Текст книги "За пределами просветления"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 41 страниц)

– Боже мой! Так ты описал самого себя! Почему же ты не сказал мне? Зачем ты заставил меня странствовать по всему свету в поисках тебя, в то время как ты сидел здесь?

Старик сказал:

– Сначала успокойся, а потом я расскажу тебе правду. Тридцать лет назад ты был слишком молод. И время было не подходящее: солнце садилось, темнело. И ты так спешил отправиться на поиски, что, если бы я сказал тебе, что я – мастер, ты бы рассмеялся и сказал: «Это странно, что ты сидишь прямо возле моей деревни!» И ты не можешь обвинять меня, потому что я все подробно описал, но твои глаза были устремлены вдаль. Ты слушал меня, но ты не смог увидеть, что я описываю свои глаза, нос, бороду, одежду, что я описываю то дерево, под которым я сижу. Тогда ты еще не созрел.

Эти тридцать лет не пропали даром, они сделали тебя зрелым. Теперь ты можешь распознать меня. Смотри. Сейчас подходящее время – солнце восходит. И ты уже не в начале пути, ты уже сдался. Позади тридцать лет долгих, трудных усилий. То, что достается даром, невозможно распознать. Тебе пришлось заплатить тридцатью годами лишений и испытаний, через которые ты прошел, чтобы стать достаточно зрелым и распознать меня.

Я мог бы все тебе рассказать в тот же день, но это было бы бессмысленно – ты бы меня не понял.

И ты считаешь, что эти тридцать лет были трудными для тебя? Только подумай обо мне: тридцать лет я сидел под этим самым деревом только потому, что я описал это дерево. Я не оставлял его ни на один день, так как я знал, что ты можешь прийти в любой момент, и если бы ты не нашел меня здесь, это означало бы, что я солгал. И я сидел здесь постоянно на протяжении тридцати лет – день за днем, летом, зимой, в дождь. Ты видишь, что я уже стар. Я беспокоился о том, что если я умру до твоего прихода, это будет трагедией. Ради тебя я старался цепляться за жизнь – ведь, что касается меня, то я уже реализован. Жизнь дала мне все, что она может дать. Я сидел здесь только ради тебя.

Это странная история, но она несет в себе глубокий смысл. Требуется время, чтобы осознать, кто ты есть.

Но с другой стороны, нет необходимости ждать: ты можешь осознать это прямо сейчас, в этот самый момент. Но чтобы осознать это, тебе нужна определенная зрелость, определенное центрирование, определенное осознание, определенное безмолвие.

Семь лет – это небольшой срок. И не беспокойся о том, что ты не пережил в себе восхода тысячи солнц; это необязательно. У каждого свои переживания, связанные с находящимся глубоко внутри существом.

Кто-то переживает это как свет, но это его способ.

Есть люди, которые осознают это как абсолютную тьму.

Вы видите повсюду фейерверки. Это празднуют фестиваль огней индуисты и джайны. Поводы у них для этого разные; это просто совпадение, что в истории обеих религий что-то случилось в один и тот же день.

Индуисты празднуют потому, что Рама, одно из индуистских воплощений бога, одержал победу над Раваной. После четырнадцати лет скитаний по лесам и горам он вернулся в свою столицу – Айодхью. И в честь его возвращения в столице было много огней и фейерверков, все праздновали. Таков повод у индуистов. А у джайнов повод другой.

В этот день Махавира стал просветленным, а Махавира – самая важная фигура в истории джайнизма. Джайны празднуют, потому что Махавира достиг освобождения. И он достиг освобождения уникальным образом…

Гаутама Будда стал просветленным в полнолуние. И, за исключением Махавиры, все, кто достиг просветления, стали просветленными или в полнолуние, или сразу до или после него. Махавира уникален в том, что он стал просветленным в ночь амавас, в ночь новолуния, в полной темноте. Он такой один, больше никто не достигал просветления в ночь амавас. Это разные типы людей…

Гаутама Будда родился в полнолуние. Он стал просветленным в полнолуние. Он умер в полнолуние. Это не может быть просто совпадением. Его тип имеет какое-то отношение к синхронности с полнолунием.

