Текст книги "Против течения (СИ)"

Автор книги: Борис Рогов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА 14. ВЕСЕЛО И ШУМНО

16 августа. Курорт Обзор. Борис, Лена, Цветка и Димитр.

– О-о-о-о! Борька вернулся! – меня встретил визг обрадованных девчонок, когда я появился во дворике маленького домика на улице Ивана Вазова, дом 15. Именно так было написано в записке, которую мне отдали в администрации кемпинга. На всё той же голубой «Лянче», раскалённой как мартеновская печь, я доехал до утопающего в густых зарослях винограда, невысокого белого домика под красной черепичной крышей.

Девочки, заметив моё появление, издали боевой визг и кинулись на встречу. Ленка прыгнула мне на шею, обдав ароматом горячего девичьего тела. Миг и её сладкие от арбуза губы сливаются с моими.

– Вы тут на арбузы налегаете? Мне, надеюсь, оставили? А то у этих глав государств только кофе вёдрами пьют.

– Там в саду такая шикарная беседка, тенистая, с цветочками, мы там сидим, жару пережидаем. Про тебя разговариваем. – Ленка чуть отстраняется и заглядывает мне в глаза со значением.

– Интересно, о чём это вы без меня обо мне сплетничаете?

– Ты же понимаешь, что после позапрошлого вечера у нас уже нет секретов. Мы поэтому и в домик решили перебраться. В палатке всё-таки такими вещами заниматься и тесно, и жёстко. А тут мы сняли целую комнату метров пятнадцать.

– Ну, вы, блин, даёте! – я даже удивился такой скорости развития событий. Эротические утехи, это прекрасно, но спать то тоже надо. Я б прямо сейчас придавил на массу пару часиков.

– Не ворчи, как старый дед, домой приедем и выспимся, а здесь будем развлекаться. Пошли уже арбуз лопать! Димка – мастер выбирать. Он вчера такой сладкий притащил, я таких никогда не пробовала.

– А ещё чего он мастер? – хитро улыбаюсь я продвигаясь за своей спутницей в глубину сада. Её белое платьице в синюю полоску резко выделяется на фоне садовой зелени. Воздух пропитан тяжёлой и влажной духотой.

– Дима, конечно, парень фактуристый. Тут тебе до него далеко, – подначивает меня моя подружка, но вот, что касается мастерства, то тут ты ему сто очков дашь. Тут он тебе не конкурент.

Вот мощеная брусчаткой тропинка заканчивается у большого стола под виноградной лозой. Большие матово-чёрные гроздья свисают из яркой зелени разлапистых листьев. На столе разрезанный пополам огромный килограмм на пятнадцать арбуз источает характерный запах свежести. Над лужицами сока и над рубиновым срезом жужжат крупные пчёлы.

На широкой лавке сидит Димитр с большим ножом в руке. На нём никакой одежды, кроме джинсовых шорт не наблюдается, что позволяет ему демонстрировать атлетическое телосложение.

Мы с ним обмениваемся крепким мужским рукопожатием. Я подхватываю сочный ломоть и усаживаюсь за стол.

– Вина выпьешь? – обращается ко мне Димко. – Мы вчера у наших хозяев пару литров самодельной купили. Выпили только половину. Отличное домашнее вино Хозяева говорят, что это купаж из главным образом мискети, но есть памид и мавруд.

Рубиновая жидкость легко побулькивая льётся в большой стеклянный стакан. На поверхности собирается розовая пенка. Я поднимаю вино на уровень глаз и смотрю сквозь него на солнце. Свет преломляется в прозрачной живительной влаге и розовым отблеском ложится мне на руку. Нос улавливает пряный аромат с оттенками вишни и смородины.

– Ну, за ваше здоровье! Как здесь в Болгарии говорят, оно само за себя не выпьет! – Я отхлёбываю добрый глоток. Вино и, правда, очень хорошее.

Мои спутники делятся со мной деталями событий последних суток. В свою очередь я рассказываю им о своём общении с главой их государства, с его дочерью и о впечатлениях от резиденции «Перла».

