Текст книги "В огне рождается сталь"

Автор книги: Ай У

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Юань Тин-фа, тебе бы следовало немного вырваться вперед. А то, если ты будешь долго топтаться на семи с половиной, часах, Цинь Дэ-гуй легко догонит тебя. Ведь его время плавки уже почти не уступает твоему! – в тоне директора чувствовались нотки иронии.

Слова директора словно острой иглой кольнули сердце Юань Тин-фа. После летучки Юань Тин-фа принял душ, и когда вышел на улицу, было уже половина десятого утра. Было полное безветрие, и поэтому казалось, что солнце пекло особенно сильно. От яркой голубизны неба трудно было оторвать глаза. Но Юань Тин-фа не ощущал ничего, кроме сковывающей все тело усталости. Он медленно подошел к стоянке велосипедов, вывел свою машину, но его задержал подошедший Хэ Цзы-сюе.

– Старина Юань, обожди, мне надо сказать тебе пару слов.

– В чем дело? – безразличным тоном спросил мастер. Он не любил, когда его задерживали после ночной смены. Ему поскорее хотелось вернуться домой, поесть и лечь спать.

– Я тебя долго не задержу. Дело в том, что два других бригадира с вашего мартена просят, чтобы ты на собрании рассказал о своем опыте. Они с большим уважением отзываются о твоем умении варить сталь. Как ты на это смотришь?

– Какой там у меня опыт! – улыбнулся Юань Тин-фа. – Ведь я невежда, культурный уровень у меня низкий, никакой теории не знаю… Мне и сказать-то не о чем!

– Мы же не просим тебя выступить с лекцией. Все слушатели будут такие же, как и ты, рабочие. Ты им расскажи о своей работе, как умеешь, и они все поймут.

– Ты и сам можешь им это рассказать! – усмехнулся Юань Тин-фа.

– Хотелось бы услышать, как ты даешь скоростные плавки и особенно как тебе удалось установить новый рекорд?.. – Увидев, как неожиданно побледнело лицо мастера, Хэ Цзы-сюе поспешно спросил: – Что с тобой? На тебе лица нет!

Он не догадывался, что мастеру неприятно слышать о своем рекорде. Наоборот, Хэ Цзы-сюе полагал, что это доставит ему большое удовольствие.

– Нет, ничего! Просто спать хочу! – ответил мастер.

– Значит, договорились?

– О рекорде не стоит говорить! – сердито бросил Юань Тин-фа и, повернувшись к нему спиной, сел на велосипед.

– Почему? Как раз это самое интересное! – крикнул ему вдогонку Хэ Цзы-сюе. – Вот упрямец…

3

Было несколько причин, по которым Юань Тин-фа не хотел выступать с рассказом о своем опыте. Во-первых, он стыдился своего рекорда. Во-вторых, после рекорда Цинь Дэ-гуя он твердо решил, что если хочешь удержаться впереди других, то не надо ни с кем делиться своими производственными тайнами. И в-третьих, ему не нравилось то, как начальство цеха нянчится с молодыми рабочими, словно хочет унизить этим старых рабочих. Конечно, в таких условиях старые рабочие должны покрепче хранить свои секреты, которые им достались с таким трудом.

Увидев мрачное лицо мужа, Дин Чунь-сю без лишних разговоров подала ему завтрак. И только после того как муж немного насытился, она взяла в руки мелок и спросила:

– Ну, как прошла сегодня плавка?

Но Юань Тин-фа продолжал есть, словно не слышал вопроса жены. Дин Чунь-сю отложила в сторону мел и сказала:

– Посуду оставь на столике, я схожу за овощами.

– Можешь нарисовать один кружок, – холодно произнес Юань Тин-фа.

– Ай-й-я, значит, ты выдал еще одну скоростную плавку? – обрадованно воскликнула Дин Чунь-сю. Она сделала это нарочно, чтобы как-то разрядить обстановку. На самом деле скоростные плавки теперь ее уже не очень радовали, потому что они стали за последнее время обычным делом. Она нарисовала кружочек на двери и спросила: – Почему ты в таком случае в плохом настроении?

– Это тебе показалось. Разве у меня грустный вид? – пытался отшутиться Юань Тин-фа, на которого подействовало оживленное настроение жены.

– Не обманывай. Только ты переступил порог, как я увидела, что к тебе не подступиться.

