Текст книги "Дикий принц (ЛП)"
Автор книги: Айви Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
В зале раздаётся ропот, но президент поднимает руку.
– Я могу возразить, потому что ты не отдаёшь нам приказов, сынок, пока нет. Никто из вас троих этого не делает. Так что я не стану рисковать своими людьми, отправляясь на поиски этой девушки, когда приказа сверху не поступало. – Он усмехается. – Кроме того, до меня доходили слухи о том, что происходит в том доме, когда там появляется девушка. Может, ей просто надоело, и она сбежала.
Тот факт, что это пришло мне в голову, только злит меня ещё больше, когда я слышу, как он это говорит. Я уже думал о возможности того, что Афина инсценировала похищение, чтобы сбежать от нас после того, что произошло сегодня вечером. Но я просто не совсем в это верю. Это не было похоже на инсценировку похищения. Всё выглядело как настоящее. И я думаю, Афина знает, что лучше не убегать. Она знает, что далеко не уйдёт, если сделает это, и наказание, ожидающее её по возвращении, будет суровым. Вот почему она настраивает нас друг против друга, вот почему она сделала то, что сделала с Кейдом сегодня вечером. Она пытается найти другой выход.
Она слишком умна, чтобы просто сбежать.
– Ты, чёрт возьми, поможешь нам, – рычит Джексон. – Ты работаешь на наши семьи. Это значит, что ты работаешь на нас. Мне всё равно, даже если мне придётся выбивать это из каждого из вас. Ты расскажешь нам то, что поможет, или сделаешь что-нибудь...
– Джексон. – Я хватаю его за плечо, оттаскивая назад, и он поворачивается ко мне, в дюйме от того, чтобы ударить меня в челюсть. – Что мы сможем сделать против десяти из них? – Шиплю я, оглядывая комнату. Президент настороженно наблюдает за нами, и я знаю, что только он держит остальных в узде. – Они вооружены. У нас в машине есть один пистолет и то, что есть при тебе, что бы это ни было.
– Нож, – говорит Джексон сквозь стиснутые зубы. – Охуенно большой нож.
– Пистолет, которого нет в моей руке, и нож? Против десяти взрослых вооружённых мужчин? Шансы невелики. Возможно, они знают что-то, о чём не говорят, но нам нужно перегруппироваться и придумать план получше. – Я повышаю голос, оглядываясь на Кейда, чтобы тот подтвердил. – Давай же. Эти люди говорят, что они не имеют к этому никакого отношения, так что пришло время выяснить, кто это сделал.
Кейд хочет уходить не больше, чем Джексон. Я знаю, у всех нас такое же чувство, что мы не знаем, куда идти из этого тупика. Но я уверен, что здесь мы не найдём ответов.
И мы не сможем помочь Афине, если будем мертвы.
29
АФИНА
Когда я снова просыпаюсь, за дверью моей комнаты раздаются голоса. Я всё ещё лежу на матрасе, всё ещё в полубессознательном состоянии, чувствуя, что я всё ещё частично вне своего тела. Даже когда я приоткрываю глаза, ничего не успокаивается, комната всё ещё кружится вокруг меня.
Я не уверена, откроется ли дверь в ближайшие несколько минут, или я снова отключусь, и этот звук разбудит меня. Я смутно вижу, как входит черноволосая девушка вместе с тремя другими парнями. Я не могу сказать, Блейк один из них или нет, и мне на самом деле всё равно. Я просто боюсь того, что произойдёт дальше.
– Она слишком хорошенькая, чтобы её резать, – говорит один из парней. Я хочу кивнуть, согласиться, сказать «да, пожалуйста, не делайте этого», или пригрозить им, сказать, что Дин, Кейд и Джексон приедут за мной, и они окажутся в полной заднице, если поднимут на меня руку, и будут жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Но проблема в том, что я не знаю, придут ли они. Я даже не знаю, заметили ли они, что меня нет, может, они просто потеряли сознание от усталости и решили, что я уже в своей комнате.
К тому времени, как они проснутся завтра, я могу быть уже мертва.
Эта мысль почти настолько ужасна, что может рассеять туман от того, чем они меня накачали. Этого достаточно, чтобы я немного пришла в себя, что, как оказалось, плохо, потому что мои конечности всё ещё кажутся такими тяжёлыми и тупыми, что я едва могу пошевелиться.
– Мне всё равно, что ты с ней сделаешь, – огрызается девушка. – Но убедись, что она хорошенько размечена, достаточно сильно, чтобы причинить боль, но не убить или покалечить навсегда. И убедись, что с ней так хорошо обращаются, что эти парни больше никогда не захотят к ней прикасаться. Таковы приказы.
