Текст книги "Сборник статей и интервью 2009г (v1.16)"

Автор книги: Борис Кагарлицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 64 страниц)

РОССИЯНЕ СКОРО ОЖИВЯТСЯ

Дальнейшее развитие экономического кризиса породит крупные политические перемены в России. Изменения коснутся государственной системы и всего общества. К такому выводу пришли в Институте глобализации и социальных движений (ИГСО). Ведущую роль в процессе сыграют низовые общественные движения. Смена общественного сознания вызовет к жизни массовую политику.

Текущая стабилизация мировой экономики часто воспринимается как начало завершения кризиса. После масштабных вливаний средств в национальное хозяйство США положение американских компаний стабилизировалось. «Международная финансовая поддержка Соединенных Штатов при наращивании эмиссии доллара привела к временной стабилизации американской, а с ней и мировой экономики. Цены на сырье пошли вверх, наметилось оживление мировой торговли», – отмечает Борис Кагарлицкий, Директор ИГСО. По его словам, корпорации получили необходимые им кредиты и сохранили платежеспособность. Активизировался также потребительский спрос в США.

Признаки экономических улучшений были поняты многими аналитиками как сигналы дальнейшего оживления. «Однако исчерпание финансовых ресурсов правительств наряду с грозящим ускорением инфляции вследствие активной эмиссионной политики государств неминуемо приведут к завершению периода стабилизации», – убежден Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО. По его мнению, власти России после первоначальной эйфории начали осознавать конечность достигнутой стабилизации. Надеждам на скорое преодоление кризиса не суждено будет оправдаться. Торгово-промышленный спад продолжится, что затронет всю политическую систему РФ.

Правительство России рассчитывает пережить кризис без серьезных перемен в социально-экономической системе страны. Проводимая политика сохраняет неолиберальный характер, несмотря на стихийно начатый переход к протекционизму. Однако кризис все более демонстрирует как несостоятельность хозяйственной линии властей, так и непригодность государственной машины в существующем виде для перестройки экономики России. Государственная надстройка выражает интересы сырьевых монополий и строго придерживается курса на периферийное развитие страны. Всевластие бюрократии порождает повсеместную коррупцию. Унитарный характер государства и отсутствие достаточных свобод мешают открытой дискуссии по выработке антикризисного плана. Недемократичность управления лишает политические перемены легального пути.

Переориентация экономической политики с увеличения экспорта на развитие внутреннего рынка остается невозможной не только из-за институциональных преград. «Определяющее значение имеет социальная пассивность российских граждан. На это как на неизменный фактор рассчитывают в правительстве. Однако затягивание кризиса, несмотря на постоянные обещания его скорого окончания, неизбежно вызовет перемены в общественном сознании», – полагает Анна Очкина, руководитель Центра социального анализа ИГСО. По ее оценке, кризис уже породил массовое разочарование в возможностях рыночной экономики и тревогу за будущее. Накануне спада люди ожидали дальнейшего улучшения жизни вследствие экономического роста. Теперь многие переживают депрессию, которая со временем обернется масштабной переоценкой ценностей. Оживление общественной жизни неминуемо. Оно подтолкнет к большим переменам в России.

vostokmedia.com

ПРАВЫЕ ЛЕВЫЕ

Год назад заявление левого президента в Латинской Америке о том, что налаживание связей с Вашингтоном станет для него важнейшим приоритетом, явилось бы доказательством поворота вправо и даже ренегатства. Но сегодня все не так просто.

Победа левых на президентских выборах в маленькой республике Сальвадор оказывается закономерным и заслуженным итогом длительной и кровавой борьбы, продолжавшейся несколько десятилетий. Можно сказать, что не только левые силы заслужили эту победу, но и народ Сальвадора заслужил наконец новое правительство. Люди проголосовали за перемены. Выборы 2009 года стали своего рода эпилогом многолетней гражданской войны, в которой повстанцы, несомненно, победили бы, если бы им пришлось иметь дело исключительно с собственными военными и олигархией. Но одержать верх над Соединенными Штатами Америки, открыто пришедшими на помощь падающей власти, им было не под силу. Тем более что Советский Союз, всегда соблюдавший дистанцию по отношению к повстанческим движениям Латинской Америки, к началу 1990-х попросту прекратил свое существование.

