Текст книги "Том 1. Стихотворения 1939–1961"

Автор книги: Борис Слуцкий

«Все правила – неправильны…»

 
Все правила – неправильны,
Законы – незаконны,
Пока в стихи не вправлены
И в ямбы – не закованы.
 
 
Период станет эрой.
Столетье – веком будет,
Когда его поэмой
Прославят и рассудят.
 
 
Пока на лист не ляжет
«Добро!» поэта,
Пока поэт не скажет,
Что он – за это,
 
 
До этих пор – не кончен спор.
 

«Я очень мал, в то время как Гомер…»

 
Я очень мал, в то время как Гомер
Велик и мощен свыше всяких мер.
 
 
Вершок в сравненьи с греческой верстою,
Я в чем-то важном все же больше стою.
 
 
Я выше. Я на Сталине стою
И потому богов не воспою.
 
 
Я больше, потому что позже жил
И од своим тиранам не сложил.
 
 
Что может Зевс, на то плевать быкам,
Подпиленным рогам, исхлестанным бокам[45]45
  Последнее двустишие переосмысляет известное латинское изречение «Что позволено Юпитеру, то не позволено быку». Юпитер в древнеримской мифологии соответствует Зевсу в древнегреческой.


[Закрыть].
 

«Человечество делится на две команды…»

 
Человечество делится на две команды.
На команду «смирно»
И команду «вольно».
Никакие судьи и военкоматы,
Никакие четырехлетние войны
Не перегонят меня, не перебросят
Из команды вольных
В команду смирных.
Уже пробивается третья проседь
И молодость подорвалась на минах,
А я, как прежде, отставил ногу
И вольно, словно в юные годы,
Требую у жизни совсем немного —
Только свободы.
 

«В свободное от работы время…»

 
В свободное от работы время
Желаю читать то, что желаю,
А то, что не желаю, – не буду.
Свобода чтения – в нашем возрасте
Самая лучшая свобода.
Она важнее свободы собраний,
Необходимой для молодежи,
И свободы шествий,
Необходимой для променада,
И даже свободы мысли,
Которую все равно не отнимешь
У всех, кто
                    способен мыслить.
 

«Потомки разберутся, но потомкам…»

 
Потомки разберутся, но потомкам
Придется, как студентам – по потокам
Сперва разбиться,
                          после – расстараться,
Чтоб разобраться.
 
 
Потомки по потокам разобьются,
Внимательны, умны, неотвратимы,
Потрудятся, но все же разберутся
Во всем, что мы наворотили.
 
 
Давайте же темнить, мутить и путать,
Концы давайте в воду прятать,
Чтоб им потеть, покудова распутать,
Не сразу взлезть,
Сначала падать.
Давайте будем, будем, будем
Все, что не нужно или же не надо.
И ни за что не будем, нет, не будем
Все то, что нужно, правильно и надо.
 

«Поэты потрясали небеса…»

 
Поэты потрясали небеса,
Поэты говорили словеса,
А скромные художники
Писали в простоте
Портреты – на картончике,
Пейзажи – на холсте.
Поэт сначала требует: «Вперед!»
Потом: «Назад!» – с волнением зовет,
А тихие ваятели
Долбают свой гранит.
– Какие обыватели! —
Поэт им говорит.
 

«По кругу Дома творчества…»

 
По кругу Дома творчества
Медлительно мечутся
Самоуверенные,
Себялюбивые,
Не уважающие себя писатели.
Они думают:
В городе кислородное голодание,
Здесь природа, сыр-бор.
Спокойно дождусь переиздания.
Протяну до тех пор.
Они думают:
Жизнь прошла
Шумно, хлопотно, нескладно.
Ни двора, ни кола.
Дом творчества есть и ладно.
Они думают:
Навстречу идущий
Ругал меня в тридцать пятом году.
О, ты, загребущий и завидущий,
Подай тебе господи болезнь и беду.
Они думают:
До обеда
Ровно два с половиной часа.
А сколько до смерти?
Ее не объеду,
Она уже подает голоса.
Как змея, заглатывающая свой хвост,
В сущности, очень прост
Пережевывающий без риска
Воспоминаний огрызки
Писатель в Доме творчества.
 

«Разговаривать неохота…»

 
Разговаривать неохота
Ни обрадованно, ни едко.
Я разведка, а вы пехота.
Вы пехота, а мы разведка.
 
 
Мы окопов ваших не строим.
Мы не ходим державным шагом.
Не роимся вашим роем
Под развернутым вашим флагом.
 
