Текст книги "Благословенный Камень"

Автор книги: Барбара Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

Была предпринята еще одна попытка бегства – на сей раз это оказались женщины – но метель вынудила их вернуться. Они сидели, сбившись в кучу, в ветхом укрытии, дрожащие от холода и обмороженные, пытаясь согреться у затухающего костра – находить сухие дрова становилось все труднее. В огонь бросали все, что нельзя было надеть на себя или съесть. Детям выдали самые толстые одеяла, и они спали в обнимку с оставшимися собаками. Ночной снегопад засыпал запасы мяса, и целый день ушел на то, чтобы с помощью длинных шестов разыскать их под снегом. На следующее утро мясо опять исчезло, – от того места, где оно лежало, тянулся волчий след.

В приступе героической самоотверженности, вызванном, наверное, голодом, Силас Уинслоу решил покорить вершину в одиночку и привести в лагерь спасателей. Его нашли через два дня – он был живой, но его поразила снежная слепота. Ему наложили на глаза повязку из миткаля, он, однако, был полон оптимизма и даже пошутил, выразив надежду, что эта слепота временная, – какой толк от слепого фотографа?

Эммелин делала все возможное, чтобы люди не падали духом. Она пела жизнеутверждающие песни и пыталась развлечь их рассказами, расспрашивала каждого о планах на Орегон. Сначала ей удавалось расшевелить их, но становилось все холоднее, все меньше хотелось говорить, они молча сидели у костра, дрожа и стуча зубами.

Страхи Мэтью, так же, как и у всех обитателей лагеря, усилились, в глазах у каждого застыл молчаливый вопрос. Что с ними будет?! Все в округе – даже валуны, сосны и небольшое озеро – было сплошь покрыто снегом. Они не найдут ни одной птицы, ни одной рыбешки и ни одной сосновой шишки. Когда у них закончилось продовольствие, пришлось перейти на другие «продукты».

Потом, когда доели и это – последних собак, яблочные семена Шуманов и вареную кожу – им снова пришлось заняться поисками еды.

Мэтью целыми днями сжимал в рукавице голубой кристалл, глядя в запавшие глаза своих товарищей. Скоро они умрут от голода. Они все были обморожены. Когда зарезали Маргаритку, последнюю из собак, Шон Флаэрти в приступе горя выбежал из укрытия и хотел повеситься на дереве. Но обледеневшая ветка сломалась, и мужчины притащили его обратно.

Благословенный Камень хранил молчание, как ни вглядывался в него Мэтью. Он не чувствовал в нем никакой силы и не слышал от него никакого ответа.

Все больше людей заболевало лихорадкой и воспалением легких. Фредди Хастингс и Эйб Уотерфорд утонули, пытаясь прорубить лед в озере, чтобы ловить рыбу. А остальные настолько ослабели, что не смогли их вытащить, и так и они и остались лежать там до весенней оттепели. Когда братьям Шуманам удалось поймать мышей и зажарить в горячих углях, разгорелась отвратительная драка – за то, чтобы заполучить кости, хвосты и все остальное. Тем не менее Осгуду Ааренсу удалось заставить их прочесть молитву, прежде чем они приступили к омерзительной трапезе.

Наконец, еды не осталось совсем. Они варили кожу и ели остатки клея, образовавшегося на дне горшков. Они запекали в углях кожаные шнурки от ботинок и съели хрустящие веревочки. И впервые за все время не прочли благодарственной молитвы.

Они ослабели. Еда снилась им. Один мужчина, обезумев от голода, выбежал из-под мокрого тента, его нашли через несколько часов в снегу, мертвого. Они оставили его там, чтобы его занесло снегом. Чарли Бенбоу разговаривал со своей умершей женой Флорин.

Мэтью и Эммелин спали, обнявшись. Не потому, что им хотелось физической близости, но чтобы согреть и подержать друг друга.

Рождественский рассвет принес очередную вьюгу. Ветер разорвал парусину и завывал, как раненый призрак. Обитатели ветхих укрытий с большим трудом разводили и поддерживали огонь. Они перерыли все свои пожитки в поисках чего-нибудь съедобного. Золото и деньги они выбросили, потому что теперь они не представляли для них никакой ценности. Уже неделю они вообще ничего не ели, поддерживая в себе жизнь растаявшим льдом, который они пили маленькими глотками.

