Текст книги "Против течения (СИ)"

Автор книги: Борис Рогов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА 15. И В МИНУСАХ ЕСТЬ ПЛЮСЫ

Окрестности и дворы по улице Гоголя. Лена Тришина.

– Борь, ну ка посмотри, как тебе моя обновочка? – я грациозно вышла из-за приоткрытой двери, как из-за кулис в дублёнке цвета топлёного молока. Галуны из тёмно-шоколадного витого шнурка украшают подол. Шикарный белый воротник и обшлага из козы. Так, ногу в сторону, руку в бедро, стан прогнуть, грудь вперёд. Поза, несколько фривольна, но совершенно неотразима. Особенно если учесть, что кроме дублёнки на мне только джинсовые шортики и белая водолазка. У Борьки от такого зрелища, челюсть отпала до пола.

– Ты, Лен, осторожнее, а то я могу и не сдержаться… уж больно трусики на тебе эротичные – он нервно сглатывает, и, наверняка, думает про себя, что сейчас устроит мне… гы-ы-ы-ы. Какие мужчины примитивные существа. У них все мысли написаны на лице.

– Фу, пошляк! Это настоящие итальянские шорты. Шор-ты! Не трусы! – Я с деланным возмущением машу пальчиком у него перед носом. – Стоят целый стольник, между прочим.

– А дублёнка классная! Тебе идёт. Французская?

– Почти, – кокетничаю я, – румынская, но тоже шикарная? А сколько стоит, сможешь сказать?

– Рублей пятьсот?

– Почти угадал. 550! Обдираловка! Но стоит того, правда же?

– Когда ты успела столько бабок нарубить? Или ухажёра богатого завела? Ясно же, что на утренниках столько не заработаешь.

– Зачем мне какой-то замшелый ухажёр, когда у меня папа с твоей подачи золотую жилу открыл. Он же всё, что от твоих заказов ему обламывается, честно мне отдаёт. Ты – молоток! Здорово придумал! Так что, считай, с меня должок. Жди, сейчас буду. – Я скрываюсь в комнаты, хлопнув дверью перед Борькиным носом.

Обновку пока надевать не буду. Нечего по ночам в дорогих вещах щеголять. Ещё соблазнится какой-нибудь герой. Борьку покалечит, дублёнку мою отнимет. Нафиг, нафиг, лучше в старой шубке из молодого чебурашки.

…

– Лен, а давай махнем куда-нибудь прямо сейчас! Посидим, выпьем чего-нибудь, потанцуем. Покупку же надо обмыть, а то носиться не будет.

– Дурак что-ли? – отвечаю ему, как бы продолжая свои раздумья. – Ну, куда можноу нас махнуть? ЦК [108]108
  ЦК – «Центральный Комплекс» ресторан в Новосибирске, расположенный на пл. Ленина в центре города


[Закрыть]– гадюшник для торгашей и бандитов. Кухня там просто ужасная потому, что народ вечерами собирается, чтобы налакаться до соплей, и до высокой кухни никому нет никакого дела. Драки, потасовки, поножовщина каждый вечер. Рестораны при гостиницах ещё гаже. Остаётся «Отдых» на Богдашке. Там танцплощадка хорошая, музон относительно не плохой, но кухни вообще нет, только лёгкие закуски и винишко дешманское, впрочем, оно везде такое.

– Вот! Лен, это же самое то, что нам с тобой нужно! Возьмём бутылочку вальполичелло…

– Вальпо… чего? – В голове у меня пролетает мысль: «Может он и в самом деле из будущего?». Иначе откуда он бы набрался таких слов? Если там, в разваленном Союзе всё «так плохо», то может и хорошо, что его развалили? – Ты с какого дурдома сбежал? В лучшем случае, будет какая-нибудь «Фетяска»! Вероятнее, будет «Солнцедар» [109]109
   солнцедар – обобщенное название низкосортного крепленого вина, происходит от названия красного вина «Солнцедар», выпускавшемся на Геленжикском винзаводе


[Закрыть] ядовитый, как стрихнин. Слышал частушку, я, придуриваясь, напеваю визгливым частушечным речитативом:

 
Пришла бабка на базар
И купила «Солнцедар».
Ладушки, ладушки!
Нету больше бабушки…
 

– А как же, венгерские вина? Вполне приличное же Токайское, болгарская «Монастырска изба», румынский рислинг.