 
Вы – хорошие. Мы – другие.
Мы – без денег и без моторов.
Мы – не черная металлургия.
Мы – промышленность редких металлов.
 
 
Мы – выигрыш. Вы – зарплата.
Вы – нормальные, вроде плана.
Мы – цветастые, как заплата
На дырявой спине цыгана.
 
 
Уважаю вашу дельность,
Сметку, хватку, толковость, серьезность,
Но люблю свою отдельность,
Единичность или розность.
 

«Меня не обгонят – я не гонюсь…»

 
Меня не обгонят – я не гонюсь.
Не обойдут – я не иду.
Не согнут – я не гнусь.
Я просто слушаю людскую беду.
 
 
Я гореприемник, и я вместительней
Радиоприемников всех систем,
Берущих все – от песенки обольстительной
До крика – всем, всем, всем.
 
 
Я не начальство: меня не просят.
Я не полиция: мне не доносят.
Я не советую, не утешаю.
Я обобщаю и возглашаю.
 
 
Я умещаю в краткие строки —
В двадцать плюс-минус десять строк —
Семнадцатилетние длинные сроки
И даже смерти бессрочный срок.
 
 
На все веселье поэзии нашей,
На звон, на гром, на сложность, на блеск
Нужен простой, как ячная каша,
Нужен один, чтоб звону без,
И я занимаю это место.
 

«Жалкой жажды славы – не выкажу …»

 
Жалкой жажды славы – не выкажу —
Ни в победу, ни в беду.
Я свои луга
                  еще выкошу.
Я свои алмазы —
                          найду.
 
 
Честь и слава. Никогда еще
Это не было так далеко.
Словно сытому с голодающим
Им друг друга понять нелегко.
 
 
Словно сельский учитель пения,
Сорок лет голоса ищу.
И поганую доблесть терпения,
Как лимон – в горшке ращу.
 

«Завяжи меня узелком на платке…»

 
Завяжи меня узелком на платке.
Подержи меня в крепкой руке.
Положи меня в темь, в тишину и в тень,
На худой конец и про черный день.
Я – ржавый гвоздь, что идет на гроба.
Я сгожусь судьбине, а не судьбе.
Покуда обильны твои хлеба,
Зачем я тебе?
 

ПРИМЕЧАНИЯ

Время полного собрания сочинений Б. А. Слуцкого еще не пришло. И дело не только в том, что большое количество его произведений – поэтических в первую очередь – никогда не публиковалось и, следовательно, не прошло даже первоначальной «читательской обкатки». И даже не в том, что такому изданию должна предшествовать большая и многосторонняя работа по изучению и творчества, и творческого пути поэта, в частности, скрупулезное исследование хотя бы приблизительных датировок рабочих тетрадей и отдельных стихотворений (уже сейчас известно, что Слуцкий лишь в редчайших случаях проставлял под своими стихотворениями даты их написания, да и те, что все же проставлены, не всегда достоверны – это касается прежде всего периода 40–50-х годов). Дело в том, что нашему читающему обществу и обществу вообще «полный» Слуцкий пока что, кажется, и не требуется.

Тем не менее уже ощущается необходимость собрать воедино наиболее ценное из того, что было опубликовано им при жизни и что оказалось возможным опубликовать после его смерти (за пять лет, прошедших со дня его кончины в феврале 1986 года, в печати появилось – в журналах, газетах, альманахах, в нововышедших книгах поэта – более 1000 стихотворных текстов). Эту задачу и призвано исполнить настоящее издание.

Перед составителями любого репрезентативного издания сочинений Слуцкого неизбежно вновь и вновь будет вставать вопрос об определении принципа расположения поэтических текстов, как встал он однажды перед самим поэтом. Готовя в начале 1977 года к печати свое «Избранное» (оно вышло в издательстве «Художественная литература» через три года, в которые поэт, будучи тяжелобольным, уже никакого участия в его судьбе не принимал), Слуцкий оказался перед дилеммой: выстроить ли его по девяти авторским сборникам (восемь уже существовали, девятый – «Неоконченные споры» – был только что сдан в «Советский писатель» и в следующем году вышел в свет) или воспользоваться тематическим принципом, удачно примененным в большинстве его сборников. Об этом Слуцкий советовался и с другими, в частности, с автором настоящих примечаний. Предложенный мною обычный хронологический принцип Слуцкий был вынужден отвергнуть по указанной выше причине (тогда-то я впервые услышал от него самого и об отсутствии датировок, и о неверных, «камуфляжных» датах).

