Текст книги "И цветы расцвели..."

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

НЕ УМ, НЕ БУДДА, НЕ МИР

Беседа 11

10 ноября 1974 года

Монах спросил Нансена: «Есть ли такое учение, которое ни один Мастер еще не проповедовал?»

Нансен сказал: «Да, есть».

«О чем же оно?» – спросил монах

Нансен ответил: «Оно не об уме, не о Будде, не о мире»

Так называемые «учения» просветленных – совсем не учения, потому что им невозможно научить: как тогда назвать их учениями?

Учение – это то, что можно преподавать, но никто не сможет преподать вам Истину. Это невозможно. Истине можно научиться, но нельзя научить.

Истину необходимо постичь. Вы можете впитать ее, можете насытиться ей, вы можете жить с Мастером и позволить ей случиться, но никто не научит вас ей.

Это процесс косвенный. Обучение – это прямое воздействие: вам что-то говорят; познание – воздействие косвенное: вам не говорят, а лишь указывают; даже, скорее, показывают. Вам указывают пальцем на солнце, но дело не в самом пальце, вы должны отвлечься от пальца и посмотреть на солнце, или на луну. Мастер учит, но это учение подобно указующему пальцу: вы должны забыть о пальце и обратить свой взор туда, куда он указывает: другое измерение, направление, запредельное

Учитель учит. Мастер живет: вы можете учиться по его жизни, по его движениям, взглядам, прикосновениям, по тому, какой он есть! Вы можете это впитывать, вы можете позволить этому происходить, вы можете оставаться доступным, вы можете оставаться открытым и восприимчивым.

Нет таких слов, чтобы выразить это напрямую, поэтому те, кто слишком интеллектуальны, упускают это, потому что им знаком лишь один способ познания – прямой. Они спрашивают «Что есть Истина?» – и ожидают ответа. Так было, когда Понтий Пилат спросил Иисуса: «Что есть Истина?» – а Иисус лишь промолчал; ничего даже не шевельнулось – как будто вопрос и не был задан, как будто не было Понтия Пилата, стоящего перед ним; Иисус остался таким же, каким был до того, как вопрос был задан, ничего не изменилось.

Понтий Пилат, должно быть, решил, что этот человек слегка не в себе, ведь он прямо спросил: «Что есть Истина?», а он молчал в ответ, как будто ничего не слышал. Понтий Пилат был властителем, образованным, культурным, воспитанным человеком; Иисус был сыном плотника, необразованным, некультурным; будто встретились два полюса, две полные противоположности.

Понтий Пилат знал всю философию он ее изучил, он знал все священные писания; Иисус же был совершенно необразованным; по правде говоря, он не знал вообще ничего – а точнее, он только и знал, что НИЧЕГО. Стоя перед Понтием Пилатом в полном молчании, он ответил – но ответ его был символическим: он поднял вверх палец. Та абсолютная тишина была пальцем, указывающим на Истину – но Понтий Пилат упустил. Он подумал: этот человек сумасшедший; либо он глухой, не слышит, либо он не знает, невежда – поэтому и молчит. Но молчание может быть пальцем, указывающим на Истину, которая непостижима для интеллектуального Понтия Пилата.

Он упустил! Величайшую возможность! Возможно, он до сих пор скитается в поиске того, что есть Истина. А в тот день Истина стояла прямо перед ним.

Мог ли он хоть мгновение помолчать? Мог ли он просто побыть в присутствии Иисуса, ничего не спрашивая? Просто смотреть на него, наблюдать, ожидать? Мог ли он хоть немного впитать Иисуса? Мог ли он позволить Иисусу подействовать на себя? Эта возможность была – и Иисус указал на нее. Но Понтий Пилат упустил.

Интеллект всегда упускает учение просветленных, потому что интеллект верит в прямой путь познания – но Истину невозможно найти таким способом. Истина – явление очень тонкое; очень хрупкое, насколько это только возможно: вы должны продвигаться к ней очень осторожно, не идти напрямую. Вы должны ее почувствовать – она приходит через сердце, она никогда не приходит через голову. Обучение происходит через голову, познание происходит через сердце.