– Борюсик, бли-и-и-ин, ты сегодня чего такой глупый! В нашей глухой провинции найти хорошее вино? У нас не Москва! Эти вина конечно, не плохи, и, да, они бывают в заведениях, но гарантии нет.

– Ладно, жаль, что у нас всё так плохо. А то у меня от такого твоего настроения всё упало, особенно самочувствие. – Слава богу, парень вернулся к жестокой реальности.

Ближайший час мы проводим в медленном променаде за рассуждением о том, какой всё-таки кабак в Новосибирске может быть посещён без риска. У меня опыт богатый. Тяжело быть красивой девушкой в наше трудное время.

– Лена, слушай, у меня клёвая идея! – Борька опять останавливается и хватает меня за рукав. – Давай рванём на выходные в Москву. В следующую субботу утром улетим, в воскресенье вечером вернемся. Как тебе?

Вот это он выдал! Я целую минуту, наверное, стояла с открытым ртом! Никак не ожидала такого полёта фантазии. Ясно, как божий день, что хочет затащить меня в койку. Так-то он парень ничего, с головой, с руками, деньги умеет зарабатывать. Не жадный. С папой подружился… А папа ещё тот перец. А что!? Может и в самом деле попробовать, как он в постели? Нет, так сразу соглашаться нельзя, я себе цену знаю. Смешной какой. Смотрит так пристально, а у самого всё на лице написано. Греховодить ему хочется, аж челюсти свело. Вон как сглотнул от волнения.

– А где ты ночевать собираешься, богатенький буратина? Кто тебя в гостиницу пустит без командировочного? – Я изображаю опытную путешественницу, хотя самостоятельно ещё ни разу никуда не ездила – И ты разве по субботам не учишься? Мы в училище все субботы, как пчёлки, жужжим.

– Лен, подумаешь, один день пропустим, потом наверстаем, пустяки, дело житейское. Зато представь – вечерняя Москва, Кремль, рубиновые звёзды, пар над бассейном «Москва», Арбатские переулки, Патриаршие пруды, всё такое.

– Может тогда в воскресенье утром улететь, а вечером вернуться обратно, помнится, есть такие рейсы у «Аэрофлота», – закидываю я «пробный шар». – Вот интересно, как он поступит?

Утром прилететь, чтобы вечером улететь, это полдня потерять только на аэропортовые перемещения, это я и сама понимаю, но проверить реакцию надо.

– Не-е-е-е, Ленуся, так не интересно, – Боря на минуту задумывается. Потом его лицо озаряет улыбка.

– Зайка, давай всё-таки суббота и воскресенье, а для переночевать, снимем квартиру на одни сутки. Там в первопрестольной на вокзалах бабки стоят, которые квартиры сдают, как и в Питере… Идея! Может в Ленинград рванём?

– Здорово! Хочу в Ленинград! – Я с размаху врезала ему по печени. Молодец, это то, что надо! Там и шмотки дешевле, чем в Москве, можно будет затариться…

– Так вот, и в Москве, и в Питере у вокзалов стоят бабки и предлагают всем желающим снять у них комнату. Рублей пять за глаза хватит за ночь, я думаю, если чирик предложить, то они и свалят на ночь до следующего вечера.

– Заманчиво! Только страшно, ведь этим занимаются всякие чёрные маклеры. Боязно как-то.

– А тебе, зайка, чего бояться? Не мы же сдаём, а нас, условно говоря, грабят нехорошие дельцы, которые пользуются тем, что мест в гостиницах не хватает. Пусть они и боятся. А потом, это же приключение! Ты не любишь приключения?

Вот дурачок! Приключения ему подавай…

– Нет, конечно, нахрен мне приключения? Мне больше нравится красиво проводить время, слушать кайфовую музыку, пить лёгкое вино, листать глянцевые альбомы с картинами старых мастеров.

– Сознайся, что про альбомы старых мастеров ты сочиняешь? Глянцевые модные журналы тебе нравиться разглядывать и по магазинам бегать. Точно?

Это он правильно сказал. Альбомы старых мастеров действительно скучно разглядывать. Это я так, для выпендрёжа сказала, но всё равно обидно! Нельзя так открыто девушку в отсталости обвинять.

– Если будешь меня за глупую мещанку держать, я обижусь и не буду с тобой общаться! Вот!

