Текст книги "И цветы расцвели..."

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Полицейские его тут же задержали и стали спрашивать: «Что вы такое делаете?»

Человек сказал: «Не мешайте мне. Если я не буду время от времени делать такие безумные вещи, я сойду с ума! Я рехнусь. Говорю вам, не держите меня. Если я время от времени делаю что-нибудь подобное, все идет как по маслу. Я и не думал, что кто-нибудь обратит внимание, потому что когда вокруг творится столько безумия, кому какая разница?»

Вам тоже нужно время от времени сходить с ума – так случается гнев: гнев – это временное безумие. Если время от времени не выпускать пар, его накопится столько, что вы взорветесь, вы сойдете с ума.

Но если вы постоянно озабочены этим, вы уже сумасшедший. Мне приходилось замечать, что люди, которые медитируют, молятся, занимаются духовными исканиями, поиском Истины, больше других людей подвержены неврозу. А причина такова они слишком озабочены самими собой, слишком эгоцентричны, они постоянно о чем-то думают: тот блок, этот блок, эта злоба, та грусть, голова болит, спину ломит, живот, ноги... они постоянно копаются в себе, – у них никогда не бывает все в порядке, это невозможно, потому что тело устроено сложно, и внутри постоянно происходят какие-то процессы.

И даже если ничего не происходит, их это тоже волнует почему это ничего не происходит? Им нужно срочно что-нибудь придумать, потому что это стало делом их жизни, без которого они чувствуют себя потерянными: «Что делать? Ничего не происходит! Как же это возможно, чтобы со мной было все в порядке?» Они чувствуют свое эго только тогда, когда с ними что-то происходит – будь то депрессия, грусть, злость или болезнь; главное, чтобы что-нибудь происходило, только тогда они могут чувствовать самих себя.

Помните, как дети иногда пытаются себя ущипнуть, чтобы почувствовать, что они есть. В вас жив ребенок – вам хочется себя ущипнуть, чтобы проверить, есть вы или нет.

Рассказывают, что однажды Марк Твен на одном из званых обедов внезапно забеспокоился и сказал: «Извините, но мне придется вас покинуть, и нужно послать за доктором. Мне кажется, моя правая нога парализована».

Дама, сидевшая с ним рядом, засмеялась и сказала. «Не волнуйтесь, та нога, которую вы пытались ущипнуть, была моей».

Тогда Марк Твен сказал: «Двадцать лет тому назад врач сказал мне, что рано или поздно мою правую сторону парализует. С тех пор я постоянно себя щипаю я раз двадцать или тридцать в день проверяю, чувствую ли я ее. И вот я снова пытался ущипнуть...» – и это оказалась чужая нога.

Но зачем постоянно щипать? Зачем постоянно думать о параличе? Гораздо больнее щипать себя за ногу по тридцать раз в день на протяжении двадцати лет – вы только посчитайте. Это хуже, чем паралич! Паралич случается однажды, это же случается тридцать раз в день, каждый день – и так целых двадцать лет.

Говорят, смелый человек умирает один раз, а трус – миллионы раз, потому что он постоянно щипает себя и проверяет, мертв он уже или еще нет.

Ваши болезни помогают вам сохранять эго. Вы чувствуете: что-то обеспечивает вас ощущениями. Конечно, это не блаженство, не восторг, а грусть и настроения вроде «Нет никого печальнее меня». «Никто так не зажат, как я», «Ни у кого не бывает таких мигреней, как у меня». Здесь вы чувствуете себя на высоте, в этом отношении все остальные уступают вам.

Помните, что если вы слишком озабочены самими собой, вы не достигнете. Эта чрезмерная озабоченность замкнет вас на самом себе, а путь прямо у вас перед глазами. Вы должны открыть глаза, а не закрывать их.

Теперь попытайтесь понять эту аллегорию.

Любопытный монах спросил у Мастера: « Что есть Путь?»

Во-первых, нужно понять, что монах – любопытствующий, а не искатель; если вы искатель, вы бы задали свой вопрос по-другому: вы спрашиваете всем своим существом, вы ставите на карту самого себя; вы становитесь азартным игроком.

Если вам просто любопытно, это напоминает зуд: вы ощущаете легкий зуд в уме, но это несерьезно, на самом деле, вас это совсем не интересует, вы не искренни в своем интересе – каким бы ни оказался ответ, вам он будет безразличен. Он не изменит вас. А любопытный человек – это поверхностный человек

Такие вопросы не задают из любопытства, они должны быть следствием искреннего поиска.