В конце концов Слуцким было принято некое компромиссное решение: стихи из первой книги предшествовали стихам из второй и т. д., в то же время были произведены некоторые перестановки отдельных произведений ради их сближения по тематике; стихотворения располагались сплошной массой без какого-либо подразделения. В то же время отсутствие авторского наблюдения и некоторый недосмотр редактора книги привели к тому, что иные стихотворения оказались в книге на местах, трудно объяснимых и тем, и другим принципом. Само собой, что такое разрешение составительских задач никак не применимо в собрании сочинений, особенно если учесть, что оно появляется в совершенно иной общественной и цензурной обстановке, нежели та, что сопровождала издание авторских сборников и «Избранного» 1980 года.

Принятый составителем настоящего собрания сочинений порядок расположения стихотворений, о котором будет сказано чуть позже, прежде всего исходит из того, что состав прижизненных сборников Слуцкого ни в коей мере не соответствовал авторской воле. Ни в первую, ни в последующие книги Слуцкого не входили и не могли войти очень многие стихотворения, написанные к моменту создания той или иной книги. В разной мере здесь играли свою роль и цензурные требования, и редакторский вкус, и оговоренный издательством объем сборника. К сожалению, в архиве поэта не оказалось каких-либо следов авторских замыслов той или другой книги. В то же время сказанное – не домысел пишущего эти строки. В 1974 году Слуцкий предоставил мне на несколько дней экземпляр машинописи книги «Продленный полдень», только что сданной им в издательство. Могу лишь запоздало корить себя за то, что не зафиксировал состав книги и расположение стихотворений в ней; однако перепечатал те произведения, которые были неизвестны мне ни по публикациям в периодике, ни по предыдущим посещениям Слуцкого и ознакомлениям с его неопубликованными стихотворениями. Это и дало мне возможность через год, когда книга «Продленный полдень» вышла в свет, увидеть, что многое, бывшее в первоначальном составе книги, в нее не вошло. (Нечто подобное едва не произошло и с «Избранным» 1980 года, в которое, кстати говоря, были включены лишь печатно апробированные произведения; первоначально издательство потребовало исключения из него около 60 стихотворений; лишь своевременное и энергичное вмешательство К. М. Симонова помогло свести этот издательский «индекс» до минимума: 12–15 стихотворений, – тех, что некогда при их публикации вызвали особенно памятное негодование в соответствующих отделах ЦК или КГБ – отстоять их было не под силу и Симонову.)

Тем не менее совсем не принимать во внимание прижизненные сборники, игнорировать их существование, состав, так или иначе проявленную в них авторскую волю, наконец, их бытование в читательской среде было бы, думается, неверным. Самое предварительное исследование творческого и мировоззренческого пути Слуцкого позволяет понять, что иные стихи, скажем, 40–50-х годов, не вошедшие в книги «Память» (1957) и «Время» (1959), которые нынешнему взгляду могут показаться явно не допущенными к печати тогдашними редактурой или цензурой, сознательно и принципиально не включались в эти книги тогдашним Слуцким. Помешать их смешению со стихотворениями, действительно запрещенными или на время приостановленными, практически невозможно, ибо точного и полного знания об этих предметах добыть уже негде, но как-либо отъединить их от произведений, вошедших в авторский сборник, возможно и наверняка необходимо.

В то же время и разводить по разным томам собрания сочинений произведения поэта, созданные в один и тот же творческий и исторический период, никак не хотелось. Ибо это помешало бы созданию у читателя верного представления об упомянутом выше творческом и мировоззренческом пути Слуцкого, что как раз является одной из главных задач предпринимаемого издания. Так что соединение в отдельном томе стихотворений, извлеченных из поистине огромного массива произведений поэта, оказавшихся неопубликованными при его жизни, стало бы не только упрощенным, но прежде всего искаженным решением и составительских проблем, и издательских задач.

Все вышеприведенные соображения и определили тот порядок расположения стихотворений, который будет главенствовать в первом собрании сочинений Б. А. Слуцкого. Вслед за разделом «Из ранних стихов» последуют стихи из первой книги поэта «Память», затем – отдельно от них – стихотворения, писавшиеся в то же время, что и стихотворения, составившие первую книгу, но по разным причинам не включенные или не вошедшие в нее. Затем будет представлена книга «Время» и – также отдельно – стихи 1957–1958 годов. Завершают первый том книга «Сегодня и вчера» (1961) и стихи 1959–1960 годов, в нее не вошедшие.

