Текст книги "В плену лживого солнца (СИ)"

Автор книги: Борис Токур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Да-да, да-да, – повернулся к нему профессор.

– Ну и что мы в итоге имеем? – произнёс Сандал, скептически выгибая бровь. – По всему выходит, второй рабочий никуда не сбегал. Точнее, не сбежал. – Выдержав многозначительную паузу, он поглядел на ничего не понимающих собеседников. – Так куда же делось тело?

____________________

[8] Цивилиография – интегральная общественная наука о теории, истории и будущем цивилизаций.

Глава 5

Чуткий сон Буру оборвал посторонний шум. Африканец приподнял голову. Поводя глазами, прислушался и сразу определил – шум шёл со стороны сидящих на привязи собак. Животные явно беспокоились.

Темнокожий здоровяк выбрался из спальника. Не потревожив сон соседей по палатке, он с грацией, неожиданной для человека его роста и комплекции, выскользнул наружу.

Над Сахарой раскинулся фиолетовый бархат ночи. Буру вздрогнул от холода. На стоянке негромко хлопнула дверца автомобиля. Уха коснулось мягкое шуршание песка, и из тьмы выплыл силуэт человека.

– Что с собаками? – приглушённо спросил Сандал, входя в скудное пятно света от одинокого фонаря на столбе.

– Я как раз собирался это выяснить, – так же тихо ответил Буру. – Тоже хотите прогуляться?

– Что случилось? – начали раздаваться позади встревоженные голоса проснувшихся работников.

– Оставайтесь на месте! – распорядился Сандал, заставив всех разом умолкнуть. – А лучше вернитесь в свои палатки и не высовывайтесь наружу.

В его руке холодно блеснул пистолет. Включив фонарик, следователь направился к удалённому участку, где на огороженном пятачке под навесом отдыхали псины. Буру молча шёл позади. Внезапно тишину пронзил собачий визг. Сандал вскинул руку и послал вверх предупредительный. Грохот выстрела заглушил визг. Эхо разлетелось по ночной пустыне и медленно угасло вдали.

Шуршание в песках, громкое и стремительное, пронеслось от «собачьего» угла и исчезло за барханами. Буру крутанулся на месте, но не успел ничего рассмотреть. Только встретил сосредоточенный взгляд Сандала.

– Мать твою, что это было?! – спросил африканец, утирая вспотевшие ладони об обтянутую курткой грудь.

– Идёмте, – позвал следователь и двинулся к собакам.

Их встретили настороженные морды. От угла ограждения доносился тихий скулёж.

– Всё в порядке? – спросил Сандал, наблюдая за мелькающей светлой курткой африканца, обходящего привязанных собак.

– Табо нет на месте, – вынырнул тот на свет. В его руке болтался обрывок ошейника. – Убежала?

Он с сомнением глянул на следователя. Но выражение глаз, с каким тот смотрел на разгрызенный кожаный ремешок, ему не понравилось.

– Предлагаю лечь спать, – заявил Сандал и поднял голову, прислушиваясь к пустынной тишине. – А сразу с утра поищем следы. Сейчас бесполезно.

Они направились обратно к палаткам. Рабочие уже разошлись, мало кто остался снаружи, с любопытством дожидаясь новостей.

– А вы ведь о чём-то подумали, – предположил Буру, шагая рядом со следователем. – Рассказать не хотите?

– Давайте дождёмся утра, – уклончиво ответил Сандал, убирая пистолет в кобуру. – У меня пока нет уверенности. К чему зря наводить панику.

У палаток появились Лебедев и его молодой коллега Ситник.

– Что произошло? – нервно спросил профессор. – Мы слышали выстрел.

– Стрелял я, – ответил Сандал. – Собаки подняли шум.

– Шум? Выяснили, из-за чего?

– Дождитесь утра, – сдержанно повторил следователь.

Оставив Буру и учёных в смятении, он свернул к стоянке и растаял во тьме.

…

Спустя несколько часов озадаченные Сандал и бригадир вновь стояли под навесом «собачьего» угла.

– Не сказать, чтоб неожиданно, – прокомментировал следователь, – но всё же я надеялся.

– Перед рассветом ветер поднялся, – не без разочарования произнёс Буру и поднял голову на оклик.

