Текст книги "Изгнание"
Автор книги: Бетти Лаймен-Рисивер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
6
Зима наконец вступила в свои права. Обнаженные деревья создавали прекрасный узор на фоне ясного неба и белых гор, а через их голые ветви там и сям сквозили зеленые пятнышки вечнозеленых сосен, елей, кедров. Ветер намел большие сугробы, а на ручье, где вода прибивалась к тихой заводи, образовалась корочка льда. Позади хижины семьи Джентри, у родника, круглый год выбрасывавшего пенистую струю изумрудной воды, можно было встретить не только мелких зверюшек, но и оленя или лося, пришедших на водопой. Они опасливо приближались к источнику, боясь запаха человеческого жилья.
Джозеф слышал рассказы об уничтожении доверчивых диких животных первопоселенцами, но сам отказывался стрелять в мучимых жаждой зверей.
– По-моему, это очень нехорошо! – убеждал он Амелию.
– Какой вздор! – возражала она. – Какая разница, убьешь ты зверя здесь или в полумиле отсюда? Ну подумай, Джозеф!
Но Джозеф, взяв ружье, отправлялся по короткой дороге в скованные холодом леса, где мог охотиться без угрызений совести.
В хижине Джентри, особенно в комнате с камином, всегда было тепло и уютно, а к обеду подавалось много мяса, турнепса и маисовых лепешек. Время от времени Амелия громко тосковала по зелени, а более всего – по окороку, или «цивилизованному мясу», как она его называла: мясо дичи часто бывало очень жестким. Джентри держали в загоне кабанов и диких свиней, которые тучами носились по лесам, подрывая корни деревьев и громко хрюкая, а потом являлись к дому за остатками маисовых зерен и помоями. Весной у них появится потомство – целый выводок жирных поросят, и к следующей весне, убеждал Джозеф жену, у нее будет вдоволь «цивилизованного мяса».
Зима позволила Джозефу взяться за обещанную мебель. Он начал со столь необходимого шкафа для белья и скамьи. Джозеф терпеливо и любовно обрабатывал дерево, прикасаясь к нему нежно, как к любимой женщине. Покончив с необходимым, он к великому восторгу Амелии смастерил великолепный комод из вишневого дерева, доведя его до совершенства и искусно подогнав все ящики, а также отполировав красноватую поверхность до блеска.
У Амелии с девочками тоже было немало дел по дому. Когда выдавалась свободная минута, они усаживались за большой корзиной со старой одеждой, которая требовала починки и штопки, или вязали, пряли, ткали полотно на маленьком станке, собранном Джозефом. Правда, не было ни льна, ни овечьей шерсти, зато имелись их заменители: осенью все трое собирали дикую крапиву – ее вокруг было видимо-невидимо – и замачивали пучки стеблей, а потом извлекали из них серебряные нити. Вместо овечьей шерсти они пользовались буйволиной, которой тоже вполне хватало: эти крупные животные не только линяли, но и терлись боками о деревья, и хотя их стада ушли уже за несколько миль от поселений, на земле осталось немало шерсти; из нее и крапивных нитей получалась вполне приемлемая грубая ткань.
В холодные зимние месяцы через каждые две недели, если позволяла погода, в блокгаузах форта устраивались танцы или светские вечера, на которых Китти пользовалась необыкновенным успехом.
В ту зиму она получила три предложения: два от пылких здоровяков, молодых людей, которые заявили ей о своей неувядающей любви, а третье – от вдовца с кучей детей, ровесника ее отца. На все она ответила отказом.
Во вторую неделю марта, когда упрямые сугробы все же начали сдаваться и таять под теплыми лучами солнца, Фэй разрешилась от бремени девочкой, и Китти полмесяца прожила в хижине Тайлеров, пока ее сестра немного оправилась от родов. Ей нравилось ухаживать за новорожденной, но она была сильно разочарована тем, что это бледное хрупкое создание оказалось вылитой копией своего отца и не имело ни одной фамильной черты Джентри. Они назвали ее Мартой – в честь матери Бена.
В первую неделю апреля в Бунсборо прибыла еще одна группа новых поселенцев, и в честь встречи было решено устроить праздничный ужин. Закончив домашние дела, все члены семьи Джентри к вечеру приехали в форт.
