Текст книги "Дикий принц (ЛП)"

Автор книги: Айви Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

20

АФИНА

Победа.

Я могла бы громко рассмеяться, радуясь сегодняшнему поведению Дина, но я этого не делаю. Это испортило бы момент – для него, во всяком случае. Не для меня.

Я почувствовала, что он начал колебаться прошлой ночью, когда помогал перевязывать меня в ванной. Он стал мягче, чем раньше, добрее. Беспокоился обо мне. Конечно, когда я попыталась подтолкнуть его к тому, чтобы я уехала из Блэкмура, он сразу замкнулся, приказал мне лечь с ним в постель и продолжал вести себя как обычно.

Невозможно сказать себе, что на каком-то уровне мне всё это не нравится. Постоянные перепалки, драки, игры, наказания и горячий секс – всё это нажимает на кнопки, о существовании которых я даже не подозревала. Дело не только в том, что я наслаждаюсь грязным сексом с Дином, сегодня я кончила сильнее, чем когда-либо в своей жизни, просто из-за того, что он небрежно и быстро воспользовался мной, но я хочу большего, со всеми ними. Я не думаю, что это любовь, я даже не уверена, что на самом деле чувствую к ним половину времени, но я хочу больше того удовольствия, которое они мне доставляют. Ещё больше запутанных чувств, из-за которых мне кажется, что я теряю связь с реальностью.

Как я могу быть девушкой, которая хочет трёх парней одновременно? Которая на самом деле не хочет выбирать между ними, не из-за глупой архаичной игры, а потому, что в каждой из них есть что-то особенное, что меня интригует, и я не уверена, что хочу отдавать предпочтение одному из них.

Особенно, если нет возможности уйти. Если я не могу уйти, то мне остаётся только одно. Убедиться, что я та, кто выиграет игру.

Раньше я бы сказала, что Джексон был единственным, кто меня по-настоящему интересовал. Но мягкая сторона Дина заставила меня задуматься, насколько он на самом деле высокомерный и жестокий человек, которого я видела, и насколько он тот, кем его считают. А Кейд? Шрамы на его спине подсказали мне, что случилось что-то ужасное, что превратило его в того, кто он есть сейчас.

Сегодня вечером я планировала сделать в точности так, как просил Дин, для разнообразия, вместо того чтобы спорить с ним по этому поводу. Я подумала, что это немного выведет его из себя, но вместо нижнего белья, кричащего о сексе, я просто надела свою обычную одежду для сна, свернулась калачиком в его постели, как любая хорошая подружка, ожидающая возвращения своего парня домой, который пытается подавить те желания, которые, я знаю, он так старается подавлять. И это, черт возьми, сработало.

Он забрался в постель голым, и я не могу притворяться, что не стала мгновенно влажной, когда почувствовала гладкое, твёрдое скольжение его члена по моей заднице, но я продолжала притворяться спящей, издавая тихие звуки и стоны. Я могла сказать, что он был в восторге от этого. Ему нравилась мысль о том, что он трахал меня, пока я была без сознания, что я была влажной для него даже во сне, и что его жёсткий толчок в меня был тем, что разбудило меня.

Я почти ожидала, что он перевернёт меня и трахнет в своей обычной жёсткой, жестокой манере, но он этого не сделал. Вместо этого он обнял меня сзади, прижимая к себе, почти занимаясь со мной любовью, если бы мысль о том, что Дин Блэкмур с кем-то занимается любовью, не была такой чертовски весёлой. Он вёл себя так, как будто заботился о моем удовольствии, как будто хотел быть рядом со мной.

Это кажется полным безумием, но я видела, как он смотрел на Уинтер раньше, и я видела, как он смотрел на меня. Он может говорить себе, что хочет обладать мной, что я ничего не значу для него, кроме как как собственность, которую он может контролировать, но он одержим мной.

А сегодняшняя ночь только усугубила это наваждение.

Все доказательства, которые мне нужны, это то, что прямо сейчас он все ещё внутри меня, и я сплю в его объятиях.

Что это, если не дерьмо типа парень / девушка?

