Текст книги "О материалистическом подходе к явлениям языка"
Автор книги: Борис Серебренников
Жанр:
Языкознание
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
Проблема типов мышления
Проблема взаимоотношения языка и мышления, несмотря на значительное количество работ, посвященных этой теме, до сих пор остается дискуссионной. В языкознании и психологии существует несколько точек зрения по этому вопросу.
Наиболее многочисленная группа лингвистов и психологов, к которой примыкают также многие наши философы, считает, что мышление совершается только на базе языка. В качестве главного аргумента они выдвигают утверждение, что абстрактное человеческое мышление, или, как они иногда называют, подлинное мышление может существовать только на базе языка. Приведем некоторые наиболее типичные высказывания.
«Мышление, протекая в неразрывной связи с материальными физиологическими процессами головного мозга, вместе с тем может происходить и происходит только на основе и при помощи языка»[117]117
Панфилов В.З. К вопросу о соотношении языка и мышления. – В кн.: Мышление и язык. М., 1957, с. 118.
[Закрыть].
«Мышление и язык, – замечает А.Г. Спиркин, – находятся не в механическом взаимодействии, а в непрерывной органической связи. Их нельзя отделить друг от друга, не разрушая того и другого. Не только язык не существует вне мышления, но и мысли, идеи не существуют оторванно от языка… Процесс мышления не предшествует и не может предшествовать во времени процессу словесного выражения мышления. Мышление совершается не до облачения его в форму языка, а на основе языка. Мышление и формирование мысли в словах – это не два каких-то последовательных во времени процесса: сначала процесс выражения мышления, – а одновременный, единый процесс словесного мышления и осмысленной речи…
Иногда появляются объяснения, почему мышление может существовать на базе слов. Абстрактное мышление без слов невозможно… Слово с самого начала выполняет по существу незаменимую роль в обобщающей работе мышления. Именно с помощью слова человек оказался в состоянии перейти от познания отдельных предметов и явлений к их обобщенному отражению в форме понятий… Обобщение не может возникнуть без слов. Человек оказался способным отвлекать от предметов те или иные свойства лишь с появлением слова»[119]119
Спиркин А.Г. Мышление и язык. 2-е изд. дополненное. М., «Московский рабочий», 1958, с. 39, 40, 42, 43, 46.
[Закрыть].
«Без воплощения мысли в звуковой оболочке слова, – пишет В.И. Старовойтов, – без неизбежного участия внешней его стороны в процессе отражения мышлением объективного мира никаких мыслей, понятий об этом мире у человека фактически не может существовать. Объясняется это тем, что мысль в таком случае лишается возможности отвлекаться, абстрагироваться; она лишается способности обобщения конкретного в своеобразный душевный сплав – понятие»[120]120
Научные труды по философии. Белорусский гос. ун-т, 1958, № 46, вып. 2, с. 61.
[Закрыть].
Отсюда неизбежно должен следовать вывод, что звуковой комплекс является создателем понятия. До возникновения звуковой оболочки никаких понятий быть не могло. Вряд ли такая точка зрения звучит достаточно убедительно. Само абстрактное понятие совершенно лишается истории. Оно появляется как чудо в связи с появлением слова.
Тогда появляется другой взгляд, объясняющий, как все это произошло. Оказывается, абстрактное постепенно накапливалось и уже потом произошел внезапный скачок, окончательно завершивший образование абстрактного понятия.
«Мы считаем, – заявляет Л.О. Резников, – что этот скачок состоит в том, что отвлекаемые стороны, признаки мысленно отделяются, отрываются от всех прочих сторон, признаков, входящих в состав чувственных образов воспринимаемых предметов, соединяются со словесной формой, образуя значение слова и превращаются тем самым в особое нечувствительное содержание человеческой мысли – содержание понятия. Все это составляет единый акт: отвлекаемые признаки, отрываясь, соединяются (со словесной формой) и, соединяясь, отрываются (от прочих признаков); отрыв отвлекаемых признаков только и возможен благодаря соединению первых со словесной формой. Соединение со словесной формой это только конечный акт образования абстрактного понятия. До этого оно формировалось постепенно».