Громадная старая ель и платаны в низине сияли своей роскошной зеленью, наперебой лаяли собаки, и в форте царило оживление.
Девушки Кэллоувэев и Джемина Бун, едва заметив Китти, поспешили ей навстречу, чтобы поделиться новостями о новоприбывших. Всего приехало шесть семей и даже несколько холостых мужчин.
– Нет ни одной девушки… – разочарованно сообщила Джемина.
– Но одна из женщин, госпожа Мэгги Гамильтон, – продолжила, захлебываясь от нетерпения, Фанни Кэллоувэй, – здорово похожа на девушку, хотя у нее очень старый муж! Она еще не пришла.
– Рафер Мур, – добавила Джемина, – ошалел, увидев ее. Он заявил: «Как жаль, что она уже занята!»
– Молодец, что ответила ему отказом! – воскликнула Бетси.
Китти не могла сдержать улыбки: Рафер Мур был одним из молодых людей, сделавших ей предложение.
Несколько мужчин принесли целую корзину освежеванной и выпотрошенной дичи, и теперь тушки нужно было разрезать на куски.
– У тебя нет никаких вестей о Романе? – спросила Джемина, задерживаясь на минуту, чтобы переброситься парой слов с Китти.
Имя Романа в последнее время часто возникало в разговорах в хижине Джентри. Джозеф был уверен, что к этому времени он уже должен быть на обратном пути в Бунсборо, но проходили недели, месяцы, и постепенно острота воспоминаний о проведенной с ним ночи в лесу угасла. Китти проявляла теперь даже интерес к его жене.
– Нет. А твой отец не получал от него никаких весточек?
Джемина ответила отрицательно.
– Надень-ка вот этот фартук, побольше, – сказала Амелия, обращаясь к Китти. – Иначе вся вывозишься в крови.
Когда Китти подошла к одному из столов, чтобы разделать тушку кролика, она увидела, как в комнату входит высокая полная молодая женщина – с золотисто-каштановыми волосами, в красивом платье. Нетрудно было догадаться, что это и есть госпожа Гамильтон, вскружившая голову Раферу Муру.
Амелия принялась нарезать мясо для бифштексов из окорока оленя. Увидев окровавленную плоть, госпожа инстинктивно подобрала плотно облегавшие ее ноги юбки и отступила назад.
– Признаюсь, – сказала она, обращаясь к Элизабет и отводя глаза от туши оленя, – я никогда особенно не умела работать на кухне. Но сейчас я позову сюда свою черненькую Рейни. – И торопливо продолжила: – Она очень хорошая девочка! Слава Богу, Горас разрешил мне взять ее! Не знаю, как бы я пережила это утомительное путешествие без нее!
С этими словами миловидная молодая женщина выбежала из блокгауза, зажимая платочком нос. Элизабет, глядя ей вслед, неодобрительно покачала головой.
– Боже милостивый, – сказала Амелия с явным сочувствием в голосе, – интересно, сколько она здесь продержится?
Элизабет вскинула свои красивые черные брови.
– Ричард говорит, что Горас Гамильтон из-за войны потерял все свои деньги – это связано с какой-то торговлей. Он думает, что этот человек приехал сюда восстановить свое финансовое положение.
– Ну что ж, – Амелия снова взялась за нож, – желаю ему удачи…
Китти с Бетси перебросились взглядами, но в эту минуту охотники начали по частям приносить куски рассеченной туши буйвола, и работа закипела всерьез.
– Не принесешь ли воды? – спросила Амелия у дочери.
Китти, вытерев руки, пошла к двери, чтобы взять одно из стоявших там деревянных ведер.
Прислушиваясь к стуку и шипению опускаемого в воду раскаленного железа в кузнице, Китти шла по тропинке. Она заметила новый частокол, возведенный в дальнем конце форта, – почти трехметровые заостренные столбы выстроились плотным рядом, закрывая пространство между хижинами.
Китти перевела взгляд на буйные заросли клевера на всем пространстве до горного Ежевичного кряжа, как называли далекую гряду. Глубоко вздохнув, она вдруг почувствовала неизъяснимую радость от того, что просто живет… и живет в полной безопасности.