Чего Дин не знает, так это того, что наряд, в котором я была, когда он затащил меня в класс: юбка и чулки до бёдер, так отличающиеся от моей обычной одежды, – всё это было частью моего плана. Не обязательно для Дина, хотя всё получилось неплохо. Но и для Кейда и, в некотором смысле, для Джексона, хотя я почти уверена, что он на это не клюнул бы, и я начинаю злиться. Обтягивающие джинсы и укороченные топы, короткие юбки и чулки в университете, когда я могу натолкнуться на кого-нибудь из них, штаны для йоги или спортивные штаны с низкой посадкой и обтягивающими белыми майками, которые подчёркивают контуры моих сосков, дома, обтягивающие шорты, которые едва прикрывают мою задницу, и спортивные бюстгальтеры без верха дома и в спортзале.

Все трое парней замечают перемены в моем гардеробе, я вижу, как они провожают меня взглядами за завтраком, когда я сталкиваюсь с ними в кампусе или за ужином. Но больше всего Джексона бесит спортивная одежда, что доставляет мне определенное удовольствие, поскольку он так решительно отвергает мои ухаживания.

Тем не менее, я не могу винить его в тренировках. Я знаю, что наши занятия – это, по крайней мере, половина причин, по которым я смогла отбиться от своего преследователя, и я чувствую, что становлюсь сильнее с каждым днём. Я могу поднимать всё больше и больше тяжестей, у меня уже не перехватывает дыхание после кардио-тренировок, и с каждым спаррингом я всё лучше держусь на ринге против Джексона.

Я каждый раз чувствую напряжение между нами, по тому, как сжимаются его руки на мне, когда мы прикасаемся друг к другу, по тому, как он учащённо дышит, и я знаю, что это не имеет ничего общего с физической нагрузкой, а только с тем фактом, что я знаю, что он хочет меня.

В первый день, когда мы занимались вместе после моей драки, Джексон не мог не заметить бинты на моем лице и шее.

– Лучше бы Дин этого не делал, – прорычал он, глядя на меня с другого конца ринга, иронично повторяя то, что сказал Дин, когда я поднималась по лестнице. – Если я узнаю, что он причинил тебе боль...

– Он этого не делал, – резко говорю я. – По крайней мере, не так.

– Так кто же это сделал? – Джексон обошёл меня кругом, разглядывая бинты. – Кто это сделал с тобой, Афина?

Я подумывала солгать ему или сказать полуправду, по крайней мере, так, как я это сделала с Дином. Я всё ещё не собиралась рассказывать Джексону о письме, часть меня жалела, что я вообще рассказал Кейду. Я жалела, что не оставила это при себе.

– У меня есть преследователь, – просто сказала я. —И она последовала за мной сюда пару ночей назад и напала на меня. Я отбилась от неё.

Я увидела в лице Джексона то, чего не видела ни у Кейда, ни у Дина – гордость. Гордость за меня, за то, что я победила, за то, что я дала ей отпор. Гордость за его подготовку и за то, что я действительно могу её использовать.

Как всегда, я была поражена тем чувством, которое так часто возникает у меня с Джексоном, что при других обстоятельствах, в другой жизни, возможно, мы могли бы стать хорошими друзьями. Может быть, даже больше. В нём так много того, что мне нравится, и я думаю, что нравлюсь ему тоже. По крайней мере, больше, чем Дину или Кейду.

Но проходят дни, и я чувствую, как он замыкается, отгораживается от меня. Его ответы резкие, он больше тренируется, его тон резкий. Джексон всегда была немного придурковатым, как и любой из них, хотя и не настолько, как Дин или Кейд. Но я чувствую, как он злится всё больше и больше вымещает это на мне, кричит на меня, когда я пропускаю удар или проваливаю повторение, говорит мне, что я слабая, что я должна просто отказаться от того, что у меня в голове, и просто стать питомцем Дина.

Я всегда слышу едкую обиду в его голосе, когда он произносит последнюю фразу, потому что он знает, что если бы он не отверг меня, я бы сейчас лежала в его постели. И он также знает, что, если бы это было так, игра была бы окончена.

Именно поэтому он этого не сделал.

Но у меня из-за этого ужасное настроение. И это не улучшается из-за того, что Кейд хватает меня за локоть, как только я вхожу в дверь, его взгляд скользит по моему декольте, животу и бёдрам, когда он тянет меня в гостиную, прежде чем я успеваю подняться наверх и принять душ.