К ним спешили археологи. Первым открыл рот Лебедев:

– Ну и что здесь ночью было?

– Сложно ответить, все следы пропали, – сообщил Буру и совсем мрачно добавил: – Если, конечно, были.

– Чт… что значит если?! – запинаясь проговорил взволнованный профессор.

Сандал, быстро глянул на бригадира.

– Ну уж что-то от вашей псины должно было остаться, – заметил он осторожно.

Черты лица Буру напряглись. Профессор застыл с открытым ртом.

– А если посмотреть запись с камеры? – предложил Ситник.

– Какой камеры? – оживился следователь.

– Забыл вам сказать, – помялся Лебедев. – Мы же в тот день, когда пропали рабочие, ещё утром нашли у колодца инструменты и куртку Роджера.

– Пропавшего рабочего? – уточнил Сандал.

– Да-да-да. А я ведь наложил строгий запрет на спуск в подземелье. Вот мы с Вадимом… э-э-э… Вадимом Андреевичем, придумали установить на ночь камеру. Ну знаете, так, на всякий случай…

– Я всё понял, – перебил его следователь. – Показывайте ваши камеры.

– Одну камеру.

– Ну так показывайте одну.

– Пойдёмте к Марго, – позвал Лебедев и первым направился к светлому шатру, обособленно стоящему на краю лагеря.

– Марго – это…

– Маргарита Ланская, моя ассистентка, – объяснил учёный, семеня впереди компании. – Правда, камера установлена в стороне от лагеря, у подземелья, но мало ли, вдруг на неё что-то попало.

Откинув полог, он по-хозяйски повёл рукой, приглашая Сандала пройти в шатёр Ланской.

– Марго, – поприветствовал следователь сидящую перед ноутбуком девушку.

Та улыбнулась столичному гостю. Карие глаза вежливо глянули на археологов и вскользь задели Буру, нерешительно переступающего с ноги на ногу позади всех.

– Рита, – профессор положил руку на спинку её стула, – выведи-ка нам ту камеру, что у подземелья, и промотай ночную съёмку.

– Какой отрезок времени вас интересует?

– Давайте начнём с двух, – попросил следователь.

Смуглые пальцы Марго запорхали над клавиатурой. Пришедшие подались вперёд и уставились на отдельный монитор. На экране развернулось монохромное изображение спящей пустыни. В шатре повисла напряжённая тишина, и стало слышно, как сквозь фоновый шум свиристят ночные насекомые: шоу-шоу-шоу-шоу. В черноте углом выступала серая кладка колодца, освещённая далёким лагерным фонарём. Вход в подземелье был завален досками.

Пару-тройку минут перед камерой мельтешила застигнутая светом мошкара. И вдруг надёжно зафиксированное устройство ожило. С тихим жужжанием оно развернулось, сместив угол обзора на девяносто градусов, и замерло. Никто не проронил ни слова. Зрители пытались понять, что произошло, и разглядывали изображение, на котором волны песка, убегая вдаль, терялись в темноте.

– Камера управляется отсюда? – первым нарушил молчание Сандал.

– Да… – растерянно отозвалась Ланская и подняла расстроенное лицо. – Но… н-ночью к рабочему столу никто не подходил. Я не знаю, как это получилось. Я… я точно ничего не делала.

Она закрутила головой на обступивших её мужчин.

– Подожди, Марго, – влез Лебедев. – Тебя никто ни в чём не обвиняет.

– Разумеется, – спохватился следователь. – Скорее всего, камеру плохо закрепили, и она просто съехала. Давайте промотаем немного вперёд.

Он склонился над девушкой, упёрся ладонями в стол и сосредоточил взгляд на передаваемом изображении.

Ланская клацнула по клавиатуре, и запись пошла быстрее. Белые точки рывками заскакали по экрану. Цифры в углу начали стремительный отсчёт, приближая час, когда первые голоса побеспокоенных собак разбудили Буру. Сандал попросил остановить перемотку, после чего запись пошла в обычном режиме. Вернулись шумы.

Лебедев тихо охнул, когда тьма за границей света неожиданно покачнулась. Стол, в который упёрся следователь, скрипнул. На экранный серый песок мягко приземлилось странное существо. Высокое и поджарое, с короткой шерстью и узкой хищной пастью. Длинные худые лапы говорили о том, что животное способно развивать хорошую скорость.