Итак, историческая справедливость восстановлена, повстанцы победили, причем, как говорят американцы, not by bullet, but by ballot – не пулями, а избирательными бюллетенями. Казалось бы, у сторонников левого движения во всем мире есть повод для ликования. Тем более что перемены в Сальвадоре закрепляют общую тенденцию левого поворота в Латинской Америке. К Бразилии, Аргентине, Венесуэле, Боливии, Эквадору и Никарагуа добавился еще и Сальвадор. Маленькая страна с большой и драматичной историей.

Увы, с ликованием надо немного повременить. Жители Сальвадора, безусловно, голосовали за перемены, они, несомненно, верили в то, что Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти, прославившийся героической партизанской борьбой, теперь подтвердит свою репутацию радикальными экономическими и социальными реформами. Однако почему ничуть не меньшее удовлетворение итогом выборов выражает консервативная пресса на Западе, почему местные олигархи отнюдь не чувствуют себя испуганными и растерянными?

Победа бывших повстанцев в Сальвадоре действительно является частью общей тенденции, наблюдаемой в Латинской Америке. Левый поворот – политическая реальность. Но в большинстве случаев левые побеждали, так сказать, правым крылом. Успеху на выборах предшествовала не только активная избирательная кампания, но и не менее активная работа с местными элитами, которым будущие победители старательно демонстрировали лояльность, объясняли, что их не нужно бояться, изображали респектабельность. Точно так же и в Сальвадоре неслучайно в качестве кандидата выдвинули Маурисио Фунеса, человека, в повстанческом движении не участвовавшего, известного своей умеренностью и осторожностью.

Левые правительства в Латинской Америке сегодня явно разделились на две группы. Собственно левые, пытающиеся (не всегда, кстати, удачно) проводить социально-экономические реформы, бороться с олигархией, изменять общество. И, так сказать, левые, которые ничего менять не собираются, а просто работающие администраторами в существующей системе. К первой категории относятся Венесуэла, Боливия и Эквадор, ко второй – все остальные. Правда, что будет представлять собой новая власть в Сальвадоре и совсем недавно избранный в Парагвае президент Фернандо Луго, еще не вполне ясно.

При этом надо отметить, что даже наиболее радикальные правительства континента являются, скорее, реформистскими, нежели революционными. Но это реформисты честные, не отказывающиеся от своих принципов и последовательно проводящие в жизнь политику перераспределения власти и ресурсов в пользу большинства населения. Именно поэтому их ненавидит и пытается свергнуть олигархия, именно поэтому реформы начинают приобретать характер революции.

Да, в политике необходимы компромиссы. Да, порой необходимо ради стратегических целей демонстрировать умеренность. И уж тем более нет ничего дурного в реформизме, если это реформизм честный. Тем более что избиратель, как правило, и не ждет от новых левых правительств чего-то сверхреволюционного. Беда лишь в том, что большинство латиноамериканских левых не дотягивается и до уровня реформизма.

По существу, левые президенты – в Аргентине, Бразилии, Уругвае, не говоря уже о Чили, где социалисты давно забыли о том, что означает название их партии, являются обычными администраторами. Надо признать, довольно эффективными, но совершенно не настроенными хоть что-то менять. Правительство Нестора Киршнера в Аргентине сумело после финансового краха 2001 года восстановить промышленность, действуя примерно теми же мерами, что и кабинет Евгения Примакова в России. Но, сделав эту работу, президент и его команда почивали на лаврах, пользуясь плодами своей популярности. Этой популярности хватило даже для того, чтобы провести – в аргентинской версии – операцию «Наследник», точнее, «Наследница»: после окончания срока Нестора Киршнера сменила его супруга Кристина Киршнер. Что, впрочем, вполне соответствует аргентинским традициям. После ухода президента Перона на место президента пришла его жена Исабель Перон, которая, впрочем, все черпала политическое вдохновение не в образе мужа, а, скорее, в образе его первой, рано умершей жены, харизматичной Эвиты.

