Текст книги "Колония"

Автор книги: Бен Бова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

43

… а теперь новости.

Официальные представители Всемирного Правительства все еще не сообщили никаких подробностей о неудачной попытке Подпольной Революционной Организации Народа захватить космическую колонию «Острова номер 1».

Пока не передано никакой информации помимо того, что потери были «незначительные», и никто из Всемирного Правительства и других прибывших в колонию высокопоставленных лиц не убит и не ранен.

Корпорация «Острова номер 1» хранит по этому вопросу такое же молчание и сообщает лишь, что «всеобщее восстание» жителей колонии одолело кучку террористов, попытавшихся захватить «Остров номер 1».

Несколько ранее сегодня восстановили на полную мощность передачу микроволновой энергии со спутников Солнечной Энергии, покончив, таким образом, с кризисом, практически парализовавшим почти всю Европу и Северную Америку и вызвавшим, по меньшей мере, семь тысяч смертей за сорок восемь часов.

И.О. Директора Всемирного Правительства Кови Бовето и революционный вождь Освободитель целы и невредимы и собираются продолжить свои переговоры на борту космической колонии…

Вечерняя передача новостей синдиката «Международные Новости», 10 декабря 2008 г.

Так вот как, значит, вершится политика, подумал Дэвид.

Он сидел за небольшим круглым столом, представляя хозяина встречи – «Острова номер 1» – пока доктор Кобб оправлялся от своей дозы занесенной Дэвидом респиративной болезни. Справа от Дэвида сидел Кови Бовето, а слева – Освободитель. Четвертым за столом сидел напротив Джамиль аль-Хашими.

Бовето развел широкими ладонями.

– Мои сотрудники несколько раз изучали вдоль и поперек эту проблему за последнюю неделю, с тех пор, как мы здесь находимся. Наша позиция не была жесткой.

Вилланова улыбнулся расчетливой сероглазой улыбкой.

– Но и не совсем такой гибкой, как хотелось бы моим людям.

– Мы представляем местную автономию.

– В обмен на лояльность Всемирному Правительству.

– Это кажется лишь справедливым, – указал Бовето.

– Только если местная автономия включает право делать необходимую переналадку в местной экономике.

– Но ведь невозможно экспериментировать с экономикой одной страны, не расстроив экономику соседней и остального мира. Вы потом еще потребуете и возврата к местной валюте.

Вилланова протестующе поднял руку.

– Нет, Нет… Всемирная валюта вполне пригодна. Ваша финансовая политика по большей части достойна восхищения.

– По большей части, – хмуро отозвался эхом Бовето.

– Господа, – перебил Дэвид, – как хозяин встречи, я должен напомнить вам, что ваша конференция должна сегодня закончится, и весь мир ждет от вас какого-нибудь коммюнике. Наверно, вам следует подчеркнуть вопросы, по которым вы достигли согласия, и продолжить данный диалог на будущих встречах.

Бовето что-то пробурчал, но Вилланова ответил смешком.

– Устами младенца.

– О чем мы договорились? – задал риторический вопрос аль-Хашими.

Дэвид ответил, считая по пальцам.

– Во-первых, будет объявлена всеобщая всемирная амнистия для всех членов Подпольной Революционной Организации Народа… их не будут в дальнейшем преследовать, нигде.

– Но с этого дня любые будущие партизанские действия будут беспощадно раздавлены, – добавил Бовето.

– Согласен, – сказал Освободитель. – Время сражений закончилось – если мы сможем достичь справедливости, не прибегая к силе.

Прежде, чем они снова смогли заспорить, Дэвид продолжил:

– Во-вторых: Аргентина, Чили и Южная Африка вновь присоединяются к Всемирному Правительству. И в-третьих, – быстро добавил он. – Всемирное Правительство перестроит свое законодательное Собрание и региональную структуру для представления государствам-членам большей местной автономии.

– Детали еще надо будет утрясти, – заметил Бовето. Вилланова кивнул.

– В-четвертых, – продолжал Дэвид, – всякая частная поддержка ПРОН частными фирмами, – тут все посмотрели на аль-Хашими, – будет немедленно прекращена. В дальнейшем поддержка террористов будет рассматриваться, как сам по себе чистейший акт террора и преследоваться, как таковой.