Ребекка О'Росс, не отличавшаяся крепким здоровьем, умерла от голода первой. Ее муж Тим настолько обезумел от горя, что четверым мужчинам пришлось оттаскивать его от могилы, чтобы он не замерз там насмерть.

Когда через неделю умер от пневмонии один из братьев Шуманов, оставшиеся не стали торопиться с похоронами. Они ничего не говорили и старались не смотреть друг на друга, но в воздухе повисла страшная невысказанная мысль, звучавшая в каждом из них громче завываний ветра, не ослаблявшего своей бесконечной пытки.

– Мой Бог, нет! – закричал Мэтью, поняв, что они задумали. – Мы же не животные!

– Ну а кто же? – тихо и грустно сказал мистер Хопкинс. – Конечно, мы человеческие существа, дети Божьи. Но при этом животные, которым нужно есть. – Его жена Альбертина рыдала, закрыв лицо руками. Это костлявое существо в болтавшемся платье не имело ничего общего с той властной женщиной, которая покинула Индепенденс восемь месяцев назад. Смерть двоих детей сломила ее дух.

– А что буду есть я? – закричал Манфред Шуман. – Я не могу есть родного брата!

Ответом ему было все то же молчание, исполненное мрачного смысла: Хельмут – первый, за ним последуют и остальные.

Мэтью выбежал из барака, спотыкаясь в снегу, слезы текли и замерзали у него на щеках. Он упал на колени и заплакал. Его догнала Эммелин, и он обнял ее. Несмотря на то что на ней было много одежды и пальто из одеяла, он чувствовал выступающие под тканью кости. Это была уже не та пышущая здоровьем молодая женщина. Но в глазах ее еще светилась жизнь, она всматривалась в его лицо с болью и состраданием, и жизнь была на ее губах, когда она поцеловала его.

– Мы не можем этого сделать, – рыдал он, уткнувшись лицом ей в шею. – Мы не можем до этого опуститься!

– Но разве у нас есть выбор? Что же нам теперь, умереть? Мэтью, мы в ловушке. Нам придется пробыть здесь до весны. У нас нет еды… У нас нет… – Тут она тоже разрыдалась, и так они стояли на коленях в снегу, обнявшись и раскачиваясь, и их отчаянные вопли поднимались к холодному равнодушному небу.

Наконец, кое-как успокоившись, Эммелин помогла Мэтью подняться на ноги и сказала:

– Им нужен вожак. Кто-то, кто поддерживал бы их силы и дух. Тебя они уважают.

– Я не вожак. А вот ты, ты очень смелая, Эммелин. Ты была смелой с самого начала, еще в Индепенденсе, когда решила отправиться в дорогу одна.

Она исподлобья посмотрела на него.

– Я больше не смелая, Мэтью. Мне безумно страшно. И это мое мужество… это всего лишь болтовня, потому что мне тогда было легко. Теперь же, когда действительно нужно мужество, я вижу, что у меня его нет. – И она добавила: – Тебе повезло, у тебя есть Благословенный Камень, который подсказывает тебе, что нужно делать. А у меня только я сама – очень слабая помощь.

Он вынул кристалл из кармана и стал всматриваться в него, пытаясь разглядеть в камне то, что видела его мать. Но его надежда и вера в чудодейственность камня рассеялись от голода и отчаяния.

– Это все обман! Чушь собачья! – закричал он, изо всех сил швырнув камень прочь.

– Нет! – закричала Эммелин, потому что, хоть сама она и не верила в силу кристалла, она знала, что Мэтью в нее верит. Она побрела, спотыкаясь в снегу, с отчаянием высматривая кристалл.

– Подожди, – сказал Мэтью и пошел за ней.

Когда они нашли его и Эммелин наклонилась, чтобы поднять его, Мэтью увидел что-то в снегу. Он сощурился и наклонился пониже. Потом протер глаза. Ошибки быть не могло: это были медвежьи следы.

– Что это? – спросила Эммелин, заметив выражение его лица.

Мэтью выпрямился и внимательно огляделся. Ландшафт был ослепительно белым и невыразительным.

Он потянул носом.

– Ты чувствуешь?

Она тоже принюхалась.

– Какая-то вонь!

– Я знаю, что это! – И он пошел на запах, переставляя ноги в глубоком снегу, Эммелин шла за ним. Они наткнулись на кучку, оставленную медведем. Она была совсем свежей, значит, медведь находился где-то поблизости.

