Текст книги "Против течения (СИ)"

Автор книги: Борис Рогов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА 21. СЕКРЕТНАЯ ПОЖАРНАЯ КОМАНДА

20 февраля. Москва. Гостиница «Россия».

В 1967 году, за десять лет до текущих событий, в Зарядье, сразу за храмом Василия Блаженного, был принят в эксплуатацию самый большой в мире гостиничный комплекс. Гостиницу на 5 000 постояльцев назвали «Россия». Чрезмерная близость массивного здания к древнему центру Москвы мешала панораме Кремля и Красной площади. Изначально москвичи не любили этот модернистский сундук, но потом свыклись.

В воскресенье 20 февраля Николай Иванович Морозов после лыжной прогулки в Сокольниках благодушно расположился за чашкой чая перед телевизором в ожидании очередного хоккейного матча чемпионата Союза. Звонок телефона разорвал покой воскресного вечера. Антонина Спиридоновна взяла трубку.

– Квартира Морозовых, здравствуйте.

…

– Боря, это ты? Рада тебя слышать.

…

– Николай Иванович? Здесь конечно, сейчас подойдёт. – Коля, подойди, тут Борис Рогов, опять что-то важное хочет сообщить.

– Полковник Морозов у телефона.

…

– И тебе не хворать. Слышал, что катастрофу в небе над Алма-Атой удалось избежать, благодаря бдительности наземных служб аэропорта «Толмачёво»? Это наша с тобой заслуга. Намекнули кому надо. Людей спасли, матчасть тоже не пострадала. Говори, по какому случаю звонишь, да пойду хоккей смотреть. Сегодня «Спартак» с Челябинским «Трактором» играют. Прошлый раз в ничью сыграли, так что сегодня нашим надо кровь из носу выиграть.

…

Пожар? В Гостинице? 25 февраля? Да, вспомнил, что ты говорил.

…

Прости старика, забыл за всеми этими делами с авиакатастрофами… А сколько жертв, говоришь?

…

Людей, конечно, жалко… Есть ничего не предпринимать. Да, всё понятно. Там КГБ с МВД секреты поделить не могут, вот и выливаются их разборки в пожары и наводнения. А если просто позвонить из автомата? Часа за два с уличного откуда-нибудь с Медведково? Может кого-то спасти удастся.

…

Конечно под мою личную ответственность. Ты меня предупредил, спасибо тебе за это. А уж мы тут с Петровичем покумекаем, что можно сделать.

Вот же Борька непоседа. Хоть и говорит, что не надо в это дело соваться, потому что пожар инсценирован госбезопасностью для разборок с МВД, но людей то жалко, все-таки около сотни сгоревших живьём… Совсем эти сраные чекисты совесть потеряли… Надо будет опять Алейникова тряхнуть, он хоть и старый, но жуть какой умный. Эх, как мы тогда ловко всех вокруг пальца обвели! Вроде бы и теракты были, а жертвы ни одной. Красиво!

Ветеран дальней авиации забубнил себе под нос старый добрый марш: «Мы рождены, чтоб сказку пам-парам-пам, парам-пам-пам, пространство и простор…»

Надо прямо завтра ехать к Алейникову и устраивать мозговой штурм. Он наверняка придумает какой-нибудь оригинальный ход. Кроме того, надо будет Борису позвонить и все подробности происшествия из него вытрясти. Вот, прямо с утра пораньше и позвоню, хотя, нет утром он наверняка будет на лекциях, лучше после обеда, а вечером к генералу поеду, уже во всеоружии. Главное, чтобы сердце не подвело, а то будет «пожар во флигеле или подвиг во льдах». Забыл, вот откуда эта фраза.

Беспокойный сон сменился внезапной бессонницей. Пришлось встать и пойти на кухню. Взяв карандаш с бумагой, Николай Иванович начал рисовать схему возможного развития событий при разных вариантах действий. За умственным трудом время пролетел не заметно.

Внезапно заиграл гимн. – Московское время шесть часов ноль ноль минут, сегодня понедельник 21 февраля. – Бодрым голосом сообщил диктор. Наступала новая трудовая неделя.

Морозов поставил чайник на голубое газовое пламя и снова углубился в своё занятие. Похоже, что у него всё-таки что-то начинало получаться.

