Текст книги "Дикий принц (ЛП)"
Автор книги: Айви Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
23
АФИНА
– Если ты кончишь, то пожалеешь об этом.
Это не должно стать проблемой. Что, чёрт возьми, со мной не так, я снова задаюсь вопросом, что я дрожу от желания после того, как меня жестоко отшлёпали на глазах у толпы, и что теперь я беспокоюсь, что испытаю оргазм у них на глазах, когда ремень опустится на мою киску? Но я отчётливо помню, что произошло в кабинете, и боюсь, что не смогу остановиться.
Я слышу, как несколько девушек взволнованно перешёптываются. Я представляю, что они думают о том, каково было бы оказаться на моём месте, ожидая, когда кожа коснётся моей самой чувствительной плоти. От этой мысли по моему и без того ноющему телу пробегает новая дрожь.
Когда я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Дина, я замечаю Уинтер на краю толпы. Её лицо слегка побледнело, выражение лица исказилось, как будто она не знает, радоваться ей или ужасаться, и я знаю, что её удовольствие от моего наказания омрачается воспоминаниями о том, что я сказала ей на кухне. Она определенно представляет себя распростёртой на этом столе прямо сейчас, прижатой Кейдом и Джексон, в то время как Дин готовится отхлестать её киску. Готова поспорить на все деньги, к которым у меня больше нет доступа, что она не знает, ужасаться ей или возбуждаться.
Первый удар приходится на меня, и я кричу.
По толпе проносится вздох. Мышцы моих бёдер дрожат, по лицу текут слёзы, руки Кейда сжимают мои запястья с такой силой, что становится больно. Я корчусь на столе, смешивая возбуждение и боль. Когда Дин снова опускает ремень, я чувствую возбуждение на своих бёдрах, моя киска такая влажная, что я знаю, что уже лужа на столе подо мной. Мой клитор пульсирует, когда Дин смеётся надо мной, глубоко и удовлетворённо.
– Раздвинь ноги пошире, малышка, – говорит он. – Я хочу быть уверен, что достану твой клитор при последнем ударе.
Я повинуюсь. Мои ноги словно подкашиваются, и я не могу мыслить достаточно ясно, чтобы пытаться бороться с ним. Кроме того, тёмная часть меня хочет этого, хочет почувствовать боль и удовольствие от того, как кожа шлёпает по моей влажной, набухшей плоти, почувствовать, как она жалит мой клитор.
– Не кончай, не кончай, – говорю я себе, потому что чувствую, как пульсирует мой клитор, как моё тело готовится к оргазму.
Звук, который вырывается из меня после третьего удара, это что-то среднее между криком и беспомощным стоном, моё тело дёргается, когда ремень опускается прямо на мой клитор, влажный звук наполняет комнату, когда ремень ударяет меня.
– Чёрт, она насквозь мокрая, – слышу я чьё-то бормотание.
– Что за чёртова шлюха. Она любит это дерьмо.
– Она кончит ещё до того, как всё закончится. Готов поспорить на что угодно.
– Я, блядь, надеюсь, что так и будет. Я хочу надавать по этому хорошенькому личику.
Я смутно слышу разговоры вокруг себя, и Дин отступает назад. Думаю, всё кончено. Всё кончено, и теперь мне просто нужно собраться с мыслями, чтобы сосредоточиться на своём плане.
Но тут Дин снова заговаривает.
– Это ещё не конец, Афина, – говорит он холодным и резким голосом. – Помни, что я сказал. Не смей кончать. Кейд, держи её за запястья. Джексон? Он поворачивается к тому месту, где рука Джексона лежит у меня на животе, задирая юбку, чтобы Дин мог ласкать мою киску. – Ложись туда и лижи её, пока я не скажу тебе остановиться. Постарайся, хорошо поработать. Заставь её захотеть кончить так сильно, что она заплачет.
