Текст книги "Поцелуй шипов (ЛП)"
Автор книги: Беттина Белитц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 44 страниц)
Чума
– Ой! – Укус восстановил мою моторику. Я удивлённо смотрела на то, как моя рука замахнулась и помчалась к икре ноги, но гадина уже закончила своё дело. Несколько миллиметров, прежде чем мои вытянутые пальцы смогли её ударить, блоха, высоко подпрыгнув, навсегда ускакала прочь. Блоха?
– Внимание, тут их ещё много! – предупреждающе закричал Пауль. Испытывая чувство отвращения, я отпрянула. Джианна и Тильманн тоже отползли. Тесса лежала неподвижно на спине и смотрела с открытым ртом и моргающими глазами на потолок, но из её волос и одежды начало сбегать всё живое. Я видела, как блохи, в по-настоящему радостном танце, прыгают в воздухе, но прежде всего это были клещи, маленькие, серые мокрицы и крошечные клопы и тараканы, которые высвобождались из её слипшихся прядей волос и затхлых слоёв одежды и ползли по терракотовой плитке.
– Назад! Не прикасайтесь к ней! – приказал Пауль, хотя никто из нас не чувствовал такой потребности, потому что теперь мы так же учуяли зверскую вонь, которая веяла от тела Тессы к нам навстречу. Больше не тот знойный, пронизанный плесенью мускус, который бил мне в нос во время моих предыдущих встреч с ней, а застарелый пот, ферментирующие дрожжи, а также неопределимо-сладковатое, прелое испарение. Она пахла так, будто столетиями не мылась. Что скорее всего так и есть.
Прежде чем я поняла, где мы находимся – не снаружи на террасе, как я думала, а в нашем узком коридоре – Пауль побрызгал укус блохи на икре ноги дезинфекционным средством и грубо протёр то место. Мокрицы и тараканы уже ползли вверх по стенам. Пауль бросил ткань, которой обработал укус и побежал на кухню, вернулся, вооружившись инсектицидом, который мы купили для термитов и начал опрыскивать стены. Несколько насекомых умерло сразу, остальные упали вниз и попытались влезть в щели между плитками.
Растерянно я наблюдала за поведением Пауля. Я его не узнавала. Он никогда не боялся насекомых. Да, на самом деле он должен скорее переживать о том, что делать с этим воняющем человеком, что лежал перед нами и с умеренным интересом оглядывался, но всё ещё не шевелился.
– Раздевайтесь! – Пауль сделал нетерпеливый жест в нашем направлении. – Давайте, снимайте одежду, быстро!
– Но ... зачем ...? – жалобно спросила Джианна.
– Раздевайтесь! – повторил Пауль и в этот раз трудно было проигнорировать то, что он больше не потерпит вопросов. – Ты тоже! – Он указал на Колина. – Твари могут быть в вашей одежде, нам нужно всё сжечь.
Сжечь? Он не пригибает палку? Джианна завредничала и хотела улизнуть в спальню, но предупреждающий взгляд Пауля заставил её замереть. Я как раз собиралась расспросить брата, что значит весь этот театр, как вдруг Тесса начала кашлять. Её лёгкие хрипели, потом она с влажным бульканьем изрыгнула кровавую слизь, которая комками приземлилась на её волосы и одежду.
– Дерьмо, – пробормотал Пауль. – Разве я не сказал, что вам нужно раздеться? – добавил он угрожающе. Когда мы продолжили молча на него смотреть, он взорвался. – Скажите, вы что не понимаете? Этой женщине здесь несколько сотен лет, и она полна паразитов и разносчиков болезней! Блохи кусаются, и кто знает, что у них там в крови! Они могут перенести чуму, если всё пойдёт совсем плохо! Вы хотите умереть?