– Согласен, – вздохнул аль-Хашими.

– Я бы хотел добавить последний пункт, – сказал Дэвид, – пункт, не поднимавшийся на ваших обсуждениях, но мы здесь на «Острове номер 1» считаем его жизненно важным.

Все повернулись к нему.

– Доктор Кобб предложил, чтобы мы начали вкладывать как можно больше прибылей «Острова номер 1» в новые космические общины, которые будут продвигаться к краям Солнечной Системы с целью поиска новых источников сырья, разработки природных ресурсов и создания космической промышленности. Наши предварительные расчеты показали, что при вкладе семидесяти пяти процентов наших будущих прибылей, мы можем вернуть земле что-то порядка пятидесяти миллиардного ежегодного увеличения Валового-Глобального Продукта.

– Семьдесят пять процентов прибылей! – ахнул аль-Хашими.

Кивнув, Дэвид подтвердил.

– Мы сможем ускорить производство Спутников Солнечной Энергии для передачи энергии странам Южного Полушария, а также построить новые космические поселения. Наша цель – принести богатства всей Солнечной Системы всем людям Земли.

– Но Правление никогда не согласится вкладывать столько своих прибылей.

– Ему придется согласиться, – пообещал Дэвид, – иначе «Остров номер 1» объявит себя независимым государством и попросит о принятии в члены Всемирного Правительства. Точно также, как поступили Лунные поселенцы в Селене.

Аль-Хашими полуприподнялся с кресла, а затем снова сел, лицо его сделалось горькой маской недовольства.

– Это шантаж.

Дэвид улыбнулся ему.

– Правление по-прежнему будет получать с «Острова номер 1» неплохие прибыли. Но народ «Острова номер 1» хочет большего, чем прибыли. Наша цель сделать наших собратьев-людей на земле такими же богатыми и уверенными в будущем, как и мы.

– Это цель Кобба, – огрызнулся аль-Хашими. – Народ колонии даже не знает об этом.

– Но скоро узнает, – возразил Дэвид. – И как он, по-вашему, проголосует по этому вопросу?

Аль-Хашими не ответил.

– Как вы сказали, мой юный друг, – мы должны закончить данную конференцию. Думаю, мы много достигли, хотя многое остается еще сделать.

Бовето поднялся на ноги и протянул руку Вилланове.

– Полагаю, вам придется стать членом Административного Совета.

Пожимая руку Африканцу, Освободитель печально улыбнулся:

– Как вы думаете, не смогу ли я как-нибудь тихо исчезнуть? Я ведь в общем-то не люблю политику.

– Вряд ли, – усмехнулся в ответ Бовето. – Вы втянуты в политику пожизненно, полковник, нравится вам это или нет. Раньше или позже вы, вероятно, заберете у меня председательское кресло.

Вилланова выглядел ошеломленным.

– Мне такое и не приснится!

– Да, – согласился Бовето, – но вашим сторонникам – обязательно. И в конечном итоге вы сделаете то, что надо сделать.

Осев в кресло, Освободитель провел рукой по своим седым, как сталь, волосам.

– Тогда давайте, по крайней мере, надеяться, что мы сможем не соглашаться друг с другом – мирно.

Бовето кивнул.

– Мирно, – повторил он.

Дэвид радостно вылетел из маленькой уединенной совещательной и поспешил в кабинет доктора Кобба, сделанный им собственный штабом, пока старик лежал в госпитале.

Внутреннего кабинета наблюдения он избегал. Кобб мог весь день находиться в своем всевидящем глазу насекомого, но Дэвид – нет. Он просто хотел закончить неотложное дело и вырваться на воздух, подальше от кабинетов, докладов и политики. Он понимал чувства Освободителя.

Неужели я тоже буду привязан к этому до конца жизни? – гадал он.

Эвелин ждала его во внешнем кабинете, сидя в тихом, застеленным теплым ковром помещении на одной из невысоко висящих кушеток.

Он и ожидал застать ее здесь.

