Текст книги "О материалистическом подходе к явлениям языка"
Автор книги: Борис Серебренников
Жанр:
Языкознание
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
Не чуждо было компаративистам и понятие импликационных универсалий. Уже первые попытки морфологической классификации языков содержали импликации типа: «Если язык является корнеизолирующим, то в нем нет морфологически оформленных частей речи». Китаисты давно заметили зависимость в китайском языке между небольшим количеством типов слогов и развитием тонов как средства дифференциации слогов (в современном китайском национальном языке имеется 414 разных слогов, а с учетом тонов 1324). П. Пасси установил взаимосвязь между долготой гласного и его закрытостью, тогда как краткие гласные чаще всего бывают открытыми[401]401
Passy P. Ор. cit., р. 132.
[Закрыть]. Г. Ципф подметил зависимость между количеством суффиксов и количеством различных глагольных корней[402]402
Zipf G.K. The psycho-biology of language. Boston, 1935, p. 382.
[Закрыть]. Г. Свит связывал сопротивление английского языка сандхи с краткостью английских слов[403]403
Sweet H. The sounds of English. Oxford, 1929, p. 582.
[Закрыть], а Ж. Вандриес – зависимость между количеством аффиксов и развитием чередования гласных[404]404
Вандриес Ж. Язык. Лингвистическое введение в историю. М., 1937, с. 83.
[Закрыть]. В. Шмидт сообщил о закономерной связи постпозиции родительного падежа с наличием в языке префиксов и предлогов[405]405
Schmidt W. Die Sprachfamilien und Sprachkreise der Erde. Heidelberg, 1926, S. 382.
[Закрыть]. Дж. Гринберг сообщает, что Ч. Фергусон предложил диахроническую универсалию:
«Назальные гласные, за исключением заимствований и образований по аналогии, всегда являются результатом утраты ранее существовавшего здесь носового согласного»[406]406
Гринберг Дж. Фонологические универсалии в синхронии и диахронии. – В кн.: Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972, с. 232.
[Закрыть].
Но ведь этот факт был известен любому историку французского языка задолго до появления работы Фергусона. Все эти замечания можно было бы облечь в формулы, выражающие импликационные универсалии, например: «Если язык обладает небольшим количеством типов слогов, то в нем развиваются тоны» (как средство увеличения словообразовательных возможностей языка), «Если в языке обычны короткие слова, то в нем нет сандхи» и т.п.
Таким образом, поиски универсалий в современном языкознании исторически продолжают линию, начатую А. Шлейхером, и современные теоретики универсалий начали свою деятельность отнюдь не на пустом месте.
На наш взгляд, более объективно подходит к истории возникновения типологического изучения языков Тадеуш Милевский. Типологическое изучение языков возникло на базе их описания, которое в известной степени является недостаточным.
«Даже при наличии общего метода описания описательное языкознание остается только совокупностью отдельных монографий. Такое состояние не может сохраняться долго. Каждая наука стремится к сравнительному синтезу, поэтому рядом с описательным языкознанием должно существовать сравнительное языкознание, которое сопоставляет по определенным методам уже описанные языки»[407]407
Милевский Т. Предпосылки типологического языкознания. – В кн.: Структурная типология языков. М., 1966, с. 3.
[Закрыть].
Основным методом типологического изучения языков, как и их сравнительно-исторического изучения, является сравнение, однако целевая направленность сравнения в том и другом случае разная.
С помощью исторического метода мы сравниваем лишь элементы систем, но не можем сравнить системы, их структуры в целом. Кроме того, эти элементы мы сравниваем односторонне, только с точки зрения их генезиса, но не их функции в современной системе языка. Исторический метод делает возможным сравнение элементов только родственных языков, восходящих к общему праязыку и принадлежащих одной языковой семье.
Типологическое языкознание сравнивает только различные системы, элементы которых, включенные в системы разной структуры, занимают по своей природе разное положение в их пределах и имеют вследствие этого различную функцию.
Появление типологических исследований А.Ф. Лосев сравнивает даже с известным кризисом сравнительно-исторического языкознания.
