Текст книги "А счастье пахнет лавандой!"

Автор книги: Бернадетт Стрэхн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Со своим лучшим нью-йоркским акцентом. Жаль только, что ее лучший нью-йоркский акцент ничем не отличался от ее самого худшего нью-йоркского акцента. У нее его не было. И все тут.

Иви очень хотелось бы остановиться на промелькнувших в ее голове образах: замученная Мередит, ее заторможенный помощник, но она была вынуждена сконцентрировать внимание на тексте.

– Скажите, когда будете готовы. – Эрик ободряюще улыбался через стекло.

Сознайся! – кричал в голове голос разума.

Блефуй! – вопил голос глупости, который был громче и больше привык настаивать на своем.

Иви, которая почувствовала во рту такую же сухость, как если бы она оказалась в пустыне Сахара, посмотрела на страницу, озаглавленную «Сауфен Кросс Эарлайнз 30». Слова танцевали перед глазами, как парализованные муравьи. «Сосредоточиться!» – сказала она себе, чувствуя, что потеет, как насильник, несмотря на холодок кондиционера.

Щелкнуло переговорное устройство.

– Вам что-нибудь нужно?

Нотка сомнения слышна была в ее шутке, когда она проплывала через переговорник:

– Чашку чая? Быстрый массаж?

Иви услышала, как там вежливо посмеялись перед тем, как нажать кнопку и оставить ее наедине с этим ужасным безмолвием.

Думай. Думай. Как разговаривают в Нью-Йорке? Она представила Роберта де Ниро, Вуди Алена, девушек из «Секса в большом городе», но все они лишь безмолвно открывали перед ней рты, как звезды немого кино.

Хорошо. С этим уже ничего не поделаешь. Иви придется открыть рот и начать. С акцентом целеустремленного американца, который они с Бингом тренировали для произнесения речи на получении Оскара, она прочла рукопись, вложив в свои слова всю энергию, уверенность и проницательность, на которые только была способна. Особое внимание она обратила на темп чтения. Она исхитрилась и внесла в текст все ньюансы тонкого юмора. Она рекламировала «Сауфен Кросс Эарлайнз» безупречно и с полной выкладкой.

Закончив, она медленно посмотрела через окно, надеясь, что все то старание и умение, что она вложила в свое чтение, поразят их настолько, что они забудут о нью-йоркском акценте.

Казалось, они смущены. Похоже, Эрик тщательно подбирал слова, прежде чем нажать кнопку переговорника.

– Можно повторить еще раз, именно так, как было – все отлично прочитано, – только теперь с нью-йоркским акцентом?

Иви смотрела прямо на него с мольбой во взоре.

Эрик был человек неглупый.

– Значит, это и был ваш нью-йоркский акцент?

Иви кивнула. Щелчок – и она снова одна в своей тишине. Фигуры за стеклом поднялись одновременно и заговорили все разом. Сейчас она была рада, что не слышала ничего, и особенно тех слов, которые произносил тучный мужчина от авиалиний. Не похоже было, что ее проникновенное чтение произвело на него впечатление – очень уж сильно вздулись вены у него на лбу.

Инженер проскользнул к ней в будку.

– Будет лучше, если вы выйдете вот здесь, – предложил он, открывая запасную дверь.

Уже в приемной он выслушал, как получилось, что Иви предполагала, будто от нее требуется Йоркский акцент. Он пожал ей руку:

– Задали вы мне задачу, – сказал он, сдерживая улыбку. – А все подумали, что вы читаете с акцентом коренного валлийца.

Способствовать поднятию ее духа, столь сильно пострадавшего после попытки озвучивания, могло только срочное внутриутробное шоколадовливание. Она разместилась за столиком у окна в ближайшем кафе и заказала кусочек шоколадного торта с большой порцией горячего шоколада.

– Побыстрее!

Быстро расправившись с куском торта, размеры которого явно превышали возможности ее кошелька, Иви заметила на узенькой улочке знакомое лицо.

Аден казался рассеянным, чем-то озабоченным, но, заметив ее, широко улыбнулся.

– У тебя шоколад на кончике носа, – сказал он, разместившись на пластмассовом стульчике напротив Иви.

