Текст книги "В плену лживого солнца (СИ)"

Автор книги: Борис Токур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 40

Второй день противостояния

С первым лучом рассвета из-за холмов прилетел гулкий запев барабана. По сигналу армия противника начала стягивать силы к новому столкновению.

Музаффар покинул шатёр. Лагерь уже просыпался. Горели ожившие с ночи костры, воины готовились к бою. Заглушая стоны раненых отовсюду раздавался торопливый топот, лязг оружия и требовательные окрики командиров.

Сидящий у костра Аббас поднялся и подошёл к первому ато́ну.

– Что ждёт нас сегодня? – задумался он, наблюдая за снующими мимо товарищами.

– Что бы нас ни ожидало, мы должны устоять, – ответил царь. – Боуло – противник серьёзный. А сегодня за ним сотни сотен.

Он поднял голову. По дороге скрипели повозки – из города возвращался обоз, отправивший на захоронение павших. Подручный присмотрелся к угрюмому профилю Музаффара.

– Я слышу неуверенность в твоих словах. Или мне показалось?

Правитель повернулся к товарищу. Хмурая складка на лбу разгладилась.

– Тебе показалось. Но я действительно озабочен тем, что нам предстоит.

– Мы будем драться как львы! – заверил подручный. – Загоним обратно подлых калапархасов.

Первый ато́н улыбнулся. В своих людях он не сомневался ни капли. Но как объяснить верному другу, что его заботит молчание со стороны покровителя Светлой Áтон?

– Так и будет, Аббас. Так и будет.

Ни к чему перед боем говорить о своих тревогах. Воинам нужна непоколебимая вера.

…

Издали прилетело утробное гудение рога. Над пустыней полетел воинственный клич, и налитые злым куражом легионы понеслись друг на друга. Над схваткой тучами взвился песок. В общий гул вмешался скрежет и стон, ор и лязг, топот копыт и визгливое конское ржание.

Ато́ны были сильны. Однако воины вражьего полчища им не уступали. Боуло знал, с каким противником ему предстоит столкнуться, и в поход против Музаффара собрал мощную армию.

Выдернув меч из груди поверженного врага, первый ато́н выпрямился в седле. По щекам струился солёный пот, смешанный с чужой кровью. Позади раздались озверелые вопли. Музаффар обернулся. С двух сторон на него неслись осатаневшие всадники. Столкнувшись с ненавистью, исходящей от одержимых тварей, правитель расхохотался. Он ударил жеребца в бока и направил бесам навстречу.

Наперерез тем бросился отряд ато́нов. Со звоном столкнулись клинки. Завязалась сеча. Из-за тучи поднятой пыли и сверкающих лезвий вылетел крупный и сильный всадник. Его стремительный конь обошёл рубящихся, и воин, вращая каскарой, ринулся на Музаффара.

Но тут голова тёмного беса слетела с плеч, снесённая сзади одним из подручных правителя Áтон. Извергаясь алым фонтаном, тело стало заваливаться. Вражеский конь шарахнулся в сторону. Обезглавленный воин упал на землю, застряв ногой в стремени, и перепуганное животное потащило его прочь с поля боя.

День давно шёл на убыль, однако сражение не утихало. Прокладывая дорогу через кишащее море дерущихся, Музаффар заметил неладное. Войско противника увлекало ато́нов в котлован, окружённый песчаной дугой. Из него брала начало ложбина между цепями барханов.

Опустив оружие, царь выехал на открытую местность, приструнил жеребца и пристально оглядел поле боя. Перед котлованом развернулась горячая битва. Воздух дрожал от жара и бешеного движения. Над пустыней носилось эхо звенящего гула. Бесы отступали и делали это слишком поспешно. Намётанный глаз Музаффара успел уловить, как за склон дуги нырнул хвост конного отряда. В то время, как увлекаемые отступающим врагом, ато́ны всё глубже уходили в чашу низины.

Сзади раздался стремительный топот. К правителю подъехал отряд приближённых, оставив трупы врагов лежать среди песчаных холмов.