По такому же принципу собраны и следующие тома собрания сочинений. Основу второго тома составят книги стихов «Работа» (1964), «Современные истории» (1969), «Годовая стрелка» (1971), «Доброта дня» (1973) и стихи 1960–1971 годов. Основу третьего – книги стихов «Продленный полдень» (1975), «Неоконченные споры» (1978) и стихи 1971–1976 годов; отдельным, заключительным разделом тома будут стихи 1977 года (вернее, февраля – мая 1977 года), написанные поэтом в три месяца, пролегающие между смертью жены Татьяны Борисовны Дашковской и началом девятилетней болезни поэта, заставившей его умолкнуть.

В нескольких случаях стихи, о которых более или менее точно известно, когда они написаны, но напечатанные в значительно более поздних книгах, окажутся перемещенными в «свое» место и в «свое» время.

Вроде бы остается неучтенной последняя прижизненная книга стихов Слуцкого «Сроки» (1984). Но она складывалась без какого-либо участия автора составителем настоящего издания и редактором издательства «Советский писатель» В. С. Фогельсоном из стихов, некогда опубликованных в периодике, но ни в одну из прежних книг поэта не входивших, и из неопубликованных стихов, бывших тогда в нашем распоряжении (в частности, большую помощь нам тогда оказали брат поэта Е. А. Слуцкий и давняя знакомая поэта – Е. С. Ласкина). Автор увидел книгу «Сроки» лишь по ее выходе. Так что, несмотря на одобрение Слуцким нашей с Фогельсоном работы по подготовке и изданию книги, авторская воля в ней никак не проявлена. К тому же в ней, что и отражено в подзаголовке, оказались стихи разных лет, а не какого-либо определенного периода творчества. Поэтому стихи из нее не представлены в собрании сочинений специальным разделом, а разнесены по соответствующим томам и разделам.

В примечаниях указывается первая публикация стихотворения, поэтому то, что публикация – первая, специально не оговаривается. Последующие публикации называются лишь в том случае, если в них содержатся значимые исправления или дополнения текста. Реальный комментарий к тексту сведен к совершенно необходимому минимуму, без которого понимание текста современным, особенно молодым, читателем затруднено или даже невозможно.

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ, ПРИНЯТЫЕ В ПРИМЕЧАНИЯХ

БЗ – Слуцкий Б. Я историю излагаю… Книга стихотворений. М., Правда, 1990 (Библиотека журнала «Знамя»).

БИЛ – Слуцкий Б. Избранная лирика. М., Молодая гвардия, 1965 (Библиотечка избранной лирики).

БК – Слуцкий Б. Сеанс под открытым небом. М., Правда, 1988 (Библиотека «Крокодила», № 10).

БО – Слуцкий Б. Без поправок. Стихи. М., Правда, 1988 (Библиотека «Огонек», № 27).

БСП – Слуцкий Б. Стихотворения. М., Художественная литература, 1989 (Библиотека советской поэзии).

ВЛ – журнал «Вопросы литературы».

BMP – Слуцкий Б. Время моих ровесников. Стихотворения. М., Детская литература, 1977.

Время – Слуцкий Б. Время. Стихи. М., Молодая гвардия, 1959.

ГС – Слуцкий Б. Годовая стрелка, Стихи. М., Советский писатель, 1971.

ДД – Слуцкий Б. Доброта дня. Новая книга стихов. М., Современник, 1973.

ДН – журнал «Дружба народов».

ДП – альманах «День поэзии».

Избранное – Слуцкий Б. Избранное. 1944–1977. М., Художественная литература, 1980.

КП – газета «Комсомольская правда».

ЛГ – «Литературная газета».

ЛО – журнал «Литературное обозрение».

ЛР – газета «Литературная Россия».

МГ – журнал «Молодая гвардия».

МК – газета «Московский комсомолец».

НМ – журнал «Новый мир».

НС – Слуцкий Б. Неоконченные споры. Стихи. М., Советский писатель, 1978.

Память – Слуцкий Б. Память. Книга стихов. М., Советский писатель, 1957.

Память-69 – Слуцкий Б. Память. Стихи. 1944–1968. М., Художественная литература, 1969.

ПП – Слуцкий Б. Продленный полдень. Книга стихов. М., Советский писатель, 1975.