– Ладно, ладно, – улыбнулся Юань Тин-фа, – иди за овощами!

– В чем же все-таки дело? – не спешила уходить Дин Чунь-сю. – Уж не…

– Ты хочешь спросить, – сверкнул глазами Юань Тин-фа, – уж не поджег ли я снова свод мартена?

– Нет, я просто хотела узнать, чем ты расстроен. Может быть, поругался с кем-нибудь?

– Неужели я способен с кем-нибудь поругаться?

– С твоим-то характером!.. – Дин Чунь-сю взяла сына и вышла из комнаты, опасаясь, как бы продолжение разговора не привело к ссоре.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

Однажды Цинь Дэ-гуй явился на завод за час до смены. Не успел он войти в цех, как услышал разговор, что на девятом мартене обвалился свод. Цинь Дэ-гуй почувствовал себя так, словно ему на голову вылили ушат холодной воды. Он бросился к мартену, открыл крышку завалочного окна, но пламя не позволяло ему увидеть нужное место кладки. Тогда он полез вверх по железной лестнице. Он еще не успел надеть спецовку, его обдавало нестерпимым жаром, но, прикрывая рукавом лицо, он внимательно рассматривал свод. Поврежденное место он обнаружил чуть повыше выпускного отверстия. По своему опыту Цинь Дэ-гуй знал, что такое повреждение можно устранить, но печь уже долго не протянет. В этом месяце ее еще рано ставить на ремонт. Но если продолжать поддерживать такую высокую температуру, как сейчас, то ремонта не миновать, а это значит, что месячный план будет не выполнен. Цинь Дэ-гуй слез вниз и сердито сказал Чжан Фу-цюаню:

– Ты что же это наделал! Довел до того, что весь свод обваливается!

– Как я один мог довести до этого? – зло возразил Чжан Фу-цюань. – Я еще не сошел с ума!

– За что же ты его ругаешь? – обратился к Цинь Дэ-гую один из каменщиков. – Сам-то ты не видел разве, что свод «сгорает»? Вы все, бригадиры, несете за это ответственность, и нечего сваливать вину друг на друга!

– Надо же, чтобы именно мне так не повезло! – сокрушался Чжан Фу-цюань. Он считал, что за плохое состояние свода наравне с ним несет ответственность и Цинь Дэ-гуй.

Тем временем Цинь Дэ-гуй внимательно обследовал всю печь. Он увидел, что кирпичная кладка в некоторых местах стала очень тонкой, и это его очень удивило: «Очень странно, почему так произошло?»

– Старина Чжан, как ты думаешь, почему кладка такая тонкая? Ведь ты не так уж сильно жег ее? – спокойно спросил он.

– Теперь, конечно, я во всем виноват, чего уж говорить! – хмуро ответил Чжан Фу-цюань.

– Может быть, я ошибаюсь, – поспешил поправиться Цинь Дэ-гуй. – Когда я увидел, что свод в таком плохом состоянии, я просто голову потерял.

После одной из бесед с Хэ Цзы-сюе Цинь Дэ-гуй понял, что его задача, как члена партии, заключается в том, чтобы сплачивать рабочих в дружеский коллектив. Да и Чжан Фу-цюань последнее время стал работать лучше. Поэтому он всем сердцем хотел улучшить с ним отношения. И хотя воспоминания о Сунь Юй-фэнь наводили его на неприятные мысли, он старался, чтобы личные чувства никак не отражались на работе.

– Только одного тебя это и волнует! – съязвил Чжан Фу-цюань. – А я что, радуюсь, по-твоему?

Цинь Дэ-гуй подошел к нему и виноватым тоном сказал:

– Возможно, я не прав, но мы сейчас должны вместе хорошенько разобраться, почему так быстро разрушается свод.

– Нечего тут разбираться, я уже готов к критике! – и Чжан Фу-цюань отвернулся, показывая своим видом, что он не намерен продолжать разговор. – Ведь всем известно, что премии достаются вам, а критика – мне! – бросил он через плечо.

Цинь Дэ-гуй понимал, что сейчас с ним ни о чем не договоришься. И он решил пока помочь каменщикам устранить повреждение. Наверху было очень жарко, и непривычные к такой температуре каменщики с трудом управлялись со своей работой. Помощь Цинь Дэ-гуя была им очень кстати.