Чума. Чума! Теперь я внезапно поняла, что им движет. А меня уже укусили. Для этой блохи я была первым человеческим контактом с очень давнего времени. Или же она потомок того средневекового блошиного выводка, который когда-то поразил Тессу. Ища помощи, я повернулась. Джианна уже беспощадно хлопала себя по рукам и ногам, хотя я больше не видела, чтобы блохи прыгали в воздухе. Но и у меня было такое ощущение, будто они поразили всё моё тело. Поспешно Тильманн и я выскользнули из наших немногих вещей; с наготой у нас обоих нет проблем. Колин, который в любом случае никогда не одевает нижнего белья и не знает, что такое стыд – может быть, потому что думает, что люди считают его уродливым – тоже освободился от своих штанов и бросил их в кучу нашей одежды. Джианна следовала последней, медленно и постоянно беспокоясь о том, чтобы закрыть руками грудь и срамную часть. Пауль не разделся; почему, не знаю, но подумала, что лучше не спрашивать. Веником он сдвинул кучу одежды мимо Тессы в сторону входной двери.
Судорожный кашель Тессы утих. Она повернула голову в сторону и покосилась на Колина, который прислонившись к стене, стоял голый. Воркование вырвалось из её горла – то воркование, которое я так сильно в ней ненавидела, теперь скорее безобидное и без злобных намерений, но всё ещё похотливое. Она что-то сказала и захихикала.
Я посмотрела вопросительно на Джианну, которая напряжённо стояла в углу под лестницей и не могла спокойно держать руки на месте.
– Он ей нравится, – перевела она шёпотом.
– Неудивительно, она ведь сама его создала, – ответила я ворчливо. Пауль прогнал нас на другой конец коридора, только Колина он оставил там, где тот стоял. Вытянутой рукой он сдерживал нас, в то время как повернулся к Колину.
– Ты можешь мне помочь раздеть её? Нам надо отнести её в салон и помыть, но её одеяния нужно обязательно уничтожить. Кто знает, что там ещё обитает.
– Он не может! – заблеяла я перебив. – Не требуй этого от него!
– Если кто и может, то я, – ответил Колин ледяным тоном. – Микробы мне не вредят, а вот вам…
– Но если ты не можешь заболеть, тогда и она не может, значит и заразить нас тоже ...
– Эли, она больше не демон! И у неё везде на теле разносчики. Блохи – это не Мары, так ведь?
– Нет, – согласилась я не хотя. – Скорее всего нет.
Теперь команду на себя вновь взял Пауль.
– Вы идите, примите душ, хорошо потрите тела, а потом поднимайтесь наверх, в комнату Тильманна, там будете ждать меня, все трое. Давайте, поторапливайтесь!
Тесса опять начала кашлять. Маленькие, водяные капельки крови полетели по воздуху. Я последняя оторвала взгляд от ужасного зрелища задыхающейся женщины. Джианна уже забаррикадировалась в нашей ванной, поэтому я последовала за Тильманном наверх. С каждым шагом, каждой ступенькой, в моём сознание становилось всё более явным то, что случилось что-то ужасное. И за этим ужасным возможно последует ещё что-то более страшное. Сердце бешено стучало, а на лбу из пор снова и снова просачивались едко-холодные капли пота. Мозг не спрашивая, перечислял мне то, что пытался переработать и понять, хотя каждый вывод ускорял бешеный темп сердца. Одна из блох укусила меня. Блоха, которая жила в волосах и одежде женщины из средневековья. В средневековье свирепствовала чума. Она массами уносила жизни людей, уничтожала целые деревни, оставляла детей сиротами, прежде чем и они становились жертвами чёрной смерти, в руках своих разлагающихся родителей. Я точно не знала, какие там симптомы, а только то, что это была быстрая, беспощадная смерть. Самое большее три дня болезни, потом наступал конец. Люди испытывали ужасную боль с судорогами от высокой температуры.
Шатаясь я зашла в ванную, прижав руку ко рту, чтобы не разреветься как ребёнок. Тильманн уже встал под душ и намылился. Мне не удалось сразу поднять ноги и зайти к нему. Мышцы все ещё реагировали с опозданием. Но укус блохи я чувствовала очень чётко. Он горел как огонь. Мы молча мылись, быстро и безжалостно тёрли тело, пока внезапно струя не иссякла. Мы слышали, как снизу шумит по трубам вода. Джианна. Вероятно, она довела мытьё до крайности, но и я тоже не хотела прекращать тереть себя. Пемзой я проводила по предплечьям, хотя они уже начали высыхать.