…

Рукопожатие крепкое, взгляд цепкий и немного ироничный. Алейников встречает старого знакомого на пороге своей квартиры.

– Здравия желаю, товарищ полковник, заходи, рассказывай, что за подвиги нас с тобою ждут? – обращается к Николаю Ивановичу.

– И тебе, генерал, не хворать! – отвечает тот по-приятельски. – Опять терроризм, будь он неладен!

– И что на этот раз будем предотвращать? На что нацелилась мохнатая лапа спецслужб? – несмотря на шутливый тон, в голосе слышатся стальные нотки.

Морозов коротко пересказывает то, что продиктовал Борис. Упор делает на количестве жертв, на неподготовленность Московской пожарной охраны, на чиновничий произвол.

– С этими чинушами ядрёной бомбы не надо, сами всё развалят. Чернильное племя…

– Как ты, Петрович, думаешь, можем мы как-то в этом деле поучаствовать, чтобы хотя бы кого-то спасти?

– Понимаешь, Коля, трудно сказать. Во-первых, у нас очень мало времени. Во-вторых, мы с тобой не профессионалы, мы лётчики, мы если что и придумаем, то спецы нас в два счёта вычислят. А это будет очень плохо. Мало того, что никому не поможем, так ещё и самих отправят куда Макар телят не гонял.

– Не вешай носа, товарищ ветеран! Попробовать всё равно стоит. Надо просто покопаться в памяти, а вдруг вспомним какого-то разведчика, смершевца или кого-нибудь ещё из этой компании «плаща и кинжала».

Ветераны обкладываются бумагами и начинают просчитывать варианты своих действий. Можно, по-ленински, взять два крайних варианта. Программу-минимум и программу-максимум. Максимум – сделать вообще пожар в отеле невозможным, минимум – уменьшить количество жертв.

Если замахнуться на максимум, – вслух рассуждает генерал, – то надо знать, как и кто конкретно участвует в подготовке теракта. Дальше можно будет уже искать выходы на этих людей и что-то с ними делать. Тут сложностей слишком много, за оставшиеся дни не успеть. А вот предупредить конкретных людей, упомянутых тобой, будет уже проще гораздо. Ты что-то говорил о болгарском замминистра? Как там его? Иванов? Я думаю, проще всего будет предупредить именно его. Анонимно само собой. Напишем ему открытку и через торгпредство передадим. Может он и не поверит и ничего делать не будет, но хоть от удушья спасётся.

Следующей стала мысль воспользоваться информацией о пострадавших в результате пожара. Особенно тех «стрелочников», кого назначат ответственными за поджог.

– Кого, ты говоришь, арестуют и посадят? Главного инженера и начальника сигнализации? – Вопросительно посмотрел Алейников на Николая Ивановича.

Тот нацепил очки и, немного покопавшись в бумагах, утвердительно кивнул. – Точно, Тимошкин и Видорчук. К сожалению, больше о них ничего не известно.

– Это не беда, узнаем в один звонок. Эти ребята должны быть кровно заинтересованы в том, чтобы пожара не было. Кому охота лагерную баланду хлебать.

– Хорошо, выйдем мы на них. Что мы им скажем? Вот так и скажем, что МВД собирается поджечь гэбэшников?

– Да, ты не торопись, полковник! Скажем просто, что будет пожар, что начнётся в 21.24 что лестниц до верхних этажей не будет, что погибнет куча народу, а вину спишут на них. Пускай у них голова и болит. В конце то концов, это же их прямая служебная обязанность, заботиться о безопасности.

На этой фразе Морозова тоже охватила волна возбуждения.

– Иван, а если попробовать через низовых пожарников? Какая пожарная часть за центр отвечает?

– Узнаем! достаточно придумать какой-нибудь повод, чтобы привлечь на какое-то ветеранское мероприятие. Надо подумать, не работает ли в пожарке кто-то из бывших летунов. Хотя тут будут проблемы, не могу даже представить, как можно из лётчиков попасть в огнеборцы…

– Может тогда проще сыграть роль, как будто ищешь их для выяснения каких-то сведений про их предков. У нас в каждой семье кто-то воевал, а значит, легко могут быть быть однофамильцы, в конце-то концов. Пожалуй, с этого можно будет и начать.