Вы идете к Мастеру тогда, когда чувствуете, что у вас назрел вопрос, в противном случае, это просто глупо. Ко мне приходит много людей, и я знаю, откуда происходят их вопросы. Иногда эти вопросы – просто из любопытства: раз уж они пришли, они должны о чем-то спросить, иначе их сочтут за глупцов.

Но своими вопросами они как раз выставляют себя глупцами, потому что если вопрос не был действительно рожден в ваших глубинах, если вопрос не стал глубоким интересом, если от этого вопроса не зависит все, если это не вопрос жизни и смерти, если вы не готовы к тому, чтобы ответ вас преобразил, тогда с вашей стороны глупо его задавать.

И если ваш вопрос не идет от сердца, на него трудно найти ответ, и, даже если ответ найдется, вы поймете его неправильно.

Тот монах был любопытным – поэтому в притче он не пробуждается. Иначе... мы изучили множество притч, если в них говорится об истинном поиске, в конце происходит сатори, приходит определенное просветление, ученик вдруг становится бдительным, как будто кто-то пробудил его ото сна; наступает ясность, пусть даже на долю секунды, но облака рассеиваются, и взору открывается простор небес. Облака вернутся вновь – но это не страшно, ведь теперь вы знаете, что такое настоящее небо, и это семя будете носить в себе.

При хорошем уходе из этого семени вырастет дерево, и тысячи людей смогут найти приют в его тени.

Но если вам просто любопытно, ничего такого не произойдет. Если вы любопытны, ваш вопрос возник не в сердце, это просто интеллектуальный зуд – а ум не взрастит семян.

У Иисуса была притча, которую он часто рассказывал. Крестьянин отправился сеять – он разбрасывал семена там и тут. Часть из них упала на дорогу: эти зерна так и не проросли, потому что дорога была слишком твердой, и они не могли пробить ее, чтобы пустить корни глубже, в плодородную землю; ведь только там может зародиться жизнь. Бог приступает к творению лишь в глубокой темноте – это тайна, скрытая от глаз.

Несколько зерен упало на обочину дороги: побеги, которые они дали, вытоптали животные.

И только несколько семян упало на благодатную почву: они не только дали ростки, но и выросли в полный рост, расцвели и созрели; и одно зерно стало миллионом зерен.

Если вы задаете вопрос из любопытства, вы – дорога: ум – это дорога с непрерывным движением. Эта дорога должна быть очень твердой, почти как асфальт. На обычных дорогах – и на тех движение меньше, чем у вас в голове.

Такое множество мыслей снует туда-сюда на бешеной скорости! Человечество до сих пор не придумало средства передвижения, чья скорость превысила бы скорость мысли: все наши самые быстрые средства передвижения – ничто по сравнению с мыслью. Наши астронавты могут долететь до Луны, но они не могут перенестись туда со скоростью мысли, им потребуется время, в мыслях вы можете перенестись на Луну немедленно. Для мысли пространство все равно что не существует: сейчас вы здесь, через секунду – в Лондоне, еще через секунду – в Нью-Йорке, за секунду вы можете пронестись по всему земному шару. Движение настолько интенсивно, что его выдержит лишь твердая дорога. Бросьте на нее семена – и ничего не вырастет.

Любопытство идет из головы. Это все равно что спрашивать Мастера о чем-то, будто вы встретили его на рынке.

Я знаю таких людей. Я так много путешествовал, что избегать людей подобного рода становилось целой проблемой. Даже на вокзальной платформе – я собираюсь сесть в поезд, а они следуют за мной и спрашивают: «А как же Бог? Бог есть или нет?»

Они любопытны. И глупы! Никогда ничего не спрашивайте из любопытства – потому что это бесполезно! – потратите впустую и свое время, и чужое.

Если бы кто-то задал этому Мастеру вопрос от всего сердца, финал мог бы быть другим. Человек расцвел бы в сатори, произошло бы завершение. Но такой конец невозможен, если само начало было неправильным. Мастер отвечает вам из сострадания, прекрасно понимая, что вам любопытно – но, возможно ~ кто знает, всякое случается; иногда и те, кому сначала было просто любопытно, становятся вдруг искренне заинтересованными, никогда не знаешь.

Любопытный монах спросил у Мастера. «Что есть Путь?»

«Он у тебя перед глазами», – сказал Мастер.

Это абсурд, ведь если он и вправду у нас перед глазами, почему тогда люди его ищут, почему задают вопросы? И почему они сами не видят его?

