Текст книги "Изгнание"
Автор книги: Бетти Лаймен-Рисивер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
14
Погода оставалась холодной, бушевал ветер, но молодожены в хижине, подкладывая длинные поленья в огонь камина, веселились и частенько проскальзывали под стеганое одеяло, чтобы насладиться друг другом, но все равно были ненасытны.
Их счастливое уединение от прочего мира подошло к концу в первый день нового года, когда Роман въехал в ворота форта, ведя перед собой с полдюжины изможденных, дрожащих мужчин. Один из них, раненный в пятку, тяжело опирался на тростниковую палку, а у второго была перевязана голова – пуля царапнула его по виску. Они зашли в блокгауз, где робко и смущенно улыбались, принимая из рук чашки с маисовой водкой, и рассказывали Дэниэлу и другим свою историю.
Они жили в форте Мак-Клиланд – последней фактории к северу от реки Кентукки, и индейцы прогнали их после двухдневных изматывающих атак. Многие из них отправились в Хэрродтаун и форты побольше, а эти шестеро выбрали ближайший форт – Бунсборо. Роман встретился с ними в дебрях и привел сюда.
Потом Дэниэл, Роман, Каллен и старый полковник что-то чуть слышно обсуждали, и на лицах их залегли глубокие морщины озабоченности.
– Шоуни шалят. Выходит, зима им не помеха? – спросил Дэниэл Романа.
Тот кивнул:
– Я везде видел их следы.
– Нужно предупредить поселенцев, пусть приходят сюда немедленно! – встревоженно сказал Кэллоувэй.
– Да, пошлю кого-нибудь, – отозвался Дэниэл, нервно потягивая мочку уха. – А пока, Каллен, мальчик мой, попрощайся-ка со своей маленькой женушкой, нежно поцелуй ее. Нужно как следует разведать обстановку на реке. Пройди до самой Огайо. Роман, ты сам выберешь себе нужный маршрут. Я бы хотел послать вас вдвоем, но поодиночке вы прочешете гораздо большую площадь.
Каллен, молча кивнув, пошел собирать вещи, и через какие-нибудь полчаса он уже выезжал из ворот форта; его фетровая шляпа, как всегда, съехала на затылок. Обернувшись, он махнул Китти рукой и озорно подмигнул. Она грустно махала ему в ответ до тех пор, пока Сквайр с кузнецом Уинфредом Бурдеттом не захлопнули тяжелые ворота, закрыв их на громадный дубовый засов.
Китти представила, как Каллен, прильнув к черной шее своей кобылы, галопом скачет по долине, чтобы поскорее укрыться в густых лесных зарослях. Из его скудных рассказов Китти поняла, что безопасности не гарантировало ни одно место вокруг, за исключением вот этих толстых бревенчатых стен форта…
Где-то в глубине души воскресли отзвуки того трагического дня, у Выдряного ручья… Она застыла на месте, снова услышав громкий ружейный выстрел и пронзительный клич индейца, который ей никогда не забыть; словно наяву завизжала мать – и ее забила дрожь, пришедшая на смену тому оцепенению…
Только почувствовав на спине чью-то сильную руку, она вернулась к реальности. Перед ней стоял Роман.
– Не хочешь зайти к нам в хижину? – спросил он. – Сара будет очень рада тебе.
– Ты снова уезжаешь?
– Да, но прежде нужно ухватить несколько часиков сна.
Китти кивнула. Им, конечно, лучше провести эти часы наедине. Если они не займутся любовью, то Сара будет просто тихо лежать рядом и сторожить его сон.
– Передай ей, что я зайду попозже, – сказала она.
Ей не хотелось просить его поберечься, быть осторожнее: Китти знала, что Роман не допустит оплошности. Прикоснувшись к его руке, она зашагала к своей хижине.
Но столь желанный отдых, на который рассчитывал Роман, был нарушен час спустя приездом нарочного из Хэрродтауна с сообщением о том, что на Джорджа-Роджерса Кларка и его людей, перевозивших порох с форта Питта, напали шоуни.
– Порох удалось доставить в безопасное место, в Хэрродтаун, – заверил худой, обтянутый морщинистой кожей старый охотник, которого обязали выполнить это задание. – Но среди них есть убитые… и, говорят, дикари захватили кузена самого Кларка.
