Текст книги "Огнепоклонники"

Автор книги: Бапси Сидхва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14

– Пусть все сгорит! – билась в истерике Путли. – Только спасите маму! Маму спасите!

Соседки, забыв перед лицом неминуемой трагедии о том, что огонь угрожает и им тоже, били себя в грудь и ритмично причитали: индуски «о бхагван!», мусульманки «о аллах!» – в зависимости от веры.

Пожарник снова полез вверх по стремянке, на сей раз таща здоровенную плетеную корзину, сквозь ручки которой продернута веревка, – в таких плетенках хозяйки втаскивают наверх мешки с картошкой или с углем. Пожарный спрыгнул на балкон, сбросил плетенку за перила, затянул веревку и проверил прочность узла. Оттянув веревку к краю корзины, пожарник втолкнул в корзину Джербану. Застенчиво придерживая нижнюю юбку, Джербану втиснулась в плетенку, которая оказалась настолько ей мала, что зад повис над плетеным краем. Веревки туго натянулись, очерчивая грани незримой пирамиды над ее головой.

Внизу пожарные склонились над лебедкой, готовясь к спуску груза… но стоило корзине на фут подняться над балконом, как Джербану неожиданно взвизгнула, вывернулась из плетенки и стала на ноги.

Толпа внизу разочарованно охнула.

Огонь уже облизывал балкон, и цементный пол накалился, как сковорода. Снизу неслись советы, понукания, предупреждения, сливавшиеся в неясный гул, в котором все равно ничего было не разобрать.

– Мама! – Фредди с криком пробивался через толпу.

– Сынок! – вопила Джербану. – Сыночек, что мне делать? Научи, что мне делать!

Фредди, пренебрегая опасностью, рванулся к самому огню, широко раскинул руки и крикнул:

– Прыгайте, мама! Прыгайте, я вас поймаю!

В голосе Фредди звучало отчаяние. Господи, молил он, хоть бы прыгнула! Хоть бы прыгнула, а то ведь ее сию минуту спасут!

Джербану глянула на металлически поблескивающий асфальт, на нелепую фигуру зятя, на его возбужденное запрокинутое лицо и чуть не лишилась чувств.

– Ну прыгайте же, мама! – внушал ей Фредди.

– Уберите отсюда этого свихнувшегося ублюдка! – заревел ирландец.

Полицейский ухватил Фредди за ворот и за штаны и отволок прочь.

Белая как полотно Джербану ошалело отпрянула от перил и чудом не вышибла уже затлевшую балконную дверь.

Ирландец метался, отдавая распоряжения:

– Сеть! Быстрее сеть!

– Откуда ее взять? – вопросил замордованный пожарник, которому, похоже, было суждено всю ночь лазить вверх-вниз по стремянке.

– Как это откуда! – взорвался ирландец, в ярости вскинув руки к небу. – Как это откуда! Здесь вся чертова лахорская пожарная команда, а чертовой сетки ни у кого нет?

– Я сбегаю за сетью, сэр, – вызвался другой пожарник.

– Живо! А ты давай со мной! – приказал ирландец измученному верхолазу. – Дух вышибу из этой старой дуры, а вниз стащу!

Пока ирландец, полный решимости, взбирался на балкон, пожарные растянули сеть.

Дальше все пошло очень быстро.

Непонятная возня сплетенных тел на балконе – в какой-то миг казалось, будто разъяренный ирландец танцует танго с еще более разъяренной дамой. Круто выгнутые брови Джербану поднялись чуть не до самых волос. Потом ничего нельзя было разглядеть в мелькании рук и метании тел. Два голоса звучали нелепым оперным дуэтом, в котором пронзительное сопрано Джербану явственно доминировало над красивым тенором ирландца.

Мгновение – и с точностью балетной примы Джербану блистательно взлетела над перилами, уже в корзине!

Раздался последний вопль погубленной души, летящей в пустоте, и Джербану замолкла. Она застыла, как фигура Будды на качающемся маятнике. Земля с людьми на ней приливом вздымалась ей навстречу. К ней летели и деревья, и дома. Джербану крепко зажмурилась и вцепилась в край корзины.

Корзина, еле вмещавшая в себя мягкое обилие плоти, медленно, с остановками, приближалась к земле. Пожарные туго натянули сеть и напряженно следили за спуском.