Меня тошнит.
Не нужно много усилий, чтобы понять, что это значит. Я начинаю извиваться, как только один из парней подходит достаточно близко, чтобы дотронуться до меня, и он сильно бьёт меня по рёбрам, очень близко к тому месту, куда меня ударили в первый раз. Этого достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание. Я ни на секунду не могу думать ни о чём, кроме как о том, чтобы втянуть побольше воздуха, наполнить свои лёгкие, чтобы унять жгучую боль от нехватки воздуха. И пока я этим занята, внезапно все трое парней оказываются на кровати вокруг меня, их руки на моём теле, они стаскивают с меня одежду.
Все мои инстинкты самосохранения сработали разом. Я едва могу пошевелиться, но всё равно стараюсь изо всех сил, уворачиваюсь от них, пытаюсь ударить локтями, ступнями, коленями, всем, что попадается под руку. Но это бесполезно. Все мои силы иссякли, моё тело стало тяжёлым и медлительным, и когда один из них сильно ударил меня по лицу, вся комната закружилась вокруг меня.
Раздаётся ещё одна пощёчина, на этот раз в противоположном направлении, и я чувствую вкус крови на губе. Слёзы наворачиваются на глаза, когда один из парней прижимается к тому месту, где у меня разбиты губы, размазывая по ним кровь, и засовывает большой палец мне в рот, заставляя меня ещё сильнее ощутить её вкус вместе с его плотью.
– О, да, соси, детка, – говорит он, смеясь, и я понимаю, что не должна делать первое, что приходит мне в голову, но не могу остановиться.
Я сильно прикусываю его большой палец.
– Да пошла ты, сучка! – Его кулак врезается в мою челюсть, и я чувствую, как чья-то рука хватает меня за волосы, оттягивает мою голову назад, когда он с силой открывает мне рот, засовывая внутрь ещё больше пальцев. – Ты получишь гораздо больше, чем это, маленькая грязная шлюха.
После этого всё становится как в тумане от боли. Я вижу блеск ножа и пытаюсь вывернуться, но теперь меня держат, или кто-то держит. Чёрные волосы попадают в поле моего зрения, и я понимаю, что это девушка, она прижимает меня к кровати. Я смогла бы отбиться от неё, я бы смогла, если бы не была такой измученной, одурманенной наркотиками и страдающей от боли от ударов, которые я уже получила.
Парни начинают срезать с меня одежду, и они делают это не слишком деликатно. Они даже не пытаются избежать царапин ножом на моей коже. Они просто разрезают мою одежду, не обращая внимания на мои крики боли каждый раз, когда нож царапает мою плоть или врезается в неё. К тому времени, как они снимают с меня рубашку и лифчик, у меня течёт кровь из полудюжины порезов, и я пытаюсь увернуться от рук, ощупывающих мою грудь, но не могу.
– Лежи, блядь, смирно! – Я слышу удар в живот, когда с меня стаскивают джинсы и нижнее белье, и один из парней смеётся.
– Я собирался заставить её отсосать у меня, но не думаю, что мне стоит приближать свой член к её рту.
– Я подержу её рот открытым для тебя, – говорит девушка, и я удваиваю свои усилия, чтобы оттолкнуть её, но прежде, чем успеваю, чувствую укол иглы в руку.
Что бы они мне ни дали, это действует на меня быстро, угрожая снова погрузить в беспамятство. Я бы хотела, чтобы так и было. Может быть, так и есть. Может быть, всё, что происходит после этого, – просто кошмар. Я не уверена. Я слышу, как один из парней просит презерватив, а девушка надо мной смеётся.
– Один из наследников сегодня жёстко трахнул её, – говорит она, её рука сжимает мою челюсть, удерживая её открытой, а пальцы проникают мне в рот. – Она явно принимает какие-то противозачаточные, так что будь как дома.
Нет. О, боже мой, нет. Почему-то от этого становится только хуже, если только может быть хуже. Но наркотики так измотали меня, что я уже даже не уверена, что происходит на самом деле. На мгновение я теряю сознание, возвращённая к реальности одним из парней, который запихивает себя мне в рот и душит меня до тех пор, пока я не начинаю понимать, что мой следующий обморок – от недостатка кислорода. Я чувствую, как они прикасаются ко мне, ощупывают меня, засовывают в меня пальцы и многое другое, и я не могу пошевелиться, чтобы отбиться от этого.
Когда мой рот снова свободен, я думаю, что мне удаётся заговорить, хотя я не уверена, происходит ли это только у меня в голове или нет.