Есть такие святые, мистики… Когда они становятся просветленными, они начинают ощущать некий аромат, не присущий этому миру. Поэтому суфийские мистики особое значение стали придавать благовониям, и суфийские мистики разных школ используют разные виды благовоний. Поскольку их мастер ощущал определенный аромат, они используют нечто похожее. Это не может быть точно такой же аромат, но он будет очень похож на него – это нечто, находящееся на самой нижней ступеньке лестницы, в то время как ароматы, ощущаемые их мастером, можно отнести к самой верхней ступеньке. Эти благовония служат им как напоминание о мастере.

Кто-то слышит неземную музыку, анахат над.

Поскольку люди бывают разных типов, их предельные переживания тоже будут разными, у каждого из них будут свои особенности.

Так что не волнуйся, если ты не видишь тысячу и одно солнце, восходящее в тебе.

Кабир видел их. Гаутама Будда их не видел. Махавира их не видел. Но есть некоторые другие мистики, которые видели их.

Они уникальны, так же как и ты уникален в своей обычной жизни… Ты знаешь людей, которые восприимчивы к музыке, а есть те, у кого нет музыкального слуха.

Жена Муллы Насреддина купила два билета на концерт классической музыки. Мулла пытался отвертеться, но не смог, ему пришлось пойти на концерт. Это был концерт индийской классической музыки. И когда музыкант начал делать аалап, настройку своего инструмента, глаза Муллы Насреддина наполнились слезами. Его жена сказала:

– Никогда не думала, что тебе так нравится классическая музыка.

– Дело не в классической музыке, – ответил он. – Я плачу, потому что этот человек вот-вот умрет!

– С чего ты взял, что этот человек умрет? – спросила жена.

Мулла Насреддин сказал:

– Ты это не поймешь. Однажды ночью одна из моих коз стала издавать точно такие же звуки, как этот человек. И я спросил у нее: «Что случилось?» Я пытался изо всех сил воспрепятствовать этому, но она не слушала меня и к утру умерла. Я могу поручиться, что к утру этот человек умрет. Это начало болезни. Это не музыка.

Он никогда не слышал классической музыки. Бедняга слышал что-то похожее… Естественно, он сделал вывод…

Есть люди, восприимчивые к некоторым вещам, например к живописи, а есть люди, которые совершенно не воспринимают живопись.

В жизни Микеланджело был один случай…

Несколько лет назад, вы могли прочитать об этом в газетах, какой-то маньяк разбил одну из самых красивых скульптур в Ватикане. Это была скульптура Иисуса Христа, лежащего на коленях матери после того, как его сняли с креста. Эта скульптура считалась самой лучшей во всем мире – она была такой живой! Микеланджело вложил в нее все свое мастерство, это был его шедевр. А этот человек просто разбил ее молотком, потому что хотел прославиться на весь мир. И он прославился.

Случай из жизни Микеланджело, о котором я хочу рассказать, тоже связан с этой скульптурой.

Микеланджело пошел на рынок, в лавку, торговавшую мрамором. Перед входом в лавку лежал большой камень – огромная глыба мрамора, которая лежала там много лет. И он спросил:

– Сколько стоит этот камень?

Хозяин лавки ответил:

– Он ничего не стоит. Этот камень лежит здесь уже почти десять лет, и ты – первый человек, который спросил о его цене. Если ты сможешь забрать его, он – твой. Это будет достаточной платой: освободится место, и я смогу выставить для обозрения другие камни. Эта глыба занимает слишком много места! Сюда приходит много художников, но ни один из них не увидел, для чего мог бы пригодиться этот камень.