Работа – Слуцкий Б. Работа. 4 книга стихов. М., Советский писатель, 1964.

СВ – Слуцкий Б. Сегодня и вчера. Книга стихов. М., Молодая гвардия, 1961 (2-е изд. – 1963).

СИ – Слуцкий Б. Современные истории. Новая книга стихов. М., Молодая гвардия, 1969.

СМ – журнал «Сельская молодежь».

СРЛ – Слуцкий Б. Стихи разных лет. Из неизданного. М., Советский писатель, 1988.

Сроки — Слуцкий Б. Сроки. Стихи разных лет. М., Советский писатель, 1984.

Судьба — Слуцкий Б. Судьба. Стихи разных лет. М., Современник, 1990.

Тар. стр. – Тарусские страницы. Литературно-художественный иллюстрированный сборник. Калуга, 1961.

ФиС – журнал «Физкультура и спорт».

ИЗ РАННИХ СТИХОВ

Ранние стихи Б. А. Слуцкого, особенно довоенные, сохранились в очень малом количестве. Этому способствовали война и вызванная ею эвакуация родителей поэта из Харькова, долгая послевоенная бездомность Слуцкого. Количество и значимость этих потерь особенно ощущаются в разговорах с давними знакомыми поэта, когда они приводят по памяти строчки и строфы из неизвестных стихотворений. Впрочем, есть и документированное свидетельство, сбереженное переводчиком В. М. Россельсом. 1 апреля 1955 года Слуцкий составил «Библиографию» – список стихов, написанных к тому времени (вряд ли полный, так как в него не вошли иные довоенные и послевоенные стихотворения, как находившиеся в его архиве, так и обнаруженные в других личных архивах; скорее всего это был список стихотворений, которые он на ту пору считал ценными, завершенными и годными к опубликованию; возможно также, что это был своеобразный «смотр сил» перед предстоящей «баталией» – подготовкой первой книги). Около 20 стихотворений с такими характерными, к примеру, названиями и первыми строками, как «Цырульня», «Могилы власовцев», «Всюду очереди», «Быки ревут, придя под обух…», «Ирландские евреи», «Я и Маргерита Готье», «Настоящее горе не терпит прикрас…» и др., до сих пор неизвестны.

Впрочем, находки происходили и продолжают происходить. В частности, этот раздел данного тома своим существованием во многом обязан тому же В. М. Россельсу, сохранившему и передавшему мне для ознакомления толстую папку с машинописью многих стихотворений Слуцкого; Е. В. Коротковой, давшей возможность ознакомиться с папкой, сохранившейся в архиве ее отца, В. С. Гроссмана, в которой содержались опубликованные и неопубликованные стихи любимых им поэтов-современников и в которой был специальный «отсек», отведенный стихам Слуцкого, года два бывшего соседом Гроссмана и забегавшего к тому порой и для того, чтобы прочитать новое стихотворение (Гроссман, как вспоминает дочь, в таких случаях отбирал у автора понравившееся стихотворение); поэту Е. Б. Рейну, предоставившему машинопись нескольких стихотворений Слуцкого, некогда подаренную автором; С. А. Лихтаревой, вдове харьковского ученого-физика Я. Е. Гегузина, многолетнего (с начала 30-х годов) товарища поэта. Кроме того, в каждой из этих находок оказывались значимые варианты; они позволили внести важные коррективы в ранее опубликованные и покалеченные цензурой произведения.

Стихи, входящие в этот раздел, в большинстве своем публикуются впервые, и этот факт в каждом отдельном случае специально не оговаривается. В примечаниях же к стихам, публиковавшимся до выхода этого тома, как и положено, указывается место и время первой публикации.

Генерал Миаха, наблюдающий переход испанскими войсками французской границы. – В своих воспоминаниях литературовед и переводчик С. К. Апт (журнал «Страна и мир», Мюнхен, 1989, № 4(52) рассказывает о том, как Слуцкий читал это стихотворение на встрече И. Эренбурга, недавно вернувшегося из Испании, с литературным активом Харьковского Дворца пионеров.

Инвалиды. – БСП.

Золото и мы. – БЗ.

«Я был учеником у Маяковского…». – БЗ.

В Германии. – БЗ.

Возвращаем лендлиз. – БЗ.

Баллада о трех нищих. – БЗ.

«Чужие люди почему-то часто…». – БЗ.

«Скользили лыжи. Летали мячики…». – БЗ.