– Мы должны сказать остальным! – сказала Эммелин. – Мы убьем его! У нас будет еда…

– Нет! Толпа только спугнет зверя, и мы не сможем его найти. Я возьму ружье и пойду один…

– Мэтью, ну какой из тебя охотник!

Но Мэтью знал, что это должен сделать он, и никто другой, один, и как можно быстрее. Сердце у него колотилось от страха, когда он кинулся в одно из укрытий и потихоньку вынес ружье Чарли Бенбоу. Он не стал ничего объяснять, да все и так были погружены в апатию и либо не заметили, что он взял винтовку, либо им это было все равно. Было бы слишком жестоко обнадеживать их. Он сказал Эммелин, чтобы она ждала его внутри, в тепле. И молилась.

Мэтью понимал, что идти на медведя в одиночку, вооружившись одним заряжающимся с дула ружьем, глупо, но здравый смысл его не остановил. Он снял его с предохранителя, а вторую пулю засунул в рукавицу, чтобы можно было быстро перезарядить. Потом он с трудом стал пробираться по медвежьему следу: снег слепил глаза и зрение затуманивалось. Каждый глоток воздуха обжигал легкие, он уже не чувствовал ног. Время от времени он останавливался и прислушивался, но в заснеженном лесу стояла тишина.

Он был близок к отчаянию. Он должен отыскать зверя! Он должен остановить людей, прежде чем они совершат этот непоправимый поступок. Мэтью воспитали в уважении к мертвым. Умершие не могут защищаться; их должны защищать живые.

Но эти люди, оставшиеся в лагере, были уже едва живы; они напоминали ходячих мертвецов.

Вдруг он застыл на месте. Вот он! В ста ярдах от него рылся в снегу громадный гризли. Мэтью медленно пошел вперед, потом спрятался за деревом, взвел курок, осторожно прицелился и выстрелил.

Медведь зарычал и поднялся на задние лапы. Увидев Мэтью, он пошел на него. Мэтью торопливо засыпал в ружье порох и зарядил его вторым патроном. Он поднял винтовку и снова выстрелил. Медведь заревел и зашатался. Потом рухнул на все четыре конечности и побежал прочь.

– Стой, – слабым голосом закричал Мэтью, еще не веря, что упустил его. – Пожалуйста! – Он заплакал. Столько еды! Он спас бы их всех! Но он плохо целился. И промазал.

А потом он заметил в снегу кровавую дорожку.

Из последних сил Мэтью побежал в лагерь, спотыкаясь и падая в снег. Вокруг трупа Хельмута Шумана уже собралось несколько мужчин, мистер Бенбоу держал в руках большой нож. Женщины рыдали у костра.

– Стойте! – закричал Мэтью.

Он, торопясь, рассказал им о медведе, но некоторые засомневались.

– Раненый медведь слишком опасен, – сказал цирюльник Ааренс. А Чарли Бенбоу добавил:

– Я видел, что раненый медведь может сделать с человеком. Это самоубийство, док.

Брет Хэммерсмит сказал:

– А почему бы вам самому не пойти? Разыщите его по-быстрому, а потом возвращайтесь за нами.

Мэтью смотрел в их запавшие глаза и изможденные лица, на которые голод уже наложил печать безумия. Он понимал, что они не будут дожидаться его возвращения, – они просто хотят отделаться от него.

– Я слишком ослабел, – сказал он, и это была правда. – Больше чем на еще одну прогулку по снегу меня не хватит. Поэтому я прошу всех вас пойти со мной. Я сильно ранил этого медведя. Он долго не протянет. Здесь же, – и он обвел взором преисподнюю, в которую они уже спустились, – может быть, выживут наши тела, но наши души погибнут.

Эммелин тоже боялась уходить из лагеря. Он взял ее ледяные ладони в свои и сказал:

– Соберись с мужеством, Эммелин. Ради них. Если ты пойдешь, они пойдут за тобой.

– Но мне так страшно!

– Я постараюсь, чтобы все было хорошо. Ничего не бойся, любимая.