– Я только что закончила тренироваться, если у тебя есть идеи, – огрызаюсь я. – Мне бы не помешал душ. Я довольно вспотевшая.

– У меня нет идей. – Кейд закатывает глаза. – Я хочу, чтобы ты остановилась, Афина.

– Ты о чём? – Я скрещиваю руки на груди.

– Я не знаю… обо всём! – Кейд повышает голос, и я слышу в нём разочарование. – Разгуливаешь по этому грёбаному дому, как будто он твой, как будто ты не питомец нашего Дина, как будто ты отвечаешь буквально за всё. – Он приближается ко мне, его лицо жёсткое и сердитое, и я чувствую, как моё сердце бешено колотится в груди, когда он подталкивает меня к дивану так быстро, что я падаю на него навзничь.

Он нависает надо мной.

– Какого черта, по-твоему, ты делаешь, Афина? Продолжаешь настаивать на том, что Дин не выиграл, что игра всё ещё продолжается. Все здесь, все, кто имеет значение, знают, что ты была в постели Дина. Они знают, что он лишил тебя девственности. И даже если я трахну тебя, даже если я засниму это на грёбаную камеру, они скажут, что это как-то подстроено, что это подделка, что Дин всё равно выиграл. Всё, что ты делаешь, это усложняешь положение нас обоих. – Он машет мне в лицо, где на щеке всё ещё повязка. – Кто-то хочет причинить тебе боль, и ты могла бы легко рассчитывать на защиту Дина. Просто сдайся. Будь его послушным питомцем. Откажись от любых своих безумных планов и позволь ему делать то, что он хочет. Всегда найдётся победитель. С таким же успехом это может быть и он.

Но по тону его голоса я понимаю, что на самом деле он так не думает. Он хочет победы Дина не больше, чем я. Разница в том, что я не хочу, чтобы кто-то из них победил.

– Ну и что? Ты сдаёшься? – Я свирепо смотрю на него. – Никогда бы не подумала, что Кейд Сент-Винсент сдастся.

– Не с чем бороться! – Кейд в отчаянии ударяет кулаком по спинке дивана. – Хэллоуин через месяц, Афина, солнцестояние и всё такое.

– И что с того? – Я приподнимаю бровь. – Какое это имеет отношение к делу?

Кейд вздыхает.

– Состоится собрание общества. Дин представит доказательства, и его назовут следующим наследником города. Официально ты будешь принадлежать ему и только ему. Он может поселить тебя в своей комнате или сказать, чтобы ты оставалась в своей, как ему больше нравится. А когда мы закончим университет, он женится, и ты станешь его любовницей, или домработницей, или кем он там решит. Я буду его левой рукой, а Джексон – правой, и «Сыны дьявола» будут поддерживать его, и город будет жить так, как жил сотни лет, пока наши первенцы не достигнут совершеннолетия, а потом они начнут всё сначала. – Он качает головой. – На Хэллоуин всё придёт в движение, и семья Блэкмур снова будет править. И нам ничего не остаётся, как смириться с этим.

– Нет. – Я качаю головой. – У меня есть план, Кейд. Такой, чтобы не оставалось абсолютно никаких сомнений в том, что Дин не единственный, у кого я была. – Я мило улыбаюсь ему, давая понять, насколько искренними кажутся мои слова. – Я даже буду умолять тебя об этом, когда придёт время.

– Какой у тебя план? – Кейд приподнимает бровь, и я вижу, как на его лице появляется интерес.

– Пошли. – Я улыбаюсь ему. – И я расскажу тебе.

***

– Не приходи на вечеринку к Кейду в пятницу.

Я смотрю через стол на Мию в нашей маленькой кофейне, ковыряясь в тыквенно-банановом хлебе, лежащем передо мной. В кофейне прохладно, а на улице холодно, поэтому на мне куртка, в которой я чувствую себя в какой-то степени защищённой, кутаясь в шелковистую подкладку моей любимой черной кожаной куртки.

– Почему? – Мия подозрительно смотрит на меня. – Афина, что ты собираешься делать?