Чуть дальше в низине бурлил источник. Зачерпнув ведро воды из небольшого прудика возле родника, Китти выпрямилась, вглядываясь в горизонт, когда вдруг услышала чей-то крик:
– Всадник!
Она увидела вороную лошадь – великолепное животное, мягко ступающее по берегу реки. Наездник в бриджах из оленьей кожи, лихо надвинутой широкополой шляпе так сидел в седле, словно в нем родился, а лошадь казалась продолжением его мускулистого тела. Когда он приблизился к роднику, она увидела пару буравящих ее серых глаз, красивый, четко очерченный рот, полные губы, которые расплылись в какой-то притягательно-дьявольской улыбке.
К удивлению Китти, поравнявшись с ней, всадник натянул поводья и остановил лошадь. Спешившись, он сдернул с головы шляпу, и его спутанная шевелюра черных волос, выбившись из-под кожаной повязки, кудрями рассыпалась по плечам.
– Будь я проклят, – широко улыбаясь, сказал он, – если вы не самая очаровательная девушка из всех, что попадались мне от долины Холстон до самого Иллинойса! – В его многозвучном голосе угадывалась легкая картавость. Китти была так ошарашена, что даже не сопротивлялась, когда незнакомец взял у нее из рук ведро.
– Я отнесу его, мисс…?
Глядя ей прямо в глаза, он ждал подсказки.
– Джентри… – наконец удалось вымолвить Китти. Она вдруг почувствовала как у нее странно встрепенулось сердце. – Но… погодите… В этом нет никакой необходимости.
– Услужить леди для меня всегда большое удовольствие!
Он пошел вперед легкой пружинистой походкой, и Китти ничего не оставалось, как последовать за ним, если она не хотела расстаться со своим ведром.
Это был молодой человек среднего роста; широкие плечи и мускулистые руки и ноги делали его крупнее и выше. Бросив на него взгляд украдкой, Китти разглядела затейливые, с бахромой гамаши и узорчатые мокасины.
– Мне кажется, мисс Джентри, – тоном соблазнителя сказал молодой человек, – что у такой прелестной девушки, как вы обязательно должно быть очень красивое имя. – В его серых глазах плясали веселые искорки.
– А мне кажется, – колко ответила Китти, – что я не знаю даже трех букв вашего имени, сэр.
Закинув голову, он рассмеялся, демонстрируя ровные блестящие зубы.
– Каллен Клеборн к вашим услугам. – Он глядел на нее сверху вниз. – Ну?.. – Его черные брови вопросительно изогнулись.
– Китти, – сдалась девушка, невольно улыбнувшись.
– Значит, Китти? Китти… – В его устах ее имя звучало лаской.
Молодые люди, готовившие яму для костра, при крике часового высыпали на открытое пространство между хижинами. Один из подростков стремглав бросился к коню Каллена Клеборна, чтобы отвести его на конюшню. Дэниэл с полковником Кэллоувэем, приветственно улыбаясь, проталкивались через толпу.
– Каллен! – закричал Бун. – Давно пора было нанести нам визит!
Клеборн, которого, очевидно, никогда не покидало хорошее настроение, ответил на приветствие.
Китти старалась не отставать от него, но ее все сильнее и сильнее смущали вопросительные взгляды окружающих.
– Благодарю вас, мистер Клеборн. Я… я теперь сама могу донести ведро, – запинаясь, проговорила девушка, когда они вступили на территорию форта. Она потянулась за ведром, но Клеборн не дал ей за него ухватиться.
– Дэниэл… полковник, – сказал он, поклонившись, – я буду через минуту с вашими парнями, вот только отнесу ведро с водой туда, куда укажет эта очаровательная девушка.
Молодые люди многозначительно подталкивали друг друга локтями. Даже Дэниэлу с полковником трудно было сохранять на лице серьезное выражение, Китти же вся зарделась.
– Вон туда… – Она в отчаянье указала на блокгауз и пошла впереди неожиданного кавалера по тропинке.
Он послушно следовал за ней. Когда, поставив ведро на грубо сколоченную скамейку, Клеборн приподнял шляпу, женщины и девочки начали оживленно перешептываться и хихикать.
– Каллен Клеборн, вы ли это! – Лицо Элизабет Кэллоувэй вспыхнуло от радости. Вытерев руки о фартук, она протянула их гостю.