Это была хорошая идея. Но слишком мало времени осталось до катастрофы. Не успеть уже никого собрать. Договорились, что после дня Советской Армии сходим в Болгарское посольство, а дальше – как карта ляжет.

…

24 февраля из павильона метро «Минская» вышли трое представительных военных. Февральский пронизывающий ветер бросал им в лица пригоршни снежной крупы. Ветераны шли, не уклоняясь от порывов. Тем более, что идти было не далеко. Мы с Алейниковым и Ушаковым старались держать марку друг перед другом, самому смешно – мужикам уже под семьдесят, а всё равно как мальчишки. Хоть на пенсии, а всё равно – понт дороже денег. Ушакова, как главу ветеранов АДД, предложил привлечь Петрович: – Два генерала всегда лучше одного полковника.

На Мосфильмовской в здании Посольства Болгарской Народной Республики царила обычная рабочая суета. Никто не обратил внимания на появление в вестибюле трёх мужчин в высоких чинах. Дежуривший на входе милицейский лейтенант тоже не стал препятствовать. Даже документы не проверил, просто приложил ладонь к козырьку, отдав честь старшим офицерам.

Появление нас троих в Посольстве было нашей ошибкой. Достаточно было и одного Олейникова. Но что сделано, то сделано. В кабинет главы торгпредства мы прошли беспрепятственно.

– Я председатель совета ветеранов АДД Ушаков, естественно в отставке. Это мой зам, товарищ и однополчанин генерал Алейников, это полковник Морозов. – представился Сергей Фёдорович. Товарищ торгпред, у нас есть секретная информация о том, что завтра в половине десятого вечера в гостинице «Россия» будет страшный пожар. По данным из того же источника, завтра заместитель министра торговли Тодор Иванов будет в гостинице. Передайте ему, что очень высок риск, и лучше вечер провести в другом месте.

Номер, который закреплен за Торгпредством НРБ находится в опасной близости от вероятного очага возгорания.

Любен Йорданов глянул поверх очков, потом поднялся из-за стола. Цепкий взгляд, говорил об опыте работы в разведке. На лице его не отражалось никаких эмоций.

– Это, наверное, такой розыгрыш? – с надеждой спросил хозяин кабинета.

– Увы, никакого розыгрыша. Только не надо спрашивать откуда мы получили эти сведения. Просто поверьте. Если сможете как-то воздействовать на наши спецслужбы, будет ещё лучше. Они в это не верят. Ни госбезопасность, ни милиция, а закладок для организованного поджога больше восьмидесяти по всему зданию. Гореть будет так, что любо-дорого.

– Мне тоже трудно в такое поверить, но, наверное, действительно лучше перестраховаться. У товарища Иванова действительно завтра назначена встреча с его русскими коллегами и как раз на вечер. Встречу я перенесу, это не трудно, но вот как воздействовать на КГБ из торгпредства не вызывая подозрений, этого я придумать никак не могу. Попробую поговорить с товарищем Живковым. Он всё-таки дружен с Леонидом Ильичём. Может, сможет чем-то помочь…

На этом встреча закончилась и ветераны покинули кабинет.

ГЛАВА 22. ОГОНЬ И ВОДА

25 февраля. Диспетчерская пожарной охраны города Москвы.

21.24 минуты московского времени. Нет еще и получаса, как Нина Переверзева заступила на суточное дежурство по городу. Раньше ей хватало суток между сменами, чтобы восстановить силы. Но сегодня смена только началась, а она уже чувствует себя разбитой. Что-то давило в голове. Давило не сильно, но так, как бывает, когда начинается грипп.

Вдруг поток мыслей оборвал резкий звонок, будто подхваченные порывом ветра, в один миг мысли отлетели прочь, в голове прояснилось, сердце погнало кровь по жилам.

Гостиница «Россия»! Это же автоматически тритий номер [117]117
  номер пожара – условный признак сложности пожара от самого простого № 0 до № 5


[Закрыть], чтобы там не произошло!

Телефоны звонят безостановочно.

– Пожарная охрана! Администратор гостиницы «Россия». Пятый этаж. Дым в коридоре!