– Прекращай, Эли. Ты раздираешь кожу.
Сохраняя присутствие духа, но заметно неуклюже, Тильманн забрал у меня пемзу и положил на самую верхнюю полку. Потом обернул полотенцем плечи и наклонившись, вылез из душевого поддона. Его движения казались замедленными, почти что апатичными, а лицо бледным. Каждые несколько секунд он прокашливался, чтобы потом, как в спастическом спазме сглотнуть.
Он сел на плитки, облокотившись спиной о стену, закрыл глаза. Я тоже взяла полотенце, хотя Сирокко так сильно нагрел чердак, что у меня уже сейчас выступил пот из всех пор. Но мне хотелось закрыть себя.
– Я думаю всё время, что меня сейчас вырвет, но это не так. Я читал, что такое бывает, когда кого-то убиваешь. – Голос Тильманна звучал сломлено. Тем не менее его слова отвлекли меня немного от своей собственной паники. В конце концов он тот, с кем я могу обо всём поговорить. Я сразу же немного успокоилась.
– Ты никого не убивал. Она не мертва. – Она даже настолько живая, что делает Колину комплименты. И мимоходом кашляет кровью.
– Нет, демона я убил, я что-то убил, Эли, и это было так просто! Сначала я думал, что не смогу проткнуть кожу ножом, он отскочил от кости, у меня ещё сейчас болит запястье ... Но потом, когда мне это удалось, показалось, словно я воткнул нож в воздушный пузырь. Он просто проскользнул, как будто там ... как будто там ничего не было? Как сквозь пустую оболочку!
– Что на самом деле произошло? Я только знаю, что внезапно подумала, будто вы хотите меня убить. – Продолжай говорить, Эли. Когда говоришь, не нужно слишком много думать.
– Ты испытала бэд трип, Эли, совершенная паранойя. Блин, тебе действительно нельзя принимать наркотики. Всё же спасибо. Я серьёзно. Спасибо.
– За что спасибо? – спросила я сбитая с толку. До этого у меня скорее сложилось впечатление, что я всё перепутала.
– Потому что твой бэд трип разбудил меня. Я всё время был с тобой на одной волне, следовал за тобой. В конце концов я ведь тренировался этому в течение нескольких недель. Быть под кайфом и всё-таки оставаться сосредоточенным. Это сработало, даже когда ты влюбилась в этого дурацкого жука. А также с ... – Тильманн от неловкости замолчал, но потом быстро продолжил. – С Колином. Ты злишься из-за того, что я прикасался к нему?
– Ерунда. – Не смотря на наши страдания, я рассмеялась. – Я ведь знаю твою сексуальную ориентацию. Он был красивым, невероятно красивым, поэтому просто хотелось прикасаться к нему, другого нельзя было себе представить. Ему понравилось. Думаю, так и было. То, как мы там втроём сидели на ступеньках и наслаждались близостью, точно выглядело замечательно.
– Да. Я тоже так думал и чувствовал. Я всегда уважал и восхищался Колином. Больше, чем любым другим человеком в моей жизни. Но то что случилось, там ... там я что-то ему дал. Я! Мы были на равных. Никаких больше границ, понимаешь? Ну да ладно. Во всяком случая я заметил, что ты покорилась Тессе, именно это и представляло опасность. Ты забыла себя. Ты ползла ей навстречу, Эли, хотела позволить ей взять себя, и я хотел то же самое, вместе с тобой. Мы были словно её дети, до того момента, когда ты заметила оружие Колина и тогда начался твой бэд трип. Иногда самые маленькие, непредвиденные повороты могут вызвать психоделический кризис. Я тоже ничего не знал о его плане ... Но хорошо, что он об этом подумал, не так ли?
Я кивнула. С ужасом я вспоминала тот момент, когда Колин воткнул кинжал себе в грудь. Он надеялся, что умрёт, и, если бы его надежда осуществилась, мы ничего бы не смогли сделать. И потом его слова: «Я не люблю себя.» У меня по спине прошла холодная дрожь. Как будто он мог меня защитить, я села рядом с Тильманном, но, когда он продолжил говорить, он сильно задрожал.