«…потребности, вытекающие так или иначе из условий материальной жизни, из их практической деятельности, обусловили необходимость перехода от мышления в представлениях к мышлению в понятиях, от элементарного наглядно-образного мышления к мышлению понятийному. Диктуемая практическими нуждами необходимость отвлечения и обобщения, выходящего за рамки возможного в наглядных представлениях, явилась источником образования понятий… Переход от представлений к понятиям предполагает наличие ряда предпосылок, условий. Эти предпосылки относятся, прежде всего, к содержанию мысли. Первым условием (общей предпосылкой) этого перехода является наличие в самой окружающей действительности существенно общего в предметах и явлениях, того объективно общего, сходного, которое могло бы отвлекаться и согласно которому предметы и явления могли бы обобщаться, группироваться в определенные классы. Вторым условием (специфической причиной) является наличие социально детерминированной потребности в отражении этого существенно общего путем такого способа отвлечения и обобщения, который возможен лишь посредством образования понятия. В процессе перехода от представления к понятию содержание понятия, его „материал“, подготовляется, складывается, конституируется по указанным выше причинам, принадлежащим, собственно, к неязыковой сфере».
«Таким образом, слово содействует рождению понятия и завершает процесс его образования. Слово является орудием образования понятия, но не его источником. Обобщающая роль слова производна, а не первична. Если бы понятия не отражали единства, общности, существующих в самих вещах, в материальном мире, то они не могли бы составлять значений слов»[125]125
Резников Л.О. Понятие и слово. Изд-во ЛГУ, 1958, с. 8, 9.
[Закрыть].
Того же взгляда придерживается П.В. Чесноков.
«Причиной исторического перехода от чисто чувственного отражения действительности к мышлению являются как чисто физические изменения в организме высших животных (прежде всего совершенствование и усложнение функций мозга), так и те изменения, которые произошли в объективных условиях жизни живых существ – непосредственных предков человека, а именно переход к общественному образу жизни и систематической трудовой деятельности, составившей материальную основу всего существования формирующегося общественного коллектива. Трудовой процесс, с одной стороны, требовал познания не внешних случайных и переходящих свойств предметов, а их внутренних признаков, являющихся более или менее устойчивыми и постоянными, составляющих сущность вещей и процессов, а также внутренних необходимых связей между предметами и явлениями, при которых возникновение одного предмета или явления неизбежно влечет за собой возникновение и другого. Без познания таких признаков и связей (хотя бы наиболее простых и доступных из них) трудовая деятельность невозможна. С другой стороны, сам материальный трудовой процесс давал возможность для такого познания, так как способствовал проявлению скрытых свойств предметов и явлений, которые при простом, поверхностном созерцании недоступны»[126]126
Чесноков П.В. Указ. соч., с. 29, 30.
[Закрыть].
По мнению вербалистов[127]127
Вербалистами мы называем сторонников теории о существовании мышления только на базе слова. – Б.С.
[Закрыть], только звуковой комплекс завершает процесс полного образования понятия.
В работах некоторых философов и лингвистов звуковому комплексу начинает приписываться функция фиксирования понятия.
«Язык, по мнению А.Г. Спиркина, дал возможность человеку фиксировать общее в предметах и явлениях, их связях и отношениях, расчленить их, соотнести и синтезировать в понятиях и представить как относительно устойчивые»[128]128
Спиркин А.Г. Происхождение языка и его роль в формировании мышления. – В кн.: Мышление и язык. М., 1957, с. 69.
[Закрыть].
«Наш далекий предок, – замечает Г.А. Геворкян, – часто наблюдал…, что если долго тереть одним куском дерева по другому, они нагреваются. В результате миллиардного повторения аналогичных операций из поколения в поколение человек получил доказательство того, что есть нечто общее между всеми операциями „трения“, что именно это общее и является причиной, вызывающей другое явление – „теплоту“».
Г.А. Геворкян далее спрашивает:
«Но как же закрепить в уме и выразить это общее, эту причинную связь внешне различных явлений? Эту „внечувственную, лишенную образа и формы“ закономерность невозможно фиксировать в чувственно-наглядной форме. Такой субъективной внечувственной формой, в которую облекается и в которой выражается познанная закономерность является слово»[129]129
Геворкян Г.А. О роли абстракции в познании. Ереван, 1957, с. 45.
[Закрыть].
