Текст книги "Дикий принц (ЛП)"

Автор книги: Айви Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

На мой взгляд, Дину наплевать на Афину. Ему просто нужен город. А мне?

Я не знаю, что это такое. Кажется, любовь – неподходящее слово для обозначения чего-то столь всепоглощающего, столь разрушительного, чего-то, что вызывает у меня желание разорвать её на части, хотя я и не знаю, как бы я потом собрал её воедино. Всё, что я знаю, это то, что с того момента, как я увидел её на тех ступеньках, мне казалось, что я тону, а теперь я наконец-то смогу вынырнуть и глотнуть свежего воздуха.

Когда её юбка оказывается на полу, и она оказывается полностью обнажённой передо мной и всеми остальными ублюдочными людьми в комнате, я поднимаю её, сажаю на край стола, раздвигаю её ноги и встаю между ними, сжимая в кулаке её волосы так, что её голова откидывается назад, чтобы посмотреть на меня.

– Скажи это ещё раз, малышка Сейнт. – Я провожу указательным пальцем другой руки по её подбородку, прослеживая его, пока мой взгляд скользит по её лицу, по глазам, носу и идеальным губам. Я опускаю руку, сжимая в ладони её грудь, и встречаюсь с ней взглядом. – Скажи это ещё раз.

Она облизывает губы, с трудом сглатывая, и встречает мой пристальный взгляд, не дрогнув ни в выражении лица, ни в голосе, когда повторяет это, теперь уже своим собственным голосом, а не тем слегка писклявым, который она использовала для развлечения толпы.

– Пожалуйста, трахни меня, Кейд.

Всё вокруг меня, блядь, исчезает. Дин, Джексон, вся остальная толпа. Они могли бы делать что угодно – разговаривать, аплодировать, драться, трахаться, а я бы и не заметил. В этот момент комната сузилась до нас с Афиной, и мне кажется, что моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди, когда я протягиваю руку, беру свой член и делаю шаг вперёд, прижимаясь им к её киске. Она набухла и раскрылась, как спелый персик, из неё сочится сок, и мне почти хочется опуститься на колени и съесть её, но это будет позже. Я зарылся бы лицом в эту сладкую киску в другую ночь, ел бы её, пока она не кончила бы с криком на моём языке, но прямо сейчас я должен быть внутри неё.

Мы собираемся разрушить всю эту игру вместе, и мы собираемся сделать это прямо сейчас. Но в данный момент я даже не думаю об этой поганой игре. Всё, о чем я могу думать, это о том, что это оно, кульминация всех желаний, всех фантазий, всех сражений и мучений, всех игр, в которые я играл только с ней, с ней и со мной, и всё это закончилось здесь, когда она, в конце концов, попросила мой член. Её безумные глаза смотрят на меня снизу вверх, пока я прижимаюсь головкой члена к её мягким складкам и делаю глубокий вдох, желая запомнить этот момент, момент, когда я впервые проникаю внутрь Афины Сейнт.

– Сделай это, Кейд, – шепчет она сквозь стиснутые зубы, и всё. Это то, чего я хочу.

Моя девочка. Мой «спитфайр». Может, она и питомец Дина, но она и моя чертовка, и эти три слова – то, что мне нужно, чтобы двигаться вперёд, двигать бёдрами, когда я погружаюсь в неё на первый дюйм, в первый раз.

Ощущение того, как она, горячая и влажная, сжимается вокруг головки моего члена, ни с чем не сравнимо. Она всё ещё тугая, как девственница, её киска вбирает меня, её горячее жаждущее тело хочет большего от меня, и я даю ей это. Я слышу, как Дин кричит у меня за спиной, слышу, как толпа подбадривает меня, слышу, как он борется. Это всего лишь слабый шум, просто жужжание у меня в ушах, когда я погружаюсь глубже в Афину, моя рука всё ещё в её волосах, мои глаза прикованы к её глазам, когда я беру её дюйм за дюймом, и я чувствую, как она изо всех сил пытается принять меня полностью, её киска растягивается вокруг меня, и это мне тоже приятно осознавать, что я намного толще Дина, что у меня самый крупный член, который она когда-либо принимала.