А Микеланджело сделал из этого камня ту самую скульптуру, которая была разбита несколько лет назад.

Когда скульптура была готова, он пригласил хозяина лавки посмотреть на нее. Тот не мог поверить своим глазам. Он сказал:

– Где ты взял такой прекрасный мрамор?

– Это тот самый камень, который ты отдал мне бесплатно, – ответил Микеланджело.

– Боже мой! – воскликнул хозяин лавки. – Ты создал самую прекрасную скульптуру из всех, которые я когда-либо видел! Как ты умудрился сделать ее из того неприглядного камня?

Микеланджело сказал:

– Я ничего не делал. Просто Иисус воззвал ко мне: «Микеланджело, я заключен в этом камне. Освободи меня».

Это и есть гений.

В этом камне был заключен Иисус, была заключена Мария. Но, чтобы увидеть их в том неприглядном камне, необходимо было некое озарение.

И если бы Микеланджело стал просветленным, его переживание имело бы какое-то отношение к его гению. Если бы Иегуди Менухин стал просветленным, его просветление было бы связано с его музыкальным гением.

Каждый человек уникален в своей обыденной жизни. Уникальность становится еще более четкой и ясной, кристально ясной, когда человек достигает просветления, потому что только тогда проявляется его чистый гений, его чистая индивидуальность, незагрязненная, незапятнанная.

Так что не беспокойся о том, что с тобой не случается то, что случается с другими.

Иногда это может случиться, потому что в этом огромном мире уже жили миллионы людей и тысячи из них стали просветленными; с тобой может случиться нечто подобное. Может случиться нечто такое, что другим покажется странным.

Здесь есть человек, который задал очень необычный вопрос. То, что с ним происходит, раньше случилось только один раз. С тех пор как он здесь, он все время поет, и каждый видит, что его песни становятся все лучше, все радостнее, в них так много ликования, – но происходит еще кое-что, чего вы не видите.

Он написал в своем вопросе: «Ошо, у меня растут груди, как у женщины. И женские качества, о которых я раньше не подозревал, становятся все более выраженными». Если он скажет об этом где-нибудь в другом месте, люди подумают, что он сошел с ума. Они посоветуют ему: «Сходи к врачу, у тебя гормональное расстройство».

Но такое случилось и в жизни Рамакришны, и еще нечто гораздо большее… После своего просветления Рамакришна испробовал все доступные ему методы. Он хотел посмотреть, может ли он достичь такого же переживания с помощью других методов, потому что он хотел, чтобы в мире была только одна религия. У каждого религиозного человека должно быть такое желание.

Неприятно осознавать, что в мире есть триста религий, которые постоянно воюют друг с другом и постоянно уничтожают друг друга; они говорят о любви и убивают друг друга.

В Бенгалии есть одна небольшая секта, члены которой верят, что Кришна – единственный мужчина, а все остальные – женщины. Это странная идея, и все смеются над ней и особенно над поведением этих людей, потому что они спят со статуей Кришны, прижавшись к ней, – так же, как женщина спит со своим мужем или любовником.

Рамакришна испробовал и их идеологию тоже, и через шесть месяцев у него появились груди, как у женщины. Но что было еще более странным – у него начались менструации. Этот человек был очень искренним, тотальным… Чему бы он ни следовал, что бы он ни делал, он делал это тотально.

Так что такое возможно: распевая песни о любви… Ваш ум – творец вашего тела, он воздействует на ваше тело.

Вы можете видеть, как на Западе это происходит с женщинами, которые участвуют в движении за освобождение женщин. У них постепенно исчезают груди, потому что они не хотят быть женщинами, они хотят быть мужчинами. Они хотят во всем походить на мужчин: в одежде, в поведении, в манере говорить.

Например, нигде на Востоке ни одна женщина не будет выражаться матом – потому что это просто некрасиво, не женственно.