Запомните то, что я хотел бы подчеркнуть не Мастер учит, а ученик учится. Это зависит от вас – учиться или не учиться; это не зависит от меня – учить или не учить.

Мастер ничего не может с собой поделать: он таков, что не перестает учить. Каждое его мгновение, каждый его вдох – это учение, все его существо несет в себе учение, послание. Послание, которое несет Мастер, неотделимо от него самого; если же оно отделимо, тогда это не Мастер, а просто учитель, повторяющий чужие слова, тогда он сам не просветленный, его знание заимствовано внутри он такой же невежественный, как и ученик, – по своему бытию они ничем не отличаются, они отличаются лишь объемом знаний.

Учитель и ученик находятся на одном уровне в том, что касается их бытия; в том, что касается знаний, они отличаются: учитель знает больше, ученик – меньше. Возможно, настанет время, когда ученик будет знать больше и сам станет учителем, возможно, он даже превзойдет в знаниях собственного учителя – потому что это лишь количественное накопление. Накопив побольше знаний, информации вы можете стать учителем, но не Мастером.

Мастер – сама Истина. Он не знает об Истине, он стал ей, так что он ничего не может с собой поделать! Он не стоит перед выбором: учить или не учить? Выбора нет. Он продолжает учить, даже когда крепко спит.

Будда крепко спит – просто сядьте рядом с ним! Вам может многое открыться, вы можете просветлеть, потому что даже спит он совсем по-другому. Все его проявления особенны – потому что особенно его существо. Будда ест – просто наблюдайте! И он излучает послание; его послание неотделимо от него самого – поэтому он ничего не может с собой поделать. Он – это само послание.

Не нужно спрашивать: «Что есть Истина?» В любом случае, он не ответит вам прямо. Он может засмеяться, может предложить вам чашку чая, или может взять вас за руку и молча сидеть, или может отвести вас на прогулку в утренний лес, или может сказать: «Посмотри! Красивая гора!» Но, что бы он ни делал, это будет неуловимым намеком, указывающим на его собственное бытие.

Все, что прекрасно, истинно, хорошо, похоже на счастье – я говорю «похоже на счастье», потому что, возможно, вам это будет понятно. Вам должно быть хотя бы немного знакомо, что такое счастье. Возможно, вы прожили несчастную жизнь – как многие люди. Но иногда, вопреки вам самим, бывает так, что счастье приходит к вам – и вас наполняет неведомая тишина, неведомое блаженство, такие мгновения приходят неожиданно. Нет такого человека, у которого в жизни не было бы хотя бы нескольких мгновений счастья.

Но приходилось ли вам замечать – когда такие мгновения приходят, они приходят ниоткуда, они происходят внезапно, они происходят неожиданно: вы их не ждете, вы заняты чем-то другим – и вдруг вы их осознаете. Если вы будете ждать, они никогда не придут. Если вы целенаправленно ищете, вы упустите.

Кто-то скажет вам: «Когда я плаваю в реке, я счастлив». Вам тоже хочется этого, и вы говорите: «Тогда я тоже пойду поплаваю» и идете с ним. Вы ищете счастья – само плавание вас не интересует, вас интересует непосредственно счастье; плавание для вас лишь средство. Вы плаваете часами – вы устали, вы ждете – и вы разочарованы: ничего не происходит, блаженство не наступает, – и вы говорите своему другу: «Ты обманул меня. Я плавал часами, изнемог, а счастья не было ни на мгновение».

Нет, так оно не может прийти. Когда вы настолько растворяетесь в плавании, что никого для вас не существует, лодка пуста, дом пуст, хозяин молчалив, плавание настолько глубоко, что пловец растворился в нем, и вы просто плывете, вы играете с рекой, и солнечный свет, и утренний бриз, и вы растворяетесь в нем – вот счастье!