– Кейд... – она стонет моё имя, а затем подаётся вперёд, когда последний дюйм моего члена погружается в неё, и её руки обвиваются вокруг моей шеи, притягивая меня ближе, её рот накрывает мой.

Я не знаю, то ли это всё уловка, чтобы разыграть толпу, чтобы было яснее, чем когда-либо, что она выбирает это, что она хочет меня, то ли этот поцелуй настоящий. Но мне всё равно. Её губы на моих, её язык у меня во рту, её обнажённые груди прижимаются ко мне, а её обнажённое тело в моих объятиях, когда я вхожу в неё, и она кажется такой чертовски идеальной, тугой и горячей, лучше, чем любая девушка, в которой я когда-либо был раньше. Я обречён на гибель для всех других, смутно думаю я, но правда в том, что я уже погиб. Долгое время для меня не было никого, кроме Афины.

– Эй! Остановись! Ты, блядь, все портишь! Остановите это, кто-нибудь, остановите его! – Кричит Уинтер где-то слева от меня, и краем глаза я вижу, как ещё двое регбистов хватают её, один из них зажимает ей рот рукой, пока она извивается и хнычет. Я прерываю поцелуй ровно настолько, чтобы увидеть, как Афина одаривает её торжествующей улыбкой, прежде чем запустить руки в мои волосы и снова поцеловать, крепко и неистово.

А потом она трахает меня в ответ. Её бедра выгибаются навстречу мне, ноги обхватывают мою талию, когда она откидывается назад в моих объятиях, прижимаясь ко мне, и она тихо стонет мне в рот, издавая отчаянный стон желания.

– Я собираюсь кончить, Кейд, – шепчет она. – Блядь, скажи мне, что я могу кончить, мне это так нужно...

– Кончи, чёрт возьми, для меня, – рычу я. – Кончи на этот член, детка. Кончи, блядь, на меня.

Звук, который издаёт Афина, когда кончает, не похож ни на что, что я когда-либо слышал, и на то, какие это ощущения. Чёрт возьми, как же это приятно, когда её киска сжимается вокруг меня, сжимается и трепещет, когда она кричит мне в рот, издавая гортанный звук удовольствия, когда кульминация, к которой она так долго стремилась, захлёстывает её, сотрясая её тело волнами, которые сжимают мой член мёртвой хваткой, так сильно, что я не двигаюсь целую минуту, пока она держит меня глубоко внутри себя. Она беспомощно цепляется за меня, когда я выхожу из неё, стонет и извивается от удовольствия, когда я снова начинаю толкаться, и это всё, что я могу сделать, чтобы не кончить самому. Но я ещё не закончил с ней.

Но так же сильно, как я хочу её задницу, я так же сильно хочу остаться погруженным в её сладкую киску. Она такая приятная, горячая, влажная и тугая, и я хочу кончить глубоко в неё, хочу выплеснуть свою сперму, когда она сжимает меня, в то время как её захлёстывает очередная кульминация.

Но не в этом суть того, чем мы сейчас занимаемся.

Ещё одна ночь, говорю я себе. Ещё одна ночь терпения, и я буду делать всё, что хочу. Я буду ласкать её и кончать ей в киску, но сегодня главное – победить, а не просто получить удовольствие.

Поэтому я снова запускаю руку в её волосы, запрокидываю её голову назад и смотрю в её остекленевшие от удовольствия глаза, наслаждаясь видом того, как она тяжело дышит, всё ещё извиваясь на моём члене, когда я снова погружаюсь в неё по самую рукоятку.

– Ты готова закончить с этим, Афина?

25

АФИНА

Я наконец-то позволила Кейду трахнуть меня. В это почти трудно поверить. Я так долго сопротивлялась ему. Вначале всё это было показухой, вся эта игра, в которую я должна была играть, умолять его и опускаться перед ним на колени. Но когда он прижался ко мне, когда я наконец почувствовала горячую, бархатистую, влажную головку его члена, прижимающуюся к моим внутренним складкам, и поняла, что он вот-вот войдёт в меня в первый раз, в тот момент я поняла, что это было больше, чем игра.