В Бразилии Игнасио Лула да Сильва пользовался устойчивой популярностью, поскольку экономическое положение страны улучшалось. Но иначе и быть не могло – ведь ему досталось самое сильное государство континента, с относительно развитой и диверсифицированной промышленностью, знаменитыми университетами и устойчивыми финансами. Главным достижением правительства Лулы в области борьбы с бедностью оказались ежемесячные семейные пособия, перечисляемые на банковские карточки, – огромный подарок не только для малоимущих, но и для финансового капитала, который получил таким образом миллионы новых клиентов.

Даже грозный Уго Чавес, выступающий с речами о социализме XXI века, явно не имеет четкой стратегии социальных преобразований. Перераспределение средств в пользу бедных, борьба с неграмотностью и меры по организации общедоступной медицинской помощи серьезно улучшают положение низов общества, но чудовищное имущественное расслоение, характерное для Венесуэлы, никуда не исчезло, а масштабы социальной трансформации после десятилетия преобразований не идут ни в какое сравнение с тем, что происходило в СССР или на Кубе. Расширение государственного сектора и социальных программ еще не меняют радикальным образом ни структуры экономики, ни общества. В условиях, когда нефтяные цены пошли вниз, политика перераспределения ресурсов, проводимая венесуэльским лидером, сталкивается с нарастающими проблемами. Другое дело, что граждане республики, даже если их и начинает раздражать действующий президент, обладают достаточным здравым смыслом, чтобы понять – оппозиция еще хуже. А потому, проиграв референдум по конституции, Чевес смог выиграть повторное голосование, разрешившее ему баллотироваться на свой пост неограниченное количество раз. Это, впрочем, не гарантирует неограниченного доверия. Если избиратели обнаружат на политическом поле нового, более привлекательного кандидата, они легко могут изменить своему команданте. И сделать ничего будет нельзя, поскольку система подсчета голосов в Венесуэле одна из самых честных на континенте.

Однако в конечном счете судьба Чавеса зависит не от событий в Венесуэле и даже не от цены на нефть, а от общей политической динамики континента. Тесное сотрудничество с Боливией и Эквадором придает революционному процессу некоторую устойчивость, но этого явно недостаточно для того, чтобы добиться каких-то радикальных сдвигов в масштабах Латинской Америки. Умеренные левые правительства время от времени делают по отношению к Венесуэле, Боливии и даже Кубе позитивные заявления – им надо хоть как-то отрабатывать свою «левизну» перед членами и активистами собственных партий. Во время прошлогоднего политического кризиса в Боливии, когда страна оказалась на грани гражданской войны, все правительства, включая правых, поддержали администрацию Эво Моралеса и фактически помогли восстановить стабильность. Однако сделали они это не столько руководствуясь классовой солидарностью, сколько из опасения получить опасный прецедент распада соседнего государства и новую горячую точку у собственных границ (да еще и в зоне, где и без всякого кризиса развито производство коки).

Между тем кризис ставит левые латиноамериканские правительства перед выбором: или они должны будут занять более жесткие, более определенные позиции, или начнут стремительно терять сторонников. Обыватель расстраивается из-за экономического спада и смотрит на своего президента уже без прежнего доверия, а часть населения, традиционно ориентирующаяся на левые идеи и ценности, видит, что эта власть не оправдала ее ожиданий. Ganar para que – зачем побеждать, спрашивают активисты. Если от смены власти ничего не меняется, в чем смысл политической борьбы?