Но на Западе для свободной женщины стало привычным курить и ругаться матом. Недалек тот день, когда они начнут и пи́сать стоя. А что, могут и начать! Равенство – так равенство. Предела глупости нет. Так что на Западе женская грудь очень сильно пострадала.

У восточной женщины все еще роскошная грудь.

Ваш ум имеет огромную власть над вашим телом. Если ваш ум ухватится за какую-то идею, то рано или поздно ваше тело последует за ним. Тело медлительно, но оно последует за умом.

Но даже за пределами ума ваша индивидуальность остается нетронутой. Два индивида никогда не будут переживать одно и то же. Это является причиной великой трагедии, потому что Мухаммед переживает нечто такое, чего не переживает Махавира. И тогда их последователи начинают устанавливать критерии: если они следуют за Махавирой, то опыт Махавиры становится критерием; и если кто-то не переживает то же самое, его опыт считается негодным. То же самое верно и для последователей Мухаммеда, Моисея или Заратустры.

Но истина в том – хотя никто не настаивает на этом, – что все люди уникальны, и в каждом из них вырастают разные цветы. Сходство – только в самом факте цветения, а не в окраске или аромате цветов. Цвет и аромат будут уникальны – и это хорошо, потому что это делает духовную жизнь богатой; в противном случае она была бы очень монотонной.

Так что пусть тебя не беспокоят переживания других людей.

И если ты сыт по горло своими странствованиями, то, может быть, ты уже возвращаешься в свою деревню, а я сижу там под деревом.

Просто распознай меня! Всеми возможными способами я указывал тебе, кто твой мастер.

Четвертый вопрос:

Ошо,

В «Горчичном зерне» ты рассказывал о том, что Рамакришна испытывал очень сильную страсть к еде и люди не могли поверить, что освобожденный человек может быть так привязан к еде. Перед смертью он сказал, что цеплялся за несовершенную часть себя, чтобы оставаться здесь и служить людям.

Ты говоришь, что многие мастера поступали таким же образом. Как только они начинали чувствовать, что они становятся абсолютно совершенными, они цеплялись за какой-нибудь недостаток в себе только для того, чтобы оставаться здесь.

А ты? За что цепляешься или собираешься уцепиться ты?

Я цепляюсь за вас!

Глава 26. Алхимия просветления

Первый вопрос:

Ошо,

С самого детства я видел тебя как будду, даже до того, как ты стал просветленным, я видел тебя как будду – та же безмятежность, то же естественное свечение, та же спонтанность, та же любовь, то же сострадание, та же беззаботность, то же блаженство, что и сегодня.

Я видел многие этапы твоей жизни и повторяю снова и снова, что ты был буддой и до просветления.

История твоего просветления – это пример для подражания, прекрасная гарантия для нас.

Я безмерно благодарен тебе. Мне так повезло, что ты с самого начала изливал на меня свою любовь и сострадание. Ты помогал мне на каждом шагу, в каждый решающий момент моей жизни. Ты изменил мою жизнь, ты наполнил мою жизнь любовью и радостью, ты дал мне потрясающую ясность, ты сделал меня свободным.

Я склоняюсь перед тобой. Буддам шаранам гаччхами, буддам шаранам гаччхами, буддам шаранам гаччхами.

Ты почти прав. Но запомни, что я делаю акцент на слове почти.

Это верно не только в отношении меня, это верно в отношении любого другого человека: каждый по своей природе является божественным существом, пробужденной душой, Гаутамой Буддой, который просто на время заснул, просто на мгновение забыл самого себя и потерялся в сновидениях, в прекрасных сновидениях, полных амбиций, желаний, стремлений к успеху… к тому, чтобы быть кем-то особенным в мире, оставить после себя след.