Они все же пошли за ним, утопая в снегу, – измученные голодом люди, держащиеся друг за друга, полуживые от голода. Они взяли с собой минимум вещей – одеяла, кастрюли и бережно укрытые уголья из костра. Несколько раз они хотели пойти обратно, потому что им казалось, что они заблудились в этом ослепительном белом аду. Но Мэтью нашел алевшие на снегу следы крови и уговаривал своих несчастных спутников идти за ним, обещая, что они досыта наедятся жареного мяса. Эммелин изо всех сил старалась помочь Мэтью: она брала каждого за руку, помогала им подняться с колен, говорила, что видела раненого медведя своими глазами – это была неправда – и что он уже наверняка сдох. Нужно пройти еще совсем чуть-чуть… еще несколько футов… еще несколько шагов… еще один шаг… нет, нет, только не останавливайтесь, не падайте, вот, держитесь…

Рут Хэммерсмит упала в сугроб и лежала неподвижно. Ее муж упал рядом с ней и сказал остальным, чтобы они шли дальше без них. Он бессмысленно смотрел на них запавшими глазами.

Полуживые люди брели дальше, почти ничего не соображая, едва реагируя на ободряющие слова Мэтью, бесчувственно проваливаясь в снег онемевшими конечностями и побелевшими от холода лицами.

По дороге упало еще несколько человек с детьми на руках. Эммелин пыталась помочь им подняться, но она слишком ослабла сама, у нее едва хватало сил, чтобы идти за Мэтью.

И когда и Эммелин и Мэтью уже стало казаться, что они проделали весь этот путь впустую, они увидели кровавый след, уходящий в пещеру.

Пока остальные стояли на безопасном расстоянии и ждали, Мэтью с Манфредом Шуманом осторожно, со взведенными винтовками, пролезли в пещеру, прислушиваясь и принюхиваясь. Медведь был там, и он был мертв.

Манфред и Осгуд Ааренс нашли в себе силы распороть ножами брюхо зверя. При виде нежных сырых внутренностей, выпавших на пол, остальные тоже пробрались к туше и, упав на пол, стали с жадностью поглощать дымящиеся кровавые кишки. Они глотали теплую сырую медвежатину с кровью и, почувствовав прилив сил, возвращались за теми, кто остался лежать снаружи. Хэммерсмиты были мертвы, остальных удалось затащить в пещеру, которая сразу же наполнилась человеческим теплом.

В ту ночь они в изнеможении уснули возле туши, а дети даже забирались внутрь, чтобы согреться. Проснувшись, они развели из углей костер, произнесли благодарственную молитву и стали разделывать медведя.

Они ели мясо прямо с ножа, отрезая куски и бросая их в огонь, но потом стали отрезать длинные тонкие полоски и сушить их над дымом, чтобы запастись медвежатиной на несколько холодных недель вперед. Кости и череп они зарыли в землю, чтобы не привадить волков, а жесткую шкуру постелили для тепла под ноги, и она покрыла почти весь пол пещеры.

Несмотря на то что теперь у них были пища и тепло, умерло еще шесть человек, когда же стало ясно, что остальные выживут, Мэтью подсчитал, сколько их осталось – пятьдесят пять мужчин, двадцать четыре женщины и пятьдесят три ребенка. На сорок душ меньше, чем было в Форт-Бриджере.

А когда солнце впервые согрело их своими лучами и они заметили у ручья первые проталины, Мэтью обернулся к Эммелин и, взяв ее лицо в свои ладони, с чувством сказал:

– Я люблю слушать твой голос, Эммелин. Я готов слушать его вечность. Пожалуйста, никогда не умолкай! В начале нашего пути я был угрюмым и унылым. И думал, что ты слишком много улыбаешься. Но именно твоя жизнерадостность не дала мне погибнуть. Я вырос во тьме среди мертвецов, ты же внесла в мою жизнь свет и радость.

– А ты, мой чудесный Мэтью, не позволял мне витать в облаках, потому что я была слишком легкомысленной и самоуверенной. Ты – моя зашита и опора.

Группа спасателей из Саттерса, которую привел один из тех, кто сбежал с Амосом Тайсом, прибыла в середине марта. Когда они выбрались к людям, его стала мучить совесть, и он рассказал властям о группе переселенцев, затерявшихся на последнем перевале. На их поиски тут же вызвались добровольцы, которые, взяв достаточно провизии и оружия, разыскали их довольно быстро.

Из ста семидесяти двух мужчин, женщин и детей, вышедших в августе из Форт-Бриджера, в живых осталось менее ста двадцати.