– Ну, Леночка, ну прости дурака, ведь самое обидное, не я в этом виноват это же предки, праотцы и праматери… Тиран-деспот, коварен-капризен… злопамятен…

– Болтун ты знатный, а не тиран-деспот, но, мне это нравится, и я тебя милостиво прощаю.

– А в знак прощения ты меня прямо сейчас поцелуешь?

– Я? Тебя? Конечно, я тебя поцелую… потом… если захочешь. – Я вспоминаю во время эту замечательную фразу Калягина.

Тот же вечер. Борис Рогов

Я весь в предвкушении скорой увеселительной поездки и уже рисую в воображении сцены эротических утех. Не смотря на сладость этого занятия, я не забываю и о финансах.

Расходов получилось что-то около трёх сотен. Вот предки удивились бы, если бы узнали, сколько их отпрыск собирается просадить всего лишь за два дня. Буду им стипешку отдавать, стыдно уже сидеть на их шее. На Новый год я пойду с плюсом в 150 рублей. Опять не всё посчитал. Мне же ещё надо будет платить своим за курсовые. Что там у нас в конце года надо будет сдавать? Ордера? Реферат по истории Партии? Первый семестр первого курса совершенно нечего передавать на сторону, всё можно спокойно и без труда выполнить самому. Хотя… Отдам Меньшикову ордера рублей за четвертной, ему деньги нужны.

ГЛАВА 16. ТЫ НЕ В ЧИКАГО, МОЯ ДОРОГАЯ

29 ноября. Лена Тришина и Боря Рогов. Аэропорт Пулково.

Снова зима, снова я в столице. На этот раз, правда, столица бывшая, я не один и сроку у меня всего два дня и одна ночь. Ленкина дублёнка привлекает всеобщий интерес. Окружающие одеты скромнее. За такое внимание к своей персоне моя подружка готова душу продать.

Багажа у нас нет, только моя спортивная сумка, в которую вошло всё необходимое. Зал прилета поражает большими световыми фонарями, из-за этого ленинградцы прозвали аэропорт – «Пять стаканов».

Быстрым шагом выходим на привокзальную площадь. Леночка первой замечает хвост из человеческих фигур. Пальчиком в тонкой кожаной перчатке она тычет в направлении северного угла терминала, одновременно другой рукой, как обычно, лупит меня по ребрам. Ладно, пойдем, поговорим с товарищами по положению.

– Здравствуйте, вы последняя? – обращаюсь я к даме в черном пальто с песцовым воротником. – Не знаете, очередь надолго?

– Здравствуйте, молодые люди! Думаю, минут через сорок уедем. Вам куда?

– Нам на Московский вокзал.

– Дальше едете, или квартиру снять собираетесь?

– Ага, хотим провести выходные в Северной Пальмире, как вы догадались?

– Это не трудно. С вокзала либо едут куда-то, либо жильё хотят снять, Московский как раз этим знаменит.

Разговор затихает. Ветер с Балтики пронизывает до костей. Ленке в дублёнке ещё терпимо, а я поехал по-пижонски в прошлогодней финской, которая тонковата. В ней совсем не жарко.

– Извините, не знаю вашего имени-отчества… – трогаю за рукав нашу соседку. Меня Борисом зовут, а это Лена.

– Татьяна Николаевна, можете так обращаться.

– Татьяна Николаевна, а сколько стоит такси без очереди? Что-то у вас тут холодно, у нас в Сибири теплее.

– Борис, не знаю точно, обычно цена, но, говорят от двух, до трех счетчиков. Если договоритесь, могу я рассчитывать, что вы меня прихватите?

– Без проблем! Нам же дешевле получится. – С этими словами я отправляюсь к отстойнику, где скопилось несколько светло-салатных колесниц с черными шашечками на борту. Договориться удается за пятёрку. Дорого, конечно, но с девушкой толкаться по очередями и автобусам мне неловко.

В результате через пять минут мы катим по Пулковскому шоссе.

– Татьяна Николаевна, можно вопрос? – Обращаюсь я к нашей случайной попутчице. – Вы в каком районе живёте?

– На Петроградке, рядом с зоопарком, а что?

– Ух, ты! Это же почти самый центр! А не знаете, не промышляет ли у вас кто-нибудь из соседей сдачей комнат или квартир? Нам бы в вашем районе остановиться. Оттуда же пешком можно всё обойти. Правильно?