– Джозефа-Роджерса?! – застонал как от боли Роман, вспомнив этого быстроглазого юношу.
– Майор Кларк просил, чтобы ты приехал к ним. Они будут тебе весьма признательны.
– Майор? – переспросил Роман.
По лицу старика расползлась добродушная улыбка, демонстрирующая желтые от табака зубы:
– Капитана повысили.
Роман, услышав сдержанное «входите», толкнул дверь. Джордж Кларк сидел за небольшим кустарным столиком, который он приспособил под конторку, и громко скрипел пером при мерцающем свете свечи.
– Джордж! – позвал Роман, и Кларк тут же вскинул голову.
Он расцвел радушной улыбкой при виде высокого скаута, и глаза его стали почти такими же синими, как у Романа.
– Роман, ты… – Отбросив в сторону перо, он энергично тряхнул его руку. – Как я обрадовался, узнав, что мой нарочный застал тебя в форте! Захода… заходи, присаживайся. У меня припасено немножко доброго рома, который не помешает в такую холодную ночь.
Их разделяли какие-то два года в возрасте, и они сразу понравились друг другу, еще когда служили вместе в Виргинии.
– Я слышал о нападении, – сказал Роман. – Мне так жаль, видит Бог, Джордж…
Кларк мрачно сжал челюсти.
– Остается только надеяться, что он встретил быструю смерть. Мне не хотелось бы описывать его семье, что с ним могло произойти.
В его глазах со слегка опущенными уголками Роман увидел скорбь от тяжести утраты. Но Кларк тут же вскинул голову и выпрямил спину: он по-прежнему оставался человеком военной самодисциплины.
– Во всяком случае, нам удалось сохранить порох, и теперь нужно разделить его между фортами.
– В Мак-Клиланде никого не осталось, – напомнил ему Роман.
– Знаю. Большая часть переселенцев оттуда пришла к нам. Но у нас остается три форта… После возвращения сюда Джима Хэррода у нас остались Хэрродтаун, Бунсборо и Логан. И только Богу известно, сколько индейцев блокирует путь перед фортом Питт!
– К тому же чероки угрожают перерезать маршруты в горах, по которым мы доставляем припасы. Скоро нам не поздоровится.
Кларк снова заходил взад-вперед по комнате.
– Мне поручили организовать колониальную полицию.
– Я слышал о твоем повышении по службе. Прими мои искренние поздравления, майор.
Он в знак благодарности чуть заметно кивнул.
– В качестве старшего офицера я намерен заставить вернуться в форты всех поселенцев без исключения.
– Прибывшие всадники уже оповещали всех об этом, когда я выезжал из Бунсборо, – сказал Роман. – Каллен Клеборн ведет наблюдение к северу от реки Кентукки.
– Клеборн… – Кларк помолчал. – Я слышал о нем много хорошего. Говорят, как разведчик… да и вообще он ни в чем тебе не уступает, Роман?
– Пожалуй… – улыбнулся Роман. – Теперь он к тому же стал моим родственником: неделю назад женился на моей кузине Китти.
– Это та девушка, которая в одиночку схватилась с индейцами у дома Джентри?
– Да.
Лицо Кларка осветилось широкой улыбкой.
– Передай ей мои наилучшие пожелания! У меня кое-что должно быть в багаже, – он рассеянно уставился в темный угол. – Кажется, бутылочка персикового бренди, которую я привез из дома. Я пошлю ее им в подарок.
Кларк неотрывно смотрел в пылающий камин.
– Скажи-ка, – произнес он вдруг, – ты не хочешь занять капитанскую должность в новой полиции?
Роман удивленно поднял брови.
– Это слишком высокий чин для простого скаута, Джордж.
– Возьмешь на себя командование в Бунсборо.
Роман был настолько потрясен таким предложением, что не сразу ответил. Порывистый ветер гнал через щели в стенах холодные сквозняки, от которых пламя свечи дергалось в причудливом танце.
– Если бы я не знал тебя так хорошо, – наконец сказал он, – то подумал бы, что ты шутишь. В Бунсборо командует Дэниэл… и командует по праву. С ним некому сравниться.
Вскочив, Кларк подбежал к письменному столу, зашуршал стопкой бумаг.