– Засада?.. – спросил первый подъехавший, утирая перчаткой окровавленный меч. – Они сосредотачивают свои силы с той стороны?

Первый ато́н молчал.

– Чего мы ждём Музаффар? – послышалось нетерпение в голосах. – Часть войска уже в низине. Ещё не поздно отвести их в барханы.

– Стоим, – с каменным лицом произнёс правитель, мягко похлопывая шею взволнованного жеребца. А про себя подумал: что-то не так. Сомнения нашёптывало чутьё, которое ещё ни разу его не подводило.

Он с прищуром посмотрел на барханы. Основание песчаной гряды утопало в рыжей рассеянной мути. И в ней мелькала чёрно-белая точка. Она увеличивалась, дрожала, пока в ней не стал угадываться несущийся всадник.

Наконец-то!

Музаффар дал знак своему окружению следовать за собой и заспешил всаднику навстречу. Распалённый скачкой конь Аббаса заплясал напротив коня правителя.

– Основные силы Боуло за барханами, – с ходу сообщил подручный, – засели с обеих сторон.

– Лживые псы, – процедил царь. – Бросили кость и рассчитывали, что, увязнув в низине, мы кинемся за укрытием в барханы, а там попадём прямиком в их клешни.

– Наши люди достаточны утомлены, – заметил подручный. – А там бесы вовсе передавят нас, как ящериц.

Музаффар повернулся к сопровождающим:

– Передайте военачальникам, пусть отводят армию. Ни к чему распаляться. Бесов оттеснили, возвращаемся в стан.

Как только они остались вдвоём с Аббасом, Музаффар поскакал к высокому холму, за которым лежал лагерь ато́нов. Подручный пришпорил жеребца и отправился следом.

Они подъехали к подножию горы и спрыгнули на песок.

– Будь здесь, – велел Музаффар и кинул Аббасу поводья. А сам поднялся на вершину холма откуда открывался вид на бескрайний простор.

Разгадка коварных планов радости не добавила. Что скрывала песчаная дуга котлована, от которого начала отход ато́нская армия, для правителя осталось неизвестным. И что скрывали крутые барханы, он тоже не видел. Иное озадачило Музаффара. Слева и справа до самого горизонта разбегалось пустынное море. И там, у границ Харахти перемещались обозы, непрерывными вереницами двигались отряды. Бесчисленные орды стервятников стягивались на пир, но благоразумно держались на расстоянии.

Между двумя всегда есть третий. Коварный и зачастую более опасный, чем тот, кто прямо заявляет свою волю.

Музаффар медленно спустился с горы. Встревоженный Аббас молча ждал новостей.

– К армии Боуло подтягиваются силы с холодных и жарких земель, – сообщил первый ато́н. – Но присоединяться не спешат. Замерли на границе Харахти и выжидают.

– Чего они ждут?

– Успехов Демоноподобного. – Царь посмотрел в сторону барханов, за которыми остались с пустыми руками бесы. – Боуло уже знает, что его планы пошли прахом, но проиграть он не может. Чтобы удержать союзников, он пойдёт до конца, Аббас.

– Что мы решим?

Музаффар положил ладонь на плечо верному другу.

Положение на перепутье.

Поединок нервов, выдержки, разума.

Пока кто-то первым не совершит ошибку.

– Лишим подлых калапархасов радости сплясать на наших костях уже завтра.

– Ты же не намерен отступать?..

– Нет. Но если в том будет необходимость…

– Музаффар! – вспыхнул парень.

– Дружище! – остановил его царь. – У слепой храбрости нет головы. В любой, даже самой горячей схватке нужно сохранять ум холодным. Толку расшибать лоб о глухую стену, лучше попытаться найти врата, – заявил он и, отвечая на недоумённый взгляд Аббаса, с невесёлой улыбкой добавил: – Мне нужно подумать.

�� д ень противостояния .