Плавать у берега, плавать по всей реке, разливаться по всему существованию, перескакивать с одного солнечного луча на другой – от малейшего ветерка. Но если вы чего-то ожидаете, вы упустите, потому что ожидание переносит вас в будущее, а счастье в настоящем. Счастье не может быть результатом какой бы то ни было деятельности, оно лишь последствие, побочный продукт. Вы настолько глубоко вовлечены, и вот оно случается.

Помните: счастье – лишь последствие, а не результат. Результата можно ожидать. Если вы к двум прибавите два, вы можете ожидать результата – четыре; этот результат уже заложен в сумме «два плюс два»; он и получится.

Результата можно ожидать, имея дело с чем-то механическим, математическим. Но последствие – явление не механическое, а органическое. Оно случается только тогда, когда вы не ожидаете. Гость приходит и стучит в вашу дверь именно тогда, когда вы даже не думаете о госте.

Счастье всегда приходит как незнакомец. Оно всегда удивляет вас. Вы сразу чувствуете, что что-то произошло – и если вы начнете думать о том, что происходит, вы тут же упустите. Если вы скажете «Какое чудо! Какая красота!» – считайте, что это уже ушло; снова появился ум. Вы снова отброшены назад – и несчастны, как прежде.

Следует глубоко себе уяснить, что все, что прекрасно, неуловимо. Его нельзя захватить; нельзя вести себя с ним агрессивно; нельзя оторвать кусок от существования. Если вы напористы и агрессивны, вы не найдете счастья.

Двигайтесь в его сторону как пьяный, не зная, куда, не зная, зачем, как пьяный – совершенно потерянный – двигайтесь к нему.

Любая медитация – это тонкий способ опьянить вас, тонкий способ опьянить вас Неизвестным, Божественным: тогда больше нет вас с вашим сознательным умом, нет вас, ожидающих, нет вас, планирующих на будущее. Вас нет.

И когда вас нет, неожиданно на вас начинают осыпаться цветы; цветы благодати, как на Субхути, который был пуст.

Вы удивлены! Вы такого не ожидали, даже не подозревали! Вы никогда не считали себя достойным этого. Именно такие чувства это вызывает: это как божья милость, которая просто случилась, без вашего участия.

Итак, первое: Истине невозможно научить, блаженство невозможно дать, восторг не купить на рынке.

Но ваш ум мыслит только в категориях получения, покупки, накопления, приобретения, он не умеет мыслить в категории «происходит», потому что вы не можете контролировать происходящее – все остальное вы можете контролировать.

Я слышал такую историю: один человек внезапно разбогател. Разумеется, как только это случилось, он приобрел все те вещи, о которых всегда мечтал: огромный дом, автомобиль, бассейн и тому подобное; потом он отправил дочь учиться в колледж. Он всегда хотел иметь образование, но сам он уже не мог учиться. Теперь ему захотелось, чтобы все его желания были исполнены, и если не им самим, то его детьми. Через несколько дней он получил письмо от декана колледжа, в котором говорилось: «Честно говоря, мы не можем принять вашу дочь в колледж, потому что у нее нет способностей к обучению».

Отец сказал: «Нет способностей? Не волнуйтесь! Я куплю для нее самые лучшие способности, которые только есть в продаже».

Как можно купить способности? Но человек, который внезапно разбогател, рассуждает только в терминах покупки. Вы рассуждаете в терминах власти – власти, которая позволяет приобретать, получать что-то. Помните: Истину невозможно добыть путями власти; она приходит только к смиренным. Вам нечем заплатить за нее – ее невозможно купить, и это хорошо, иначе никто не смог бы заплатить ее цену. Это хорошо, что она просто случается, иначе как бы вы купили ее? Все, чем вы обладаете – лишь хлам.

Лишь благодаря тому, что это невозможно купить, это может в один прекрасный момент случиться. Это дар, которым Божественное делится с вами, – но делиться оно может лишь тогда, когда вы это позволяете.

Потому я говорю, что вы можете научиться, но никто не может вас научить.