– Да, черт подери! Бун уже давно стал легендой… ничего не скажешь. Но при всех его достоинствах он отличается какой-то инертностью: ведь он даже не помышлял о возведении надежных ворот в форте, пока не объявились дикари и не умыкнули его собственную дочь!
– Дэниэл немного своеволен, – согласился с ним Роман. – Но он же доставил обратно в форт всех девочек, и дикари не причинили им никакого вреда!
– Да… – сказал Кларк. – Ему повезло – на этот раз. – Он отыскал нужную бумагу и, вооружившись пером, окунул его в чернильницу. Перо замерло над верхней частью белого листа, он внимательно взглянул на Романа: – Насколько я понял, ты отказываешься.
– Совершенно верно.
Кларк, кивнув, подписал бумагу, посыпал мокрые чернила песком.
– Вот, возьми, – протянул он ее Роману. – Здесь задание для него. И скажи ему… обязательно скажи, что я ему полностью доверяю.
Роман, соскочив с седла, опустился на колени перед маленьким ручейком. Разбив по краям тонкую корочку льда, он ждал, пока лошадь утолит жажду.
Бутылка с персиковым бренди для Китти и Каллена была спрятана в седельной сумке. Назначение Дэниэла капитаном полиции округа Кентукки и командующим форта Бунсборо лежало там же, и Роману вдруг вспомнились колебания Кларка, когда он вручал ему этот документ.
«Джордж не понимает Дэниэла, – убеждал себя Роман, – как и горстка тех, кто постоянно критикует Буна». Все они не видят в нем главного: несмотря на белую кожу и голубые глаза, Дэниэл во многом такой же индеец, как Аттакулла или Маисовый Стебель… Даже Ребекка иногда подковыривала его в этом! «Отправлялся бы ты в лесные дебри, Дэниэл Бун, выслеживать своих размалеванных язычников, этих жутких дикарей, – все лучше, чем безвылазно дома торчать!» – часто язвила она мужа в присутствии Романа. И была права.
Если он и проявил легкомыслие при возведении ворот в форте, то только потому, что не видел большого прока ни в частоколах, ни в массивных воротах: он, увы, как и любой индеец, никогда не чувствовал себя в полной безопасности внутри крепких стен – ему казалось, что здесь он находится в заточении. Но когда поблизости появлялись индейцы – не было человека более смелого! Джордж вскоре сам в этом убедится. Таких, как Дэниэл, им сейчас остро не хватает.
Взобравшись снова в седло, Роман проехал несколько миль вдоль ручья до горного хребта. Спрятав гнедую в зарослях кедрача, он перебрался через ручей, ловко перепрыгивая с камня на камень, и поднялся на крутой склон. Ноги скользили, и ему приходилось все время хвататься за деревца и нижние ветки толстых стволов.
Осторожно добравшись до вершины, он опустился на землю, чтобы немного отдохнуть и оглядеться. Справа от него ровная местность постепенно переходила в холмы, на которых зима повсюду разбросала коричневые и охряные пятна. Слева деревья плотнее прижимались друг к другу и маячили словно мачты над высоким плато. Он уже хотел встать, чтобы как следует все рассмотреть, как вдруг услышал ржание лошади.
Спускаться с холма было поздно. Роман торопливо нырнул в густые заросли, бросившись на толстую подстилку из прелых листьев. Сжимая ружье, он надеялся только на то, что хруст валежника под ногами его не выдал. Совсем близко, метрах в двадцати, он увидел шесть индейских пони со всадниками.
Вдруг прямо перед проводником из непроглядной чащи вынырнул громадный ярко-красный, почти пунцовый индюк с распущенными перьями. Шоуни, сначала вздрогнув от неожиданности, дружно рассмеялись, подталкивая друг друга. Лошади их остановились и пугливо закружились на месте. Один из индейцев, бросившись за большой птицей, выстрелил ей вдогонку, ранил, и та неуклюже заковыляла назад, в чашу. Молодой воин, свесившись с седла, на ходу подхватил дергающегося индюка и, высоко подняв его над головой, издал победный клич.
Все внимание Романа сосредоточилось на всаднике-проводнике. Когда индеец положил ружье на колени и выбросил вперед руку, из-под его накидки из меха выдры показался привязанный к поясу скальп. Романа затошнило. Судя по всему, они содрали его только что: Роман видел длинные спутанные черные волосы и свежие капли крови на чулках воина.
