взяла паузу, но, несмотря на это, она мне нравится. Любая девочка-подросток, выстрелившая в яйца такого куска дерьма, как ее отчим, имеет внутренний стержень, и я восхищаюсь этим.

Лесной покров быстро становится более густым, а поверхность – менее ровной. Я проходил по этому маршруту уже десятки раз и поэтому уже интуитивно знаю, где дорожка начинает становиться скалистой.

Я думал, что понимал душевнобольных, прежде чем прибыл в Хоторн-Хилл, но я только знал о медицинской стороне их проблем. В этом дорогущем коттедже посреди леса, мне довелось увидеть, как пациенты расцветают с таким подходом, где сочетается традиционная медицина с занятиями на свежем воздухе. Походы оказывают терапевтический эффект на многих из них. Черт, это терапия и для меня тоже. Здесь снаружи нет никакого давления или тревог. Этот лес напоминает мне, что внутренний покой возможен. Иногда я должен был путешествовать пешком и подниматься вверх в течение многих дней или недель подряд, чтобы найти покой, но он всегда ждал меня в конце пути.

– Я скучал по звуку этого ручья, – говорит Леонард впереди.

Звук журчащей воды сначала слышится слабо, но становится сильнее, поскольку мы приближаемся. Наконец, я могу отчетливо слышать шум воды поверх болтовни Морган о макияже для глаз.

– Через камни, Док? – спрашивает меня Леонард.

– Ага. Только будь аккуратен.

Ручей шириной здесь около десяти футов[16]16
  3 м


[Закрыть] , и мы переходим его, шагая по череде больших камней, которые я ранее поместил в воду. Я планирую построить мостик через ручей этим летом, но на данный момент, камни – единственный способ сохранить наши ботинки сухими.

Леонард для своего возраста очень подвижен, и он легко прыгает с камня на камень. Тим идет по переправе медленнее, считая каждый камень, на который он наступает.

Мои ноги такие длинные, что пересечь ручей не составляет для меня труда. Когда я добираюсь до другого берега, то скидываю рюкзак на землю. У Морган на лице появляется скептическое выражение, когда она смотрит на меня. Она переходила ручей, кажется, много раз, но уровень воды в нем сегодня выше, чем обычно.

– Не торопись, – подбадриваю я ее. – Просто ступай помедленнее. Вытяни руки в стороны для баланса, если нужно.

Морган делает глубокий вдох и практически пробегает по камням, ее ступни едва касаются их. Проклятье. Мне хочется снова быть восемнадцатилетним.

– Теперь твоя очередь, – говорит она Элисон.

Элисон идет медленно, раскинув руки в стороны и наступая на каждый камень обеими ногами, прежде чем двинуться дальше. Последнее расстояние, которое ей нужно преодолеть, самое большое, и ее глаза встречаются с моими, прежде чем она прыгает.

Я понимаю, что она не допрыгнет до берега и приземлится в воду, поэтому я хватаю ее на середине прыжка и ставлю на ноги на землю. Мои большие руки охватывают почти всю ее талию, и я оставляю их там немного дольше, чем это необходимо

Теплое сияние в ее нежных карих глазах намного приятнее для меня, чем произнесенное бы ею «спасибо». Леонард указывает на что-то Тиму и Морган, поэтому у Элисон и меня появляется мгновение тишины, и между нами ощущается какая-то энергия.

Я прочищаю горло и поворачиваюсь к остальным, соображая, что это может быть. Я не могу испытывать притяжение к пациенту и определенно точно не могу делать ничего, что может выглядеть для других пациентов, будто я испытываю притяжение. На несколько секунд в тот момент я теряюсь.

– Отсюда я поведу, – говорю я Леонарду.

– Ведите, Док, – соглашается он, следуя за мной.

Всю оставшуюся часть похода, я даже не встречаюсь глазами с Элисон. Что бы ни случилось между нами у ручья, я не могу позволить случиться этому снова. Слишком многое для меня поставлено на карту, чтобы рисковать пересечь какую-либо профессиональную границу с пациенткой. Даже с такой красивой и загадочной, как Элисон.

Глава 7
Элисон

Когда трава стала зеленее, и повсюду распустились цветы, подошел к концу май и начался июнь. Я нашла для себя определенный комфорт в Хоторн-Хилл, проводя дни за чтением, катаясь на лошадях и гуляя.