Спасателям рассказали, что их спас док Лайвли, что именно благодаря его мужеству и мудрости они сумели принять верное решение и пережили постигшее бедствие.

Об инциденте с трупом Хельмута Шумана никто не вспоминал.

Когда они наконец приехали в Саттерс-Милл и увидели, что в этом месте, где всех трясет золотая лихорадка, перед ними открываются новые перспективы, Мэтью в последний раз вынул из кармана Благословенный Камень.

– Ничего не вижу, – сказал он решительно.

– А что ты должен увидеть?

– Дух Камня. Видишь эту дымку, похожую на алмазную пыль? Моя мать говорила, что это и есть дух, но я вижу только отложения минералов. – Он протянул его Эммелин. – А ты что-нибудь видишь?

Она всмотрелась в кристалл и сказала:

– Долину. Зеленую долину, в которой мы начнем новую жизнь. – И она протянула ему камень обратно.

– Любопытно, – пробормотал он, пытаясь разглядеть в Благословенном Камне увиденную Эммелин долину. – Раньше я думал, что мною руководил этот камень. Хотя, наверное, все это время я сам принимал решения, и камень здесь совершенно ни при чем. Я ведь хотел поехать на запад и крутил камень аж одиннадцать раз, прежде чем он показал на запад. А когда тогда у реки Ида Тредгуд бросила тебя, и тебе нужен был провожатый… – он с улыбкой посмотрел на нее – я ведь уже знал, что попрошу тебя присоединиться ко мне. Если бы не хотел, то не стал бы советоваться с Камнем. Просто я был недостаточно уверен в себе, чтобы принять решение самостоятельно. Цеплялся все время за этот Камень. Теперь он мне не нужен.

– Не торопись, – ответила она, потому что много размышляла над тем чудом, которое произошло у горного озера. – Ведь именно Благословенный Камень навел нас на медвежьи следы. Без него мы бы все погибли.

Он кивнул, на мгновение задумавшись, потом ответил:

– Я тут подумал, Эммелин: может, Лайвли немного странная фамилия, но для акушерки она подходит идеально. – И добавил уже серьезно: – Я знаю, ты поклялась никогда не выходить замуж, но…

Она приложила палец к его губам и сказала, улыбаясь:

– Ну, конечно же, я выйду за тебя замуж, мой милый Мэтью, мы же идеальная пара: акушерка и гробовщик. Я помогаю людям входить в этот мир, а ты их провожаешь.

Она снова взяла у него Благословенный Камень и посмотрела его на свет.

– Интересно, столько людей держали этот кристалл в руках, всматриваясь в него, желая получить совет, защиту или обрести удачу. Интересно, Мэтью, они так же, как и ты, не понимали собственной силы, приписывая ее куску бездушного минерала? Но ты все-таки осознал свои силы, открыл в себе тот дух, который живет в каждом из нас, – дух, помогающий преодолевать любые несчастья. Мы, люди, сильные, Мэтью, теперь я это знаю. Мы смело встречаем любые испытания, выпадающие на нашу долю, и умеем их преодолевать. Ты прав, нам он больше не понадобится, – сказала она, сунув камень ему в карман. – Но, может быть, Благословенный Камень еще понадобится кому-нибудь в будущем и поможет ему обрести собственную внутреннюю силу, мудрость и мужество.

Мэтью поцеловал Эммелин, хлестнул вожжами, и повозка тронулась навстречу их будущему в зеленой долине, навстречу надежде.

Какое-то время спустя

Чета Лайвли покупала земли, вкладывала деньги в золотые прииски и железные дороги и разбогатела. Мэтью стал возглавлять общину, а в более зрелом возрасте баллотировался в конгресс штата и стал влиятельной и заметной фигурой. Когда Мэтью спрашивали, какой совет он дал бы будущим переселенцам, переезжающим в Орегон и Калифорнию, он неизменно отвечал: «Не ехать кратчайшим путем». Они с Эммелин дожили до глубокой старости, и их похоронили в Лайвливилл в Калифорнии.

Благословенный Камень перешел по наследству к их старшему сыну Питеру, который, в свою очередь, подарил его своей дочери Милдред в честь окончания медицинской школы. Доктор Лайвли взяла талисман с собой в Африку, где она тридцать лет занималась врачебной и миссионерской деятельностью, прежде чем вернуться в Соединенные Штаты на лечение от редкого заболевания, которое она подхватила в Уганде. Детей у Милдред Лайвли не было, поэтому кристалл она завещала женщине, преданно ухаживавшей за ней последние месяцы ее жизни, – американке японского происхождения по имени Токи Йошинага.