Клеборн подошел к Элизабет и крепко обнял ее. Она кивнула в сторону Китти и ведра с водой:
– Вижу, вы совсем не изменились.
– Надеюсь, нет, – подмигнул он ей. – Разве можно изменить такого замечательного парня, как я!
– Сейчас нам не до вас, – сказала Элизабет. – Нужно еще как следует потрудиться, иначе не будет ни ужина… ни танцев.
– Танцев? – Глаза у него заблестели, от смеха на уголках губ пролегли крохотные морщинки. – В таком случае я ухожу… если только вы пообещаете мне танец, – поддразнил он ее.
Элизабет рассмеялась:
– Я оставляю это удовольствие для Китти!
Его глаза стрельнули в сторону Китти, и она вдруг почувствовала холодок под ложечкой.
– Я станцую с Китти Джентри, даже если мне придется вызвать на дуэль всех молодых людей в Кентукки!
Он уже направился было к двери, но потом, по-видимому, передумал и одним прыжком оказался рядом с ней.
– Скажите, а Роман Джентри вам не родственник?
– Вы с ним знакомы?
– Да, – сказал Клеборн. – А вы?
– Это мой троюродный кузен… – Китти отвернулась.
Клеборн шутливо отсалютовал ей и вышел из блокгауза, а Китти против своей воли проводила его взглядом, любуясь его легкой походкой. В это время Ребекка Бун выходила из своей хижины. Каллен, заметив ее, подбежал к ней, крепко обнял и оторвал от земли.
– Ребекка, любовь моя! – услышала Китти, и ей сразу стало ясно, что Ребекка так же очарована Кал-леном, как и все другие женщины.
Она вздрогнула, почувствовав чью-то руку на своем плече.
– Мне кажется, девочкам требуется помощь, – напомнила ей Элизабет Кэллоувэй с сияющими глазами.
– Да, мэм, я иду, – торопливо сказала Китти. Лицо ее пылало.
Бетси Кэллоувэй резала турнепс.
– Подумать только! – наклонилась она к Китти. – В Бунсборо приехал Каллен Клеборн! Наверное, он останется здесь.
– Кто он? – прошептала она.
– Скаут. Один из лучших, если верить папе.
– Выходит, ты его знаешь? Бетси расплылась в улыбке.
– Не очень. Отец обычно отсылал нас в кровать очень рано в те вечера, когда он приходил к нам… Мы слышали от Элизабет, что он пользуется дурной репутацией у девушек, но тогда, дома, я и понятия не имела, что это значит. Просто во время его визитов у нас кругом шла голова, и мы с сестрой считали, что он самый красивый мужчина, которого нам когда-либо приходилось видеть.
– Он и сейчас очень красив, – сказала подошедшая Фанни.
А объект девичьей беседы уже заперся в одной из комнат с Дэниэлом и старым полковником, и все трое склонились над столом. Лицо Каллена Клеборна приняло необыкновенно серьезное выражение.
– Англичане прибегают к самым подлым приемам, чтобы настроить индейцев против поселенцев в Кентукки, – начал он.
Дэниэл пригладил свои редеющие волосы.
– Ты уверен в этом, Каллен?
– Несомненно! Я объехал весь северо-запад. Каскаския. Винсенс. Даже добрался до Детройта… – Он ухмыльнулся: – И даже ухитрился избежать британского медвежьего капкана: с моим акцентом я ни при какой погоде не сойду за тори.
Старый полковник с Дэниэлом улыбнулись, но по глазам их было ясно, что они обеспокоены такими тревожными вестями.
– Там меня и застала зима. Я отыскал небольшую пещеру и сосал в ней лапу медведем, пока не кончились холода. Как только лед тронулся, я спустился с гор, перебрался через Огайо в районе водопадов и направился прямиком в форты Хэррод и Бойлинг-Спрингс. Джим Хэррод сказал мне, что сообщит обо всем Бену Логану в Сент-Асаф.
– Когда нужно ждать беды? – спросил Кэллоувэй.
Каллен откинулся на стуле.