– Немного промахнулась.

Иви заметила круги у него под глазами.

– Ты устал?

– Не то слово. Очень много работы, забыл, когда отдыхал. А ты, кажется, повеселела?

– Спасибо. Торта хочешь? Я собираюсь заказать еще кусок. Ем, чтобы забыться.

Иви рассказала все, что произошло в студии.

Аден и смеялся, и сочувствовал. Он даже отдал ей еще половинку своего торта.

– А как идут дела с детским театром?

– Все кончено. – Иви рассказала ему, что произошло, с сожалением признавая, что ее жизнь катится под откос.

– А как у тебя дела со съемками фильма?

– Только что закончил. Поэтому я и работал без перерыва. Теперь я буду режиссером довольно большого телевизионного сериала. Интересная, насыщенная событиями драма, снимается у нас и в Штатах.

Иви почувствовала укол зависти и сразу себя за это возненавидела.

– Тебе везет, – сказала она, но тут же исправилась: – Впрочем, дело не в этом. У тебя большие способности, и ты умеешь как следует работать.

А вот комплименты Аден принимать не умел. Он провел рукой по своим немытым светлым волосам.

– Послушай, а как у тебя с Дэном? Какой счет? Со времени вашего телефонного разговора я о нем ничего не слышал.

– И ты с ним с тех пор не разговаривал?

– Я закрутился с работой.

– Так вот, в субботу мы встречаемся и вместе обедаем. – Иви улыбнулась. – Спасибо, что ты так обо мне беспокоился, но оказалось, что в этом не было необходимости.

Аден закашлялся. По его движениям Иви безошибочно поняла, что эта тема ему очень неприятна.

– Извини. Иногда я становлюсь отвратительным ханжой.

Потом Иви выложила доверительно:

– Для тех слов у тебя были все основания. Можно будет их вставить в торжественную речь на нашей свадьбе.

Аден поднял брови.

– Шутка. Это всего лишь шутка! Чтоб мне провалиться! И почему это девушки не имеют права пошутить насчет своей свадьбы, даже если их поклонники и не воспринимают их серьезно? – Разошлась девушка, которая уже продумала, какое будет платье, какие свидетели и какие имена у ее будущих детей.

– Желаю успеха. Расскажешь потом, как все пройдет.

Было очевидно, что Аден, несмотря на свою сдержанность, делает над собой усилие, чтобы сохранять спокойствие.

– Мне пора идти. – Он поднялся и поцеловал Иви в щеку своими мягкими, нежными губами.

– Успехов в работе! – пропела ему вслед Иви.

Но Аден не уходил. Он как-то неуверенно крутил в руках свой мобильник.

– Знаешь, – сказал он, – я был слишком резок, говоря о Дэне. Не обращай на меня внимания. Так получилось из-за того… – Он не договорил. – В общем, много было на то причин.

Иви улыбнулась.

– Я понимаю. У вас двоих есть своя история. Ты просто старался меня защитить. Хотя, – она ткнула в него пальцем с веселым упрямством, – мог бы и сказать мне, что с тех пор, как мы вернулись из Лайма, он был в Испании. Тогда бы я так не переживала.

Аден произнес «да» очень весомо:

– Мне следовало сказать тебе об этом.

И вот он ушел. А Иви больше ничего не оставалось, как вылизать тарелки и помечтать о том времени, когда она сможет рассказать Саше и Бингу сказку о том, что плохая оценка Дэна была ими слишком занижена.

И заказать еще торта.

15

– Конечно, Барри не умер. Что за странный вопрос?

Мередит отклонила все попытки Иви завязать приличный разговор.

– Почему ты мне наврала, что можешь говорить с нью-йоркским акцентом? Некрасиво и глупо. Ты выставила меня полной дурой. Я с трудом отвертелась от ответственности за потраченное впустую студийное время. Разве ты не в курсе, что в таком деле преувеличение своих реальных возможностей – большой грех?

Иви мужественно восприняла телефонный нагоняй, хотя она могла бы и припомнить случай, когда Мередит послала ее на пробное прослушивание, заверив всех, что она искусный пожиратель огня.

