Текст книги "Изгнание"
Автор книги: Бетти Лаймен-Рисивер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
– Роман! – крикнул Бун. – Что там происходит? Не давайте им спуску!
– Они отходят, Дэниэл! – откликнулся Роман, не отрываясь от щели, через которую вел наблюдение. – Они отошли сейчас на такое расстояние, что пулей их не достать, только порох переводить на эту дрянь!
Роман видел, как группа шоуни рассыпалась по границе леса, как оттуда выехал индеец на черной лошади с белой отметиной на лбу. У всадника был царственный вид, и из его единственной пряди на лысой голове торчало черное перо. Роман сразу же узнал могущественного вождя:
– Черная Акула.
Он повернулся к Дэниэлу, и друзья обменялись удовлетворенными взглядами. Шоуни, несомненно, теперь рассматривают защитников крошечного форта как вполне достойных, сильных противников: они не направили с отрядом вождя рангом пониже. Говорят, Черная Акула занимает в их иерархии второе место вслед за знаменитым Маисовым Стеблем…
Снова прильнув глазом к щели, Роман увидел, как Черная Акула отчаянно жестикулирует, указывая то по одну, то по другую сторону от себя. Его воины выстроились в линию, протянувшуюся от опушки леса до первой возвышенности Ежевичного кряжа. Они все еще находились на недосягаемом для ружей расстоянии.
– О Боже! – пробормотал Роман. – Их там было гораздо больше, чем мы думали… Скорее всего, человек восемьдесят, если не все сто.
Он сообщил об этом Дэниэлу; тот, поманив к себе Израила, приказал ему передать свои распоряжения в два расположенных в тылу блокгауза, которые находились ближе всех к реке:
– Передай им, сынок, пусть будут настороже: может, они попытаются проскользнуть со стороны берега. Они в два счета могут оказаться внутри форта! Передай им, что с этой стороны я не жду от них никаких неприятных сюрпризов.
Поскольку индейцы еще не приближались, уставший гарнизон, воспользовавшись богоданной передышкой, решил подсчитать потери. Один убит – тело несчастного Гудмэна все еще лежало в низине, – но для остальных побывавших в деле за частоколом, все закончилось довольно удачно. С этим были согласны и Роман, и Дэниэл.
Китти принесла Роману кусок пирога и чашку молока. Он одним залпом осушил ее, даже не подозревая, что так проголодался.
– Налить еще? – спросила Китти, направляясь к Дэниэлу спросить его, не хочет ли и он поесть.
Но Роман не успел ответить – снова зазвучали выстрелы, и он бросился к своей амбразуре.
После нескольких минут ураганного огня индейцы начали наступление, хоронясь за пнями и пригорками. Но атака захлебнулась, и они вновь отступили на безопасное для себя расстояние.
Время шло, война нервов продолжалась целый день, пока за каких-нибудь пару часов до наступления ночи Роман не увидел, как Черная Акула резко вскинул руку и лошадь под ним закружилась на месте. Дернув поводья, он поскакал к темной стене леса. Длинная цепочка его воинов торопливо затрусила за ним.
– Они уходят! – закричал Израил.
Женщины радовались, Китти и Сара обнимались, похлопывая друг друга по спине и весело смеясь от облегчения, Фландерс от души гоготал. Через мгновение шумно ворвался старый полковник, размахивая своей поношенной кожаной шляпой.
– Виват! Мы их отогнали!
В блокгаузе стоял ужасный шум, но он не мешал Дэниэлу с Романом тихо беседовать.
– Я мог бы незаметно проскользнуть и отсидеться в укрытии на берегу, а потом углубиться в дебри, – предложил свои услуги Роман, но Дэниэл отрицательно покачал головой:
– Они могут снова затеять с нами ту же игру. Давай-ка, Роман, не будем больше соваться в расставленные ими ловушки!.. Но, по правде говоря, – сказал он, поглаживая больную ногу, – они наверняка использовали последние два часа перед сумерками для улучшения своих позиций. – Он ухмыльнулся: – Индейцы, как и все дикари, очень суеверны, и если у них что-то не получается сразу, они переносят все на другой день, когда им, по их мнению, непременно повезет.
