Текст книги "Против течения (СИ)"

Автор книги: Борис Рогов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА 10. ДОМ С МЕЗОНИНОМ

Июнь. Томск. Борис, 213 группа. Егор Лигачёв.

Наша группа с 19 июня в Томске на обмерной практике, Для любого проектировщика не только архитектора, умение правильно выполнить замеры, отрисовать кроки объекта, очень нужное умение. За две недели три наши бригады должны выполнить обмерные чертежи трёх старинных томских домиков. И представить их для проверки специалистам «Томскреставрация». Практика будет защитана, только после их положительной оценки.

Поездка в Томск важна для меня ещё по одной причине. Томский обком партии возглавляет сравнительно молодой номенклатурщик Егор Лигачёв, которому нет еще 58 лет. Как на него выйти, я понятия не имею. Ведь от чиновника такого высокого ранга до простого студента – непреодолимая пропасть. Шанс есть, ведь мы окажемся в одном месте, но этот шанс весьма невелик.

…

В понедельник после пяти часов дороги, мы вываливаемся из общего вагона поезда «Бийск – Томск». Мы – это я, Паша, Борис Меньшиков и девчонки из нашей группы, которые живут в городе. Отпуская грязные шуточки, мы кое-как втискиваемся в переполненный троллейбус, идущий как раз до Томского политеха. Там должна собраться вся группа.

Павлов опаздывает. Я, как комсорг группы, решаю действовать самостоятельно. В ректорате узнаю, куда нас поселят, получаю записку от проректора по хозчасти и веду команду в указанном направлении.

Хорошо, что общага оказывается в двух шагах от института.

Тётка в синем халате и разношенных шлёпанцах предпенсионного возраста, – комендант Клавдия Ивановна. Она выдала нам ключи от комнат. Окинула нас подозрительным взглядом и повела в каптёрку.

– Готовить в комнатах нельзя, только на кухне. – Грозным тоном вещает комендантша. – Курить в комнатах нельзя. Спиртное ни-ни! Парням находиться в женских комнатах после одиннадцати нельзя, ни под каким видом! Имейте в виду, что студком иногда устраивает внезапные ночные рейды по комнатам. Если застукают кого, не пожалеют.

– А девушкам в мужских можно? – самым невинным голосом любопытствует Вера Лебедь. – Вы же знаете, Клавдия Ивановна, как нам девушкам так иногда хочется крепкого м-м-м… чаю, особенно по ночам.

– Знаю я ваши чаи-кофеи, – ворчит комендантша, – вам бы только шашни крутить. Девушкам – тоже нельзя!

– Надо бы Павлова раскрутить на пиво, – подаёт голос Самарович, – чтобы не опаздывал.

– Раскрутим, куда он денется, – поддерживаю я приятеля, – сейчас нам надо с бытовухой закончить и ехать в «Томскреставрацию». В обмерах мы с вами уже мастера, знаем, что дело простое.

– Борька! Кончай строить из себя большого начальника – без тебя знаем. – Пашка сердито ворчит на мои поучения.

В самом центре Томска, прямо на площади Ленина, в здании бывшей товарной биржи расположилась контора реставраторов, созданная всего два года назад. Там нас встретил Валера Блинков.

– Разместились? Всё в порядке? – спрашивает он меня. – Я тут уже со всеми всё обсудил, объекты получил. Вы – первые прибыли, вам и выбирать из четырёх домиков. Я бы порекомендовал домик рядом с общагой. Во-первых, ездить не надо, во-вторых, это классика, хоть и в дереве, а значит чертить меньше.

– Валера, а нам экскурсию можно будет устроить? – Инна Ромашкина не хочет полагаться на мнение этого недотёпы, хоть он аспирант и без пяти минут кандидат наук. – Хочется своими глазами посмотреть, что эти домики из себя представляют. Я никогда в Тосмке не была.

– Сегодня после обеда поедем на обзорную. Пойдёмте, я вам камералку покажу. Там вы будете готовить показуху [162]162
  показуха (арх. жаргон) – демонстрационные материалы


[Закрыть] для зачёта. Только просьба есть у реставраторов. Бардак не устраивать! Через дорогу Обком. В любой момент кто угодно из секретарей может заглянуть. Увидят бедлам – урежут финансирование.