На самом деле, в духовном мире присутствуют лишь ученики, а не Мастера. Мастера существуют, да! – но они представляют собой неактивную, пассивную силу. Они не могут ничего делать, они просто есть – как цветы! Даже если рядом никого нет, цветок будет продолжать наполнять своим ароматом пространство. Он не может иначе.

Все зависит только от ученика: как научиться? как научиться у цветка? – а цветок только показывает, но не говорит. Этого не сказать словами. Как может цветок описать красоту? Он сам и есть красота. Вы должны сами уловить, постичь своим внимательным взором, обонянием, слухом тот тонкий звук, которым цветок откликается на дуновение ветерка. Для того чтобы почувствовать как пульсирует цветок, нужно сердце, потому что цветок тоже пульсирует – пульсирует все живое, все существование. Возможно, вы еще никогда этого не чувствовали, потому что, только войдя в глубокую медитацию, можно почувствовать, что вся Вселенная дышит. Так же, как и вы при вдохе и выдохе, вся Вселенная сокращается и расширяется.

Вы вдыхаете, и грудная клетка наполняется воздухом, потом вы выдыхаете воздух, и грудная клетка сокращается – такой же ритм существует во Вселенной.

Все существование дышит, расширяется, делает вдох, выдох – и если вы можете нащупать ритм существования и настроиться на него, значит, вы достигли.

Все искусство восторга, медитации, самадхи состоит в следующем: как слиться с ритмом Вселенной? Когда она делает выдох, и вы делаете выдох. Когда она делает вдох, и вы делаете вдох. Вы живете в ней, неотделимо от нее, едины с ней. Это трудно, ведь Вселенная беспредельна.

Мастер это целая Вселенная в миниатюре. Если вы сможем научиться вдыхать и выдыхать вместе с Мастером, если вы научитесь только этому – вы научитесь всему.

Если бы в то мгновение, когда Понтий Пилат спросил «Что есть Истина?», он знал бы хоть что-нибудь, хотя бы азы ученичества, следующим его действием было бы закрыть глаза и дышать вместе с Иисусом: просто делать вдох и выдох вместе с Иисусом. Как он вдыхает, так и вы – в том же ритме, как он выдыхает, так и вы, в том же ритме – и возникает единение: ученика больше нет, Мастера больше нет.

В этом единении вы узнаете, что есть Истина, потому что в этом единении вы почувствуете Мастера. И теперь у вас будет ключ – который не был вам кем-то дан, помните, вы научились сами, никто вам его не дал. Его невозможно передать, настолько тонкая эта вещь!

Этот ключ открывает все замки. Это сверхключ, а не просто ключ: он открывает не один замок, а все замки. Теперь у вас есть ключ, и этот ключ подходит ко всей Вселенной.

Кабир как-то сказал: «Как же мне тяжело! Теперь Бог и мой гуру, вся Вселенная и мой Мастер стоят передо мной – кому же мне кланяться первому? Кому первому теперь упасть в ноги? Как же это тяжело!» И потом он говорит: «Прости меня. Боже. Первому я поклонюсь в ноги Мастеру, потому что он показал мне Тебя. Я пришел к Тебе через него. Так что пусть даже ты стоишь передо мной, прости, но сначала я должен припасть к ногам моего Мастера»

Прекрасно. Так и должно быть, потому что Мастер становится дверью в неизведанное, становится ключом ко всему существованию. Он – сама истина.

Научитесь находиться в присутствии Мастера, дышать вместе с ним, позволять ему незаметно проникать в вас, незаметно сливаться с ним, потому что Мастер – не кто иной, как Бог, постучавшийся в вашу дверь.

Он – сгусток Вселенной. Не задавайте вопросов; живите с ним.

Теперь попытайтесь вникнуть в смысл этой притчи – короткой, но значащей очень много.

Монах спросил Нансена «Есть ли такое учение, которое ни один Мастер еще не проповедовал?»

Все, что проповедуется, не является учением; настоящее учение никто никогда не проповедовал, его не передать словами!