Зверь, раза в полтора больше любой крупной собаки, пригнул голову к земле и начал водить носом над песком. Прозвучал короткий приглушённый рык, и перед камерой очутились ещё двое хищников. Один из них, явно чем-то привлечённый, вскинул голову, шевельнул ухом. В фокус попала свирепая морда, в свете фонаря голодным блеском сверкнули глаза.

Издали послышался жалкий скулёж и вялая, будто придушенная, собачья брехня. Лагерные псы учуяли опасность и были неслабо напуганы. Три пришедших хищника повернулись на звуки. Насторожились, приподнимая передние лапы и подбираясь для прыжка. Затем как по команде метнулись в сторону и пропали за границей обзора. Почти сразу раздался визг. Тот самый, который ночью слышали все, кто не спал. Его заглушил выстрел Сандала.

В полном молчании прошло несколько минут, в течение которых ничего интересного на записи больше не происходило.

– Спасибо, Марго, – поблагодарил Сандал и оттолкнулся от стола. – Пойдёмте, – позвал он спутников и направился к выходу.

Спутники послушно двинулись следом. После полумрака шатра сияющий под солнцем песок показался особенно ослепительным. Профессор резко чихнул и полез в карман за платком.

– Что это за звери? – спросил он, утирая нос, и сверкнул на следователя ярко-голубым глазом.

– Калапархасские шакалы[9], – ответил Сандал. – Те ещё твари.

Он внимательно посмотрел на собеседников. Те не менее внимательно смотрели на него в ожидании продолжения.

– Калар…кхас… – попытался выговорить Лебедев. – Господи, кто вообще это выдумал!

– Ка-ла-пар-хас-ские шакалы, – медленно и с нажимом повторил Сандал. – Эти пустынные хищники относятся к вымирающему виду. Среди местных охотников считаются довольно опасными, так как постоянно испытывают голод. Из-за этого звери бо́льшую часть времени вынуждены охотиться. Нападают, как правило, стаей и жестоко разделываются со своей жертвой.

– Об этом вы и хотели сказать ночью? – спросил Буру. – Только не стали.

– Вначале я должен был убедиться, – объяснил Сандал. – С месяц назад в районе прошла новость о том, что охотники обнаружили следы небольшой группы калапархасов. Но как-то на эту новость никто особо не обратил внимания.

– Почему? – нахмурился Ситник.

– Дело в том, что об этих хищниках здесь давненько не слышали.

На лицах собеседников проступило изумление.

– Во всяком случае, – продолжал Сандал, – отсутствие тела вашего второго рабочего как раз можно объяснить нападением стаи. За вчерашний день мы с вашими людьми обошли всю округу. Увы, безрезультатно. Нам не удалось обнаружить ни самого рабочего, ни… м-м… тела. И, скорее всего, останков мы не найдём. От бедняги, поди, ничего не осталось. Либо лежат его кости где-то под песками.

Он замолчал, оглядел пустынные окрестности и проговорил:

– Вот об этом я и напишу в своём отчёте.

– Но почему тогда тело Фила осталось почти нетронутым? – спросил африканец. – И почему у него полголовы нет?

Сандал сунул руку под мышку, кулаком второй подпёр подбородок. Глядя в песок, он задумчиво пожевал губами.

– Я говорил, что калапархасы постоянно голодные? Мм… ну вот смотрите, у трупа отсутствует мозг. А это достаточно питательный орган и для вечно голодного существа, наверняка, особенно притягателен.

Лебедев зажал рот, глуша рвотный позыв.

– Почему не сожрали? – рассуждал следователь, не обращая внимания на полуобморочное состояние впечатлительного старика. – Думаю, просто не успели. Прикопали, как указатель на кормушку. – И он оценивающе оглядел весь лагерь.

Вцепившись в ворот футболки, Лебедев зашатался на месте.

– По затылку ему врезали тоже они? – спросил активно поддерживающий беседу Буру.

– Хм… – Сандал спрятал улыбку в уголках губ. – Видимо, врезал всё-таки товарищ. Должно быть, из-за несправедливо поделенного добра. – Он повернулся к посеревшему лицом Лебедеву. – Профессор, я советую вам обратиться за помощью. Кстати, могу посодействовать с охраной лагеря. А пока выставляйте на ночь посты. Хотя бы одного-двух человек. Лучше больше. У вас есть такая возможность?