– Трудно сказать… – Глаза его сузились, на лице блуждала чуть заметная улыбка. – У меня была одна девица из племени виандотов… милое создание с большими черными глазами… она меня иногда согревала в этой холодной пещере. По ее словам, англичане проводят свою агитацию, но индейцы не доверяют британцам. Правда, они еще не решили, что делать, но непременно решат. Они ведь хотят того же, что и бритты: прогнать поселенцев из Кентукки. А так как у «красных мундиров» руки на востоке связаны, они хотят здесь использовать в своих целях индейцев: чтобы подбить их встать на Тропу войны, особого труда не требуется. В этом году или в Следующем, но они все равно придут сюда.
– Да сохранит нас Бог… – тихо сказал старый полковник.
– На Бога надейся, а сам не плошай! – мрачно заметил Каллен.
Дэниэл, подойдя к окну, выглянул во двор: бочки для сбора дождевой воды, стоявшие по углам хижин, котлы для варки мыла и тряпки на окнах, отдаленно напоминающие шторы… Аромат жареного мяса постепенно пропитывал воздух. Присутствие женщин явно изменило форт.
Дэниэл вернулся к столу. Его силуэт с небольшим брюшком был четко очерчен падавшим на него со спины светом.
– Не хочешь ли остаться и заняться разведкой?
Каллен задумчиво поднял брови:
– Но мне казалось, что у вас есть Роман…
– Да, но он уехал на восток за женой. Просто ума не приложу, кого я могу заполучить сюда, в Бунсборо, кроме этих двух, черт подери, лучших скаутов на границе!
– Целиком согласен с тобой, – отозвался Кэллоувэй, высоко задирая подбородок.
Каллен, встав со стула, бросил взгляд в окно и увидел во дворе Китти Джентри, которая шла по дорожке с одной из девочек Кэллоувэев. Несмотря на то что на Китти были грубые кожаные ботинки, он заметил, что лодыжки у нее тонкие… Потом скользнул взглядом знатока по ее гибкой фигурке, которая вырисовывалась под домоткаными блузкой и юбкой. Подняв голову, девушка что-то сказала своей подружке, и черные волосы упали ей на лицо…
Через мгновение он повернулся к ожидавшим его ответа собеседникам.
– Ну что ж, джентльмены, – сказал он, широко улыбаясь, – мне в данный момент, честно говоря, ехать некуда. Придется остаться в Бунсборо.
С дюжину сальных свечей освещали блокгауз, в котором обычно проводились танцы, и Изекиэл, как всегда, был в превосходной форме. Нежно прижав к плечу свою старую скрипочку и опустив на нее острый подбородок с щеточкой усиков над ним, он водил смычком по струнам, и его ритму подчинялись десятки грохочущих башмаками ног. Помещение использовалось как склад, и его довольно просто было очистить. Возле стен поставили несколько скамеек для пожилых людей.
Пол просто сиял при свете свечей: перед каждым таким сборищем его посыпали маисовыми отрубями, и во время танца пары невольно натирали неструганые доски, доводя их до блеска. Воздух был насквозь пропитан запахом потных, разморенных жарой тел, а так как горячительных напитков не предусматривалось, то от ведра с водой из рук в руки постоянно переходил деревянный ковшик. Малыши следили за тем, чтобы вода в ведре не кончалась.
После двух танцев Джозеф с Амелией отошли в сторонку – понаблюдать за молодыми и поболтать с Элви и Генри Портерами. Старый полковник Кэллоувэй был весьма привлекателен в чистых бриджах из оленьей шкуры; его серебристая шевелюра искрилась в пламени свечей. Даже невзрачный Дэниэл выглядел великолепно: Ребекка настояла, чтобы он надел шерстяные бриджи и мягкую домотканую рубашку.
Дамы вырядились по такому случаю во все лучшее: повсюду кружева, длинные пояса, вышитые шали. На Китти было ее лучшее платье цвета индиго, которое она приберегала для особо торжественных случаев, волосы ее украшала лента с нашитыми самоцветами. Но когда в комнату вошла Мэгги Гамильтон в плотно облегающем ее пышную грудь атласном платье и белых мягких шелковых туфельках, все мужчины обратили на нее восхищенные взоры, а молодые девушки с трудом подавили зависть.