Раньше я никогда не была любительницей свежего воздуха. Я проводила практически все свое время в центре Чикаго. Теперь я привыкла к сладкому запаху сена в конюшне и аромату сосен в здешних лесах. Я никогда раньше не осознавала, что единственное, чем я дышала, – это были выхлопные газы и случайные запахи из ларьков с хот-догами.

В Хоторн-Хилл всегда тихо. Когда меня одолевают воспоминания, я нахожу укромное местечко, чтобы разобраться с ними самостоятельно. Но самые ужасные воспоминания посещают меня по ночам. Мне снится сон – всегда один и тот же – в котором я слышу голос, пытающийся выяснить, что мне известно, в то время как я сопротивляюсь ему.

Я не думаю, что когда-либо снова смогу жить обычной жизнью или найти дело, которым бы мне захотелось заниматься, теперь я просто существую. Каждый день я провожу с Морган и даже согласилась опять отправиться в поход с Дэниелом в эти выходные. Мне нравится находиться рядом с ним. И мы снова обменялись книгами несколько недель назад. Через пару дней после нашего первого пешего похода, он вернул мне «Гордость и Предубеждение» с запиской, вложенной под обложку.

Я получил удовольствие от книги. Проницательная, жутко умная и забавная женщина, к тому же способная признать, что она не права? Думаю, я влюбился.

Прочитай эту в следующий раз.

~ Дэниел

Его рекомендацией был «Остров сокровищ», который я обожаю. Что-то такое есть в том, чтобы читать книги, которые он советует. У меня из-за этого складывается впечатление, будто я его хорошо знаю. Но поскольку теперь я особо не нуждаюсь в медицинском уходе, я вижу Дэниела редко. Он всегда очень занят, так как наблюдает за пациентами уровней два и три.

Но с доктором Хитон я вижусь с раздражающей регулярностью. Каждые понедельник, среду и пятницу мне приходится терпеть эту женщину в течение целого часа в ее кабинете. Я признаю, что она целеустремленная. Иногда, даже у меня возникает чувство, что цель ее жизни – услышать мой голос. Меня раздражает то, что доктор Хитон думает, что мне нужно вывернуться наизнанку и облегчить душу в ее присутствии, чтобы снова почувствовать себя цельной.

Потому что я никогда снова не буду чувствовать себя цельной. Я смирилась с этим и нашла людей, вроде Морган и Дэниела, которым, похоже, я нравлюсь такой, какая есть.

Сейчас я иду в маленькую приемную доктора Хитон на очередную «встречу по средам», хотя мои мысли все еще вертятся вокруг прогулки на лошади, случившейся этим утром. Я каталась на кобыле по имени Жемчужина, которой я явно нравлюсь. Ее уши встают торчком, а хвост дергается из стороны в сторону, когда она видит меня, вероятно, потому, что обычно я приношу ей яблоко.

Когда я только собираюсь открыть дверь в приемную доктора Хитон, кто-то открывает ее изнутри. Это Дэниел, одетый в бледно-голубую футболку-поло, джинсы и свои фирменные походные ботинки. Они у него есть коричневого и серого цвета, и сегодня он надел коричневые.

– Привет, Элисон, – говорит Дэниел, закрывая за собой дверь.

На моих губах появляется улыбка, и я чувствую, как к моим щекам приливает тепло. Ничего не могу поделать со своей реакцией на него. Присутствие Дэниела рядом со мной всегда делает меня счастливой. Он не такой, каким я представляла себе доктора. Дело не только в его джинсах и походных ботинках, но также и в татуировках, которые я вижу на его руках, когда на нем одежда с коротким рукавом и отсутствует белый докторский халат. Обычно на лице у него небольшая щетина, а его темные волосы давно пора бы подстричь. Вот, и сегодня Дэниел выглядит, как и всегда.

Он сразу же жестом указывает на книгу, которую я держу подмышкой. Это «Властелин колец» – последняя книга, которую Дэниел дал мне почитать.

– Надеюсь, тебе нравится, – говорит он.