– Просто не делай этого. – Я неловко ёрзаю на стуле. – Я просто не хочу, чтобы ты видела, что произойдёт.

Мия хмурится, откусывая кусочек от своего пирога, какого-то осеннего маффина с глазурью, который выглядит чересчур сладким и у меня внутри всё переворачивается, от одного вида. – Ты же не собираешься никого обидеть, правда?

Я стараюсь выглядеть обиженной.

– За кого ты меня принимаешь? Конечно, я не собираюсь никому причинять вреда.

Мия пожимает плечами.

– Послушай, я слышала все истории о том, что происходило в нашей старой школе. Ты сама рассказывала мне некоторые из них. Так что я ничуть не удивлюсь, если в твои планы входит надрать кому-нибудь задницу. И все тренировки, которые ты проводила в последнее время? Чёрт возьми, если мне понадобится надрать кому-нибудь задницу, я обязательно позвоню тебе.

Я не могу удержаться от смеха.

– Что ж, я рада слышать, что это приносит свои плоды.

– Я имею в виду, ты выглядишь чертовски подтянутой. – Мия бросает взгляд на мои руки несмотря на то, что они скрыты рукавами куртки. – Но эта драка с девушкой, которая преследует тебя? Это пугает, Афина. Тебе нужно быть осторожной. Возможно, продолжать играть в эту игру – не такая уж хорошая идея.

– Я знаю, что делаю, – обещаю я ей.

– Итак, что ты делаешь? Я имею в виду, на вечеринке у Кейда. Что может быть такого плохого, что ты не хочешь, чтобы я это видела?

– Я просто хочу убедиться, что в этой игре нет явного победителя. – Я улыбаюсь ей, делая ещё один глоток своего латте.

Мия вздыхает.

– Только не обижайся, Афина, ладно? Я беспокоюсь о тебе. Я не уверена, что ты не наживаешь себе врагов. Я не пытаюсь быть злой. Я просто... волнуюсь.

– Я буду осторожна. – Ободряюще улыбаюсь ей.

– Ты могла бы просто сделать то, что написано в письме. – Мия поджимает губы. – Убедить свою маму как-нибудь, уйти...

– Ты уже пыталась убедить меня в этом однажды. – Я смеюсь. – Я не убегаю, Мия. Я собираюсь встретиться с этим лицом к лицу. Вот что говорил мой отец...

– Что бы он хотел, чтобы ты сделала? Афина, твой отец, поступил прямо противоположным образом! – Вспыхивает Мия. – Он сдал своих, и ты хотя бы знаешь почему? Это было что-то, что означало, что он должен был это сделать, чтобы спасти тебя и твою маму? Или он просто боялся попасть в тюрьму?

Между нами повисает долгое молчание.

– Прости, – шепчет Мия. – Я знаю, что, возможно, это было не по правилам. Я не имела в виду...

– Ты это сказала. Но всё в порядке. – Я ковыряюсь в банановом хлебе, но у меня пропал аппетит. – Я не знаю. И это одна из причин, почему я не хочу уходить, я хочу знать. Я хочу выяснить, что, черт возьми, на самом деле происходит в этом городе.

– Это действительно так? Или есть ещё какая-то причина?

Я прищуриваюсь, глядя на неё.

– Что ты имеешь в виду?

– Я просто хочу сказать, что, может быть, дело и в парнях тоже. Может быть, отчасти из-за них ты не хочешь уходить. Знаешь, если ты начинаешь понимать… – Мия пожимает плечами. – Чувства? К ним?

Я чуть не поперхнулась своим латте.

– Ты серьёзно? Чувства? К Кейду и Дину…

– И Джексону, – заканчивает Мия. – Особенно Джексону.

– Джексон солгал мне. А что касается двух других...

– Ты когда-нибудь задумывалась, что, возможно, Джексон просто делал то, что ему было нужно, чтобы защитить вас обоих? Что, возможно, он не мог отказать Кейду также, как и ты? Возможно, он пытался не стать мишенью ни для кого из вас, демонстрируя фаворитизм. – Мия качает головой. – И я видела твоё лицо, когда ты пошла в класс с Дином. Часть тебя хотела пойти. Возможно, ты чувствовала себя виноватой из-за этого, но ты с нетерпением ждала того, что он собирался с тобой сделать. И я тоже видела тебя с Кейдом, тебе нравится бороться с ним. Тебе нравится, когда они бросают тебе вызов.