– Извини, Мередит. Я тебя не расслышала.

– Тогда постарайся расслышать следующее: сделаешь так еще раз – и тебе не миновать серьезных неприятностей! – прокричала Мередит, и добавила: – Дорогая! – для пущего устрашения.

– Это все? – с надеждой спросила Иви.

– Нет. Удивительно, но на тебя есть запрос. То, что ты называешь, настоящая работа.

– А? – Иви не верила своим ушам.

– Вполне настоящая. Деталей я не знаю, так что не расспрашивай. Знаю только, что это большой телесериал. Престижный. Костюмированная драма. И все такое прочее. Режиссер Хью Томас, который, кстати, тобой интересовался.

– Хью Томас? – закричала Иви.

Это имя было знакомо ей по титрам различных высокобюджетных фильмов, но она никогда лично этого человека не встречала.

– Как же так получилось, что он мной заинтересовался?

– Черт тебя знает. – Мередит выразительно покашляла. – Дорогая!

Загадочный новый мужчина – есть! Проба, по всей видимости, тоже загадочная – есть!

На Кемп-стрит дела пошли в гору.

– Ой! – завопил Бинг прямо оттуда, где стоял в застывшей позе, ожидая, пока высохнет его поддельный загар. – Твоя мама звонила.

Отказ позвонить твоей родительнице – есть!

Саша была тут как тут. В одной руке – купленная на распродаже бутылка вина, в другой – Лучшая музыка в мире, выпуск 107.Она уселась на кровать.

– Иди в душ! Да поживее!

Иви сполоснула все свои места, как нежные, так и не очень нежные. Потом намазалась лосьоном от Кельвин Кляйн. Этот дорогостоящий продукт редко употреблялся при свете дня, но сегодняшний день того стоил. Потом она с таким рвением начистила зубы, в точности, как советуют зубные врачи, и подправила брови, содрогаясь от каждого вырванного с корнем волоска.

– Поторопись, – кричала Саша, – пора делать маникюр!

Расчесывая спутавшиеся влажные волосы, Иви увеличила скорость. Все статьи, которые она читала в журналах на тему «Вы готовитесь к важному свиданию», представляли героиню в виде модели в наичистейшем пушистом белом халате. Ее же халат находился в стирке, весь залитый стихийно выплеснувшимся горячим шоколадом. Она стянула с крючка в ванной укороченный халат Бинга и проверила его на прочность, натянув на себя.

– Ты выбиваешься из графика, – ворчала Саша, поглядывая не на Иви в халате, непосредственно рассевшуюся перед ней, а на план действий.

– Лак французский? – спросила она.

– Да. – Иви вытянула руку и позволила Саше приняться за дело. Держа стакан в другой руке, она понемногу потягивала вино. Было решено, что для большей уверенности в себе ей нужно быть слегка под хмельком, но не набраться так, чтобы захотелось наброситься на Дэна и стащить с него зубами брюки, как только он войдет.

– А знаешь ли ты, – начала Саша, тщетно пытаясь скрыть досаду, – что с самого Рождества меня приглашал куда-либо только один-единственный мужчина? Тот самый парень со стрижкой под горшок из газетного киоска.

– Да.

– Но он просто псих.

– Очевидно.

– Нет, это действительно важный вопрос. Почему меня никто не приглашает?

В это время мимо открытой двери проходил Бинг.

– Тебе выстроить причины в алфавитном порядке, по возрастающей, или как можно проще?

Саша решила достойно промолчать.

– Бинг! – возмутилась Иви, стараясь не рассмеяться.

– Извините. У меня новость!

Оказалось, он только что видел Бернарда, облаченного в еще более новую одежду.

– Я же тебе говорила. Мы до него добрались! – Иви захлопала в ладоши.

Бинг изложил подробности:

– Красивые хлопчатобумажные брюки. Белые и элегантные. Одно но: он держал путь к магазинчику на углу.

– О нет! – в отчаянии вскричала Иви. – Ты должен за ним проследить. Если он вернется с чипсами, я на него наброшусь и конфискую все пачки до единой.