– У меня для вас друзья мои маленький сюрприз. Товарищ Живков уговорил меня поучаствовать в серии экспериментов в институте суггестологии. Нам с Леной сделают приглашение на год от академии наук. Так что мы сможем продолжить наше приятное общение. Поэтому следующий тост за дружбу, плавно переходящую в любовь!

– Жаль, но продолжить не получится, – вздыхает Цветка. – Мы же в сентябре в Москву уедем.

Мы потихоньку опустошаем кувшин с вином, сидя в тени виноградной лозы. В голове от выпитого уже возникает лёгкое приятное кружение. Я поднимаюсь и зову с собой Леночку:

– Милая, пойдём на минутку, мне надо тебе кое-что рассказать – говорю я ей на ушко.

– Что за секреты от друзей?! – возмущенно заявляет Димко, но Цветка его тормозит, а нам не до выяснений. Мы поднимаемся в нашу комнату. По дороге я не могу улучить момента, чтобы не провести ладошкой по влажному от пота бедру моей девочки. Мы снова целуемся какое-то время, потом я беру себя в руки и рассказываю более подробно о предложении Живкова.

– Вот у меня для тебя, милая, сюрприз такой, что тебе лучше будет сесть, чтобы не упасть. – Я перехожу на таинственный шёпот. Мне болгарский генсек пообещал поспособствовать моему переводу из «Сибстрина» в Университет Архитектуры Софии. Представляешь?! Это действительно очень круто. София, конечно, не Москва, но, однозначно, круче, чем Новосиб.

– Борь, а как же я? – улыбка медленно стекает с лица подружки. – Ты меня бросишь?

– Нет, конечно, более того, Живков прямо так и сказал, что для более простого оформления здесь, мне надо будет жениться. Выйдешь за меня?

– Ой, здорово-то как! – Леночка даже запрыгала от радости. – Как я мечтаю побыть невестой на свадьбе… – Она снова бросается на меня с жаркими объятьями. При этом я чувствую, как её горячее тело словно вжимается в меня. Мне не остаётся ничего другого, как обхватить руками её ягодицы и сжать их изо всех сил. Ленка даже пискнула.

– Подожди, милая, есть ещё и некоторые проблемы. Ты забыла уже, что сдала экзамены в НГУ? Даже я не знаю, подойдут ли мои знания для местных реалий, тем более, что у нас я, по сути, не учился, а больше занимался общественной деятельностью и организацией студенческих заработков. А тут придётся всё делать по первому разряду, кроме того ещё и работать в институте суггестологии.

Впрочем, есть ещё такой вариант. Взять академ [175]175
  академ (студенч. жаргон) – академический отпуск, предоставляемый по медицинским показаниям или в других исключительных случаях


[Закрыть] на год. И пожить тут в своё удовольствие. Живков наверняка сможет нам с работой помочь. Вот и будем с тобой и при деньгах, и с новым опытом.

– Как же я сразу не подумала. Мне же точно придётся на следующий год снова экзамены сдавать. Досадно! Ай! Пустяки! Сдала же я в этом году. Сдам и в следующем. Зато представляешь, сколько можно репортажей отсюда написать? Целая книга получится. Здесь столько всего интересного. Мы же еще домой поедем?

– Конечно! Болгарские учёные во всём копируют советских коллег, тоже по плану работают. Поэтому пока они план экспериментов сочинят, пока его утвердят, согласуют, пока документы оформят. Потом нам с тобой снова вызов придёт. Я думаю, что не раньше середины октября. А пока у нас ещё целых четыре дня отдыха впереди. Потом подхватим нашего полковника и домой. Как считаешь, успеем мы все дела за месяц переделать?

– Если свадьбу затевать, то вряд ли. Ведь столько дел: тебе костюм купить, мне платье и прочие невестины наряды надо пошить. Какой-то приличный кабак найти. Денег надо будет где-то занять. Свадьба удовольствие не дешёвое! Просто в ЗАГСе зарегистрироваться я не хочу, я хочу прынцессой хотя бы три дня побыть. У тебя деньги ещё остались или ты все на это путешествие угрохал?