Я киваю и встречаюсь взглядом с его глазами на несколько секунд, прежде чем потянуться к ручке двери в кабинет доктора Хитон. Дэниел опережает меня в этом, открывая для меня дверь.

– Еще увидимся, – говорит он.

Я надеюсь на это. Морган говорила, что медсестра по имени Сара запала на него, и когда она размышляла по поводу того, спят ли они уже вместе, я почему-то расстроилась от мысли, что у него может быть девушка.

– Входи, Элисон, – говорит доктор Хитон, как только я вхожу в приемную. – Я как раз ждала тебя.

На ней строгий синий брючный костюм с туфлями телесного цвета, она выглядит более готовой к собранию по корпоративному слиянию, нежели к сеансу психотерапии. Все предметы в ее кабинете расставлены в определенном порядке, все, как обычно, на своем идеальном месте. На ее стороне стола стоит новая стеклянная фигурка в форме слезы.

Я присаживаюсь на свое обычное место на ее кожаном диванчике, журчание ее бамбукового фонтана уже начинает действовать мне на нервы. У ручья, который мы пересекаем в лесу во время наших походов, успокаивающий, мелодичный звук. Фонтан, предположительно, должен подражать ему, но этот – просто подделка. Я предпочитаю настоящий.

– Так, что, – начинает доктор Хитон, закрывая дверь кабинета, – есть что-нибудь, о чем бы ты хотела поговорить?

Я отрицательно качаю головой, и она присаживается в свое кресло напротив дивана, скрещивая ноги.

– Элисон, я говорила с детективом из чикагского отделения полиции этим утром. Прошло девяносто дней с момента убийства Авы, и у них до сих пор нет никаких зацепок. По их правилам на данный момент дело переходит в отдел «Холодных дел», пока не появятся новые улики.

Я кладу «Властелин колец» на диван рядом с собой и опускаю ладонь на обложку, пока Хитон продолжает говорить, стараясь сохранять нейтральное выражение лица, пока...

– Я немного покопалась в твоем прошлом и еще поговорила с детективом, чтобы понять, возможно, я что-то упустила. Однако я не могу игнорировать факты. А факт состоит в том, что если ты и не можешь пока говорить физически, ты все еще можешь писать, – она подается вперед в своем кресле, ее взгляд сосредотачивается на мне. – И все-таки, ты выбираешь ничего не рассказывать по поводу той ночи. Ты – единственная свидетельница. Единственная, кто может рассказать полиции, как выглядит убийца.

Я поворачиваюсь лицом к окну в поисках птиц, за которыми мне нравится наблюдать во время этих занятий. Если сконцентрироваться на чем-то другом, я смогу выключить звук голоса доктора Хитон.

Вдруг она откидывается назад на спинку кресла, и ее до этого скрещенные на груди руки чопорно располагаются на подлокотниках.

– Ава ведь всегда была более популярной. Она была не только чирлидером, но и также несравненным участником дискуссионного клуба в старшей школе. Ты же всегда оставалась в стороне. Ваш отец умер, когда вам было три года, поэтому вас растила мать-одиночка, чья модная линия одежды стала популярной и принесла миллионы. Обе вы в колледже изучали предпринимательство, но после выпуска ты стала инструктором по йоге, а Ава запустила линию сумочек и сделала карьеру в качестве очень успешного модного дизайнера. Ты была одинокой, а она – помолвлена с Дексом Колдвеллом, миллионером, имеющим свой бизнес.

Наконец-то в поле моего зрения появляется птичка. Она раскрывает крылья, словно спаситель, бросающийся на мою защиту от последней попытки доктора Хитон заставить меня заговорить.

– У нее было все, Элисон, в то время как ты оставалась на обочине жизни. Я могу представить, сколько это породило в тебе зависти. И теперь все это начало приобретать для меня смысл. А именно то, почему ты не хочешь, чтобы полиция раскрыла убийство твоей сестры. Думаю, я точно знаю, кто его совершил.

Мне становится трудно дышать, я сжимаю корешок книги, желая сейчас оказаться где угодно, но только не здесь. Наконец-то я нахожу некоторую эмоциональную отстраненность в себе и погружаюсь обратно, прямо в темноту, из которой, думаю, никогда не смогу сбежать.