Кто же жил здесь из переселенцев? Весной прошлого года два парня засеяли тут участки маисом, но потом сильно перепугались и сочли за благо вернуться на восток… Вдруг его осенило: да это же Амос Уолтер! У него здесь хижина, окнами выходящая на реку, – так хорошо замаскированная, что ее практически невозможно найти, если не знать к ней дороги.
Роман сильнее вжался в землю. От тепла его тела морозные ледяные кристаллики в листве начали таять, и одежда на нем отсырела. Через секунду индеец снова выбросил вперед руку, давая новый сигнал, и отряд направился в сторону ручья.
Когда они скрылись из виду, Роман вывел лошадь из укрытия и поскакал к хижине Амоса. По дороге он вспоминал, когда в последний раз гостил у Уолтера.
Хижина Амоса притаилась в полукружье меловых утесов, и до нее можно было добраться только по крутым заросшим тропинкам. Полуспрятанная за вязами, дубами и кедрами, она возвышалась над богатой камышом долиной внизу. Роман подъехал к хижине с тыла и, осторожно посылая гнедого вперед, за густыми зарослями куманики с облегчением заметил тонкую струйку дыма, поднимавшуюся над крышей. Все казалось обычным при быстро угасающем свете зимнего дня. Он тихо фыркнул: сейчас Амос наверняка сидит вытянув ноги возле камина, а рядом – под рукой – стоит его злой самогон…
Не дав лошади пройти и двух шагов, он вдруг резко натянул поводья и стал напряженно вглядываться в сторону хижины: что-то здесь все-таки не так… Струйка дыма, которая, как ему показалось, вилась над крышей хижины, на самом деле курилась с другого места – откуда-то перед домом. Ветер просто изогнул ее, направив к крыше…
Сжав покрепче ружье, Роман соскочил с седла и, чувствуя в ногах удивительную легкость, крадучись двинулся к стене дома. Теперь он уже видел огонь: костер пылал перед хижиной, он почти выгорел, и дым лениво поднимался в холодном воздухе. В голову Романа вдруг пришла ужасная мысль… Он покосился на кострище, но не разглядел там ничего, что напоминало бы тело человека.
Взяв ружье на изготовку, он выскочил из-за мелового уступа, внимательно всматриваясь в цепочку деревьев. Потом снова зашел в укрытие и встал, широко расставив ноги, перед хижиной.
Роман напряженно вгляделся вперед – и в горле у него опять появилась противная жгучая горечь. Ворона на белесой ветке насмешливо каркнула над его головой. Через минуту он убедился, что перед ним Амос… Сухопарое голое тело было привязано к расщепленному дереву со сломанной верхушкой рядом с хижиной. Да, ошибки быть не могло – перед ним лесник…
Роман печально осматривал тело, не упуская никаких подробностей: коричневые пятна на ногах – вероятно, Амос весь почернел и обуглился, когда они изуверски кончали его; на месте отрезанных половых органов зияет кровавая рана; лицо искажено от боли, зубы открыты в страшной, нечеловеческой агонии… Амос умирал долго.
Вытащив нож, Роман обрезал веревки и осторожно опустил изуродованное тело на землю. Он не забыл, что Амос добровольно вызвался участвовать в похоронах его родственников, хотя вокруг могли сновать индейские всадники. К завтрашнему утру, когда он вернется сюда с людьми, дикие звери и хищные птицы, любители падали, несомненно как следует поработают над этой истерзанной плотью…
Он набросал на тело Амоса земли и придавил его камнями. Потом долго молча стоял над трупом.
Роман никогда не умел молиться: ему всегда казалось, что в такие моменты, как этот, Богу все сразу становится известно, и добавлять уже ничего не требуется… если он не хочет нанести Ему оскорбление.
15
Зимние недели медленно тянулись в Бунсборо, перенаселенном беженцами из других фортов. Вынужденное заточение среди бревенчатых стен и постоянная угроза со стороны индейцев всем ужасно действовали на нервы. Были предприняты чрезвычайные меры безопасности: мужчины с ружьем на изготовку сопровождали женщин, когда те выходили за ворота, чтобы подоить коров или принести свежей воды; лошадей теперь держали внутри форта; дозорные не спускали глаз с опушки на краю леса и берегов реки, а ночные часовые проклинали низко повисшее небо, не позволявшее им видеть дальше своего носа.