– Ладно, Лен, давай мы с тобой об этом подумаем по дороге домой. Пока мы здесь будем веселиться, – я плотно прижимаю ладонью её маленькую грудь, чувствуя, как под лёгким сарафанчиком сразу оживает упругая вишенка соска.

– Пошли тогда вниз к ребятам. Как бы куда-нибудь сплавить Димку. Я хочу тебе доставить радость общения с двумя девушками одновременно. Мы вчера вечером такой спектакль для Димки сыграли! Он рычал как раненый тигр!

– Да, это было бы здорово! – У меня в голове пронеслись в режиме нон-стоп картинки секса втроём, – я уже в нетерпении. Надо бы на обед куда-нибудь сходить.

К нашей радости, около шести Димко с Цветкой ушли на пляж играть в волейбол. Цветку Лена предупредила о своём замысле, и та обещала поддержать подружку.

Через час она вернулась одна. И наша сиеста закипела с новой силой, растянувшись на целых два часа. Такой темп привёл меня в состояние близкое к истощению. Однако это касалось только меня. Девочки полежав чуть-чуть в обнимку, были готовы к новым подвигам.

– Нет! – На отрез отказался я, – сейчас идём к морю. Иначе я просто потеряю последние силы, и Россия с Болгарией утратят редкий экспонат для научных исследований. И где наш красавец-мужчина? Цветка, я имею в виду твоего жениха, между прочим.

– Говорил, что на том же пляже будет, где мы вчера мячик гоняли. – Грациозно прогнувшись, поднявшись на носочки и протянув тонкие длинные руки вверх – промурлыкала Цветана.

Так и летели оставшиеся деньки наших черноморских каникул. Мы купались с утра и до одиннадцати, потом бродили по окрестностям, на обед жарили мясо во дворике на углях, пили вино и занимались постижением таинств искусства любви.

Кроме секса, морских купаний, танцев и волейбола мы не забываем и культурную программу. Музеи, экскурсии, дегустации – впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь. За два дня перед отъездом к нам присоединился наш полковник. Он решил, что будет правильно, если он проведёт пару дней на Чёрном море.

– Борь, а давай мы этого симпатичного старичка тоже соблазним, – хитро проворковала моя Леночка, вон он какой бодрый и крепкий.

– Не вздумайте! Он же потом всё моему папане доложит, это бы и ничего, но папа тут же всё матери выболтает. А вот там уже будет море крови и гора костей, причем не только его, но и моих и, возможно, твоих. С чем, с чем, а со свекровью тебе точно не повезло. – Я разражаюсь длинной возмущённой тирадой. – Поэтому, чтобы всё было тихо, мирно, благопристойно. Никакого пьянства и разврата.

ГЛАВА 15. КОВАРНЫЙ ВРАГ НЕ ДРЕМЛЕТ

Нью-Йорк-София. АНБ. Натан Фарб. 27 августа.

К концу лета Натан Фарб совсем забыл неприятный разговор накануне рождества. Он сначала тщательно готовил выставку в Нью-Йорке, потом с головой ушёл в организацию «гастролей» по Восточному побережью. Выставка везде встречала не то что бурный восторг, но одобрение. Произошёл редкий феномен. Совпали мнения двух противоположных лагерей. Хорошо о фотографиях отзывались как рядовые посетители, так и маститые искусствоведы. Первые видели на снимках не каких-то чудищ из непонятной страны, а скорее своих деревенских родственников. С их точки зрения критиков Фарбу удалось показать, как уродует человеческую личность тоталитаризм.

Натан был почти счастлив, турне по южным штатам тоже прошло хорошо. Он уже готовился к возвращению в милый его сердцу Сан-Франциско, как вдруг однажды в его квартире раздался тревожный звонок.

– Мистер Фарб?

– Я вас слушаю… Кто это?

– Что дружище, не узнал старого приятеля Джона Смита? – в трубке мужской хриплый бас делано засмеялся. – Помнишь, в прошлом году мы славно провели время в одном интересом заведении? Ну, конечно, помнишь, такое не забывается. Гы-ы-ы.

– Мне пора собираться? – обреченно произнёс Натан.