К утру стало ясно, что Дэниэл смог бы выиграть пари: судя по оставленным следам, стало ясно, что Черная Акула с сотоварищи ушел домой. Запертых за частоколом домашних животных отпустили к реке, и все в форте вздохнули свободно.
18
В Бунсборо жизнь текла спокойно, и поселенцы молились, чтобы индейцы наконец оставили их в покое. Поступило сообщение о том, что Бенджамин Логан со своими людьми вернулся в форт Сент-Асаф.
Появились молодые зеленые побеги, ростки гороха, и вся эта зелень стала большим подспорьем на столах поселенцев, где уже давненько ничего не было, кроме мяса и маисового хлеба.
Раздраженного своей раной Дэниэла уложили на целый месяц в постель, а еще один месяц ему пришлось ходить, опираясь на костыль из дерева пекан.
Не терявшие надежды поселенцы однажды даже устроили танцы. Каллена там не было, но Китти сыграла на цимбалах и спела, а скрипка звенела до самого утра…
Через неделю в форт вернулся Роман, за ним перед наступлением темноты в ворота въехал и Каллен. Оба скаута заметили продвигающийся сюда отряд воинственно настроенных индейцев и тут же стремглав бросились обратно, чтобы предупредить поселенцев и призвать их быть готовыми к отражению нового нападения.
Индейцы пожаловали сразу после рассвета. Они тучей спустились с крутых речных берегов позади форта – словно осы, вылетевшие из улья. Дикари растянулись в цепь, укрываясь время от времени то за пнями, то за пригорками, которые оберегали их от прямого ружейного огня со стороны форта. Через минуту три маленькие хижины возле соленого источника запылали факелами, охваченные черными клубами дыма. Полуголые, с раскрашенными киноварью и охрой лицами и грудью индейцы мчались через поля за пределами досягаемости огня поселенцев, срезая на бегу маис большими мачете. Конные шоуни вытаптывали зеленые ростки.
Стрелки возле амбразур в бессильной злобе молча наблюдали за этим варварством, лишь старый полковник все время повторял: «Проклятые дикари! Чертовы язычники!»
На протяжении всего дня шоуни в перерывах между атаками на форт уничтожали урожай. Они доводили себя до исступления, выкрикивая душераздирающий боевой клич «Ийе!». Но спустились сумерки, и у измученных поселенцев появилась надежда на передышку хотя бы до завтрашнего утра.
Китти через открытую дверь блокгауза видела, как наступает ночь. Она заставила себя подняться с места, чтобы зажечь несколько масляных ламп. Некоторые женщины принесли с собой одеяла и, расстелив их прямо на полу, пытались вздремнуть. В помещении было очень тепло из-за скученности, но обычная для июля жара спала, и время от времени в дверь проникал приятный свежий ветерок.
Мужчины стояли на своих постах. Каллен, когда Китти подошла к нему, нежно улыбнулся ей:
– Тебе нужно немного отдохнуть, девочка моя, – он провел пальцем по ее щеке. – Сегодня ночью наверняка будет тихо.
– А ты? – спросила она.
Каллен вздохнул. У него не было времени побриться, и теперь щеки и подбородок его покрывала черная щетина.
– Я буду меняться с другими. Иди отдохни.
Она сделала как он велел: вернувшись в темный угол, расстелила одеяло и легла. Чувствуя, что ее одолевает смертельная усталость, Китти вдруг осознала, как же их здесь мало… И сколько дикарей ожидают там их смерти…
Уже перед рассветом она проснулась от чьего-то легкого прикосновения к плечу. Открыв глаза, она увидела над собой круглое лицо Элви Портер.
– Сара просит тебя придти, – сказала Элви как можно тише, чтобы не разбудить других.
Китти быстро села.
– Где она? Что случилось?
– У нее сильные боли.
– Нет, не может быть… для схваток еще рано…
Китти, вскочив, побежала за Элви.