Будда говорил Махакашьяпе: «Всем остальным я говорил то, что можно выразить словами; тебе же я даю то, чего нельзя сказать, нельзя передать словами». Вот уже две тысячи лет последователи Будды задаются вопросом: «Что же он дал Махакашьяпе? Что же это было, что это было за учение, о котором Будда никогда никому не рассказывал, потому что, по его собственному мнению, слова неспособны это учение выразить?»

Слова настолько узки, что никогда не смогут вместить всю бесконечность Вселенной, и настолько поверхностны – как им нести в себе глубину? Если сравнить с океаном, то разве может одна волна на поверхности нести в себе его глубину? Не может. Это невозможно по самой природе вещей, потому что волна, по сути своей, существует на поверхности. Волна не может уйти в глубину, потому что, если она уйдет в глубину, то перестанет быть. Волны возникают от соприкосновения с ветрами – и это возможно только на поверхности, в глубине этого не бывает. И глубина не может встретиться с волной, потому что, поднявшись на поверхность, глубина перестанет быть глубиной.

В этом и заключается трудность. Истина – это центр, а слова обитают на поверхности, на периферии: там, где встречаются люди, там, где встречаются ветер и океан, там, где встречаются вопрос и ответ, там, где встречаются ученик и Мастер – только там, на поверхности, и существуют слова. Истина не может выйти на поверхность – она на самой глубине, а слова не могут достичь Истины – они на самой поверхности.

Что же делать? Все, что можно сказать словами, будет посредственным: это будет ни истиной, ни ложью, это будет чем-то средним – и в этом опасность, потому что, если ученик не был настроен в унисон с Мастером, он все поймет неправильно. Только в том случае, если он был настроен в унисон с Мастером, он поймет правильно, потому что между ними установился контакт.

Понимание зависит не от острого ума; понимание зависит от глубокого контакта. Понимание – не вопрос разума, интеллекта, логики, понимание – вопрос глубокого сопереживания, или даже глубокого чувствования – отсюда центральная роль доверия, веры. Понимание приходит через веру, потому что в вере вы доверяете. Доверяя, вы становитесь центрированным, доверие делает возможным контакт – потому что вы перестаете обороняться, вы оставляете двери открытыми.

Тот монах спросил Нансена.

«Есть ли такое учение, которое ни один Мастер еще не проповедовал?»

– да, есть такое учение; на самом деле, есть все учение, которое ни один Мастер еще не проповедовал.

Тогда почему Мастера не перестают проповедовать? Почему Будда говорил сорок лет подряд? И почему продолжаю говорить я, независимо от того, слушаете вы или нет? Почему они говорят? Если то, чему нужно научиться, не может быть передано словами, почему Мастера продолжают говорить?

Их беседы – всего лишь приманки. Беседа привлекает вас. Вы не воспринимаете ничего другого.

Беседы – все равно что сладости детям. И люди начинают тянуться к вам, пребывая в блаженном неведении, что беседы здесь ни при чем, в блаженном неведении приходят они за сладостями, за игрушками – игрушки их радуют. Но Мастеру известно, что, как только люди начинают тянуться, игрушки можно постепенно убирать, и постепенно они начинают любить Мастера без игрушек – и как только этот момент наступает, можно отказаться от слов.

Когда ученик созревает, слова могут быть отброшены: они были лишь способом приблизить вас, потому что вы не понимаете ничего, кроме слов.

Если кто-то говорит, вы понимаете, если кто-то молчит, вы ничего не можете понять: что здесь понимать? Молчание для вас все равно что стена, вы не можете найти в ней ход. Молчание несет также сильный страх, потому что оно подобно смерти. Слова напоминают о жизни, молчание напоминает о смерти. Если кто-то молчит, вам становится страшно: если это молчание затягивается, вы не можете этого выдержать и стремитесь поскорее уйти, молчание вас тяготит.