– Пожарная охрана! Служба лифтов гостиницы «Россия». Задымление на лестничной клетке северного корпуса.

– Пожарные? Вижу пламя в окне десятого этажа гостиницы «Россия». Где я нахожусь? На Разина, со стороны станции «Китай-город». Да. Видно хорошо. Соседнее окно тоже задымило! Вы скорее выезжайте…

Ещё проходили первые заявки, а личный состав, самой близкой 47 ВПЧ [118]118
  ВПЧ – военизированная пожарная часть


[Закрыть] был поднят по тревоге.

– 1-я, высылайте цистерну, насос, лестницу и газовку [119]119
  газовка – автомобиль газодымозащитной службы


[Закрыть], гостиница «Россия». К вам следуют по номеру три, 21 час 30 минут.

– 4-я ВПЧ…

– 7-я ВПЧ…

В радиостанцию на пульте ворвались переговоры из эфира:

– Невель, я Крым, на «Россию» силы следуют автоматически по номеру три, много заявок!

– Крым, я Невель, вас понял, следую к объекту!

– Первый, я Крым…

– Крым, я Первый, вас понял, машина в заторе, непрерывно информируйте!

По всей диспетчерской трезвонят телефоны прямой связи.

21.27 минут московского времени.

Информация была скупая, младший лейтенант пожарной охраны Алексей Буканов ещё не знал подробностей, но кожей чувствовал, что на сей раз дело трудное – и ему быть первым РТП. Пусть несколько минут, пока не приедет начальство, но все равно – первым.

Алексей вспомнил гостиницу, построенную с огромным количеством пожарных нарушений. Вспомнил и то, что акт сдачи в эксплуатацию так и не был подписан пожарными. Не подписать то, не подписали, а людей спасать надо, деваться некуда. Только бы горели не нижние этажи! Ветер, как назло, северный, прямо в фасад гостиницы. Пламя с нижних этажей пойдёт наверх, да ещё подвалы там – не подвалы, а катакомбы. Гаражи, правительственные бункеры, масса разных помещений…

– К центральному входу! – Буканов выпрыгнул из кабины на заснеженный асфальт, отбросил от себя какого-то гражданина, который с криком: «Людей спасайте!» пытался вцепиться в него, и начал оценивать обстановку.

Из окон пятого и этажа вырывалось пламя, и валил дым. Сначала Буканову показалось, что всё здание объято пламенем, но он стразу сообразил, что высотная часть, пока ещё не горит – не дошёл туда огонь. Полыхают с пятого по двенадцатый этажи, выше – только дым…

Несколько мгновений лейтенант стоял и впитывал в себя впечатление: эмоции – побоку, профессионалу эмоции – помеха. Передал в радиоцентр: «Прибыл к месту вызова, из окон пятого и вышележащих этажей до верхних пламя и дым, большое количество людей просит о помощи, приступаю к спасению, пожару номер пять! Пожару номер пять!»

* * *

21.40. К ночи в столице подморозило. Последние, наверное, холода этой зимы, через три дня календарная весна. На улицах людно. Вечер пятницы – традиционное время отдыха после трудовой недели. На Васильевском спуске масса народу. Воздух раздирают оглушительные сирены пожарных автомобилей. Красные машины уже заполнили все прилегающие улицы.

По высокому стилобату снуют люди в пожарных робах и касках. На козырек над главным входом уже подняли трехколенную десятиметровую лестницу и штурмовки [120]120
  штурмовка – штурмовая пожарная лестница для крутых склонах крыш, оборудована зазубренным крюком


[Закрыть]. Лестниц хватает только до седьмого этажа. Других средств, чтобы спасать с этажей выше нет, но вот-вот должны подойти. По пятому номеру должно прийти всё, что есть в городе и области. Вот только таких лестниц на всю Москву только три – две по пятьдесят и одна длиной шестьдесят два метра. Значит придётся пробиваться по задымленным коридорам, а это огромный риск.