– Пришлось изрядно попотеть! – весело сказал Цинь Дэ-гуй Чжан Фу-цюаню, закончив работу и спустившись вниз. Тот уже успокоился и рад был, что повреждение устранили так быстро.

– Ты теперь можешь смело стать каменщиком! – уже почти весело откликнулся Чжан Фу-цюань.

– Погодите радоваться, – с видом знатока сказал один из каменщиков. – Дня через два все может обвалиться.

– Чего ты каркаешь! – рассмеялся Цинь Дэ-гуй и хлопнул каменщика по плечу.

– Что значит «каркаю»? – серьезно ответил каменщик. – Ведь кладка не выдержит, если снова будет такая температура. Как вас назначают бригадирами, если вы даже такой простой вещи не понимаете!

– Вот ты и поменяйся с Цинь Дэ-гуем, – рассмеялся Чжан Фу-цюань. – Ты становись бригадиром, а он будет каменщиком. – Он посмотрел в глазок крышки завалочного окна и приказал рабочим добавить извести. Цинь Дэ-гуй также схватил лопату и стал энергично работать.

– Ты действительно не знаешь, что такое усталость! – крикнул Цинь Дэ-гую каменщик.

– Он у нас как вол, какая у него может быть усталость! – пошутил Чжан Фу-цюань. Он подумал, что Цинь Дэ-гуй так старается потому, что боится, как бы не случилось большего несчастья. Значит, он был прав, когда думал, что Цинь Дэ-гуй тоже потихоньку разрушает свод мартена.

Видя, что злость Чжан Фу-цюаня прошла, Цинь Дэ-гуй спросил:

– Старина Чжан, у тебя большой опыт, как ты думаешь, почему все-таки свод печи так быстро горит? Я никак не могу понять.

– Единственное, что я твердо знаю, – ответил Чжан Фу-цюань, – это, что так быть не должно. – Он был уверен, что Цинь Дэ-гуй в душе все прекрасно понимает и нарочно притворяется незнайкой. Его радовало то, что Цинь Дэ-гуй наверняка не знал об его умении скрывать следы разрушения.

Цинь Дэ-гуй понял, что беседа с Чжан Фу-цюанем не даст никаких результатов, и тяжело вздохнул:

– Если мы и впредь будем так небрежно относиться к мартену, то ничего у нас не получится со скоростными плавками. Ты только уменьшишь время плавки на час-другой, а свод от этого вовсе развалится. Теперь придется поставить печь на ремонт на несколько дней.

Его очень беспокоило, что он не в силах предотвратить аварии. Злило его и поведение Чжан Фу-цюаня: даже разобраться в причинах повреждения не хочет, заботится только о том, чтобы не он один был виноватым. Но, ничего не сказав Чжан Фу-цюаню, он принялся готовиться к смене.

2

Сдав на следующий день утром смену, Цинь Дэ-гуй пошел к директору на совещание по поводу повреждения девятого мартена. В кабинете уже были директор Чжао Ли-мин, секретарь парткома завода Лян Цзин-чунь, секретарь партбюро цеха Хэ Цзы-сюе. Невыспавшийся Чжан Фу-цюань сидел, устало облокотившись на край стола. Подошел и Юань Тин-фа.

Инженер Чжан Цзи-линь доложил о повреждении свода. Цинь Дэ-гуй в душе был рад, что руководство завода обсуждает этот вопрос. Он слушал, как Чжан Цзи-линь утверждал, что все три бригады только гонятся за рекордами и никто, мол, не заботится о мартене и что дальше так продолжаться не может.

Цинь Дэ-гуй нахмурил брови. Он считал, что причина здесь вовсе не в скоростных плавках.

– Значит, по-твоему, получается, – сказал директор после того, как инженер кончил говорить, – что самые большие повреждения произошли по вине Юань Тин-фа! – Директор уважал Юань Тин-фа как лучшего мастера скоростных плавок на заводе и не верил, что тот мог умышленно нанести какой-нибудь ущерб мартену. К тому же ему не понравилось то, что инженер отрицает необходимость скоростных плавок.

Юань Тин-фа положил в пепельницу окурок, погасил его и, обернувшись к Чжан Фу-цюаню, спросил:

– Старина Чжан, ты принимаешь от меня смену и каждый раз осматриваешь свод печи. Скажи, ты видел, чтобы я хоть раз сжег свод?

– Ты опытный мастер, – ответил Чжан Фу-цюань, – разве ты можешь это допустить?!