После бомбежки Перл-Харбор Токи с семьей переселили из их дома в Сан-Франциско в местечко под названием Манзанар. После войны семья была вынуждена распродать все, что у них осталось ценного, чтобы как-то встать на ноги. Голубой кристалл принес им сто долларов, что в 1948 году было изрядной суммой.

Его купил бухгалтер по имени Гомер, увлекавшийся гемологией. Когда он внимательно рассмотрел новое приобретение на верстаке в своем гараже, у него перехватило дыхание – он понял, что открыл новый минерал. Впервые после голландца Клоппмана, исследовавшего его в Амстердаме в 1698 году, Гомер, рассмотрев кристалл глазами ученого, обнаружил, что это – твердый минерал, 8.2 по шкале Мооса, с сильным блеском и очень слабой спайностью. Его голубой цвет напоминал топазы и турмалин, однако в центре находилась «звезда», какая порой встречается у сапфиров. Впервые за много лет по-настоящему заинтересовавшись, он упаковал камень вместе с остальными экземплярами из своей коллекции и поехал с ним на съезд в Альбукерке в Нью-Мексико, где рассчитывал зарегистрировать свою находку, а может быть, и назвать новый драгоценный камень в свою честь – «гомерит», что звучало бы совсем неплохо. Но на съезде Гомер познакомился с молодой леди которую настолько заинтересовал драгоценный камень, что она позволила уговорить себя зайти к нему в номер посмотреть коллекцию. К сожалению, наивный бухгалтер ошибочно истолковал намерения обольстительной молодой леди, и в предвкушении неземного наслаждения получил обширный инфаркт.

Коллекция Гомера лежала, всеми позабытая, у него в гараже, пока однажды его вдова, решив перебраться на покой в деревню во Флориде, не продала этот «бесполезный хлам» свободному художнику по имени Санбим, который изготавливал для магазинов для наркоманов на бульваре Голливуд украшения из бус и экзотические побрякушки; так, в 1969 году Благословенный Камень оказался в Вудстоке, прикрученный проволокой к мундштуку-защепке для сигарет с марихуаной, принадлежащему хиппи по имени Аргил. После того как Аргил погиб на необъявленной войне в Юго-Восточной Азии, его сестра, перебирая его вещи, нашла защепку и разрезала тоненькую проволочку, освободив кристалл. Решив, что это обыкновенная стекляшка, она отдала камень своей восьмилетней дочери, которая с помощью алюминиевой фольги и клея смастерила из него корону для своей куклы.

Когда девочка выросла и подошло время поступать в колледж, она, уезжая из дома, пожертвовала свои старые игрушки Армии Спасения, где голубой кристалл попал в руки одной женщины, любительницы магазинов случайных вещей и благотворительных базаров, где она купала всякие ценные вещи, которые проглядели менее внимательные люди – во всяком случае, она так считала. Зажав кристалл в руке, она почувствовала, что от него исходят отчетливые вибрации, и приписала ему непревзойденную мощь.

И так голубой камень, пролетевший сквозь галактики и туманности и упавший на первобытную Землю, – космический кристалл, который подсказал первобытной женщине по имени Высокая, как спасти свой народ, дал утешение Лалиари и вразумил Абрама, а госпоже Амелии подарил веру, который помог матери Уинифред осуществить свою мечту, вселил в Катарину надежду разыскать отца, нашел полезное применение тайной страсти Бригитты Беллефонтен и который, наконец, сделал Мэтью Лайвли хозяином свое судьбы – этот Благословенный Камень поселился в небольшом магазинчике на пляже в Калифорнии. Он и по сей день лежит там на витрине среди непритязательных исцеляющих кристаллов, колод Таро и благовоний. И если вы будете проходить мимо не слишком быстро и не будете слишком увлечены чтением газеты или разговором по телефону, то вы обязательно его увидите.

А если вы чувствуете, что вам не хватает внутренней силы, мудрости или мужества, зайдите в магазин, посмотрите на камень, подержите его в руках – может быть, он вам что-то и подскажет. Хозяин с радостью продаст его по разумной цене… подходящему человеку.