Но больше всего, до боли в душе, Китти поразили туфельки Мэгги. Она с горестным видом посмотрела на свои уродливые кожаные башмаки, которые так тщательно намазала смесью жира с сажей из камина. В таких туфельках, как у Мэгги, ее ножки выглядели бы восхитительно… Она украдкой взглянула на Каллена Клеборна, который в этот момент танцевал с Ребеккой Бун.
С тех пор как Каллен пришел сюда в своих безукоризненно вычищенных затейливых бриджах с уложенными, еще слегка влажными локонами, он ни разу не подошел к Китти, позабыв, вероятно, о высказанном намерении танцевать весь вечер только с ней.
К явному неудовольствию девушек он постоянно болтал только с мужчинами, оценивающе разглядывая пары танцующих и время от времени постукивая по полу мокасинами. Когда же наконец он решил выйти в круг, то потащил за собой смеющуюся Ребекку.
Но несмотря на невнимание Каллена к девушкам, они никак не могли пожаловаться на отсутствие партнеров. Запыхавшись от танцев, Китти решила немного передохнуть. Муж Мэгги Гамильтон Горас – худосочный человек с большим носом, в белом парике и с серебряными застежками на коленях и на башмаках – был на вечере совершенно неуместен: он неохотно и напряженно проделывал нужные па в угоду своей молодой супруге. Мэгги казалась раза в два моложе мужа.
– Китти… хэлло! – К ней подскочил Израил Бун, на его круглом дружелюбном лице сияла давно заготовленная улыбка. Он повысил голос, чтобы перекричать музыку.
– Израил… Что-то тебя не было видно! – воскликнула Китти.
– Я выходил, здесь так жарко!
Китти согласно кивнула. Ей нравился старший брат Джемины – открытый, очень добрый юноша, который быстро превращался в настоящего мужчину. Но хотя он был всего на несколько месяцев старше Китти, она все же видела в нем только мальчишку.
– Может, принести тебе воды? – предложил он. Девушка, улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
Музыка прекратилась, и она услышала, как Ребекка, которой Каллен что-то сказал, расхохоталась как девчонка. Вскоре Ребекка присоединилась к своему мужу, обмахиваясь рукой как веером. Вдруг Каллен повернулся и безошибочно нашел взглядом Китти, словно ему достоверно было известно, где она находится. Когда он сделал первый шаг по направлению к ней, у девушки остановилось дыхание.
В панике она быстро повернулась к Израилу:
– Прошу тебя, станцуй со мной следующий танец!
– Разумеется! – ответил он.
К ним с улыбкой подошел Каллен – красивый, притягательный, неотразимый…
– Китти… – Он дерзко окинул ее взглядом. – Сегодня вечером я поставил свой последний шиллинг на пари, что вы не можете выглядеть еще более привлекательной, – и, увы, проиграл. Она прекрасна, правда, Израил? – Он хлопнул юношу по плечу.
Израил кивнул, начиная кое-что понимать. Китти почувствовала, как у нее заполыхали щеки.
Музыка вновь заиграла, и Каллен протянул ей руку.
– Это мой танец, – твердо сказал он.
Но Китти, гордо задрав подбородок, бросила на него насмешливый взгляд:
– Кажется, я уже обещала этот танец Израилу, мистер Клеборн!
Каллен, однако, не отходил, а Израил, протянув ей руку, кивнул в сторону круга.
– Прошу извинить меня, Каллен. – Он расцвел самой невинной улыбкой.
Брови Каллена поползли вверх, возле глаз от усмешки образовались чуть заметные морщинки.
– Ничего, ничего, – добродушно ответил он. – Но… – Он легонько коснулся запястья Китти, отчего у нее по всему телу пробежали странные электрические волны.
– Больше я не приму вашего отказа. – Он неотрывно смотрел ей в глаза, и на секунду она оказалась словно под гипнозом. Израил потащил ее за собой.
У Китти кружилась голова, девушка едва слышала музыку… Вдруг она с возмущением заметила, что Каллен, не желая пропустить этот танец, пригласил Мэгги Гамильтон. Китти бросилось в глаза, что госпожа Гамильтон безумно возрадовалась: она не спускала глаз с молодого повесы и пользовалась любой возможностью, чтобы повыше поднять юбку и продемонстрировать всем своим великолепные туфельки и стройные лодыжки.