– Понимаешь теперь, почему я так стремился к ней? Почему не мог её забыть? Теперь она ушла, навсегда ... Я убил её. Я знаю, что она погубила бы меня, но хотел ещё раз пережить это чувство, хотя бы ещё одни раз...
Да, я понимала. Это чувство эйфории, защищённости, которое я испытала рядом с Тессой во время кайфа, имело в себе что-то магическое, божественное. Но возможно я испытала такое сильное чувство только благодаря грибам. Или же его и вовсе вызвали грибы. В конце концов, при нашей первой встрече, я видела Тессу такой, какой она есть на самом деле – маленькая, уродливая, грязная.
Или она была и то, и другое, красивая и в одно и тоже время ужасная.
Я тосковала не по Тессе, а по тому чувству, которым она меня одарила. Может мы были все заражены какой-нибудь смертельной болезнью, из-за которой медленно зачахнем и против которой ни у кого нет лекарств. Идея, которая всё сильнее овладевала моим разумом; скоро не смогу подавлять её, даже с помощью разговора. Тогда меня охватит необоснованная паника и больше не отпустит. Когда Тесса находилась рядом, страха больше не было.
Я незаметно заглянула в отделения полочки и встала. Есть ли у Тильманна ещё наркотики? Может что-то другое вместо грибов? Что-то более сильное? Вот, эта маленькая, квадратная коробочка за бритвой выглядит подозрительно ...
Я не заметила, как Тильманн встал позади и испугалась, когда он смёл коробку с полки, ловко её поймал и высыпал содержимое в туалет. Из смывного бачка потекла лишь тонкая струйка, но её хватило, чтобы покончить с маленькими свёртками и таблетками.
– Даже не думай, Эли! – набросился он на меня. – Эти вещи для тебя яд! Я дал тебе настолько крошечную порцию грибов, что уже боялся, что ничего не случится. А у тебя был такой мега сильный трип, с синестезиеями и другими атрибутами. Ты настолько чувствительна, что это просто безумие!
Просто безумие. Да, возможно немного такого безумия может пригодиться, мягкое, красивое, разноцветное безумие, а не паника и ужас, которые теперь придут и завладеют мной.
Вода всё ещё шумела в трубах. Всё же мы услышали, как внизу что-то волочиться по полу и гортанное хихиканье. Пауль и Колин несли Тессу в гостиную. Гостиная всегда казалась мне жуткой, теперь у неё есть подходящий житель. Послышалось, как передвигают стулья и закрывают ставни. Они подготавливали ей ложе.
Тильманн снова сел на пол. Я обернула полотенце потуже вокруг плеч, когда садилась рядом, так как дрожь Тильманна передалась и мне.
– О Боже, чёрт ... чёрт ..., – шептал он. – Что же мы сделали? Что сделал я?
Прошло несколько минут, пока до меня наконец дошло, что он плачет. Я ещё никогда не видела, чтобы он плакал. Но это и нельзя назвать обычным плачем. Иногда по его телу пробегала дрожь, как волна, и он коротко всхлипывал. Он не морщился, опустил глаза вниз, прижав сжатые кулаки к дрожащему подбородку.
Я не знала, что делать. Внезапно я увидела в нём снова того, кем он в принципе и является: семнадцатилетнего парня, далеко от дома, родители которого разругались, а будущее не ясно. Он слишком молод! Тесса постаралась, чтобы этого не было видно и не чувствовалось. Он казался намного старше, особенно тогда, когда как уже часто бывало, рассуждал умно не по годам. Но ему всего семнадцать, даже ещё не совершеннолетний. Семнадцать! Куда мы только его втянули? Он совершил убийство, по крайней мере так думал, и да, это убийство мы как таковое спланировали. Его руки, чьи костяшки теперь выделялись светлыми пятнами, направляли нож и воткнули его в грудь Тессы. Я считала это единственно верной альтернативой, даже ещё более верной, чем позволить Колину выступить против Францёза, но теперь я в отчаяние задавалась вопросом, не существовало ли какого-нибудь другого выхода. Потому что настоящий ужас ещё ждал нас впереди. Если мы заболеем чумой, тогда этот вечер всего лишь безобидное вступление.
