Текст книги "В огне рождается сталь"

Автор книги: Ай У

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– А на что обижен У Кэ-сян? – с интересом спросил Лян Цзин-чунь.

– Все из-за пятого мартена. Под там стал уже тоньше установленного стандарта, поэтому У Кэ-сян, техник и бригадир решили поставить печь на ремонт, а директор не разрешил, даже не дал согласия, чтобы наварить хоть один слой. А если под не выдержит, что тогда? Ведь нельзя же будет свалить вину на директора!

– Шихту туда уже завалили?

– Конечно, завалили. Такой приказ был.

– А можно еще спасти положение?

– Теперь все зависит от счастливого случая! Повезет, значит выдадут эту плавку! – сказав это, он поспешно отошел к мартену и стал наблюдать за плавкой.

«Как можно так поступать?» – с болью в сердце подумал Лян Цзин-чунь. Прошедшее было чувство недовольства директором вспыхнуло в нем с новой силой. Но если раньше он был недоволен только характером Чжао Ли-мина, то сейчас его возмущало то, что директор так неосмотрительно рискует мартеном и жизнью рабочих. Он знал, что неисправность пода печи может привести к аварии… От таких мыслей Лян Цзин-чуню стало не по себе. Он хотел еще поговорить с техником, но тот ушел к другим печам, и тогда Лян Цзин-чунь поспешно подошел к хлопотавшему около своего мартена Цинь Дэ-гую.

– Скажи мне, можно спасти положение, если на́чало рвать подину? – торопливо спросил он сталевара.

Цинь Дэ-гуй взглянул на взволнованное лицо парторга и с беспокойством спросил:

– С какой печью это случилось? Да говорите же быстрее, товарищ секретарь!

– Да нет, ничего еще не случилось! Меня просто интересует, что можно предпринять в таком положении!

– Ай-й-я, как напугали меня!.. – облегченно сказал Цинь Дэ-гуй и стал вытирать с лица пот висящим у его пояса полотенцем.

– Если, к примеру, под печи стал очень тонким и есть опасность, что он не выдержит, то можно принять какие-нибудь меры предосторожности, чтобы не допустить аварии? – снова спросил парторг.

– Это еще не совсем страшно! – уверенно ответил Цинь Дэ-гуй. – Надо только почаще спускаться вниз и следить за состоянием пода – вот и все меры предосторожности. Опасные места сначала покраснеют. И как только заметишь такую красноту, сразу же подводи ковш и выпускай металл из печи. Говорят, что при японцах больше половины таких несчастных случаев происходило ночью, когда люди сильнее уставали и не следили за подом.

– А вы ночью спускаетесь вниз? – с беспокойством спросил Лян Цзин-чунь.

– Обязательно, иначе я не смогу спокойно работать. Это все равно как в партизанском отряде – все время держишься настороже и часто высылаешь разведчиков. – И Цинь Дэ-гуй тут же спросил у одного из рабочих: – Как там внизу?

– Только что спускался, с подом все в порядке.

– Мы все время меняемся, – объяснил Цинь Дэ-гуй секретарю парткома, – через полчаса моя очередь спускаться вниз.

– На других мартенах поступают так же? – поинтересовался Лян Цзин-чунь.

– Некоторые не хотят лишних хлопот, а большинство считает, что вообще незачем спускаться туда, раз под в хорошем состоянии, – ответил Цинь Дэ-гуй.

– Как же так! – воскликнул изумленный Лян Цзин-чунь и решительно добавил: – Надо отдать распоряжение всем мартенам, чтобы они все время следили за состоянием пода, особенно на пятом мартене.

Цинь Дэ-гуй тут же велел одному из рабочих передать распоряжение секретаря парткома в диспетчерскую, но в последний момент задержал его.

– Товарищ секретарь, – обратился он к Лян Цзин-чуню, – мне кажется, что надо установить точный промежуток времени, через который следует спускаться вниз для наблюдения за подом. Вы согласны на тридцать минут? На своем мартене мы спускаемся каждые полчаса.