Алексей Буканов, не дожидаясь прибытия старших чинов, раздаёт указания:

– Автонасос на гидрант и проложить магистральную – уже прокладывают? без команды? Здорово! И от автоцистерны тянут? – живём! Вот что значит опытные тушилы! Пятерых газодымщиков со стволами – на трёхколенку, остальных – на разведку через центральный вход…

Внутри огромного здания пожарным приходилось туго. Длинные коридоры затянуло клубами едкого дыма, – удушающая пелена шла поверху, поэтому бойцы перемещались в основном на четвереньках или ползком. Местами «поджаривало» так сильно, что работать можно было только тандемом: передовой боец-ствольщик сбивает из брандспойта пламя, а его самого сзади поливают водой, чтобы не загорелся. Огонь ведёт себя непредсказуемо. То наносит удар в спину, то выскакивает из вентиляционных отверстий, то вдруг слышался какой-то странный хлопок, и в потушенном уже помещении, вновь разгоралось пламя.

Дело тушения пожара постепенно входило в привычное русло. Да, очень трудно, да, мешает начальство и не хватало техсредств, но это привычные трудности.

Весть о происшествии у самого Кремля моментально дошла до «верхов». К месту трагедии один за другим подъезжают черные лимузины. На пожар прибыли 1-й секретарь Московского Горкома Гришин, министр обороны Устинов, глава МВД Щелоков, председатель КГБ Андропов, секретарь ЦК Черненко и, даже Предсовмина Косыгин. Пожарным для обеспечения своей непосредственной работы приходится соорудить ложный штаб, иначе «кремлёвские» просто не дадут работать.

Андропов всё-таки пытается пройти в вестибюль горящего здания. К нему наперерез бросается Иван Леонидович Антонов, начальник УПО Москвы. Ему совсем не улыбается перспектива гибели главы КГБ.

– Генерал, что-нибудь о причинах пожара уже известно? – увидев Антонова, Андропов переключает внимание на него.

– Ни как нет, товарищ министр, – ничего пока сказать нельзя. Судя по поведению огня и множестве точек загорания, больше всего похоже на спланированный поджог.

– Поджог говоришь? Может и поджог, но смотри, чтобы никто об этом не распространялся. – Андропов резко развернулся и направился к стоящей в стороне группе машин. У Антонова отлегло на душе.

Щёлоков, Черненко, Устинов стояли молча. Как завороженные, не могли оторвать взгляд от вырывавшихся из окон языков пламени. Морозный зимний воздух всё сильнее пропитывал запах горящей синтетики. Снег вокруг покрывался черной маслянистой сажей.

Андропов тронул за локоть Черненко.

– Константин Устинович, вчера вечером Леониду Ильичу звонил Живков и что-то говорил о пожаре. Не об этом ли? Вам Брежнев ничего не говорил? Вы же друзья вроде?

– Лёня только посмеялся, сказал, что эти болгары совсем на своих ясновидцах помешались. Знать бы, как оно обернётся, можно было бы и сделать что-нибудь… А у тебя, Юра, много сотрудников пострадало?

– Вы даже не знаете, насколько много, лучшие, можно сказать, кадры теряем. Какие парни! Эх… – Андропов тяжело вздохнул.

Мыслями он уже был занят другим. Откуда Живков получил информацию? Кому был выгоден этот поджог? Что там такого нарыли наши слухачи, что потребовалось устраивать такой ужасный спектакль? Пока пожар не потушим, ответа не будет. Прямо завтра с утра надо бросить все силы на раскрытие этого преступления. Если это из «наших» кто-то, надо будет такой процесс устроить, чтобы всем по заслугам досталось. Даже если Брежневская семейка замешана. А было бы хорошо! Может действительно, провести расследование таким образом, чтобы все следы привели к дочке «Лёни», этой престарелой нимфоманке Галеньке. Что ж, легче будет сворачивать корабль с порочного курса.

Продолжая прокручивать в голове формирующуюся новую идею, Андропов забрался в свой членовоз и уехал первым. Остальные вельможи поспешили последовать его примеру, и пожарные вздохнули с облегчением. Можно было трудиться в полную силу.

26 февраля. Москва Красная площадь. Полковник Морозов

Николай Иванович Морозов с утра пораньше отправился на Красную площадь. Ему было очень интересно, действительно ли был пожар или всё-таки в этот раз Боря ошибся. Можно было никуда не ездить, подождать до вечера. Вечером встретиться в клубе ветеранов. К тому времени «сарафанное радио» уже разнесёт по столице такую горячую новость. Но любопытство возобладало.