Я положила левую руку на затылок Тильманна и водила по шее, когда сухое всхлипывание вновь сотрясало его. Я не могла себе представить, что он захочет, чтобы его обняли или даже прижали к себе. Может быть Колин был бы лучшим утешителем со своей последовательностью и жизненным опытом, но он занять внизу, снимая у своей худшей напасти затхлую одежду с тела. Какое сильное чувство отвращения должно быть он испытывает.
А Джианна? По трубам всё ещё шумит вода. Чем она там занимается? Внезапно она стала моей самой большой заботой. Если по прибытии Тессы она всё ещё находилась в шоке, то должно быть сейчас её состояние просто катастрофическое.
– Тильманн, мне нужно проверить Джианну. Я сейчас вернусь.
Да, мне нужно позаботится о ней, так же, как сбежать от собственных страхов, которые становились всё ощутимее и беспощаднее. Галлюциногены окончательно покинули мою кровь. Когда я стану снова совершенно трезвой, то из-за чистой паники полезу на стены. Уже сейчас коротенькое слово «чума» нависало надо моей головой, как дамоклов меч. Чума – это не демон, которого можно изгнать. А бактерия. Бедствие, против которого у нас нет ничего в руках, ни магии, ни каких-либо там символических формул.
Я провела Тильману указательным пальцем по щекам, но почти не почувствовала слёз. Возможно та немногая влага, что я нащупала, это пот и душевая вода. Его всхлипывания утихли. Надеюсь он успокоиться, а я уговорю Джианну как можно быстрее пойти со мной наверх, тогда смогу позаботиться об обеих, и нам удастся отвлечь друга-друга. Никому из нас нельзя сейчас оставаться одному.
Мои опасения подтвердились. Джианна предстала перед моим взглядом, ревя белугой, после того, как замок, после двух метко направленных пинков, поддался. Ссутулившись и с напряжёнными плечами, она сидела в ванной, в которую как раз снова наливала кипяток, сотрясаясь от плача и страха. Её кожа покраснела, как у рака и как у меня. В мыльной воде плавали различные пустые банки от геля для душа, её волосы были ещё мыльными. Я вскрикнула, когда хотела выловить банки из воды. Я чуть не ошпарилась.
– Джианна вылезай, то, что ты тут делаешь, точно не полезно для здоровья ...
Она оттолкнула мою руку.
– Не прикасайся ко мне! Тебя укусили, у тебя это, наверное, уже в крови! – Теперь она начала кричать, не так громко, но зато агрессивно. – Знаете, что вы сделали? Вы убили человека!
– Нет, не убили, – повторила я как мантру то, что уже сказала ранее на чердаке Тильманну. – Человек жив. Демон умер. Случилось именно то, что мы хотели ...
– Именно то, что мы хотели? Нет, Элиза! Нет! Вон там лежит очень старая женщина, знаешь, что это значит? Она ничего не знает, не знает, что такое автомобили, что такое водопровод, что такое электричество ...
– В самом деле. – Вздыхая, я закрыла воду. Теперь и Джианна это услышала. Клик-кляк. Я уже раньше заметила, когда спускалась вниз. Пауль и Колин как раз громко возились на кухне. И всё-таки там было так же это ритмичное щёлканье: клик-кляк, клик-кляк. Тесса включала и выключала свет, как маленький ребёнок, который в первый раз понимает, для чего предназначена эта кнопка на стене. Казалось это её очаровало. Теперь она также начала трясти дверь. Пауль запер её, но ей хотелось немного оглядеться в доме.
– Это так жутко, Эли. – Джианна смотрела на свои покрытые пеной колени. – Я никогда больше не смогу купаться, не думая об этой ситуации, никогда.
– Купание в любом случае переоценивают, – попыталась я разредить нашу катастрофическую ситуацию шуткой, но Джианна не была настроена слушать забавные комментарии, только не сейчас. Я хорошо её понимала. Всё же мне нельзя позволить ей увязнуть в своей паранойи. Кожа на её пальцах и локтях уже сморщилась, а с висков пот бежал ручьями, но она даже не собиралась вылазить из ванной. У меня больше не было сил смотреть на это. То, что она с собой делала, вредно, очень вредно. Я сунула руку в горячую воду и вытащила затычку, чтобы потом сразу же провести ей по голой груди. Заразила. Джианна больше не захочет взять её в руки.