– Так-то оно так, – Татьяна с сомнением погружается в свои мысли, но квартирки там, для таких как, вы явно не подходят. Отдельных квартир там вообще нет, сплошные коммуналки. Слышали такую песенку: – «на 38 комнаток всего одна уборная» так вот, это про Петроградку. Когда-то были доходные дома для императорских чиновников. После революции в них поселили рабочих из заводских казарм. Поселили покомнатно. С тех пор так и живём, в надежде когда-нибудь получить отдельную квартиру где-нибудь в этих краях. – Татьяна указывает рукой в направлении новостроек, мимо которых мы проезжаем.

– Борька, отстань от человека, что мы сами не найдём, где поселиться? – Ленка тянет меня за рукав. – Не хочу даже одну ночь жить в коммуналке. Общая кухня, общая ванная, общий толчок, бр-р-р-р. Противно! Только квартира! В крайнем случае – гостиница.

– Гостишка нам точно не светит. Мы же с тобой не зарегистрированы. Нам если и дадут место в гостинице, то только по отдельности в общих номерах. Хотя деньги решают много и на одну ночь могут и пустить. Но гостиница это насекомые, грязь, злющие администраторши.

Мимо проносятся транспаранты со здравицами в честь Брежнева. Их необычно много.

– Татьяна Николаевна, у вас в Ленинграде как-то особенно сильно любят нашего дорогого Леонида Ильича?

– А у вас не так? Ему же на днях 70 лет исполнилось.

– Вон оно как! Тогда понятно, но у нас почему-то я, ни одного плаката с персональным приветствием не припомню – говорю и сам про себя удивляюсь, потому что действительно не помню, ни одного такого лозунга.

– Молодёжь, – встревает в нашу беседу таксист, – а почему бы вам не спросить опытного человека? Это я на себя намекаю, если не поняли.

– Меня Геннадием зовут, – протягивает он мне руку, – сразу скажу, что стоить отдельная квартира будет солидно. Гражданка права, с квартирами в Питере очень плохо. Поступим так, вы мне дадите трояк, за информационные услуги, а я вас высажу около вокзала и расскажу к кому можно с этой проблемой подойти. Ещё маленький совет – пусть девочка договаривается. Как вам такой вариант?

– Отлично, Геннадий! Это нас устроит. – Благодарю я водителя, – а сколько сейчас за ночь просят?

– Просят и полтинник, но никто таких деньжищ не даёт. А реально платить за однушку рядом с метро не меньше 20 рублей.

– Ого-го! За такие деньги у нас ребята месяц живут. В частном доме с печкой и уличным сортиром, но целый месяц! – Я немного офигеваю от такого поворота.

– Гена, а вы не знаете что билетами на концерты? – Леночка тоже включается в наш разговор.

– С билетами ещё сложнее. Цена зависит от многого. От исполнителей, от театра, от даты. – Речь водителя звучит уверенно и спокойно. Чувствуется, что мужик в теме.

Внезапно его перебивает наша попутчица.

– Ребята, а как вы относитесь к пантомиме? У меня как раз есть с собой два билета на спектакль какого-то Полунина в «Театр Эстрады». Друзья подарили, а мне идти некогда.

– Здорово! Слава Полунин это будущая мировая звезда. Татьяна Николаевна, сколько вы хотите за билеты?

– Я вам билеты отдам по кассовой цене за пять рублей. – Татьяне хочется поправить впечатление о городе.

– Борь, ну зачем нам какой-то «марсель марсо»? Пойдем лучше на какой-нибудь фортепьянный концерт, наверняка на серьёзную музыку желающих меньше.

– Леночка! Ты не понимаешь! Полунин это супер-звезда, но пока этого никто не знает. Уникальный шанс посмотреть становление звезды, а потом, когда он к нам на гастроли приедет, можно будет сравнить.

– Кстати, серьёзную музыку у нас тоже народ любит. И на известных исполнителей билеты не достать. Это же Петербург всё-таки. – Татьяна вмешивается в наш диалог.

Огромное вам спасибо! – я вынимаю синюху [110]110
   синюха, синица (жарг.) – купюра в пять рублей


[Закрыть] и меняю на два билетика. Отлично! С вечерней программой вопрос решён. Сейчас разберёмся с жильём, и идём шататься по петербургским лабиринтам.

Еще через пять минут мы на площади Восстания, куда выходит главный фасад Московского вокзала.

Геннадий делает лихой полицейский поворот и тормозит у северного конца колоннады.