Я хотела этого. Я хотела, чтобы он был внутри меня. Какая бы тёмная часть меня ни подчинялась Дину, я тоже хотела подчиниться ему, но по другой причине. Не только потому, что он знал, как играть на мне, как на музыкальном инструменте, как завести меня и заставить желать того, о чём я никогда не мечтала, но и потому, что в тот момент я посмотрела в его глаза и увидела кульминацию нашей долгой борьбы. Что-то щёлкнуло внутри меня, и я поняла, что наконец-то поступила правильно.

Я знаю, что у Кейда есть ещё кое-что, о чём он мне не говорит, я поняла это с тех пор, как увидела шрамы на его спине. Я знаю, именно поэтому он не снимает рубашку сейчас, перед всеми в этом зале. Я знаю, что его терзают демоны, о которых он никому не расскажет, возможно, даже самому себе, и на этот раз мы на одной стороне. Мы хотим одного и того же.

И я хочу его. Я хочу, чтобы наша борьба закончилась. Сейчас идёт борьба посерьёзнее, и я завязала с игрой, в которую мы с Кейдом играли всё это время. У меня есть своя игра, в которую я хочу играть, своя война, в которой я хочу победить.

Поэтому, когда я сказала Кейду сделать это, я не шутила. Я просто не представляла, что это будет так чертовски здорово.

Я думала, что Дин и Джексон большие, и я знала, какой большой Кейд, какой толстый, я держала его в руках и во рту, но я и представить себе не могла, как он будет ощущаться в моей киске, как он растянет меня, наполнит так, как я никогда не ощущала раньше. Я смутно помнила, что он собирался взять меня вовсе места, и от этого у меня по спине пробежала дрожь страха, но я отогнала её, сосредоточившись на настоящем моменте, на удовольствии от того, что он прижимается ко мне, толкается, берёт меня в первый раз. Разрушая все планы Дина. Разрушаю всю эту грёбаную игру.

Видеть, как Уинтер бесится, было просто вишенкой на торте.

Когда я поцеловала его, я это имела в виду. Когда я начала тереться о него, трахая его в ответ, я это имела в виду. И это было так чертовски хорошо. То, что парни добивались от меня того, чего хотели, всегда было своего рода удовольствием. И всё же ничто не может сравниться с тем, чтобы позволить себе расслабиться, отдаться этому, захотеть этого, сдаться, позволить себе чувствовать все это без борьбы.

Я тоже почувствовала, как что-то изменилось в Кейде, когда я отдалась этому, что-то в нем ослабло, его жестокость растворилась в простом удовольствии быть внутри меня, обнимая друг друга, и комната и толпа исчезли для меня, остался только глухой гул, когда я впервые погрузилась в удовольствие от секса с Кейдом. Я не думала, что мне это так понравится, но я была рада. Я слышала, как Дин кричит и борется на заднем плане, мельком увидела его сердитое выражение лица, но это не могло остановить прилив удовольствия, и я думала, что ничто не сможет. Особенно после того, как я жёстко кончила на член Кейда, оргазм, с которым я так долго боролась, наконец-то обрушился на меня, заставляя чувствовать себя так, словно я разрываюсь по швам от экстаза.

По крайней мере, до тех пор, пока я не увидела выражение лица Джексона.

Я мельком увидела это, когда Кейд вошёл в меня, и на мгновение почувствовала, как что-то раскололось у меня в груди, как будто моё сердце на самом деле разбилось. Я никогда раньше не видела на его лице такой боли. Я видела, как исказилось выражение его лица, когда он смотрел, как Кейд трахает меня, его глаза были тёмными и пустыми, рот плотно сжат, и я почувствовала, как меня пронзает боль, которая не имела ничего общего со всем, что моё тело пережило за всю ночь.

В тот момент я почти пожалела, что сделала это. Я почти пожалела, что сначала не спросила Джексона или не нашла какой-нибудь другой способ. Но я не смогла придумать ничего другого. В этом-то и была проблема. Не только ради города, до которого после этого, я не уверена, что мне есть дело, но и ради других девушек, которые могут последовать за мной. И мне не наплевать на себя, но не на свою мать, и Дин ясно дал понять, что у меня нет выхода.

Так что мне пришлось сделать это самой, и я не могла поступить иначе. Я не могла доверять Джексону в том, что он доведёт дело до конца.