О нет. Блядь. Нет, нет, нет. У меня сжимается грудь, когда я вижу, как что-то мятежное мелькает на лице Джексона, а затем его плечи опускаются, когда он делает движение, чтобы подчиниться. Я знаю, что делает Дин, демонстрируя свою власть, показывая всем, что я принадлежу ему, и он может использовать меня, как ему заблагорассудится. И он мучает меня, потому что знает, что я хочу Джексона. Он наказывает меня за то, что я изначально предпочла Джексона ему. Он знает, что я хочу ощутить губы Джексона на себе. Он знает, что я бы с трудом удержалась, чтобы не кончить с ним или с Кейдом, но будет чертовски трудно не кончить, когда Джексон кончит на меня.
Это разрывает моё сердце на части, потому что я хочу, чтобы всё произошло не так. Если Джексон когда-нибудь снова прикоснулся бы ко мне, я не хочу, чтобы это было так. Я хотела, чтобы всё было так, как в ту ночь, когда он катал меня на своём байке. Когда мы оба выбирали это.
Не перед аудиторией, полной парней из братства и девушек из женского клуба, которые радуются моему унижению. Но ни у кого из нас нет выбора.
– Чёрт, – слышу я, как Джексон бормочет, опускаясь на колени, и волна удовольствия пронзает меня, когда он скользит руками по внутренней стороне моих бёдер, разводя их шире. Он знает, что должен устроить шоу, и я не знаю, как, чёрт возьми, я могу удержаться от оргазма. От одного его горячего дыхания на моей коже мне хочется кончить, всё моё тело дрожит от возбуждения, каждое нервное окончание напряжено.
– Прости, Афина, – кажется, я слышу, как он говорит, но так тихо, что я не могу быть уверена. И я чувствую, как слёзы жгут мне веки. Я не плачу, пока нет. Но я знаю, что к концу всего этого я не буду в порядке.
Когда он нежно раздвигает пальцами мои измученные складочки, я задерживаю дыхание. И когда его язык слегка проводит по моему набухшему, покрытому синяками клитору, я издаю беспомощный, мучительный стон удовольствия. Его язык успокаивает и возбуждает одновременно, он массирует, прогоняя боль, лижет мою отшлёпанную киску, словно бальзам. Я чувствую, как напрягаются мои мышцы, как моё тело уже молит об оргазме, а прошло всего несколько секунд. Никто, кроме Джексона, никогда не ласкал мою киску так чувственно. И всё же я не могу представить, чтобы кто-то другой делал это также хорошо, как он. Это чертовски приятно.
Когда я оглядываюсь, то вижу, что к вечеринке присоединяются все остальные. Парни, которые до этого потирали штаны, теперь засунули руки в карманы джинсов. Один парень запустил руку под юбку своей девушки, когда она прижалась к его плечу, её бедра покачивались, когда она двигалась верхом на его руке. Другая девушка стоит на коленях, член её парня у неё во рту на глазах у всех, и он громко стонет, его глаза прикованы к моей киске, пока язык Джексона скользит по ней. Другая девушка крепко прижимается к своему парню, который сзади, её юбка задрана, и я знаю, что он внутри неё, по тому, как он двигается.
Они все пьяны, им наплевать, трахаются ли они на глазах у всех, им наплевать, что скажут в понедельник на уроке, все они просто возбуждены и отчаянно хотят разрядки. Было время, которое, кажется, прошло целую вечность, когда я пришла бы в ужас от того, что они делают, но теперь я это понимаю. Каждая клеточка моего тела кричит о том, чтобы я кончила, отчаянно желая оргазма. Язык Джексона скользит по моей киске, дразня мои складочки и кружась вокруг клитора, его прохладные, сильные руки на моей разгорячённой коже, раздвигающие мои бедра, – всё это лучше, чем что-либо, что я испытывала за всю свою грёбаную жизнь, и я хочу большего. Шум толпы вокруг меня превратился в глухой рёв. Сейчас я активно борюсь с оргазмом, потому что одно дело, когда парни используют меня – трое моих парней, смутно думаю я, и не знаю, откуда взялась эта мысль, но совсем другое, когда Дин отдаёт меня незнакомцам, каким-то придуркам с урока английского, чтобы те кончили мне на лицо, и я сделаю всё, чтобы этого не случилось. Всё, что угодно, даже если для этого придётся бороться с отчаянным желанием прокатиться на языке Джексона до кульминации, жёстко кончить ему на лицо, потому что это было бы чертовски приятно, лучший оргазм в моей жизни, который стал бы ещё лучше, если бы руки Кейда удерживали меня, а руки Джексона сжимали мои бёдра и тот факт, что я так стараюсь этого не допускать.