– Приехали! Вам, девочки-мальчики, в те двери, там повернетесь направо и увидите несколько человек. Подойдёте и спросите Пашу. Паше скажете, что от Гены. Смотрите, не забудьте! Добро пожаловать в город на Неве. – слова раздаются уже из отъезжающей машины.

…

Ленусе удаётся сторговаться за четвертной, да ещё и договориться, чтобы Паша нас туда отвёз. Тот легко повёлся потому, что думать начал не головой, а головкой. Леночка так его зацепила, что он губу раскатал, подумал, что сможет её очаровать силой своего обаяния.

Когда вскрылся факт, что Леночка не одна, а под моей защитой, Паша скис, но всё-таки отвёз, поселил, ввёл в курс и быстро слинял.

Внезапно на душе стало как-то паскудно. То ли ленинградская противная погода, то ли утомительный пятичасовой перелёт, но голова стала какой-то ватной, в глазах появилось ощущение песка, а руки стали противно сухими. Я подошёл к окну и тупо уставился в пыльное с лета не мытое стекло. За окном был обыкновенный двор небом, затянутым низкими серыми тучами.

Внезапно я почувствовал, как Лена подошла ко мне сзади и провела нежной лапкой по волосам.

– Не расстраивайся, Борь. Я сейчас посмотрю, что тут в закромах хозяйских имеется, да чайник поставлю. Сбегай пока в булочную купи чего-нибудь к чаю.

Я беру её ладонь, легко касаюсь губами, медленно перебирая пальчики. Её рука в это время ерошит мои волосы. Постепенно мои губы поднимаются к запястью. Я немного сдвигаю рукав и продолжаю касаться губами нежной кожи. Левая рука вдруг оказывается у неё на бедре… дальше всё идёт как-то само собой.

Спустя два часа

– Ты как хочешь, а я должна после такого марафона немного передохнуть – Лена ждёт, когда я закончу вытирать её спинку, найденным в ванной, чистым махровым полотенцем. – Может, всё-таки что-нибудь купишь к чаю?

– Хорошо, киска, только оденусь.

– Да уж, голым не ходи. Хи-хи!

Оставив подружку приводить наш приют в пристойное состояние, я отправляюсь на разведку. Знаменитые ром-бабы, печенье «Ленинградское», и свежую саечку я купил в соседней булочной, а пачку масла и грамм двести сыру мне удалось раздобыть на рынке. Всё-таки снабжение Ленинграда заметно лучше, чем у нас.

– Лен, я тоже хочу посмотреть, что тут еще есть, кроме того, что мы видели. – Я присоединяюсь к подружке, которая всё-таки решила поближе познакомиться с содержимым квартиры.

Со смехом мы начинаем открывать все шкафы и копаться на всех полках. В результате тщательного осмотра обнаружены: несколько тарелок, чайных чашек, ложек, вилок и кухонных ножей, два граненых стакана со слоем грязи на дне и стенках, сковорода со слоем горелого жира на боковых стенках. Два комплекта постельного белья достаточно чистого на вид, два полотенца, и рулон туалетной бумаги обнаружены в ванной. Справочник городских телефонов украшает собой старый неработающий телевизор «Спутник». Рядом стоит черный телефон с металлическими двурогими рычажками. Антиквариат!

Из продуктов в кухонном шкафу обнаружился сахар в сахарнице, распакованная пачка грузинского чая, пакет риса, пачка соли, пакет яичной лапши и несколько коробков спичек. Спички пригодятся – плита газовая.

– Как ты планируешь дальше время проводить? – аккуратно намазывая булку маслом, обращается ко мне Ленка. – Кстати бабы ничего, ароматные такие.

– Есть тут одна баба, аромат которой превзойдёт лучший парфюм Парижа – подхватываю я тему ароматов.

– Как дам больно! Про планы лучше давай.

– Думаю, что мы сейчас закончим с завтраком и на метро в центр. Погуляем. Потом в Эрмитаж. Там в буфете пообедаем. Вечером у нас билеты на концерт, после посидим в каком-нибудь историческом заведении типа «Англетер» или «Астория» и в койку. – Я подмигиваю.

– Ещё раз подмигнёшь и будешь спать на полу, а то что-то притомил уже своими пошлыми намёками. Мне это, правда, неприятно.

– Леночка, любовь моя, честное слово, я так тобою восхищён, что просто не могу удержаться. У меня все мысли заканчиваются светлыми воспоминаниями о тех скачках, что мы тут с тобой устроили. – Я пытаюсь взять себя в руки, – как тебе всё-таки культурная программа?