– Лучше через двадцать минут, а на пятом мартене пусть осматривают даже через десять! – напутствовал рабочего Лян Цзин-чунь. Затем он позвонил по телефону директору и рассказал о принятых им мерах.

– Меньше надо слушать болтовню техников, лучше было самому осмотреть под после выпуска стали, – сердито ответил директор и повесил трубку.

Лян Цзин-чунь нахмурился. Опасность, угрожающая пятому мартену, не давала ему покоя. Сначала он собирался после разговора с Цинь Дэ-гуем уйти домой, но сейчас решил остаться на заводе на всю ночь. Ему хотелось самому проследить, как будет выполняться его распоряжение. Он вернулся к себе в кабинет и стал звонить жене. Пришлось довольно долго ждать, пока она подошла к телефону.

– Случилось что-нибудь на заводе? – с беспокойством спросила Цю Би-юнь.

– Нет, просто есть неотложные дела, которые требуют моего присутствия.

– Какие это дела? Ты должен следить за своим здоровьем, слишком не переутомляйся!

Лян Цзин-чунь положил трубку и почувствовал, что он действительно устал. Однако мысли о пятом мартене не давали ему покоя, и он снова направился в мартеновский цех. В коридор доносились громкие голоса из кабинета директора, там возбужденно обсуждали вопрос о качестве стали.

Лян Цзин-чунь переходил от мартена к мартену, трудовой энтузиазм рабочих придал ему бодрости, и он вовсе не хотел спать. На некоторых мартенах в его присутствии брали пробу, и он с интересом наблюдал за бурлящим металлом. Бригадиры, техники и подручные, глядя на пробу, по каким-то одним им известным признакам определяли температуру металла. Лян Цзин-чунь с интересом присматривался к их работе. «Если почаще бывать около мартенов, – подумал он, – можно стать заправским сталеваром».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

1

Субботним вечером после ужина Сунь Юй-фэнь вместе с подругами пошла в универмаг купить зубную пасту и мыло. На прозрачном голубом небе не было ни одной тучки, заходящее солнце окрасило багрянцем западную часть небосклона, легкий ветерок шевелил ветви деревьев, неустанно трещали цикады. На баскетбольной площадке время от времени раздавались громкие выкрики, из заводского района доносились далекие свистки паровозов, которые как бы подчеркивали тишину, покой и радость, царящие здесь, в жилом районе. Изредка по дороге быстро проезжал одинокий велосипедист. По тротуарам люди шли медленно, обмахиваясь на ходу веерами и перебрасываясь шутками. Во всем чувствовалась атмосфера наступающего воскресного дня.

У входа в универмаг Сунь Юй-фэнь столкнулась с Дин Чунь-сю, которая уже выходила с покупками. Они уже давненько не виделись, и им было о чем поговорить. Особенно страдала от того, что ей некому излить душу, Дин Чунь-сю. Она сразу же сообщила сестре, что у Юань Тин-фа все время очень плохое настроение и он по всякому поводу злится. Иногда он приходит, садится на кан, и слова от него не добьешься: сидит, понурив голову, и только курит сигарету за сигаретой. Приготовишь ему получше поесть, а он и внимания не обращает на то, что ему подали…

– В чем же дело? На работе что-нибудь не в порядке? – не дослушав сестру, спросила Сунь Юй-фэнь.

Дин Чунь-сю подошла к ней поближе, словно хотела сообщить что-то по секрету, и, понизив голос, сказала:

– Я же говорю тебе, что все началось с того вечера, когда к нам приходил секретарь заводского парткома, – здесь она невольно улыбнулась, вспомнив, как ее расхвалили в стенгазете. – Он с Юань Тин-фа о чем-то говорил на улице, и после этого муж вернулся в очень плохом настроении. Кажется, секретарь парткома критиковал его.

– За что? Разве он плохо работает? – еще более удивилась Сунь Юй-фэнь.