Это должен был быть Кейд.

Теперь все будут знать. И это приятно, эмоционально и физически, как победа на вершине оргазма, кайф за кайфом, и вся боль и унижение последнего часа улетучиваются, когда Кейд входит в меня, моя израненная киска жадно принимает каждый толчок, моё тело отвечает ему тем же. Если бы я только никогда раньше не отбивалась от него…

Я не могу смотреть на Джексона, пока он это делает. Только не снова. Я не могу выносить это выражение его лица ни секунды дольше.

Я близка ко второму оргазму, когда Кейд снова запускает руку в мои волосы, запрокидывает мою голову назад, так что я смотрю на него снизу вверх, тяжело дыша, всё ещё извиваясь на его члене, когда он снова погружается в меня по самую рукоятку, трётся об меня, умудряясь говорить сквозь стиснутые зубы, его челюсть напряжена от усилия не кончить в меня.

– Ты готова закончить с этим, Афина?

Мой желудок сжимается. Я знаю, что это значит, и мысль о его огромном члене в моей измученной и ноющей заднице заставляет меня съёжиться. Но я не думаю, что Кейд причинит мне такую боль, как Дин – это будет больно, но он постарается всё исправить. Это странная мысль, потому что Кейд всегда причинял мне больше всего боли, но на этот раз я в это не верю. Не сейчас, не после того, каким он был с тех пор, как вытащил меня из-за стола.

В любом случае, у меня нет выбора. Если бы Дин не трахнул меня в задницу, возможно, мне бы это сошло с рук, я бы умоляла Кейда не делать этого, умоляла его кончить мне в киску, грязно довела бы его до оргазма. Было бы достаточно, если бы Дин этого не сделал. Но он это сделал, и Кейд не может оставить ни одну свою брешь незавершённой, если хочет выиграть эту битву.

Это грубо, но верно.

– Да, – выдыхаю я, и глаза Кейда расширяются, когда он ухмыляется. Думаю, он ожидал, что я буду сопротивляться, хотя бы немного, но я знаю, что должна сделать, и я, чёрт возьми, собираюсь это сделать. Я собираюсь доказать, какая я крутая, себе и всем остальным. Афина Сейнт раньше была грёбаной королевой, и намерена ею оставаться. Никто не собирается заманивать меня в ловушку, сажать в клетку, порабощать, особенно чёртов Дин Блэкмур, и если мне придётся за одну ночь засунуть себе в задницу два разных члена, чтобы победить, то это именно то, что я собираюсь сделать.

– Пожалуйста, трахни меня в задницу, Кейд, – стону я достаточно громко, чтобы все услышали. – Я хочу, чтобы твой толстый член был в моей заднице. Я хочу кончить, пока ты будешь трахать меня, пожалуйста.

– Ну, я, черт возьми, не могу сказать «нет» своей девочке, – Кейд улыбается мне и погружается в ещё один обжигающий поцелуй, прежде чем выйти из меня. Затем он хватает меня за бёдра, поднимает со стола и разворачивает, когда я наклоняюсь над столом, раздвигая ноги и готовясь принять член в свою задницу во второй раз за сегодняшний вечер.

Кейд слишком возбуждён, чтобы уделять мне много времени. Я чувствую, как головка его члена прижимается к моим ягодицам, когда он сжимает мою попку, а другой рукой направляет его к моей тугой, ноющей дырочке.

– Посмотри на эту охуительную задницу, – стонет он, и я чувствую, как он толкается у моего входа.

Но он не засовывает его так, как это делал Дин. Это уже легче, я мокрая от собственного возбуждения и спермы Дина, но Кейд протягивает руку, его пальцы поглаживают мой чувствительный, набухший клитор, и он начинает проталкивать свой член в мою задницу.

На этот раз не так больно, как раньше, я понимаю, вздрогнув, когда головка входит в кольцо мышц, и он продвигается вперёд на дюйм, его пальцы скользят по моему клитору. Я стараюсь не смотреть на Джексона, вместо этого смотрю прямо перед собой, на толпу по другую сторону стола, некоторые из них снова начали дрочить, наблюдая порнографическое зрелище, как Кейд трахает меня во все дырки. Девушка где-то поблизости вскрикивает, когда кончает, вздрагивая от руки своего парня, засунутой ей под юбку, когда Кейд наполовину засовывает свой член в мою задницу.