– Мастер Юань, – вмешался Цинь Дэ-гуй, – сколько раз, принимая от меня смену, ты находил печь поврежденной?

– Один раз ты сжег свод, когда установил рекорд, а больше таких случаев не было, – твердо ответил Юань Тин-фа.

– А в смену Чжан Фу-цюаня свод горел всего несколько раз, да и то не очень сильно! – добавил Цинь Дэ-гуй.

Однако Цинь Дэ-гуй не мог знать, что Чжан Фу-цюань тщательно скрывал повреждения, так как он сам, принимая смену, довольно небрежно осматривал свод печи.

– Выходит, что ни одна смена не виновата? – усмехнулся Хэ Цзы-сюе.

– Если бы печь могла говорить, то она бы все рассказала! – рассердился инженер.

Директор нахмурил брови и строго сказал:

– Из свода печи вывалились кирпичи – вот она и заговорила и сказала нам, что ей причинены большие повреждения. А кем? Ясно, что вами, бригадирами. Вы и несете ответственность! А ваше поведение сейчас напомнило мне старую китайскую пословицу о том, что чиновники всегда стоят друг за друга. Я не понимаю одного, как каждый из вас заметал следы разрушения свода.

Юань Тин-фа удивился осведомленности директора в их делах. Взглянув на своих товарищей, он подумал, что они знают, как скрыть разрушение свода, но кто из них виноват больше – решить было трудно.

У Чжан Фу-цюаня на душе было очень неспокойно. Он был уверен, что меньше других виноват во всей этой истории, а в основном за все должен отвечать Цинь Дэ-гуй. Поэтому после слов директора он взглянул на Цинь Дэ-гуя, стараясь заметить на его лице следы испуга.

Цинь Дэ-гуй понимал, что директор прав. Ему было неприятно, что в их среде есть еще люди, пекущиеся только о своих личных интересах. Он думал, что только Юань Тин-фа может знать секрет, как скрыть повреждение свода, но не смел поверить, что уважаемый всеми мастер способен на это.

– И другие места свода сильно повреждены, так что возможны новые обвалы, – сказал инженер.

– Ты также отвечаешь за сохранность оборудования, – сказал ему директор, – так что здесь есть и твоя вина. Ты должен был своевременно обнаружить повреждение.

– Товарищ директор, ты же знаешь, что я работаю только днем и не в моих силах знать то, что делается ночью, – пытался оправдаться покрасневший Чжан Цзи-линь.

– Конечно, все это могло произойти и ночью, – нахмурился директор. – А вы, бригадиры, должны дать подробные объяснения, а не уподобляться чиновникам, о которых я только что говорил, ваша «круговая порука» никого не обманет. Мартен «заговорил» и выдал вас.

Такое несправедливое обвинение обидело Цинь Дэ-гуя, и он сердито возразил:

– Товарищ директор, если ты считаешь нас обманщиками, то установи за нами контроль.

– Тебе легко говорить: кто же это станет днем и ночью дежурить у мартенов и следить за вашей работой? Послушать тебя, так нам нужно срочно увеличивать штаты. Ты раньше сам себя проконтролируй, а потом утверждай, что никого не обманываешь. Я спрашивал у тебя, допускаешь ты халатность в работе или нет, особенно ночью. А ты не хочешь честно признаться… И никто из вас не хочет!

– Один раз я действительно допустил небрежность, – обиженно оправдывался Цинь Дэ-гуй, – и сжег свод, но я честно обо всем написал в сменном журнале и при сдаче смены показал это мастеру Юаню. Я всегда внимательно следил за состоянием свода печи. Это было только один раз, и не больше. Мастер Юань только что подтвердил мои слова.

– Тогда почему же кладка стала такой тонкой и из нее валятся кирпичи? Скажи мне: ты, как бригадир, несешь за это ответственность или нет? – Директор в душе больше других подозревал Цинь Дэ-гуя. Он был уверен, что Юань Тин-фа на такое не способен. Чжан Фу-цюань признался, что он несколько раз сжег свод, – это говорило и о его слабой технической подготовке и о неумении обманывать. Да и скоростных плавок он ни разу не добился – в данном случае это также говорило в его пользу. А Цинь Дэ-гуй мог в погоне за скоростными плавками допустить повреждение!

– Конечно, несу ответственность! – тихо ответил Цинь Дэ-гуй.