На небе все еще ярко светили звезды, задувал свежий мягкий бриз от реки. Они прошли через двор мимо главных ворот и подошли к блокгаузу на другом краю форта.
Элви провела Китти мимо спящих вповалку и дежурных стрелков в дальний угол, где спиной к стене прислонилась Сара. В лице ее не было ни кровинки. Рядом с ней сидела Ребекка.
– Китти, по-моему, началось, – в ужасе сказала Сара. – Но ведь еще рано…
– Знаю, – ответила Китти, беря ее за руку.
– Я не хочу, чтобы Роман об этом знал, ему и так хватает забот!
Глухой голос Сары вдруг перешел в визг:
– Я больше не могу находиться здесь! Я не желаю, чтобы все на меня глазели! Я хочу домой, в свою хижину!..
Китти беспомощно посмотрела на Ребекку и Элви.
– Давайте проводим ее, – тихо сказала Ребекка.
По просьбе Сары Китти поручила Уинфреду передать Роману, когда тот проснется, что его жена дома, и женщины вчетвером отправились к хижине Джентри, стараясь держаться в тени, чтобы их не заметили засевшие за рекой снайперы.
Лунный свет лился через открытую дверь. Сара устремила рассеянный взгляд на закопченный камин.
– Огонь погас…
– Сейчас раздобуду угли! – встрепенулась Элви.
Она выбежала, а Ребекка с Китти закрыли щели на задней внешней стене хижины, через которые они могли стать мишенями для индейцев, одеялами. Потом зажгли лампу. Элви скоро вернулась с тлеющими красными угольками.
У Сары начался новый приступ.
– Может, это преждевременные роды? – предположила Элви. – Такое часто случается при первом рождении. Но все равно еще ужасно рано, схватки могут прекратиться сами собой…
Элви поставила греть воду для чая из американского лавра. Когда он был готов, Саре налили большую чашку бодрящего горячего напитка. Она крепко сжала ее в ладонях.
– Ах, как вкусно…
Но едва произнеся эти слова, Сара отставила чашку и схватилась за живот. Она вся напряглась от боли…
Снаружи ночную тишину вдруг снова разорвала пальба. Женщины в страхе вздрогнули. Ребекка поспешила захлопнуть дверь и вернулась на прежнее место.
– По-моему, уже всходит солнце… Наверное, индейцы опять взялись за свое.
Сара чуть слышно застонала, и Китти взяла ее за руку.
– Ничего, наши мужчины их отгонят, как и вчера! – уверенно заявила она, хотя у нее самой сердце колотилось о ребра от охватившего ее ужаса.
Но с каждым новым залпом Сара все сильнее напрягалась всем телом, а терзавшим ее болям, казалось, не будет конца.
– Ох! Прошу вас, пойдите посмотрите, что там происходит! Китти, умоляю тебя! – канючила она.
– Если ты постараешься успокоиться, – ответила Китти.
Сара, кивнув, сцепила свои длинные пальцы.
Ребекка подошла вслед за Китти к двери.
– Попробуй найти там бабушку Хоукинс, – прошептала она. – Может, она что-нибудь сделает… Я не очень надеюсь, что ее ребенок выживет, если роды начнутся сейчас, на шестом месяце…
Китти тяжело вздохнула, соглашаясь. Она уже хотела выйти за дверь, но Ребекка схватила ее за руку:
– Ты сама там поосторожнее, пожалуйста!
Выйдя на крыльцо, Китти оперлась спиной на закрытую дверь, оглядывая двор. Вдруг она вспомнила, что не предупредила накануне Каллена о том, куда пойдет, и как только перестрелка немного стихла, Китти бросилась через двор, стараясь жаться поближе к хижинам.
Она нашла Каллена на своем посту. Он встревоженно обернулся к ней:
– Куда это ты пропала, девочка моя? Я уже начал волноваться!
Она рассказала ему о Саре. Его густые черные брови поползли вверх, и он печально проронил:
– Она ведь может потерять ребенка, да?
– Не знаю.
– По-моему, Роман будет сильно переживать из-за этого…
Китти кивнула. Потом спросила:
– Ну, как тут дела?