Повседневная жизнь со всеми ее заботами и хлопотами продолжалась, и Китти с Сарой постепенно привыкали делить поровну всю черную работу по дому. Всю зиму они ткали, сучили пряжу, вязали. Вместе они начали шить стеганое лоскутное одеяло для Сары.
В этот день они сучили пряжу на станке в хижине Клеборнов, пока Китти наконец не улыбнулась и не предложила:
– Давай-ка закончим и попьем чаю! Он уж, наверное, остыл. – Она разлила душистый напиток по чашкам и заметила: – Кажется, ты немного ослабела… и бледная какая-то… Уж не больна ли?
Сара пожала плечами. Она чувствовала себя вполне сносно… принимая во внимание сложившиеся обстоятельства.
Со двора до них доносились веселые голоса: мужчины проходили строевую подготовку. Сэм Гендерсон, которого Дэниэл назначил сержантом, подавал отрывистые команды.
– Все это г…! – раздался чей-то презрительный голос. – Если англичане сюда сунутся, всю эту шагистику мы кинем псу под хвост! Я первый же забаррикадируюсь в ближайшей хижине и через амбразуру влеплю любому пулю между ног – вмиг отстрелю все его причиндалы, свинья и хрюкнуть не успеет!
Послышался взрыв хохота, гулким эхом прокатившийся в стенах форта. Добродушный Сэм Гендерсон закричал:
– Стройся, ребята!
Сара откинулась на спинку стула, вдруг почувствовав в горле знакомый тошнотворный привкус; на лице ее выступили бисеринки пота. Через минуту тошнота усилилась. Она так стремительно отставила от себя чашку, что расплескала чай себе на ноги.
– Сара, что с тобой! Боже, ты совсем позеленела! – Китти внимательно посмотрела на невестку, и в глазах ее мелькнул немой вопрос: – Ты что… в самом деле?
Сара поднесла руку к горлу.
– Да, – призналась она, улыбаясь через силу.
– Господи, почему же ты мне раньше не сказала?! – рассердилась Китти.
– Да я и сама не была в этом уверена…
Китти засияла:
– Ну и как давно?
– С той ночи, когда Роман вернулся с востока. Значит, три месяца.
Обе рассмеялись, и Китти крепко обняла подругу.
– Просто удивительно, почему Роман так долго молчал об этом?
– Он еще не знает.
– Не знает?! Бог мой, что же ты ему-то ничего не сказала?!
– Он был таким усталым, когда приехал… Ему хотелось только одного – как следует выспаться, проспать все двадцать четыре часа. Но отдохнуть ему не дали… Господи, как я хочу, чтобы он скорее вернулся!
Китти кивнула, вытирая пролитый чай и наполняя снова чашку подруги.
Сара сделала несколько маленьких глотков – все было хорошо: тошнотворный привкус во рту пропал.
– Китти, – сказала она, остановилась в нерешительности, но потом все же попросила: – Не говори ничего Роману.
– Не скажу, – пообещала Китти. – Но мне кажется, тебе все-таки лучше надолго уехать домой, чтобы родить там ребенка… побыть с матерью, сестрой. Роман поймет.
Сара кивнула. Склонив пониже голову над чашкой чая, чтобы Китти по ее глазам не прочла всего, что творится у нее в душе, она молчала, лишь потягивала приятный успокаивающий напиток, стараясь не давать волю слезам. Сара понимала, что если уедет на восток, то будет очень сильно скучать по Китти. Она во всем сейчас так зависела от нее! Но Китти ни за что не вернется на восток, даже если бы такая возможность представилась ей завтра… И Роман никуда отсюда не поедет. Только глупой беременной женщине могла придти в голову такая мысль… В конечном счете она всегда будет поступать так, как захочет Роман. И она, и ребенок. Ей просто придется научиться жить с постоянным страхом в душе…
Муштра во дворе форта закончилась. На смену взрослым пришли мальчишки, которые старательно подражали им, вышагивая взад-вперед в строю с палками вместо ружей. Раздались удары молота о наковальню…
Через мгновение размеренная жизнь форта была нарушена: дозорные открыли стрельбу, а Дэниэл, сбиваясь с ног, обегал хижины. Из них выходили жители.