Парадоксальным образом от нового лидера маленького Сальвадора в Центральной Америке может зависеть очень многое в плане выбора политической ориентации для левых сил континента. Маурисио Фунес уже пообещал населению своей страны проявлять сдержанность и умеренность, но он же обещал и существенные перемены, борьбу с безработицей, развитие, преодоление бедности. И в качестве первого шага объявил о намерении полететь в Вашингтон к президенту Обаме.

Еще год назад заявление левого президента в Латинской Америке о том, что налаживание связей с Вашингтоном станет для него важнейшим приоритетом, явилось бы однозначным доказательством поворота вправо и даже ренегатства. Но сегодня все далеко не так просто. Впервые за десятилетия во главе Белого дома стоит президент, политический курс которого является не более правым, а наоборот, значительно более левым как по сравнению с западноевропейскими «социал-демократическими» кабинетами, так и по сравнению с латиноамериканскими левыми вроде Лулы или Киршнер. И это отнюдь не означает, будто Обама – левый. Это лишь показывает, насколько вправо ушла вся политическая жизнь мира.

Однако парадокс Обамы интересен тем, что открывает определенные перспективы для реформистских инициатив в Латинской Америке. Эти инициативы могут вызвать понимание в Вашингтоне. По крайней мере – у части администрации США.

Однако где сами эти инициативы? Латиноамериканские левые правительства могут заявить о своей стратегии преодоления кризиса, у них есть шанс использовать нынешний кризис для того, чтобы добиться глубоких структурных перемен в своих странах.

Только воспользуются ли они этим шансом?

РАДИОСТАНЦИИ BUSINESS FM ОТКАЗАЛИ В НАРУЖНОЙ РЕКЛАМЕ

Участники рынка возмущены, но не удивлены ситуацией вокруг рекламной компании Business FM. Радиостанции отказали в наружной рекламе. Но эффектные слоганы всё равно появятся на страницах газет и журналов.

Новая рекламная компания Business FM не оставила равнодушных. Некоторые эксперты солидарны с московскими властями, и говорят, что слоганы вроде "Сколько людей управляет Россией" и "Сколько дней продержится правительство" с ответом 87.5 – опасная провокация. Говорит президент российского отделения Международной рекламной ассоциации Борис Еремин: "На плакатах появляется, сколько к лету будет стоить доллар. Я понимаю, если бы частота была 25.7. С точки зрения творческого хода, вроде бы, разницы нет. А с точки зрения восприятия людей. Вот если бы это было в КВН – во-первых, понятно, шутят, во-вторых, понятно, что аудитория под эту шутку".

Другие эксперты, напротив – считают идею блестящей. Креативная реклама – для умной аудитории. Говорит директор института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий: "Забавная, привлекает внимание. Но ее запрещают, потому что сейчас просто уже начались попытки контролировать рекламу, как некий поток сознания. Реклама имеет очень большое психологическое и, по большому счету, даже и политическое значение. Поэтому понятно, что с какого-то момента люди начинают контролировать рекламные послания, сообщения".

С этим мнением солидарен и руководитель портала БФМ.РУ Антон Носик: "Сидят трусливые чиновники, которые когда слышат какие-то ключевые слова типа "кризис", "отставка правительства", "девальвация рубля" – у них начинается мандраж, что если они это вдруг пропустят, то кто-нибудь на них будет громко кричать и топать ногой. При этом у них есть полномочия в городе запретить любую рекламу без объяснения причин".

Разместить рекламу на уличных щитах должно было агентство Гэлери. Но как только там получили макеты Business FM ответили, что разместить рекламу не могут – не разрешает комитет по наружной рекламе правительства Москвы. При этом никаких бумаг Объединённые Медиа не получили.