Время будто остановилось. Дни тянулись безрадостной напряжённой вереницей. Оживление покинуло улицы Джахи. Город застыл в ожидании. Редкие вести сообщали, что ато́ны продолжают потихоньку теснить бесов со своей территории. Но ощущалось общая вымотанность, усталость. А засевшие на окраинах Харахти стервятники по-прежнему зорко наблюдали за ходом борьбы.

– Чем мне помочь тебе, мой правитель? – прошептала в тишине Неросфет и, закрыв глаза, ясно представила образ царя.

«Что ты видишь, моя царица, в будущем Áтон?»

Она опустила руки и с болью произнесла:

– Прости. Если бы я умела ясно видеть чужие замыслы. Просто будь сильным, Музаффар.

«Просто будь сильным».

Недосказанность его очень смущала. Первый ато́н поднял лицо к звёздной бездне. Тёплый свет костра обрисовал чёткий профиль.

– Ясно видеть чужие замыслы, – произнёс странную фразу правитель.

Между шатрами послышались торопливые шаги, и к огню, запыхавшись, вышел дозорный.

– Прибыл гонец с сообщением от Демоноподобного, – доложил он, выводя царя из задумчивости.

Музаффар с Аббасом резко развернулись и встали. Первый ато́н взял протянутый свиток. На угрюмом лице заиграли тени. Пробежав глазами по строчкам, царь поднял на подручного взгляд.

– Он просит о переговорах.

– Что?..

– Условие Боуло – наедине, но право выбора, где и когда, он оставляет первому ато́ну.

Аббас посмотрел на царя с сомнением. Тот кивнул:

– Я отправлюсь на эту встречу.

– Ты обезумел?!! Думаешь, Боуло будет ждать тебя с распростёртыми объятиями?! Да он просто выманивает тебя. Не ты ли говорил, что он готов пойти на что угодно?

– Я не подставлю ему собственное горло, будь уверен. – Музаффар достал уголёк, черкнул на свитке пару строчек и передал дозорному. – Отправьте ответ.

– Что ты ответил? – спросил Аббас, когда дозорный потерялся в синей тьме за шатрами.

– Я буду ждать его у горы, на нейтральной территории.

Подручный сел на место, растёр лицо и, запрокинув голову к ночному небу, тяжко выдохнул:

– Это безумие.

Глава 41

Подъехавшие на переговоры отряды разделяло расстояние в семь конских прыжков. Воины и одной, и другой стороны одаривали друг друга тяжёлыми враждебными взглядами. Боуло, окружённый кольцом охраны, пристально посмотрел на подъезжающего воина.

– Он один, – сообщил тот негромко.

Демоноподобный усмехнулся и прогудел:

– Доверчивость, равнозначная глупости.

Не ожидал воевода объединённой армии, что великий ато́н так легко согласится на встречу один на один. До последнего думал, что бешеный пёс что-то учует и пойдёт на попятную. Жестом указав своим воинам оставаться на месте, он отделился от отряда и, поглядывая по сторонам из-под нахмуренных бровей, поехал к горе.

Уже скоро ухо уловило плеск, редкий перетоп копыт и конское фырканье. Как и договаривались, Музаффар ждал у оазиса. Один. Он сидел верхом на своём жеребце, чей смоляно-чёрный окрас оттенял сверкающие золотом одежды правителя. Первый ато́н неотрывно смотрел на воду. Невозмутимый и спокойный. Даже красавец-конь под ним, объект жгучей зависти Боуло, сохранял неестественное спокойствие. Словно ему передалась холодная выдержка хозяина, отчего они казались единым целым.

С подозрительностью изучая зелёные заросли, тёмный бес направился к берегу. Его тревожила неестественная тишина равнины, посреди которой высилась гора с плоской вершиной. Только булькала заводь и мягко шуршал качаемый ветром кустарник.

Боуло положил ладонь на рукоять меча и перевёл взгляд на противоположный берег. Огибая скальный уступ к оазису крадучись приближался десяток его самых верных людей.

Словно учуяв недоброе, конь Музаффара нервно ударил копытом о камень и фыркнул. Отряд бесов, обойдя оазис, встал по обе стороны от военачальника, взяв первого ато́на в полукольцо и притиснув к воде. Послышался лязг вынимаемых из ножен клинков.