– Выставим, – ответил за учёного Буру.

– Я хочу, чтобы вы знали, – араб стал абсолютно серьёзен, – раз они пришли, то уже не уйдут. Это был их первый визит, так сказать, разведывательный. Калапархасы отличаются изощрённым коварством и особой свирепостью. Так что будьте бдительны и даже днём постарайтесь не отходить далеко от лагеря, тем более в одиночку. Лучше передвигаться группами.

– Понятно. – Буру шаркнул ботинком по песку и обернулся. Мимо них, волоча пеналы с инструментами, возвращались с раскопа рабочие. – Нужно обсудить ночные дежурства, проф. Пойду пока переговорю с парнями. Дуг! – махнул он кому-то рукой и отошёл.

Отвлечённо глядя ему в спину, Сандал вдруг спросил:

– Скажите профессор, а как вы обнаружили подземный город? Неужели всё началось с того сообщения, что прошло в вашей археологической группе?

Он повернулся и посмотрел на археологов с профессионально-цепким прищуром.

– Ну собственно да, – развёл руками Лебедев. – Что тут скрывать? Ваши студенты сами выложили фото найденных монет с целью узнать их ценность. И, как вы понимаете, такая новость никак не могла остаться в стороне от мира науки.

– Я понимаю. – Сандал проницательно смотрел на учёного, лицо которого начало обретать краски. – И что по-вашему находится под этими песками?

– Говорить пока рано, – уклончиво ответил тот и сделал вид, что промокает платком взмокший лоб.

Стоящий за плечом Лебедева Ситник подавил улыбку. Поведение профессора объяснялось не только банальным нежеланием раньше времени раскрывать величайшую тайну пустыни.

– Не хотите делиться? – внезапно спросил Сандал. – Или вам пока нечего предоставить?

Глаза-точки буровили пожилого учёного. Было очевидно, что в последнее столичный гость не верит уж точно.

– Именно так, – заявил профессор, не поясняя, что имеет в виду, и резко сменил тему: – А по поводу проводимых работ к нам не может быть никаких вопросов. С документацией у нас полный порядок, все необходимые требования мы соблюдаем.

Под конец в его тоне невольно отметились нотки лёгкой раздражительности. Он отчаянно надеялся на то, что дотошный араб не вознамерится с маниакальной изощрённостью, присущей любому ищейке, забрасывать его уморительными вопросами. Помогла, как водится, чистая случайность. Карман следователя гуднул. Вытащив вибрирующий мобильник, Сандал жестом попросил профессора подождать и отошёл.

Лебедев украдкой перевёл дыхание и красноречиво посмотрел на Ситника. Тот с пониманием кивнул.

– Звонок из полиции, – сообщил следователь после разговора. – Вынужден отъехать, отзывают по основному делу. Завтра вернусь и продолжим.

Он говорил отрывисто, явно чем-то взбудораженный. Смешавшийся профессор растерянно пожал его руку.

– Хорошо.

– А будут новости, сообщайте сразу.

Сандал кивнул Ситнику и направился к стоянке. Вадим приблизился к профессору. Они молча проводили автомобиль каирской полиции. Когда вдали стих рокот мотора и осело облако поднятой пыли, пожилой учёный тяжело опустился на ящик с инструментом. Ситник посмотрел на расстроенное лицо старшего коллеги.

– Что конкретно вас так напрягает, проф?

– Столичная полиция будет продолжать расследование, но я чую какую-то подоплёку.

Вадим присел рядом и сунул руки в карманы бриджей.

– И в чём же подоплёка?

– Что им здесь делать?! – раздражённо выпалил Лебедев. – Одно тело забрали, второе так и не нашли. В отчёте будет написано, что рабочий подвергся нападению… этого… забыл, как он его назвал. Хищника, одним словом. Ох-х… неспроста он завёл разговор о том, каким образом мы нашли древний город. Как понаедут сюда представители местных властей!

– Ну-у… интерес местных властей к мировому наследию, которое скрывает пустыня, в принципе логичен. Не находите? Район Харахти находится на их земле. Так случилось.