В десяти футах от земли не выдержала одна из веревок. Джербану потеряла равновесие, вывалилась из корзины и повисла, цепляясь за оставшуюся веревку. Толпа вскрикнула и стихла. Треск и рев пожара звучали в наступившем безмолвии во всем своем первородном величии.

Опрокидываясь, корзина зацепила верхним краем подол Джербану, и та теперь медленно вращалась на веревке, как акробатка, но только в широченных домотканых панталонах, стянутых тесемками на щиколотках и на поясе. Панталоны надулись и обратились в подобие тугих воздушных шаров, на которых Джербану и опустилась в сетку вместе с обломками корзины и обрывками веревок.

Пожарные перетащили сеть под дерево.

Джербану, еле дыша, неподвижно распростерлась на сетке. К ней подбежали с кувшином воды, бросились за мазью от ожогов, поднесли воду к ее запекшемуся рту. Путли положила голову матери к себе на колени, ловкими движениями обтерла ее закопченное лицо, смахнула со лба обгорелые прядки.

Быстро сгущались сумерки.

Уткнувшись в тещины ноги, Фредди неутешно рыдал.

– Ну-ну, – успокаивал его Пивовала, – она же цела, сейчас опомнится.

Веки Джербану дрогнули, и она со стоном пошевелилась. Десятки услужливых рук протянулись к горе мяса. Джербану открыла глаза, и взгляд ее упал на Фредди. Искра узнавания сверкнула в остановившихся зрачках, и она, потеряв сознание, повалилась навзничь.

Сунамаи припала ухом к ее груди.

– Живая… сердце бьется.

– Живая… Она жива? – слабо взвизгнул Фредди, сотрясаясь от нового приступа рыданий. Сердобольным друзьям пришлось увести Фредди.

– Не выдержал, бедняга! Столько всего на него свалилось! – объявил Пивовала Банквале, Чайвале и Вискивале.

К ним подошли мистер Гиббонс, заместитель начальника полиции, и начальник пожарной команды.

– Жива старуха, так какого черта он разнюнился? – спросил ирландец.

– Шоковое состояние. Потрясен обмороком леди. И дом сгорел дотла, – объяснил Банквала.

– Черт возьми! У вас так любят тещ? – изумился бесстрашный ирландец.

Месяцем позже он был награжден медалью за отвагу, проявленную при спасении Джербану.

Наступила ночь. Теперь, когда старуха была в безопасности, пожарные по-настоящему взялись за огонь. К девяти часам пожар был полностью потушен. Действительно, дальше игрушечной лавки огонь не пошел.

Толпа стала расходиться. Те, кого на всякий случай вывели из домов, начали втаскивать обратно свои пожитки, помогая друг другу. Пивовала забрал Джунглевалов в свой поместительный дом, где для погорельцев быстро освободили две комнаты, подали им горячий суп и карри из курятины.

Глава 15

Из Карачи пришло известие о прибытии Аденвалы. Погрузившись в пять экипажей, парсы всей общиной отправились встречать его на вокзал. Фредди скромно притулился за спинами единоверцев, выстроившихся на перроне с гирляндами в руках.

Аденвала спрыгнул с подножки. Мужчин он прижимал к своей щуплой любвеобильной груди, женщин приветствовал нежными улыбками. Увешанный топорщащимися гирляндами, он подбросил в воздух чьего-то малыша, взял на руки чью-то девочку и стал протискиваться к Фредди.

Фредди робко и подобострастно заключил протянутую руку Аденвалы в обе ладони, сохраняя приличествующий ситуации печальный вид. Он не вымолвил ни слова.

Зато Аденвала извергал словесный фонтан:

– Мой друг! Как я рад вас видеть, мой друг! Вы не представляете, как все за вас переживали, но все хорошо, и вы прекрасно выглядите. Очень, очень рад! У вас все в порядке? Ну конечно, все в порядке!

Обняв Фредди за плечи и тараторя без умолку, Аденвала зашагал во главе колонны парсов к экипажам, ожидавшим у вокзала.

Все пять экипажей направились к дому Пивовалы. Там детям подали шипучие напитки, взрослым – пиво. После этого мужчины проследовали в гостиную, загроможденную столиками, фарфоровыми статуэтками, вазами с вянущими розами. Поговорив о том о сем, мужчины перешли к делу, ради которого Аденвала и приехал в Лахор.

Аденвала провел рукой по гладким, набриллиантиненным волосам, ловко пригладил усики под длинным горбатым носом.

– Я счастлив, что снова вижу всех вас, хотя предпочел бы встретиться по более приятному поводу.