Основную причину возникновения знакового отношения Л.О. Резников видит в недостаточности естественных образов восприятия и представления для репрезентации общего, существенного, необходимого для выражения внутренних связей и отношений. Поэтому систематическое пользование знаками началось лишь с развития мышления понятиями, ибо последнее не может ни формироваться, ни сохраняться и сообщаться иначе, как путем фиксации их в знаках[130]130
Резников Л.О. Гносеологические вопросы семиотики. Л., 1964, с. 93.
[Закрыть].
Эту точку зрения развивал также в свое время Сеченов.
«Без речи, – утверждает Сеченов, – элементы внечувственного мышления, лишенные образа и формы, не имели бы возможности фиксироваться в сознании; она придает им объективность, род реальности, конечно фиктивной, и составляет поэтому основное условие мышления внечувственными объектами»[131]131
Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. М., 1947, с. 497.
[Закрыть].
Во всех этих рассуждениях много нестройного и неорганизованного. Во-первых, в какой области звуковой комплекс должен фиксировать понятие. Несомненно в языке, так как язык весь состоит из знаков. Но сторонники вышеуказанных точек зрения утверждают, что и в сознании понятие также без закрепления не могло бы существовать и рассыпалось бы как неплотное облако. Здесь опять выступает порочная теория неправильного понимания материального субстрата понятия. Материальным субстратом понятия является вещь (иногда отношение). Понятие может исчезнуть только тогда, когда исчезает сама вещь.
Некоторые лингвисты утверждают, что чувственному отражению действительности совершенно чуждо обобщение.
«С помощью чувственного представления, утверждает А.Д. Наседкин, не могут быть отражены такие классы предметов, как клюв вообще, дом, стол, человек вообще. Посредством языковых средств преодолеваются узкие горизонты живого созерцания и на основе языка формируется абстрактно-обобщающий способ отражения мира… Без языка и речи последовательная смена чувственных образов оставалась бы неуправляемой со стороны человека. Смена представлений в этом случае определялась бы только изменением ситуации. Процесс отражения был бы настолько прикован к конкретной ситуации и ограничен ею, что никакое обдумывание и размышление было бы невозможно»[132]132
Наседкин А.Д. Язык как средство формирования мысли. – В кн.: Язык и мышление. М., «Наука», 1967, с. 71.
[Закрыть].
«Любое стремление включить в мышление наглядные образы, – заявляет П.В. Чесноков, – есть стирание грани между чувственным и рациональным отражением действительности. …Для полного освобождения отражения от чувственности нужно, чтобы психофизиологический факт, возбуждающий его, по своей чувственной природе ничего общего не имел с данным отражением, чтобы его связь с отражением была чисто условной (условнорефлекторной, говоря словами И.П. Павлова). Лишь благодаря такой связи отражение общего высвобождается из плена чувственной индивидуальности, и этим разрушается противоречие между обобщающим характером отражения и единичной формой наглядного образа, в рамках которой начинается обобщение»[133]133
Чесноков П.В. Указ. соч., с. 12, 38.
[Закрыть].
«Чтобы отразить общее в чистом виде, нужно освободиться от всякой чувственности в отражении („вышелушить“ – это общее из наглядного образа), к тому же наиболее общие признаки недоступны простому чувственному созерцанию и не содержатся в наглядном образе (животное вообще, растение вообще)»[134]134
Там же, с. 37.
[Закрыть].
Представление об общем, абсолютно освобожденном от всего чувственного, абсолютно не реалистично и отражает механистический взгляд на вещи. Наши общие понятия только тогда лишаются всего чувственного, когда мы о них ровным счетом ничего не знаем. Во всех других случаях произношения слова, служащего названием вещи, вызывает, хотя и редуцированный, но какой-то чувственный образ данной вещи.
Можно привести много авторитетных высказываний, показывающих, что дело обстоит совсем не так, как изображают его А.Д. Наседкин, П.В. Чесноков и др.
«…нормальный человек, – говорит И.П. Павлов, – хотя он пользуется вторыми сигналами, которые дали ему возможность изобрести науку, усовершенствоваться и т.д., будет пользоваться второй сигнальной системой только до тех пор, пока она постоянно и правильно соотносится с первой сигнальной системой, т.е. с ближайшим проводником действительности»[135]135
Павловские среды, т. III. М. – Л., 1949, с. 318.