Каллен сдвинул шляпу на затылок.
– Эти поганые язычники что-то очень настырны, девочка моя. – Он чарующе улыбнулся ей. – Но пока мы их сдерживаем, не бойся! Тем не менее… – Несмотря на лучезарную улыбку, в его глазах она заметила что-то ужасно серьезное. – …ты лучше заряди-ка старый пистолет своего отца и обязательно бери его с собой, когда придешь в следующий раз, хорошо, дорогая? – Он хотел было сказать ей еще что-то, но в это мгновение пуля вонзилась в толстое бревно в стене. Китти вздрогнула от ее противного визга. Каллен, быстро заглянув в щель, снова повернулся к ней, протянул руку и нежно дотронулся своими большими пальцами до ее губ.
– Побереги себя и сделай то, что я тебе велел, – сказал он охрипшим голосом. Мягко оттолкнув ее от себя, он просунул дуло ружья через бойницу, косым взглядом пробежавшись по всей длине его ствола.
– Смотри, чтобы с тобой ничего не случилось… – сказала она, отворачиваясь от него, но горло ее так сжалось, что из него вырвался лишь какой-то шипящий шепот.
В поисках знахарки Китти побежала к блокгаузу напротив, хотя ей так не хотелось туда входить… Из-за того, что там был Роман. Она решила сделать все, что в ее силах, чтобы постоянно его избегать. Но если ей это не удастся, придется придумать что-то другое… В любом случае так хотела Сара…
Она поравнялась с дверью – и у нее от неожиданности перехватило дыхание. Китти отпрянула назад, иначе бы ее сбил с ног выскочивший из стремительно распахнувшейся двери Роман. Схватив ее за плечи, он в упор посмотрел на нее такими глазами, каких прежде она у него никогда не видела.
– Что с Сарой?! Тут одна женщина сказала, что ей плохо… Это из-за ребенка, да?
Китти раскрыла было рот, чтобы успокоить его, но глаза Романа так сверлили ее, что как она ни старалась, слова не выходили. Она вообще не умела лгать, тем более Роману.
– Она… не хотела, чтобы ты узнал об этом. Сейчас ее мучают схватки, Роман. Но не очень сильные, – поспешно добавила она. – Мы думаем, что все еще может обойтись…
Тут с новой силой возобновилась перестрелка, и Китти услышала, как заорал Дэниэл:
– Они поджигают форт! Не подпускайте их близко, ребята! Роман, куда ты, к черту, пропал?!
Роман задержался лишь на мгновение.
– Ты побудешь с ней?
Китти кивнула.
– С ней там Ребекка. И Элви… – Последние слова она бросила ему уже в спину.
Воздух в блокгаузе был пропитан резким запахом пороха. Подбежав к ближайшей незанятой амбразуре, она забралась на бочонок от пороха, чтобы выглянуть наружу, – и увидела блестящее от сала туловище индейца, припавшего к шее белого пони. Держа в руке факел с раздуваемым ветром огненным шлейфом, он погонял несчастное животное и в хвост и в гриву. Она отлично видела полосы краски на его щеках. Вдруг он, свалившись с лошади, покатился по земле словно бесформенный куль с маисом; отброшенный в сторону факел горел, не причиняя никому вреда. Пони его встал на дыбы и громко заржал. Едва его передние копыта коснулись земли, он галопом поскакал обратно к своим.
Китти опустилась на пол, обхватив себя руками, чтобы унять дрожь в теле. Она внимательно оглядела тесное помещеньице блокгауза. Каждый здесь был занят своим делом: одни нарезали куски ткани для пуль и пропитывали их жиром, другие передавали готовые пули, третьи заряжали лишние ружья… Все работали тихо, молча, хмуро – на лицах она читала твердую решимость, однако не без страха в глазах.
Китти увидела бабушку Хоукинс, которая перевязывала кому-то руку, и скороговоркой сообщила ей о состоянии Сары. Старушка, потянув себя за жиденькие пряди, взяла свой мешочек с «докторскими принадлежностями».