– Извини, – пробормотала я. Она только обвиняюще всхлипнула. В считанные минуты вода утекла. Джианна оставалась сидеть, от неё исходил пар, она потела и дрожала, всё ещё покрытая блестящей пеной.
– Джианна, ты не можешь оставаться вечно в ванной. Здесь не безопасно для тебя. Нам следует пойти наверх. Эту ванную комнату скорее всего захочет использовать Тесса ... Использовать? Как это будет выглядеть? Она не знает, что такое туалет. Насрёт ли просто в угол? От неё вполне можно такого ожидать. Возможно это даже уже случилось. В гостиной есть старый дымоход, который, если ты пришёл из средневековья, можно объявить уборной. Как вообще она может представить себе, что есть и другая альтернатива? Она ничего не знает о туалетах.
Джианна не шелохнулась, а просто беззвучно молилась.
– Кроме того, нужно поговорить с ней, как только тебе станет лучше. Может быть она что-то помнит и сможет дать информацию о папином местонахождении.
– Поговорить с ней? – Джианна нарисовала рукой ещё один крест на груди. – Я?
– Ты единственная, кто её понимает.
– Я почти ничего не понимаю! Она говорит на старом итальянском, с ужасным, грубым акцентом, я могу только догадываться, что она имеет в виду. Кроме того, я не думаю, что она что-то знает. Она даже не понимала, где находится!
– Всё же нам нужно это проверить.
– Я не могу поверить в то, что ты сейчас, в этот момент, можешь думать о поисках своего отца! – Наконец-то Джианна встала и схватила полотенце, прежде чем стекающая пена обнажила её тело.
Я ничего не ответила. Как же я могу не думать об отце? Мне казалось, что он единственный, кто может спасти нас от этого кошмара. Он закончил медицинское образование. Он возглавлял свою собственную клинику. Он бы точно знал, что нужно делать.
– Отойди немного в сторону, Эли, пожалуйста.
На мой взгляд Джианна преувеличивала в своём желание держаться от меня на расстояние. У меня на теле пока ещё нет чумных бубонов. Всё же я подчинилась и встала возле маленького окна, в то время, как она вытиралась и что-то на себя накидывала.
Стало темно, ночь уже давно наступила. В саду Колин принялся сжигать одежду. Его резкие движения казались сердитыми. Когда материал запылал, до нас дошёл едкий и в то же время сладковатых запах. Я быстро закрыла окно, хотя в пропаренном воздухе слишком нагретой ванной комнаты почти невозможно было дышать.
Когда Пауль без предупреждения распахнул дверь, пар рассеялся, чтобы тут же потянуться перед глазами новыми полосами.
– Что я вам сказал? Чтобы вы исчезли наверху! Ни к чему не прикасайтесь, Эли, держитесь подальше от лестничных перил, я всё только что продезинфицировал.
В коридоре пахло как в больнице. Я ненавидела этот запах. Сразу начинаешь чувствовать себя больным, когда вдыхаешь его. Дыша поверхностно, я шагала вверх по лестнице позади Джианны.
– Я сейчас поднимусь к вам, мне нужно ещё уложить её в постель и дать успокоительные.
Да, пожалуйста сделай это, подумала я страдальчески поморщившись. Щёлканье выключателя и стук в дверь чередовались каждую секунду. Это просто сводит с ума.
Тильманн лежал, растянувшись на кровати под скосом, лицо всё ещё бледное, глаза закрыты. Джианна смущённо села на другую кровать. Я, очевидно прокажённая между нами троими, пододвинула надувной матрас к стене, настолько далеко от Тильманна и Джианны, насколько возможно, однако тоже предпочла сесть. У меня было такое чувство, что моя иммунная система откажет, как только я лягу и предоставлю телу передышку.
– Это вообще кто-нибудь заметил? – спросила я осторожно. – Мой крик? И всё такое? – Я кричала, как сумасшедшая. Как раз сейчас, когда никто не хотел говорить, предпочитая молчать, он снова свистящим эхом отдавался в моём слуховом проходе.