Однако подойти к гостинице не было возможности. Свежие, ещё пахнущие смолой, доски только что построенного забора отделяли Красную Площадь от Васильевского спуска. Также точно были перекрыта набережные и улица Степана Разина. Николай Иванович не удивился, когда у станции «Китай-город» он встретил Алейникова.

– Здравия желаю, товарищ генерал. Тоже не смог справиться с любопытством? – с лёгкой иронией он обратился к другу.

– Где уж нам уж… Сейчас, как у нас принято, всё засекретят, но что с гостиницей что-то случилось уже понятно. Не стали бы такой большой район перекрывать, если бы какая-то бытовая мелочь произошла. Кстати, ты заметил, какой чёрный снег перед забором?

– Ага! Действительно, как будто всё сажей покрыто. Да, что там снег! Ты на здание посмотри! Весь фасад закопчённый. Пожар был не маленький, это точно. Значит либо болгарин не звонил вообще, либо звонил, но ему не поверили. Придётся утешиться, что хотя бы трёх человек мы с тобой спасли.

А по Москве ползли слухи один ужаснее другого. В отсутствии официальных сообщений ниша заполнялась народной молвой. Одни говорили, что это опять террористы, другие обвиняли «мафию», третьи уверяли, что это гэбэшники так решили расправиться со шпионами, которых в самой большой гостинице каждый второй, и с барыгами, которые все остальные.

Конечно, срочно была создана правительственная комиссия, особая следственная бригада работала над выяснением причин целый год, но так ничего и не выяснила. В итоговых документах дела было записано: «Установить категорически и однозначно техническую причину пожара экспертными методами не представляется возможным».

Тот же день. Кабинет председателя КГБ. Юрий Андропов.

Юрию Андропову не давал покоя странный звонок Живкова. Как отъявленный материалист, он не мог допустить самого факта ясновидения, но как прагматик, понимал, что факт вещь упрямая. Если некто предупредил о каком-то событии, которое произошло, значит, речи о случайном возгорании быть не может. Если возгорание не случайно, значит, кто-то преднамеренно совершил особо опасное преступление. Результаты этого пожара ужасны. Жертвы, конечно, рекордные, но не это главное. Наш народ привык к жертвам. Тем более при наших ограничениях на информацию о действительном количестве погибших никто не узнает. Выгорело здание, это ущерб на многие миллионы рублей. Хотя это тоже никто не заметит, при плановой нашей экономике, – Андропов криво усмехнулся. Что там ещё? В этом году у нас 60 лет Революции… К годовщине о пожаре будут помнить только те, у кого погибли родственники. Народ забудет, западные обыватели тоже. Через три года Олимпиада. Самое плохое, что может с этой стороны последовать, это призыв от Запада к бойкоту по причине неспособности обеспечить безопасность. Это уже гораздо хуже. Это действительно удар по престижу СССР. Хотя… Тоже не так уж страшно. Одним ушатом грязи больше одним меньше, разницы нет. Вряд ли Олимпийский комитет пойдёт на перенос Игр в другой город всего за три года. А бойкотировать, пускай бойкотируют хоть до усрачки. Наши больше медалей получат. Что там ещё? В огне и дыме погибло несколько сотрудников КГБ. Подготовленные кадры на улице не валяются, это действительно удар по Комитету. С ними погибли результаты их наблюдений! Вот! Вот где корень! Кому-то надо было, чтобы информация не попала куда следует. Значит надо думать, кому было выгодно. Кому-кому, ясно же, что выгодно это, прежде всего Щёлокову, этому главменту. Его ребята покрывают всех этих узбекских лесоводов, сибирских виноградарей и китобоев с Урала. Там наверняка что-то нащупали такое, что уже ни в какие ворота не влезало. Вот и решили с перепугу «красного петуха» подпустить… Старый приём сокрытия улик в виде случайного пожара ещё никогда не подводил.

Надо будет всё-таки болгарский след попробовать покопать. Они сюда совершенно не вписываются. Вроде бы. Или всё-таки их тоже как-то сумели к делу привлечь? Юрий Владимирович поднял трубку:

– Филипп Денисович, зайди ко мне. Есть одна мысль, надо бы её вместе обсудить.