– Какой ты догадливый мальчик. Тебе, парень, не просто пора собираться. Тебе пора собираться так быстро, как ты только можешь. Через два часа за тобой заедут.

– Но я же договорился с людьми на счёт выставки… Мы же, в конце концов, в свободной стране.

– Так никто же и не против! Просто у свободной страны, как ты правильно заметил, бывают моменты, когда её сын должен ей помочь. Дядя Сэм зовёт тебя! С выставкой устроим так. Ты позвонишь кому-нибудь из друзей… у тебя же есть друзья? Передашь все дела им…

…

Ещё через сутки рейс из Парижа с известным американским фотографом Натаном Фарбом прибыл в аэропорт «София». Утомлённый длительным перелётом через Атлантику, пересадкой в Париже на болгарский рейс и болтанкой над Альпами Натан с облегчением покинул воздушное судно.

В зале прилёта его встречала пышная брюнетка лет 35 с высоким каштановым шиньоном на голове и едва заметными усиками. На ней был зелёный брючный костюмчик в крупный белый горох, а в руках табличка с надписью от руки – «Mr. Farb».

– Добрый вечер, мистер Фарб, – затараторила дама с ужасным балканским акцентом. – Как долетели? У нас здесь сообщали, что ваш самолёт попал в непогоду.

– Всё, слава богу, нормально. – Устало ответил Натан, – Только устал. Перелёт через океан – штука утомительная.

– Да, конечно, я понимаю, – засуетилась дама, – пойдёмте в машину. Я вас отвезу на место. Меня, кстати, зовут Тереза. Тереза Николова. – Не умолкая ни на минуту, Тереза тащит Фарба к белой «Волге».

– Вот мы почти и на месте, – продолжает трещать она, коверкая английские слова так, что Фарб с трудом сдерживался, чтобы не морщиться слишком явно. – Полчаса и будем в нашей резиденции в Благоевграде. – На мгновение Тереза замолчала, выруливая с парковки. Затем также ловко и быстро развернула авто к выезду и машина понеслась по тёмным улочкам Софии.

Едва они покинули парковку, как генератор речи, казалось, вмонтированный в голову Терезы, снова заработал.

– Тут такие дела творятся! Такие дела! Просто ужас! – Тараторила Тереза, – представляете, мистер Фарб? Наш человек, что приглядывает за посетителями Ванги… Вы знаете, кто такая наша Ванга?

– Нет, а кто это?

– Как, вы не знаете о Ванге? Обязательно расскажу! но самое интересное не это. Так вот, её приёмный сын, рассказал нам, что две недели тому назад, их посетила странная компания – двое мужчин за пятьдесят в компании с двумя девицами и пареньком лет двадцати. Так вот, после того как этот паренёк встретился с Вангой, та сильно разволновалась, на следующий день даже Живковой позвонила.

– И что же такого поведал этот chlopets? – лениво поинтересовался Натан, который уже понял, что именно из-за этого его и выдернули из Штатов, и забросили в эту европейскую глушь.

– Подробностей наш агент узнать не смог. Он даже с Любкой пытался заигрывать, и телохранителей подпаивать. Бесполезно! Их можно понять, ведь работа при бабе Ванге не тяжёлая, платят хорошо.

– А теперь, милая Тереза, кто всё-таки такая эта Ванга? – Натан, наконец, дождался паузы, чтобы направить разговор в нужное русло.

– Это наша знаменитая на весь мир целительница и прорицательница! К ней едут за советом и излечением. Поверить не могу, что вы, мистер Фарб, её не знаете.

– Такие мы американцы невежественные люди. Интересуемся только собой и своей страной. Тереза, а можете описать паренька?

– Это, пожалуйста! Рост ниже среднего, около 65 дюймов, приблизительно. Русые волосы коротко пострижены, носит очки в тонкой металлической оправе, наверное, от близорукости… Что ещё? Глаза маленькие и серые, на подбородке небольшая родинка, рот и губы большие, а уши наоборот – маленькие…

– Похож! В самом деле, очень похож! – Натана охватило странное волнение, какое он иногда испытывал при решении творческих задач. Неужели он встретится снова с этим странным русским? Интересно, что он напророчил странной болгарской шарлатанке?