– Ну здравствуй, Музаффар, – поприветствовал царя Боуло. – Потомок светлых и гордых Ахом. Великий правитель дерзких несгибаемых ато́нов.

Голос Демоноподобного был полон желчи.

Однако Музаффар оставался спокоен. Не дрогнул. И даже не повернулся, намеренно игнорируя того, кто пришёл с дурным умыслом. Казалось, вместе с сосредоточенным созерцанием волн он полностью держит ситуацию под контролем.

– Исход противостояния можно решить здесь и сейчас, – начал терять терпение Боуло. – К чему оттягивать неизбежное и проливать лишнюю кровь.

С двух сторон послышался оскорбительный смех приближённых. Ощутив нездоровый азарт, Демоноподобный и сам едва не расхохотался.

Тонкий свист заставил коня Музаффара встрепенуться и тонко заржать. Ато́н пошатнулся в седле, склонился к шее коня и рухнул в песок у воды. Жеребец шарахнулся в сторону. Ряд бесов расцепился, выпуская животное. Смех тотчас затих.

Несколько мгновений тёмный правитель в замешательстве смотрел на неподвижного царя. Потом слез с коня, осторожно приблизился и, поддев тело ногой, перевернул…

Лицо его вытянулось.

Царский платок съехал, открывая обрубок шеи. Рядом лежала слетевшая цепь со знаком союзнического имперского рода. Завидев воина своей армии, Боуло отшатнулся. Обеспокоенная охрана, негромко переговариваясь, двинулась к мертвецу.

Произошедшее следом застало бесов врасплох.

Песчаный бугор позади Демоноподобного взметнулся, и из жёлтого облака вылетела человеческая фигура с обнажённым торсом. Боуло уловил шорох песка и развернулся. Солнцем сверкнуло обоюдоострое лезвие. В бок острием ткнулась раскалённая боль, и демон лицом к лицу столкнулся с первым ато́ном.

Послышались изумлённые выклики охраны.

Опешив, Демоноподобный замешкался.

– Не стоит, – предупредил царь.

Вспыхнув, Боуло вскинул руку с мечом.

Уходя от смертоносного клинка, Музаффар отклонился. Мощным ударом каскары выбил грозное оружие и впечатал каменный кулак в шрамированную челюсть. Под пальцами хрустнули зубы.

Взмахнув руками, Боуло тяжело повалился навзничь. Царь ато́нов бросился к тёмному бесу до того, как воины из сопровождения со злобными криками взяли их в круг. Силой поставив Демоноподобного на колени, Музаффар выдернул кинжал из пристёгнутых к поясу ножен.

– Назад! – гаркнул он, прижав к шее Боуло опасно тонкое лезвие. Ледяной взгляд обжёг каждого беса. На лбу и щеках разгневанного царя искристо подрагивали песчинки.

Оскалившись и наставив на Музаффара мечи, бесы приближались осторожно, как хищники.

Харкая кровью и с трудом удерживая на коленях пронзённое болью тело, Боуло прохрипел:

– Слышали?.. Оставьте нас.

Воины с сомнением переглянулись и с неохотой отступили к воде.

– Ну! – поторопил их военачальник и повёл ошалелым взглядом.

Недовольно бормоча и пряча оружие, охрана двинулась обратно вдоль берега. Дождавшись, когда они удалятся к горе, Музаффар отпустил пленника и встал во весь рост. Ладонью зажимая истекающий бок, второй рукой Боуло упёрся в валун. Не устояв, повалился на мокрый от набежавшей крови песок.

– Не могу поверить, что ты меня подловил, – прокаркал он, скалясь жуткими челюстями. – Как ты решился на это, царь?

Убрав кинжал в ножны, первый ато́н встал над поверженным врагом.

– Ты предсказуем, Боуло. Нетрудно было догадаться, что ты собираешься сделать.