Вы должны уяснить для себя кое-что. Первое: чем ближе что-либо, тем труднее это увидеть; вплотную – увидеть почти невозможно; для того чтобы увидеть, глазам требуется определенное расстояние, перспектива. Например, мне видно вас, но если я подойду ближе, и ближе, и ближе, все расплывется: ваше лицо расплывется, черты потеряют форму, и если я подойду настолько близко, что мои глаза окажутся на вашем лице, я не смогу увидеть ничего – ваше лицо будет выглядеть стеной. Но, несмотря на это, мне будет немного видно, потому что минимальное расстояние сохранится.

Между вами и реальностью нет даже такого маленького расстояния. Она касается ваших глаз. Она касается вашей кожи – более того, она проникает в вас через кожу. Она у вас в крови. Она бьется в вашем сердце. ОНА – ЭТО ВЫ.

В действительности, путник неотделим от Пути; они – одно целое.

Тогда как его увидеть? Нет ни перспективы, ни расстояния? Единственный способ увидеть – достичь ясности понимания. Вы сможете увидеть его, только если станете максимально осознанными.

Поскольку нет дистанции, то обычное зрение не поможет, необходима такая исключительная осознанность, такая исключительная бдительность, что уже ничто в вас не спит.

Тогда дверь вдруг открывается. Вот он, Путь – вы и есть этот Путь. Но вы упускаете, потому что его вообще не нужно искать. Он всегда был там – еще до вашего рождения: вы были рождены на Пути, в Пути, для Пути, от Пути – потому что Путь – это реальность.

Помните, этот Путь не ведет к цели – сам Путь и есть цель. Так что, на самом деле, не нужно никуда путешествовать, а просто оставаться бдительным, спокойным, молчаливым, не делать ничего. Просто превратитесь в ясность, в бдительность, в тихое прохладное понимание.

«Он у тебя перед глазами», – сказал Мастер

«Почему же тогда я не вижу его сам?» – спросил монах.

Когда вы любопытны, каждый ответ будет порождать новый вопрос, потому что любопытство никогда не может быть удовлетворено. Поиск может быть удовлетворен, поиск может прийти к завершению, привести к выводу; любопытство – никогда, потому что вы приводите к ответу все тот же любопытный ум – из этого возникает новый вопрос. Удовлетворен может быть тот, кто действительно находится в поиске, но того, кто просто спрашивает: «Почему же тогда я не вижу его сам?», удовлетворить невозможно.

И еще одно: в глубине души любопытного человека не интересует реальность, его интересует только он сам. Он говорит: «Почему же тогда я не вижу его? Почему ты видишь его, а я – нет? Я не могу тебе верить, не могу доверять, и, если он прямо у меня перед глазами, то почему я его не вижу?»

«Потому что ты думаешь о себе», – сказал Мастер.

«Путь – вот он, а ты думаешь о себе: "Почему я его не вижу?» Никто не может видеть, если он настолько полон собственным эго. Отложите эго в сторону, потому что эго означает все ваше прошлое, весь ваш опыт, все ваши установки, все, что вы когда-либо знали, изучали, собирали, копили: информацию, священные писания, знания, – все это и есть ваше эго, столько всего, и если вы заняты всем этим, вы не способны увидеть.

«А ты?» – спросил монах.

Что бы ни сказал Мастер – каждый его ответ может привести к сатори, если ученик правильный. Даже самые первые его слова – «Он у тебя перед глазами» – могли бы стать просветлением, если бы их услышал правильный человек.

Но он упустил, иначе следующее высказывание было бы пониманием:

«Почему же тогда я не вижу его сам?» – спросил он.

«Потому что ты думаешь о себе».

Но нет. Любопытство не может быть удовлетворено, ему никогда не будет конца.

Когда вы внезапно задеваете чье-либо «Я», этот человек перебрасывается на вас. Монах спросил: «А ты, ты его видишь?»

Эго всегда думает: «Если я не могу это увидеть, как другие могут?» Эго не может почувствовать, что кто-то другой живет без эго. Это невозможно. И если вы можете почувствовать это, значит, ваше эго уже начало умирать. Если вы можете почувствовать, что у кого-то другого эго отсутствует, значит, хватка понемногу ослабевает. Эго никогда не позволит вам почувствовать, что человек вообще способен быть без эго. И ваше собственное эго заставляет вас предполагать эго в других людях.