«У Абрама, Исака и Якова…». – Год за годом. Лит. ежегодник. Вып. 5. М., Сов. писатель, 1989.

«Почему люди пьют водку?..». – Вечерняя Казань, 1990, 20 марта.

«Грехи и огрехи…». – Крокодил, 1986, № 34.

«Ордена теперь никто не носит…». – Тар. стр., под названием «За ношение орденов!».

ПАМЯТЬ (1957)

Первую свою книгу Б. Слуцкий обдумывал долго и составлял тщательно. Одним из ее предполагаемых названий было – «Записки политработника». Конечно, такое название предполагало и иной состав книги. Возможно, один из ее разделов должен был быть составлен из стихотворений с однотипными названиями: на эту догадку наталкивают опубликованные в 50-е годы «Говорит комиссар полка», «Говорит политрук» и обнаруженные позже «Говорит агитатор», «Говорит Мате Залка», «Говорит Фома».

Книга, подписанная к печати 22 июня 1957 года, вышла в свет в конце года. Подготовленный не очень многими, но значительными журнальными, газетными и альманашными публикациями, а также статьей И. Г. Эренбурга «О стихах Бориса Слуцкого» (ЛГ, 1956, 28 июля), читатель встретил книгу восторженно, в отличие от тогдашней критики. Названия рецензий и реплик говорили сами за себя: «Дверь в потолке» (С. Островой; ЛГ, 1958, 4 февр.), «Ложные искания» (А. Дымшиц; Звезда, 1958, № 6) и т. п. А. Дымшиц, как и В. Назаренко, А. Эльяшевич, А. Софронов, Н. Вербицкий, находил в стихах Слуцкого «черты эпигонства», «отсутствие боевой партийности», «нарочитое снижение героики». Был среди негативных откликов и стихотворный – «Моя судьба» Сергея Баренца (Сов. воин, 1958, № 11).

Но были у книги и вообще у поэзии Слуцкого и защитники. В обзорных статьях, в докладах о поэзии (была тогда такая форма критики, проникавшая и на страницы печати) возникали мнения, попутные замечания, противоречащие вышеупомянутым, доказательно спорящие с ними. Кроме того, книга активно и победительно защищала сама себя. Постепенно складывалось и сложилось убеждение, дожившее до нынешнего дня: «Память» – один из самых сильных книжных дебютов в поэзии 40–60-х годов, самая «выстроенная» книга Бориса Слуцкого.

Памятник. – ЛГ, 1953, 15 августа. Первое стихотворение, напечатанное поэтом после войны.

Кельнская яма. – ЦП, 1956. Однако задолго до этого произошла еще одна «публикация» части этого стихотворения – двух его строф. По возвращении из армии Слуцкий, возобновив знакомство с И. Г. Эренбургом (перешедшее впоследствии в тесную дружбу), подарил ему экземпляр своих записок о войне. В них содержался единственный поэтический текст, авторство которого специально не было оговорено – именно «Кельнская яма». Эренбург, видимо, решил, что стихи принадлежат неизвестному советскому военнопленному, скорее всего, погибшему в фашистских концлагерях. И две строфы из него – 7-ю и 8-ю – включил в свой роман «Буря» (ч. 5, гл. 12), печатавшийся тогда в «Новом мире» (1947, № 8, с. 117). После публикации истина выяснилась, и из книжных изданий «Бури» Эренбург стихи Слуцкого устранил.

Гора. – Октябрь, 1956, № 1, под заглавием «Хлеб». В первоначальном варианте между 12-й и 13-й строками идут следующие 8 строк:

 
(Весело в магазинах —
Там только вино и крабы.
Мол, надо бы выпить, братцы,
И закусить пора бы.
А нам не хотелось выпить,
Закусывать нам неохота,
А нам хотелось выбить
Из Харькова мотопехоту.)
 

Госпиталь. – Память. История создания стихотворения рассказана автором в незаконченной работе «К истории моих стихотворений» (ВЛ, 1989, № 10, с. 197–199).

Военный рассвет. – Октябрь, 1955, № 2.

«Последнею усталостью устав…». – КП, 1956, 20 июля. Стихотворение вызвало особенно ожесточенные нападки поэтов, критиков и части читателей.

«– Хуже всех на фронте пехоте!..». – Знамя, 1956, № 7.

Как меня принимали в партию. – НМ, 1957, № 7.

Сон («Утро брезжит…»). – Знамя, 1956, № 7. В БСП впервые напечатаны 4 строки, начинающиеся с «Потому что так пелось с детства».