– Пожалуйста! – Я громко вздыхаю и слышу смех, но мне всё равно. – Пожалуйста, Дин, пожалуйста, позволь мне кончить, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, я так сильно этого хочу, это так приятно, пожалуйста...
Дин торжествующе ухмыляется.
– У тебя, должно быть, чертовски хорошо получается, Джексон. Жаль, что мне не нравятся мужчины, я бы сам попробовал этот язык. Может быть, однажды я так и сделаю, если ты когда-нибудь, чёрт возьми, меня ослушаешься. Я буду засовывать свой член тебе в глотку, пока ты не задохнёшься, и заставлю тебя проглотить мою сперму. Или, может быть, я заставлю тебя слизать её с неё, если ты забудешь своё место. – Он оглядывает комнату, и на его лице застывают надменные, властные черты, которые говорят мне о том, что он полностью вжился в свою роль и наслаждается каждой секундой. – Запомните это! Запомните, что происходит, когда вы перечите мне! Я буду хозяином этого города и буду делать всё, что захочу, чёрт возьми. – Он поворачивается ко мне с жестокой улыбкой на лице.
– Не смей, блядь, кончать, Афина.
– Нет, кончай! – Кричит один из парней. – Я хочу размазать свою сперму по твоему лицу! Кончай, Афина!
– Давай! Давай! Давай! – Толпа начинает скандировать, насмехаясь надо мной, как мужские, так и женские голоса, и мои руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони, когда я пытаюсь сопротивляться. Язык Джексона двигается медленнее, насколько это возможно незаметно для Дина, и я знаю, что он пытается помочь, пытается облегчить мне задачу по предотвращению приближающегося оргазма, но я зашла слишком далеко. Даже малейшее прикосновение его языка к моей киске ощущается лучше, чем всё, что я когда-либо испытывала раньше. Его язык, скользящий по моему клитору, вызывает чувство экстаза. Это так чертовски хорошо, и я чувствую, как слёзы текут по моим щекам, когда я начинаю всхлипывать от желания, моё тело сотрясается от напряжения. Я так сильно хочу кончить, что готова на всё.
Я не осознаю, что произнесла последнюю часть вслух, пока Дин не начинает смеяться.
– В самом деле? На всё? – Он машет рукой Джексону. – Теперь ты можешь остановиться.
– Нет! – Я вскрикиваю, уже полностью теряя контроль, но язык Джексона скользит по моему клитору в последний раз, его разочарованный стон отдаётся вибрацией на моей коже, и затем он встаёт. Своим затуманенным вожделением взором я вижу, что он твёрдый как скала под джинсами. Выпуклость массивная.
Я бы всё отдала за то, чтобы этот член был во мне прямо сейчас.
Дин подходит ко мне, встаёт между моих раздвинутых ног, и, прежде чем я успеваю перевести дух, он с силой засовывает три пальца в мою киску.
Я вскрикиваю, моё тело автоматически сжимается вокруг его пальцев, мои бедра приподнимаются навстречу его руке. Когда я поднимаю глаза, я вижу, что ярость Кейда сменилась выражением абсолютной похоти. Это пугает, когда я обдумываю свой план позже, потому что я никогда не видела его таким голодным. Он хочет поглотить меня, уничтожить, и чтобы мой план сработал?
Мне придётся ему это позволить.
– Это моя киска! – Громко говорит Дин, его пальцы всё ещё погружены в меня. – Я лишил её девственности несколько недель назад. Я победил, и жертва этой девушки означает, что я унаследую Блэкмур. Вы все этому свидетели! Ни у кого, кроме меня, не было её киски, и ни у кого не будет. Но сегодня вечером, в качестве окончательного наказания за её неподчинение и обращение с Уинтер Ромеро, которая была обещана мне, я собираюсь завершить то, что должен был сделать несколько недель назад. Я собираюсь заявить, что Афина принадлежит мне, безраздельно, как мой питомец и моя собственность, на глазах у всех вас. – Он смотрит на Кейда. – Держи её, черт возьми. И не отпускай её, что бы ни случилось.