– Ты не кричала, Эли, – исправил меня Тильманн. Он звучал, как робот. – Это Тесса. Она не сразу ... умерла.
– Но никто ничего не заметил, – прошептала Джианна. – Футбол. Чемпионат по футболу. Сегодня как раз была игра. Они в это время сами орали как дураки.
Чемпионат по футболу. Правильно, этим летом состоялся чемпионат мира. Как же далеко находилась нормальная жизнь! Мы не имели с ней больше ничего общего. Значит я совсем не кричала?
– Что же я тогда делала, если не кричала? Я больше не видела себя, во всяком случае не такой, какая я на самом деле. – Я была змеёй, чешуйчатой рептилией.
– Ты хотела заползти на неё. Нам кое как удалось стянуть тебя. А потом ...
– Замолчи Тильманн, я больше не хочу ничего слышать! – завопила Джианна. – Я не выдержу! – Рассерженно, она уставилась на меня. – Это касается и тебя, Эли! Больше ничего не говори!
Мы сделали ей это одолжение, хотя мне так хотелось поговорить с Джианной и Тильманном, чтобы не прислушиваться к собственным мыслям. Поэтому мы молчали, когда на лестнице раздались тяжёлые шаги Пауля. Когда он вошёл в дверь, я почувствовала себя так, будто нахожусь в плохой серии про врачей. На нём был одет полный, зелёный, операционный костюм, включая колпак и тапочки. Свои большие руки хирурга он втиснул в резиновые перчатки. Мы видели только его глаза, потому что на рот с носом он нацепил белую маску. При других обстоятельствах я, увидев его, рассмеялась бы. Сейчас же мой брат казался мне приносящим бедствие духом, который сообщит, сколько дней нам ещё осталось жить. Он встал перед стеной, ни к чему не прикасаясь. Дверь тоже закрыл локтем.
– Теперь вам следует хорошо меня выслушать. Чем внимательнее, тем выше вероятность того, что мы выйдем из этой передряги невредимыми. Хорошо?
Джианна и я кивнули, Тильманн не показывая никакой реакции, оставался молча лежать, его открытые глаза были направлены в потолок.
– Хорошо. Кроме Эли ещё кого-то укусили?
– Я не знаю, – ответила Джианна с вибрирующими голосовыми связками. – У меня такое ощущение, что они везде, ползают по всему телу ...
– Это нормально, всего лишь твой страх, – ответил Пауль с убедительным спокойствием. – Как бы там ни было: не прикасайтесь друг к другу. Используйте только ванную комнату здесь наверху, затем тщательно мойте руки. Не покидайте эту комнату. Отныне дом под карантином. Мы не знаем, может ли Тесса передавать микробы, а если да, то какие. Тогда существовали некоторые интересные болезни, не только чума, но также холера, оспа, дизентерия, проказа ... Не нужно паниковать! – воскликнул Пауль, когда Джианна начала хныкать. – Также может быть, что она не болеет ни одной из этих болезней. Кроме того, иммунная система и гигиена играют важную роль при защите от таких инфекций. Раньше люди выливали свои горшки на улицу и совсем не мылись или же встречались вместе в банях, где микробы могли распространится в рекордное время. Именно поэтому вам нужно как можно лучше изолировать себя. Я поставил в коридоре дезинфицирующий спрей. У нас есть ещё только две бутылки, поэтому обходитесь с ним не так расточительно.
Пауль сделал глубокий вдох, как будто ему нужно было набраться храбрости, чтобы продолжить говорить. Видимо эта часть выступления была ещё самая безобидная.
– Если эти блохи переносчики чумы – я говорю если! – то скорее всего это бубонная чума.
Теперь и у меня вырвался вздох. Бубонная чума. Ах, если только чума, тогда желаю повеселиться!
– Вам нужно обратить внимание на то, опухают ли ваши лимфатические узлы и становятся большими и жёсткими. Если да, сразу же предупредите меня. – Он показал нам, где нужно проверять. Шею, подмышки, пах. – То же самое касается температуры, сильного поноса или поноса с кровью, рвоты, кашля с кровью. Туберкулёз тогда тоже был широко распространён, но у него очень долгий период инкубации. И он хорошо лечится. Если будете поносить не сильно, то из-за этого не стоит переживать. Понос может начаться из-за напряжения.