Внезапно Натан почувствовал сильный прилив голода. Под ложечкой как-то тягуче засосало, а желудок вдруг сжался, требуя пищи. Выпить чего-нибудь тоже было бы неплохо.

– Тереза, а мы не могли бы заехать куда-нибудь перекусить? – обратился он к провожатой. – Я умираю от голода!

– Мистер Фарб, ноу проблем, – опять затараторила тётка, – тут на выезде на Витоше есть ресторанчик.

…

 
…Как влюбен съм във света,
във слънцето, в пролетта
и птиците срещам със усмивка
 

[176]176
  песенка «Юноша» из репертуара Бисера Кирова


[Закрыть].

Высокий худощавый мужчина напевал песню, совершенно непонятную Натану, хотя он и улавливал отдельные знакомые, похожие на русские слова. Все эти славянские «влюбен», «света», «птиците», оставляли впечатление узнавания, но не позволяли понять смысл песни. Чем-то это напоминало ему блюзы Среднего Запада с их житейской мудростью. Несмотря на непонимание текста, Натан слушал этого молодого певца с удовольствием.

– Давайте, милая Тереза, выпьем за здоровье, – поднял бокал красного вина Натан. Вино на голодный желудок подействовало быстро. Настроение у него после местного блюда, кажется его спутница назвала его яхния, из баранины, баклажанов и томатов заметно улучшилось.

Он даже начал подпевать исполнителю, который начал уже другую песенку, в которой можно было распознать французскую мелодию «Viens, viens» сочиненную пару лет назад Мари Лафоре:

– Дэжд, дэжд, нана-нана-на-на… – подпевал американский лазутчик, дирижируя вилкой и ножом.

– Вам понравился Бисер Киров? – внезапно напомнила о себе Тереза, – мне он очень нравится, как многим в Болгарии. В Союзе его тоже очень любят.

– Да, неплохой исполнитель, интересно, музыку он пишет сам? – С лёгкой иронией поинтересовался Натан.

– Конечно же сам! – С оттенком гордости в голосе заявила Тереза, – и стихи иногда тоже пишет. Говорят, «Дождь» он перевёл с немецкого [177]177
  Слова песни «Дождь» действительно прямой перевод с немецкого, а Мари Лафоре исполняет песню с совершенно другим текстом.


[Закрыть].

– Ну-ну, конечно же с немецкого, а вы, Тереза, про оркестр Поля Мориа, что-нибудь слышали?

…

Так незаметно за бокалом вина пролетел час. Тереза начала беспокоиться. Фарб же был так доволен, что даже пригласил даму на медленный танец.

– Мистер Фарб, давайте сделаем так. Сейчас мы с вами потанцуем, а сразу после танца поедем дальше.

– Но почему? – делано возмутился Натан, – такой славный вечер, отличная кухня, хорошая музыка, красивая женщина. Почему я должен куда-то ехать?

– Мы на службе… И нам ещё ехать целый час. Нас ждут.

– Наша слюшба и опаснáя и труднáя, ла-ла-ла, – напел Натан по-русски. – Ладно, поедем, куда скажете, милая Тереза. Вы так прекрасны, что я не могу противостоять вашим чарам.

…

– Мы приехали. Пройдёмте в дом, мистер Фарб. Нас ждут. – Тереза остановила поползновения пьяного американца, чем только подогрела его желание.

Хмель тут же вылетел у него из головы, как и романтические надежды. Он чертыхнулся про себя и побрёл к двухэтажному особнячку, спрятавшемуся за каменным забором. Скрипнули железные створки ворот, Натан с усилием толкнул их и оказался в тёмном, заросшем виноградом, мощёном дворике. Внезапно зажёгся свет на веранде, загорелись окна прихожей, на крыльце появился полный усатый мужчина в белой рубашке и старых джинсах.

– Тереза! Мистер Натан! Добре дошли! – Радушно приветствовал он прибывших. – Я – Петер Христов. Местный сторож.

Пожав руку Натану, он сердечно обнял Терезу.