– Значит, ты должен честно рассказать нам все! – посмотрел на него директор, а затем перевел взгляд на двух других бригадиров.

– Вы также должны это сделать! – и он снова обратился к Цинь Дэ-гую: – Ты – член партии и поэтому должен давать объяснения первым.

Цинь Дэ-гую очень тяжело было слушать упреки директора, он почувствовал, что директор одного его считает виновным.

Увидев волнение молодого сталевара, Чжао Ли-мин несколько смягчил тон:

– Как коммунист, ты обязан был в первую очередь выяснить причину этого повреждения!

Когда все начали расходиться после совещания, парторг завода Лян Цзин-чунь пригласил Цинь Дэ-гуя зайти к нему в кабинет.

– Товарищ Цинь Дэ-гуй, – доброжелательно начал Лян Цзин-чунь, – я верю твоим словам, верю, что ты ничего не скрыл. Я видел, как ты самоотверженно помогал на седьмом мартене открывать выпускное отверстие, и верю, что ты по-настоящему заботишься о государственных интересах. Конечно, ты не мог не следить за мартеном.

– Товарищ секретарь, когда я узнал, что обвалился свод, я чуть было не подрался с Чжан Фу-цюанем, – возбужденно сказал Цинь Дэ-гуй.

– Ты не должен ссориться с ним – этим делу не поможешь. Директор прав: ты член партии и, значит, больше других несешь ответственность и за причиненный государству ущерб и за выяснение причин этого.

– Да, это совершенно верно, – настроение Цинь Дэ-гуя улучшилось.

– Какие меры ты собираешься принять?

– Я еще не обдумал, может быть, надо пораньше приходить в цех и смотреть, как бригадир предыдущей смены следит за мартеном.

– Этого недостаточно, ты должен побольше встречаться с людьми. Ты хорошо знаешь рабочих двух других смен?

– Конечно, многие из них живут вместе со мной в общежитии.

– Я вот чего не понимаю: за сводом следит один только бригадир, или рабочие тоже должны это делать? – спросил Лян Цзин-чунь.

– Это обязанность бригадира.

– Я думаю, что рабочие также многое замечают, ты порасспроси их.

– Ладно, – согласился Цинь Дэ-гуй, – я обязательно поговорю с ними.

После разговора с Цинь Дэ-гуем секретарь парткома пригласил к себе Хэ Цзы-сюе и поручил ему побеседовать со всеми работающими на девятом мартене коммунистами и членами НДСМ о необходимости усилить внимание к сохранности мартена и попросить их помочь выяснить причины поджогов свода.

– Цинь Дэ-гуй очень загружен, – говорил Лян Цзин-чунь, – и такое поручение нельзя целиком поручить ему одному – этим должна заняться вся парторганизация цеха, необходимо укрепить связи с беспартийными рабочими. Самое главное, что мы должны выяснить: свод печи поврежден умышленно или нет. Только зная это, мы сможем принять нужные меры, чтобы не допустить подобных случаев в будущем.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

1

Сунь Юй-фэнь вышла за заводские ворота и осмотрелась. Ей не терпелось увидеть Цинь Дэ-гуя и узнать, что они решили насчет соревнования. Уже прошла неделя после ее встреч с обоими сталеварами, однако ответа от них она еще не получила. Не представилось ей и случая встретиться с ними. Вернувшись к себе, она нетерпеливо позвонила в мужское общежитие. Но ей ответили, что Цинь Дэ-гуй куда-то ушел, а Чжан Фу-цюань на работе. Ее несколько удивило, что Цинь Дэ-гуй не зашел к ней и даже не позвонил, хотя он и не занят.

Она потратила много сил, чтобы уговорить девушек своей бригады согласиться на соревнование с рабочими девятого мартена. Две девушки не хотели соглашаться.

Одна – Лю Сянь-цзюй – была активным участником художественной самодеятельности. Еще в своей деревне она любила петь, выступая в местном хоре, и теперь опасалась, как бы это соревнование не помешало ей. В свободное от работы время она училась в вечерней школе и, кроме того, отдавала много времени организованному ею на заводе кружку песни и танца. Она охотно участвовала во внутрицеховом соревновании, но зачем же еще вступать в соревнование с рабочими другого завода? Твердой уверенности в бесполезности такого соревнования у нее не было, и она лишь робко возражала Сунь Юй-фэнь: «Мы и так очень заняты, у нас есть свое соревнование, и ты еще хочешь, чтобы мы соревновались с рабочими другого завода!»