«Кризис младограмматических методов сравнительного языкознания, как принято думать, начался уже очень давно и требует создания нового языкознания, свободного от узкой ограниченности и механизации прежних методов. Все это говорит о необходимости цельного подхода к языкам, в сравнении их не в каких-нибудь случайных, но прежде всего в существующих и конституивных моментах. Отсюда и возникали в языкознании такие термины, как „структура“, „модель“, „система“, „изоморфизм“, „типология“, „структурная типология“»[408]408
Лосев А.Ф. Логическая характеристика методов структурной типологии. – ВЯ, 1967, № 1, с. 62.
[Закрыть].
«Пробуждение интереса к универсалиям и типологии, – замечает М.М. Гухман, – отнюдь не было случайным. Оно связано с поворотом от эмпирики дескриптивизма и близких ему течений к более широкой проблематике общей теории языка, наметившейся в зарубежной, особенно в американской лингвистике»[409]409
Гухман М.М. Указ. соч., с. 3.
[Закрыть].
«Исторический метод, – справедливо замечает Т. Милевский, – совершенен в своей области и должен быть основой дальнейших сравнительных исследований; его надлежит только дополнить методом, который ликвидировал бы его пробелы, делая возможным сравнение структур всех языков мира»[410]410
Милевский Т. Указ. соч., с. 4.
[Закрыть].
Типология в настоящее время является одной из наиболее бурно развивающихся отраслей языкознания, однако нельзя сказать, что ее основные понятия и исходные принципы уже достаточно четко определены.
Типологи сталкиваются в своей работе с целым рядом недостаточно решенных проблем.
Понятие типа
Как явствует из самого названия, типология должна заниматься изучением различных языковых типов. Однако, как выясняется, само понятие языкового типа не имеет сколько-нибудь достаточно четкого определения. Происходит это оттого, что в обычной практике слово «типологический» сплошь и рядом употребляется у нас как синоним слова «сходный». Сходный не в буквальном материальном сходстве, но сходный с чем-то, в каких-то других отношениях. Характерно в этом отношении одно рассуждение М.С. Андронова о типологических сходствах новоиндийских и дравидийских языков.
«Отдельные черты сходства индоарийских языков с дравидийскими неоднократно отмечались разными исследователями. К их числу относят в фонетике появление ретрофлексных согласных, характерных для дравидийских языков, упрощение консонантных групп в соответствии с закономерностями сочетаемости звуков, близких к тем, которые наблюдаются в древних дравидских языках, нередко озвончение, спирантизацию и опущение одиночных взрывных согласных в интервокальном положении, что также характерно для древних дравидийских языков. В морфологии это – переход от системы флективного словоизменения к словоизменению агглютинирующего типа. В новоиндийских языках преобладает однотипное склонение с одинаковыми показателями в единственном и множественном числе.
Что касается синтаксиса новоиндийских языков, то совпадение с дравидийскими нормами здесь почти полное. Широкое распространение послелогов, абсолютных неличноглагольных конструкций, так называемых деепричастных цепей, сложновербальных и сложноотыменных глаголов, характерный порядок слов и многие другие аналогичные черты сближают современные индоарийские языки с дравидийскими, одновременно противопоставляя их любому из индоевропейских языков.
Дравидийские языки также подвергались вполне определенному влиянию со стороны индоарийских языков. К таким чертам в области фонетики следует отнести, например, утрату кратких фонем е и о в языке брагуи, что, как известно, наблюдается в индоевропейских языках, развитие назалированных гласных и дифтонгов индоарийского типа в языках брагуи, курух и некоторых других, развитие придыхательных согласных в большинстве современных дравидийских языков.
В области морфологии – постепенная утрата некоторыми современными дравидийскими языками многих синтетических отрицательных форм глагола и развитие особых отрицательных слов индоарийского типа с дальнейшим переходом к сходному с индоарийским аналитическому способу выражения отрицания путем сочетания положительных форм с отрицательными словами.
В области синтаксиса новой чертой, типологически близкой строю индоарийских языков, в дравидийских языках является постепенное развитие сложноподчиненных и сложносочиненных предложений, абсолютно чуждых древним дравидийским языкам (исключение составляют лишь предложения с прямой речью)»[412]412
Андронов М.С. О типологическом сходстве новоиндийских и дравидийских языков. – В кн.: Лингвистическая типология и восточные языки. М., 1965, с. 124 – 126.
[Закрыть].
В данном рассуждении речь идет даже не о типе, а просто о наличии в вышеуказанных языках сходных признаков. Чаще всего тип представляется как нечто, характеризуемое наличием определенных сходных признаков.