Писаря. – Октябрь, 1955, № 2.

Задача. – Память.

Итальянец. – НМ, 1955, № 3.

О погоде. – Москва, 1957, № 2. Заключительные строки стихотворения навеяны строками друга Слуцкого по Литинституту, поэта Бориса Лебского, написавшего о своем возвращении из заключения: «Вернулся под осень, а лучше бы к маю». Сам Слуцкий позднее привел эти строки в своем стихотворении «Орфей», посвященном судьбе Б. Лебского.

«Я говорил от имени России…». – ДП, 1956.

Засуха. – Октябрь, 1955, № 8, под заглавием «В госпитале».

Мальчишки. – Знамя, 1954, № 6.

Перерыв. – Октябрь, 1956, № 1.

Память. – Октябрь, 1956, № 1.

Голос друга. – ДП, 1956, под заглавием «Ответ», без посвящения. И окончательное название, и посвящение впервые: Память. Сведения и факты, важные для понимания стихотворения, изложены в работе «К истории моих стихотворений» (ВЛ, 1989, № 10, с. 200–201).

Глухой. – Октябрь, 1955, № 2. В «Памяти» стихотворение сокращено. В «Октябре» за строкой «И гимн громыхает, как в маршевой роте» следовало:

 
И слышу за перегородкой шаги я:
Сосед вспоминает о Западном фронте.
Ему вспоминается: утро, танки,
Ветер боя ветви качает.
Снова слышен сигнал атаки —
Последний звук, что он различает.
 

В рукописи далее:

 
А я захожу к глухому соседу.
Мы пьем вдвоем за нашу победу,
Которая дорого нам досталась,
Которою мы дорожить – умеем.
За все хорошее, что нам осталось.
За то, что мы ни о чем не жалеем.
 

Рабочая песня. – Октябрь, 1956, № 1.

Однофамилец. – Знамя, 1954, № 6.

Баня. – Октябрь, 1955, № 2.

Школа для взрослых. – Октябрь, 1955, № 8.

Счастье («Словно луг запах…»). – НМ, 1956, № 10.

Три сестры. – Память.

Лошади в океане. – Пионер, 1956, № 3. Посвящение И. Эренбургу впервые: СВ. Обстоятельства написания, публикации и бытования стихотворения изложены в работе «К истории моих стихотворений» (ВЛ, 1989, № 10, с. 193–195).

Зоопарк ночью. – Память. Последние 4 строки печатаются впервые по автографу Б. Слуцкого на экземпляре книги, подаренном составителю.

Гудки. – Октябрь, 1956, № 1.

Медные деньги. – Знамя, 1957, № 2.

Второй этаж. – Память.

Блудный сын. – ДП, 1956.

С нашей улицы. – ДП, 1956.

Памяти товарища. – ЛГ, 1956, 14 июля. В БСП напечатано под заглавием «Памяти Юрия Инге» и с предпоследней строкой: «И что товарищ Инге перед смертью».

«Музыка на вокзале…». – Октябрь, 1955, № 8.

«Толпа на Театральной площади…». – Знамя, 1956, № 7.

Лишь незначительное число

стихотворений этого раздела, написанных в 1952–1956 годах, было напечатано в те же годы, но по тем или иным причинам не вошло в книги «Память» и «Время». В подавляющем большинстве они смогли быть опубликованы только после смерти поэта или несколько ранее. Часть стихотворений печатается впервые.

«У офицеров было много планов…». – ДП, 1957.

Бухарест. – Огонек, 1988, № 17.

«Пред наших танков трепеща судом…». – Звезда, 1982, № 6.

Домой. – ЯМ, 1956, № 10.

Фотографии картин, сожженных оккупантами. – Печ. впервые.

«Туристам показываю показательное…». – Волга, 1989, № 10.

«Пристальность пытливую не пряча…». – ДН, 1987, № 6, без последней строфы. Полностью: БО.

«Я судил людей и знаю точно…». – ДН, 1987, № 6.

Говорит Фома. – Знамя, 1989, № 3.

Квадратики. – БЗ.

Болезнь. – БСП.

Баллада. – Знамя, 1983, № 10.

«В поэзии красна изба – углами…». – Печ. впервые.

«Я не могу доверить переводу…». – Печ. впервые.