Снаружи весь воздух, казалось, звенел от визга и воплей индейцев. Люди на стенах, сыпля ругательства, стреляли по живым мишеням и снова перезаряжали ружья. Собаки, словно обезумев, с отчаянным лаем носились взад-вперед по двору. Китти и старая Хоукинс жались по стенам, пока, наконец, дошли до хижины Сары. Ребекка встретила их в дверях.
– Господи, что там происходит?! Что за содом? – тихо воскликнула она.
– Они рвутся к стенам, чтобы поджечь факелами форт… – прошептала Китти, нервно поглядывая на Сару. – Но пока их отбивают.
Губы Ребекки превратились в сплошную тонкую линию. Она поманила бабушку Хоукинс в комнату.
– Боли у нее усиливаются, – сказала она.
Китти сжала ее руку, вдруг вспомнив о своем обещании Каллену.
– Я сейчас вернусь! – бросила она и выбежала.
Китти влетела в свою хижину и сразу же нашла старый пистолет Джозефа в нижнем ящике шкафа вишневого дерева. Рядом с ним лежал небольшой мешочек для пуль. Она быстро зарядила оружие и, засунув мешочек в карман юбки, с пистолетом в руках бегом вернулась в хижину Сары.
Жена Романа тихо стонала – начинался очередной приступ. Бабушка Хоукинс склонилась над ее кроватью. Воспользовавшись этим моментом, Китти незаметно положила пистолет на каминную полку. Господи, пусть он никогда не понадобится…
У Сары начали отходить воды.
Бабушка Хоукинс только цокала языком да кивала головой.
– Ничем не остановишь этого младенца… Я видела одного или двух, которым удалось выжить после таких ранних родов. Одного… или двух… – Она сглотнула слюну, отвисшая под подбородком старческая кожа дрожала. – Ну… что ж теперь делать, придется принимать его таким…
К концу дня боли усилились.
– Боже, как больно! – завывала Сара. – Как больно! – Она тяжело дышала, пот крупными каплями выступил на лице.
– Она слишком напрягается… – неодобрительно качала головой знахарка. – Если бы она расслабилась, ей стало бы легче.
Сара вздрагивала от любого доносившегося снаружи звука. По тропинке бежали люди, стуча башмаками, слышались крики мужчин.
– Дэниэл говорит, чтобы мы не сводили оттуда глаз, ребята! Он считает, что эти дьяволы опять что-то замышляют, теперь уже со стороны берега… Они думают, что застанут нас врасплох… что мы здесь спим…
Сара еще больше напряглась всем телом от охватившего ее страха и больше уже не могла избавиться от него.
– Господи! Что же будет с нами, если они сюда ворвутся? Мой ребенок… они заберут его! – Роженица расплакалась и, не в силах сдержать стоны, начала метаться по кровати. Начался новый приступ, и впервые она закричала, судорожно хватая Китти за руку.
– Сара… Сара… я знаю, тебе больно, – старалась успокоить ее Китти. – Но попытайся все-таки… попытайся расслабиться, помоги ребенку выйти на свет! Больше ни о чем не думай. Обо всем позаботятся Роман с Калленом, другие мужчины… Они не позволят дикарям ворваться в форт!
– Ну-ка тужься, да посильнее, как я учила! – поощряла ее бабушка Хоукинс. – Если будешь тужиться, все быстро кончится.
Белый живот Сары весь покрылся складками, словно большой узел, завязанный где-то внизу. Под ее согнутыми в коленях ногами образовалось кровавое месиво. Между приступами схваток она вроде бы немного отдыхала, но то и дело дергалась, прислушиваясь к тому, что происходит во дворе форта.
– Роман… Я хочу видеть Романа! – За этими словами последовал пронзительный вопль. От нового приступа боли она вся скорчилась, лицо ее исказилось.
– Он скоро будет! – утешала ее Китти. – Сейчас он не может придти, но скоро будет… скоро… Сара.
– Тужься, тужься! – умоляла ее Ребекка.