«Тип отдельного языка, – замечает Т.П. Ломтев, – характеризуется набором признаков, общих для некоторого подмножества общего множества языков… Тип отдельных языков представляет набор их общих свойств»[413]413
Ломтев Т.П. Типология языков как учение о классах и типах языков. – В кн.: Лингвистическая типология и восточные языки. М., 1965, с. 41.
[Закрыть].
Н.А. Баскаков близок к такому пониманию типа.
«Типологический анализ тюркских языков, как определившейся, сформировавшейся структурной модели, – замечает Баскаков, – позволяет установить как те основные конструктивные черты, характерные для данной модели, так и те наносные, полученные в результате контактов с другими языками адстратные и суперстратные особенности, характеризующие отдельные тюркские языки»[414]414
Баскаков Н.А. Историко-типологическая характеристика структуры тюркских языков. М., 1975, с. 25.
[Закрыть].
Однако не все лингвисты согласны с таким определением языкового типа.
Так, например, В.Н. Ярцева не согласна с таким определением:
«Очень часто, – отмечает она, – при характеристике морфологического строя ограничиваются перечислением грамматических приемов, которыми располагает данный язык. Однако это явно недостаточно… один и тот же грамматический прием может иметь в различных языках различный удельный вес»[415]415
Ярцева В.Н. О принципах определения морфологического типа языка. – В кн.: Морфологическая типология и проблема классификации языков. М. – Л., 1965, с. 109.
[Закрыть].
«Следовательно, не по наличию или отсутствию какого-либо грамматического приема должны дифференцироваться различные языки, а по всей совокупности тех грамматических признаков, которыми характеризуется их строй. Если между языками различной морфологической структуры может иногда наблюдаться пересечение грамматических признаков или, точнее говоря, совпадение отдельных грамматических приемов.., то все же в целом их грамматические системы никогда не накладываются одна на другую»[416]416
Там же.
[Закрыть].
Это замечание не лишено основания. На основании признака препозиции родительного падежа мы можем объединить в одну типологическую группу такие языки, как литовский, татарский и коми-зырянский.
Однако дистрибуция родительного падежа в этих языках будет разной. В литовском языке, как и в русском, она довольно велика, в татарском языке с родительным падежом довольно сильно конкурирует изафетная конструкция. По этой причине частотность его употребления значительно ниже, чем в русском. В коми-зырянском языке родительный падеж не может определять имя существительное, выполняющее функцию прямого дополнения.
Какие бы споры ни существовали вокруг понятия языкового типа, нужно согласиться с тем, что признаки составляют основную характеристику типа. Типология не создает каких-то особых сплошных типов. Она только наделяет, вернее устанавливает, объективно существующие в языковых явлениях сходные признаки, и на основании установления этих признаков появляются типы. Немаловажным вопросом является вопрос о размерах типов. Нам представляется целесообразным выделить так называемые макротипы и микротипы. Примером макротипа может быть группа языков, объединяемая по каким-нибудь признакам в один тип. Практически любое явление языка, любая микросистема языка в результате сравнения их с явлениями или микросистемами других языков может стать микротипом. Количество признаков здесь может колебаться от небольшого количества до одного.
Чаще всего описание в определенном типологическом плане допускают различные сферы языка. Одна сфера может принадлежать к одному типу, другая к другому, третья – к третьему и т.д. Например, языки могут быть описаны по принципу констатации присутствия или отсутствия некоторых гласных. Гласный ö имеется в немецком, французском и финском, но отсутствует в английском, испанском и эскимосском языках. Носовые гласные характерны для французского, португальского и гуарани, но отсутствуют в немецком, баскском и кечуа. Вокализм и консонантизм различных языков может быть охарактеризован типологически и в количественном отношении, например, в кхмерском языке 30 гласных, во-французском – 15 или 16, в датском – 10, в испанском – 5 и в кечуа – 3 или 5. В таити – 8 согласных, в убыхском – 78. Может приниматься в расчет также общее количество фонем, например, в таити – 14, а в убыхском – 81. Предметом типологического описания может быть также соотношение гласных и согласных в каком-либо языке.