М. В. Кульчицкий («Одни верны России…»). – ДП, 1956, 1-я строфа. Более полная публикация, до строки «Великое и новое назвать…»: Работа. Еще 4 строки добавилось в почти одновременно вышедшем издании: Сквозь время. Павел Коган. Михаил Кульчицкий. Николай Майоров. Николай Отрада. Стихи поэтов и воспоминания о них. М., Сов. писатель, 1964. Полностью: БСП.

Ключ. – ЯМ, 1987, № 10.

Злые собаки. – СМ, 1986, № 1.

«С Алексеевского равелина…». – БСП.

«Я строю на песке, а тот песок…». – Октябрь, 1988, № 2.

«Все телефоны не подслушаешь…». – БЗ.

«А нам, евреям, повезло…». – БСП.

Про евреев. – ЯМ, 1987, № 10.

В январе. – БЗ.

Современные размышления. – НМ, 1987, № 10.

«Не пуля была на излете, не птица…». – БСП.

Бог. – ЛГ, 1962, 24 ноября.

Хозяин. – Там же.

«Всем лозунгам я верил до конца…». – НМ, 1987, № 10.

«Начинается новое время…». – Печ. впервые.

«Парторг вылетает четвертым…». – Печ. впервые.

Демаскировка. – БЗ.

«Осознавать необходимость…». – Печ. впервые.

Верил? – Печ. впервые.

После реабилитации. – Знамя, 1988, № 1.

«Ни за что никого никогда не судил и…». – БЗ.

Беда. – Печ. впервые.

Комиссия по литературному наследству. – Огонек, 1989, № 20.

Одногодки. – Печ. впервые.

Слава («Художники рисуют Ленина…»). – Искусство Ленинграда, 1989, № 5.

«Если б я был культом личности…». – Печ. впервые.

Сон – себе. – БЗ.

После двоеточия. – Наш современник, 1991, № 2.

Дом в переулке. – Знамя, 1989, № 3.

«Богатые занимают легко…». – БЗ.

«Только война закончится…». – Работа, с 3-й и 4-й строфой, написанными в 60-е годы. Здесь печ. первоначальный вариант стихотворения.

Счастье («Гривенники, пуговицы…»). – БСП.

Взрослые. – Семья, 1988, № 45.

Счетные работники. – Наш современник, 1991, № 2.

«Меняю комнату на горницу…». – Огонек, 1987, № 7.

Искусство. – БЗ.

ВРЕМЯ (1959)

Вторая книга стихов Б. Слуцкого во многом повторяла первую: более половины стихотворений из «Памяти» перешло во «Время». К ним были добавлены и новые стихотворения. В то же время, как видно сейчас, написано Слуцким к этому времени было достаточно, чтобы собрать абсолютно новую книгу. Но, видимо, большинство из написанного не удовлетворяло тогдашним издательско-цензурным требованиям. И автору пришлось пойти на компромисс. Книга была подписана к печати в декабре 1958 г. и вышла в свет в первой половине 1959 г.

Она вкупе с новыми публикациями стихов Слуцкого в прессе вызвала новую волну критических претензий. Вновь откликнулся ленинградский критик В. Назаренко – рецензией в грубо-ироническом ключе и с таким же названием «В глубинах подсознания» (Звезда, 1961, № 2). Но самой памятной и громкой была статья поэта Л, Ошанина «О „модных“ именах и новаторстве» (ЛГ, 1959, 10 дек.). Впрочем, буквально в следующем номере «ЛГ» ему ответил поэт В. Боков также большой статьей «Не могу согласиться!», в которой возражал против многих нападок Л. Ошанина.

Книга моментально нашла своего читателя, чему способствовал и ее тираж – 5000 экз., в ту пору повального интереса к поэзии просто-напросто крохотный.

«Ко мне на койку сел сержант-казах…». – Москва, 1957, № 2, под заглавием «Мы, раненые корпуса „Один“…».

Декабрь 41-го года. – Время.

Говорит комиссар полка. – Знамя, 1957, № 2, под заглавием «У комиссара на инструктаже».

Когда мы пришли в Европу. – Время. В книге были напечатаны первые три стихотворения цикла. Отточие в конце 3-го стихотворения скорее всего говорит о том, что 4-е стихотворение уже существовало, но не смогло быть напечатано. Полностью цикл впервые: СВ.

Крылья. – Время.

Из плена. – Время.

Раннее утро. – Знамя, 1956, № 7.

До́ма! – Время.

«Я не любил стола и лампы…». – ЯМ, 1957, № 7.

«Вот вам село обыкновенное…». – КП, 1956, 20 июля.