– А обед здесь когда? – Наташка Пахомова всегда интересуется вопросом на тему чего-нибудь перекусить, – до столовки далеко? Или нам лучше самим готовить, а сюда с собой носить?

– Я обедаю в обкомовской столовой, туда после двух часов пускают с улицы. Готовят хорошо и недорого. Самим готовить – дороже выйдет.

– Валера, а ты нами все две недели будешь командовать?

– Нет, даже не надейтесь, сегодня уеду. Приеду к завершению, буду на зачёте от кафедры. Но тут слово за «Томскреставрацией», они надеются получить пригодный продукт, чтобы можно было использовать ваши чертежи для своих проектов.

Тут меня опять осеняет! Если реставраторы хотят получить продукт, то они должны будут заплатить. По существующим расценкам. В реставрации расценки очень даже не плохие. – Я опять намекаю Валере на этот факт.

– Боря, вот что ты за человек! – в сердцах ворчит Блинков. – Почему тебя всегда так волнует вопрос денег? Я же знаю, сколько ты на самом деле зарабатываешь.

– Валер, ты не прав! – Вступает в разговор Меньшиков. – Какая разница, сколько я зарабатываю в другом месте? Если я здесь делаю что-то, что полагается оплачивать, то справедливо будет мне положенное выдать. Если положено, но не выдано, значит, эти деньги украдены.

– Вы оба меркантильные и жадные, но правы, конечно. Досадно, но я совсем выпустил это из виду. Вам самим придётся с директором «Томскреставрации» об этом договариваться. Вы расценки лучше меня знаете, и торговаться научились… А я простой аспирант и не хочу всякой бухгалтерией заниматься. И вообще, деньги это пошло!

Тем временем к нам приближается седой дедушка с тросточкой и больших роговых очках. Несмотря на почтенный возраст, идёт он бодро.

– Дрейзин Элиазар Израилевич, – представляется он скрипучим тенорком, – главный архитектор проектов «ТомскГИПРОТранса». Пройдёмте, мои юные друзья, вон в тот дивный экипаж. Сегодня я буду вводить вас в транс рассказом о славном городе Томске и его архитекторах. Правда, смешно – «ГИПРОТранс» вводит в транс?

Наша компания к этому времени пополнилась прибывшими сокурсниками до полного состава. Мы проходим к старенькому экскурсионному ЛИАЗу. Внутри пахнет пылью, бензином и раскалённым кожзамом пассажирских сидений.

– Когда мы издали книжку про деревяшки Томска, нам её заказывали даже из Москвы и Ленинграда! – Важно подняв указательный палец вверх, Дрейзин начинает свой рассказ, – Но даже самый распрекрасный альбом проигрывает осмотру живых домиков.

Вам очень повезло, мои юные друзья! Деревянная архитектура обладает одним неприятным свойством. Она недолговечна. К тому же наши деревяшки расположены в центре города, что рано или поздно приведёт к их сносу. Возможно, какие-то из них будут отреставрированы, какие-то перенесены на новое место, но 90 % будет снесено. Что тут поделать, город – живой организм, он должен развиваться, отбрасывать устаревшее, лечить заболевшее, наращивать новое.

…

Под бодрую болтовню старого архитектора, мы объехали весь город. Останавливались в наиболее интересных районах. Посмотрели и Елань, и Татарскую слободу, и Уржатку и много чего ещё. Все в восторге. Лекция Элиазара Израилевича тоже всем понравилась. Смущала только, его позиция в отношении старой застройки. Прямо как в партийном гимне: «Весь мир насилья мы разрушим, до основанья…». Страшные люди эти советские архитекторы. Мало того, что строят сплошные сундуки, так ещё и всё старое норовят под корень извести…

…

– Мужики, а чего это вы не чешетесь по поводу сегодняшнего вечера? – вдруг заявила Наташка Пахомова, – хотите замылить такой важный этап, как праздник начала? Так дело не пойдёт. Скидываемся сейчас по трояку. Ты, Павлов, берёшь деньги и мухой в магазин. Я думаю, трёх бутылок агдама нам хватит. Ты, ты и ты, – она нагло тычет пальцами в оставшихся, – берёте остальные деньги и бегом на рынок. Купите там овощей и мяска какого-нибудь, лучше свинины нежирной, она готовится быстро. – Она замерла на мгновение, что-то рассчитывая, потом подняла глаза на нас и с удивлением в голосе продолжила, – а почему вы ещё здесь? Я же скомандовала – бе-гом в ма-га-зин. Что не понятно?