– Что? Мир создан для Иви? – запел Бинг. – Кто дает тебе право отбирать у Бернарда чипсы? Он может их есть, сколько влезет, если ему этого хочется.

– Может, мне просто везде ходить вместе с ним? – мрачно заметила Саша, подправляя ее ногти.

Иви и Бинг обменялись красноречивыми взглядами над ее склоненной головой, но благоразумно притворились, что не расслышали ее предложения. Иви сказала:

– Я имею на это все права. Я его квартирная хозяйка.

– И что из того? – рассмеялся Бинг.

– И Белл хотела, чтобы я присматривала за жильцами. Из этого вытекает, что я должна защищать Бернарда от его собственных вредящих здоровью пагубных привычек.

– Мы сейчас говорим о чипсах, а не о героине, – напомнил ей Бинг.

– Бернард никогда не встретит любовь и не сможет самореализоваться, если не изменит своих привычек. С одеждой у нас все получилось, теперь нужно поработать над чипсами.

– Ты помешалась на власти.

– Зарой голову в песок и не высовывайся.

– Хорошо. – Бинг удалился.

– Тебе уже давно пора сушить волосы, – ворчала Саша.

Волосы слушались, как это ни парадоксально. Иви стояла перед большим, обшарпанным трюмо Белл и открывала свою косметичку. Она смотрела в зеркало на свое ненакрашенное лицо. Она думала про себя, сколько же раз смотрела в это самое зеркало Белл. Она потрогала его холодную стеклянную поверхность. Странно, что отражения не оставляют никаких следов. Слава Богу, никаких пятен на лице. Немного припухло под глазами, немного встревоженное выражение.

Постепенно стала появляться настоящая Иви. Только не перестараться, предупреждала она себя. Можно все испортить, если слишком грубо обвести губы.

– Ооо, ты выглядишь очень мило, – ворковала Саша, заглядывая через плечо.

– Думаешь?

– Определенно.

– Так ли это? – задавала себе вопрос Иви, наблюдая в зеркале вертевшуюся в счастливой раскованности Сашу. Может, пора уже вести другую, взрослую жизнь? Стать более ответственной? Иви смутила печальная мысль, что двум девицам, которым давно перевалило за двадцать, пора бы уже перестать так восторгаться оттого, что одну из них пригласили на свидание, и так долго ломать голову над тем, что надеть.

Не было никакого смысла ставить сейчас этот вопрос перед Сашей. В этом она вся: в руке расческа вместо микрофона, а она знай себе распевает. Ее ответ известен: «Да, конечно, так оно и есть».

На том лишь основании, что Саша впечатляюще жаловалась на недостаток кавалеров, нельзя заключить, что она недовольна своей жизнью. Поболтать и посмеяться она всегда могла с Иви, да и сколько еще приятных мелочей можно извлечь из дружбы. У нее была «Калмер Карма» – чтобы заполнить день. Она получала удовольствие от того, что на ней не лежит груз ответственности. Ей всегда нравилось заходить в магазины по пути домой. Ей нравилось сидеть весь день в кровати с включенным телевизором и с единственным компаньоном – пультом переключения программ. Ей нравилось красить комнаты под цвет баклажанов, потому что она их любила. Ей нравилось напиваться в стельку. А вся эта так называемая взрослая жизнь могла подождать.

Тем временем Иви, облачаясь в бюстгальтер, была в себе не очень уверена. И разве это очень здорово выйти вот так, хоть разочек, выставив грудь колесом? Может, приятнее было бы остаться дома, трезвой, с человеком, которого она знает так хорошо, что сможет закончить каждое его предложение?

Глядя, как Саша продолжает на кровати свой бесконечный танец, она почувствовала легкие угрызения совести из-за подобных мыслей. Она извлекла из упаковки новую пару дорогих, очень нежных колготок. Спрятанный между ними кусочек бумаги выскользнул и приземлился на полу. Это был счет за устранение протечки.

– Шшш, – выразительно проговорила Иви. – И при этом я мечтаю о еще большей ответственности. Да я забыла, что на мне целый дом.

– О, не надевай черное, – взмолилась Саша, подбегая, чтобы вырвать юбку из ее рук.