Нет. Нет, нет, нет. В этот момент я понимаю, что он собирается сделать, и меня охватывает страх, когда Дин хватает меня и переворачивает почти без усилий. Когда я поднимаю взгляд, на лице Кейда отражается смесь голодной похоти и яростной ненависти.
– Лучше бы у тебя все-таки был грёбаный план, – бормочет он.
У меня есть, но прямо сейчас я не могу об этом думать. Я не могу справиться со страхом, не могу забыть, как Дин сжимает мою задницу в своих ладонях, раздвигая мои ноги, и я слышу звук расстёгивающейся молнии на его одежде.
– Дин, может, не надо... – Джексон начинает что-то говорить, но его внезапное молчание говорит мне о том, что Дин заткнул его одним лишь взглядом. Оглядев толпу, я вижу, что никто не собирается мне помогать. Они все жадно наблюдают, готовые увидеть моё окончательное унижение. Когда я чувствую, как головка члена Дина прижимается ко входу в мою киску, голая и горячая, я знаю, что последует за этим.
– Не кончай. – Дин толкается вперёд одним резким движением, погружая свой член по самые яйца в меня на глазах у всех присутствующих, и, несмотря ни на что, это всё, что я могу сделать, чтобы не кончить от его толстой, твёрдой длины. Это так чертовски приятно, когда он входит и выходит из меня одним, двумя, тремя резкими толчками, наполняя меня, и когда он высвобождается, моя киска крепко сжимается, желая вернуть эту полноту, страстно желая его.
И тут я чувствую, как он прижимается к моей ягодице, к той маленькой тугой дырочке, в которую я никогда даже не думала о том, чтобы позволить ему засунуть свой член внутрь. Но дело ведь не в том, чтобы позволить, не так ли? На самом деле это никогда не было так. Дин знал, что Джексон откажется, и он знал, что я не выберу Кейда первым. Он выиграл, просто потому что Кейд так ужасно обращаться со мной, что я не пошла бы к нему первому. Всё, что нужно было сделать Дину, – это не быть таким плохим, и всё это время я понятия не имела, что они делают.
Когда я чувствую, как головка члена Дина прижимается к моей заднице, смазанная только моим возбуждением, я поднимаю глаза на Кейда, встречаясь с ним взглядом.
– После, – произношу я одними губами и не знаю, понимает ли он, что я имею в виду, но он всего на секунду задерживает на мне взгляд, его руки крепче сжимают мои запястья.
– Хочешь кончить, Афина? – Дин хихикает у меня за спиной. – Тогда кончи, когда мой член будет в твоей заднице.
Я никогда не испытывала такой боли, как когда Дин входит в меня одним долгим, сильным толчком. Не тогда, когда я потеряла девственность, не тогда, когда меня били тростью или шлёпали по киске, не тогда, когда использовали любой из этих инструментов. Я думала, что удар тростью по моему клитору был самой сильной болью, которую я когда-либо испытывала, но я ошибалась. Ничто не могло подготовить меня к ощущению того, как толстый член Дина в первый раз быстро и жёстко раздвигает мою задницу.
В этом нет никакого удовольствия. Это просто жжение, просто ощущение наполненности, которое отличается от того, что испытываешь в киске, и он едва даёт мне секунду привыкнуть к ощущению его яиц глубоко в моей заднице, прежде чем он начинает толкаться, его член входит и выходит из моей только что взятой силой задницы, когда Кейд сжимает мои запястья. Даже он выглядит немного испуганным.
Но этого недостаточно.
– Да! – Кричит какой-то парень из толпы. – Трахни её в задницу! – Кажется, они все забыли, что Дин разрешил мне кончить прямо сейчас, если я смогу, и что их шанс утопить меня в своей сперме упущен. Они все подбадривают его, наслаждаясь зрелищем того, как их господин трахает своего питомца в задницу. Я вижу, как по крайней мере один парень делает то же самое со своей девушкой, засовывая свой член между ее ягодицами на виду у всех.