Много книг написано об Иисусе – больше, чем о ком-либо другом – и многие из них пытаются доказать, что Иисус, должно быть, был глубоко эгоистичен, потому что он постоянно говорил: «Я – Сын Божий», «Я и Отец мой суть одно». Он говорит: «Я Бог». Многие психоаналитики пытались доказать, что он страдал от невроза. Как ты можешь называть себя Богом? Ты, должно быть, эгоист.

Те же самые настроения посещали иудеев при жизни Иисуса. Они тоже думали: «Да он просто сошел с ума от своего эго! Что он говорит: что он Бог, или единственный сын Божий? Он слишком много о себе думает». Они насмехались.

Они насмехались, они смеялись. И когда они распяли Иисуса, их обращение с ним было просто непостижимым. Они одели ему на голову терновый венец и сказали: «Ты, Царь Иудеев, Сын Божий, Ты и Отец твой едины – вспомни нас, когда мы тоже войдем в твое Царствие Божие».

Они заставили его нести свой крест. Он был слаб, а крест – тяжел: они преднамеренно сделали его таким, и они заставили его нести свой крест, как преступника. Его мучила жажда, потому что место распятия было на вершине холма, известного как Голгофа; он тащил в гору свой огромный крест, тяжелый крест, он обливался потом и хотел пить, а люди потешались над ним и говорили: «Посмотрите – Царь Иудеев! Смотрите! Человек, который утверждает, что он Сын Божий».

Собралась толпа, чтобы на это поглазеть: для них это было развлечением, увеселением, весь город собрался там, чтобы закидать камнями этого человека. За что они так мстили?

За то, что этот человек задел их эго. Он утверждал, что он есть сам Бог. Они не могли понять, что у этого человека вообще не было эго – и потому он так утверждал!

Это утверждение происходило не от эго; это действительно было так. Все наши претензии на что-то происходят от эго, поэтому нам непонятно, как можно что-то заявлять без эго.

В Гите Кришна говорит Арджуне: «Упади к моим ногам. Все оставь и сдайся мне». Индуисты не такие смелые, и они очень учтивые; они не написали, что этот человек – эгоист. Но на Западе отношение у многих было такое же, как к Иисусу: Что это за человек, который говорит: «Упади к ногам моим!»?

Нашему эго недоступно понять, что, когда Кришна говорит Арджуне «Упади к моим ногам», внутри никого нет. Речь не о том, чтобы упасть кому-то в ноги. Но эго этого не понять.

Вы можете увидеть только то, чем являетесь вы сами, вы не можете видеть того, чем вы сами не являетесь.

Монах тут же спросил: «А ты?» Его задели слова Мастера: «Потому что ты думаешь о себе ~ вот почему ты упускаешь Путь, а ведь он прямо перед тобой». Теперь монах реагирует. Ему тоже хотелось бы задеть Мастера. Он говорит:

«А ты, ты видишь его?»

Он хотел, он ждал – из-за своего собственного эго – чтобы Мастер сказал: «Да, я вижу его», и тогда все стало бы просто. Он мог бы сказать: «В таком случае, ты тоже озабочен своим "Я": как ты можешь видеть его? Ты тоже утверждаешь свое эго – как ты можешь его видеть? Ты такой же, как и я». И он бы удалился счастливым, потому что его счеты с этим человеком были бы сведены.

Но с Мастером невозможно свести счеты. Он никогда не оправдывает ваших ожиданий. Он просто непредсказуем. Вы не сможете поймать его в свою ловушку, потому что его поведение постоянно меняется. Ваш ум не сможет дать вам того ответа, который даст вам Мастер.

Мастер ответил: «У тебя в глазах двоится оттого, что ты говоришь одно, а делаешь другое. Поэтому на твоих глазах пелена»

Мастер не сказал ни слова о себе. Если бы на месте монаха был Арджуна, то мастер сказал бы: «Да, я вижу его – а ты, пожалуйста, перестань ходить кругами и упади к моим ногам». Но этот человек был не Арджуна – это был просто любопытный человек, не заинтересованный по-настоящему. У него не вопрос, а проблема. Он не собирается никаким образом себя менять – в лучшем случае, он получит немного новой информации, станет немного более знающим.

Вот почему Мастер говорит: «До тех пор, пока у тебя в глазах двоится оттого, что ты говоришь одно, а делаешь другое, твой взгляд затуманен», – потому что взгляд монаха затуманивают я и ты. Но они – единое явление, поймите это. Я и ты – две стороны одной монеты: одна сторона – я, другая сторона – ты. Если отпадает я, отпадает и ты. Если исчезает я, исчезает и ты, потому что, когда монета падает, обе ее стороны падают одновременно.