Все славянские языки могут быть разбиты на две группы – на языки с явным преобладанием согласных и на языки с большим количеством гласных. Встречаемость гласных и согласных также может быть показательна. Есть языки, которые имеют долгие и краткие гласные, в других это различие не проводится. В типологическом плане могут описываться различные просодические особенности языков, например, французский, английский и русский не имеют тонов, а китайский, сербохорватский и шведский имеют. Языки могут иметь фиксированное или разноместное ударение. Каждый язык характеризуется определенными типами слогов. Есть языки, имеющие одинаковые типы слогов. В области грамматической структуры выделяются различные типы, есть языки типа китайского, в которых морфемы очень редки. В флективных языках морфемы полисемантичны, наоборот, в агглютинативных языках они преимущественно имеют одно значение. Есть языки, имеющие только суффиксы, и наоборот, встречаются языки, в которых употребляются исключительно префиксы. Семантико-грамматические категории в различных языках обладают не меньшим разнообразием типов. Одни языки имеют так называемые именные классы, другие их не имеют, одни языки различают множественное число, другие его различают только в редких случаях. Типовые особенности наблюдаются и в характеристиках глагола, например, большинство языков имеет три прошедших времени – имперфект, перфект и плюсквамперфект, и есть языки, в которых существует только одно прошедшее время, например, русский, венгерский и др.
На основании учета различных признаков можно составить типологические группировки языков, например, объединить все языки, имеющие пять гласных, или все языки, имеющие четыре падежа, или все языки, предпочитающие префиксацию.
«Типологическое исследование, – замечает Б.А. Успенский, – может характеризовать языки (например, сравнивать системы разных языков на некотором уровне) или же ограничиться характеристикой какого-то отдельного явления в разных языках (т.е. ограничиться сравнением некоторой, заранее определенной подсистемы языка… Примерами типологического изучения парадигматически организованных явлений языка на грамматическом уровне представляют различные исследования по типологии категории, например по типологии рода (именных классов), падежа и других категорий; также работы по типологии артикля, вообще указательных слов, числительных и т.д.»[417]417
Успенский Б.А. Структурная типология языков. М., 1965, с. 45.
[Закрыть]
Следует, однако, отметить, что одиночные и вообще мелкие признаки не пригодны для классификации языков. Один и тот же язык может быть распределен между десятками типов.
Башкирский язык по признаку превращения s в h тяготеет к бурятскому, по признаку наличия межзубных спирантов ө и δ – к английскому, по слабой огубленности умлаутированных гласных ö и ü – к татарскому, по сохранению древнего начального j – к турецкому.
Поэтому некоторые типологи предпочитают сравнение не отдельных признаков, а сравнение систем.
В связи с этим возникает проблема существенности признаков.
«Лингвистическое исследование, – замечает В.М. Солнцев, – может быть определено как типологическое при условии: а) сопоставления минимально двух языков и б) обследования таких свойств языков, которые существенны для типологической оценки языка»[420]420
Солнцев В.М. Установление подобия как метод типологического исследования. – В кн.: Лингвистическая типология и восточные языки. М., 1965, с. 114.
[Закрыть].
Вопрос о характере этого существенного, по-видимому, однозначно не решен, поскольку здесь существуют разные мнения. По мнению Т. Милевского, «этим существенным и является функция его компонентов, выявленная описательным языкознанием»[421]421
Милевский Т. Указ. соч., с. 5.
[Закрыть].
Некоторые лингвисты утверждают, что все признаки типа должны быть между собою тесно связаны.
Основная задача типологического изучения языков, по мнению С.Д. Кацнельсона, заключается в выявлении внутренних закономерных связей, действующих внутри каждого языка. Типологическое изучение языков – это основной метод общего языкознания, а основная задача языкознания заключается в том, чтобы изучить закономерности, определяющие связь между различными элементами структуры[422]422
Кацнельсон С.Д. Основные задачи лингвистической типологии. – В кн.: Лингвистическая типология и восточные языки. М., 1965, с. 76.
[Закрыть]. Эту же идею в основном отстаивает и М.М. Гухман.
«Выделение импликационных или типологических универсалий, образующих основу моделирования типов языка как на формальном, так и на основном уровне, предполагает существование сети взаимосвязанных категорий, получающих разную реализацию в строе разных групп языков. Системный подход в применении к типологии был впервые сформулирован Н.Я. Марром в 1927 г. в связи с рассмотрением старой морфологической классификации»[423]423
Гухман М.М. Указ. соч., с. 10.
[Закрыть].
Этих же взглядов придерживается и Р. Якобсон.