– Культурную программу ты продумал, – ухмыляется Ленуся, а предусмотрел ли ты время для магазинов? Всему Союзу известно, что в Питере дешёвая контрабанда.

– Лен, ну их, эти магазины, лучше просто так по улицам пошляться, на исторические места позырить.

– Боря, блин, ты дурачок! Если удастся косметики купить хорошей, мы же сможем часть потраченных денег отбить. – Ленка, с возмущением всплескивает своими точёными ручками. – Я у себя в училище всё толкну!

А маме своей, сестре ты не хочешь что-нибудь привезти? А себе для учёбы канцелярии какой-нибудь классной? Акварель, например, «Ленинград», даже я знаю, что очень ценится художниками.

– Договорились, завтрашний день посвятим походам по магазинам, а я, хоть мне совсем не хочется всей этой фарцой заниматься, буду тебя сопровождать, как верный паж. Так хорошо?

…

К полудню мы немного отдохнули и устремились к новым приключениям. Ветер с Балтики заваливает город мокрым снегом. Ходить становится опасно для здоровья и физического, и финансового. Обувь не выдержит ледяного напора городской «химии». Верхняя одежда тоже от такого «дождя» портится. Ленкина коза через три минуты превратилась мокрую кошку. Хорошо, что до метро недалеко. Мы долго-долго-долго спускаемся в самую глубокую подземку в мире.

Перед посещением Эрмитажа мы забегаем в аптеку. Резино-техническое изделие № 2 [111]111
  резино-техническое изделие № 2 – презерватив


[Закрыть] в центре Ленинграда тоже не дефицит.

Благодаря погоде очередь в Эрмитаж отсутствует. Вернее, вся она умещается в кассовом зале. Для нас, как для студентов вузов, имеющих отношение к искусству, билет бесплатный. Единственное место, где не надо «совать на лапу». Какие-то десять минут, и мы вступаем на территорию Великого Искусства и Великой Истории. Нас больше всего радует наличие тепла и буфета. Делаем над собой нечеловеческое усилие и отправляемся не в буфет, а к великим полотнам.

«Мадонна Литта» и «Мадонна Бенуа», «Даная» и «Блудный сын», сокровища Пазырыка и Древнего Египта, Рубенс и Караваджо, Эль Греко и Тициан, всё смешалось в наших натруженных мозгах.

В пять вечера Леночка взмолилась:

– Борюси-и-ик, миленький! Ну, пойдём быстрее отседова, сил моих дамских больше нету! Лучше мы часок-другой погуляем по слякоти и сырости, чем ещё по этому кладбищу человеческого духа, как сумасшедшие слоны.

– Леночка! У тебя же папа художника! Как ты можешь? Как? Это же великие живописцы! написавшие великие картины! – паясничаю я. – Хотя по большому счёту, я с тобой солидарен, что-то меня тоже уже подташнивает от всей этой помпезности золотых рам. Объявляю программу окультуривания законченной. Может, еще по стопочке коньячку вмажем, перед выходом на скользкую дорожку?

– Борь, нет, ты всё-таки болтун неисправимый! Ни минуты не хочу больше оставаться здесь. И коньяк здесь дорогой! Лучше осядем где-нибудь в ближайшей рюмочной. Там и накатим по «писят», как говорят в кругах близких к искусству.

…

По-зимнему ранняя ночь уже опустилась на город. Дворцовая подсвечена декоративными светильниками, это создаёт торжественную и величественную атмосферу. Вот мы уже толкаемся на входе в самую знаменитую Ленинградскую кондитерскую «Север». Нам в очередной раз везет – в кафе на втором этаже оказываются свободные места у самого окна, выходящего на Невский. Берем по чашке кофе с двойной дозой коньяка и пару фирменных пирожных.

Настроение у нас после бегства из музея необъяснимо поднялось, мы сидим и просто вспоминаем разные ленинградские анекдоты: – и про «папа едет в Ленинград, – папа купит мне мопед», и разные другие, которые рассказываем шёпотом. Театр «Эстрады» расположен в двух шагах от «Севера». Нам сегодня туда.