[Закрыть].
«Во всякое понятийное обобщение, – замечает С.Л. Рубинштейн, – как правило, включена чувственная генерализация. Чувственные элементы, включенные в отвлеченное мышление, то и дело выступают в виде чувств, схем, интуитивных решений, отвлеченных проблем и т.д.»[136]136
Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959, с. 71.
[Закрыть]
«Чувственное и абстрактное взаимосвязаны. Никакое отвлеченное познание невозможно в отрыве от чувственного. Это не только в том смысле, что любое теоретическое мышление исходит в конечном счете из эмпирических данных и приходит даже к самому отвлеченному содержанию в результате более или менее глубокого анализа чувственных данных, но и в том, более главном смысле, что то или иное, пусть очень редуцированное чувственное содержание, всегда заключено и внутри отвлеченного мышления, образуя как бы его подоплеку» (там же, с. 70, 71).
По мнению Л.С. Рубинштейна,
«наглядные элементы включаются в мыслительный процесс в виде более или менее генерализированного содержания восприятия, в виде обобщенных образных представлений и в виде схем, которые как бы антицитируют и предвосхищают словесную еще не развернутую схему мыслей» (с. 61).
«В гносеологической литературе широко представлена та точка зрения, что чувственному познанию доступны только явления, а не сущность, только случайное, а не необходимое, только единичное, а не общее, только субъективное, а не объективное. В какой мере это действительно так?
Прежде всего: поскольку объектом ощущения и восприятия является объективная реальность, ясно, что в самом их объекте заключено и единичное, и общее, и случайное, и необходимое, и явление, и сущность (т.е. существенное в явлениях). Ясна, далее невозможность такого метафорического обособления друг от друга явления и сущности, единичного и общего, случайного и необходимого, которое предполагается отнесением к ощущению и восприятию только явления (в отрыве от общего), только случайного (в отрыве от необходимого)» (с. 103).
Идея о том, что в чувственном нет общего имеет своим источником широко распространенное среди некоторых философов и лингвистов убеждение, что чувственное не способно вообще создать общее. По мнению В.З. Панфилова:
В действительности здесь чувственное обобщение создается, но только не тем путем, как предполагает Панфилов. Трудно представить, что созерцание пяти елей способно создать чувственную амальгаму обобщенного чувственного, но тем не менее амальгама здесь все-таки получается. На основании чувственного содержания человек получает знание о предмете. Он знает, например, что такое пальма, какой у нее ствол, какие листья, какого цвета кора и т.д.
Он может даже чувственно представить себе пальму. Ее образ будет слагаться из частей когда-то виденных им в жизни пальм или в роли ее чувственного заменителя может выступать совсем недавно виденная им пальма.
Лучшим доказательством того, что дело происходит именно так, является деятельность художника. Художник может сесть за стол и нарисовать пальму, хотя в данном месте пальмы вообще могут не расти.
Кроме того, следует иметь в виду некоторые другие, весьма существенные факты. Абстрактное мышление протекает на базе материала чувственного познания и является органическим продолжением и развитием чувственного познания.
«Исходным материалом для образования понятий являются воспринимаемые и наглядно представляемые чувственные образы окружающей предметной действительности. Образование понятий происходит путем отвлечения каких-либо сторон этих чувственных образов и осознания их как особых, самостоятельных отражений мысли»[138]138
Резников Л.О. Слово и понятие, с. 10.
[Закрыть].
Если из этих фактов делать логические выводы, то понятие как-то должно быть преемственно связано с его предшественниками или формами чувственного познания мира, т.е. ощущением, восприятием, представлением, а также с чувственным образом предмета. Эта преемственность должна состоять в том, что в понятии в какой-то мере должно сохраняться что-то чувственное, хотя и в меньшей мере. Это доказывается хотя бы тем, что при произношении слова всегда выступает какой-то чувственный образ, сопровождающий понятие. При произношении слова «лошадь» в сознании говорящего и в особенности в сознании слушающего возникает чувственный образ лошади – общие очертания ее тела, уши, копыта, хвост и т.д. Понятий, лишенных всего чувственного, в действительности не существует.