И в глубине души, когда я снова обретаю способность дышать после того, как внезапное вторжение Дина высосало весь воздух из моих лёгких, удовольствие начинает возвращаться. Не в моей заднице, которая всё ещё горит от его члена, а во всем остальном теле. Моя кожа горит, киска ноет, и я так отчаянно хочу кончить. Что угодно могло бы довести меня до оргазма – палец в киске, прикосновение к клитору, но я знаю, что не получу ничего из этого. У меня болит и пусто в том месте, где я больше всего нуждаюсь в том, чтобы меня заполнили, и в то же время единственное, что я ощущаю, это мучительная длина Дина внутри меня.
– Черт, ты такая тугая, – стонет он надо мной. – Боже, это чертовски хорошо. Я собираюсь кончить в твою задницу, Афина, наполнить её своей спермой, да, блядь…
И тут снова раздаются радостные крики.
– Трахни её в зад!
– Наполни её!
– Кончи ей в зад, Дин!
– Хорошенько оттрахай эту маленькую шлюшку!
Я всех люто ненавижу. В этот момент мне почти хочется отдать город Дину просто потому, что так, чёрт возьми, и будет правильно, если он будет править им всю оставшуюся жизнь. Если бы я думала, что смогу сбежать, я бы это сделала. Я бы отдала его им, а сама убежала бы как можно дальше и побыстрее, превратив всё это грёбаное место в пыль. Но дело уже не только в них. Дин меня не отпустит. Я должна победить, если хочу получить шанс на свободу. Я должна выиграть свою собственную игру. Если и есть что-то хорошее в боли от члена Дина в моей заднице, так это то, что она немного прочищает мне мозги. Я всё ещё отчаянно хочу кончить, но это сдерживается обжигающими толчками, и я поднимаю взгляд на Кейда и одними губами повторяю:
– После.
Он встречается со мной взглядом, но ничего не говорит и не делает.
Я просто надеюсь, что он поймёт.
– Это последний шанс кончить, Афина, – говорит Дин сквозь стиснутые зубы. – Я так близок, что собираюсь наполнить твою задницу спермой… о, блядь, о, чёрт...
Он издаёт последний почти болезненный стон, подаваясь вперёд так, что вся его длина прижимается к моей заднице, его яйца ударяются о мою киску, и этого почти достаточно, чтобы заставить меня кончить. Я так чертовски близко, но этого недостаточно. Этого недостаточно, и теперь я чувствую, как он кончает во мне, его руки сжимают мои бедра так сильно, что становится больно, он трётся об меня, изливая свою сперму в мою задницу, а я хнычу, постанываю и извиваюсь под ним.
Когда он выходит, я чувствую, как из меня всё вытекает. Кейд отпускает мои запястья, и, когда я слышу, как Дин застёгивает молнию, я чувствую покалывание в ладонях, говорящее о том, что кровь возвращается. Но я не двигаюсь. Я не могу, пока нет.
Мне нужно решить, каким будет мой следующий шаг.
Краем глаза я вижу, как к Кейду, спотыкаясь, подходит пьяная девушка, её светлые волосы падают ей на лицо. Она хватает его за промежность, где он, несомненно, твёрдый, и приподнимает подбородок для поцелуя.
– Позволь мне позаботиться об этом за тебя, – невнятно произносит она, и Кейд отталкивает её от себя, его лицо становится суровым.
– Отвали, шлюха, – рычит он, и её лицо искажается гримасой.
– Это нечестно! – Кричит она, оглядываясь по сторонам. Кое-кто из толпы пялится на меня, обнажённую до пояса, с задранной юбкой и только что оттраханной в задницу. Другие находятся на разных стадиях собственного веселья, целуются или теребят друг друга, или им сосут члены или дрочат, другие смотрят на неё, либо пристально смотрят, либо смеются. – Это нечестно, – повторяет она. – Эта трейлерная шлюха получает всех троих, хотя она явно принадлежит Дину! Они всё равно хотят её, хотя и не могут заполучить! Это, блядь, нечестно! – Она поворачивается к Кейду. – Что ты собираешься делать, никогда больше не трахаться? Она принадлежит Дину. Он только что трахнул её на глазах у всех. Ты даже не можешь её получить! – Она повторяет это невнятным голосом, и моё сердце начинает бешено колотиться, когда Кейд ухмыляется.