Искусство пантомимы легло как-то во время. Слава Полунин – трогательная фигура клоуна в жёлтом балахоне, разговаривающего с самим с собой, по надувному телефону, бесконечно печален в своём раздвоении. Танцующие на швабрах уборщицы, смешные просто до колик. Ребята просто горят на сцене. В зал льётся такой поток энергии, что, публика рукоплещет без перерыва. Когда зазвучала бессмертная «Блю Канари», я вдруг почувствовал на своей руке теплую ладошку своей спутницы. Тут же накрыл её ладонь своей.

Через полчаса Лена наклонилась к моему уху и прошептала:

– Боря, меня не теряй, я выйду, встретимся в фойе…

– Что случилось? – не понял я, – подожди, через полчаса спектакль закончится, мы пойдём в ресторан, там ты всё…

– Не тарахти! Кажется, у меня проблема – уже с досадой от моей тупости шепчет подружка. – Если мы еще посидим, то будет очень неловкая ситуация. Потом объясню, тупенький.

– Ну, нифига себе, – думаю я про себя, а вслух шепчу: – Давай, я тогда с тобой.

– Подожди здесь, – серьёзным голосом говорит Ленка и скрывается за дверью дамской комнаты. Я же получаю в гардеробе наши шмотки и рассматриваю портреты артистов. Внезапно у меня за спиной кто-то покашливает. Я оборачиваюсь и теряю дар речи… Сам маэстро Полунин:

– Молодой человек, извините, не могли бы вы сказать, почему вы вышли с представление? Я видел, как вы восторженно горели глаза вашей спутницы… а потом вдруг встали и вышли. Обидно!

– Вячеслав Иванович, – Полунина коробит от такого обращения, – мы в восторге от вашего выступления, но у моей девушки что-то случилось. Наверно съела чего-нибудь. И раз уж мы с вами сейчас разговариваем, я не могу не поделиться с вами некоторыми прогнозами.

– Да? Любопытно. Какими же? – Полунин становится ироничным.

– Просто невероятных! Я не знаю всего, но то, что вы станете почётным гражданином Лондона, построите особняк под Парижем и будете несколько лет выступать с труппой «Дю Солей», это совершенно точно. В Союзе и России тоже будете обласканы на всех уровнях. Любовь публики, любовь критики, и даже властей будут сопровождать вас на протяжении всей…

– Он опять пророчишь? – Ленка появилась внезапно, её лицо сияет – Ой, здравствуйте, а вы и есть Асисяй? Вы ему верьте, он ясновидящий!

– Азизю! Тету, нута джавава утюни даар. – Полунин вполне понятно отвечает на тарабарском.

– Мне очень понравилось ваше выступление, – тараторит Ленка. – Мне очень жаль, что пришлось так резко выскочить… Так получилось… Извините нас, пожалуйста. А еще не могли бы вы дать нам автограф? Пожалуйста.

– Ладно, не берите в голову, всякое бывает, рад был от вас услышать лестные для артиста слова. Я в пророчества не верю, но всё равно приятно. Базяйте! На чём расписаться?

Я протягиваю входные билеты.

Полунин на секунду задумывается, и пишет фломастером – «Спасибо зя любоф» и подпись – Асисяй, «щелкнув» своими огромными красными тапками, изображает короткий поклон и убегает за кулисы.

– Какой он милый! – щебечет Леночка, натягивая дублёнку. – Но мы с тобой всё равно сейчас едем домой. Хорошо, что в аптеку зашли и салфетки купили… К счастью, всё обошлось, но лучше подстраховаться.

– Лена, какой домой? Ты смерти моей хочешь? Я голоден после трудового дня как тысяча волков. Сейчас пойдём куда-нибудь поедим, а потом уже домой.

Да в жопу эти рестораны! Давай зайдём в Елисеевский. Купим хлеба-сыра-колбасы, глядишь, до завтра и доживёшь.

…

Прижимая к груди кулёк с провизией, я поднимаюсь по лестнице к нашему «приюту комедиантов». Лена идёт впереди. Очень жаль, что объёмная зимняя одежда скрывает от моих глаз всё великолепие её фигурки. Я вспоминаю сегодняшнее утро, и мой братец начинает шевелиться. Рано! Ещё ужин готовить. Ключ у меня в кармане джинсов, руки заняты продуктами, положить на грязный пол их нельзя.

– Ленуся, птичка моя, будь добра, засунь руку мне в карман, штанов, ключ от квартиры там лежит, да смотри не перепутай!

– Анекдот вспомнился, оборжаться, – подружка, достав ключ, ковыряет им в скважине:

– Штирлиц шел по Унтер ден Линден.