Мои щёки вспыхивают, и я вдруг чувствую, что начинаю отчаянно защищаться.

– И что ты об этом знаешь? – Огрызаюсь я. – У тебя даже парня никогда не было. Ты ни с кем не встречалась. Так откуда, черт возьми, ты вообще знаешь, как я с этим справляюсь? У меня нет к ним чувств. Я пытаюсь сделать так, как лучше для всех, выясняя, во что они на самом деле играют, вместо того чтобы просто убегать!

– Для человека, лишённого чувств, ты слишком защищаешься, – тихо говорит Мия, пожимая плечами. – И вообще, Афина, никто не просил тебя быть спасительницей города. На самом деле, ты и твоя мама – единственные люди, о безопасности которых тебе следует беспокоиться. Все остальные могут сами разобраться в своём дерьме.

Я свирепо смотрю на неё.

– Что ж, я запомню это, когда буду пытаться придумать, как помешать Дину командовать всеми здесь присутствующими. Спасибо говорить, наверное, не за что. Просто не приходи на вечеринку.

Я хватаю свой рюкзак, вскакиваю с сиденья и выбегаю на свежий осенний воздух. Я чувствую холод на своих разгорячённых щеках и, опустив голову, бреду по тропинке. Часть меня надеется, что Мия побежит за мной, а часть меня не хочет, чтобы она это делала, потому что сейчас я больше не могу разбираться в своих чувствах.

Мы что, только что поссорились? Всё это дерьмо продолжается, и я только что впервые в жизни поссорилась со своей единственной подругой. Мы даже не ссорились друг с другом, когда учились в старших классах. С того дня, когда я внушила ей благоговейный трепет, заговорив с Кейдом Сент-Винсентом, ещё до того, как узнала, кто он такой, мы были неразлучны, что было ещё забавнее, потому что мы всегда были такими разными. Я всегда была смелой, жёстким, шумной, импульсивной. А Мия застенчивая и милая, начитанная и занудная, чрезмерно осторожная во всём. В этом смысле мы всегда дополняли друг друга.

Но сейчас мне нужно сделать что-то смелое, громкое и дерзновенное, и, конечно, Мия считает, что я должна бежать, что судьба других людей здесь – не моё дело. И, конечно, причина, по которой я разозлился на неё, в том, что я знаю, что она права. Никто не просил меня вмешиваться и исправлять то, что происходило сотни лет только потому, что я решила, что это неправильно, но это не так. Такие люди, как Дин и Кейд, и, да, даже Джексон, правили миром слишком долго.

Им пора понять, что не каждую женщину можно сломить. Не все из нас хотят, чтобы ими жертвовали, чтобы мужчины могли стать сильнее благодаря нашей крови, поту и слезам. У некоторых из нас есть свои планы, свои игры, в которые нужно играть. Но я не могу притворяться, что это не эгоистично, что я не хочу отомстить им за то, что они втянули меня в эту игру, что выяснение правды о том, почему мой отец предал свой клуб и свою семью, – это не только моя прерогатива. Это не какая-то история о происхождении супергероя. Меня выбрали не для того, чтобы спасать Блэкмур от махинаций богачей. Чёрт возьми, вероятно, по крайней мере треть Блэкмура хочет, чтобы эти богачи остались у власти, потому что это им на руку.

Я делаю это для себя, и Мия была права, заставив меня признать это.

Я знаю, что должна вернуться и извиниться перед ней. Но я уже довольно далеко от кафе, и мои эмоции переполнены. Я хочу пойти в спортзал и разобраться со своим разочарованием, но там могут быть ребята, а я не уверена, что смогу тренироваться с Джексоном прямо сейчас.

Лёгок на помине. Звук знакомого мотоцикла позади меня становится громче, и когда я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что это не мой преследователь на заднем сиденье мотоцикла её парня? Я снова вижу, что это Джексон, как я и думала.

– Привет, Афина, – говорит он нейтральным тоном, старательно сохраняя бесстрастное выражение лица. – Тебя подвезти домой?