– У каждого из нас своя мораль. – Растерянность уже покидала Демоноподобного. Возвращалась уверенность. – Мы отраженье друг друга, как день и ночь, солнцеликий ато́н. И мне чужда твоя вера в человечность. Не жди, я никогда её не приму.

– Давай обойдёмся без пафоса. – Музаффар повёл руками по сторонам, указывая на то, что они одни, и растянул губы в усмешке. – Если бы я ожидал от тебя другого, разве сейчас ты лежал бы у моих ног? А потолковать нам надо. Ты помнишь? Я долго ждал, пока не смирился с тем, что говорить с противником стоит на языке, который он понимает. Больше проку. – Он посмотрел на гору, за которой, наверняка, выстаивали бесы. – Мимо знаменитых головорезов Боуло не пройти. Верные псы отлично служат хозяину.

В непроницаемо-тёмных глазах Демоноподобного полыхнул огонь. Под чёрной щетиной на шее дёрнулся кадык.

– Ещё никто и никогда не называл меня трусом.

– Ты знаешь моё истинное отношение к тебе, Боуло, что не мешает мне справедливо считать тебя сильным противником. И тем не менее ты опасаешься.

– Договоримся? – вдруг прошипел тот, кривя от боли разодранную щёку. Изо рта на бороду щедро плеснуло алым ручьём.

– О чём мне с тобой договариваться?! – бесстрастно произнёс Музаффар и принялся вытирать песком сырую от крови рукоять меча. – Договариваться с любым из вас всё равно что пытаться кормить с руки калапархаса. И ты лишний раз это доказал.

Лицо Демоноподобного дрогнуло. Среди чёрных усов раздвинулись разбитые губы, демонстрируя в жутковатой улыбке ряд остро подточенных окровавленных зубов.

– Завтра, – предложил он. – В полдень. Пусть всё решит последнее сражение. Или я возьму Джахи, или больше не появлюсь в твоих землях.

Музаффар в упор посмотрел на тёмного беса. О подлости и коварстве злейшего врага ходили легенды.

– Что ты задумал, Боуло?

На некоторое время тот сузил глаза, явно что-то прикидывая. Ожидание чуть затянулось. Наконец в глубине зрачков Демоноподобного дрогнули огни безумия.

– Что бы я не задумал, Музаффар, шансов у тебя будет немного. И моя смерть сегодня не даст тебе ничего.

– Ты прав, ничего. – Ато́н отвернулся, упёр руки в бока и с прищуром посмотрел на солнце. – Разве я не пытался по-другому? – произнёс он разочарованно. – Сколько раз я вызывал тебя на разговор, и что приносили от тебя вестовые? Даже сюда ты приехал не за тем, за чем звал. И вот теперь ты хочешь договориться.

– Подумай, царь, – проговорил тот. Между пальцами, зажимающими раненый бок, не переставая сочились багровые ручейки. – Нас больше, а твои воины устали. За границей Харахти стоят легионы тёмных.

Атон обернулся:

– Ты им веришь?

– По-твоему, я выжил из ума? Коварство однодневных друзей известно.

– Друзей?! – Музаффар расхохотался. – Это так вы называете друг друга? Боуло, в мире хищников не бывает друзей. Это стая, где добивают упавшего.

– Значит, ты понимаешь.

Они прямо посмотрели друг на друга.

– Значит, по-другому никак, – заключил Музаффар.

Он размышлял недолго. Смахнув с ладони окровавленную кашицу, вытер руку о схенти[24] и расправил плечи, поблёскивающие от приставших песчинок. Боуло замер в ожидании ответа.

– Завтра, – решительно произнёс Музаффар, подтверждая согласие, и свистнул коня. Тот, заслышав хозяина, с тихим ржанием встрепенулся, немедленно подбежал и остановился рядом. – В полдень. И пусть всё решит последнее сражение.

Правитель вскочил в седло, стегнул жеребца и умчался в стан своей армии.

____________________

[24] Схенти – набедренная повязка древних египтян (здесь приводится только для представления).