Почему? Потому что вы сами не умеете быть молчаливыми, а если вы сами не можете быть молчаливыми, вы не сможете понять молчания. Вы – болтовня; будто внутри вас обезьянка, которая без умолку болтает.

Кто-то дал человеку такое определение: обезьяна с метафизикой, со своей философией – вот и все; эта философия – лишь способ лучше болтать: более системно, более логично, но все равно болтать.

Мастер вынужден говорить, чтобы вы захотели приблизиться к нему. Чем ближе вы будете подходить, тем меньше он будет прибегать к словам. Когда же вас поглотит его молчание, пропадет необходимость говорить. Как только вы сами узнаете, что такое молчание, как только вы сами станете молчаливыми, возникнет новый контакт. Теперь можно будет говорить без слов, говорить, не произнося ни звука, – и слышать, не слыша ни звука. Это и есть свершившееся ученичество.

Ученичество – одно из самых прекрасных явлений на свете, потому что вы узнаете, что такое контакт. Теперь вы дышите, вдыхаете, выдыхаете вместе с Мастером; вы утратили собственные границы и слились с ним. Теперь нечто, льющееся из его сердца, наполняет вас; нечто от него появляется в вас.

Монах спросил Нансена: «Есть ли такое учение, которое ни один Мастер еще не проповедовал?»

Нансен – один из самых известных дзенских Мастеров; с ним связано множество историй – одну из них я рассказывал вам много раз. Я повторю ее снова, потому что такие истории должны повторяться много раз, чтобы вы могли их впитать. Они как пища вы – должны принимать пищу каждый день; вы не станете говорить: «Вчера утром я завтракал, сегодня уже не нужно» или «Вчера я кушал, зачем еще сегодня?»

Эти истории – как пища. В Индии существует специальное слово, для которого не подобрать эквивалента. В английском языке есть слово reading (чтение): в Индии для обозначения этого используется два слова – одно из них означает «чтение», другое означает чтение одного и того же снова и снова – и это напоминает путь. Вы читаете одно и то же снова и снова. Каждое утро вы читаете Гиту – тогда это уже не чтение, ведь вы уже прочитали ее много раз, это становится своего рода питанием, вы не читаете, вы питаетесь ей каждый день.

Это еще и необыкновенный опыт, потому что каждый день вам будут открываться новые оттенки значений, каждый день – новые нюансы. Одна и та же книга, одни и те же слова, но каждый день вы будете чувствовать, что вам открылась новая глубина. Каждый день вы будете читать что-то новое, потому что в таких книгах, как Гита, есть глубина. Прочитав их один раз, вы пройдете по поверхности, второй раз – немного глубже; третий раз – еще глубже, тысячный раз – и тогда вы поймете, что эти книги неисчерпаемы; исчерпать их невозможно. Чем более осознанным и бдительным вы становитесь, тем глубже ваше понимание – и открывается новый смысл.

Я повторю эту историю о Нансене. К нему пришел профессор, профессор философии. Философия – это болезнь; против нее, как против рака, еще на найдено лекарства, приходится делать операцию – серьезное хирургическое вмешательство; и философия разрастается подобно раковой опухоли: стоит ей лишь оказаться внутри вас, она начинает расти сама по себе – и забирает у вас все силы. Она паразитирует. Вы становитесь все слабее и слабее, а она – вес сильнее и сильнее. Каждое слово порождает новое слово – и это может продолжаться до бесконечности.

Итак, к Нансену пришел философ.

Нансен жил на невысоком холме, и, поднявшись на него, философ устал и взмок от пота. Едва войдя в хижину Нансена, он спросил: «Что есть Истина?»

Нансен сказал: «Истина может и подождать. Спешить некуда. Прямо сейчас вам больше нужна чашка чая, вы так устали!» Нансен зашел в дом и приготовил чаю.

Такое возможно только с дзенским Мастером. В Индии исключено, чтобы Шанкарачарья готовил вам чай. Вам! И чтобы Шанкарачарья готовил чай? Исключено! Или представьте, чтобы Махавира готовил вам чай... абсурд!