– Держите ворота!! – заорал Дэниэл, заметив, что массивная дубовая задвижка съехала с места и между створками образовалась щель.
Возле стены форта была сооружена высокая смотровая площадка, с которой открывался вид через частокол. Дэниэл быстро забрался на нее: на тропинке, ведущей к роднику, лежало скрюченное тело девушки.
– Кажется, это… Рейни, негритянка Гамильтонов, – заикаясь проговорил стоявший рядом с ним часовой.
– Черт подери! – сквозь зубы процедил Дэниэл. – Как вы разрешили ей отправиться туда одной?!
– Это не его вина! – заступился за часового Изекиэл Тернер, тоже стоявший в это время в дозоре. – Я и сам ее не видел, пока она не выбежала из ворот и не помчалась прямо к роднику.
– Вон из того леска выскочил индеец, – юноша часовой указал на ближний лес, протянувшийся от Ежевичного кряжа.
– Он ехал медленно, – перебил его Изекиэл. – Мы сделали по нему несколько выстрелов, но он успел вонзить ей в голову томагавк.
– Мне кажется, – снова вмешался часовой, – он хотел захватить ее в плен. Но когда мы подняли стрельбу… – На лице его было написано искреннее сожаление.
– Ладно, – Дэниэл опустил руку на худое плечо юноши. – Ты сделал все что мог.
Сэм Гендерсон с Фландерсом Кэллоувэем вприпрыжку подбежали к ним от дальней, выходящей на реку, стены частокола.
– Он поехал на север вдоль берега! – крикнул Фландерс. – Он один! Больше мы никого не видели.
– Это еще не значит, что их здесь нет… – возразил кто-то.
– Но индеец действительно вполне мог оказаться и один, Дэниэл. – Подошедший Кэллоувэй с надеждой поглядел на Буна. – Какой-нибудь отбившийся от банды шоуни, которому захотелось похитить красивую девушку, чтобы она готовила ему пищу… обшивала… и грела по ночам в постели.
– Вполне вероятно, – кивнул Дэниэл, но в глазах его сквозило сомнение. – Думаю, мы очень скоро все выясним. Вряд ли они станут атаковать сегодня, когда солнце клонится к закату. Но утром, если они замыслили что-то недоброе… – Он осекся.
И оба отправились осмотреть территорию форта.
Добровольцы похоронили Рейни, а женщины, успокоив Мэгги Гамильтон, занялись приготовлением ужина.
Постепенно в форте стало тихо. Даже коровы прекратили свою беспокойную возню, а собаки, прижавшись поближе друг к другу, чтобы согреться, сонно моргали. На небо забиралась холодная луна, бросая свой мертвенный свет на деревья и кусты, от которых ползли длинные тени, заставлявшие часовых ежиться от страха, а Дэниэл все бродил по территории, не торопясь в постель.
Джон Холдер с Фландерсом Кэллоувэем стояли на стене форта, ближайшей к хижине.
Вдруг Фландерс замер, почувствовав движение вдоль реки.
– Посмотри сюда… – прошептал он Холдеру, стаскивая с плеча ружье. Фландерс выстрелил, и в холодном тихом воздухе прокатилось многоголосое эхо. Собаки, проснувшись, залаяли. Через секунду рядом с ними возник Бун.
– Там кто-то есть, Дэниэл! – хрипло прошептал Холдер. – Я видел их!
– Точно, их было двое, – согласился Фландерс. – Кажется, один укрылся вон за тем холмиком. А второго я потерял.
– Черт подери! – донеслось откуда-то из густой темени. – Брось ружье, Фландерс! Пуля просвистела в дюйме от моего уха!
– Роман… – выдохнул Дэниэл, и все трое уставились друг на друга.
– Он самый! – подтвердил из черноты голос Романа. – А там, за холмиком, Саймон Батлер. Открывайте ворота! Мы едем.
– Почему же ты не крикнул? – возмущенно спросил Фландерс.
– А зачем шуметь? – резонно ответил Роман.
Из темноты тенью выступил юный великан Батлер. Надвинув поглубже шляпу, чтобы выделить свой длинный нос с горбинкой, он кивнул в знак согласия с Романом.