Мои усилия объяснить, кто здесь начальник, были подавлены в зародыше. – Ты, Рогов, будешь командовать на объекте. Рабочий день закончился. Поэтому заткнулся и бегом вместе с Самаровичем и Меньшиковым за продуктами.

Первый вечер обмерной практики прошёл в упражнениях по измерению глубины и диаметров стаканов выпитого портвейна, которые позже приобрели элементы эротики. Я старался не пить много, усиленно делая вид, что пью со всеми наравне. Благодаря этому удалось через час улизнуть из гоп-компании. Ни одна из наших барышень не вызывала у меня нежных чувств. Прогулка по вечернему Томску была приятнее.

…

На следующее утро нам были выданы рулетки и нивелир с рейкой, для точного определения вертикальных отметок. Мы разбились попарно, и каждая пара взяла себе отдельный фронт работ. Подвал, уровень земли, чердак плюс мезонин. Я, как бригадир взял на себя общее руководство процессом и помощь Павлову с Пахомовой, которым достался самый большой участок.

– Наташ, крепче рулетку держи! – Кричит Серёга, прижимая пластиковый корпус к полу. – Диктуй, я записываю.

– Три сорок пять.

– Ты не в метрах считай! В миллиметрах сразу говори, а то потом замучаемся цепочки сводить.

– Как скажете, сэр. Три тысячи четыреста пятьдесят три.

– Вот! Теперь правильно.

Такая перекличка слышится со всех углов обмеряемого домика.

Бедные хозяева домика не знали, куды бечь от бригады лихих обмерщиков, которые как стая ворон налетела на их жилище, и бегает с рулетками, блокнотами и карандашами по всем углам. Им напели, что как только будет сделан проект реставрации, и его утвердят в горисполкоме, так им сразу квартиру дадут, такую же по метражу. Ради этого люди готовы потерпеть не только студентов, но, наверное, даже каких-нибудь инопланетян с их боевыми треножниками.

Иногда я подменяю Самаровича, который время от времени берётся за аппарат, чтобы зафиксировать не только сам объект, но и нашу бригаду в трудовом порыве. Это он правильно придумал, потом из этих фотографий можно будет сделать и фотоиллюстрации для отчёта, и репортаж для газет.

– Паш, ты до конца практики сможешь что-нибудь напечатать?

– Я, нет! Ты, думаешь, я Геракла какая? Нет, я простой бедный студент и не хочу надрываться. Поэтому вся обработка – только дома, когда вернёмся.

К пятнице с обмерами покончено. Результат – огромная куча почеркушек, разобраться в которой, казалось, не было ни какой возможности. Тем не менее, в субботу мы приступили к вычерчиванию. Посовещавшись, решили сдать зачёт пораньше, чтобы быстрее сорваться на каникулы.

Чертить в кабинетах «Томскреставрации», где кроме канцелярских столов других чертёжный инструментов не наблюдалось, было неудобно. Сколачивать подрамники ради недели работы тоже желания не было. Поэтому ограничились методом «на глазок». Получалось херовато. Если не сходились размерные цепочки несчастного домика, приходилось бежать на место и заново перемеривать Мы же верили, что наши чертежи могут пойти для реставрационных работ. Я, хоть и знал, что никуда эти обмеры не пойдут не хотел портить друзьям радость хорошо сделанной работы. Деньги выделенные на реставрацию Томска будут пущены на Олимпийские игры, после которых начнётся падение цен на нефть и политика жёсткой экономии на культуре в том числе.

…

– Почему бригада опаздывает к началу рабочего дня? уже десять часов утра, а вас ещё нет. – Встретил нас однажды в среду какой-то бородатый мужик в толстых очках.

– Мы вчера ушли отсюда в десятом часу. Нам так удобнее работать. А вы кто такой? – перешёл в наступление Серёга Павлов.