– Увы. Но поверь, если, не дай бог, они узнают правду, можем сразу попрощаться со своими планами. Они махом нагонят сюда своих специалистов. Как бы нас тогда вообще не отодвинули в сторону.

– А кто узнает правду? Свитки не расшифрованы, а из опубликованного мало что понятно.

– Если только сами не заговорим.

– И кто нас заставит?

– О-о-х…

– Послушайте, проф, да какая к чёрту разница, насколько высокого полёта птицы сюда пожалуют! При худшем раскладе за формальностями вполне можно потянуть время. Объяснения лишние. Обычная профессиональная ревность. Вы понимаете, о чём я? Ничего личного.

– Ой, не знаю. Ты видел, как смотрел на меня этот следователь? Такого точно не проведёшь. Одна надежда, что из-за звонка он уже обо всём забыл.

Вадим упёрся локтями в колени и опустил голову.

– Но тебя, я смотрю, тоже что-то заботит, – глянул Лебедев на его сгорбленную спину. – Или мне показалось?

Ситник упёр в подбородок сдвоенные кулаки.

– Я вот всё думаю… что мы тогда выпустили, а, профессор?

– О чём ты? – нахмурился тот.

– Кто-то шарился ночью в подземелье.

– Опять?!

– Угум. Уже после того, как вы обнаружили там пенал с инструментом. Рабочие сказали, доски, которыми прикрыли колодец, лежат не так, как их оставили. Как будто их сдвинули. А вокруг следы.

– Какие следы? От ботинок или…

От нехорошей догадки профессор замер. В уме одно за другое начало что-то цепляться: белые точки суетливой мошкары, отклонившаяся камера и сухие фигуры с длинными лапами.

– Да непонятно. Заметённые. Замести их пытались.

– Замести следы… – пробормотал учёный. Образы в голове рассыпались на отдельные фрагменты. – Час от часу! – бросил он в сердцах и с досадой хлопнул себя по тщедушной коленке.

____________________

[9] Калапархасские шакалы – вымышленные существа, крупные пустынные хищники; по внешнему виду напоминают нечто среднее между обычными шакалами и гиенами.

Во второй половине дня

Ситник внёс уточнённые данные в будущий проект, сунул планшет под мышку и направился от колодца к лагерю. На перевёрнутом ведре между древним городом и стоянкой сидел Лебедев и что-то записывал в блокнот. Вадим подошёл к профессору, когда со стороны лабиринта послышались голоса. С раскопа шла партия рабочих. Молодой учёный заметил среди подручных и специалистов раскрасневшуюся от жары, довольную Лин. С некоторых пор племянница Лебедева с головой погрузилась в работу и пребывала в прекрасном расположении духа.

В этот момент что-то с гудением врезалось Вадиму в шею. Хлопнув себя ладонью, он почувствовал под пальцами нечто жёстко-колючее и истеричными движениями принялся это нечто смахивать. Крупное насекомое с агрессивно-ярким жёлтым рисунком на узких чёрных крыльях слетело к ногам Ситника и под его удивлённым взглядом быстро зарылось в песок.

Как только группа прошла мимо, профессор вздохнул.

– Я без понятия, что здесь происходит, – произнёс он тускло, следя за погружением солнечного диска в остывающее рыжее море. – Подождём возвращения полиции. Кто знает, может, скоро всё прояснится. – Он встал, одёрнул рубаху и положил ладонь на плечо Вадиму. – Пойдём, все уже, наверное, собрались на ужин.

И пошёл к лагерю. Потирая неприятно зудящий участок шеи, Ситник отправился следом. Между шатром с инвентарём и профессорским стояла Лин и набирала воду из бака. На губах Вадима появилась улыбка. Но тут же увяла. Приотставший от своей группы рабочий подошёл к племяннице профессора и подмигнул.

«Да что он себе позволяет!» – вспыхнул Ситник.

Пижонистый молодчик тем временем принял из рук Алины кружку и сделал несколько глотков. Вылив остатки воды себе на макушку, он помотал головой, разметав брызги и вызвав у девушки короткий смешок.

«Выпендрёжник хренов!»

Выпендрёжника окликнули товарищи. Вернув кружку, он что-то сказал Лин (она кивнула, заставив Вадима пропустить вдох) и отправился догонять идущую на отдых компанию.