– Они везде вокруг… как блохи на собачьем хвосте в язвах, – ухмыльнулся скаут из Хэрродтауна. В голосе его прозвучало радостное возбуждение, глаза сияли.
Дэниэл неодобрительно покачал головой, услышав такую новость.
– Джон, – приказал он, – отправляйся на свой пост на стене, а ты, Фландерс, пойди разбуди полковника Кэллоувэя: нам с ним нужно послушать, что расскажут Роман с Саймоном. Потом вернешься на свой пост.
Оба часовых отправились выполнять распоряжения Дэниэла, а он проводил до ближайшего блокгауза Романа и Саймона.
– Саймон, старая кляча, каким ветром? – спросил Дэниэл, подбрасывая полено в камин и разгребая в нем угли.
– Да вот решил проведать, – ухмыльнулся Батлер. – Но понятия не имел, что и Черной Акуле придет в голову такая же идея.
– Значит, их ведет Черная Акула? – Дэниэл провел рукой по своему большому рту, глаза его сразу сузились.
– Я видел его своими глазами, – сказал Роман.
– Сколько, говоришь, их всего?
– Пятьдесят. Может, больше.
– Скорее всего эта цифра верна, – подтвердил Батлер. – Я спрятался в дупле и видел, как передо мной проехало человек тридцать пять – сорок. Когда потом я встретил Романа, мы дождались наступления темноты и рискнули приехать сюда.
Открылась дверь, и в комнату широким шагом вошел Ричард Кэллоувэй – с прямой, словно шомпол, спиной, серебристыми локонами по плечам.
– Я уже встал и одевался, – сказал он, – когда услышал собачий брех.
Он тепло поздоровался с Романом и Батлером, но когда Дэниэл обрисовал ему ситуацию, лишь печально покачал головой.
– Судя по всему, к утру нужно ждать беды.
Дэниэл, опершись спиной о бревно, которое служило каминной полкой, долго смотрел на пылающий огонь.
– Может быть… – наконец вздохнул он. – Но все-таки, – он с широкой улыбкой повернулся к собеседникам, – иногда индеец легко поддается панике. Думаю, сейчас нам всем нужно поспать, сколько удастся, а на рассвете, еще до восхода солнца, – он лихо подмигнул друзьям, – посмотрим, что можно будет сделать, чтобы вызвать среди них растерянность.
Сара решила провести эту ночь вместе с Китти, и сейчас обе, проснувшись от лая собак, лежали рядом, тихо разговаривали и прислушивались к тому, что происходит снаружи. Услышав мягкие шаги по мерзлой дорожке к дому, они сели в кровати. Через минуту раздался стук в дверь.
– Кто там? – крикнула Китти.
– Это я… Роман.
Обе женщины вскочили. Китти, сорвав с колышка шаль, завернулась в нее поверх длинной ночной рубашки, а Сара опрометью бросилась к двери и распахнула ее, задыхаясь от волнения.
– Роман! – она кинулась ему на шею. В голосе ее звучало огромное облегчение.
Он, улыбаясь, изучал ее, стараясь успокоить. Свободной рукой Роман закрыл дверь, пресекая порывы морозного ветра.
– Я сразу понял, что ты здесь. Извини, Китти, что разбудил тебя.
– Не беспокойся, мы и так не спали.
Сара крепко прижалась к нему, словно боясь, что муж снова исчезнет.
– Ах, Роман, – вырвалось у нее. – Как хорошо, что ты вернулся! Один индеец убил вчера служанку Мэгги, прямо возле родника. Несчастная!
– Я знаю, – серьезно ответил Роман. – Дэниэл уже сообщил мне.
– Сколько же их там? И что будет с нами? – В ее дрожащем голосе звенел страх. Роман, увлекая за собой Сару, подошел поближе к огню.
– Может, ничего и не случится, – спокойно сказал он.
– Но ведь они же там? – настаивала Сара.
– Может быть, их там совсем мало… Но здесь, в форте, вам все равно ничто не угрожает! Не надо зря беспокоиться.
Сара поверила его словам, но Китти, заглянув в его глаза, сразу поняла, что все это – неправда…
– Может, приготовить чего-нибудь поесть? – как ни в чем не бывало спросила она, стараясь голосом не выдать тревоги.