Но для дзенских Мастеров это возможно. У них совершенно другое отношение: они любят жизнь, они не против жизни; они утверждают жизнь, они не против нее – и они – обычные люди. И они говорят, что быть обычным человеком – самое необычное, что только может быть на свете: они живут очень простой жизнью – и когда я говорю «действительно простой жизнью», я имею в виду не показную простоту. В Индии таких притворщиков встретишь на каждом шагу; их простота показная! Они могут быть наги, совершенно наги, но и в этом они не просты; их нагота очень сложна.

Их нагота – не нагота ребенка; они культивировали ее в себе, а как может то, что специально культивировалось, быть простым? Они приучили себя к ней путем дисциплины, а как может то, что достигнуто путем дисциплины, быть простым? Это очень сложно. Даже ваша одежда не настолько сложна, как нагота джайна – монаха-дигамбара; он боролся за нее долгие годы.

У них существует пять ступеней: каждую нужно проходить постепенно, чтобы потом достичь наготы. Это рассматривается как достижение, а как может достижение быть простым? То, что просто, достижимо прямо здесь и сейчас, без необходимости над этим работать.

Нагота, когда она проста – великолепное явление. Вы просто отбрасываете одежду. Это случилось с Махавирой. Все было просто: он ушел из дома одетым; по дороге его одеяние зацепилось за шипы розового куста; и он подумал: «Уже вечер, и розовый куст готовится ко сну, я потревожу его, если стану доставать одежду» – и он оторвал ту часть одежды, что запуталась, и оставил ее там. Был уже вечер, и это было прекрасным жестом по отношению к розовому кусту. Он сделал это не ради наготы, а ради розового куста. На следующее утро ему, полуодетому, встретился нищий и попросил дать ему что-нибудь – а у Махавиры больше ничего не было; но как отказать, если у тебя все еще есть что дать – та самая половина одеяния? И он отдал ее нищему.

Эта нагота – нечто великолепное, простое, обычное; это просто случилось, без практики. Но джайнский монах практикует это.

Дзенские монахи – очень простые люди! Они живут простой жизнью – как все. Они не делают различий, потому что любое различие делать эгоистично: и в эту игру можно играть по-разному, но суть ее неизменна – Я превыше Тебя. Суть игры неизменна у меня больше денег – я превыше тебя; я более образован – я превыше тебя, я более набожный – я превыше тебя; я более религиозный – я превыше тебя; я от большего отрекся – я превыше тебя.

Нансен зашел в дом, приготовил чаю, вышел, дал профессору чашку, налил в нее чая из чайника. Чашка была полна.

До этого самого момента профессор ждал, потому что до этого самого момента все было логичным: пришел усталый путник, вы сочувствуете ему и предлагаете чаю – это вполне естественно. Вы наливаете ему полную чашку чая – это тоже естественно. Но потом случилось нечто необъяснимое.

Нансен продолжал лить, чай полился через край. Профессор был слегка удивлен – «Что он делает? Он что, сумасшедший?» Но он, как человек дисциплинированный, мог стерпеть подобные мелочи и простить, возможно, легкую невменяемость и продолжал ждать. Но вот уже и блюдце было полным, а Нансен все продолжал лить.

Это было уже слишком. Нужно было срочно что-то сделать, сказать, и профессор сказал: «Остановитесь же!» – потому что чай уже лился на пол – «Что вы делаете? В эту чашку не войдет столько чая, неужели вы не видите такой простой вещи?! Вы что, сумасшедший?»

Нансен рассмеялся и сказал: «Вот и я тоже подумал: вы что, сумасшедший? Потому что вы видите, что чашка полна и не способна вместить больше ни капли – но вы не видите, что ваша голова полна и не способна вместить больше ни капли истины. В вашей голове наполнилась чашка, наполнилось блюдце, и все проливается на пол – посмотрите! По всей моей хижине ваша философия! И вы этого не видите? Но вы разумный человек; по крайней мере, вы увидели чай. Теперь постарайтесь увидеть другое».