Эта девушка понятия не имеет, как идеально она только что разгадала мой план, даже не осознавая этого.
И выражение лица Кейда говорит мне, что он заглотил наживку.
24
КЕЙД
Последний час был чертовски мучительным. Ещё пять минут назад я мог думать только о том, каким же грёбаным идиотом я был, что доверял Афине. Верил, что она сможет осуществить свой безумный план. Какая-то часть меня почти хотела рассмеяться, потому что в итоге её всё равно трахнули на глазах у всех, и с иронией этого почти невозможно справиться. Но я слишком зол, чтобы меня это забавляло, и вдобавок ко всему чертовски возбуждён после шоу, которое устроил Дин.
И что это было за грёбаное шоу.
Удерживая Афину, чтобы он её отшлёпал, я уступаю только в том, что возбуждаюсь сам. Наблюдая, как она возбуждается всё больше и больше, наблюдая, как она кричит, визжит и извивается, пытаясь не кончить, я стал твёрдым, как чёртов камень. Я чертовски завидовал Джексону, который облизывал её сладкую киску, но смотреть, как она борется с оргазмом, было чертовски возбуждающе.
Но Дин, трахающий её в зад, привёл меня в ярость.
Во-первых, потому что я хочу эту задницу, это была единственная дырочка, которая могла принадлежать только мне. А во-вторых, потому что он, блядь, жестоко обращался с ней. Я думал, что был жесток, но то, что он с ней сделал, было дерьмом следующего уровня. Даже я бы немного согрел её. Может быть, даже позволил бы ей кончить, просто чтобы она расслабилась. Она была так напряжена, что я удивляюсь, как он вообще смог засунуть свой член ей в задницу.
Но, думаю, весь смысл был в том, чтобы наказать её, и он это сделал.
Я не знал, что произойдёт после этого. Афина выглядела ошеломлённой и по уши в дерьме, и я понятия не имел, как она собирается собраться с силами и осуществить свой план. Это был наш последний шанс. Мой последний шанс не подчиняться указаниям грёбаного Дина Блэкмура до конца моей гребаной жизни. При других обстоятельствах я бы просто пошёл и трахнул её. Она уже дала мне добро.
Но она дала мне согласие наедине. Это должно быть публично. Ей нужно попросить меня, даже умолять, трахнуть её публично, на глазах у всех так, чтобы не было сомнений, что Дин не может быть победителем. Что он не единственный, у кого она была. Мы должны всё испортить по-крупному, и единственный способ, которым я могу это сделать, это если Афина сможет взять себя в руки достаточно надолго, чтобы довести дело до конца.
А потом эта маленькая белокурая шлюшка преподнесла мне возможность на блюдечке с голубой каёмочкой.
– Это нечестно! Эта трейлерная шлюха получает всех троих, хотя она явно принадлежит Дину! Они всё ещё хотят её, хотя и не могут заполучить! Это, блядь, нечестно! – Она поворачивается ко мне. – Что ты собираешься делать, никогда больше не трахаться? Она принадлежит Дину. Он только что трахнул её на глазах у всех. Ты даже не можешь её получить! – Она повторяет это заплетающимся языком, и я ухмыляюсь, потому что она только что дала мне всё, что мне нужно.
– О? – Я приподнимаю бровь и поворачиваюсь к Афине, которая медленно поднимается со стола. – Я в этом не уверен.
А потом я поворачиваюсь к Афине, запускаю руку в её волосы и притягиваю её к себе для поцелуя.
Чёрт, это здорово. Каждый дюйм земли, который я завоёвывал с ней до этого, давался мне с трудом, она боролась со мной, царапалась и кричала всё время. Но на этот раз мы работаем вместе. На этот раз Афина хочет этого, и даже если это для её собственных целей, даже если она использует меня так же, как я когда-то использовал её, мне всё равно.
Я собираюсь трахнуть её. Я собираюсь сделать с ней всё, что захочу, и она наконец-то будет умолять меня об этом, спустя столько времени.
Это так чертовски вкусно, что я мог бы кончить прямо сейчас.
И я никогда не думал, что это будет так здорово – просто целовать её.