Глава 42

Солнце готовилось опуститься в фиолетовую бездну за краем земли. Умирающие лучи перекатами ползли по рыжим холмам и вытягивали из укрытий тени. Лагерь притих. Настроение правителя передалось каждому воину. В тишине изредка всхрапывал чей-нибудь конь, да налетающий ветер с хлопаньем трепал полотна шатров.

Музаффар в задумчивости сидел у костра. Чуткий слух улавливал тревожный бой далёкого барабана. В этом бое звучали отголоски гроз и песчаных бурь. Он перекликался с голосом земли, с её дыханием и размеренным пульсом.

Внезапно под ногой ато́на вздрогнула твердь. Взметнувшийся песок припылил носок сапога. Правитель опустил голову, прислушался. Из глубин под пустыней дошёл новый толчок, заставив волноваться привязанных лошадей. Из шатров высунулись обеспокоенные воины.

Новый удар сотряс пустыню. Дрожь волнами разбежалась по равнине и вскоре утихла.

Музаффар вскочил на ноги. В груди тревожно забилось сердце.

– Что происходит? – со всех сторон раздавались взбудораженные голоса.

К правителю приблизился подручный.

– Я слышал странное, Музаффар.

Не сводя глаз с утихшей равнины, правитель спросил:

– Что же ты слышал?

– Будто бы Демоноподобный собирается обратиться к тёмному богу.

Вот как!

В памяти царя прозвучало предупреждение Боуло: «Что бы я не задумал, Музаффар, шансов у тебя будет немного». Слова Аббаса целиком подтверждали ответ главного беса.

Какое-то время первый ато́н постоял в раздумье. Затем молча оставил друга и отправился на возвышенность.

До горизонта убегало море пустыни. Только оно перестало быть жёлтым. Всю равнину, на сколько хватало глаз, заполнили людские реки. Сизая даль до границы земли и неба мерцала оранжевой россыпью костров. Тёмные легионы наконец сдвинулись с места, чтобы слиться с армией Боуло. Не переставая прибывать из-за холмов, неисчислимые отряды стягивались к назначенной битве.

Музаффар посмотрел на свою армию, и плечи его враз опустились. Нет, ато́ны никогда не были слабыми. Один его воин стоил десятка врагов. Но по сравнению с тьмой Демоноподобного, их поредевшие ряды выглядели совсем малочисленными.

Что-то он не учёл.

В душу змеёй ввернулась тревога.

Первый ато́н поднял взгляд выше. Туда, где в дымке предвечернего сумрака едва заметно светлели стены родной Джахи. Впервые она показалась ему такой открытой и беззащитной. Всё от того, что её окружили орды алчущих завистливых бесов, заживо гниющих от собственной озлобленности и объединённые ненавистью к сильному светлому миру.

– Всепожирающая саранча, – произнёс он с презрением.

Последний луч солнца отразился в сияющем венце храма, и светило оставило землю.

С переходом на ночную сторону что-то изменилось. Царь ато́нов почувствовал это сразу. Позади, там, где готовилась к бою тёмная армия, раздался устрашающий сиплый скрежет.

Правитель шагнул обратно. Всмотрелся. И, обхватив голову, рухнул коленями в песок. Воины Боуло выправляли крылья и оглашали вечернее небо надрывным озлобленным криком.

«Что бы я не задумал, Музаффар, шансов у тебя будет немного».

Нет. Шансов у них не будет совсем. Они обречены.

Призывать в помощь Тьму – на такое способен лишь тот, кто отдался ей без остатка и носит в собственном сердце.

На деревянных ногах первый ато́н спустился с холма.

– Что с тобой? – вышел навстречу Аббас. Подручный был не на шутку встревожен мрачным видом правителя.

Вдали громыхнули грозовые раскаты, и с затянутого багровым туманом неба упали первые тяжёлые капли. Музаффар обмахнул плечо, подушечки пальцев слегка побелели от разъедающей влаги.

Боуло обратился к Тёмным силам. Что ж, он обратится к Светлым. Что это, если не тот самый момент?

А иначе Áтон не выстоит.