– Я собираюсь убить всех вас до единого, – говорю я так искренне и угрожающе, как только могу, мой голос прерывается и становится хриплым. Кажется, я действительно это сказала, потому что они начинают смеяться.
Они всё ещё смеются, когда по очереди садятся на меня сверху, сзади, а девушка, выполняя их требования, толкает меня во все стороны. Я уже не понимаю сколько их, или это один и тот же, или все трое, снова и снова. Когда я, наконец, снова отключаюсь, я благодарна за это. По крайней мере, мне не придётся бодрствовать, чтобы не видеть, что они собираются сделать со мной в следующий раз.
Когда ко мне приходит проблеск сознания, я снова оказываюсь в кузове грузовика, который трясётся по одной из самых ухабистых дорог. Я всё ещё голая, связанная, холодный воздух в этот час обжигает мою обнажённую кожу, высушивая кровь и другие загрязнения, покрывающие большую часть моего тела. Небо сейчас тёмное и беззвёздное, и я знаю, что до рассвета осталось недолго.
Интересно, они собираются меня убить или просто выбросить куда-нибудь?
Мне не требуется много времени, чтобы получить ответ. Грузовик останавливается на обочине дороги, ведущей в главную часть города, примерно в миле от неё, где до позднего утра движение будет минимальным. Мотоциклисты, которые следовали за нами, тоже останавливаются, и свет фар больно бьёт мне в глаза, когда меня вытаскивают из грузовика.
Чья-то рука ощупывает мою обнажённую грудь, а кто-то другой шлёпает по ней.
– Хватит, – произносит хриплый голос. – Вы, ребята, отлично повеселились. Бросьте её там, и давайте сваливать отсюда, пока кто-нибудь не появился.
На какую-то ужасную секунду мне кажется, что они собираются бросить меня посреди дороги на произвол судьбы, чтобы меня сбила следующая машина. Но вместо этого я чувствую, как они подбрасывают меня в воздух. На секунду я парю, лечу, холодная и невесомая, пока внезапно с размаху не падаю на насыпь. У меня нет даже секунды, чтобы перевести дух, прежде чем я скатываюсь в кювет. Он наполовину заполнен грязной водой, и очень холодной.
Всё, о чем я могу думать, это о порезах, покрывающих моё тело, и о том, что они почти наверняка будут инфицированы. Тогда мне хочется рассмеяться, потому что я ни за что не проживу так долго. Но я слишком не в себе, чтобы сделать даже это. Я не могу ни смеяться, ни плакать, ни кричать. Всё, что я могу сделать, это отвернуться, чтобы не утонуть в двух дюймах грязной воды из канавы.
Звук двигателей говорит мне о том, что они уезжают. Какое облегчение, смутно думаю я. По крайней мере, с этим покончено.
На данный момент, возможно, было бы лучше просто умереть. Я не думаю, что они забрали мою мать, и она – единственная причина, по которой я могу жить в этом туманном полуживом состоянии, в котором я нахожусь. Кейд, Дин и Джексон не пришли за мной. Может быть, они даже не знают, что я ушла. Может быть, им уже всё равно.
Может быть, это результат моего плана – попытаться сломать их игру. Может быть, если я действительно нарушила его, у них больше не будет причин преследовать меня.
Может быть, я вообразила всё, что, как мне казалось, было между нами, в те короткие моменты, когда казалось, что между нами было что-то большее, что-то более глубокое, даже с Кейдом. Даже с Дином. Я просто придумала всё это в своей голове, наверное, чтобы было легче пережить. Выживать. В этом есть ирония, потому что я, вероятно, всё равно умру.
Я не хотела умереть так, но, с другой стороны, в последние месяцы всё шло не так, как я хотела.
Я должна была позвать Мию на вечеринку, смутно думаю я. Она бы заметила, что меня нет.
Мне жаль расставаться с ней. Но, на самом деле, я ничего не могу с этим поделать. Что бы ни случилось, это уже предрешено. Вопрос лишь в том, как долго я ещё проживу.
Но если я это сделаю… Я собираюсь убить их всех, блядь, до единого.
Я именно это и имела в виду, больше, чем что-либо другое за всю свою жизнь.
И если я переживу эту ночь, я выполню своё обещание.
Я собираюсь отомстить им всем.
30
КЕЙД
Я никогда в жизни не хотел причинить кому-либо боль так сильно, как сейчас. Даже своему грёбаному отцу. Я хочу ворваться туда и сразиться с каждым из этих гребаных байкеров до последнего, до смерти. Я хочу сжечь их клуб дотла, как они сожгли дом Афины. Я хочу разорвать их на части, кусочек за кусочком, пока они не расскажут нам правду о том, где она.