Мужик словно не слышит и продолжает начальственным тоном.

– Сегодня сюда собирается зайти сам Егор Кузьмич Лигачёв, знаете, кто это?

– Ну, насколько я помню, – я пытаюсь не уронить честь политически грамотного товарища – Лигачёв первый секретарь Томского обкома. Что ему тут надо? Тут же кроме студентов-практикантов нет никого.

Когда Егор Кузьмич придёт, мы не знаем но будьте на месте весь день. Его кабинет из вашего окна виден. Вы тут хотя бы порядок наведите, а то как в свинарнике… – последние слова мы слышим уже на лестнице. Непонятный бородач с топотом спускается по ступенькам.

– Интересно, – Инка Ромашкина, вступает в разговор, – эта шишка пешком придёт, или на лимузине с кортёжем прикатит?

– Как-то не солидно пешком. Наверное, на лимузине. – Рассуждает Павлов. – И с эскортом мотоциклистов.

Пахомова в это время стоит у окна и смотрит на площадь Ленина – огромное пустое пространство метров сто пятьдесят на сто пятьдесят. В лучах утреннего солнца она выглядит знойной пустыней, потому что на всем её протяжении нет ни клочка тени. Только газоны, заросшие чахлыми цветочками, простираются от одного края площади до другого.

– Тихо! – Наташка останавливает внезапно нашу болтовню, – смотрите! Вон, какая-то делегация по крыльцу спускается. Человек десять не меньше. Вдруг и правда, к нам. А ну-ка мальчики и девочки, давайте хотя бы видимость порядка создадим.

Как мы не старались, но вынести мусор из комнаты не успели. Павлов с охапкой бумаги, приготовившийся уже бежать по коридору, замер перед дверью, услышав топот ног на лестнице.

– Давай, всю эту фигню на шкаф запихаем. Никто ничего не заметит, – Борька Меньшиков подходит к делу творчески.

– А если всё это сверзится, прямо на бошки этих начальников? – задаёт вопрос Серёга, уминая расползающуюся кучу мусора.

– Значит такова судьба. Мы сделали всё, что смогли.

Только Павлов успевает спуститься со стула, как дверь распахивается и на пороге опять появляется мужик в бороде.

– Вот тут у нас работает бригада практикантов, которая занимается домом с мезонином. Это памятник деревянного зодчества в стиле классицизма. Адрес – Герцена, 31. – Бородатый жестом приглашает разношёрстную публику войти в нашу скромную обитель.

Первым порог переступает крепкий седой дядька в сером летнем костюме. Это и есть будущий автор антиалкогольной компании и второе лицо партии – Егор Лигачёв. За ним протискиваются остальные. У нас на столах, кроме раскиданных со вчерашнего вечера листков с кроками [163]163
  кроки – чертеж чего-либо сделанный карандашом от руки.


[Закрыть], ничего нет.

Лигачёв первым делом проходит к окну и, усмехнувшись, словно снайпер выбирающий позицию, оглядывает открывающуюся из окна перспективу площади. Потом как-будто возвращается к действительности.

– Значит, говорите, готовите к реставрации дом по Герцена… Хорошо. Давайте посмотрим. В какой стадии работа? – обращается он к бородатому.

– Пока только в самой первой. Студенты выполняют обмерные чертежи. Фиксируют, так сказать, существующее положение, – У мужика по лицу струится пот, а руки ни как не находят места.

– А что, в таком виде и будут выдаваться чертежи? Каляки-маляки какие-то, – один из сопровождающих чиновников брезгливо перебирает наши листочки, которые действительно после чердаков и подвалов выглядят не очень презентабельно.

– Нет, это только первоначальная информация, полученная нами непосредственно после измерений здания, – возмущается Павлов. – Мы к выходным закончим, вот тогда приходите. Всё вам покажем и расскажем.

Вся компания подходит к окну, подражая главе обкома, бросает взгляд на площадь и покидает комнату. Замыкает шествие сам Лигачёв.

Тут меня озаряет!

– Егор Кузьмич, можно вас на минутку?

– Только если действительно на минутку. – Шеф добродушен.