Как только ваш сон прервется и сновидения исчезнут, вы будете очень сильно удивлены, возможно, сильнее, чем когда-либо: окажется, что сокровище, которое вы искали, находится внутри вас, рай, который вы искали, находится внутри вас, что нет никакого Бога, который может изгнать вас из сада Эдема, потому что сад Эдема – это само ваше существо. Самое большее, вы можете забыть о нем, но вы не можете его лишиться. И как только вы распознаете его, жизнь станет действительно веселой; вы сможете посмеяться над вашими собственными усилиями и стараниями, над всем вашим прошлым, которое вы провели в поисках рая.

И цель вашего поиска находилась не вдали от вас и даже не вблизи. Вы и были той целью, ищущий был искомым.

И все, что вы делали до просветления, все, чем вы были до осознания вашей потрясающей красоты, вашей вечной жизни, приобретет для вас иное значение после вашего просветления. Для вас и для тех, кто близок вам, просветление все совершенно изменит.

Человек, задавший этот вопрос, знает меня еще с тех пор, когда мы были детьми. Но если бы я не стал просветленным, он не задал бы мне этот вопрос, такой вопрос у него просто не возник бы. Даже сама идея буддовости могла бы не коснуться его, он знал бы меня как друга, он знал бы меня как любящего товарища.

Именно мое просветление меняет смысл всех его переживаний, придает им новый колорит, новый свет, новую яркость. Те же самые события начинают приобретать совершенно новый смысл.

Я могу понять твой вопрос. Сейчас ты смотришь в прошлое, но поскольку теперь тебе известно про мое просветление, ты легко можешь прийти к выводу, что я всегда был просветленным, что я родился просветленным; в противном случае те моменты любви, заботы, понимания не приобрели бы такого красочного и яркого значения. Вот почему я говорю, что ты почти прав.

Я и сам могу посмотреть в прошлое… Тогда все начинает приобретать новое значение. Этого могло бы не быть. Благодаря алхимии просветления все становится чистым золотом, все мелкое и незначительное приобретает крылья и становится великим.

Я приведу тебе несколько примеров, которые при других обстоятельствах не могли бы быть поняты так, как они понимаются сейчас; не было бы никакой возможности, никакой надежды.

Один из моих учителей был очень педантичным, но милым человеком, сторонником строгой дисциплины. Каждый год он начинал свой первый урок одними и теми же словами – ведь ученики менялись; он всегда представлялся так:

– Будет лучше, если я сразу объясню вам, что я за человек, чтобы вы не заблуждались и не делали ничего, не поняв характер учителя. Первое: я не верю в головные боли, боли в животе и в любую другую боль. Все, что вы не можете доказать, а я не могу проверить, не будет считаться поводом для того, чтобы отпустить вас домой. Если вы скажете, что у вас жар, я могу это проверить. Так что запомните: я просто не верю в головную боль и боль в животе, потому что их невозможно доказать. Даже врачу приходится полагаться на слова пациента, когда тот говорит, что у него болит голова, – а он может обманывать, или ему может так казаться. Где гарантия? Откуда вы знаете, что вы правы?

Я подумал: «Это странно. Трудновато придется». Ведь это было так просто – уйти с урока, сказав: «У меня сильная головная боль, и я хочу пойти домой».

Этот учитель каждый вечер выходил на прогулку. Рядом со школой была красивая дорога, по обеим сторонам которой росли большие деревья – манговые деревья.

Я сказал себе: «Это надо уладить с самого начала».

Я залез на дерево, довольно высоко, и стал поджидать учителя – он был мусульманином, его звали Рахимуддин. Он появился точно в положенное время… Он был очень точен во всем, каждый день он проходил под этим деревом в одно и то же время.

Я бросил ему на голову большой плод манго. Он вскрикнул: «Ах!» – и посмотрел наверх. И он увидел меня на дереве.

Я спросил:

– В чем дело? Что случилось?

На мгновение наступила тишина. Он сказал:

– Спускайся.

Я спустился.