Но Дин настаивает, что мы не можем этого сделать. Что это плохая идея. И, к сожалению, он прав.
Мы как раз спорили о том, что делать дальше, когда в моем кармане зазвонил телефон. Я потянулся за ним, и Джексон устремил на меня стальной взгляд.
– В самом деле? Ты проверяешь свой телефон? Прямо сейчас?
Но затем его телефон звонит, и Дина тоже.
Когда мы достаём их и смотрим на экраны, мы все получаем сообщение с одного и того же номера.
Сброс GPS-координат.
– Поехали, мать твою. – Через секунду Дин уже в машине, и я следую за ним, мой пульс бешено колотится в венах. Я думаю, я надеюсь, что это место, где находится Афина. Но я не могу быть уверен. Тем не менее, мы не собираемся терять время. Джексон уже заводит мотоцикл, и у меня перехватывает дыхание, когда Дин жмёт на газ, выезжая на дорогу.
– Набери номер, – говорит Дин, но я уже набираю номер. Это не Афина, но, может быть…
Это бесполезный номер.
– Одноразовый телефон, – с отвращением говорю я, засовывая телефон в карман. – Это, должно быть, «сыны». Кто ещё это может быть?
– Они казались довольно настойчивыми, утверждая, что не имеют к этому никакого отношения. И их доводы казались довольно убедительными.
– Значит, некоторые из них просто вышли из-под контроля. Всё ещё злятся на её отца и хотят отомстить или что-то в этом роде.
Дин хмурится, качая головой.
– Я не знаю.
– Мы должны выяснить, кто это сделал. Если эти координаты приведут к Афине, и она... – Я не могу этого сказать, не могу даже предположить, что её может не быть в живых. – Мы должны выяснить, кто это сделал с ней. Мы не можем позволить ей продолжать справляться с этим в одиночку.
– Мы выясним, – тихо говорит Дин, не отрывая взгляда от дороги.
У меня внутри всё переворачивается, пока мы добираемся до точки GPS. Это не ориентир, ничего особенного, просто полоса дороги примерно в миле от города. Когда мы съезжаем на обочину и выходим, поначалу кажется, что здесь вообще ничего нет. Нет причин здесь находиться.
Как будто это какой-то трюк или ловушка.
Я вижу, как рука Джексона тянется к спине, где спрятан нож. Дин поворачивается к машине, вероятно, чтобы достать свой пистолет. И тут я бросаю взгляд в сторону канавы и вижу очертания тела.
Обнажённого женского тела с чёрными волосами, лежащего на боку.
– Блядь! – Я начинаю бежать вниз по насыпи, не дожидаясь остальных, но проходит всего несколько секунд, прежде чем я слышу их шаги позади себя. Мы добегаем до канавы почти одновременно, и я знаю, что должен быть осторожен, что она может быть серьёзно ранена, но я не могу удержаться и тянусь к ней, потому что знаю, что это Афина. Я знаю, что это она.
Но когда я переворачиваю её, всё оказывается хуже, чем я мог себе представить.
– Мы должны немедленно отвезти её обратно в дом. – Я поднимаю взгляд на двух других. Дин и Джексон оба бледны, потрясённые открывшимся перед нами зрелищем. – Давайте же! Забудь о том дерьме, что происходит между нами прямо сейчас. Мы должны отвезти её домой, привести в порядок и посмотреть, насколько всё плохо.
– Нам нужно отвезти её в грёбаную больницу, – говорит Джексон сквозь стиснутые зубы.
– Мы не можем, – говорит Дин тихим взволнованным голосом. – Мы не знаем, кто это сделал. В больнице может быть только хуже. Они привлекут власти, а вы знаете, как наши отцы относятся к внешнему влиянию. Нам нужно просто отвезти её обратно в поместье, как сказал Кейд. Мы позаботимся о ней там.
– У неё могут быть сломаны ребра, внутреннее кровотечение…
– Просто помоги мне донести её! – Огрызаюсь я.
– О, теперь ты беспокоишься о ней? – Джексон сердито смотрит на нас с Дином. – Всё это время ты обращался с ней как с грёбаным товаром, хотя должен был относиться к ней как к королеве. Она – приз, то, что даёт одному из нас право править этим городом, а вы оба мучили её, вели себя как придурки с самого первого дня, причиняли ей боль, издевались над ней. Я тоже сыграл свою роль, но, какого хрена!
Мы с Дином обмениваемся взглядами.