Заметив Вадима, девушка простодушно улыбнулась, помахала рукой и скрылась за пологом шатра.

Над пустыней склонилась ночь – лунная, светлая, ясная. Полная таинственного шёпота и далёких отзвуков тревожного африканского тамтама. Ночь, когда призраки покидают свою обитель, свой холодный сонный мир, и выходят на встречу с миром живых. Ночь, когда приподнимается занавес над хрупкой границей сна и яви, и та становится тонка и прозрачна, готовая вот-вот порваться.

Мрачная тень скользит по молочно-синим барханам, взбирается на песчаные холмы, змеёй крадётся между палатками, тянется щупальцами по лицам спящих, хищно дрожит над лагерем и уплывает прочь с первыми лучами рассвета.

Никто не остановит зло, пришедшее в несчастный мир, заплутавший в собственных страхах. Никто не станет сопротивляться смертельному яду, что сочится капля за каплей с обоюдоострого меча безумия и опадает на землю, пропитанную кровью невинных и отравленную ложью тысячелетий.

Глава 6

Над бескрайним простором дрожало марево нагретого воздуха. В жарком мире песка и камней гудели древние барханы, исполняя органную мелодию одной ноты под управлением маэстро ветра. Взвихряя верхушки жёлто-рыжих холмов, вольный странник играючи скатывал вниз податливые сыпучие волны, лёгким дыханием овевал тело, касался кожи, перебирал тонкими пальцами волосы. И улетал прочь, оставляя усталого путника один на один с беспощадной пустыней.

Увязая в мягких песках, человек с трудом переставлял ноги. Не позволяя себе отклониться в сторону ни на шаг, он шёл к недосягаемо далёкому горизонту, куда медленно опускался полыхающий шар солнца. И только, когда за краем земли исчез последний оранжевый отблеск, путник остановился.

Ногам передался лёгкий толчок. Глубоко в недрах земли зарождалась стихия.

И неожиданно перед человеком дрогнула земля, всколыхнув облако бурой пыли. Налетевший ветер поднялся рыжим вихрем, образуя круговорот. Взвыл грозно, неудержимо, опасно. Вибрация разошлась по пустыне и от разверстой воронки кругами разбежалась волны. Движение остановилась у самых ног…

Затаив дыхание и не смея шевельнуться, путник смотрел, как, осыпаясь песчаным каскадом, перед ним восстаёт остроконечный сияющий исполин. На маленького человека враз навалилась тяжесть. Спеленала и обездвижила. Придавила, точно неподъёмная плита саркофага.

Сар-ко-фа-га…

Умирающий дневной свет сменили густые синие сумерки. Вечерние потёмки – душная тьма подземелья. Путник огляделся. По щербатым ступеням бродили зыбкие чернильные тени. Массивные врата с таинственной золотой вязью бесшумно отворялись внутрь. Отворялись… отворялись…

Леденящий мрак наблюдал из тьмы за маленьким человеком. Он ждал. Долго и терпеливо. И, выбираясь наружу, полз по древним стенам с печатью безжалостного времени.

Холод кольнул пальцы, проник в мышцы, пробрал до костей. Затрудняясь вдохнуть сдавленной страхом грудью, путник кое-как нашёл в себе силы отступить на шаг. Ещё… на один…

Ступив пяткой в предательскую яму, он нелепо взмахнул руками и, с силой зажмурившись, упал навзничь!..

Кожей ощущая опасность, тут же открыл глаза.

И всё для того, чтобы не пропустить. Чтобы встретить надвигающийся ужас…

Над ним мерцали холодные звёзды. Вздрогнув, парень подхватился и вытаращился в пугающую тьму.

Ночь. Холод. Тишина. И сонный лагерь. В груди слабо трепыхалось сердце, всё ещё зажатое в тиски пережитого кошмара. Неповоротливый язык тряпкой прилип к нёбу.

Дуг глянул на ружьё, перевёл дыхание и потянулся за фляжкой, чтобы смочить пересохшее горло… да так и застыл, натолкнувшись на жадно горящие зрачки. Из тьмы выдвинулась хищная морда. Крупная тварь оскалила пасть и предостерегающе зарокотала. Далёкий свет фонаря дугами обрисовал мощные клыки.