И он сказал:

– Ты доказал, что есть что-то похожее на головную боль, но никому об этом не рассказывай. Если у тебя заболит голова, просто подними один палец, и я тебя отпущу. Если у тебя заболит живот, просто подними два пальца – тебе не нужно доказывать это, думаю, что с тобой шутки плохи!

Он был старым холостяком, он никогда не был женат. Он прекрасно себе поживал, у него был маленький дом, сад.

И он был известен благодаря одной своей странности. У него было достаточно денег, ведь у него не было ни жены, ни детей… У него было триста шестьдесят пять костюмов – по одному на каждый день; и, таким образом, все остальное время костюм просто висел в шкафу. Естественно, все мужчины ему завидовали.

– Я живу один, – сказал он. – Я сплю в саду, и мне не нужны никакие доказательства существования болей в желудке! С меня достаточно. Ты доказал мне, на что ты способен. Поэтому, если у тебя заболит живот, подними два пальца, и я пойму. Но это должно быть соглашением только между нами: ты никому не скажешь, что головные боли или боли в животе существуют.

Я сказал:

– Мне нет дела до других. Свою проблему я решил, поскольку я хочу все прояснить с самого начала – так же, как это делаете вы.

Он ответил:

– Ты все достаточно хорошо прояснил – моя голова до сих пор болит! Я работаю учителем вот уже тридцать лет, но никто еще до такого не додумывался. Я буду помнить тебя всю свою жизнь.

Это был совсем незначительный инцидент, и о нем можно было бы забыть, – но когда много лет спустя вокруг меня стали собираться люди, он начал говорить всем:

– Я еще тогда знал, что из этого мальчика выйдет что-то необыкновенное.

Люди спрашивали у него:

– Как ты это узнал? Ведь ты никогда не говорил об этом раньше.

Он отвечал:

– Я почти забыл об этом, но сейчас, когда его имя становится известным во всем мире и люди приезжают к нему со всех концов земли, я вспомнил. И теперь тот случай приобрел совершенно иной смысл. Ведь всю свою жизнь я знакомился с каждым классом одним и тем же способом, но никто никогда не пытался что-либо предпринять. И он был единственным учеником, который доказал мне, что головную боль следует признать. Я убедился в этом в тот же день.

В 1970 году я в последний раз побывал в той деревне. Учитель сильно состарился. Услышав, что я приехал, он пришел повидаться со мной. Я сказал ему:

– Я сам собирался прийти к вам. Вы уже слишком стары, не стоило утруждать себя и идти почти две мили.

– Я чувствую себя таким счастливым, – сказал он. – При виде тебя у меня все еще болит голова, но теперь я испытываю некоторую гордость от того, что ты был моим учеником.

Теперь все это приобрело другой оттенок, он гордится мной. А вот если бы я стал вором или преступником, тогда бы он говорил: «Я с самого начала знал, что этот мальчишка станет преступником и рано или поздно кого-нибудь убьет».

Обозревая свое прошлое, вы всегда смотрите на те или иные события таким образом, как никогда не смотрели бы на них, если бы жизнь пошла в другом направлении, – на одни и те же события. Те же самые события выглядели бы по-иному.

Кстати, я хотел бы напомнить вам, что все автобиографии фальшивы, потому что все они написаны ретроспективно. Человек становится Махатмой Ганди, затем он пишет свою автобиографию в свете того, кем он стал. Он начинает смотреть на события в прошлом, когда он не был Махатмой Ганди, и теперь все должно быть приведено в соответствие с образом Махатмы Ганди. Должна быть некая логическая связь, последовательность. Это все равно, что читать роман с конца – все будет совершенно иным.

Все автобиографии – вымысел. В библиотеках их не следует выделять в отдельную категорию. Библиотечная наука должна понять простой факт: все автобиографии – это вымысел, беллетристика.

Например, в тот день, когда отец Махатмы Ганди умер, он находился у его постели, массировал ему ноги. Врачи сказали, что это последняя ночь его отца, не было никакой надежды, что он доживет до рассвета. Ночью Махатма Ганди массировал отцу ноги, но думал о своей жене.