– Кто же знает, за что? – нахмурила брови Дин Чунь-сю. – Я знаю только, что рабочие жаловались на него начальству, а почему – не ведаю. Спросишь его, а он сразу злится. Я думала, что тебе следовало бы поговорить с ним, но не стала звать тебя, боялась, что ты очень занята. Сейчас ты свободна? Пойдем к нам, посидишь, давно ты у нас не была.

Сунь Юй-фэнь обернулась и увидела, что ее подруги уже вошли в универмаг.

– Мне надо догнать их и купить кое-что, а через несколько дней я обязательно навещу вас.

– Никак не пойму, что они там делают, – продолжала сетовать Дин Чунь-сю. – Этого Цинь Дэ-гуя снова расхвалили на все лады, ты видела? Несколько дней тому назад в газете был напечатан даже его портрет!

– Я видела, – спокойно ответила Сунь Юй-фэнь. – В газете было написано, что он отличной работой заслуживает почета.

– Хорошо, пусть он заслужил это. Но тогда почему подвергают критике Юань Тин-фа? Ведь с какой стороны ни возьми, муж ни в чем не уступает Цинь Дэ-гую, – рассердилась Дин Чунь-сю.

– Значит, есть какие-то причины, – попыталась успокоить сестру Сунь Юй-фэнь. – Начальство не может одного безо всякой причины критиковать, а другого расхваливать, – но в душе она сама удивлялась, почему критикуют такого заслуженного передовика производства, как Юань Тин-фа. Однако вслух своих сомнений она не высказала.

– Я все же никак не могу с этим примириться, – скривила губы Дин Чунь-сю. – Он ведь все-таки отличник производства, почему же с этим не хотят считаться? Если бы он работал кое-как, разве мог бы он стать отличником производства? – раньше она сама считала, что ее мужа следует немного покритиковать за пренебрежительное отношение к женщинам, да и вообще не плохо время от времени одергивать. Но его подавленное состояние и все ухудшающееся настроение заставили ее подумать, что, пожалуй, секретарь парткома немного перегнул палку или погорячился.

Сунь Юй-фэнь стояла молча, хотя в душе она была взволнована.

– Мне всегда кажется, что к Юань Тин-фа придираются, – продолжала Дин Чунь-сю. – Многие ведь говорили, что неправильно расхвалили Цинь Дэ-гуя за его рекорд – ведь он сжег свод печи. Ты не знаешь, на этот раз он не допустил никаких ошибок?

– Не надо спешить, все выяснится само собою, – спокойно сказала Сунь Юй-фэнь, стараясь скрыть свое волнение.

2

Распрощавшись с сестрой, Сунь Юй-фэнь задержалась немного у входа в универмаг. «Неужели даже у Юань Тин-фа есть недостатки в работе?» – думала она, глядя вслед удаляющейся Дин Чунь-сю. В ее глазах Юань Тин-фа, который, начиная с 1949 года, выдвигался отличником производства, был человеком, достойным всяческого уважения. Она всегда считала, что он должен служить примером для остальных.

А сейчас она узнала, что секретарь парткома покритиковал Юань Тин-фа и, вероятно, очень сильно. В душу ее закралось сомнение. Конечно, визит секретаря парткома в дом Юань Тин-фа ясно свидетельствует о важности дела, по которому он приходил. Не станет же он ходить домой к рабочим по пустякам!

Дин Чунь-сю уже давно исчезла вдали, когда девушка, наконец, вошла в универмаг. Купив кусок туалетного мыла и тюбик зубной пасты, она пошла разыскивать своих подруг. Однако на всех этажах универмага толпилось очень много людей, было очень душно, и она поспешила выйти на улицу.

Уже стемнело, и на темном небе блестели звезды. Хотя на улице дышалось легче, но настоящей прохлады не чувствовалось и здесь. На сердце Сунь Юй-фэнь было тяжело от того, что она узнала о Юань Тин-фа.