– Проходите в дом, нечего нам ночью на улице стоять. Сейчас я вам всё расскажу и покажу. Введу в курс, и можете отдыхать, – он усмехнулся чему-то про себя и жестом пригласил внутрь.

В доме пахло псиной, сеном и ещё чем-то совершенно незнакомым Натану. Позже Тереза сказала, что это запах местной разновидности кориандра.

Источник пёсьего аромата вышел на голоса незнакомых людей следом за хозяином. Здоровенный белый с тёмными пятнами каракачан [178]178
  каракачан – порода балканских овчарок.


[Закрыть] по кличке Тодор.

…

Задача, поставленная руководством АНБ перед болгарской резидентурой была с одной стороны проста, но не выполнима. Дело в том, что пока информация о странном русском дошла до Нью-Йорка, пока её проанализировали, пока нашли Натана, пока он доехал, прошло около недели. Куда после посещения Ванги делся искомый клиент, было не известно. Вполне возможно, что он вообще уже покинул страну. Решение поселить Фарба в Благоевграде было принято от безысходности. Кто-то решил, что проще будет по сигналу с места, вызвать его на опознание и пользуясь личным знакомством разыграть случайную встречу. В качестве легенды ему придумали версию поиска сюжетов, связанных с болгарскими богомилами, орфиками и нестинарами. Ничего лучше придумать не успели, но сами темы неожиданно показались Натану занимательными, хотя были далеки от его интересов.

…

Фарб проснулся поздно. Комната располагалась на втором этаже и окнами выходила на южную сторону. Сквозь зелёную полупрозрачную занавесь виноградной листвы пробивалось горячее балканское солнце. Комната уже успела нагреться. Было душно.

По деревянному крашеному полу босыми ступнями Натан подошёл к двери, ведущей на деревянную веранду из почерневших от времени брусьев. На веранде было ещё жарче чем в комнате. Натан выглянул во двор. Он стоял на веранде и с интересом наблюдал жизнь обычного дворика.

Какая-то пожилая женщина, несмотря на жару, закутанная в черный платок несла ведро с чем-то мутным. Белые куры и пёстрые цесарки бродили по двору. Каракачан, услышав скрип досок на веранде, поднял голову и, поприветствовал гостя взмахами хвоста. Независимо прошествовала полосатая кошка, окинув пса взглядом полным презрения.

– Сложи си място, негодник, а това ще ви нестинарам [179]179
  сложи си място негодник, а това ще ви нестинарам (болг.) – положи на место, негодник, а то отдам тебя нестинарам


[Закрыть], – тишину нарушил резкий женский крик. Натан почти понял его смысл, только слово «нестинарам» было для него загадкой. Ясно, что женщина, обращаясь к непослушному ребенку, грозила ему, что отдаст его кому-то. Слово было загадочным и заманчивым одновременно. В обед Натан поинтересовался у хозяина, кто такие эти «нестинары».

– Как бы вам, мистер Фарб, сказать… Это не то колдуны, не то шаманы, которые больше всего известны тем, что могут плясать босыми ногами на раскалённых углях. Кроме того, они занимаются предсказаниями. Поэтому их не любят власти ни гражданские, ни церковные. Попы вообще считают, что в них бесы вселяются. Поэтому православным запрещено с ними контактировать.

Новая идея молнией пронзила мозг шпиона-фотографа. Это же интереснейшая тема! Можно раскопать такой пласт совершенно нового и в буквальном смысле горячего материала, что можно будет издать ещё один альбом. Особенно если подать фотографии так, чтобы ясно читалась негативная роль коммунистического режима, подавляющего всякое проявление этнической самобытности, народного творчества и тысячелетних традиций. Тогда точно спонсоры в очередь встанут и денег отвалят целый мешок. Всё это приправить пейзажными фотографиями природы, археологией и антинародной политикой диктатора Живкова. Получится бомба!

Внутри у Натана поднималась настоящая волна вдохновения. Ему уже не терпелось вооружиться фотоаппаратом и пройтись по окрестностям, чтобы хотя бы снять напряжение, готовое разорвать его мятущуюся душу. К тому же можно сделать из этого замечательное прикрытие для разведки и поисков этого странного молодого пророка-самоучки.