Я – это один полюс, ты – другой полюс; либо они оба исчезают, либо они оба остаются.

ЕСЛИ ВЫ ЕСТЬ, то вокруг вас – толпа, мельтешение множества я, ты; если вас нет, толпа исчезает, как страшный сон – это и был страшный сон, – и остается просто тишина, в которой нет никакого деления, даже деления на я и ты.

По этой причине люди дзен никогда не говорят о Боге, потому что, как они объясняют: «Если мы говорим о Боге, мы должны говорить Ты». Будда никогда не говорил о Боге, и он сказал: «Не молитесь, потому что в вашей молитве будет продолжаться разделение, двойственность, двойственное видение – Я и Ты»

Даже на самой вершине вы будете все еще больны тем же самым, только в тонком смысле: вы все еще будете говорить Я, и будете говорить Ты. С какой бы любовью вы это ни сказали, разделение сохраняется, а при разделении любовь невозможна – этим образ мыслей Иисуса отличается от образа мыслей иудеев.

Мартин Бубер написал книгу «Я и Ты». Он – один из самых глубоких иудейских мыслителей, – но он мыслитель, и ничего более. Он может говорить о мистицизме, но это все равно слова мыслителя, потому что в самом конце он сохраняет разделение Я и Ты. Теперь Ты не здесь, не в этом мире, но Бог превратился в Ты, старое разделение сохраняется.

Иудеи, магометане всегда отрицали, что человек может стать единым с Богом, из-за страха, что «Я» может заявить, что оно стало Богом. Они сохраняют это разделение. Они говорят, что можно приблизиться к нему, но, как бы близко вы ни подошли, вы останетесь вы, а Он по-прежнему будет Он. Вы останетесь одним из «Я», а к нему следует обращаться «Ты».

Поэтому всех растревожили слова Иисуса: «Я и Небесный Отец Мой суть одно». Он отверг разделение на Я и Ты.

Такое же непонимание постигло магометан в Индии: они не могли понять Упанишад, не могли понять индуистского учения о том, что вы – то же самое, что и Он. Отбросьте Я, и Он перестанет быть для вас Ты. Внезапно полюса исчезнут, и энергия соединится. Здесь исчезаю я, там исчезает ты, и энергия становится одной.

Иногда, когда вы глубоко любите кого-то, случаются проблески, когда нет ни вас как «Я», ни вашего возлюбленного как «ты» – но такое случается только иногда; это бывает очень редко, когда две энергии просто встречаются, и вы не можете определить разделение, не можете определить, где кончается одна и начинается другая; они перемешиваются, встречаются, сливаются и становятся одним; вы не можете почувствовать границу между ними, внезапно граница исчезла – вот почему любовь порождает страх.

Сильная любовь рождает сильный страх. Она напоминает смерть, потому что исчезает «Я», исчезает «Ты» – и это похоже на смерть. Но когда умирает «ты», только тогда вы входите в Божественное. Но тогда Божественное перестает быть Богом, вы не можете обратиться к Нему – отсюда в буддизме отсутствие молитв.

Именно поэтому христианам непонятна религиозная природа буддизма. Никаких молитв!

«Как можно молиться? – сказал Будда – Ведь молитва возможна лишь при разделении: "Я" молится, "Ты" внимает. Как можно молиться?»

В буддизме существует лишь медитация. Попытайтесь понять различие – молитва происходит при старом разделении на Я и Ты, медитация отбрасывает это разделение. Молитва в итоге должна привести к медитации. Молитва не может быть вершиной. Это прекрасно, но это еще не Высшее. Высшим может быть только это: когда исчезает и то, и другое, и существует только Единое.

Это огромно. Бесконечно! Вам страшно! Все уютные разделения на Я и Ты исчезли. Всякая относительность исчезает: вот откуда этот страх; вот чего боится Бубер. Он боится, что если перестанут существовать Я и Ты, все это станет таким огромным, таким ужасным, таким пугающим, ведь всякое сравнение перестанет быть возможным.

Относительность дает вам чувство дома; с ней вам уютно, она дает нечто, что не похоже на ужасное, что не вселяет страх. Медитация должна быть Высшим, потому что молитва никогда не может привести к недвойственности, и об этом говорит Мастер. Он говорит:

«У тебя в глазах двоится оттого, что ты говоришь одно, а делаешь другое. Поэтому на твоих глазах пелена».