– Кончено, – сообщил ей Дэвид, давая двери со щелчком закрыться за собой. – Конференция закончена. Они на самом-то деле мало о чем договорились – кроме необходимости положить конец насилию.

– Это хорошее начало, – заметила она.

– Может быть этого хватит, – проговорил он, садясь на кушетку рядом с ней. – Может быть…

Эвелин носила платье из шелка «Острова номер 1», переливающееся, зеленое как море платье, подчеркивающее ее естественный цвет. С лица ее сходили морщины м напряжение последних месяцев.

Она улыбнулась Дэвиду, но затем ее репортерское любопытство взяло вверх.

– Как ты думаешь, они дадут какое-нибудь заявление для печати?

– Собираются дать. Но, если хочешь, то, уверен, я смогу устроить тебе личное интервью С Бовето и Освободителем, до того, как они отбудут.

– Хочу ли я!

– Ты, знаешь ли, находишься в выгодном положении, – сказал ей Дэвид. – Только ты знаешь по личному опыту из первых рук, как ПРОН захватила колонию.

Лицо ее на миг омрачилось.

– У меня ведь не будет никаких неприятностей с законом из-за тесного общения с ПРОН, а?

– Ни малейших, – ответил он. – Освободитель добился у Всемирного Правительства согласия на всеобщую амнистию.

– Вот это новость! Не будь я в черном списке…

– На «Острове номер 1» ты не занесена в черный список. И можешь отправить свою статью отсюда. На нее клюнут все отделы новостей на Земле. Ты станешь очень знаменитой.

Она стиснула руки.

– Боже мой, Дэвид, это фантастика!

– И твои репортажи о ПРОН и прошедшей здесь конференции в любом случае разорвут черный список. Но зачем утруждать себя? Почему бы тебе не остаться здесь на «Острове номер 1»?

– Нет, – быстро отозвалась она. – Я не могу.

– Кобб выслал тебя только для того, чтобы я побежал за тобой, – объяснил Дэвид. – Он не со…

– Но пока ты бегал за мной, ты нашел Шахерезаду.

Он поколебался, а затем кивнул.

– Да, нашел.

– И ты влюблен в нее.

– Возможно, мне не следует, – признал Дэвид, – но это так.

Эвелин пыталась совладать со своим лицом, но не совсем преуспела. Глядя на нее, Дэвид почувствовал, как у него самого переворачивается внутри.

– "Остров номер 1" велик, – сказал он. – Нет никаких причин, не позволяющих тебе остаться здесь, если…

– Нет, есть, – тихо перебила она. – Для меня есть причина. Боюсь, эта колония недостаточно велика для всех нас.

Дэвид не знал, что сказать.

– Мне очень жаль, – тихо пробормотал он.

– Сожалеть не о чем. Ты не виноват – никто не виноват. – Она заставила себя посветлеть. – Кроме того, думается, я никогда не буду чувствовать себя уютно в мире, вывернутом наизнанку. Я хочу видеть над собой привычное небо и настоящий горизонт.

Он молча кивнул.

– Как ты полагаешь, – спросила Эвелин, – ты сможешь устроить мне отлет обратно в Мессину на одном челноке с политиками? Это можно организовать?

Он усмехнулся ей.

– Посмотрим.

Они поболтали еще несколько минут, но Эвелин быстро свернула разговор. За это Дэвид почувствовал благодарность к ней. Она поднялась на ноги, он встал и проводил ее до двери кабинета. Какой-то неловкий миг он не знал, что делать. Следует ли ему пожать ей руку, обнять ее или вообще избегать прикосновения? Она решила вопрос, пристав на цыпочки и чмокнув его в губы.

– Прощай, Дэвид.

– Прощай, Эвелин, – откликнулся он.

Она вышла и с сухими глазами замаршировала по коридору, печатая шаг, ни разу не оглянувшись на него. Несколько минут Дэвид стоял в дверях и смотрел ей вслед.

Настойчивое гудение видеотелефона оторвало его наконец от двери. Он хлопнулся на кушетку и коснулся кнопки «ВКЛ», на пульте видеофона. Загорелся настенный экран, дававший изображение в натуральную величину, и на него зыркнуло с больничной койки лицо доктора Кобба.