Возражала против соревнования и Чжуан Гуй-лань. Раньше она работала акушеркой в родильном доме, но затем, охваченная общим стремлением принять личное участие в развернувшемся социалистическом строительстве, ушла на завод. Каждую свободную минутку она доставала зеркало, гребень и начинала прихорашиваться. Она любила пококетничать и не желала соревноваться с мужчинами, так как считала, что они смотрят на женщин свысока и если девушки проиграют соревнование, то сталевары совсем зазнаются.

Сунь Юй-фэнь потратила много сил, чтобы уговорить подруг, и, наконец, обе они скрепя сердце согласились. Затем после долгих споров утвердили условия соревнования. В конце, когда, казалось, все было уже улажено, Лю Сянь-цзюй вдруг снова спросила:

– А как же мне быть с моим кружком песни и танца?

– Мы все вечером по субботам будем ходить в твой кружок, – успокоила ее Сунь Юй-фэнь. – Я тоже вступлю в него.

– Если ты вступишь, – обрадовалась Лю Сянь-цзюй, – то мы обязательно выйдем победителями из соревнования самодеятельных коллективов. – Она все время хотела вовлечь в кружок Сунь Юй-фэнь, ведь такая красивая девушка немало будет способствовать успеху кружка. К тому же она знала, что Сунь Юй-фэнь прекрасно танцует и знает немало песен.

Теперь, когда условия соревнования были, наконец, обговорены со всех сторон, девушкам не терпелось побыстрее передать их рабочим девятого мартена. Некоторые даже предлагали послать их почтой, не дожидаясь личной встречи с Цинь Дэ-гуем или Чжан Фу-цюанем. Однако сама Сунь Юй-фэнь считала, что условия соревнования нельзя посылать почтой, их следует вручить обязательно лично. И вот, вернувшись однажды с занятий в вечерней школе, она решила сбегать к Юань Тин-фа, расспросить его об обстановке на мартене и заодно передать матерчатые туфельки, найденные Цинь Дэ-гуем.

2

Юань Тин-фа и Дин Чунь-сю были дома. Они оба очень обрадовались приходу Сунь Юй-фэнь. Девушка отдала Дин Чунь-сю туфельки, рассказав, как Цинь Дэ-гуй разыскал их.

– Он просто несерьезный, рассеянный человек, – рассмеялась Дин Чунь-сю.

– Нечего смеяться над ним, – остановил ее Юань Тин-фа, – ты ведь сама не лучше его: если что потеряешь, то пиши пропало!

– Вот уж нет, – холодно усмехнулась Дин Чунь-сю. – Это случается только с мужчинами. Да! – вспомнила она внезапно. – А что же теперь делать с кожаными туфельками? Ведь ребенок уже носит их.

– А Цинь Дэ-гуй и не требует их обратно, – поспешила успокоить ее Сунь Юй-фэнь.

– Так просто он ни за что бы не прислал их, – усмехнулась Дин Чунь-сю. – Он не такой щедрый, как Чжан Фу-цюань. Не иначе как по рассеянности.

– Нечего зря нападать на парня! – заступился за сталевара Юань Тин-фа. – Ведь он купил новые туфельки. – Мастер повернулся к Сунь Юй-фэнь: – Я считаю, что у Цинь Дэ-гуя хороший характер, да и к работе он относится серьезно.

– А мне он не нравится, – откровенно призналась Дин Чунь-сю, – уж очень зазнается, почти не заходит к нам.

– Человек, можно сказать, подарок тебе сделал, а ты еще недовольна, – снова возразил муж.

– Все равно, мне он не нравится, – твердо стояла на своем Дин Чунь-сю. – Даже эти туфельки не сам принес, и благодарить за это я должна Юй-фэнь, а вовсе не его. Конечно, Чжан Фу-цюань не дарил нам дорогих вещей, но он не зазнайка, часто заходит в гости. А встретит на улице, всегда поможет поднести сумку или ребенка. – Она выразительно посмотрела на Сунь Юй-фэнь.