– По вашему приказанию… – начал докладывать вошедший генерал-майор, но был остановлен нетерпеливым взмахом ладони.

– Давай, генерал, без чинов, нечего ещё и здесь время на всякую мишуру терять. Скажи лучше, что ты думаешь о причине пожара «России»?

– Что тут думать, Юрий Владимирович? Всё белыми нитками шито. Это проделки людей Щёлокова. Перестарались, конечно, но сработали ловко, комар носу не подточит. Доказать ничего будет нельзя.

– А что скажешь по поводу болгар?

– Тут ничего определённого сказать не могу. Откуда они узнали мне не понятно. Ни у торгашей, ни у посольских с конторой Щёлокова никаких связей не фиксировали. В пору поверить в предсказания их ясновидящей бабки, кажется, Вангой её зовут. Других версий у меня пока нет.

– Надо чтобы были. Свяжись с болгарскими товарищами. С этим, как его… С Шоповым, кажется. Пусть поспрашивает, откуда у товарища Живкова такая странная информация. Кто ему звонил, или писал, или ещё как-то передал. Даже если это пресловутая Ванга, пусть найдёт конкретного свидетеля. Давай, подключай своих мужиков, завтра чтобы версия была!

Колёса обработки информационных цепочек начали вращаться с постоянным ускорением. Каждый шаг порождал новые имена, новые направления, новые факты. К вечеру уже было известно, что информацию Тодор Живков получил из Москвы. Это было хорошо, так как сразу вводило весь процесс в нормальное русло расследования, лишённое потусторонней мистики и прочих чудес. Если из Москвы, значит, скорее всего, из Болгарского посольства, вряд ли частное лицо могло бы выйти на главу государства так запросто.

Уже в первый же день удалось выяснить интересный факт. Глава торгового представительства Тодор Иванов назначил встречу двум своим русским аспирантам как раз на половину десятого вечера в злосчастной гостинице. Буквально накануне он отменил встречу, не назначив даже другое место и время. Из этого следует, что он внезапно получил информацию о пожаре и, отреагировал правильно. Зачем подвергать опасности себя и других людей? В Москве он не стал никому об этом сообщать, что правильно, ему бы никто не поверил, а подозрения бы вызвал. Поэтому и ограничился звонком Живкову, с которым поддерживает личные отношения. Вот здесь он поступил опрометчиво, всё равно звонок Брежневу ничего не изменил, а вот след остался.

Оставалось выйти на тех людей, которые донесли до болгарина информацию. Это сделать не так и сложно. Хотя охрана там из милиции, но, чтобы не навлекать на себя подозрения в организации пожара, Щёлоков разрешит допросить парней из полка охраны посольств.

Буквально на следующий день лейтенант милиции Александр Тишин рассказал о том, как 24 февраля в посольстве Болгарии, где он стоял на посту, появились странная троица. Два генерала ВВС, как положено в папахах и с золотыми погонами. Оба под семьдесят. Третий помоложе и одет был в пилотскую куртку без знаков различия, но тоже в папахе с голубым верхом. Лейтенант вспомнил, что один из генералов спросил у него, как найти кабинет торгпреда. Он ещё удивился такому странному вопросу. Зачем ветерану-лётчику торгпред?

С помощью Тишина был составлен словесный портрет всех троих. По портрету узнали генерал-лейтенанта Ушакова, главу совета ветеранов АДД «Дальники» и Героя Советского Союза, Сергея Алейникова. Третьего опознали позже, как полковника ВВС Морозова, тоже кавалера многих наград. Тут же вспомнили, что Алейников засветился совсем недавно при попытке теракта в гастрономе на Дзержинского. Руководству КГБ и самому Андропову всё это показалось очень странным, поэтому решили, что надо бы последить за стариками. Организовали «топтунов» [121]121
  «топтун» – сотрудник службы наружного наблюдения


[Закрыть]. Через неделю наружка доложила, что ветераны ведут совершенно обычную жизнь пенсионеров, поэтому наблюдение сняли. Только оставили на прослушивании их домашние телефоны. Было очевидно – старики к пожару причастны не были, но каким-то образом узнали о нём и решили предупредить. Левой пяткой через правое плечо, но напрямую их бы точно слушать не стали.