Двойственность – это туман. От двойственности на глазах пелена, от двойственности в глазах пыль, от двойственности ваше видение затуманено, искажено.

Отбросьте двойственность – и будет Путь. Но любопытству ума нет конца. В то мгновение монах мог просветлеть, потому что просветление – не что иное, как ясность, осознание. Такие глубокие истины – а семена все не прорастают, потому что этот человек – как асфальтированная дорога, этот человек – неподходящая почва. И он снова говорит:

«А можно увидеть его, если не будет ни тебя, ни меня?»

Избегайте этой склонности к любопытству. Он вообще не слушает то, что ему говорят, он не понял ни единого слова, он ничего не почувствовал – и он остается все там же, не поверхности, на том же уровне, ни на дюйм глубже. Его вопросы – это уже не поиск, а, скорее, реакция: он реагирует на то, что говорит Мастер. Такая ситуация может означать только одно: когда Мастер говорит, он в этот момент придумывает очередной вопрос. Он не слушает.

«А можно увидеть его, если не будет ни тебя, ни меня?»

Он снова ожидает чего-то. Когда бы вы ни задали кому-то вопрос, вы заранее ожидаете определенного ответа. Если ответ человека совпадает с тем, которого вы ожидали, вы считаете, что он прав; если ответ не совпадает, вы решаете, что он говорит вздор.

Никогда не приходите ко мне, чтобы получить ожидаемые ответы, потому что если ответ у вас уже есть, незачем спрашивать. И в этом все отличие: если, задав вопрос, вы не знаете, что вы хотите услышать, тогда вы сможете услышать ответ. Если же у вас есть хотя бы легкое предположение о том, каким будет ответ, если ваш ум уже дал вам ответ, вы не сможете услышать: вы будете слушать, просто чтобы убедиться, что были правы, или что этот человек неправ – но в любом случае вы убеждаетесь в своей правоте.

Никогда не задавайте вопрос с чувством собственной правоты: если вы считаете себя правым, нет необходимости спрашивать. Спрашивайте всегда с позиции незнания, с позиции «Я не знаю», так, чтобы вы не могли ожидать, не могли придумать никакого ответа. Прекрасно зная, что «Я не знаю», СПРАШИВАЙТЕ! – и вы будете благодатной почвой, в которую упадут семена, и, возможно, вырастет богатый урожай.

Человек снова спросил:

«А можно увидеть его, если не будет ни тебя, ни меня?»

Он пытается загнать Мастера в угол, что вообще свойственно уму; потому что сейчас ему придется ответить «да». Если он скажет «да», любопытный ум снова спросит: «Тогда кто сможет увидеть его, если нет ни тебя, ни меня?» И если ответить ему: «Да, тогда можно увидеть Путь», вопрос возникнет сам собой: «Тогда кто сможет его увидеть? Ведь меня не будет, и тебя тоже не будет: кто тогда сможет увидеть?»

Но просветленного человека невозможно поставить в тупик. В тупик можно поставить другой ум, например, за игрой в шахматы, но человека, у которого нет ума, нельзя поставить в тупик, и его нельзя победить, потому что его нет. Его победа абсолютна.

С ним у вас есть два выхода: поражение или побег. Его победа абсолютна, потому что его больше нет – кого побеждать? Кого загонять в угол?

Это был прекрасный угол. Должно быть, этот человек был профессором, или логиком, или ученым. Он действительно загнал Мастера в угол своими тремя вопросами: если бы человек был там, он действительно был бы загнан в угол; но если Мастера нет, как загнать его в угол? Все небо – это он. Как можно загнать в угол целое небо? Все углы существуют в нем, но его самого не загнать в угол.

Мастер сказал:

«Ни тебя, ни меня, ни того, кто хочет увидеть?»

И действительно, когда вы видите, вы видите лишь тогда, когда вас нет. Когда вас нет, речь не идет о том, чтобы пытаться увидеть, хотеть увидеть, стремиться увидеть: кто будет хотеть? Когда вас нет, кому есть дело до Пути? ПУТЬ УЖЕ СЛУЧИЛСЯ. Кому есть дело до Бога? – это уже произошло!

Вы исчезаете здесь, а там все уже давно готово, все, что вы когда-либо искали; на каждый ваш вопрос найдется ответ Вы растворяетесь здесь, и все ответы исчезают, и все вопросы рассеиваются Внезапно Истина перед вами.

Ваше растворение и есть Истина. Ваше «не-бытие» и есть Путь. Ваше отсутствие есть присутствие Бога.