Афина стонет, её руки тянутся к моему лицу, её рот накрывает мой, когда её губы приоткрываются. Мой язык проникает внутрь, переплетаясь с её, и она выгибается навстречу мне, её руки хватаются за подол моей рубашки, а обнажённые груди прижимаются ко мне.
– Какого хрена ты творишь? – Я слышу позади себя разъярённый голос Дина и улыбаюсь Афине в губы, потому что знал, что так и будет. Я чувствую, как его рука крепко сжимает моё плечо, разворачивая меня, и я хватаю его за запястье, выкручивая его до тех пор, пока его лицо не морщится, и он не кричит от боли.
– Я возвращаюсь в игру, – говорю я ему с ухмылкой, а затем киваю головой, глядя на четверых моих приятелей по регби, которые всё это время стояли в стороне.
– Придержите его, – говорю я им.
Дин сопротивляется, но ему не справиться с четырьмя регбистами. Они хватают его за руки, талию и плечи и оттаскивают назад, всё ещё на виду у зрителей, но они ничего не могут с этим поделать. И затем я с улыбкой поворачиваюсь к Афине, наслаждаясь ощущением, что каждая пара глаз в комнате смотрит на меня… на нас.
– На чем мы остановились?
Она одаривает меня широкой улыбкой. Макияж на её глазах растёкся, губная помада размазалась, одежда наполовину разорвана. Но всё, о чем я могу думать, это о том, что она чертовски красива, что она моя, чтобы терзать, пожирать, разрушать, что она моя малышка, моя игрушка, и я буду трахать её, пока она не кончит, и будет кончать снова и снова, требуя большего. Она никогда не забудет эту ночь.
И я тоже.
Я прижимаю её спиной к столу, когда мои губы снова прижимаются к её губам, и я запускаю пальцы в её волосы, провожу языком по её губам и крепко целую её. Она целует меня в ответ, и, боже, я никогда не знал, насколько хорошей может быть Афина Сейнт, когда захочет. Принуждение меркнет по сравнению с тем, что я делаю сейчас, и, возможно, уже никогда не будет прежним. Она – огонь, когда борется, но она чёртова богиня, когда хочет этого, яростная и страстная, как её тёзка, а я такой твёрдый, что, кажется, вот-вот прорву перед своих джоггеров. Мой член пульсирует, болит, на боксерах мокрое пятно от моей спермы, и я прерываю поцелуй, задыхаясь, чтобы оглядеть толпу.
– Дин Блэкмур не победил, – твёрдо говорю я. – Он не был первым выбором нашего питомца, и он не является её выбором сейчас. Она хочет, чтобы я взял её во все её дырочки, и она будет умолять меня, и после этого эта игра не закончится. Вы всё увидите сами.
Я вижу, как меняется выражение лица Афины при упоминании всех её дырочек, потому что одна из них определенно не входила в соглашение. Но теперь у Дина были все, и я не собираюсь позволять ему оставить хоть одну её часть себе.
Толпа наблюдает, затаив дыхание. Даже те, кто дурачился, остановились. Для них это лучше секса, лучше любого реалити-шоу, любой драмы в социальных сетях. Это настоящая, хорошая драма, происходящая в реальной жизни, то, о чем они будут говорить неделями, и я смеюсь, когда слышу, как Дин кричит у меня за спиной.
– Прекрати, блядь, сейчас же, Кейд! Прекрати это дерьмо, и я забуду об этом! Не смей, блядь, трогать то, что принадлежит мне!
– Она не твоя. – Я оглядываюсь на Афину. – Ты?
Она облизывает губы и вызывающе вздёргивает подбородок, качая головой.
– Нет. Нет, я не его.
Я ухмыляюсь. У меня такое чувство, что я ждал этого момента всю свою грёбаную жизнь.
– Тогда скажи это, Афина. Скажи это достаточно громко, чтобы все услышали.
Она с трудом сглатывает.
– Кейд, – начинает она, и её голос на секунду дрожит, но она берет себя в руки. – Кейд, пожалуйста, позволь мне отсосать у тебя.
– Это ничего не значит! – Я слышу крик Дина у себя за спиной. – Она уже делала это раньше. Это имеет значение, только если ты...