Я могу сказать, что ему приходится нелегко, вероятно, как для того, чтобы полностью погрузиться в меня, не кончая, так и для того, чтобы вообще это сделать. Он слишком большой для меня там, и я знаю, что он должен быть близко, он был чертовски твёрдым, когда я кончала, и он уже побывал у меня во рту и киске, заставил меня глубоко заглотить его и кончить на его член. Он, должно быть, борется со своим оргазмом, но в то же время снова подталкивает меня к нему. Я задыхаюсь, когда он входит в меня до конца, с содроганием удерживая себя там на мгновение... а затем начинает толкаться.

Я знаю, он долго не протянет. Его правая рука играет с моим клитором, в то время как он засовывает два пальца левой руки в мою киску, двигая ими туда-сюда, пока он вытаскивает свой член на несколько дюймов и засовывает его обратно в мою задницу.

– Кончи со мной, Афина, – выдыхает он, и я чувствую, как напрягаются мышцы его пресса, чувствую, как он изо всех сил старается сдержаться, слышу его стон, когда моя задница сжимается вокруг него ещё крепче. – Блядь, кончи для меня, моя малышка Сейнт.

Это доводит меня до крайности. Я не знаю почему, я не могу думать, не могу ничего делать, кроме как кончать, потому что я – сплошное удовольствие, сплошные ощущения, наполненная членом и пальцами Кейда, толкающимися, растирающими меня. Я кричу, хватаясь за край стола, моя спина выгибается, когда я чувствую, как Кейд снова с силой входит в мою задницу, и слышу его стон.

– Моя грёбаная киска, – рычит он, с силой погружая в меня пальцы, когда я сжимаюсь вокруг него. – Моя задница. Моя Сейнт.

Он снова стонет, содрогаясь всем телом.

– Блядь, я кончаю, я кончаю, мать твою, Афина...

Я чувствую, как он набухает и твердеет внутри меня, направляя свой заряд в мою задницу, чтобы присоединиться к Дину. Все его тело становится твёрдым, как скала, когда он подаётся вперёд, накрывая меня, его пальцы выскальзывают из моей сжимающейся, трепещущей киски. Тем не менее, пальцы его другой руки продолжают ласкать мой клитор, доводя меня до третьего оргазма, когда он трётся о мою задницу, извергая в меня свою сперму волнами, когда я широко раздвигаю ноги, чтобы прижаться к нему, выгибая спину. Его рот скользит по моей шее, покусывая и посасывая, и это только усиливает мой оргазм, когда мы жёстко кончаем, извиваясь друг против друга, вся кожа в поту и сперме, когда мы отрываемся друг от друга. Я забыла, что у нас есть зрители, забыла обо всем, кроме того, как это чертовски приятно. Я смутно думаю, что, если бы я знала, что долбанный Кейд будет таким, я бы, наверное, сделала это давным-давно.

Но, с другой стороны, возможно, это было так здорово, потому что я так долго боролась с этим.

Кейд задыхается, когда выходит из моей задницы, его сперма стекает по моим бёдрам, присоединяясь к сперме Дина, размазываясь по моей коже.

– Вы все это видели, – выдавливает он. – Она умоляла об этом, и я трахнул её во все дырки. Она, блядь, кончила, когда мой член был у неё в киске и в заднице. Вы тоже это видели. Она не кончила с Дином, ни разу. Она кончила, когда я, блядь, кончил ей в зад. А теперь посмотрите мне в глаза и скажите, что Дин Блэкмур выиграл эту гребаную игру.

В комнате воцаряется полная тишина. Я прислоняюсь к столу, и когда Кейд обнимает меня за талию, поднимая на ноги, я обмякаю в его объятиях, и все мои силы покидают меня.

Он одной рукой натягивает свои спортивные штаны.

– Я отведу своего питомца наверх, чтобы привести её в порядок, а потом мы вернёмся к вечеринке. А пока желаю вам хорошо провести время. – Он поворачивает голову и смотрит на Дина, который потрясённо стоит в руках приятелей Кейда по регби. – Не позволяйте ему, блядь, преследовать нас или создавать какие-то проблемы.