Комментирует адвокат Александр Осокин: "Это – очень грустная ситуация, потому что у вас нет формально никаких доказательств на руках. Никто вам не даст документов, потому что они боятся ссориться с московским правительством. А московское правительство у нас в этих вопросах безбашенное зачастую. Размещение рекламы – это услуга, а от оказания услуги можно отказаться в любой момент".

То, чего испугались чиновники, показалось допустимым коллегам по СМИ. Уже на этой неделе те же самые рекламные модули появятся в деловых изданиях, в частности, в журнале Финанс.

prime-tass.ru

УГОЛЬНЫЕ ГЕНЕРАЛЫ ПОДСТАВЛЯЮТ ШАХТЕРОВ

Минфин подготовил законопроект «о повышении налога на добычу угля», против которого выступают шахтеры. Они опасаются, что это «добьет угольную отрасль и создаст миллионы безработных» и подготовили обращение к Президенту. Сам проект находится в подвешенном состоянии из-за неправильных расчетов клерка. «Угольные генералы» об этом осведомлены – но решили «поднять информационную бучу». «Независимая Газета» намекает, что во главе стоит президент ООО Управляющая компания «Сахалинуголь» Олег Мисевра, который входит в состав комиссии президиума генсовета ЕР по вопросам развития предпринимательства.

Politonline.ru: Как Вы прокомментируете ситуацию с обращением шахтеров против законопроекта о повышении налога на добычу угля? Сам проект находится в подвешенном состоянии из-за неправильных расчетов клерка. "Угольные генералы" об этом осведомлены – но решили "поднять информационную бучу"

Александр Хинштейн, журналист, Депутат Государственной Думы, член фракции "Единая Россия":

Я детально не владею подробностями этого законопроекта – но могу совершенно твердо заявить, что ни один законопроект, который может иметь за собой негативные последствия для социальных слоев, для такой крупной категории как работники угольной промышленности. Безусловно проект принят не будет, поэтому опасаться не надо. Если «угольные генералы» пекутся о своих деньгах и не хотят платить с тех прибылей, которые зарабатывают новые налоги их понять можно. То, что они используют шахтеров, которых по сути дела выставляют на борьбу как некий живой щит в защиту своих интересов, это конечно восторг и уважение не вызывает. Надо смотреть расчеты, если исправленный вариант реально приведет с одной стороны к увеличению объема бюджета, а с другой стороны не повлечет никаких последствий для отрасли, то я считаю, что такой закон должен быть принят. Позиция правительства и Государственной Думы будут безусловно строится из этих двух критериев, то есть никакие необдуманные и поспешные законы не могут быть приняты в таком важно вопросе.

Борис Кагарлицкий, директор ИГСО, публицист, кандидат политических наук:

Во-первых, надо сразу признать, что повышение налогов на те или иные виды промышленности в условиях кризиса, это не самая лучшая идея в условиях экономического спада. У правительства проблема пополняемости бюджета и денег элементарно не хватает на тех же бюджетников и прочих. Но неправильное проведение налоговой политики может дать обратный эффект, это может привести к тому, что будут закрываться предприятия и налогов будет еще меньше. С другой стороны, сейчас мы начинаем наблюдать только первый этап больших межотраслевых воин. Понятно, что за кризис нужно платить. Кто и сколько будет платить, как распределяться эти нагрузки, это бремя – это вопрос, мягко говоря, открытый.

Естественно, что все основные отрасли, все группы компаний, которые имеют серьезные лоббистские возможности в правительстве, в Думе будут по максимуму все свои возможности использовать. В результате разделение происходит не по линии власть – оппозиция, а в значительной мере внутри власти. То есть мы видим людей из «Единой России», которые выступают за снятие налогов, в данном случае на уголь и тут же видим представителей «Единой России», связанных с угольной отраслью, которые радикально против этих налогов. Сейчас партийная принадлежность того или иного деятеля будет значить гораздо меньше, чем принадлежность к отрасли к компании, связанности с регионом и другие подобные факторы, которые и будут определять политические позиции.

politonline.ru