Особенно последовательным приверженцем этой точки зрения является В. Скаличка. Характеризуя свои прежние работы, он замечает:
«Я старался показать в них, что отдельные явления (морфологические, синтаксические, фонетико-комбинаторные, словообразовательные) находятся во взаимной связи, причем их соседство может быть положительным или отрицательным»[425]425
Скаличка В. О современном состоянии типологии. – В кн.: Новое в лингвистике, вып. III. М., 1963, с. 34.
[Закрыть].
Было бы, конечно, неверно утверждать, что признаки, создающие тот или иной тип языка, никогда не бывают тесно между собой связанными. Произведенное нами исследование причинных связей характерных особенностей языков агглютинативного типа показало, что почти все характерные особенности языков этого типа зависят только от двух факторов – отсутствия у имен существительных классных показателей и твердого порядка слов – определения + определяемого.
По причине отсутствия специальных классных показателей корень слова имен существительных в агглютинативных языках превращался в ось парадигмы. Аксиальная структура парадигмы вызвала необходимость появления аффиксов-прилеп, обеспечивающих четкость границ между морфемами. Отсюда скудость дифтонгов, а также наличие дополнительного ударения и гармонии гласных. Действием закона порядка слов «определение + определяемое» объясняется типичная для агглютинативных языков препозиция родительного падежа. Причастия, способные выступать в роли определений, естественно стремятся предшествовать своему определяемому. Поэтому личная глагольная форма, не способная выступать в роли определения, оттесняется на самый конец предложения.
Наличие развернутых причастных определений препятствует возникновению в чистых агглютинативных языках придаточных предложений. Деепричастный оборот можно также в известной мере считать развернутыми наречными определения глагольного действия. Поэтому все деепричастные конструкции, подчиняясь закону порядка слов «определение + определяемое», располагаются в агглютинативных языках перед глагольным предложением. Этим объясняется обилие в чистых агглютинативных языках деепричастных конструкций, позволяющих агглютинативным языкам обходиться без придаточных предложений европейского типа[426]426
См.: Серебренников Б.А. Причины устойчивости агглютинативного строя и вопрос о морфологическом типе языка. – В кн.: Морфологическая типология и проблема классификации языков. М. – Л., 1965.
[Закрыть].
А. Мейе, характеризуя структуру корня в индоевропейских языках, замечает по этому поводу следующее:
«Если в семитском корне, как общее правило, три чередующиеся гласные, то в индоевропейском корне только одна гласная, так как в двусложных словах одна из гласных непременно находится на нулевой ступени. Поэтому корень и чередование в нем гласных в индоевропейском слове играют меньшую роль, чем в слове семитском; префиксация затемнила бы, следовательно, индоевропейский корень, тогда как она не препятствует говорящему ясно чувствовать семитский корень; отсюда использование префиксации в семитском и отсутствие этого грамматического приема в индоевропейском. С другой стороны, индоевропейский, имея в своем корне меньше выразительных средств, чем семитский, прибегает в большей мере к помощи суффиксов и окончаний»[427]427
Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М. – Л., 1948, с. 203 – 204.
[Закрыть].
В данном случае важно, что Мейе отмечает известную скудость выразительных средств, присущих структурному типу индоевропейского корня. Отсюда ясно, что язык должен был каким-то образом компенсировать скудость выразительных средств. В языке должно быть относительное разнообразие гласных и относительно богатая система согласных. Кроме того, язык должен был использовать такой прием, как чередование гласных и дифтонгов. В этих же целях должно быть использовано и ударение, которое могло быть только разноместным с заметными элементами тональности. В индоевропейском языке-основе, по всей вероятности существовали долгие и краткие гласные, так как это тоже способствовало увеличению количества выразительных средств языка.
Если индоевропейскому праязыку не была свойственна префиксация, то в нем не могла быть и развитая система предлогов, поскольку эти два явления тесно между собою связаны. Скудость предлогов, очевидно, компенсировалась системой местных падежей. На основании вышеприведенных примеров легко убедиться в том, что один лингвистический факт может повлечь за собой целую цепь различных следствий.
Однако нельзя с полной уверенностью утверждать, что все типовые признаки, характеризующие тот или иной языковой тип, непременно между собою импликативно связаны. Марристам не удалось установить и научно обосновать связь между координатами устанавливаемых ими стадий. Серьезные препятствия на этом пути создают уровни языка. Вряд ли может быть какая-либо связь между системой аффрикат и системой наклонений. Нельзя утверждать, что в агглютинативных языках падежная система тесно связана с гармонией гласных. Требование обязательного установления импликативной связи между признаками типа априорно и нереально. Оно отражает нематериалистический подход к явлениям языка.