И с этими словами толпа расходится, а Кейд подхватывает меня на руки и несёт к лестнице.

26

АФИНА

Если бы мне сказали, что Кейд Сент-Винсент будет нести меня на руках и помогать мне принимать душ после того, как трахнет меня за столом на глазах у всей вечеринки в кульминации моего грандиозного плана, я бы подумала, что кто-то под кайфом. Кейд никогда не проявлял ни малейшего желания сделать что-то настолько приятное, как помочь мне привести себя в порядок после того, как оттрахал меня во все дырки.

Но это именно то, что он делает. Он несёт меня по лестнице, его руки держат моё обнажённое тело. В конце концов, после того, как меня трахнули на глазах у большинства студентов в кампусе, быть обнажённой уже не так приятно. Кейд несёт меня до ванной, плотно закрывает за нами дверь и усаживает на край ванны, а сам открывает краны для душа и снимает рубашку и спортивные штаны.

Я вымотана и знаю, что вечер ещё далёк от завершения. Он ждёт, что я вернусь на вечеринку, и я просто рада, что у меня есть небольшая передышка, возможность привести себя в порядок и переодеться. Но я не ожидала, что он поможет.

Когда вода нагрелась, он помог мне принять душ.

– Ты хорошо поработала, – говорит он, намыливая мочалку и медленно поворачивая меня, чтобы провести ею по моей коже. – Раздвинь, – добавляет он, похлопывая меня по внутренней стороне бедра. – Позволь мне привести тебя в порядок.

Я слишком устала, чтобы сопротивляться. То, что Кейд такой милый, совершенно неожиданно и слишком ошеломляет, чтобы рассматривать это внимательно. И мне приятно, когда он моет меня, тёплая мочалка просто скользит по моей коже, смывая пот и все следы спермы. Я шиплю сквозь зубы, когда он моет мне промежность, мыло жалит кожу, и Кейд хмурится. – Никому, блядь, лучше не прикасаться к тебе, пока ты не заживёшь, – говорит он с гримасой. – Ни мне, ни Дину.

Такая озабоченность тоже кажется мне нехарактерной, и я смотрю на него, прищурившись. Я предпочитаю не упоминать, насколько это странно, а вместо этого затронуть более важный момент.

– Итак, как это работает? Дину всё ещё разрешено прикасаться ко мне? – Конечно, у меня есть свои планы, как и дальше натравливать их друг на друга и заставить Джексона уступить, но я хочу знать, что, по мнению Кейда, произойдёт в его голове.

Кейд хмурится.

– Я не знаю, – честно признается он. – Игра пошла не по плану, так что посмотрим, что Дин будет делать дальше, я думаю, если он будет настаивать, что всё равно выиграл, потому что лишил тебя девственности... – он пожимает плечами. – Обычно, как только игра выиграна, никто не должен прикасаться к жертве без разрешения победителя. Он может отдать её, но она больше не может отдать себя или быть отнята. Но мы это сделали. – Его глаза встречаются с моими, потемневшими от воспоминаний о том, что мы только что сделали. – Ты и я, малышка Сейнт. Ты умоляла, а я взял. И я не знаю, случалось ли такое раньше. Так что теперь его ход.

– Мы могли сделать всё намного хуже, – тихо говорю я. – Отец Дина будет в ярости. Твой отец...

– Он будет рад, что я всё ещё играю, – резко говорит Кейд таким тоном, который говорит о том, что он больше не хочет говорить о своём отце. Я думаю о шрамах на его спине и не настаиваю. Однажды я захочу услышать историю, стоящую за этим, но не думаю, что получу её сегодня вечером, и, честно говоря, я не уверена, что смогу эмоционально справиться с этим.

– Вернуться на вечеринку будет нелегко, – говорю я с лёгкой улыбкой, когда он заканчивает меня отмывать и поворачивается к себе, смывая собственный пот и следы того, что мы только что делали на столе. – Будет много сплетен. Вопросы.