Отец умирал. Не было никаких сомнений в том, что это была его последняя ночь. В какой-то момент он заснул. Видя, что отец спит, Махатма Ганди потихоньку проскользнул в комнату своей жены, и, пока он занимался любовью с женой, его отец умер. И внезапно все в доме проснулись. Он услышал шум. «Что случилось?» И он не мог простить себе, что даже в ту ночь, когда его отец умирал, он не смог обойтись без своей жены.

Если бы он не стал известным человеком, известным на весь мир человеком, этот случай не имел бы никакого значения; возможно, он простил бы себя за это, забыл про этот случай, как про любой другой.

Но когда он пишет автобиографию, он связывает этот случай с тем великим махатмой, каким он стал. И все это выдумки – он говорит, что из-за этого случая он стал задумываться о безбрачии. Из-за этого случая он стал думать о брахмачарье, безбрачии. Это неправда, но ему нужно было подогнать этот случай под жизнь махатмы. И ему это удалось; любой человек, который прочитает его автобиографию, почувствует, что есть определенная связь между этим случаем и его желанием стать брахмачарьей. Но это неправда, потому что все его четыре сына родились после этого случая. Так что меня ему не обмануть. Он обманывает самого себя, он обманывает своих последователей, он обманывает историков. Если бы этот случай послужил причиной принятия им обета безбрачия, то у него не было бы детей. Все его четверо сыновей родились после этого случая, так что этот случай не имеет никакого отношения к безбрачию.

Но для его ума – и для ума любого человека, читающего автобиографию Махатмы Ганди, – этот случай кажется очень важным, он свидетельствует о том, что потрясение было очень сильным: «Я виновен в смерти своего отца. Я мог бы остаться рядом с ним еще на несколько минут, но моя похоть, мое вожделение оказались сильнее моей любви и почтения к отцу. Моя жена никуда бы не делась, а вот отец должен был в ту самую ночь исчезнуть во тьме и неизвестности, и нам не суждено было встретиться вновь».

Я прочел много автобиографий, и я вижу, что люди, когда они смотрят в прошлое, они смотрят сегодняшними глазами с высоты всего того опыта, который они накопили за это время. Благодаря этому опыту, этим новым глазам смысл событий начинает меняться.

Ты находился рядом со мной с самого детства.

Если бы я не стал тем, кем я стал, ты бы помнил меня как любящего друга, но тебе никогда бы и в голову не пришло, что я был рожден буддой, – эта идея возникла сейчас. Это мое просветление дает тебе такое чувство: «Боже мой! Он всегда был любящим». Но это была не та же самая любовь.

В определенном смысле и капля росы, и океан – это вода. Но капля росы – это капля росы, а океан – это океан.

То, что ты видел во мне, было только каплей росы. Теперь та капля росы кажется тебе океаном, потому что сейчас ты видишь океан. Это все равно, как если бы ты увидел Ганг в Гималаях, в Ганготри – просто маленький ручеек. Он так мал, что даже невозможно представить, что он когда-нибудь достигнет океана. Индусы установили в этом месте мраморную голову коровы, и Ганг выливается изо рта коровы – такой это маленький ручеек. В Гималаях можно найти миллионы ручьев, которые гораздо больше этого.

Но если посмотреть на тот же самый Ганг у Калькутты, в Гангасагаре – Гангасагар означает «океан Ганга», – он стал таким большим, таким широким, таким огромным, что уже не воспринимается как река, он выглядит как океан. Очень трудно связать в своем представлении эти два места. Ганг в Ганготри мог быть бы одним из тех миллионов ручьев, которые исчезают в лесах, в пустынях и о которых никто не вспоминает. Но, поскольку этот ручей стал Гангасагаром, то, зная об этом, даже у его истока вы испытываете чувство чего-то потенциально огромного. Вы уже не сможете смотреть на него просто как на маленький ручей – это ручей, который станет Гангасагаром.