Теперь приступы следовали один за другим, и Сара, выгибаясь всем телом, громко кричала. Китти молилась про себя, чтобы ее дикие вопли не услышал Роман. – Мы уже видим его головку! – поощрила она ее. – Еще совсем немножко…
Сара, полусидя на кровати, набрала полные легкие воздуха, еще раз натужилась… Пот ручьями стекал с ее лица. И вот с последней попыткой из нее выскользнул в потоке вод и крови младенец, угодив прямо в подставленные руки Китти. Заметив, что он чуть-чуть шевелится, бабушка Хоукинс взвизгнула от радости.
– У тебя девочка! – крикнула Китти Саре, которая безжизненно откинулась на подушку.
Напрягая шею, она глазами поискала ту, которую только что произвела на свет.
– Погоди, погоди, сейчас мы ее тебе покажем! Минутку…
Бабушка Хоукинс быстро перевернула младенца, держа его за пятки головой вниз, и звучно шлепнула по попке. Он глубоко задышал, чуть не задохнувшись от хлынувшей изо рта жидкости, и издал слабый крик. Положив девочку на выровнявшийся живот Сары, она ловко распутала пуповину и отрезала ее, потом передала ребенка Китти, которая отнесла его на стол, где они вымыли маленькое тельце и завернули в пеленки.
– Какая милая крошка… – сказала Ребекка.
– И в самом деле, – согласилась Элви, но лица их сразу же помрачнели, едва они увидели бледное личико несчастного ребенка, заметили, как он ртом хватает воздух: казалось, у него недостает сил, чтобы издавать даже самые слабые звуки, поэтому теперь он лежал молча.
– Ну-ка потрите его получше! – приказала бабушка Хоукинс, не отходя от Сары. Она бросала свои быстрые как у птицы взгляды в сторону ребенка. – Не бойтесь причинить ему вред. Нужно усилить его кровообращение.
Вооружившись чистой тряпкой, они энергично принялись растирать тельце, но девочка слабо на все это реагировала, а ее дыхание становилось все более частым и поверхностным.
– Боже мой! – шепотом молилась Китти, и ее слова слышали лишь две женщины рядом с ней. – Не дай умереть младенцу!
– Вытащите из моего мешка темную бутылочку. Попробуйте влить ей в рот хотя бы чайную ложечку. Только понемногу…
Китти бросилась выполнять очередное распоряжение старухи. Ей удалось влить несколько капель остро пахнущей жидкости, но она не заметила никакой реакции – у девочки лишь чуть приподнялась грудка, когда она их проглотила. Поперхнувшись, она начала дергать ручками, а через минуту замяукала как новорожденный котенок. На коже у нее появился ужасный восковой оттенок, и Китти в отчаянии наблюдала, как дыхание у ребенка становится все незаметнее. Наконец грудка ее в последний раз приподнялась и замерла.
Ребекка, посмотрев на бабушку Хоукинс, покачала головой.
– Принесите воды! – приказала старуха, помогая Саре избавиться от последа. – Горячей, из чайника, но только не кипяток. Просто теплой. И еще холодной. Вначале окуните ее в теплую, а потом в холодную… Посмотрим, может получится…
– Ну, как она там? – спросила Сара уже более уверенным высоким голосом. – Принеси ее мне, Китти! Прошу тебя.
– Сейчас… – ответила Китти. – Подожди немного…
Они налили в два больших чана воды – холодной и горячей – и быстро погрузили тельце младенца по самую шейку сначала в горячую воду, а потом в холодную. Не почувствовав никакой реакции, они повторили процедуру – в холодную… в горячую… в холодную…
– С ней что-то случилось! – закричала Сара, пытаясь слезть с кровати. Элви подбежала, чтобы помочь бабушке Хоукинс удержать ее. – Я сама о ней позабочусь! – Сара, плача, не прекращала попыток подняться.
Отчаявшаяся Китти вытащила из воды младенца и, стряхнув с него воду, снова положила на стол. Наклонившись над девочкой, она прильнула губами к ее маленькому ротику и начала вгонять в него воздух, пока ее не оттащила Ребекка.
– Бесполезно… – тихо сказала она, но ее слова все же донеслись до Сары.
И она, медленно опуская голову на подушку, раскрыла рот; крика ее не было слышно.