Сунь Юй-фэнь, посмеиваясь, слушала рассуждения сестры. Конечно, в ее словах была доля правды. Чжан Фу-цюань действительно очень услужлив и вызывает симпатию. Но и Цинь Дэ-гуй не зазнайка. Правда, на людях из него и слова не вытянешь, и вообще он несколько суховат. Она вполне согласна была с мнением Юань Тин-фа, что характер у него хороший и что работник он хороший. Видя, что Дин Чунь-сю замолчала, она рассказала Юань Тин-фа о своей идее соревноваться с ними и спросила, не говорили ли ему об этом Цинь Дэ-гуй и Чжан Фу-цюань.

– Говорить говорили, – усмехнулся Юань Тин-фа, – только вот… – Он тяжело вздохнул и не стал продолжать.

– Я вижу, тебя это не волнует! – пыталась уколоть мужа Дин Чунь-сю. Она знала, что он из-за самолюбия не захочет соревноваться с женщинами.

– Ерунду ты говоришь! – прикрикнул на жену мастер и снова обратился к гостье: – Волнует меня то, что на нашем мартене обвалился свод, и теперь ремонтируй не ремонтируй – долго он не протянет. Разве можем мы в таких условиях принимать вызов на соревнование?

– Так ведь всего несколько дней тому назад мне говорили, что с вашей печью все в порядке, – удивленно проговорила Сунь Юй-фэнь. – Как же это случилось?

– Кто это тебе сказал, что с печью все в порядке? – заинтересовался Юань Тин-фа.

– Чжан Фу-цюань, – спокойно ответила девушка.

Дин Чунь-сю при этом одобрительно улыбнулась, – она была очень довольна, что Сунь Юй-фэнь встречалась с Чжан Фу-цюанем.

– Чжан Фу-цюань еще не совсем хорошо знает мартен, – задумчиво почесал подбородок Юань Тин-фа и затянулся сигаретой. – Я так думаю, что на этот раз известная доля вины падает на Цинь Дэ-гуя.

– Разве обвал произошел по его вине? – взволнованно спросила Сунь Юй-фэнь.

– Конечно, не только по его вине, – стряхивая пепел, ответил Юань Тин-фа. – Но он очень задиристо себя ведет, не хочет слушать полезных советов, все стремится выдвинуться. В тот раз он в погоне за рекордом сжег свод печи. Известности-то он достиг, но и ущерб причинил немалый, а у печи такой характер: если уж ты раз испортил свод, то ничем делу не поможешь.

Дин Чунь-сю понимала, что ремонт печи может привести к невыполнению месячного задания; а раз так, то они не получат премию за перевыполнение плана.

– Я уверена, что этот зазнайка вовсе не думает о других, а только заботится о том, как бы ему самому вырваться вперед! – сказала она со злостью в голосе.

Юань Тин-фа молча закурил, всем своим видом говоря, что слова жены полностью совпадают с его мнением.

Сунь Юй-фэнь привыкла верить словам Юань Тин-фа. Она знала, что он ударник, опытный сталевар, недавно установил рекорд и словами бросаться не любит. А сейчас его слова просто поразили ее. Как мог бывший партизан Цинь Дэ-гуй нанести ущерб государству? Она понимала теперь, почему в последнее время Цинь Дэ-гуй не ищет встреч с ней. Ему стыдно людям в глаза смотреть. «Когда я с ним встречусь, – решила она про себя, – я задам ему только два вопроса: «Почему ты раньше жертвовал жизнью в партизанском отряде?» и «Почему ты теперь в погоне за рекордом наносишь вред государственному имуществу?!

Юань Тин-фа продолжал с невеселым видом курить, а Дин Чунь-сю укладывала спать сына. В комнате воцарилось неловкое молчание. Сунь Юй-фэнь решила все-таки добиться определенного ответа на свое предложение и спросила Юань Тин-фа:

– А после ремонта печи вы сможете с нами соревноваться?

– Конечно, сможем, – ответил с улыбкой Юань Тин-фа.

– И не забудьте как следует покритиковать Цинь Дэ-гуя! – строго сказала девушка.

– А как же! Он еще и объяснение нам напишет! – серьезным тоном ответил Юань Тин-фа, но не удержался и снова улыбнулся. – Только стоит ли винить одного Цинь Дэ-гуя? Если газеты все время пишут о новых рекордах, то как он мог удержаться, чтобы и самому не установить рекорд?

– Тогда мы в договоре о соревновании запишем пункт о сохранности свода мартена, – подумав немного, предложила Сунь Юй-фэнь.

– В таком случае ничего из нашего соревнования не получится, – сказал Юань Тин-фа.