– Они все чертовски пьяны и будут ещё больше, – говорит Кейд. – А также многие тоже потрахались или будут трахаться. Так что… Просто выпей, когда мы спустимся, Афина, и пристегнись. Это был твой план, – напоминает он мне. – Так что доведи дело до конца.

– Я так и сделаю. – Я перевожу дыхание, когда он выключает воду и выходит, протягивая мне полотенце, чтобы вытереться. Я чувствую, как он напрягается, замыкается в себе, любая связь, которая была между нами, пока мы трахались, обрывается, когда он снова превращается в своего обычного мудака.

Но я знаю, что сейчас в нём есть что-то большее. И я не забуду этого, даже если мы снова станем врагами. В конце концов, цель Кейда – победить, а моя – сбежать. Я тоже не могу этого забыть, даже если секс был чертовски невероятным.

Даже если я вроде как уже хочу сделать это снова.

Я быстро переодеваюсь в своей комнате, натягиваю чистое нижнее белье, обтягивающие черные рваные джинсы и черную хлопковую футболку, которая завязывается выше пупка, открывая полоску моего плоского бледного живота. Я оставляю волосы распущенными и растрёпанными, быстро поправляю макияж перед зеркалом и надеваю пару больших серебряных серёжек-колец. Когда я выхожу, Кейд ждёт меня в холле, тоже в чистой одежде.

– Пошли, – говорит он, и я следую за ним, когда мы возвращаемся к лестнице.

Вечеринка всё ещё в самом разгаре, когда мы спускаемся вниз, как и предсказывал Кейд. Если уж на то пошло, все ещё пьянее, чем раньше. Я нигде не вижу ни Дина, ни Уинтер, ни Джексона, и что-то скручивается у меня внутри при мысли о том, что Уинтер может быть с Дином, может быть, утешая его каким-то образом. Я не знаю, почему именно, я должна ненавидеть Дина после того, через что он заставил меня пройти сегодня вечером. В каком-то смысле я это делаю, и в то же время нет.

Я никогда в жизни не была так сбита с толку. Эти парни умеют меня подкручивать, переворачивать с ног на голову, заставляя чувствовать то, что я и представить себе не могла. Я никогда не испытывала такой запутанной смеси гнева, ненависти, обиды, вожделения и…привязанности? Я не могу назвать это любовью, даже то, что я испытываю к Джексону, но то, что я чувствовала с Кейдом на том столе, было тем, чего я никогда не чувствовала к нему раньше, связью, которую я не могу игнорировать. И даже воспоминание Дине и о том, как он сидел на краю ванны и помогал перевязывать меня после драки, согревает что-то во мне, несмотря на совсем недавние воспоминания о том, что он сделал сегодня вечером.

Я хочу убежать. Я хочу уйти отсюда, освободиться от этих ожиданий, правил и наказаний, но часть меня так же хочет остаться. Если бы только всё могло быть по-другому. Если бы только мы все могли быть равны, играть в эти игры ради удовольствия, а не потому, что они владеют мной, я бы не хотела уходить. Это головоломка, с которой я понятия не имею, что делать.

Прямо сейчас мне нужно, черт возьми, выпить.

Когда я добираюсь до конца лестницы, а Кейд, не говоря ни слова, исчезает в толпе, я замечаю знакомое лицо, и моё сердце на секунду замирает в груди.

Это снова та девушка, моя преследовательница. Я знаю, что это она. Эти пряди темных волос на её лице, этот острый подбородок, всё это мне знакомо. Я замираю на месте, цепляясь за перила и наблюдая, как она пробирается сквозь толпу. На минуту я перестаю дышать, не могу думать, не могу делать ничего, кроме как стоять на месте, мой пульс снова учащается и бешено бьётся в горле.

– Привет. – Слева от меня, рядом с локтем, раздаётся голос, который я не узнаю. Я резко оборачиваюсь и вижу стоящего там красивого парня в кожаной куртке и рваных джинсах, его волосы зачёсаны на одну сторону так, что они лихо падают на лицо. – Хочешь чего-нибудь выпить?

Он протягивает мне стакан, наполненный какой-то прозрачной жидкостью, от которой исходит запах водки, и я слишком ошеломлена видом своей преследовательницы в толпе, чтобы ясно мыслить. Секунду я просто тупо смотрю на него, пока он не смеётся, подталкивая стакан в мою сторону.