В связи с установлением типов необходимо поставить вопрос о необходимости наличия у типа такой важной особенности, как повторяемость. В естественных науках под типом, помимо наличия у него определенных признаков, понимают именно нечто повторяющееся, ср. монголоидный тип, средиземноморский тип, когда речь идет о расах людей. Понятие тип, включающее идею повторяемости сходных черт, вообще широко употребляется в самых различных науках. Поэтому признак повторяемости является наиболее существенной особенностью любого типа.
Типология и классификация языков
Как правильно замечает В. Скаличка, типология начинается с классификации: языки как единицы распределяются на несколько групп, так называемых типов. Конкретные языки затем включаются в определенный тип… Недостатком этого принципа является то, что он не предоставлял более конкретных сведений об отдельных языках, а кроме того неясным оставалось и само количество языковых типов. В. Гумбольдт говорил о трех (о типе флективном, агглютинирующем, изолирующем). Штейнталь, Мистели и Финк – о восьми (подчиняющем, инкорпорирующем, включающем, изолирующем корни, изолирующем основы, флектирующем корни, флектирующем основы, флектирующем группы).
Э. Леви добавил к этим восьми типам еще девятый, флективно-изолирующий.
Существует также классификация на языки синтетические и языки аналитические.
Затем появляется так называемая характерологическая концепция. При таком понимании авторы стремятся сконцентрировать свое внимание на отдельном языке, выделить характерные особенности конкретного языка в сравнении с другими, выявить своеобразие изучаемого языка.
Затем появились работы, группирующие отдельные явления языка по отдельным признакам, например классификация языков в зависимости от количества гласных и согласных или от их качества, развитость склонения или спряжения. Существуют подходы, где преобладает количественный момент, появляется так называемая типология меры. Обоснованием классификации у Сепира служит именно этот принцип. Самым важным критерием для него является степень синтеза, т.е. соединение элементов в слова, а с другой стороны – техника этого синтеза, т.е. тесное или свободное соединение элементов в слова. Наконец, последняя концепция в типологии рассматривает язык как целое, в котором отдельные черты взаимозависимы[428]428
См.: Скаличка В. Указ. соч.
[Закрыть].
Особо следует остановиться на так называемой структурной типологии. Пытаясь определить задачи структурной типологии, Б.А. Успенский отмечает следующее:
Иначе говоря, выяснение изоморфных явлений, общих всем языкам, а также выявление изоморфизма и алломорфизма разных языков (см. там же, с. 17).
Касаясь самих методов типологического исследования, Б.А. Успенский отмечает, что структурная типология исходит из системного сравнения (см. с. 36). Для систематизации признаков при типологическом сравнении целесообразно разграничивать уровни языка (см. с. 40). Типологическое исследование может характеризовать непосредственно языки (например, сравнивать системы разных языков на некотором уровне) или же ограничиться характеристикой какого-то отдельного явления в разных языках (т.е. ограничиться сравнением некоторой заранее определенной подсистемы языка) (см. с. 45).
Изучение черт и соотношений, одинаковых для всех языков, обычно связывают с построением универсальной системы, которая должна служить для описания всех языков вместе и каждого в отдельности. Эту систему называют универсальной грамматикой, языком-эталоном, метаязыком, общей теорией языка и т.д.[430]430
Ларин А.Г. Об универсальных языковых системах. – В кн.: Языковые универсалии и лингвистическая типология. М., 1969, с. 174.
[Закрыть]. Особое внимание обращается при этом на создание языка-эталона или метаязыка. Б.А. Успенский отмечает, что
«типологические методы на современном этапе весьма страдают от некоординированности исследований, от отсутствия связующей идеи или общей направленности описания типологического инвентаря. Отсюда – несоответствие в терминологии, в принципах описания различных явлений или уровней. Необходим конкретный критерий оценки…»[431]431
Успенский Б.А. Структурная типология, с. 58.
[Закрыть].
Если имеется язык-эталон и известны правила перехода (соответствия) от него к характеризуемым языкам, то мы можем однозначно и последовательно описывать и характеризовать языки через данный язык-эталон. Этот язык-эталон определенным образом упорядочивается. Создается определенная система терминов и допущений, служебных элементов и операционных единиц.