– Борис Рогов, Сибстрин. Я параллельно с учёбой работаю в газете «Дзержинский комсомолец». Знаю, что в сороковых вы работали в Дзержинском райкоме. Вас до сих пор там помнят. Может быть, вы найдёте минут пятнадцать для короткого интервью нашей газете? – Я выпаливаю этот экспромт и замираю в ожидании. Если откажется, то как мне его ещё достать?

– А почему бы и нет! – загорелся идеей глава области. – Помню я рабочую Дзержнку, боевые комсомольцы. Особенно чкаловцы, – представляете, каждый день по два самолёта Родине выдавали!

Небольшое интервью действительно не помешает. Завтра в двенадцать подходи к боковому крылечку сбоку здания. Назовёшь на вахте фамилию, получишь пропуск, поднимешься на второй этаж в приёмную. Думаю, что пятнадцать минут будет мало, но в полчаса должны уложиться. Только ты заранее вопросы подготовь. Хорошо бы их предварительно прочитать, но… А! Ладно, для молодёжной газеты пусть будет экспромт.

…

Я подготовил целый ворох вопросов. Среди безобидных вроде «какой город вам больше нравится Новосибирск или Томск?» я замаскировал вопрос, на которые не ожидаю ответа вообще, но который должен направить мысли этого действительно чиновника в нужном направлении. Ведь это в том числе и из-за ошибок Лигачёва перестройка приобрела столь катастрофический характер. Его мотивы близки и понятны, но ставку он сделал не на тех.

…

– Проходи, Егор Кузьмич тебя ждёт. – Секретарша указывает мне рукой на дверь, дежурно улыбнувшись.

– Борис Григорьевич, если я не ошибаюсь? – с некоторым наигранным пафосом обращается ко мне Лигачёв, – проходи, присаживайся. Пообедать уже успел? Нет? Тогда может быть чаю?

– Минералки, если можно. Жарко сегодня.

– Можно и минералки, это ещё проще, вот она у меня под рукой. Наш томский источник, называется… – Егор Кузьмич повертел бутылку в руках, – «Чажемто», похоже на Новосибирскую «Карачинскую». Но хватит о постороннем, времени у меня действительно мало, в полчаса надо уложиться.

Я протягиваю тетрадный двойной листок, на котором специально выписал десяток вопросов, среди которых спрятаны и те, что должны вызвать интерес своей странностью. – Егор Кузьмич, я специально выписал вопросы, чтобы вы могли выбрать сами, сколько посчитаете нужным, с запасом, можно так сказать.

– Это ты молодец, так действительно получится быстрее. Так что там у нас? Ага! «Что я помню из периода своей работы в Дзержинском райкоме?».

На память я не жалуюсь, всё помню. Время было военное, фронту нужны были самолёты, наша задача была в мобилизации молодёжи на трудовые подвиги. Мне тогда было всего двадцать четыре годика. Был я горяч, верил в коммунизм, в Сталина, в то, что «наше дело правое, победа будет за нами». Поэтому трудно бывало только физически. Моральный фактор наоборот помогал преодолевать любые трудности.

Следующий вопрос…

За полчаса мы успели пробежать только пять вопросов. Про Китай, где Лигачёву довелось разговаривать с самим Мао Цзэдуном, про Томские деревянные домики, про сравнение Томска и Новосибирска тоже не забыли… Был там и вопрос личного характера.

Ровно в половине первого, раздался телефонный звонок. Я вопросительно поднял глаза на собеседника. К сожалению, он не успел дойти до вопроса, ради которых я всю эту комбинацию и затеял. Егор Кузьмич с сожалением развёл руками, – извини, брат, вопросы ты придумал интересные, но служба есть служба. Ждут меня в Колпашево. Нельзя опаздывать, не солидно.

Обещаю, что найду время и отвечу тебе письменно. Если не успею до пятницы, то напишу в институт. – Он протягивает руку на прощание.

– До пятницы мыть не буду, родителям похвастаюсь, что руку жал лично Егор Кузьмич Лигачёв, – шучу я на прощанье и возвращаюсь к своим в камералку.

…

Вечером, сидя на ступеньках обкомовского дачного домика, Егор Кузьмич читал записку. Все вопросы были понятные, кроме одного. В самом конце списка был один совсем короткий.

«Действительно ли Отто Куусинен награжден орденом Великобритании?» – Очень странный вопрос.