С.Л. Рубинштейн справедливо замечает,
«что различие между ощущением и мышлением заключается не в том, что в первом вообще отсутствует обобщение (генерализация), что всякое обобщение дело только мышления. Обобщение есть и в ощущении и мышлении, но характер этого обобщения различен»[139]139
Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. О месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. М., 1957, с. 104.
[Закрыть].
Кроме того, не всякий звуковой комплекс может обозначать во всех случаях предельно абстрагированные предметы.
Приведем небольшой отрывок из «Капитанской дочки» А.С. Пушкина:
Сам процесс мышления не представляет однородного целого. Мы часто не мыслим понятиями.
«Логическая отнесенность, – замечает Л.А. Абрамян, – не всегда равносильна отнесенности к научному понятию. С понятиями в строгом смысле соотносятся термины, составляющие особую часть лексики. Обыденные же слова, или, точнее говоря, слова, используемые в ненаучном контексте, соотносятся с идеальными образами, менее определенными, чем логическое понятие, но в то же время более обобщенными, чем чувственное представление»[141]141
Абрамян Л.А. Гносеологические проблемы теории знаков. Ереван, 1965, с. 163.
[Закрыть].
Кроме того, даже чувственные формы познания по степени абстрагированности не находятся на одном уровне.
«Можно допустить, – говорит Д.П. Горский, – что уровень абстракции у представлений может быть неодинаковым… Представления бывают разные: с одной стороны, их образы могут быть близки к ситуации, в которой воспринимается предмет, с другой стороны, – более отвлеченные и обобщенные»[142]142
Горский Д.П. Вопросы абстракции и образования понятий. М., 1961, с. 161.
[Закрыть].
Многие представители этой точки зрения признают мышление у животных, но это мышление всегда привязано к определенной ситуации.
«Мышление животных, – замечает П.Ф. Протасеня, – протекает на почве первой нервной системы, т.е. не носит словесного характера. Оно рождается лишь под непосредственным влиянием внешних материальных объектов и процессов, оказывающих влияние на органы чувств животных»[143]143
Протасеня П.Ф. О словесном мышлении как специфической особенности познания. – Научн. труды по философии Белорусск. гос. ун-т им. В.И. Ленина, 1958, вып. 2, с. 27.
[Закрыть].
«Так, чтобы познать, – заявляет П.В. Чесноков, – что дверца горящей печи жжется, домашнее животное должно несколько раз прикоснуться к горячей печной дверце. В результате нескольких чувственных отражений связи дверцы и жжения вырабатывается обобщенный чувственный образ этой связи (образ обжигающей дверцы), который может воскрешаться в памяти лишь при определенной ситуации (животное видит печную дверцу или ощущает запах раскаленного металла, из которого она сделана)»[145]145
Чесноков П.В. Указ. соч., с. 28.
[Закрыть].
Выходит, что в мозгу животного имеется определенный обобщенный чувственный образ, который воскресает в памяти животного только в определенной ситуации. Вне же этой ситуации он вообще не появляется, как бы исчезает. Но ведь проявиться при определенной ситуации он может только в том случае, если он хранится в памяти животного даже в случае отсутствия соответствующей ситуации. Об этом говорят многочисленные факты. Например, собака может узнать своего хозяина только потому, что у ней имеется в голове обобщенный образ своего хозяина.
Утверждение о том, что вне ситуации обобщенные образы в голове животного якобы отсутствуют, понадобилось здесь для того, чтобы все это подогнать под формулу «Никаких понятий без слов быть не может».
Знание предмета, представление о его характерных свойствах уже в сознании животных оторвано от конкретной ситуации.
«Узнавание предметов, – указывал И.М. Сеченов, – очевидно, служит животному руководителем целесообразных действий – без него оно не отделило бы щепки от съедобного, смешивало бы дерево с врагом и вообще не могло бы ориентироваться между окружающими предметами ни одной минуты»[146]146
Сеченов И.М. Указ. соч., с. 467.
[Закрыть].
Многие вербалисты распространяют мнение, что звуковой комплекс является единственным средством абстрагирования. Без него абстрактное мышление невозможно.
Можно показать без особого труда, что такое мнение основано на недоразумениях. Способность к абстрагированию возникла у человека задолго до появления речи. Поэтому неправильно утверждать, что только наличие слов является главной причиной абстрактного мышления.