Задумавшись, девушка шла по улице, не обращая внимания на то, что делалось вокруг нее. На углу она чуть не попала под велосипед. К счастью, велосипедист успел резко повернуть руль в сторону и соскочить с велосипеда.

– Я звонил, звонил, неужели ты не слышала? – с укоризной сказал он девушке.

Сунь Юй-фэнь сразу узнала по голосу Цинь Дэ-гуя.

– Дэ-гуй?.. Куда ты едешь?

Цинь Дэ-гуй в темноте не сразу узнал девушку и только теперь понял, что перед ним Сунь Юй-фэнь.

– Я возвращаюсь в общежитие. К счастью, успел быстро повернуть руль, а то бы так и наскочил на тебя. – Эта неожиданная встреча очень обрадовала Цинь Дэ-гуя. Первые же ее слова, сказанные ласковым голосом, развеяли все его сомнения.

– Ты только сейчас возвращаешься с завода? Почему так задержался? – спросила Сунь Юй-фэнь и в неожиданно вспыхнувшем за спиной Цинь Дэ-гуя зареве на миг увидела величественную картину вечернего завода – вздымающиеся в небо трубы, ряды коксовых батарей, водонапорную башню, мартеновский цех.

– А-а, этот день никак не кончится, сразу после смены пришли люди, начали расспрашивать о том, о сем, вот и промучился до сих пор, только теперь удалось вырваться. Я еще и не ужинал! Только нажал на педали, чтобы быстрее доехать до общежития, и чуть не сбил тебя!

– Говорят, что ты доволен своей судьбой, чего ж ты жалуешься? – поддела его Сунь Юй-фэнь.

– Кто это тебе сказал? Да не предупреди меня трижды начальство, так я сразу же после смены тихонько бы улизнул, – возмутился Цинь Дэ-гуй.

– Нечего в этом винить других! Если бы ты так не гнался за славой, то кто бы стал тебя задерживать на работе и интересоваться твоими успехами! – продолжала иронизировать Сунь Юй-фэнь.

– Значит, я гоняюсь за славой? Если начальство даст тебе какое-нибудь задание, ты отказываешься? Если дирекция призывает тебя вносить рационализаторские предложения, то разве ты не пошевелишь мозгами? Я работал на четвертом мартене и внес рационализаторское предложение вовсе не для того, чтобы обо мне написали в газетах! Я не раз отказывался от встречи с журналистами, ссылаясь на занятость, а начальство говорит: нельзя так, ты должен поговорить с ними. По правде говоря, мне вовсе не нравится ходить с пустым желудком, поесть даже не успеваю, – тяжело вздохнул сталевар. – Я никак не пойму, почему ты решила, что я гоняюсь за славой.

– Конечно, я не знаю всех ваших заводских дел, – рассмеялась Сунь Юй-фэнь, – но есть люди, которые именно так отзываются о тебе.

Цинь Дэ-гуй сразу догадался, о ком она говорит, но своей догадки не высказал.

– Я тебе сейчас скажу кое-что, и ты сама все поймешь. Наварку подины печи, о которой писали в газетах, провести значительно труднее, чем выдать плавку: малейшая оплошность – и все пропало. А взорвать шлак в шлаковиках было делом, опасным для жизни. Только последний дурак может такой ценой добывать славу, а тот, кто действительно гоняется за славой, ради нее не отважится на такие поступки.

– Тогда скажи мне, почему ты не проявляешь никакого интереса к соревнованию? Наша бригада уже все подготовила, а вы до сих пор не даете своего согласия. Разве из этого нельзя сделать вывод, что ты заинтересован только в своих личных успехах? – продолжала допытываться Сунь Юй-фэнь.

– Ты знаешь, что на нашем мартене разрушился свод?

– Знаю, но я знаю также, что его уже отремонтировали.

– А ты знаешь, что между бригадирами нашего мартена до сих пор нет согласия по этому вопросу?

– Я, конечно, знакома со всеми вами, но не так уж хорошо.