– Мы не можем ничего менять в одежде, когда я уже практически за дверью!

– Черные вещи порождают плохую вибрацию! Это цвет тьмы! Это зло!

– Но я в нем выгляжу стройнее.

– О да. – Саша ослабила хватку.

Из прихожей раздался крик:

– У меня в руках пленник! Идите забирайте его, девочки!

Бернард стоял со скрученными за спиной руками, вид у него был еще более жалкий, чем обычно.

– Это… – начал было он, но продолжения не последовало.

– Тишина. – Бинг не отпускал его руки. – Может, ты еще этого не знаешь, мальчик мой, Бернард, но твоя квартирная хозяйка имеет на тебя определенные права. И одно из них – перерыть твои сумки. И если только в них найдутся чипсы – она имеет право подвесить тебя за шею, пока не умрешь…

Бернард потерял дар речи:

– Э…

– Не обращай на него внимания, – успокоила Иви Бернарда, залезая в его сумку. Оказалось, что он был в «Сэйнзбериз», и никаких чипсов не обнаружилось. – Ооо! – Иви вытащила пакет яблок и немного брокколи. – Это очень хорошо! – Она извлекла упаковку печенья, пакетик риса, немного колбасы и… цыпленка. – О, Бернард, я так горжусь тобой! – Она держала его, как олимпийскую медаль.

Бернард удалился, ошеломленный, прижимая свои покупки к груди.

– Он делает настоящие успехи, – радостно вздохнула Иви.

– Ты заметила, как он пожирал меня своими глазами? – прошептала Саша.

– Это должны быть чертовски большие глаза, – отозвался Бинг.

– О, мать родная! – Иви подтолкнула Сашу. – Мой стакан пуст!

– Извини, – Саша полетела отыскивать вино.

– Не волнуйся, я пройдусь сама, – сказала Иви в ответ на укоризненный взгляд Бинга. – Пожалуйста, не произноси речь о вреде пьянства, как в Институте благородных девиц. Тебе это абсолютно не подходит.

– А тебе совсем не подходит разбивать свое сердце. – Бинг вовремя увернулся, и от расплаты его спас звонок мобильного телефона.

– Это Дэн, сейчас отменит свидание! – высказала свое пророчество Саша, уже вернувшаяся с вином.

– Не смей этого говорить! – Иви схватила телефон. Наверно, впервые за всю жизнь она была рада слышать мамин голос.

– Привет, мам. Бинг сказал мне, что ты звонила. Извини, я не успела тебе перезвонить.

– Слышала, у тебя появился молодой человек, – заявила Бриджит без всякого вступления.

Иви мрачно взглянула на Бинга:

– Могу догадаться, какая птичка тебе это напела. Маленькая птичка с большим клювом. Нет, мам, я до такого еще не дошла.

– Не будь букой. В твоем возрасте уже пора. Бинг мне все рассказал. Ты с ним сегодня встречаешься, так что я тебя не буду задерживать. Я понимаю, нужно время, чтобы узнать друг друга получше. Папа купил все для барбекю.

– О, очень хорошо.

Бриджит вечно сводит разговор к бытовым мелочам.

– Так что пригласи его, и мы устроим приятный вечер в следующую субботу. Как в «Соседях».

Иви не могла представить себе сексуального, таинственного, мужественного Дэна балансирующим с тарелкой на крошечной маминой лужайке.

– Мама, об этом еще рано говорить!

– Рано? Я жду этого годы!

Дело как-то уладили.

– Я в ужасе, – проговорила Иви, выключая телефон и потянувшись к стакану побольше, который Саша предусмотрительно наполнила вином.

– Если ты хочешь, чтобы у тебя были с ним серьезные отношения, ты должна сделать так, чтобы он встретился с твоими родителями, – сказал Бинг.

– Почему? Я даже сама не хочу с ними встречаться. Он никогда больше не захочет сексуальной близости со мной после того, как пообщается с моей мамочкой и посмотрит на ее химическую завивку.

– Может, ваши отношения и не продлятся так долго, – высказала предположение Саша.

– Что? Что это ты сказала?