Абстракция в известной мере связана с обобщением. Живому организму свойственна врожденная генерализация раздражителей. По мнению И.П. Павлова, в коре головного мозга может иметься группированное представительство явлений внешнего мира. Этой форме обобщенного отражения явлений Павлов придавал очень большое значение и рассматривал ее как прообраз понятий, возникающий без слова[147]147
Павловские среды, т. III. М. – Л., 1949, с. 3.
[Закрыть].
В философии обычно принято делить процесс познания на идущие по восходящей линии ступени, именуемые формами познания. Такими формами являются ощущение, восприятие, представление и понятие. Предпосылки возникновения в мозгу человека инвариантного образа предмета были заложены уже в первой стадии познания объективного мира, т.е. в ощущении. Уже в процессе ощущения наряду с восприятием различными органами чувств отдельных свойств воздействующего на них предмета происходит синтез, способствующий его целостному восприятию. Живой организм имеет дело не только с отдельными свойствами, но и с целостными предметами, познание которых в их целостности составляет не менее важную жизненную задачу, поэтому познание общих свойств предметов превращается в особо важный и необходимый этап познания. Но если ощущение создает только известные предпосылки для целостного отображения предмета, то отличительным свойством такой ступени чувственного отражения действительности, как восприятие, является целостность отображения предмета. Благодаря целостности в восприятии в сферу непосредственного знания входят такие существенные стороны предмета, которые были скрыты в ощущении. Восприятие является результатом практической деятельности человека и содержит известные элементы обобщения. Восприятие зависит от имеющихся у человека знаний, потребностей, интересов, навыков. Считается обычно, что восприятие может дать сведение только о том, что непосредственно воздействует на животное или человека, т.е. знание конкретной ситуации. Здесь еще не происходит отрыва от конкретного предмета.
Следующей более высокой ступенью познания объективного мира являются представления.
В восприятии имеется некоторая инертность – впечатление может длиться некоторое время после того, как внешний агент уже перестал действовать. Развитие психической деятельности в связи с усложнением условий существования живых организмов шло по линии закрепления и усиления этой инерции, в результате чего образ стал сохраняться и, что более важно, воспроизводиться в отсутствие предмета. Произошел таким образом отрыв образа от конкретной ситуации от времени. Образ стал существовать и воспроизводиться независимо от наличия или отсутствия в каждый данный момент предмета, вызвавшего этот образ[148]148
Орлов В.В. Особенности чувственного познания. Пермь, 1962, с. 181.
[Закрыть].
Такой отрыв образа от конкретной ситуации имеет определенные причины.
«Простейшее представление, представление единичного предмета, как правило, не есть результат разового воздействия на чувства. Оно образуется в результате многократного воздействия на чувства и многократного образования ощущений и восприятий от данного предмета. Уже одно это обстоятельство приводит к тому, что при образовании представления единичного предмета производится простейшее элементарное абстрагирование; так как один и тот же предмет каждый раз воспринимается в различной обстановке, в окружении различных других предметов, то в представлении в первую очередь не закрепляются условия, обстоятельства его воздействия на чувства. В чувственно наглядном образе не закрепляются также те свойства и стороны данного предмета, которые не присутствуют в каждом его восприятии. В представлении, как правило, закрепляются те свойства и стороны предмета, те его отношения с другими предметами, которые в нем ярко выделяются, „бросаются в глаза“ и играют определенную роль в жизнедеятельности использующего предмет индивида»[149]149
Геворкян Г.А. Указ. соч., с. 14.
[Закрыть].
Все это свидетельствует о том, что абстрагирование от конкретной ситуации возникает значительно раньше появления звукового комплекса. Кроме того, существуют различные типы абстракции, не одинаковые по происхождению. Говоря об абстракции, многие имеют в виду активную абстракцию, представляющую результат целенаправленной умственной деятельности субъекта.
И.Д. Андреев так, например, определяет сущность абстрагирования:
«Каждый предмет имеет бесконечное множество свойств, сторон, связей. Человек не может познать все свойства сразу, а выбирает из них те, которые его интересуют, отвлекаясь от всех остальных. Этот процесс видения одних свойств и отвлечение от остальных и называется абстрагированием»[150]150
Андреев И.Д. Указ. соч., с. 66.
[Закрыть].