Куусинен был фигурой таинственной и очень не простой. Реально про самого Отто Вильгельмовича Егор Кузьмич знал только то, что был он масоном высокого градуса и в международном коммунистическом движении играл какую-то неявную, но весомую роль. Что Андропов был его креатурой на посту председателя КГБ. Но вот про орден Британии он ничего не слышал.

Лигачёв в десятый раз перечитывал этот странный вопрос и не знал, что можно с этим сделать. Можно взять этого парня «за жабры», отдать его в руки мастеров заплечных дел из КГБ и вытрясти из него всё, что он знает. Но как-то не солидно, трусостью отдаёт. А Егор Кузьмич не хотел быть трусом даже наедине с собой.

Можно вызвать Рогова к себе в кабинет и задать ему наводящие вопросы. Откуда? Кто? С какой целью?

А можно просто спустить эту бумажку в унитаз и забыть навсегда. Парень пусть себе печатает что угодно у себя в Новосибирске. Это будет головной болью тамошних властей. Так Егор Кузьмич и поступил, перекрыв себе все пути к изменению судьбы своей и страны.

ГЛАВА 11. ЯСНОВИДЦЫ И ОЧЕВИДЦЫ

7 августа. София. Аэропорт. Борис Рогов.

Реактивный лайнер Ту-154 совершил посадку в аэропорту столицы Болгарии точно по расписанию. Грозовой фронт сместился к западу. София, как будто умылась, готовясь к нашей встрече. Вечер выдался чудесным. В воздухе стоял густой терпкий запах свежескошенной травы, мокрого бетона с едва уловимыми нотками роз. В мареве горячего воздуха, поднимавшегося над взлётной полосой, колебались огни аэропорта. Больше всего этот прилёт мне напомнил Бангкок с его горячим и влажным воздухом.

По заранее намеченному плану я, как самый шустрый, бегу к стойкам паспортного контроля. Мне везёт, я попадаю в первую десятку прилетевших. Когда моя очередь достигает красной черты, появляются мои попутчики. Ещё пять минут и мы получаем штампы прибытия в наши одноразовые загранпаспорта. Леночка пребывает в полной прострации. Это её первый выезд из Новосибирска, первый полёт в самолёте, первое посещение Москвы и первое пересечение границы. Бравый полковник тоже в качестве туриста пересекает границу в первые. До этого был только в составе оккупационных войск. Заграничный опыт у него специфический.

Мы получили багаж и вышли в зал прилёта. Морозов замечает лист со своей фамилией. Его держит невысокий подтянутый брюнет лет сорока в полосатой футболке.

– Товарищ Ивáнов? Добрый вечер! – Полковник пожимает протянутую руку.

– Добр вечер! Добро дошли? Как полёт? – Мешая болгарскую и русскую речь, Иванов искренне рад встрече. – Пойдёмте в машину.

Пять часов разницы с Сибирью, ранний утренний подъём и поздний прилёт нас с Леной изрядно утомили. Вступать в разговоры не хочется, поэтому мы просто забираемся на задние сидения тёмно-синей «Лады».

Тодор, бросив взгляд по сторонам, поворачивает ключ зажигания и резко газует. Нас даже кидает друг к другу.

– Ничего, дорогие гости, – говорит наш хозяин, не поворачивая головы. – Минут двадцать и мы на месте.

– Тодор, а мы где будем жить? – Полковник переживает за организационную сторону вопроса. Он же за нас отвечает, как старший по возрасту.

– Наша семья живёт в Боровце. Есть у нас такой курорт. Может быть слышали?

– Не-е-ет! – Тянем мы с заднего сиденья.

– Значит, узнаете много интересного. Что касается дома, то у нас два жилых этажа, просторная мансарда, винарска изба, то есть склад домашнего вина, большой сад. Для вас мы приготовили две комнаты. Как вы в них будете размещаться, сами решите.

– Наверное, будет лучше, если мы с Борисом в большей комнате, а Леночка в меньшей, – предлагает Морозов.

– Нет, так не пойдёт, я не хочу одна – капризно тянет Ленка, – я хочу с Борей. Тодор, а какие мероприятия вы для нас приготовили? – переводит она тему разговора в безопасное русло.