Саша была сражена наповал взглядом.

– Я только попыталась посмотреть на все философски…

Иви предоставила Саше самой решать, что же она попыталась сделать, и пошла завершать процесс одевания.

Прямо после того, как она нанесла последний штрих губной помадой, зазвонил звонок в дверь. Она подавила в себе желание сразу же вскочить и побежать, завизжав, к двери. Вместо этого она сделала глубокий вздох и расправила плечи. Началось.

Модный бар полон. Стеклянные столы были с подсветкой, оставлявшей таинственные отсветы на лицах Дэна и Иви, когда те чокались бокалами.

– За тех, кто держит свои обещания, – сказал Дэн.

– Очень приятный, мягкий напиток, – прокричала Иви, стараясь прорваться через оглушающий шум наслаждающихся жизнью, разодетых людей.

– Ты, между прочим, смотришься по высшему разряду, – проревел Дэн прямо ей в ухо. – Хотел тебе об этом сказать сразу, как только ты открыла дверь.

– Спасибо. – Иви засияла, как ребенок.

Даже в этом переполненном людьми, гудящем как улей месте она чувствовала и желала Дэна, его тела. От предвкушения близости у нее кружилась голова. Она показала на стеклянно-металлический интерьер бара:

– Интересный стиль.

– Да. Очень романтично.

Дэн, прищурившись, посмотрел на нее. Это тонкое умение шутить в нем не исчезло.

– Этот твой сосед по квартире, – продолжал Дэн, – что, играет за другую команду?

– За какую другую команду?

– Ну, можно сказать, льет воду на чужую мельницу?

– Как это?

– Фальшивая конфетка?

– Ты хочешь сказать, что он гомосексуалист?

Дэн снисходительно рассмеялся.

– Хорошо сказано. Однако не сразу дошло.

– Я никогда не думала о Бинге в таком смысле… – Иви не могла заставить себя повторить определения Дэна. Казалось, они никак не подходили для описания человека, с которым она делила свой кров. – Да, он гомосексуалист.

– Я их всегда могу отличить.

– А он этого и не скрывает. – Когда Бинга представляли Дэну, на нем была блестящая розовая шапочка.

– Точно, не скрывает, – согласился Дэн. – Называть меня «сладенький мой»… Это уж чересчур.

В наступившей за этим тишине появились явные признаки неловкого молчания. Некоторые люди чувствуют себя в такой тишине, как дома, но Иви относилась к молчанию во время свидания так же, как фермер к картофельной плесени. Он избавляется от нее любой ценой.

– А над чем ты собираешься теперь работать? – Она воспользовалась старыми, проверенными методами.

– Небольшая роль в пьесе. – Он состроил гримасу. – Думаю, мешают какие-то профессиональные интриги. К тому же я не умею ждать.

– Не так страшен черт, как его малюют.

– А как ты? Работаешь?

– Нет. Мой черт страшнее, он уже подобрался ко мне вплотную.

– Ему крупно повезло.

– Такая уж у него работа.

Они обменялись многозначительными взглядами. Вокруг них было так много мерцаний и блеска, что можно было обеспечить электроэнергией целый провинциальный городок.

Дэн пододвинул свое кожаное кубообразное сиденье поближе к Иви. Их бедра соприкасались. Его рука проскользнула на ее колено и медленно его сжала. Она улыбнулась:

– Похоже, чертенок последовал за мной в город.

– Думаю, овечья шкура, которую он на себя накинул, не будет долго вводить тебя в заблуждение.

Иви наслаждалась этой близостью, но, испугавшись следующего неловкого молчания, которое уже просовывало голову в дверь, она спросила:

– А где ты живешь? – Она ведь так мало знала о Дэне.

– В Чисвике.

– Здорово!

– Маленькая квартирка, но неплохая. Впрочем, она не моя. Она принадлежит Астрид.

– Астрид? – переспросила Иви, надеясь, что ее голос звучит так непринужденно, как ей того бы хотелось.

– Шведская пташка. Дом ее, и я плачу за аренду.

– И как она, хорошая хозяйка? – Иви представила себе светловолосую нордического типа богиню с длиннющими ногами и грудью, на которой может расположиться поднос с чаем.