Так и хочется сказать «да». Давненько я не садилась на мотоцикл Джексона сзади. Я скучаю по этому, по запаху выхлопных газов двигателя и ощущению его мягкой, как масло, куртки под моими пальцами, по теплу его тела, прижимающегося к моему, и по вибрации сиденья подо мной, по раскачиванию байка и по тому, как мне хотелось крепко прижаться к нему, не признавая, что мне это нравится – запах его кожи и мыла и трепет его волос, задевающих мой нос из-под шлема.

Блядь. Это то, о чем говорила Мия. Чувства. Чувства, которых у меня не должно быть и от которых нужно избавиться как можно скорее. Дело не в эмоциях, а в том, чтобы разобраться во всем этом. И Джексон – последний, кому я должна позволить отвлекать меня. Он не хочет в этом участвовать. Сейчас я должна сосредоточиться на Кейде, а потом я подумаю, что делать с Джексоном.

– Нет, – говорю я ему, пытаясь скрыть сожаление в своём голосе. – Всё в порядке, мне бы не помешало размяться. Я прогуляюсь.

Я хочу, чтобы он спорил, настаивал, чтобы я села с ним на мотоцикл, даже приказывал мне, как это сделали бы Кейд или Дин. Но это не в стиле Джексона, поэтому я никогда до конца не пойму, что произошло между нами в библиотеке.

Объяснение Мии всплывает у меня в голове, но я прогоняю его прочь. Я не могу думать, что Джексон попытается защитить меня. В конце концов, это причинит мне ещё больше боли. Он с самого начала говорил мне не полагаться на него, а потом объяснил, почему. Я не могу позволить себе никаких других объяснений, иначе в конце концов будет слишком больно.

– Поступай как знаешь. – Джексон пожимает плечами. – Увидимся дома.

Видишь? Говорю я себе, пока иду, наблюдая, как он исчезает вдали. Ему всё равно. На самом деле ему всегда было всё равно. Он такой же мудак, как и все остальные.

Но от этой мысли у меня внутри все сжимается. Он будет на вечеринке, а это значит, что он не сможет пропустить то, что там будет происходить. И это причинит ему чертовскую боль. На самом деле, я абсолютно уверена, что он возненавидит меня после того, как всё закончится. Что бы ни случилось между нами, какими бы мы ни были в какой-то другой жизни, или что-то в этом роде, всё это исчезнет после этого. Джексон не простит меня, а даже если и простит, то не сможет выбросить это из головы. Он увидит меня по-другому.

Ему придётся.

Я всё ещё планирую соблазнить его, конечно, после того, как вычеркну Кейда из списка. Мне нужно заполучить всех троих парней, чтобы стало ясно, что победителя нет. Если они все меня заполучили, то игра должна быть полностью провалена. Особенно, если очевидно, что я решила трахнуть их всех, чтобы Дин не мог заявить, что это он «отдал» меня им, или ещё какую-нибудь чушь, чтобы сделать это своим выбором, а не моим, и укрепить свои притязания.

Но всё будет не так, как раньше. Когда я, наконец, затащу Джексона в постель, это не будет похоже на ту ночь, когда я пыталась подарить ему свою девственность. Ирония в том, что ничего из этого, чёрт возьми, не случилось бы, если бы он уступил, и он был бы тем единственным. В ту ночь было бы всё, на что я могла надеяться. Теперь это просто очередная махинация, манипуляция Джексоном для реализации моего собственного плана. Соблазнение – это средство достижения цели, а не просто попытка переспать с ним, потому что я хочу его.

И я хочу его. Боже, помоги мне, я всё ещё чертовски сильно хочу его, хотя и знаю, что не должна. Из них троих Джексон мог быть единственным, кто был мне по-настоящему дорог. Тот, кто заставил меня почувствовать то, что я не осмеливаюсь выразить словами. При любых других обстоятельствах, тот, который был бы моим, а я – его.

В данной ситуации, однако, так думать опасно. Это означает, что то, что должно произойти с Кейдом, в равной степени для моего же блага, как и для плана.

Мне нужно выкинуть из головы все мысли о том, чтобы влюбиться в этих парней. И какой лучший способ это сделать?

Трахнуть того, у которого не возникнет проблем с обращением со мной как со шлюхой.