– Программа для вас – просто шик! – Тодор и поднимает вверх большой палец. – Завтра, спите до обеда. Потом я везу вас в Софию, показываю всякие интересные места. Это же один из самых древних городов Европы! А ближе к вечеру пойдём в купальню с целебной водой. У нас прямо под городом – естественный резервуар термальных вод. Купальня не настолько популярна, как Карлсбад, или Баден-Баден, но тоже очень даже.

Послезавтра, – Рильский монастырь и прогулка по окрестным горам. Поднимемся к горным озёрам, там красиво. Если хватит времени и сил, взойдём на Марсалу, она, хоть и не высокая, но считается главной вершиной Болгарии.

В четверг я договорился свозить вас к ясновидящей Ванге. Вам же близка тема пророчеств и предсказаний?

– Здорово! – Борис, тоже подключился к беседе, – а можно прямо завтра к ней попасть?

– Нет! Что ты! Нам кое-как удалось втиснуть вас в её расписание, и то только потому, что моя жена в одном классе училась с Людой Живковой. Знаете, кто это?

– Жена, дочь, или сестра товарища Живкова?

– Дочь, она опекает Вангу от имени болгарского Правительства. Кроме того, она министр культуры Болгарии. Благодаря ей Ванге как госслужащей платят зарплату. Она и для вас постаралась, целый день только для нашей группы. Так просто к ней не пробиться. Очередь расписана на год вперёд.

После этого до понедельника будете сами себя развлекать. Гулять по окрестностям или по столице, как захотите. А в понедельник на море. Недели же вам должно хватить? У нас есть отличная четырёхместная палатка, а на побережье много кемпингов. Концерты мировых звёзд, дискотеки, ночная жизнь, то, что любят юноши и девушки во всём мире. Моя Цветка просто ждёт не дождётся, когда же сможет составить вам компанию. Она у нас страстная поклонница шумного отдыха, лучше бы учёбой больше занималась.

– А сколько ей лет? – заинтересовалась Леночка.

– Двадцать в июне исполнилось, большая уже девочка. Учится в МГУ. Радость отцовского сердца.

– А какой факультет? – продолжает пытать моя подружка.

– На журналистике…

– Здорово! Я тоже в этом году на журфак поступила. Через месяц начну учиться.

Тут в разговор вклинился Морозов. – А можно будет старшему поколению уклониться от шумной ночной жизни? Я бы поездил по местам славы русского оружия. Шипка, Плевна, Никополь и так далее.

– Конечно! Николай Иванович, вот только я вам компанию составить не смогу. Сами понимаете, дела не позволяют долго расслабляться. Через неделю я уже должен быть в Москве. Но путешествовать по Болгарии легко. Русский язык все знают, к русским «братушкам» относятся хорошо. Я бы вам советовал Велико Тырново посетить, очень красивый городок.

Так незаметно, за разговором пролетела дорога до Боровца. Салон наполнился терпким запахом еловой хвои. Стало заметно прохладнее, но закрывать окошки не хотелось. Ночная прохлада прогнала сонливость, и к дому Ивановых мы подъезжали уже готовые к новым подвигам. Навстречу нам неслись звуки весёлой плясовой. Ночную темноту разрывали звуки волынки.

– Друзья! Что же вы гостей не встречаете? – Громко восклицает Тодор, – даже как-то неловко перед ними. Они приехали, а вы тут ракию кушаете и ничего не видите?

– Что ты такое говоришь, Тошко [164]164
  Тошко – уменьшительная форма от имени Тодор.


[Закрыть]! Ну, да, мы ждали вас, решили время скоротать и сплясать «хоро», а какая пляска без ракии? – начинает оправдываться усатый мужик в широких шароварах.

– Дядько Христо, всё нормально! – Хлопает его по плечу Тодор, – но в каждой шутке только доля шутки. Гости из далека. В дороге утомились, проголодались. Надо их накормить по-нашему, по-болгарски.

– Тогда к столу, плясать потом будем, до утра ещё далеко! – шумная разгорячённая толпа направляется к большому столу, стоящему прямо во дворе. Стол просто ломится от помидоров и перцев, кабачков и кукурузы. Среди этого овощного многообразия виднеется белая брынза, румяная баранина и огромные пучки пряных трав, которых здесь тьма.