– Отправь гонца домой, пусть готовят город к осаде.

– Мы отступаем? – спросил Аббас с недоверием.

Музаффар покачал головой, не выказав ни единой эмоции.

– Нет. Но завтра решающий день, и нужно быть готовым к чему угодно. – Он хлопнул Аббаса по плечу и со словами: – Проследи, чтобы мне никто не мешал, – вошёл в шатёр и скрылся за пологом.

Горизонт утопал в лиловых сумерках, подкрашенных перьями алого румянца. Он был бы красив, и им можно было бы любоваться. Будь пелена, скрывающая место встречи земли и неба, не пеленой от дымящихся костров воинственно настроенных легионов. Неросфет стояла на террасе. Сжимая руки перед грудью, она нервно мяла ладони и неотрывно смотрела вдаль.

Вести запаздывали.

По террасе прошлась сырая прохлада. Тени на стенах, отбрасываемые танцующим пламенем дворовых чаш, потревожило мягкое дуновение. Неросфет зябко повела плечами и вздрогнула, когда в тишине за спиной кто-то негромко кашлянул.

Царица порывисто обернулась. У дверей стоял Аршухан.

А она и не слышала, когда он вошёл. Смутившись, сказала:

– Ты?

В её голосе жрец уловил ноту разочарования, и собственное сердце царапнула злая боль. Он вышел из полумрака на свет. На лице Неросфет лежала тень глубокой печали. Она опять отвернулась к пустыне и отстранённо сказала:

– После первых успехов нашей армии прошло несколько дней. Где гонцы с вестями?

– Боуло стянул армию с холодных и жарких земель. Наверное, Музаффар не хочет тебя огорчать. И… поэтому молчит.

Неросфет взглянула на Аршухана. В сумраке её глаза беспокойно мерцали.

– Что ты узнал?

Перед ответом он чуть помедлил.

– Ато́нов ждёт большое сражение.

– ?..

– Город велено готовить к осаде.

В истом желании попросить помощи у древнего покровителя потомок великих бомани вошёл в состояние Этерны. Больше он не сомневался, как прежде.

Время замерло, потеряло счёт. Растянулось спиралью и рассеялось золотистым потоком. Лишившись условностей и отодвинув за грань посторонние смыслы, открытый разум избранного ато́на свободно принял высшее знание.

«Заставь Зло убраться в свой мир, – бежали сквозь тьму волны огненной вязи. – И будь осторожен. Порой оно находится так близко, что его трудно заметить. Будь!.. Осторожен!..»

Наследник светлых правителей Ахом покинул состояние Этерны полный решимости. К тому часу лучи предрассветного солнца только-только коснулись песков пустыни.

Равнина замерла в ожидании решающей битвы. Ветер притих. Отдыхала земля, уставшая от ударов копыт и пыла жестоких сражений.

Правитель вышел на свет. Из-за ближайших холмов ветер-сообщник донёс кое-что странное. Слабое лошадиное ржание, надрывное и отчаянное, полное животного ужаса, муки и боли. Похолодев, Музаффар кинулся на затихающий зов. Между холмами две крылатые твари терзали животное, рвали на части и насыщали утробу горячей трепещущей плотью.

Проваливаясь в песок, правитель взобрался на холм и, в гневе сжимая кулаки, замотал головой. Объединённая армия готовила наступление раньше оговоренного часа. Чего ещё было ожидать от презренных шакалов!

Музаффар со всех ног бросился в лагерь. Навстречу бежал подручный.

– Поднимай войско, Аббас! Враги уже здесь. Продержитесь, сколько сумеете. Мы их одолеем.

Объяснять, как и предупреждать ато́нов у него не было времени. Нужно было спешить. И, вскочив на коня, он во весь опор помчался в сторону Джахи.

Едва Аббас протрубил тревогу, из утренних сумерек в лагерь прилетело первое послание. Длинный узкий клинок поразил в шею верного друга царя. Подбежавшие воины застали умирающего товарища, который уже не мог ничего сказать и лишь указывал на удаляющийся силуэт Музаффара.