Он отрицательно покачал головой: – Спасибо, Китти, – и обратился к жене:
– Пойдем домой. Несколько часов сна мне сейчас гораздо важнее еды.
Попрощавшись с ними, Китти закрыла на задвижку дверь и подошла к камину. Стоя перед пылающим огнем, она думала о Каллене, о том, что произойдет с ними всеми, когда наступит утро. «Какая счастливая Сара! – думала она. – Она носит под сердцем ребенка, и ее муж вот вернулся… хотя бы на одну ночь».
По приказу Дэниэла еще до рассвета были разбужены все поселенцы. Им предписывалось быстро одеться и собраться во дворе форта. Через несколько минут все были в сборе – с припухшими от сна глазами, дрожащие на холодном ветру. Большинство из них так и не сомкнули от волнения глаз, и были даже рады, что их подняли в ночи.
На горизонте с востока еще не пробился свет, и низкая луна продолжала освещать унылый пейзаж. Дэниэл в окружении полковника Кэллоувэя, Романа с Саймоном и других поселенцев чего-то ждал.
– По-моему, пора кончать со всякими спекуляциями по этому поводу! – объявил он, когда подтянулись все остальные. – Как вам, наверное, известно, сегодня ночью приехал Роман. С Саймоном Батлером. Они сообщили, что за стенами форта сидит несколько десятков шоуни. Думаю, индейцы явились поглядеть на нас, – сухо добавил он.
– Да защитит нас Бог… – склонив голову, прогнусавил Бен Тайлер.
Сара глазами выискивала Романа, словно хотела немедленно спросить у него, почему он ничего не сказал ей об этом ночью.
– Наш форт хорошо укреплен, – уверенно говорил Дэниэл. – Что бы они ни затеяли, мы должны справиться с ситуацией, но… – на лице его появилась хладнокровная улыбка, – насколько я знаю индейцев, они пожаловали сюда, чтобы выяснить, сколько у нас стрелков. По-моему, нам пойдет на пользу, если мы убедим их, что у нас гораздо больше бойцов, чем они думают…
Мужчины помоложе, многозначительно подталкивая друг друга локтями, согласно кивали.
Дэниэл выбрал с дюжину человек – в основном тех, кто не очень хорошо владел оружием, таких как Горас Гамильтон, – и приказал им с рассветом явиться на плац для военной подготовки.
– И старайтесь почаще перебегать с места на место – тогда у тех, кто нас подслушивает за частоколом, сложится впечатление, что вас здесь не меньше полка. Дэниэл-Морган, – ткнул он пальцем в среднего сына, – ты будешь маршировать рядом с ними и бить в крышку от большой кастрюли как в барабан. Ну а что касается остальных… Я выберу пять-шесть лучших стрелков, и мы с ними поднимемся на стену, по двое с каждой стороны форта. Но до самого нападения я приказываю всем вам оставаться во дворе – на случай, если Черная Акула отправит своих разведчиков на тот берег вести наблюдение за нами.
– Принесите все свои ружья! – предупредил полковник Кэллоувэй.
– Совершенно верно! – подхватил Дэниэл. – Если мы не заставим вас захватить с собой ружья, кое-кто из ваших женушек, не преодолев соблазна, упрячет их в нижнее белье… На расстоянии мы наверняка сумеем обмануть индейцев. А теперь отправляйтесь выполнять мои распоряжения! К восходу солнца нужно быть в полной боевой готовности.
Женщины на скорую руку приготовили завтрак, и мужчины торопливо набивали рты маисовыми лепешками и жареной картошкой. Мяса было мало: запасы постепенно иссякали, а пополнить их можно было только снарядив при полной безопасности охотничью экспедицию в лес.
Вернувшись в хижину, Китти печально разглядывала одежду Каллена: она в ней просто утонет… Поколебавшись, она поспешила к Элви Портер, которая тут же обмундировала ее в домотканую рубаху одного из своих сыновей и его же шерстяные бриджи.
– Отлично на тебе сидит! – улыбнулась Элви. – Теперь убери под шляпу волосы, а я пока схожу поищу для тебя еще кое-что. – И вскоре вернулась с курткой из оленьей кожи. Китти куртка была великовата, но все-таки она надела ее – от холода.