В специальной лингвистической литературе идея создания языка-эталона подвергалась критике. H.Н. Коротков считает, что
«данная методика зиждится на ошибочном предположении, что мерки, выработанные на языках флективных, имеют всеобщую значимость и применимы ко всем языкам»[432]432
Коротков H.Н. Структурная типология, язык эталон и задачи общей теории языка. – В кн.: Лингвистическая типология и восточные языки. М., 1965, с. 93.
[Закрыть].
«Последовательно системный подход к языку, таким образом, во-первых, исключает механическое перенесение критериев и мерок с языка одной типологии на язык другой типологии и, во-вторых, требует полного учета объемного, неодномерного характера языка, учета закономерностей как парадигматики языка, его системы, так и синтагматики»[433]433
Там же, с. 97.
[Закрыть].
Много критических замечаний, касающихся сущности метаязыка и структурной типологии, высказал А.Ф. Лосев. Характеризуя работы Б.А. Успенского, А.Ф. Лосев замечает:
Проблема универсалий
Современный период развития мирового языкознания характеризуется повышенным интересом к проблеме универсалий. Толкование универсалий, однако, имеет двойственный характер. Прежде всего в понятия универсалий включаются так называемые абсолютные универсалии типа: «Во всех языках есть гласные и согласные», «Каждый человеческий язык имеет имена собственные», «Любой язык имеет дейктические элементы» и т.д. Вместе с тем наблюдается стремление подвести под понятие универсалий и такие явления, которые фактически не обладают признаком всеобщей, абсолютной распространенности. По мнению авторов «Меморандума о языковых универсалиях»,
Эти так называемые диахронические универсалии имеют вероятностный характер. Такой же вероятностный характер имеют и некоторые структурные корреляции, например:
«С вероятностью большей, чем случайная, можно ожидать, что в языках с доминирующим VSO прилагательное стоит после существительного»[438]438
Гринберг Дж. Некоторые грамматические универсалии преимущественно касающиеся порядка значимых элементов. – В кн.: Новое в лингвистике, вып. V. М., 1970, с. 28.
[Закрыть].
Учитывая все это, Б.А. Успенский дает следующее определение понятия «универсалии»:
Нетрудно заметить, что это определение содержит определенное противоречие, поскольку оно распространяется на явления универсальные и неуниверсальные. Здесь смешиваются два разных типа явлений, объединяемых под одним термином «универсалии».
Руководствуясь общим критерием универсальной распространенности явления, некоторые лингвисты универсалиями считают такие общие признаки языка, как категории предложения и члена предложения, те или иные определенные способы связи слов в предложении (либо согласование, примыкание и т.д.)[440]440
См., например: Солнцева Н.В., Солнцев В.М. Универсальность и неуниверсальность синтаксических категорий средств. – В кн.: Универсалии и их место в типологических исследованиях. Мещаниновские чтения, 1971 г. Тезисы докладов. М., 1971, с. 10, 14.
[Закрыть]. К универсалиям примыкают семантические в своей основе «понятийные категории», причем «к самостоятельным категориям этого плана» оказываются отнесены «категория деятеля (агенса), воздействия (фактитивность), объекта воздействия и орудийности, категория объекта владения, …категория перемещения в пространстве… Кроме семантических категорий среди универсальных категорий выделяются „еще содержательные категории“, обусловленные внутренними закономерностями выражения внеязыкового содержания в формах языка. К таким категориям относятся, например, категория субстанции, местоименности, подлежащего и прямого объекта и др.»[441]441
Кацнельсон С.Д. Об универсальных категориях в грамматике. – Там же, с. 9, 10.
[Закрыть]. По мнению А.В. Бондарко,
«в семантическом содержании вида и способов действия… находят отражение такие признаки, которые не являются специфическими только для славянских языков. Таковы признаки длительности, процессности, повторяемости или неповторяемости; ср. также такие признаки в области способов действия, как результативность, начинательность, ограничение длительности…»[442]442
Бондарко А.В. Универсальные и неуниверсальные функции в грамматике. – Там же, с. 7 – 8.
[Закрыть]
В подобного рода определения универсалий намечается явная тенденция освободить термин «универсалии» от противоречий и включить в число универсалий только явления, имеющие всеобщее распространение.