«А разве ты плохо знаешь Чжан Фу-цюаня? – подумал Цинь Дэ-гуй, но вслух сказал другое: – Ты подумай сама: Юань Тин-фа не хочет думать о соревновании, а Чжан Фу-цюаню скажешь слово – он сразу же начинает браниться.

– Почему Чжан Фу-цюань ругается с тобой? Разве раньше между вами были плохие отношения? – Сунь Юй-фэнь пристально посмотрела ему в лицо.

– Даже сам не знаю, в чем дело… он все время сердится на меня, – опустив голову, ответил Цинь Дэ-гуй.

– Ты можешь ему все хорошенько объяснить. Ведь нет таких вещей, которых люди не могли бы объяснить друг другу, – возразила девушка.

– Если бы он слушал мои объяснения, то все было бы в порядке, – вздохнул Цинь Дэ-гуй.

В это время к ним подошли девушки.

– Сунь Юй-фэнь, ну и хороша же ты! – весело закричала Лю Сянь-цзюй. – Мы всюду ищем тебя, а ты тут любезничаешь!

Цинь Дэ-гуй заметил в группе девушек Чжан Фу-цюаня и, не проронив ни слова, вскочил на велосипед.

– Обожди! – закричала ему Сунь Юй-фэнь. – Мне надо еще с тобой поговорить!

Цинь Дэ-гуй остановился и медленно повернул обратно. Сунь Юй-фэнь подбежала к нему и тихо сказала:

– Я хочу тебя и Чжан Фу-цюаня пригласить к нам в общежитие, чтобы поговорить всем вместе, ты согласен?

– А он согласится?

– Согласится, он во всем слушается меня! – самоуверенно ответила Сунь Юй-фэнь.

– Ладно, я готов прийти в любое время, – унылым голосом сказал он. Сердце его сжалось от мучительной боли, он больше не мог вымолвить ни слова и молча продолжал стоять перед девушкой.

Сунь Юй-фэнь при тусклом свете фонаря не заметила выражения его лица и со смехом сказала:

– Торопись домой, ты ведь голоден!

Цинь Дэ-гуй сел на велосипед и поехал в общежитие.

3

Не успела Сунь Юй-фэнь подойти к своим подружкам, как на нее набросилась Сюй Цай-лань:

– Нехорошо думать только о себе! Ты знакома с Цинь Дэ-гуем, а нас с ним не познакомила! Почему ты его отпустила?

– Ты говоришь странные вещи! – рассмеялась Сунь Юй-фэнь. – Он ведь не рыба: как я могу поймать его или отпустить?

– Неудивительно, что ты исчезла сразу! – пошутила Лю Сянь-цзюй. – Ты побежала сюда, чтобы поймать эту «рыбу»!

– Если тебе интересно, так скажу, о чем мы говорили! – рассердилась Сунь Юй-фэнь.

– Хватит вам болтать вздор! – серьезно сказала Чжуан Гуй-лань и тут же повернулась к Чжан Фу-цюаню: – Чжан Фу-цюань, где мороженое? Сунь Юй-фэнь, Чжан Фу-цюань сейчас угостил нас мороженым, порцию он оставил и для тебя.

Чжан Фу-цюань молча протянул Сунь Юй-фэнь плитку мороженого, но та отказалась от него. Тогда он отдал мороженое Чжуан Гуй-лань и стал прощаться:

– Уже поздно, мне пора возвращаться в общежитие!

– Но ты же собирался идти с нами играть в пинг-понг? – удивленно спросила Лю Сянь-цзюй.

– Нет, не пойду! – холодно ответил Чжан Фу-цюань и ушел.

– Чжан Фу-цюань! – поспешно окликнула его Сунь Юй-фэнь. – Обожди! Я хочу поговорить с тобой!