В философской и лингвистической литературе широко распространено мнение, будто бы человек при создании абстракции сознательно отвлекается от лишних деталей, отбирая только наиболее существенное.
«Отвлекаясь от всего несущественного, случайного, индивидуального, – замечает Андреев, – мышление при помощи общего глубже и полнее познает отдельное, конкретное, ибо общее отражает природу вернее, глубже, точнее именно потому, что оно отражает главное в явлении, указывает на более существенное в нем. В этом и состоит могучая сила абстрактного мышления»[151]151
Там же, с. 51.
[Закрыть].
По мнению Горского,
«понятие отличается от представления тем, что предмет ему соответствующий мыслится лишь с точки зрения вполне определенных выделенных свойств, в нем зафиксированных. Эти свойства являются специфическими для предмета. Мы при этом отвлекаемся от иных свойств предмета и от конкретной ситуации, в которой он воспринимался»[152]152
Горский Д.П. Указ. соч., с. 101.
[Закрыть].
Обычное понимание абстракции относится фактически к типу волюнтативной абстракции, обычной для научных исследований. Классическим примером абстракции этого типа может быть «Капитал» К. Маркса, где Маркс начинает исследования капиталистического способа производства с анализа товара, абстрагируясь вначале от всех усложняющих этот анализ явлений.
Но существует абстракция естественная, не зависящая от воли человека. При отражении предметов и явлений окружающего мира в голове человека головной мозг превращает поступающую извне информацию в образ. Образ вещи не сама вещь, а ее отражение. Он не совпадает непосредственно со своим предметом. Обобщение и абстрагирование от бесконечного числа свойств вещи и фиксировании его только наиболее устойчивых и постоянных черт превращает образ в некий идеальный объект, инвариант класса предметов, не существующий фактически в реальной действительности. Следовательно образ вещи сам по себе представляет результат абстракции. Но было бы ошибочно думать, что эта абстракция представляет результат чисто волюнтивного абстрагирования.
Абстрагированный образ вещи возникает вследствие несовершенства человеческой памяти. Знание о предмете было редуцированным по той простой причине, что человеческая память не в состоянии сохранить все мельчайшие подробности. Оно содержало только общее. Нет ничего удивительного в том, что инвариантный образ предмета был бледным и редуцированным. Таким образом, главным фактором создания этого типа абстракции было несовершенство человеческой памяти.
Следует также отметить, что каждый объект действительности обладает бесконечным числом свойств и может вступать в бесконечное число отношений. Но эта бесконечность не является актуальной. Объект никогда не вступает во все возможные для него отношения сразу. Для этого было бы необходимо актуально осуществить все возможные существования этого объекта одновременно, что, естественно, никогда не выполнимо. Это, между прочим, противоречит факту развития и изменения объекта. Осуществление для объекта сразу актуально всех возможных условий его существования означало бы, что в объекте осуществляются одновременно все его состояния – прошлые, настоящие и будущие, т.е. объект должен бы существовать, не развиваясь и не изменяясь. Невозможность актуализировать всю бесконечную совокупность свойств объекта означает, что в каждом конкретном случае объект выступает, выявляя только часть своих свойств. Можно было бы сказать, что объекты действительности как бы абстрагируют сами себя[153]153
Глинский Б.А., Грязнов Б.С., Никитин Е.П. Моделирование как метод научного исследования (гносеологический анализ). М., 1965, с. 34 – 36.
[Закрыть].
Методически совершенно неправомерно решать вопрос о роли абстракции в мышлении словами, опираясь только на какой-то один тип абстракции. Не менее важным вопросом является также выяснение того, какие типы абстракций участвуют в образовании понятия.
Определение понятия в лингвистической и философской литературе настолько неоднозначно и противоречиво, что можно утверждать, что окончательно оно до сих пор не установлено. Понятие можно рассматривать с двух точек зрения – содержательной и функциональной. Понятие, рассматриваемое с точки зрения его содержания, может быть определено как известная сумма знания о каком-либо предмете или явлении. Разумеется, что у разных людей эта сумма знаний будет неодинаковой. Сказать что-либо определенное о типах абстракции, участвовавших в образовании и накоплении этой суммы знаний фактически невозможно, так как здесь могли иметь место разные типы мышления и разные типы абстракций.