– Мы поговорим об этом позже, – тихо говорит Дин. – Но ты прав. Мы могли бы относиться к ней лучше. Мы могли бы... – он замолкает, глядя на Афину сверху вниз, и я знаю, что, глядя на неё, он испытывает те же чувства, что и я, или что-то очень близкое к этому.
Она грязная и окровавленная, вся в ранах, губы разбиты, глаза почернели, тело покрыто синяками. Неизвестно, что ещё они с ней сделали, кто бы это ни был, и я даже не уверен, что она выживет. Но она должна это сделать.
И мы должны отвезти её домой.
Я знаю, что Дин что-то чувствует к ней, и даже не говорит ни слова о том, какой беспорядок она собирается устроить с его нетронутыми кожаными сиденьями в её состоянии. Нам удаётся усадить её на заднее сиденье, и тот факт, что она не издаёт ни звука, вызывает беспокойство, но, по крайней мере, она всё ещё дышит, пусть и неглубоко.
Обратная поездка мучительна. Я оглядываюсь каждые несколько минут, убеждённый, что Афина перестала дышать, что она не выживет. Но она всё ещё жива, когда мы подъезжаем к дому, и она всё ещё дышит, когда мы поднимаем её наверх и укладываем в ванну.
Никто из нас не спорит и даже не разговаривает, пока мы её отмываем. Она совершенно без сознания, не издаёт ни звука, пока мы смываем с неё грязь, кровь и бог знает что ещё, промываем порезы, которые покрывают её живот и грудь. Сейчас между нами установилось временное перемирие, всё наше внимание сосредоточено на ней, и в глубине души я знаю, что это что-то значит.
Это значит, что мы все чувствуем к ней больше, чем хотим показать. И пока мы вытираем её и укладываем в постель, договариваясь по очереди проверять, дышит ли она ещё… Это больше не просто игра.
Речь идёт о защите нашей девочки.
31
АФИНА
Когда я просыпаюсь, я одна. Моё первое чувство – это глубокий, абсолютный страх, от которого у меня перехватывает дыхание, я широко раскрываю глаза и хватаю ртом воздух, застыв от ужаса. На секунду мне кажется, что я снова в той ужасной комнате, что эти парни вернутся в любую секунду, чтобы снова причинить мне боль, надругаться надо мной.
А потом моё зрение фокусируется, и я понимаю, где я.
В своей комнате, дома.
Дом. На самом деле, это не мой дом. Но это была моя первая мысль, когда я увидела знакомую обстановку, и я знаю, что это то, что мне нужно будет изучить позже. Но пока нет. Прямо сейчас мне нужно подвести итоги того, что я знаю наверняка.
Я вернулась в Блэкмурский дом, в свою постель. Это значит, что Дин, Кейд или Джексон, а может, и все трое пришли за мной. Нашли меня. Спасли меня.
Я снова могу двигаться. Действие лекарств, кажется, закончилось, и каждая клеточка моего тела кричит от невообразимой боли. Однако мне удаётся откинуть простыню настолько, чтобы увидеть, что, хотя я по-прежнему голая, я чистая. Порезы перевязаны, на моей коже нет грязи, крови и всего остального отвратительного, что было на мне.
Я в безопасности. Я не знаю, что это говорит о моей жизни сейчас, когда я чувствую себя в безопасности, зная, что нахожусь здесь, под этой крышей, со своими тремя мучителями, но я не совсем уверена, что они такие сейчас. Я буду знать больше, когда узнаю, кто пришёл за мной, кто нашёл меня. Но с этим тоже придётся разобраться позже.
Я помню, что произошло. Я помню достаточно. И я не забуду.
Я ранена и телом, и духом, но я не позволю этому сломить меня. Пока ничего не получилось, и я не позволю этим ублюдкам сделать это. Кто бы ни сделал это со мной, кем бы они ни были на самом деле, независимо от причины, я вылечусь и уничтожу их. Я собираюсь отомстить, а те парни, которые причинили мне боль?
Они умрут.
А что касается моих парней?
Теперь у меня есть Дин и Кейд. Я помешала им в их игре, и как только я вылечусь, я не собираюсь останавливаться. Я позабочусь о том, чтобы они были на моей стороне, когда я пойду за теми, кто причинил мне боль.
Я поставлю весь этот гребаный город на колени, и остаётся только один, кого не хватает…
Джексон.
Тот, кого я хотела с самого начала, тот, кто оттолкнул меня, кто не хотел иметь ничего общего со всем этим, но кто, я знаю, хочет меня. Я просто должна найти способ заставить его сдаться, преодолеть его сопротивление, если я хочу выиграть эту игру.
Он – последняя часть, и я должна сделать его своим.
Шах... и мат.
Королева преследует своего Короля.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