Какой же дурой была Китти, отказавшись от его приглашения… Она с болью в сердце раскаивалась, но когда Каллен посмотрел на нее, Китти сделала вид, что не замечает его, и уделила все свое внимание Израилу.
Наконец танец закончился, и Китти, поблагодарив партнера, подошла к Амелии.
– По-моему, все прекрасно развлекаются, – обратилась Амелия к дочери.
– Да, действительно… – Китти теперь наблюдала, как с глубоким куртуазным поклоном Каллен провожал Мэгги Гамильтон к ее мужу. – Госпожа Гамильтон, кажется, не проявляет никаких признаков усталости, – добавила она, придав своему голосу язвительный тон, – и тут же захотела откусить себе язык.
Амелия подавила улыбку.
– Если ты замужем, это не значит, что ты уже старуха. – Она пытливо всмотрелась в Китти. – Не забывай, что она по существу еще совсем девушка.
Китти кивнула, стыдясь себя.
К ее удивлению, Каллен вдруг подошел к ним и, не дав ей вымолвить ни слова, представился ее матери.
– Да-да, – сказал он Амелии, – теперь мне ясно, откуда у вашей прелестной дочери такая яркая внешность, госпожа Джентри!
Амелия улыбнулась.
– Дэниэл сказал мне, что вы намерены остаться здесь, в форте? – спросила она.
– Да. – Каллен осмотрел блокгауз. – Я уже сейчас вижу, что мне здесь нравится.
Китти надулась, опасаясь, что он снова выискивает глазами Мэгги Гамильтон… Мэгги и ее прекрасные шелковые туфельки.
Изекиэл снова взял в руки скрипку и крикнул:
– Ну, мужчины, выбирайте себе дам!
Каллен бросил на нее сверху вниз необычно робкий взгляд.
– По-моему, этот танец, мисс Джентри, принадлежит мне.
Китти колебалась, не зная, что ответить, и чувствовала, как ее вновь охватывает паника.
– 3-знаете… – заикаясь пробормотала она, – здесь… очень жарко. Может подождем следующего?
– Какой вздор! – вмешалась Амелия. – Когда я была девушкой, мы танцевали до упаду всю ночь! – И, словно угадывая мысли Китти, добавила: – Мы обычно выходили на крыльцо отцовского дома – там, в Виргинии, – и танцевали прямо в чулках, без всяких туфель.
– Отличная идея!
К великому изумлению Китти, он опустился перед ней на колени и принялся расшнуровывать ее тяжелые башмаки. Через минуту она осталась в прекрасно связанных шерстяных, плотно облегающих ступни кремовых чулках. Каллен потащил ее к хороводу танцующих.
Вначале она онемела, но потом вдруг почувствовала, как ей легко без тяжелых башмаков, какой скользкий, какой мягкий пол под ногами. И как радостно улыбается ей Каллен…
Они поклонились друг другу и закружились в танце, не отрывая глаз друг от друга. Вскоре, следуя их примеру, все девушки сбросили тяжелую обувь. Зрители громко хлопали в ладоши, ободряя их, а Изекиэл своей сумасшедшей игрой доводил себя почти до обморока.
Весь остальной вечер Каллен больше ни с кем, кроме как с ней, не танцевал, за исключением одного танца, когда Китти, взмолившись, потребовала передышки. Тогда он отправился очаровывать старую бабушку Хоукинсов. Наклонив свою красивую голову, он закружил старую леди, два или три раза оторвав сильными руками от пола.
Но как только Китти отдышалась, он уже был рядом, и в его глазах цвета дыма, поднимающегося от жаркого лагерного костра, она увидела настойчивую просьбу. На сей раз, кружась с ней, он направил ее в темный угол, где оплывшие свечи еле мерцали, и там неожиданно прикоснулся своими губами к ее губам, отчего по всему ее телу пробежало жгучее пламя… Китти, отстранившись от него и вся дрожа, стремительно выбежала на свет.
После той памятной встречи с Романом она знала, чтомогло случиться теперь. Каллен Клеборн несомненный дамский угодник, и ему, конечно, нельзя доверять. Она не могла рисковать ни своим сердцем, ни своим целомудрием с той легкостью и беззаботностью, каких он ждал.