Любая автобиография – вымысел; незначительные случаи, которые сами по себе не имеют никакого смысла, внезапно начинают приобретать смысл в контексте того, кем стал человек.

По сути, это верно: каждый из нас является буддой, и, естественно, я не исключение. Пожалуйста, не делайте из меня исключение. Но эта буддовость – всего лишь семя, и из миллионов семян, возможно, одно семя прорастет и придет к цветению. Это свидетельствует о том, что каждое семя может прийти к цветению. И это придает огромное воодушевление каждому человеческому существу.

В этом смысле твое видение меня как рожденного буддой правильно, но не забывай и о своей ответственности. Это означает, что и тебе нужно доказать, что ты тоже рожден буддой. Возможно, ты начал расти немного поздно. Но что в масштабах вечности значит «поздно»?

Есть только семь дней недели. Выбирай любой, но начинай.

Я совершенно не заинтересован в том, чтобы обращать кого-то в свою идеологию, – у меня нет никакой идеологии. Кроме того, я считаю, что сама попытка обращения кого-то в свою веру, является насилием; это посягательство на его индивидуальность, на его уникальность, на его свободу.

Поэтому моя функция – это не функция учителя, не функция пророка, не функция спасителя, не функция посланника. Мое назначение в том, чтобы служить вам напоминанием. Я хочу быть для вас просто зеркалом, чтобы вы могли увидеть свое истинное лицо.

И если ты способен видеть будду во мне, тебе не составит никакого труда увидеть будду и в самом себе – возможно, немного ленивого, немного сонного, немного заблудившегося.

Но будда есть будда. Не имеет значения, что какие-то винтики и болтики немного ослабли, мы их подтянем. Буддовость – это природа каждого человека.

Я не хочу, чтобы вы поклонялись буддам, я хочу, чтобы вы стали буддами. Это единственный правильный вид поклонения. Если вы любите, станьте буддой.

Второй вопрос:

Ошо,

Гаутама Будда, Махавира, Кришнамурти всю свою жизнь странствовали, перемещаясь из одного места в другое. О Кришнамурти рассказывают, что когда он в последний раз уезжал из Индии в Калифорнию, он сказал кому-то, что если в Калифорнии врач скажет ему: «Больше никаких путешествий, никаких бесед», то все будет кончено, и через четыре недели он умрет, – именно так и случилось на самом деле.

Скажи, пожалуйста, какой смысл вкладывают все мастера в то, чтобы все время странствовать, а не оставаться на одном месте, как Рамана Махарши?

Рамана Махарши – мистик, а не мастер. Мистики никогда не странствуют, потому что мистики не предпринимают никаких усилий для того, чтобы передать свой опыт другим. Они считают, что то, что они переживают, невозможно передать другим, об этом ничего нельзя сказать.

Поэтому во все века мистики оставались на одном месте. Какой смысл перемещаться туда-сюда, странствовать из одного селения в другое селение, из одной страны в другую страну – ради чего?

Опыт мистиков выражен в древнем афоризме: «Колодец остается на своем месте. Жаждущий должен идти к колодцу, а не колодец – к жаждущему».

Будда, Махавира, Бодхидхарма, Шанкара, Нагарджуна, Магомет, Иисус, Кришнамурти – все они странствовали, все время находились в пути…

В устах Мухаммеда эта пословица звучит по-иному, он переделал ее таким прекрасным образом. Он говорит: «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Таковы мастера…

Не то чтобы они вступали в противоречие с мистиками; по сути, они согласны, что очень трудно, почти невозможно сообщить, сказать что-либо об истине, о самореализации. Это – за пределами слов, за пределами возможностей языка; в этом они согласны с мистиками.

Но тем не менее мастера говорят, что всегда можно попробовать использовать какие-нибудь непрямые способы, вреда от этого не будет.