– Что это бредни насчет передачи семидесяти пяти процентов прибыли корпорации на строительство новых космических поселений?

Дэвид думал, что его ничто не может удивить, но старик снова одурачил его.

– Как вы… считалось же, что это закрытое совещание!

– От меня ничто не закрыто, сынок, – посмеялся Кобб. – А теперь, с чего тебе вздумалось говорить им, будто это моя идея?

– Но она и есть ваша, – вроде как удивился Дэвид. – Я просто вставил в нее цифры.

– Семьдесят пять процентов наших прибылей?

– Именно столько и потребуется для завершения работы в разумный срок.

– Разумный? Да он непосильный! Вот погоди, услышит о нем Гаррисон и остальные члены Правительства.

– Когда вы собираетесь ему сообщить?

– Я? Сообщать им будешь ты. Теперь это твой спектакль. Я инвалид… прикован к больничной койке, истерзан болезнью, страдаю от сотрясения мозга. Говори с Гаррисоном сам.

Дэвид выпрямился, сидя на кушетке.

– Ладно, поговорю.

– Он изрубит тебя на мелкие кусочки, – предупредил Кобб. – Семьдесят процентов его прибылей.

Чувствуя загорающийся у него внутренний гнев, Дэвид отрезал:

– Меня рубили на куски мастера своего дела. Звоним ему сейчас же. Посмотрим, кто кому что сделает.

Кобб усмехнулся во весь рот.

– Мне хочется это увидеть.

На вызов Гаррисона к видеофону потребовалось почти пятнадцать минут. У него шел ремонт особняка; рабочие бригады убирали разрушенное террористами, группы декораторов ремонтировали стены, ввозили новую мебель. Похоже на ритуальное очищение оскверненного храма, подумал Дэвид.

Арли Ли пыталась отразить звонок, но Дэвид и Кобб настаивали, что они должны поговорить с самим Гаррисоном.

Тот сидел, развалясь в шезлонге, на крыше особняка, завернув свое хрупкое старческое тело в длинную до голеней, американскую рубашку «дашики» с ярким узором.

– Тебе лучше иметь чертовски вескую причину побеспокоить меня, юноша, – проворчал Гаррисон. – Я прошел через мясорубку, частично из-за тебя, и заслуживаю отдыха. Я его заработал!

Дэвид слегка поерзал на кушетке. Гаррисон сердито смотрел на него с левой половины экрана. Кобб ухмылялся с другой половины экрана.

– Политическая конференция закончена, – начал Дэвид.

– Ну и скатертью дорога этим шутам. Отправьте их туда, откуда они взялись.

Набрав воздуха в легкие, Дэвид выпалил:

– И я сообщил им о нашем плане использовать семьдесят пять процентов прибылей «Острова номер 1» для строительства новых колоний в космосе.

Дэвид чувствовал себя так, словно сердце его перестало биться. Он уставился на видеоэкран, ожидая, что Гаррисон сейчас взорвется.

Вместо этого его холодные глаза стрельнули в сторону, сфокусировавшись на Коббе.

– Это ваше представление о шутке? Используете паренька, как прикрытие для себя?

– Для меня? – на сей раз удивился Кобб.

Тонкие губы Гаррисона изогнулись едва на сантиметр.

– Я знаю, что вы копили оборудование и припасы. Вы хотите дунуть к астероидам или как там вы из называете и установить там новые колонии.

– Это достаточно верно, – признался Кобб. – Раньше или позже нам придется это сделать.

– И на это потребуется семьдесят пять процентов моих прибылей? – повысил голос Гаррисон.

– Только, если мы будем делать это с отчаянной скоростью, – уточнил Кобб. – Наш юный друг, кажется, нетерпелив.

– Мы должны делать это быстро, – настаивал Дэвид. Другого пути нет.

Глаза Гаррисона походили на гипнотический взгляд кобры.

– Убеди меня, – предложил он. Или я проглочу тебя целиком, чуть ли не услышал его мысленное добавление Дэвид.