Мы втискиваемся и тут же получаем по стопке виноградного самогона, который и есть знаменитая ракия. Глоток, и по пищеводу проваливается обжигающая вспышка. Если крепость как у водки, то мы с Ленкой сейчас тут и вырубимся прямо носами в салаты.

– Тодор, мы уже сутки на ногах, может, ты нам покажешь, куда лечь, а то мы на ходу засыпаем. – Шепчу я тихонько хозяину.

– Сначала – красивый тост.

Я, собравшись с силами, встаю, поднимаю стопку с водой и с важным видом начинаю:

– Я благодарю наших милых хозяев, за то, что они смогли организовать это путешествие, за то, что Тодор встретил нас в аэропорту и привёз сюда, вас всех, за то, что пришли, хозяйку – за роскошный стол. Поднимаю бокал за дружбу между русским и болгарским народами. – Да си живы и здравы! – Опрокидываю в себя стопку с минералкой и морщусь, изображая, что пью ракию.

Мы потихоньку вылезаем из-за стола и в сопровождении Тодора отправляемся наверх. Морозов остаётся с гостями. У него разница во времени всего час, вот и пускай отдувается за всех. Тем более что старый солдат любит накатить.

Как же приятно залезть под прохладные струи после жаркого дня в самолёте, а после проваливаясь в сон на свежих простынях.

Боровец – Петрич. Посещение Ванги. 10 августа.

В четверг Тодор будит нас рано утром.

– До Петрича нам ехать больше трёх часов, встреча назначена на десять утра. Поэтому, ребятки, пьём кофе, завтракаем и стартуем.

Через полчаса мы уже выруливаем по направлению на Самоков. За рулём Тодор, или, как мы уже привыкли, дядя Тошко, рядом с ним наш полковник, а на заднем сиденье, тесно прижавшись друг к другу, расположилась молодёжь – я, Ленка, за ней Цветка.

Цветка – высокая, сантиметров на пятнадцать выше меня, длинноногая брюнетка с тёмно-карими глазами, чуть припухлыми губами и симпатичной ямочкой на подбородке. Большой рот, сделал бы её лицо отталкивающим, если бы не постоянная улыбка, демонстрирующая ровные белые зубки. Девчонка знает множество песен, причём не только болгарских, но и русских, украинских и итальянских. Хобби у неё – языки. В школе здесь учат русский и английский, а Цветка кроме того учила немецкий, потом французский, а весь прошлый год штудировала итальянский. Надеется стать журналистом-международником в какой-нибудь софийской газете. Симпатичная, общительная, весёлая, в общем, нам она понравилась.

– Цветка, а есть в Болгарии какие-то местные болгарские анекдоты? – спрашивает Ленка.

– У нас есть Габрово! – Отвечает наша новая подружка. А в Габрово есть габровцы. Это как ирландцы в Англии или одесситы в России. Про кошек без хвостов и часы на верёвочке вы знаете. Я вам сейчас новый расскажу:

– Уроженец Софии, тырновец и габровец сидят, пьют пиво. К каждому в кружку падает муха. Софиец выливает пиво вместе с мухой и требует принести новую порцию. Тырновец пальцами вытаскивает муху из своей кружки и продолжает пить пиво. Габровец вытаскивает муху, заставляет ее выплюнуть пиво, которое она успела проглотить и ею же и закусывает…

– А знаете, почему акулы не едят журналистов?

– ?

– Коллеги всё-таки…

За окном вдоль дороги тянется ровная, как стол долина реки Струмы. Только далеко на горизонте виднеется зубчатая линия Беласицких гор, отделяющих Болгарию от Греции.

За анекдотами мы без остановок доезжаем до маленького македонского села Рупите, до Греции отсюда всего километров шесть, до Югославии – двадцать пять. Здесь живёт и принимает сотни посетителей Вангелия Пандева Сурчева (Димитрова), известная на весь мир под именем «Ванга». Она в основном занимается диагностикой, довольно точно определяя заболевания и направляя их к специалистам. Иногда же начинает выдавать предсказания самого разного плана, от судеб отдельных людей, до судеб государств и даже Человечества.