Фляжка бесшумно выпала из похолодевших пальцев, глотку сковал спазм. И в момент, когда подобравшийся зверь бросился к парню, тот уже проваливался в ничто.

Вадим проснулся от громких разговоров поблизости. Снаружи, отбрасывая на полотно шатра вытянутые синие тени, стояли несколько человек.

– На привязи, как иначе-то? – произнёс кто-то. – А так разбежались бы.

– Может, и к лучшему, – возразил другой голос, и Вадим вспомнил его обладателя, темнокожего паренька, друга Таонги.

«Кажется, его зовут Мунаш».

Ситник осмотрелся, в шатре он был один. Юрбен и Степной, коллеги-учёные, уже встали. Он сел, спустив ноги с раскладушки. С головы на плечи сыпануло.

«Что за чёрт?..»

Он провёл ладонью по лицу и волосам. На пальцах золотились песчинки.

«Да что за чёрт?!! Откуда?»

Ситник чихнул раз, другой. Закашлялся, взбивая вокруг головы белесое облако, и быстрыми движениями принялся стряхивать песок.

За палаткой всё ещё топтались работники.

– Чего вы здесь собрались? – услышал он Лебедева.

– Дуг пропал, – убитым голосом сообщил Буру. – А ночью Мунаш кое-что видел.

Вадим метнул взгляд на вытянутые тени и быстро встал. Он стащил свитер, одёрнул футболку и, на ходу собирая волосы в хвост, поспешил наружу.

У баков с водой, в окружении рабочих стоял профессор. Жмурясь от слепящих лучей утреннего солнца, Ситник направился к компании.

– Ты ночью что-то видел? – спросил он у Мунаша. – Что это было?

Рабочие молча повернулись в сторону Вадима.

– Я плохо его рассмотрел, – ответил парнишка. На лице цвета мокко беспокойно подрагивали большие выразительные глаза. – Я за палатку выходил. Когда там стоял, услышал шорох. Думал, тоже кто-то вышел. А когда обратно пошёл, между вашим шатром и бочками какой-то зверь стоял.

– Какой зверь?.. – сипло спросил Вадим.

– Темно было, – виновато произнёс Мунаш.

– Может, пёс отвязался? – неуверенно предположил Ситник.

– Этот намного больше, – сказал подросток. – И глаза у него светились.

– И куда этот зверь потом делся? – спросил профессор.

– Не знаю, – пожал плечами Мунаш. – Пропал.

– Сквозь песок, что ли, провалился? – на лице Ситника прилипла неестественная улыбка.

Вокруг переминались с ноги на ногу хмурые рабочие. На шутку никто не отреагировал. Лебедев со строгим вниманием посмотрел на мальчишку.

– А не привиделось ли тебе случаем, а парень? – спросил он. – Ночью оно, знаешь, как бывает?

– Нет, профессор, – вступился за Мунаша Буру, – не привиделось ему.

Африканец отошёл в сторону, рабочие расступились. Взгляды Лебедева и Ситника упали на бак с водой. На зелёной крашеной поверхности отчётливо выделялись кривые борозды. Песок у бака был плотно утоптан странного вида следами – длинными, с полторы человеческих ступни, и узкими.

«Не привиделось», – с безнадёжной тоской подумал Вадим и только сейчас заметил на голубой стенке шатра засохшие бурые разводы. Будто тёрлось о неё что-то. Песок у входа впитал кровавую дорожку, крапчатой змейкой уходящую в пустыню.

– Откуда… – выдавил Ситник одеревеневшим голосом и испуганно посмотрел на собравшихся. – Кровь откуда?.. Чья это кровь?! Зверя этого, да?!!

Закашлявшись, он прочистил горло.

– Не его это кровь? – ответил Буру. – И не Дуга. Дуг вообще пропал. Всё окрест обошли, нет его нигде. – Он глянул в сторону собачьего навеса. – Загрызли ещё одну псину. На месте разорвали бедолагу. Там кровищи!

– Сандал предупреждал, что они вернутся, – напомнил потрясённый Ситник. После чего голос окончательно ему изменил. – Они теперь всё время будут приходить, – прошептал он, растирая виски.

– Но этой ночью было тихо, – заметил Лебедев. Несмотря на загар, лицо учёного казалось безжизненно серым. – Как же они могли так неслышно подобраться и псов не всполошить? Весь лагерь бы перебудили.