– Я мог бы дать вам какие угодно компьютерные расчеты, очень ясно показывающие эту ситуацию, – сказал Дэвид.

– Скажи мне сам, – ответил Гаррисон.

Сняв руку с клавиатуры видеофона, Дэвид объяснил:

– Ну, мы должны мчать во весь дух. У нас времени на ожидание. Если бы не требовалось принимать в расчет ничто и никого, кроме нас, живущих на «Острове номер 1», то, разумеется, мы могли бы позволить себе не торопиться. Но мы не одни. Мы не изолированы. У нас никогда такого не было. Случившееся на прошлой неделе доказывает это.

Гаррисон глубоко вздохнул, а затем выпустил воздух с чем-то средним между фырканьем и вздохом.

Дэвид пропахал дальше.

– Разве вы не видите? Там, на Земле, почти восемь миллиардов человек. И мы не отделены от них. Мы не можем прожить здесь, наверху, в изолированном великолепии, пока они катятся там, внизу, в глобальную коллапсу. Они увлекут с собой и нас! Они уничтожат нас так же, как уничтожат себя.

– Тогда, может, нам следует перебраться к Марсу, – бросил Гаррисон, – или куда там еще…

– Нет, – отрезал Дэвид. – Это не ответ. Как раз наоборот. Вы должны понять следующее: космос богат ресурсами – энергией, металлами, минералами. Мы можем снабдить из космоса всем, что так отчаянно нужно на Земле. Они там не смогут сделать свое общество работоспособным, если мы не начнем перекачивать им новые богатства. А богатства здесь! В космосе! нас есть сокровища всей Солнечной Системы, стоит только руку протянуть.

– И мы отдадим их им?

– Мы должны принести эти сокровища на Землю и сделать это как можно быстрей. Иначе, какого бы политического согласия они не добились, через несколько лет они снова будут драться за продовольствие и ресурсы.

– Они все равно передерутся, – возразил Кобб. – Мы не можем этому помещать. Нам следует лишь обеспечить спасательный люк, распространяя человеческие колонии по всей Солнечной Системе, так, чтобы даже если они сотрут себя с лица Земли, человечество выжило.

– Нет, мы должны сделать больше, – настаивал Дэвид. – Мы способны помочь им избежать геноцида на Земле. Мы будем меньше, чем людьми, если повернемся к ним спиной.

– И это обойдется в семьдесят пять процентов моих прибылей, – пробурчал Гаррисон.

– А для чего вам нужны прибыли? – бросил ему вызов Дэвид. – У вас есть все, чего вам когда-либо хотелось. «Остров номер 1» – большое достижение, он полностью самообеспечен. Что вам делать с прибылью? Вкладывать их в земные корпорации? Они будут стерты с лица Земли, когда наступит коллапс. Вкладывать в вооружение, в революционные движения, попытки скинуть Всемирное Правительство? Вы знаете, к чему это приводит – являются варвары и грабят ваш дом.

– Ты умеешь повернуть нож в ране, так ведь, парень? – поморщился Гаррисон.

– Вкладывайте в новые колонии, – продолжал игнорируя его слова Дэвид. – Вот где все будет развиваться. Я не гарантирую, что этим мы сможем предотвратить всемирный коллапс, но я знаю, что если мы этого не сделаем, то коллапс произойдет наверняка.

– Использовать наши прибыли для расширения космических операций, – задумчиво произнес Гаррисон. – Когда ты ставишь вопрос в такой плоскости, то он звучит не так уж плохо.

– Как там его не ставь, мы должны…

– А теперь не дави на меня, – огрызнулся Гаррисон. – Я все еще хочу подумать об этом. И мне хочется вложить здоровенный кусок ребят, занимающихся биологическими исследованиями – тех, что работают над долгожительством и омоложением.

Дэвид плотно сжал губы.

Повернувшись к Коббу, Гаррисон проворчал:

– Сколько вы там будете бездельничать на больничной койке?

– Врачи говорят, еще несколько дней.

– Отлично. – Гаррисон почесал подбородок. – В среду у нас будет заседание Правления. Будьте там оба. А ты, – он посмотрел прямо на Дэвида, – тебе лучше иметь упомянутые тобой компьютерные расчеты. Я хочу видеть факты и цифры, а не просто красивые слова.