– Она сводит меня с ума.

Бедная старушка Астрид. Скорее всего ее ноги сморщились, а грудь обвисла.

– Каким это образом?

– Все не так, не так, не так! Я с таким же успехом мог бы жить в казарме. Каждый раз, когда я ставлю чашечку с кофе на пол, я выслушиваю шведское проклятие. – Дэн разошелся. – За мной постоянно следят. Почему это я не помыл сковородку? Почему не вынул белье из стиральной машины? Когда я научусь опускать сиденье в туалете? Жить с женщинами вредно для здоровья.

Иви постаралась успокоить его.

– Не со всеми женщинами. Я никогда не ворчу, – сказала она, притворяясь, что защищается.

– Не может быть? – Дэн поднял брови.

– Не думаю, что миссия каждой женщины – наводить блеск в кухне. У меня кое-что другое на уме.

– Спорим, ты заговорила бы по-другому, если пожила бы с мужчиной. С настоящим мужчиной, а не с этим твоим Блингом, или, забыл, как там его…

– Бинг. – Хотя Иви и улыбалась, поправляя Дэна, она не могла позволить ему продолжать в том же духе.

– Ах, простите – мистер Бинг, – продолжал Дэн. – Ты ведь тоже не позволяешь ему класть ноги на кофейный столик, не разрешаешь не споласкивать после себя ванну, бросать трусы на пол. Это на генетическом уровне. – Он заговорщически ей подмигнул. – Женщины все одинаковы.

– Да, конечно. Я и Флоренс Найтингейл [18]18
  Флоренс Найтингейл (1820–1910) – британская медсестра, ставшая олицетворением доброты и самоотречения, положившая начало движению сестер милосердия.


[Закрыть], и Елена из Трои, и Королева – мы все одинаковы.

Дэн хмыкнул:

– Да, Елена Прекрасная заставляла всех вытирать ноги у двери, а Флоренс Найтингейл заботилась о чистоте простыней. Все женщины одинаковы.

– Так чем же они тогда так тебе нравятся?

– Кому как не тебе это знать?

– Должно же быть что-то еще.

Он посмотрел на нее ласково, и впервые за все время – серьезно.

– Я думаю, с тобой – это может быть.

– Это хорошо, – сказала Иви, стараясь не выдать своего восторга. – Между прочим, вытри стол. От бутылки осталось пятно.

Дэн рассмеялся и вновь сжал ее колено.

– Давай поднимемся и поищем, где бы перекусить.

– Неплохая мысль.

Когда они вышли на улицу, у Иви звенело в ушах. Она застегнула свой убийственный пиджак, затянув себя так, чтобы руке Дэна было удобно обхватить ее за талию. Но никакая рука по этому маршруту не последовала. Дэн шел на несколько шагов впереди, рассматривая сообщения на мобильном телефоне. Иви не отставала, но шла на расстоянии.

– Извини. – Он щелкнул кнопкой мобильника. Они продолжали идти дальше. А Зловещая Смертельная Тишина разрасталась между ними.

Иви охватила паника. Она была на каком-то другом уровне, ее удавалось подавлять, но это была настоящая паника. Первые свидания – такие деликатные создания. Может, она сказала что-нибудь не то? Внезапно она почувствовала себя одинокой, и это несмотря на то, что Дэн был в двух шагах от нее. Его лицо казалось закрытым именно для нее.

Он обернулся так резко, как будто она его окликнула, и застыл как вкопанный. Потом выбросил вперед руки, схватил ее за плечи и внезапно втолкнул в темный проход обувного магазина. Он изо всей силы прижал ее к своей груди и хрипло выдохнул прямо в испуганное лицо Иви, которое теперь было так близко:

– Ты прекрасна. Я рад, что мы встретились.

Дэн поцеловал ее и жестко, и нежно, именно так, как ей того хотелось.

После этого Иви не чувствовала себя ни покинутой, ни одинокой.

Он обнял ее еще раз и поцеловал в кончик носа.

– Пошли. Поищем ресторан. Черти тоже бывают очень голодны.