– А чума? Какой у неё период инкубации? – Я заставила себя представить, что сижу на очень интересной медицинской лекции, которую уже давно хотела послушать. В противном случае взорвусь. Совершенно потеряю контроль над собой.
– От трёх дней до недели, как и другие эпидемии. Так долго вам придётся выдержать здесь. Я принесу вам поесть и попить. Кроме того, сейчас вколю антибиотик для профилактики.
Какое же благословение, что Пауль тогда в клинике, без всякого стеснения, занимался клептоманией. Всё же не каждый антибиотик помогает против каждой болезни, существуют разные возбудители, они мутировали на протяжение веков, некоторые из них даже устойчивы к пенициллину и ни один современный ученый никогда не имел под своим микроскопом живую чумную бактерию из средневековья.
Пауль подошёл к постелям, повернул нас на бок и бес какого-либо колебания сделал уколы в голые задницы.
– А что с тобой? – спросила Джианна с тревогой, в то время, как Тильманн всё ещё лежал на своей простыне, в похожей на смерть летаргии. Когда Пауль делал ему укол, он не издал ни единого звука и скользнул назад на матрас, словно кукла, после того, как Пауль отпустил его.
– Я позабочусь и о себе, не волнуйся, – ответил Пауль. В его глазах я увидеть улыбку – неотразимую плутовскую улыбку, которой я никогда не могла сопротивляться. Потом они снова стали серьёзными. – Ты можешь ненадолго выйти со мной, Эли?
Я последовала за ним в крошечный коридор, где он, закрыв дверь в комнату, направил меня в ванную. Из гостиной доносились стук и грохот.
– Она переставляет мебель? – спросила я спокойно.
Пауль разглядывал меня несколько секунд загадочным взглядом, прежде чем ответил.
– Ты сильная, сестрёнка. Сумасшедшая, но сильная. Что конкретно вы там приняли?
– Галлюциногенные грибы. Они должны были вызывать искусственные мечты, чтобы Тесса не смогла похитить у нас настоящие, и мы сохранили ясность. Видимо это сработало. Тильманн только что был уже трезв. Что ...? – Я указала вниз. – Что с ней? Как она себя чувствует? – Ах ты Боже мой, что за вопрос. Но с Тессой у меня не хватает слов.
– Я точно не знаю, – признался Пауль. – У неё температура, которая как раз сейчас поднимается вверх, её лёгкие сильно забиты слизью, она кашляет кровью, лимфатические узлы опухают ... я не могу сказать. Это может быть всё что угодно. Пока что она только помочилась – между прочим рядом с камином – моча немного коричневая, но у меня нет с собой тест полосок. Я не могу ни исследовать вашу кровь, ни сделать другие лабораторные анализы. Мы практикуем здесь медицину, как в средневековье. Не считая медикаментов. И тут мы как раз подошли к моей просьбе.
– Твоей просьбе?
– Да. – Пауль твёрдо на меня посмотрел. Он всё ещё казался мне немного диковинным в своей шапочке и защитной маске на лице и мне причиняло боль то, что нельзя к нему прикоснуться. Мне так хотелось броситься в его объятья, особенно ещё потому, другие с удовольствием выставили бы меня из комнаты. Но контакт запрещён.
– Я не хочу делать себе укол с пенициллином самостоятельно. Может не получиться. Его ведь нужно вколоть в мягкое место, а я чуть раньше надорвался, когда мы тащили Тессу в гостиную. Хочу, чтобы его сделала ты. Так же нам следует решить ещё кое-что вместе. У меня осталось шесть шприцов. Я хочу три приберечь для вас, по меньшей мере три. Два для Тессы. Следовательно – это уже пять. Остаётся ещё один. Могу я взять его для себя?
– И ты ещё раздумываешь? – спросила я с возмущением. – Конечно же ты должен взять его для себя, для кого же ещё!
– Меня не укусили, Эли. И ты уже однажды пожертвовала собой ради меня. Кроме того, может так случиться, что он понадобится Тессе ...