– Да, сэр, – пообещал Дэвид. – Я их представлю.

– Да уж постарайся. – Гаррисон оборвал видеосвязь.

Лицо Кобба снова заполнило весь экран. Он смеялся.

– Чего тут такого веселого? – спросил Дэвид.

– Я не весел, – ответил Кобб. – Счастлив. Рад видеть, что сплел наконец все в единое целое. Ты лидер, сынок. Ты вычислил все это дело и знаешь, чего ты хочешь добиться. Не уверен, что я согласен с тобой – тебе, знаешь ли не удастся избежать коллапса.

– Мы можем попытаться.

Кобб печально покачал головой.

– Эти идиоты на земле разграбили всю планету и доразмножались до такой степени, что спасти их не сможет никто на божьей зеленой Земле.

Дэвид почувствовал, что улыбается.

– А мы не на божьей зеленой Земле. В этом-то и весь мой довод. Мы можем помешать им перебить самих себя.

Старик выглядел задумчивым.

– Думаю, что мы не сможем предотвратить коллапс, Дэвид. Отсрочить его, возможно. Но нельзя предотвратить неизбежное.

– Я удовлетворюсь и отсрочкой, – пожал плечами Дэвид. – Если мы сможем отсрочить его на достаточно долгий срок, то, может быть он минует.

– Оптимизм юности. – К Коббу вернулась усмешка. – Ну, ты поставил себе большую задачу. Желаю удачи.

– Эй, подождите, я берусь за нее не в одиночку.

– Да, но начальник ты. Это твоя работа. Ты теперь лидер. Моя задача окончена. Отныне ты можешь взять бразды правления в свои руки.

– Ноя не хочу брать бразды правления!

– Круто. Я тоже этого не хотел. Но ничего не попишешь, ведь требуется вершить определенное дело. Ты никогда не позволишь сделать это кому-нибудь другому, потому что ты знаешь, как с ним надо управиться. Ты можешь сделать его как надо. И сделаешь.

Дэвид знал, старик говорит правду. Он никак не мог отвертеться и вернуться к прежней жизни. И все же, вместо того, чтобы почувствовать себя нагруженным тяжкой ношей, он чувствовал себя легким на подъем, сильным, счастливым.

Кобб все еще усмехался.

– Ты уже приказываешь Гаррисону. Ты заставил прислушаться к твоим словам Всемирное Правительство и Освободителя. Как тебе ощущение чувствовать себя движущей силой?

– Я… – Дэвид откинулся на спинку кушетки. – Знаешь, мне действительно хотелось бы сделать пару вещей.

– Например?

– Ну, по крайней мере, первый шаг, – начал Дэвид. – В перуанских Андах есть маленькая индейская деревня. Я не хочу, чтобы цивилизаторы сожрали их землю и превратили ее в новые города. Я хочу, чтобы их оставили в покое.

Кобб кивнул.

– Не слишком легко провернуть, знаешь ли.

– Или, может быть… может быть, мы сумеем построить для них космическую колонию – дать им свой собственный мир, где их никто и никогда не потревожит.

– Представляю себе лицо Гаррисона, когда ты скажешь ему это.

– И Лео, – перешел ко второму пункту Дэвид. – Если он вытянет цел и невредим, и госпиталь даст ему чистое карантинное свидетельство, я хотел бы отправить его в Нью-Йорк и посмотреть, не сможет ли он добиться какого-то толку с того, что случилось в городах.

– Отправить его обратно в Нью-Йорк?

– А почему бы и нет? Он знает проблемы. Может быть сумеет найти какие-то решения.

– Это все равно, что послать гунна Аттилу в монастырь! – возразил Кобб. – На руках Лео слишком много крови.

Дэвид пожал плечами.

– Назовите мне политического лидера, человека, достигшего власти, не окровавившего своих рук. Джордж Вашингтон? Ясир Арафат? Освободитель?

– Его никогда не примут в Штатах после того, что он там натворил.

– Народ его примет. Даже белые люди примут его, так как он может говорить от имени всего небелого большинства США.