…

Мы, наконец, вваливаемся в квартиру. Благодаря тому, что мы оставили открытыми форточки, запах табачного дыма выветрился, но комнатная температура упала до +18.

– Как пить хочется! – слышу я голос моей возлюбленной. – Борь, у нас же ещё где-то здесь должна быть бутылка шампусика. Доставай из кулька новые фужеры. Мы их сейчас испытаем. Жаль, музыки нет ни в каком виде, даже телевизора…

– Телевизор тебе сейчас точно не помог бы, – утешаю я её, – там сейчас ничего кроме «многие лета дорогому Леониду Ильичу» ничего не поют и не играют.

– А вот расскажи, ясновидец мой, какими приборами будут пользоваться через сорок лет для того, чтобы музыку слушать?

– Вот тут произошли большие перемены, – я разливаю шипучку по фужерам. Оно призывно играет пузыриками, разбрызгивая вокруг взвесь мелких капелек.

– Давай я буду рассказывать, и подливать шампусик, а ты займёшься готовкой, – я рассказываю вкратце о развитии техники на ближайшие сорок лет.

– Вот чего я не люблю, так это готовить! Может, ты будешь рассказывать и параллельно готовить. Наверняка у тебя хорошо получается. После ужина я обещаю отработать… – её рука многозначительно скользит по моему бедру.

Я протягиваю Лене шампанское, приподнимаю коротким жестом своё:

– За любоф! – Запах немного дрожжевой, как у всякого полусладкого игристого, но в целом, жажду утоляет. Пили мы гадость и похуже.

Ленка подражая мне, тоже проглатывает весь бокал одним глотком, при этом смешно надувает щёки, пытаясь сдержать пузырьки, пытающиеся вырваться обратно.

– Ладно, налить воду и поставить её на огонь, – не великий труд. Ты тогда займёшься сервировкой. Умеешь красиво резать сыр?

– Красиво-некрасиво, это всё вкусовщина. Накромсаю, как получится, всё равно же его ртом жевать. Где тут нож? Буду резать, буду бить, эх, скорей бы засадить. – Ленку потянуло на похабные мысли. Всегда подозревал, что у нее жгучий темперамент, но не думал, что настолько.

Ещё минут двадцать суеты, и мы садимся на пол за импровизированный дастархан. Макароны я высыпал на сковородку, залил яйцами, засыпал сыром и нарезанными сосисками. Получилось вкусно и сытно. Поскольку тарелка в квартире одна, то не стал даже пересыпать макарошки из сковородки, просто водрузил сковороду на телефонный справочник.

Выпили ещё. Потом ещё. Внезапно Лена повернулась ко мне лицом и пристально уставилась мне в глаза. Мне показалось, что её взгляд прожёг мне мозг. Одновременно её рука скользнула мне за пояс джинсов. Я сделал вид, что не заметил её маневра и продолжал нести какую-то чепуху.

– Попался! Хватит отлынивать! Иди сюда, мой пупсик! – Ленка треплет меня за уши.

– Как же я пойду к тебе, если ты сидишь на мне?

– Вот это уже твои проблемы! Как хочешь, так и иди. Хватит болтать! Зачем бюстгальтер схватил? Его так не снимешь. Ты что никогда не снимал лифчиков?

…

Время и пространство потеряли границы. Через сколько-то часов-минут-лет я первым очнулся от эротического угара.

– Лена!!! Очнись, – я легонько шлёпаю её по щекам.

– Что случилось? Где я? Боря? Почему ты голый? – Леночка открывает глаза и не может понять сначала, что с ней происходит. Вертит головой по сторонам и инстинктивно подтягивает под шею простыню. – Господи, я тоже голая? Что это было? – она непроизвольно пытается укрыться простынёй.

– Слава богу! Ты сейчас отключилась, на секунду всего… Ух, какая ты темпераментная!

Мы лежим под простынёй, тесно прижавшись, лицом к лицу. В квартире тихо, только слышен стук капель из крана. На душе полная умиротворенность и покой.

– Борь, а давай поженимся? Мы тогда сможем шпилиться, когда захотим. Смотри, как у нас классно получается…

– Ага! Устроим гостевой брак?

– Это как? – поднимается она на локте, – в гости вместе ходить?

Ленуся поворачивается на бок и опирается на локоть. При этом её грудь красиво покачивается.