– Заткните его, черт возьми, – бросаю я через плечо, и секундой позже слышу глухой удар кулака о плоть, и Дин замолкает.
– Тогда встань на колени, малышка Сейнт, и вытащи его.
Смотреть, как Афина по собственной воле опускается передо мной на колени, это, по-моему, самое горячее зрелище, которое я когда-либо видел. Она откидывает волосы с лица, тянется к поясу моих джоггеров, и я так возбуждён, что мой член почти ударяет её по лицу, когда она стягивает их. Но в ту секунду, когда я высвобождаюсь, её рука обхватывает мой член. В следующую секунду она высовывает свой прелестный розовый язычок и проводит им по всей длине моего члена, обводя его вокруг кончика, глядя на меня своими огромными тёмно-синими глазами цвета бушующего океана.
Блядь. Это всё, что я могу сделать, чтобы не кончить тут же. Она чертовски фантастическая, и когда её полные красные губы, неаккуратно размазанные её помадой, обхватывают головку моего члена, я стону от удовольствия, сжимая в кулаке её волосы.
– Возьми его весь, – стону я, и она подчиняется, опускаясь дюйм за дюймом, пока её губы не соприкасаются с кожей, а я не погружаюсь глубоко в её горло.
Это так чертовски хорошо. Ничто, никакое воображение не смогло бы подготовить меня к тому, что спустя столько лет Афина Сейнт добровольно встанет на колени и будет сосать мой член так, словно от этого зависит её жизнь. Это чертовски восхитительно, её губы плотно обхватывают мой член, её язык кружит вокруг моего кончика, слизывая мою предварительную сперму, как грёбаное мороженое, её голова качается вверх-вниз, когда она снова и снова глубоко заглатывает меня, мышцы её горла крепко сжимают меня.
Но это ничто по сравнению с тем, что будет дальше. Она сосала мой член и раньше, и даже если это, по большому счету, лучший минет, который она мне когда-либо делала, я не собираюсь долго ждать, прежде чем наконец узнаю, каково это – трахать мою маленькую Святую.
– Ты знаешь, что делать. – Я смотрю на неё сверху вниз, тяжело дыша. Господи, это всё, о чём я когда-либо мечтал, всё, на что я дрочил в уединении своей комнаты или в душе снова и снова. Всё, о чем я мечтал в старших классах, когда чуть не засунул свой член ей в глотку в библиотеке. Всё это время я этого добивался, и теперь она будет моей.
Афина смотрит на меня снизу вверх, широко раскрыв глаза. Её язык обвивается вокруг моего ствола, когда она проводит губами вверх, оставляя на моей коже полосы помады, когда её рот отрывается от головки моего члена. Она дуется на меня, играя свою роль так идеально, что я едва могу это выносить.
– Пожалуйста, Кейд, – бормочет она, а затем громче: – Пожалуйста, трахни меня, Кейд. Пожалуйста, я так чертовски возбуждена. Трахни мою маленькую тугую киску и заставь меня кончить.
Она говорит слишком откровенно наигранно, но мне всё равно. Мой член опасно пульсирует в её кулаке от этих грязных слов, слетающих с её языка. Я вижу, как моя сперма размазывается по её руке, когда наклоняюсь, ставлю её на ноги, тянусь к молнии на её юбке и дёргаю её, дёргая вниз и, вероятно, разрывая в процессе, но мне всё равно. Я слышу, как Дин снова кричит у меня за спиной, но меня это тоже не волнует. Я собираюсь трахнуть мою маленькую Святую, и я сделаю ей больно, но и хорошо. Она кончит на моем члене так, как никогда раньше.
Я смутно осознаю, что Джексон тоже наблюдает за мной, но я не смотрю на него. Я не хочу видеть его жалкое щенячье личико, его печальное выражение, когда он смотрит, как я трахаю девушку, которая должна была принадлежать ему. Это его собственная грёбаная вина. Он мог бы уже заполучить её, мог бы спасти её от всего этого, но он этого не сделал, потому что не хочет брать на себя ответственность за весь город. Он не может позволить себе расслабиться после того, что случилось с Натали, потому что боится снова любить или нести ответственность за что-либо.