Кобб покачал головой.

– Вы ответите мне на один вопрос? – спросил, поддавшись внезапному импульсу Дэвид. – Личный вопрос?

Старик выглядел озадаченным и сказал:

– Если смогу.

Дэвид почувствовал, как колотится в груди его сердце.

– Вы… мой настоящий отец?

Озадаченная нахмуренность Кобба растаяла.

– Твой генетический отец? Нет, сынок. – Глаза его сделались самыми мягкими, какими их когда-либо видел Дэвид. – И кто он был, тоже не знаю. Хотя, желал бы знать, так как я очень горжусь тобой. Не мог бы гордиться больше, если бы ты был моя плоть и кровь. Не мог бы любить тебя в большей мере.

Дэвид сообразил, что он поднялся на ноги, стоя перед экраном с изображением в натуральную величину.

– Спасибо за это, – сказал он. – Я давно любил вас, как родного отца.

Кобб закашлялся и выглядел смущенным.

Протянув руку, Дэвид коснулся холодного стекла видеоэкрана.

– Отдохни теперь немного.

– Отдохну. Ведь в среду заседание Правления.

Экран померк до серой пустоты, оставив Дэвида стоящим перед ним в одиночестве. Долгое время он оставался в тихом кабинете, отрезанный от всех, думая и гадая.

Затем он заметил на стене электронные часы-календарь. И внезапно перешел к действиям. С шевелящейся в нем бурлящей смесью приятности и опасения, он поспешил выйти из административного корпуса и нашел на парковочной стоянке перед ним электропед. Всю дорогу до соседней деревни он жал на педаль акселератора.

Остановился он только раз в крошечном магазинчике на тихой деревенской улочке. А затем быстро понесся к многоквартирному зданию на окраине деревни, где жила Бхаджат.

Квартира Бхаджат едва ли походила на дворцовые покои, но была настолько комфортабельной, насколько ее мог сделать «Остров номер 1». Она занимала номер на верхнем этаже и с ее балкона открывалась широкая панорама всей внутренней части колонии. Большие комнаты обставили мебелью, привезенной шейхом аль-Хашими из его собственного просторного дворца в Цилиндре Б.

Она открыла дверь сама. Слуги на «Острове номер 1» существовали только электронные.

– Я так и думала, что это можешь быть ты, – Бхаджат шагнула назад, пропуская Дэвида в гостиную. На полу лежал толстый ковер из белой ангорской шерсти. Изящные пальмы в кадках касались потолка.

– Я принес тебе подарок, – сказал Дэвид, доставая из кармана брюк небольшой пакетик.

Бхаджат с мягкой улыбкой приняла его. Он не был завернут в бумагу.

– Косметический набор. – Она подняла на него взгляд.

– Я знаю, что теперь у тебя есть свои принадлежности, – говоря это, Дэвид внутренне дрожал, – ну я вспомнил… ту ночь в Нью-Йорке… ну…

Улыбка ее расширилась.

– Символический подарок. Спасибо, Дэвид. Я буду дорожить им.

Бхаджат жестом пригласила его в комнату.

– Конференция окончена, – сказал Дэвид, не зная как еще завязать с ней разговор.

– И? – спросила она, выглядя не преисполненной страха и надежд, а лишь абсолютно прекрасной и желанной.

– И они согласились на амнистию – действующую с этой минуты. Больше не будет никаких репрессий, никаких боевых действий. ПРОН может обратиться к мирным средствам для достижения своих целей.

Бхаджат медленно подошла к низкой кушетке у окна и устало, удрученно уселась там.

– Всегда найдутся психопаты, вроде Хамуда, умеющего только уничтожать.

Дэвид кивнул.

– Тогда их раздавят, как насекомых. Всемирное Правительство, революционеры Освободителя, даже транснациональные корпорации – они все пришли к согласию: больше никакого насилия.

– На долгий ли срок?

Он улыбнулся.

– На достаточно долгий, если нам повезет. Если мы будем упорно работать.

Она озадаченно нахмурилась, глядя на него.

– Над чем упорно работать?