– Вот, – настаивает он. – Ты с ребятами устроила настоящее шоу. После всего этого тебе, должно быть, хочется пить.

Я беру напиток, подношу его к губам и делаю большой глоток. Да, это водка, смешанная с лимонадом, но этого недостаточно, чтобы полностью заглушить жжение от спирта, который проникает в моё горло. Обычно я терпеть не могу водку, но сейчас мне кажется, что я выпила бы практически всё.

Парень выглядит так, будто собирается сказать что-то ещё, но я качаю головой, вспоминая правила, запрещающие мне «флиртовать» с другими парнями. Если Дин будет рядом, черт возьми, может быть, даже Джексон, после того, что я только что заставила его увидеть, я точно буду наказана даже за то, что заговорила с другим парнем. Я больше не готова терпеть наказание сегодня вечером, независимо от того, какое удовольствие это принесёт.

– Извини, – выдавливаю я из себя, проталкиваясь вперёд сквозь толпу и направляясь к боковой двери. С одной стороны дома есть сложный сад–лабиринт, что-то вроде того, что обычно пристраивается к этим старым домам по какой-то причине… из-за отсутствия развлечений? И прямо сейчас всё, чего я хочу, это раствориться в нём, подышать свежим воздухом, и побыть наедине, буквально скрываясь ото всех присутствующими, но особенно от трёх парней, которые заставляют меня чувствовать, что я схожу с ума.

Я делаю ещё один большой глоток напитка, проталкиваясь сквозь толпу пьяных, танцующих, лапающих друг друга людей, морща нос от запаха пролитого спиртного, пота и секса, который пропитывает комнату. Когда я врываюсь через двери в лабиринт, я делаю огромные глотки свежего воздуха, позволяя французским стеклянным дверям закрыться за мной, пока я иду по траве.

Великолепная ночь, ясное небо и звёзды, воздух свежий и прохладный, и я проглатываю ещё немного напитка, пока иду по лабиринту, целенаправленно теряясь в изгибах и поворотах, и чувствую, как моё сердцебиение начинает приходить в норму. Когда я удаляюсь достаточно далеко, чтобы звуки из дома стали не такими громкими, я останавливаюсь и прислоняюсь спиной к одной из изгородей, допиваю свой напиток и закрываю глаза, вдыхая прохладный воздух и аромат травы и цветов, чувствуя, как он разливается по моей крови, пока я от этого у меня почти кружится голова, мир кружится вокруг меня приятной спиралью.

Мои глаза распахиваются, и внезапно это становится не так приятно. Я чувствую, что наклоняюсь в сторону, но не двигаюсь, когда раскидываю руки, чтобы удержаться. Небо начинает кружиться надо мной, звезды превращаются в туманность из крошечных точек на тёмном небе, и мой желудок скручивает от приступа тошноты, когда я понимаю, что у меня кружится голова. Мир вращается вокруг меня, хотя я стою совершенно неподвижно. Затем я наклоняюсь вперёд, чашка выпадает из моих пальцев, и я падаю на колени.

Я хочу, чтобы меня вырвало, но не могу. Внезапно мне кажется, что моя голова весит сто фунтов, и я переворачиваюсь на бок, ощущая прохладную траву под щекой, и смотрю на лабиринт. Я слышу шорох, но уже не совсем уверена, что реально, а что нет. Когда я вижу туфли, направляющиеся в моем направлении, длинные ноги в джинсах, звук мужского голоса и более высокий женский тембр, я не знаю, реально ли это или просто часть той странной, вращающейся галлюцинации, которая, кажется, у меня возникает.

И тут я вспоминаю парня у подножия лестницы и выпивку, которую он протянул мне, выпивку, которую я выпила, не задумываясь, потому что была застигнута врасплох видом преследовательницы, пробиравшейся сквозь толпу. Той самой преследовательницы, которую сейчас, когда я переворачиваюсь на спину и смотрю вверх, я смутно вижу над собой, её волосы зачёсаны назад, так что я могу видеть её острое лицо и зелёные глаза, и что-то мерцающее у неё над губой, похожее на звезду.