– Возможно, просто дело приняло плохой оборот, – продолжает она. – Может, ты просто хотела ее напугать. А, может быть, это было ограбление, которое пошло не так. Или, наоборот, оно прошло точно так, как ты и планировала. Я не вижу здесь ничего другого, Элисон. Ты знаешь детали той ночи, которые могли бы привести к раскрытию преступления, и ты не желаешь ими делиться. Ты не хочешь, чтобы это дело было раскрыто. Все, что тебя волнует...

Ее слова цепляются мне за шею, отчего мне становится невозможно дышать. Я резко встаю, хватаю фигурку в виде слезы с ее столика и бросаю о стену. Она разбивается, и осколки разлетаются по полу.

Моя грудь тяжело вздымается и опускается, и я зажмуриваю глаза. Доктор Хитон, должно быть, нажала кнопку, которую я не могу видеть, потому что охранник внезапно влетает в кабинет и смотрит на меня.

– На пол! – кричит он, потянувшись за чем-то, находящимся на его талии.

Я просто опустошенно смотрю на него в ответ. Это Джефф, и он знает, кто я. Он знает, что я не вооружена. Но по тому, как он движется ко мне, сузив глаза, я понимаю, что, вероятно, считаюсь сейчас непредсказуемой и выведенной из равновесия, прямо как многие пациенты, находящиеся здесь.

Я ложусь на живот и слышу еще больше шагов, входящих в комнату. Тут же игла прокалывает мою кожу, и я зажмуриваю глаза, пока мои слезы капают на пол кабинета доктора Хитон.

Это Дэниел вводит мне седативное? Он тоже думает, что я спланировала убийство своей сестры? Думает ли он, что я душевно не стабильна? Он, вероятно, больше не станет оставлять мне книги и не напишет записок.

Голоса рядом со мной становятся тише, и мое беспокойство начинает как будто уходить в сторону, поскольку я отключаюсь.

*** 

Я чувствую слабость, когда открываю глаза и вижу, что нахожусь в своей комнате. За окном все еще день, и я не могу понять, как оказалась здесь. Когда я пытаюсь сесть, то у меня это не получается. Моя голова снова падает на подушку.

Вдруг я улавливаю движение в кресле, стоящем в углу комнаты.

– Привет, Элисон, это я. Дэниел, – слышу я знакомый голос, когда он встает из кресла и кладет книгу на столик.

На нем очки для чтения в темной оправе. Его светло-голубая футболка-поло напоминает мне, что ранее я видела его в коридоре, и тогда меня озаряет. Я лежу в кровати, потому что мне ввели седативное в кабинете доктора Хитон!

– Ты в безопасности, – говорит Дэниел, когда подходит к краю моей кровати.

И я доверяю ему. Он никогда не давал мне повода сомневаться в нем. Когда я поднимаю на него глаза, мой ускоренный пульс постепенно начинает замедляться.

– Хочешь, чтобы я помог тебе сесть? – спрашивает меня Дэниел.

Я киваю. Когда он наклоняется, чтобы помочь мне, я чувствую его теплый, лесной запах. Дэниел нежно берет меня за плечи и помогает принять сидячее положение. Я все еще чувствую себя немного не в себе, поэтому отклоняюсь головой на подушку, которую он пододвинул для меня.

Потом Дэниел идет на противоположную сторону кровати, к столу, где стоит кувшин с водой и стакан, и наливает мне воды. Я охотно все выпиваю.

– Хотелось бы мне услышать, что случилось, от тебя, – говорит он, когда я отдаю ему стакан. – Я знаю, это совсем не похоже на тебя – набрасываться на кого-то без причины.

Что доктор Хитон рассказала ему? Я закрываю глаза, представляя худшее.

Дэниел ставит кресло сбоку от кровати и садится. Я окидываю его взглядом.

– Я всегда был честен с тобой, Элисон. Из-за испорченных чужих личных вещей нам придется вернуть тебя на уровень Два. Но по истечении тридцати дней, проведенных там без нарушений, ты вернешься на уровень Один. Я хочу извиниться за то, что медсестра ввела тебе седативное. Уверен, в этом не было необходимости, поэтому я должен буду поговорить с персоналом, участвовавшим в произошедшем. На мой взгляд, седативные препараты должны быть последним вариантом в таких делах, не первым.