Женщины молча постояли несколько минут, не обращая внимания на тишину за стенами хижины. Потом бабушка Хоукинс снова склонилась над Сарой, остальные помогли ей привести ее в порядок. Китти осторожно вытерла младенца, с пронзительной печалью чувствуя, какой крохой она была и как была похожа на Сару: у девочки были такие же, как у нее, тонкие черты лица. Потом она завернула ее в чистую простыню, оставив лишь одно маленькое личико.
– Я хочу посмотреть на нее, – сказала Сара.
В ее дрожащем голосе звучали тоска и страшное изнеможение. Китти принесла свой скорбный маленький сверток и вложила его в руки Сары. Бабушка Хоукинс грустно покачивала головой с жиденькими седыми космами.
Роман, толкнув локтем дверь, остановился на пороге. Он глазами поискал Сару. Все тело его словно окаменело. Сара медленно повернула к нему голову. Волосы ее разметались по подушке, лицо было белым как простыня, и ее вид сильно испугал его. Она протянула к нему руку.
Китти стояла возле камина, помешивая попыхивающее содержимое железного горшка, свисающего над огнем. Она быстро вытерла руки о фартук.
– Я сейчас вернусь, – сказала она, переводя взгляд с Сары на Романа и обратно.
И мимо них выскользнула из комнаты.
Ребекка сообщила Роману обо всем совсем недавно. Она ждала, когда прекратится стрельба, когда индейцы, подобрав своих убитых, отойдут к Ежевичному кряжу и скроются в густом лесу. Как же неловко чувствовал он себя здесь, в этой комнате, сидя на краю кровати своей страдалицы-жены… Ему некуда было девать ноги, он не мог передать словами, что творилось в его душе… Наклонившись, он обнял Сару, нежно прижал ее к себе, а она, уткнувшись ему в грудь, зарыдала.
– Роман… Роман… – причитала она в долгих паузах между вдохом и выдохом. – Наш ребенок умер…
– Я знаю, – тихо сказал он. И они снова прильнули друг к другу.
Тени все удлинялись и темнели. Теплый бриз, прорвавшись в окно, разгонял спертый воздух.
Роман, опустив Сару на подушку, глядел на нее сквозь сгущающиеся над ней тени и видел бусинки слез между ресницами.
– Я пришел бы раньше, если б мог, – сказал Роман. Он встал зажечь масляную лампу и, подойдя к камину, бросил несколько ложек горячей похлебки в деревянную миску. Потом снова сел на край кровати, протянул ей ложку.
– Нет, Роман… я просто не в силах…
– Ну ради меня! – настаивал он, дуя на ложку с похлебкой; остудив, он принялся кормить ее как ребенка. – У нас появится другой малыш…
Слова не выходили, застревали в горле… Нет, потеря была слишком тяжела.
– Мне пора идти, – сказал он.
– Нет, нет…
Он снова сел рядом.
– Индейцы пока отошли – делают вид, что возвращаются домой. Но мы не должны поддаваться на обман – скорее всего, они готовят нам ловушку, и когда стемнеет, нам с Калленом надо во всем убедиться.
– Нет!.. Роман, прошу тебя! – она снова расплакалась. – Не покидай меня! Не уходи! – Она с мольбой протянула к нему руки, и он почувствовал, как у него все переворачивается в груди.
– Но мне нужно идти, Сара! Пойми, я должен выполнять свои обязанности! Ведь на меня возложена такая ответственность! Я не могу перекладывать ее на плечи других – даже в такой момент.
На горящем полене в камине выступил шипящий сок, и оно почернело. В комнате стояла полная тишина, если не считать этого шипения. Сара, потерев покрасневшие глаза, опустила руки. Лицо ее было бледным, измученным.
– Прошу тебя, будь осторожнее… – наконец промолвила она, пытаясь улыбнуться ему.
Роман нежно поцеловал ее, погладив по прекрасным белокурым волосам. Рука его на минуту задержалась у нее на голове, потом он взялся за сборы.