Дэвид уселся рядом с ней и принялся рассказывать о своих надеждах распространить человеческие поселения по всей солнечной системе, отправить в космос целые колонии, сделанные людьми, чтобы те могли отправлять обратно ресурсы и сырье, которое сделает человечество богаче всех, когда либо живущих.

Бхаджат выслушала его, слабо улыбаясь, и кивнула.

– Это хороший план, хорошая цель. Ты можешь построить для себя достойное будущее.

– И для тебя, – добавил Дэвид.

– Для меня? она покачала головой. – У меня нет будущего. Я убийца.

– Ты спасла мне жизнь.

– Я помогла убить тысячи. И убила Хамуда намеренно… с радостью. Я убила его с удовольствием.

Он увидел вспыхнувший в ее глазах огонь. И боль.

– Шахерезада убила бандита-проновца. Но Шахерезады больше не существует. Ее работа завершена. С другой стороны, принцесса Бхаджат аль-Хашими по-прежнему жива. Она постоянно проживает на «Острове номер 1»… со своим отцом.

– Я не буду с ним жить!

– Вы сможете жить, разделенные несколькими милями, и никогда не увидеть друг друга. Наверное, со временем твои чувства к нему изменятся.

– Никогда!

– Это долгий срок.

Она уставилась на него.

– Неужели ты не понимаешь, Дэвид? Я не могу тебя любить. Слишком многое произошло между нами. Я никогда не смогу любить тебя!

– Никогда?

Она отвела взгляд.

– Так значит, я буду пленницей? Здесь, на «Острове номер 1»?

– Ты – моя пленница, Бхаджат. Я был твоим пленником, теперь твоя очередь.

– Ты серьезно?

– Очень. Я люблю тебя и хочу видеть рядом со мной. На Земле у тебя нет ничего, кроме горьких воспоминаний. Останься со мной, Бхаджат. – Он взял ее за руку. – Останься здесь со мной.

– Но, Дэвид, как же ты можешь меня любить?

– Это не трудно.

– После всего того, что мы пережили…

– Особенно после этого.

Она улыбнулась ему вопреки самой себе.

– А ты знаешь, что я никогда не смогу забыть всего, что произошло? Никогда не прощу себе…

– Прощать тут нечего. Все прошлое закончилось. Смотри вперед, в будущее. Помоги мне построить новые миры.

Она взглянула из окон на безумно загибающуюся кверху зеленую землю, на яркие окна, через которые струился солнечный свет и на сплошную зеленую землю за ними, наверху.

– Но здесь же не настоящий мир, – возразила она. – Он такой замкнутый, такой ограниченный…

– Посмотри вон туда, Бхаджат, следи.

Свет тускнел, сперва медленно, настолько медленно, что было трудно сказать действительно ли это происходит. Но затем пылающее сияние солнца потускнело и они увидели через поляризованное стекло окон яркое тело самого солнца, съедаемое темным диском.

– Это солнечное затмение, – пояснил Дэвид. – Луна проходит перед солнцем. Здесь это случается довольно часто, чаще, чем на Земле.

Он услышал, как вздохнула Бхаджат, когда невидимый темный силуэт Луны почти полностью закрыл Солнце.

– А-ах!

Затемненные диски на миг окружило ослепительное кольцо самоцветов, нимб огненных алмазов, сверкающих в темном небе, подмигивая и танцуя. А сияющая солнечная корона мерцала в поле зрения, эфирное, жемчужно-розовое свечение, покрывавшее небеса.

– Возможно, это и маленький мир, Бхаджат, – сказал обнимая ее Дэвид. – Но это только один маленький мир. Нам предстоит построить другие. Нам предстоит распространиться по всему космосу и к самим звездам. Мы можем этого добиться. Я могу этого добиться. Ты нужна мне. Мне нужна твоя сила и твоя любовь. Мы можем оставить Землю позади и все же сделать для Земли больше, чем когда-либо делал раньше любой. Вместе мы сможем этого добиться. И добьемся.

Она повернулась в его объятьях лицом к нему и он почувствовал, что ее сердце бьется так же дико, как и у него.

Солнце медленно вышло обратно и на «Острове номер 1» вернулся свет дня.