Каждому человеку по-своему Нансен помогал пробудиться; создал множество ситуаций для того, чтобы люди пробудились.

Монах спросил Нансена: «Есть ли такое учение, которое ни один Мастер еще не проповедовал?»

Нансен сказал: «Да, есть».

«О чем же оно?» – спросил монах.

Нансен ответил: «Оно не об уме, не о Будде, не о мире».

Если ни один Мастер прежде этого не говорил – как может это сказать Нансен? Спрашивающий глуп, и задал глупый вопрос. Если никто этого прежде не говорил, как может сказать Нансен? Если все будды молчали об этом, не проронили ни слова, просто не могли, тогда как может Нансен? Но Нансену хотелось помочь даже такому глупцу.

Вокруг одни глупцы, потому что, пока вы не станете просветленным, вы будете оставаться глупцом; поэтому глупость – это не оскорбление, это просто состояние, факт. Непросветленный человек неизбежно глуп – по другому быть не может; и он тем более глуп, если считает себя мудрецом. Если же он чувствует, что глуп, это начало мудрости, это означает, что он начал пробуждаться. Если вы чувствуете, что невежественны, значит, вы не глупы; если вам кажется, что вы знаете, значит, вы абсолютно глупы; и не просто глупы, но настолько в этом укоренены, что вытащить вас кажется практически невозможным,

Нансену хотелось помочь этому глупцу – потому что все они такие; вот почему он с ним разговаривает, отвечает. Но он говорит в отрицательной форме, а не в положительной.

Он произносит три отрицания. Он говорит:

«Оно не об уме, не о Будде, не о мире».

Об Истине невозможно рассказать, но можно сказать, чем она не является. Ее невозможно описать, но можно обозначить путем отрицания, от противного, то, чем она не является. Так всегда поступали Мастера. Если вы настаиваете, чтобы они что-нибудь сказали, они скажут что-нибудь в отрицательной форме.

Если вы способны понять их молчание, вы понимаете утвердительное. Если вы не способны понять их молчание и требуете слов, они скажут что-нибудь отрицательное.

Поймите это: слова могут возыметь отрицательное действие, молчание действует положительно.

Молчание – самое положительное, что только может быть, речь – самое отрицательное.

Когда вы говорите, вы находитесь в отрицательном мире; когда вы храните молчание, вы движетесь в сторону положительного.

Что есть Истина? – спросите у Упанишад, спросите у Корана, у Библии, у Гиты; в каждой из этих книг сказано лишь, чем она не является. Что есть Бог? – в каждой из книг сказано, чем Он не является.

Нансен отрицает три вещи: первая – это учение не о мире, не о материальном; не о вещах, которые вас окружают и которые можно увидеть. Не о вещах, которые ум способен воспринять, понять, – то есть не о предметах. Второе отрицание: оно не об уме, не о субъекте познания; ни о мире вокруг вас, ни об уме внутри вас – нет; эти две вещи не могут быть учением, не могут быть Истиной.

Но третье отрицали лишь будды, лишь самые совершенные Мастера, и это третье есть: Оно не о Будде.

А что есть Будда?

Материальный мир – ваша первая граница, вторая граница – ум, мир мыслей; вещи – первая граница, мысли – вторая граница, близкая к вам. Вы можете изобразить три концентрические окружности первый круг – материальный мир; второй круг – мир мыслей; и остается третий – но Будда отрицает и его: самость, душа, сознание. Будда. Только Будда отрицает это.

Все остальные тоже это знали: и Иисус знал, и Кришна – но они не отрицали этого, потому что это было бы уже слишком для вашего понимания. Поэтому они отрицали только две вещи: иллюзорен мир вещей – и ум, который его воспринимает, также иллюзорен. Но третье – вашего внутреннего свидетеля, ваше глубинное сознание, в котором вы не думаете, а только созерцаете, в котором нет ни вещей, ни мыслей, а есть только вы – этого они не отрицали. Будда отрицал и это.