– Да вы пойдите посмотрите на них. Уделались от страха и забились по углам. Эти твари прямо там их подругу жрали. Одна челюсть осталась.

Вадим нервным движением провёл рукой по лбу – под кончиками пальцев перекатились колкие песчинки – и ощутил, как вдоль позвоночника взобрался озноб. Он открыл было рот да так и не произнёс ни слова. Все мысли разбежались.

– Мы что с парнями думаем, – заговорил Буру, – а что, как прав столичный следователь на счёт Роджера? Не просто так ведь остеречься советовал. Теперь ещё и Дуг пропал. – Стоящие вокруг рабочие согласно забубнили. – Дело серьёзное, проф, – продолжал африканец. – Нужно бы об этих шакалах сообщить куда следует. Пусть, что ли, из столицы охотников пришлют. Что мы безоружные? На всех пара стволов. Остаётся одними сигналками пугать. Кто знал, что здесь такое.

Лебедев огладил тронутую сединой бородку.

– Ты прав, Буру, – сказал он. – Я сейчас же свяжусь с полицией и сообщу о пропаже ещё одного человека. Сандал сам просил связываться с ним в случае чего.

– Он говорил, что готов помочь с охраной, – напомнил бригадир.

– Да-да-да. Вот заодно и обговорим.

– Обговорим, – буркнул Ситник и выпрямил спину. – Ладно, обсудили и будет. Что толку толпиться! Работа сама по себе не начнётся, а времени у нас лимит. Собирайтесь, идём на раскоп.

– Профессор, а как же Дуг? – недоумённо забухтели рабочие.

Лебедев повернулся к бригадиру.

– Отправь человека три на поиски, остальные… – он посмотрел на замершие в ожидании лица, – собирайтесь на работу. Коллега прав, останавливаться нельзя.

Кивнув Буру, он направился в шатёр. Рабочие, тихо переговариваясь, побрели под навес, где Таонга гремел плошками и колдовал над жаровней, установленной на открытом огне.

Вадим приблизился к баку, провёл ногтем рядом с глубокой кривой бороздой и содрогнулся. Такую отметину мог оставить разве что здоровенный гвоздь. И то в случае, если к нему приложить немалую силу.

Из профессорского шатра, позёвывая, вышла Лин. Постояла, потирая плечи и оглядывая проснувшийся лагерь. Затем небрежно скрутила на макушке волосы и направилась в душевой модуль.

Похоже, она ещё ни о чём не знает, решил Вадим. Что ж, он будет первым, кто сообщит о той чертовщине, что творилась здесь ночью.

И Ситник решительно направился к девушке.

…

Притихшая Алина сидела в углу сдвоенных лавок, обхватив руками подтянутые к груди колени. Несмолкающие разговоры о ночном происшествии ввели её в состояние, близкое к унынию. От завтрака она отказалась, сославшись на отсутствие аппетита, и выпила только кружку воды. А, когда группа потянулась на раскоп, одной из первых подхватилась и поспешила вместе со всеми, желая, как можно скорее окунуться в работу и не думать о тех кошмарах, которые всё чаще стали посещать экспедиционный лагерь.

Вадим подошёл к профессору. Стоя плечом к плечу, они смотрели вслед уходящих людям.

– Проф, вы не думали о том, чтобы отправить отсюда вашу племянницу? Марго, кстати, тоже. В лагере становится небезопасно, тем более для женщин. Что собаки. У нас уже люди пропадают.

– Надеюсь, сумею убедить её в этом, – ответил учёный, однако уверенности в его голосе не было. – А вот без Марго мы будем как без рук. И ещё надо сообразить, как преподнести новое происшествие нашим столичным друзьям.

– Опасаетесь, как бы нас не попросили свернуть работы?

– Опасаюсь, чего уж. А, кроме того, если рабочие начнут покидать раскопки, мы не имеем права их задерживать.

– Но остановить работы и просто уехать мы тоже не можем.

– Наши кредиторы этого точно не одобрят.

– Я так понял, вы ещё не связывались с Сандалом. Я согласен с Буру. Пусть местные пришлют своих охотников на пустынных тварей.

– Сегодня с утра что-то не то со связью. Марго кое-как вышла на главное управление столичной полиции.