Он остановился и враждебно взглянул на Сунь Юй-фэнь. Он полагал, что ночная встреча девушки с Цинь Дэ-гуем была заранее условлена. А оживленное личико Сунь Юй-фэнь убеждало его в этой мысли. Неожиданное бегство Цинь Дэ-гуя, словно напугавшегося, что его тайна раскрыта, явно свидетельствовало о том, что его соперник оказался в неловком положении. А ведь он уже свыкся с мыслью о том, что Сунь Юй-фэнь – его невеста!

Сунь Юй-фэнь бросила на Чжан Фу-цюаня испытующий взгляд, она впервые видела его таким сердитым, но не могла понять причины этого. Поэтому, не обращая внимания на его настроение, она прямо приступила к делу:

– Я только что из разговора с Цинь Дэ-гуем узнала, что между вами нет согласия по вопросу о соревновании. Вот я и хочу, чтобы вы оба пришли к нам в общежитие и мы обсудили бы этот вопрос вместе.

Чжан Фу-цюань молча стоял и смотрел куда-то в сторону.

– Цинь Дэ-гуй уже дал свое согласие на встречу, теперь дело только за тобой.

– А я не согласен! – сердито бросил Чжан Фу-цюань, повернулся и пошел.

– Почему?

– Я не хочу с ним встречаться, – не поворачивая головы, на ходу ответил Чжан Фу-цюань. – И вообще я не хочу ходить в ваше общежитие, – он хотел добавить еще что-то злое, но сдержался.

– Почему ты так ненавидишь Цинь Дэ-гуя? Что случилось? – не отставала от него Сунь Юй-фэнь.

– Не вмешивайся в это дело! – ледяным тоном ответил Чжан Фу-цюань и со злостью отломал оказавшуюся перед его лицом веточку дерева.

– Чжан Фу-цюань, мне кажется, что сегодня ты за что-то сердишься на меня! – грустно промолвила Сунь Юй-фэнь. Она все время считала, что у Чжан Фу-цюаня хороший характер, что он мягок и вежлив в обращении и что он может быть хорошим другом…

– За что же мне на тебя сердиться? – по-прежнему холодно ответил Чжан Фу-цюань, замедляя шаг.

– Чжан Фу-цюань, мы с тобой не так давно познакомились, но я считала тебя чистосердечным человеком, – заявила без обиняков Сунь Юй-фэнь, – ты хорошо делал, что говорил всегда то, что думал. И мне хотелось только помирить вас, чтобы вы начали соревнование с нашей бригадой. Я никак не могу понять, какая вражда может быть между тобой и Цинь Дэ-гуем. Ты говоришь, что Цинь Дэ-гуй карьерист, так можно в лицо покритиковать его за это. Но сейчас из разговора с ним я пришла к выводу, что его хорошие дела, о которых писали газеты, продиктованы вовсе не карьеристскими соображениями.

– Конечно, в твоих глазах Цинь Дэ-гуй всегда прав, – холодно усмехнулся Чжан Фу-цюань.

– Если факты подтверждают правоту Цинь Дэ-гуя, то, конечно, я всегда буду говорить, что он прав, – рассердилась Сунь Юй-фэнь.

– Хорошо, в таком случае тебе следует повнимательнее отнестись к фактам, а не верить только его бахвальству! – ответил Чжан Фу-цюань. – А вообще, Сунь Юй-фэнь, сходи лучше к Юань Тин-фа и выслушай его мнение обо всем этом.

– Конечно, я поговорю с ним, – холодно согласилась девушка. – До свидания! – Она повернулась и пошла назад к подругам.

«Я обязательно поговорю об этом с Юань Тин-фа!» – решила Сунь Юй-фэнь. Она медленно шла по аллее, ее фигура то отчетливо вырисовывалась в свете фонарей, то исчезала в тени деревьев. Ветер играл ветвями деревьев, но ночная прохлада вовсе не освежала девушку, на душе ее было тяжело и тоскливо. В ярком свете фонаря она неожиданно увидела у обочины только что отломанную Чжан Фу-цюанем ветку и печально подумала, что уже завтра ветка засохнет…