Все посмотрели на Фредди. В гостиной было несколько мягких диванов, но Фредди устроился на единственном жестком стуле.

Аденвала прочистил горло.

– А теперь, друзья мои, хочу напомнить вам, что прежде всего являюсь вашим другом. Однако я представитель страховой компании. Ем страховой хлеб, так сказать. Надеюсь, что вы поймете меня правильно. Я буду говорить от имени компании.

Головы закивали в знак понимания и согласия. Аденвала продолжал голосом официальным и четким, который, казалось, исходил из его носа:

– Возможно, джентльмены, вы полагаете, что, раз сгорел дом, погибли ценности, товар, значит, человек, оформивший страховку на все это имущество, возьмет и выпишет чек на крупную сумму. Дело обстоит куда сложнее. Начать с того, что я не правомочен выписывать чеки. Будь у меня такое право, естественно, проблемы не было бы. Но компания не собирается выкладывать большие деньги только на том основании, что поступило сообщение о пожаре, уничтожившем имущество.

Джентльмены, слушавшие Аденвалу, были ошарашены, но терпеливо ждали, пока он не выложит на стол все карты.

И Аденвала выложил их:

– Прежде всего необходимо установить – представив соответствующие доказательства, – что пожар возник случайно. Затем компания должна удостовериться в том, что сумма иска соответствует – действительно соответствует – понесенному ущербу.

Фредди побелел, а его друзья насторожились.

– В случае отсутствия доказательств случайного возникновения пожара или в случае если компания сочтет их неубедительными, я ничем не смогу вам помочь.

Чайвала побарабанил пальцами по брюшку и, не отрывая внимательного взгляда от потолочных балок, поинтересовался:

– А если причину пожара нельзя будет установить? Кто его знает, как все это случилось. Почему загорелось? Когда загорелось? Как? Ведь одни головешки остались. А в лавке было много добра, которое легко горит, – ром, вина, керосин, упаковка, и ящики, и оберточная бумага.

– Боюсь, что в таком случае компания не сможет выплатить страховку.

– А, собственно, почему? – подался вперед Пивовала. – Вам же только что Чайвала объяснил, что в лавке было полно горючего материала, какие же еще доказательства нужны? Да отчего угодно могло загореться!

– Это ни о чем не говорит. В миллионах лавок точно такой же товар, а пожары бывают редко.

Пивовала только руками развел – как же так! – и опять привалился к спинке дивана. Усики встопорщились на его смуглом лице, овальность которого подчеркивали чуть расширенные книзу бакенбарды.

– За каким же чертом нас уговаривали страховать имущество? – негодовал он. – Кому это нужно – выплачивать страховку, то-се, если в трудную минуту требуется одно, к черту, доказывать, другое, к дьяволу, подтверждать. Что же получается: компании недостаточно истины, фактов и честного слова порядочного человека! Компании необходим предлог, чтоб увильнуть от своих обязательств. Я вам прямо скажу – это обыкновеннейшее мошенничество! И не думаю, что кому-то из нас нужна ваша страховка!

Гладенькие, ровненькие усики Аденвалы жалобно задергались:

– Какой смысл сердиться нам друг на друга? Сначала выслушайте меня, прошу вас!

Пивовала попал в яблочко – Аденвала испугался: вдруг они действительно откажутся от страховки? А такие клиенты под ногами не валяются: застрахованы на приличные суммы, деньги вносят аккуратно. К тому же в Лахоре обосновались еще две семьи парсов – Куперы и Пеймастеры, чьи представители тоже сидят здесь, – и Аденвала имеет на них серьезные виды. Особенно на Пеймастера. Пеймастер – паровозный машинист, дело это почетное и уважаемое, через такого Пеймастера можно столько полисов распространить на железной дороге.

– Прошу вас об одном, – вкрадчиво продолжил Аденвала. – Посмотрите на ситуацию с позиций страховой компании. То, что я собираюсь сказать, может удивить вас: у нас тут страхование – дело новое, а в Англии бывали случаи, когда какой-нибудь негодяй устроит поджог, а потом деньги требует. Такие вещи делаются, это известно, поэтому компания проявляет осмотрительность. Требует доказательств. Их требуют все страховые компании. Я же не говорю, что компания отказывается платить. Без сомнения, заплатит, но при условии правомочности претензий – а я как раз и приехал, чтобы разобраться в этом. Я вам прямо говорю, в чем дело, чтоб ни ваше время зря не тратить, ни мое.

Но Аденвала выложил все чересчур прямо, гораздо прямее, чем подобает хорошо воспитанному парсу, поэтому никто все равно ничего не понял.

– Вы что, намекаете на возможность поджога? – сухо уточнил Банквала. – Вы обвиняете присутствующего здесь нашего друга Фаредуна Джунглевалу в том, что он умышленно поджег собственный дом? А известно ли вам, что в доме находилась его теща? Несчастная женщина полужива от ожогов и ушибов. Вы утверждаете, что наш друг обдуманно и умышленно поджег свой дом, зная, что в доме его теща? Вы хотите заодно обвинить его и в попытке убийства?

– Ради бога! – вскричал Аденвала. – Я ничего не утверждаю и никого не обвиняю, я просто выполняю служебные обязанности. Я – представитель компании! На мне лежит ответственность!

– Выбирайте выражения! – одернул его Пивовала, бачки которого встопорщились от возмущения. – Мы не потерпим, чтобы оскорбляли нашего друга. Вы обвинили его в убийстве. Это уж слишком… Да, слишком!

Во внезапно наступившей тишине стало слышным важное тиканье старинных часов. Душно пахли весенние красные розы. Фредди сомкнул веки. Он сидел на жестком стуле с прямой спинкой как воплощение попираемой праведности, скромно предоставляя друзьям возможность выступить в его защиту.

– Что за глупости! – возразил Аденвала. – Ни о каком убийстве речи нет!

Его остренький взгляд мимолетно царапнул Фредди. Аденвала неожиданно сообразил, что если бы не милость божья, то вполне, вполне могли бы быть предъявлены две страховые претензии вместо одной. Он возблагодарил в душе бога, даровавшего долгую жизнь незримо присутствующей теще.

– Давайте не будем горячиться! Я же не сказал, что вам не выплатят страховку – тут нет вопроса. Надо только соблюсти формальности. Обыкновенные формальности, но юридического характера. Понимаете? Юридические формальности.

Фредди почувствовал, что приспело его время говорить, что пора помочь прекрасному незнакомцу, напророченному в цыганском гадании. Фредди решительно подался вперед, и Банквала, уже открывший было рот, затих на месте.

Все взгляды обратились на Фредди.

– Я понимаю вашу тревогу как представителя компании, – начал он. – Вы совершенно правы. И я прошу вас, поступайте, как вам кажется лучше, делайте все строго по закону.

– Правильно, правильно! – с благодарностью подхватил страховой агент. – Все должно делаться по закону. Боюсь, что нам не обойтись без полицейского расследования – этого требует закон. Компания все равно ничего не вправе решать без полицейского протокола… Это раз. Потом нужно проверить бухгалтерские книги, проверить каждую запись, понимаете? Я обязан, а вам так даже лучше. Но предупреждаю – ведь книги наверняка сгорели? – компания выплатит столько, сколько сочтет разумным, а вы можете не сомневаться…

– Книги не сгорели, – спокойно сказал Фредди. – Подошло время ревизии, и я перед самым пожаром передал их ревизорам. Книги в любую минуту к вашим услугам, можете проверить. Можете опросить поставщиков, оптовиков.

– Вон что… – еле выговорил Аденвала.

Изнуренный тяжелыми разговорами, он теперь был сражен наповал.

– Вон что! – повторил он. – Как интересно, просто рука провидения, я бы сказал. Подумать только, как вам пришло в голову дать книги на ревизию – и перед самым пожаром.

– Именно рука провидения. Понимаете, друг мой, и совесть моя чиста, и намерения, поэтому бог меня и уберег. В жизни я никому не завидовал и никогда не желал жены ближнего своего, – скромно пояснил Фредди, используя пятую библейскую заповедь, хоть и не к месту, но зато веско.

Вошел слуга с пыльной тряпкой, перекинутой через плечо, и шепнул Пивовале:

– Гиббонс-сахиб!

– Проси, сейчас же проси! – радостно заволновался хозяин, срываясь с места навстречу гостю.

Мистер Гиббонс частенько заглядывал в этот дом выпить. Хозяин бросился пожимать ему руку.

– Дорогой друг, а я как раз думал про вас! – объявил Пивовала, усаживая англичанина.

Гиббонсу представили Аденвалу.

Фредди встал со стула и обнял полицейского.

Побледневший как бумага Аденвала понял, что его карта бита.

Он сделал большой глоток пива, который укрепил его дух, и, рыцарственно признав поражение, взялся развлекать собравшихся разными упоительными историями.

Через три дня Аденвала получил бумагу из полицейского управления.

Там было написано следующее:

«Уважаемые господа,

Во исполнение запроса, полученного от вашей фирмы, нами было произведено расследование причин пожара в лавке и в доме г-на Фаредуна Джунглевалы.

Полиция пришла к заключению, что пожар был вызван причинами случайного характера. В отчете г-на Р. Гиббонса, офицера, производившего расследование, отмечено следующее.

Нет сомнения в том, что первопричиной пожара стал самопроизвольный взрыв бутылки шипучего напитка, в результате чего опрокинулась керосиновая лампа, постоянно горевшая на прилавке. Из-за разлившегося керосина огонь распространился по всей лавке, затем перебросился и на складские помещения, заполненные легковоспламеняющимися товарами. Было также проведено расследование репутации г-на Фаредуна Джунглевалы. Фаредун Джунглевала известен как человек исключительной честности, ведущий добропорядочный образ жизни. В его прошлом нет ничего, что указывало бы на предположительность совершения им преступления столь тяжкого, каким является поджог.

На сем полагаем расследование завершенным удовлетворительным для вас образом.

Секретариат Генерального Инспектора Полиции Пенджаба».

Фаредун Джунглевала получил чек на весьма приличную сумму.

Глава 16

После пожара кончились и проблемы с Джербану.

Фредди, упоенному успехом нескольких удачных сделок подряд, недоставало времени задумываться над тещиными штучками.

А Джербану изменилась до неузнаваемости. В присутствии Фредди она сидела тихонькая, как сытая мышь. Не то что душа ее исполнилась доброжелательства или всепрощения, ничуть. Джербану по-прежнему ненавидела зятя, но ужас перед тем, на что способен Фредди, пересиливал ненависть. Джербану боялась так, что ни одна живая душа не должна была догадаться о ее подозрениях. Даже Путли. Джербану и отлично понимала Фредди, и отдавала себе отчет в том, что ей все равно никто не поверит.

С другой стороны, судьбу Джербану нельзя было назвать плачевной. Чудесное спасение из когтей смерти сделало ее человеком значительным в глазах окружающих. К Джербану потянулись и соседи, и собственная дочь.

Конечно, Фредди был огорчен: целился-целился, а двух зайцев убить не удалось. Хорошо, хоть в одного попал.

Годы спустя, когда Джербану постепенно вернулась к былым привычкам, Фредди научился прятаться за утешительную поговорку: «Чему не измениться, к тому надо примениться».

А Путли, раз все наконец так хорошо устроилось, стала удовлетворенно рожать детей – четыре дочки, три сына; предпоследний – Бехрам, Билли для своих.

Бехрам Джунглевала был некрасивым ребенком. Мать, рассматривая темнокожего, большеносого, орущего младенца, сказала:

– Даже не верится, что мой! Ничуть не похож на остальных. А посмотри, сколько у него волос!

– Ну и что? Ты что, мало нарожала детишек? И все славные! Этот тоже, вырастет – нормальный будет, – утешил ее Фредди.

А Бехрам Джунглевала оказался баловнем судьбы!

Шли годы. Дело Фредди росло. Теперь он был на короткой ноге с махараджами и с англичанами, вкладывал деньги в самые разные предприятия, где только представлялась возможность, умело «подмасливая и подсахаривая» всевозможных полковников уильямсов, ублажая других – таких, как Аллен, – виски и девочками.

Выдали замуж Хатокси. Потом Руби.

Джербану давала брачные советы внучкам, втискивая в них весь куцый опыт собственного замужества:

– Догола не раздевайтесь, на спине как курицы ощипанные не лежите. Так мужу и надоесть недолго. Мужчине надо показываться понемножку и не спеша. Нижнюю юбку сняли – остаетесь в кофточках, кофточку сбросили – юбку не снимайте. Муж всю жизнь будет любопытствовать и никогда к жене не остынет. И без дела не сидите. Книжки читать ни к чему – их демоны лености изобрели. От безделья мысли лезут в голову. Вот я ни минуты зря не тратила. Пока с вашим дедушкой лежу, угри выдавливаю у него на шее и на плечах.

Трудно сказать, до какой степени последовали этим наставлениям краснеющие невесты.

Фредди же просто заметил:

– Бедный дедушка! Не много радости ему досталось в жизни, верно?