Снимая с колышка запасной мешочек для дроби, Роман увидел на каминной полке пистолет и сразу узнал его: оружие Джозефа. Он бросил взгляд на Сару, стараясь понять, известно ли ей о нем, и запихнул его за пазуху своей охотничьей рубахи.
Роман вышел, унося с собой ее образ – образ слишком изнеженной женщины, совершенно не приспособленной для походной жизни форта… Вдруг он снова почувствовал саднящую душу вину за то, что привез ее в эту дикую, первозданную страну, и вновь знакомо заныло в груди. Но, убеждал он себя, через год или два здесь все изменится: с индейской угрозой будет покончено, появятся новые города – и она сама убедится в том, какое верное решение они приняли, приехав сюда. Ребекка права, у них еще будут дети!
Он постучал в дверь хижины Клеборнов, и Китти тут же ему открыла. И у нее под глазами была синева от усталости, но она радостно протянула к нему руки:
– Роман, входи!
– Каллена нет? – спросил Роман. Сделав шаг вперед, разведчик сразу увидел шотландца, перебрасывавшего через плечо ремешок от порохового рожка. – Не хочу подгонять тебя, но уже стемнело.
– Я готов, – ответил Каллен. Он поколебался, не зная что сказать, потом дружески крепко сжал ему плечо: – Мы ужасно скорбим, Роман.
Роман кивнул, выражая признательность.
– Если ты посидишь с ней сегодня ночью, – обратился он к Китти, – я окажусь у тебя в неоплатном долгу.
– Я и собиралась это сделать – пойду туда, как только вы уедете.
Он вытащил из-за пазухи пистолет Джозефа.
– По-моему, эта штука принадлежит тебе.
Китти улыбнулась. Взяв пистолет, она положила его на стол.
– Пусть будет под рукой. Роман… – Голос ее задрожал. – Ты не хотел бы перед отъездом взглянуть на девочку? Она сейчас у Элви, там ее обряжают к завтрашним похоронам.
«Ее обряжают»… Эти слова болезненным эхом отозвались где-то в глубине его существа. Роман был уязвлен тем, что услышал. Никто не сообщил ему, кто родился, а он и не спрашивал, но почему-то был уверен, что это непременно мальчик… Но он ничего не имел бы и против девочки…
В смятении Роман ничего не ответил. За последнее время он насмотрелся столько смертей, что сейчас не мог заставить себя взглянуть еще и на мертвого младенца. Его младенца… Качнув головой, он быстро вышел за дверь.
Когда Роман с Калленом вернулись и сообщили, что индейцы и в самом деле возвращаются к берегам Огайо, ворота форта тут же широко распахнулись, пропуская оголодавший и нетерпеливый скот к реке, на сочное зеленое пастбище. Во время осады погиб один человек, и теперь поселенцы собрались на небольшом кладбище за стенами форта, чтобы предать земле его и ребенка Романа Джентри. Выполнив скорбную обязанность перед мертвыми, они мрачно осматривали урон, нанесенный их урожаю.
– Ну и ну… – протянул старый полковник, стоя между втоптанными в мягкую землю маисовыми стеблями и лозой тыкв и с хмурой печалью оглядывая перепаханный копытами участок, который всего два дня назад был буйно-пышным, радующим взгляд огородом. – Мы еще можем посадить зелень и турнепс… И картошка уродится, если только не наступят ранние холода… Может, нам еще удастся все это собрать и использовать на корм зимой.
Но все знали, что из-за уничтожения урожая им грозят трудные времена. Да и кто мог предвидеть, когда вернутся индейцы?
Дэниэл приказал гонцу во весь опор мчаться до поселков поселенцев в Северной Каролине и там, за горной грядой, узнать, какую помощь они могли бы оказать попавшему в беду форту. Несмотря на опасность, задание вызвался выполнить спокойный парень Уильям-Бейли Смит, на которого можно было положиться.
Через несколько часов в леса отправилась охотничья партия для заготовки свежего мяса. В ушах охотников звучало строгое предостережение Дэниэла:
– Каждый выстрел должен быть на учете, ребята. У нас осталось чертовски мало пороха.