Я киваю головой и тихо вздыхаю.

Дэниел наклоняется вперед в кресле, расставляя ноги в стороны и кладя локти на колени. Он такой большой, что занимает каждый сантиметр кресла, в котором я могу свернуться полностью. После нескольких секунд тишины, Дэниел протягивает руку к кровати. Я думаю, он, возможно, сейчас возьмет меня за руку, и мое сердце подпрыгивает от этой мысли, но Дэниел вдруг резко останавливается и просто опускает руку на матрас рядом со мной.

– Я не хочу заставлять тебя говорить со мной, Элисон. Но я хочу, чтобы ты знала, если в случившемся есть что-то неладное, ты можешь довериться мне и рассказать. Я чувствую, что ты не без причины сорвалась в кабинете доктора Хитон. Ты можешь, например, написать мне записку, если тебе когда-либо понадобится сказать мне о чем-то, и это останется между нами.

Я смотрю на свой столик, где лежит маркерная доска. Санитарка стирает с нее пыль, когда убирается, потому что я ни разу не прикасалась к ней.

Дэниел понимает мой взгляд. Он берет ее со стола и протягивает мне, одновременно подавая мне черный маркер.

Я снимаю колпачок и пишу:

«Я больше не хочу видеться с доктором Хитон».

Он кивает в ответ, соглашаясь, и говорит:

– Хорошо. Тебе больше не придется делать это. Есть что-то еще, что мне нужно знать о ней?

Я мотаю головой. Я не хочу, чтобы Дэниел знал, что она сказала тогда. Под первым сообщением я пишу еще одно:

«Вы думаете, я сумасшедшая?»

– Нет, – отвечает он.

«Вы говорите так про каждого здесь? Считаете ли вы каких-то людей, находящихся здесь, сумасшедшими?»

Его губы изгибаются в улыбке.

– Я не пользуюсь словом «сумасшедший». Некоторые люди здесь, действительно, душевнобольные. Думаю, что произошедшее с тобой, это, вероятнее всего, ситуационная реакция.

Я тянусь к столику и хватаю салфетку, чтобы стереть одни записи с доски и написать другие.

«Вы все еще будете приносить мне книги?»

– Да, конечно же, – отвечает он.

Сара, медсестра, которая, по словам Морган, запала на Дэниела, заглядывает в комнату и говорит:

– Доктор Ди, вы опаздываете на собрание персонала.

– Я скоро приду, – говорит он.

Я пишу еще одно сообщение:

«Как я должна к вам обращаться? Доктор Дэльгадо? Доктор Ди? Доктор Лесоруб?»

Его улыбка возвращается, и он трясет головой.

– Зови меня Дэниел, – отвечает он и встает. – Хотелось бы мне еще остаться, но нужно идти. Ты в порядке?

Я киваю и вытираю все слова с доски.

– Ладно. Я перенесу твой поход в лес на первые выходные после проведенных тобою тридцати дней на втором уровне.

Дэниел поднимает книгу со стола, держа ее так, чтобы я могла увидеть, что это «Алая буква» [17]17
  роман Натаниеля Готорна


[Закрыть], которую я оставила в его офисе в пятницу. Это заставляет меня улыбнуться.

Когда он выходит из комнаты, я возвращаю маркерную доску на столик и наливаю себе побольше воды, планируя выпить все.

Произошедшее в кабинете доктора Хитон возвращает меня к голубой больничной форме пациентов. И в течение месяца я не смогу кататься на Жемчужине или ходить в походы. Эта новость ударяет по мне сильнее, чем я предполагала. Я сворачиваюсь калачиком на кровати, укрываясь одеялом, и чувствую абсолютную неспособность встретиться лицом к лицу с кем-либо. Естественно, я буду главной темой для разговоров в Хоторн-Хилл день или два. Всякий раз, когда кто-нибудь возвращается на свой предыдущий уровень, начинаются сплетни.

Я не хочу проводить целый месяц в качестве пациента второго уровня, я буду скучать по возможности выходить на прогулки каждый день. Но хуже всего то, что доктор Хитон, наконец-то, победила. После двух с небольшим месяцев попыток добраться до меня, она сегодня преуспела в этом. Но меня радует, что теперь мне не придется видеть ее самодовольный взгляд на лице.