Сунь Юй-фэнь возбужденно встала с места.

– Почему?

– Лично я ничего против этого пункта не имею, ты поговори с остальными бригадирами.

– А разве ты сам не можешь переговорить с ними? Ведь вы встречаетесь каждый день, и у вас есть много возможностей поговорить. Я думаю, что они оба непременно послушаются тебя.

– Если они послушают меня, – улыбнулся мастер, – то они никогда не будут соревноваться.

– Почему же это? – удивилась Сунь Юй-фэнь.

– Он сам боится этого соревнования! – язвительно произнесла Дин Чунь-сю.

– Почему? – пристально посмотрела на мастера Сунь Юй-фэнь.

– По совести говоря, я действительно боюсь, – ответил Юань Тин-фа. – Ваша бригада дружная, решили – и быстро сделали. А у нас целых три бригады, между которыми иногда дело чуть не доходит до драки. Сама подумай, как тут соревноваться!

– Нашу бригаду тоже сплотить нужно было – и это стоило немалых сил, – вздохнула Сунь Юй-фэнь.

– Я думаю, что все-таки с ними надо поговорить тебе, – обратилась к девушке Дин Чунь-сю, – ведь его язык не приспособлен к нормальному разговору, стоит ему только открыть рот, как оттуда уже несется ругань.

– Что за ерунда! – возмутился Юань Тин-фа. – Когда ты слышала ругань от меня? – но затем шутливо добавил: – Бедняжка, заругали тебя совсем!

– Была бы у тебя другая жена, менее покладистая, чем я, посмотрела бы я, как бы ты с ней стал обращаться!

– Сунь Юй-фэнь, ты только послушай, разве ее переговоришь?

– Ну, с тобой мне все равно не сравняться! – поддразнила мужа Дин Чунь-сю.

3

Видя, что уже поздно, Сунь Юй-фэнь стала прощаться. Дин Чунь-сю вызвалась ее проводить.

– Юй-фэнь, как ты находишь Чжан Фу-цюаня? – с любопытством спросила она у девушки. Она любила Сунь Юй-фэнь, и ей нравился Чжан Фу-цюань. Она считала, что из них получилась бы хорошая пара. К тому же разве могла она не побеспокоиться о своей младшей двоюродной сестре, находившейся вдали от своих родителей?

Сунь Юй-фэнь сразу догадалась, к чему сестра клонит, и поэтому ответила уклончиво:

– Я всего несколько раз встречалась с ним, поэтому еще не очень хорошо знаю его.

– Юй-фэнь, я тебе скажу так: Чжан Фу-цюань по-настоящему хороший молодой человек. У него не такой беспокойный характер, как у моего мужа, который чуть что – сразу из себя выходит. И не такой зазнайка, как Цинь Дэ-гуй, а всегда вежливый, скромный. Ты почаще встречайся с ним. Узнаешь его получше и поймешь, что я не ошибаюсь.

В действительности Сунь Юй-фэнь знала молодого сталевара значительно лучше, чем она пыталась это представить. И она в душе чувствовала, что сестра отнюдь не перехваливает Чжан Фу-цюаня и что мнение сестры полностью совпадает с ее собственным впечатлением. Молодой сталевар казался девушкам симпатичным, и встречи с ним доставляли удовольствие не только Сунь Юй-фэнь, но и многим ее подругам. Они встречались с ним всего раз или два, но уже считали его своим хорошим знакомым. Особенно приятное впечатление произвел он на них в воскресенье в парке, когда терпеливо обучал их всех езде на велосипеде. И девушки между собой наперебой хвалили Чжан Фу-цюаня.

Затем оказалось, что он заранее купил для всех билеты в кино. А после кино он угощал всех мороженым. Будь Сунь Юй-фэнь одна, она так быстро не подружилась бы с Чжан Фу-цюанем, но раз ее подруги легко приняли его приглашение, то ей было неловко отвергать его, и она вместе со всеми пошла в кино. А последующие встречи убедили ее в том, что он вовсе не надоедлив, и она даже стала чувствовать к нему симпатию. Скрытый смысл слов сестры навел ее на мысль о том, что та определенно разговаривала с Чжан Фу-цюанем на эту тему. И если раньше, после первых встреч с Чжан Фу-цюанем, такой разговор с сестрой ей был бы неприятен, то сегодня он вызвал в душе ее сладостное волнение, и она не удержалась от вопроса: