Текст книги "В огне рождается сталь"

Автор книги: Ай У

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Обязательно приду и посмотрю.

И сейчас, неожиданно вспомнив тот разговор, Сунь Юй-фэнь рассмеялась.

– А я обошла весь ваш металлургический завод!

– Что же я тебя не видел?

– Мы с нашим мастером ходили к вам чинить электропроводку. Я побывала во всех цехах, но тебя не встретила.

– Значит, в тот день я был в ночной смене, – ответил Цинь Дэ-гуй и рассмеялся, вспомнив давнишний разговор. – Ну и как, убедилась в том, что камни можно превратить в жидкость?

Но Сунь Юй-фэнь вдруг посерьезнела.

– Стоит войти в ваш мартеновский цех, как сразу становится страшно.

– Что же там страшного? Привыкнешь, и даже забавно может показаться.

– А что там забавного?

– Ну как же, ведь никакой фокусник не сможет превратить камень в жидкость, – снова рассмеялся Цинь Дэ-гуй.

– Не смейся, пожалуйста! – возразила Сунь Юй-фэнь тоном, каким обычно произносят речи на собраниях. – Разве можно сравнивать работу с балаганом? Ведь работа не рассчитана на то, чтобы вызывать смех.

Сама Сунь Юй-фэнь относилась к работе очень серьезно. Сейчас она трудилась на сборке реле. После сборки каждое реле надо было проверить на испытательном стенде. Однако в цехе таких стендов было очень мало, а реле монтировалось много, и если их проверять одно за другим, то можно было не выполнить месячную программу. И вот Сунь Юй-фэнь вместе с Вэнь Юй-лань, работницей той же бригады, решили подключать к стенду одновременно по два реле. Раньше это никогда не делалось, и девушки очень беспокоились за успех своего нововведения. Однако все прошло благополучно, хотя они и натерпелись страха.

– Ты не поняла! – ответил Цинь Дэ-гуй. – Человеку вредно бездельничать. Раз есть силы, то надо работать. И если в работе тебе сопутствует удача, то это куда приятнее любого развлечения.

Ответ пришелся ей по душе, но она не удержалась от насмешки.

– Ты не совсем прав. Вот ты сейчас несешь узел, тебе это приятно или лучше было бы идти с пустыми руками?

У Цинь Дэ-гуя своих вещей почти не было, и он, естественно, нес ее узелок.

– Конечно, приятно! Да я готов его пронести не только десять, а все сто ли!

Раньше, года три тому назад, Сунь Юй-фэнь обязательно съязвила бы еще раз и ответила бы примерно так: «Когда я следующий раз поеду домой, то обязательно приглашу тебя с собой!» – но сейчас почему-то она сочла это неудобным.

Пройдя немного, она спросила:

– Дэ-гуй, ты, наверное, не любишь ходить в кино?

– Кто это тебе сказал?

– А почему же я никогда тебя там не встречала?

– В кинотеатре народу много, вот и не замечала…

– Я перед началом сеанса всегда разглядываю публику, надеясь встретить кого-нибудь из своих земляков.

– Очень странно, и я никогда не видел тебя, хоть и не пропускаю ни одной новой картины.

– У нас на заводе есть один старый мастер. Очень уж он странный, не ходит ни в театр, ни в кино, ничем не интересуется…

– Это японцы искалечили таких, как он, – они хотели превратить их в рабочие машины. На нашем заводе тоже есть такие мастера. Нам с тобой повезло, что мы живем в эпоху Мао Цзэ-дуна!

– А я раньше горевала, что родилась так поздно, особенно когда меня не взяли в партизанский отряд. Ох, и наплакалась же я тогда!

Дорога тянулась между полей гаоляна. Во мраке стрекотали невидимые кузнечики. Луна иногда заходила за тучу, и тогда все покрывалось кромешной тьмой – и дальние горы и видневшиеся в стороне селения. Оба путника в таких случаях подымали головы и всматривались в чернеющее небо.

– Как бы дождь не пошел! – испуганно промолвила Сунь Юй-фэнь. – Давай я понесу узел!

Но Цинь Дэ-гуй не обратил внимания на ее слова и спросил, продолжая шагать по дороге:

– Что у тебя в узле, он такой тяжелый!

– Ничего особенного, – со смехом ответила Сунь Юй-фэнь. – Материя, чулки, мохнатые полотенца, мыло. Когда едешь домой, всегда приходится везти подарки родным и родственникам. Да еще моя двоюродная сестра Дин Чунь-сю передала кое-что для своей матери. Ты не знаешь Дин Чунь-сю? Ее муж работает на вашем заводе.

– А как его зовут?

– Юань Тин-фа.

– А-а-а, мастер Юань! Хорошо знаю, мы работаем на одной печи. Жену его я видел, только не знал ее имени.

– Я слышала, как они говорили о тебе. А ты почему никогда не заходишь к ним в гости?

– А что они обо мне говорили? Наверное, не очень лестное… – рассмеялся Цинь Дэ-гуй.

– Ругают только тогда, когда ты действительно в чем-нибудь виноват!

– Мы в последнее время частенько с ним ссоримся.

– Да, у Юань Тин-фа характер неспокойный.

Цинь Дэ-гую не хотелось больше говорить об этом, и он перевел разговор на другую тему:

– А в какой деревне живут родители твоей сестры?

– В Динцзятуне, это от нас в трех-четырех ли.

Цинь Дэ-гуй поправил на плече узел и рассмеялся:

– Да, человек ты предусмотрительный! А я всегда домой возвращаюсь без подарков, с пустыми руками. Я просто отдаю им деньги, и они сами покупают все, что им нужно.

– Сколько ты сейчас зарабатываешь в месяц?

– Основная моя зарплата – триста пятьдесят тысяч юаней[5]5
  Описываемые в романе события происходят до проведения денежной реформы 1954 года, когда десять тысяч старых юаней обменивались на один новый.


[Закрыть], добавь сюда надбавки за перевыполнение плана, премии – и получится больше четырехсот.

– О-о, это очень много! – удивилась Сунь Юй-фэнь. – Поэтому вы, сталевары, всегда такие веселые!

– А мы особенно не заботимся о зарплате! – громко произнес Цинь Дэ-гуй. – Сколько, например, надо мне одному? На питание я не трачу ни гроша. Сходишь два раза в неделю в кино – на это не уйдет и пяти тысяч юаней. Одежды мне нужно не больше двух-трех пар. Вот и получается, что деньги некуда тратить.

Они шли по мосту, и шум реки заглушал его слова. Перейдя через мост, он продолжил свою мысль:

– А веселые мы всегда потому, что мы – сталевары эпохи Мао Цзэ-дуна. Ты сама подумай: китайские народные добровольцы бьют американцев снарядами и патронами, сделанными из нашей стали, наша сталь применяется на всех стройках страны – нам есть чем гордиться!

– Не только гордиться! Я смотрю, ты даже немного зазнаешься! – улыбнулась Сунь Юй-фэнь.

– Ну, это уж ты хватила! Как же это я могу зазнаться? – разгорячился сталевар. Он даже замедлил шаги. – Если бы я зазнался, то разве стал бы тащить твой узел?

Но Сунь Юй-фэнь улыбалась и ничего не говорила. Цинь Дэ-гуй понуро побрел за ней, ворча на ходу:

– Я никак не пойму, как ты могла додуматься до такого? Ты хоть скажи, в чем мое зазнайство проявляется?

– Сейчас этого нет.

– А когда же?

– Скажи, мы с тобой встречались на улице?

– Встречались раз десять, а то и двенадцать.

– Не только. Несколько раз ты просто не захотел замечать меня. А если и заметишь, то только поздороваешься и тут же убегаешь. Разве это не зазнайство?

– Ай-й-я! – рассмеялся Цинь Дэ-гуй. – Да я не говорю с тобой просто из-за трусости. Как увижу тебя, окруженную толпой ваших девушек, так и не знаю, что сказать. Ну и убегаю со стыда.

– Ну уж ты скажешь! – возразила Сунь Юй-фэнь. – А я, наоборот, считаю, что все сталевары смелые. Когда я встречаю кого-нибудь из них, всегда находят о чем поговорить. Перебросишься с ними двумя-тремя фразами, и уже готово – приглашают тебя в кино.

– А кого ты знаешь из сталеваров? – недовольно спросил Цинь Дэ-гуй.

– Ли Цзи-мина и Чжан Фу-цюаня. Ты их хорошо знаешь… – Сунь Юй-фэнь подняла на него глаза.

– Почему я должен их хорошо знать? – холодно возразил Цинь Дэ-гуй.

– Вы же работаете в одном цехе, живете в одном общежитии, встречаетесь каждый день. Как же ты можешь не знать? – с некоторым удивлением спросила девушка.

– Видимся мы действительно каждый день, но в кино они почему-то меня еще ни разу не пригласили! – не удержался он.

Они прошли некоторое время молча, наконец Сунь Юй-фэнь спросила:

– А как они работают?

– Тебя интересуют Ли Цзи-мин и Чжан Фу-цюань? – холодно переспросил юноша.

– Да, конечно.

– Но ты так хорошо знакома с ними, что, я уверен, знаешь их не хуже меня.

– Если бы хорошо знала, то не стала бы спрашивать. – Сунь Юй-фэнь как-то сразу поникла. – Да и какое там знакомство у нас, просто здороваемся при встречах!

– И даже в кино не ходите?

– Да когда я с ними ходила? – рассердилась девушка.

– Сама только что говорила.

Она ничего не ответила.

Они прошли уже большую часть пути. Людей навстречу им попадалось мало – все это были крестьяне, идущие на поезд.

Тучи разошлись, и на небе ярко светила луна. Деревни и сады казались нарисованными черной тушью на синем фоне неба.

Вот они миновали школу, такую шумную днем и такую безмолвную в этой ночной тиши. Теперь уже до их деревни оставалось пройти совсем немного.

У ворот своего дома девушка взяла у него свой узел.

– Давай я внесу его в дом, – предложил Цинь Дэ-гуй.

– Нет, не надо.

– Обратно ты поедешь завтра вечером?

– Да.

– Если у тебя будут вещи, то я помогу тебе.

– Будут, и очень тяжелые.

– Это неважно, я любую тяжесть унесу.

– Спасибо, – и девушка с улыбкой протянула ему руку.

4

Цинь Дэ-гуй подошел к своему дому и постучал в дверь. Отец встал с постели, зажег лампу и пошел открывать. Увидев сына, поднялась с кана обрадованная мать.

– Ты не устал? Ведь уже время третьей стражи[6]6
  Третья стража – время с одиннадцати часов вечера до часа ночи.


[Закрыть]. – Она подумала, что радостный вид сына и скорый его приезд явно говорят о том, что сватовство будет успешным.

– С чего бы это я устал? На заводе мы частенько работаем в это время.

– Я сейчас тебе разогрею поесть, ты ведь голоден, наверно.

– Нет, я не хочу есть! – Цинь Дэ-гуй уселся на кане и передал отцу привезенные с собой деньги.

– В прошлом месяце опять получил премию? – довольным голосом спросил отец.

– Получил! – ответил Цинь Дэ-гуй и, бросив взгляд на спящую сестру, понизил голос: – Все здоровы? Как брат?

– Все здоровы, – ответила мать. – Видишь, как почетен твой труд на заводе. Твой брат стал завидовать тебе и тоже требует, чтобы его отпустили на завод. Я рассердилась и говорю ему: «Вы, мужчины, уедете в город, так ты хоть жену оставь здесь, чтобы она помогла нам, старикам, работать в поле».

– А сама она согласна остаться? – спросил с улыбкой Цинь Дэ-гуй.

– Нет. Но ее согласия и не требуется! – убежденно ответила мать и пошла на кухню.

«Похоже, что и меня хотят женить только для того, чтобы моя жена работала на нашем поле», – подумал про себя Цинь Дэ-гуй.

Цинь Дэ-гуй проснулся от шума, который подняла в комнате его сестра Дэ-сю. Солнце стояло уже довольно высоко. Он снова закрыл глаза и недовольно проворчал:

– И зачем так шуметь? Я сегодня в ночной смене, мне надо выспаться.

– Да ты сейчас дома, братик! – рассмеялась Дэ-сю.

Матери тоже очень хотелось, чтобы он поскорее проснулся, но все же она прикрикнула на дочь:

– Не буди его, пусть еще немного поспит!

– Ты только посмотри, как высоко стоит солнце! А нам еще надо так далеко идти! – возразила матери Дэ-сю.

Цинь Дэ-гуй сразу же понял смысл ее слов, но перевернулся на другой бок и притворился спящим.

– Он очень устал, – пожалела его мать и стала успокаивать дочь: – Ты не спеши, иди пока запрягай лошадь.

– Хорошо, – ответила Дэ-сю и побежала во двор.

Жена старшего брата, услыхав топот Дэ-сю, рассмеялась.

– Спешит так, словно сама хочет поскорее выскочить замуж!

Дэ-сю было шестнадцать лет. Девушку, которую сватали за ее брата, она видела в деревне, где жил ее дядя. Она даже когда-то играла с ней. Когда мать сказала ей, что она поведет брата смотреть невесту, Дэ-сю очень обрадовалась и после этого каждый день ждала приезда брата. Дэ-сю радовалась, что именно эта девушка станет женой ее брата, так как она ей очень нравилась.

Сейчас она покормила лошадь, запрягла ее в телегу и снова вошла в дом. Брат еще спал. Она обеспокоенно спросила мать:

– А ты говорила ему об этом? Может быть, он забыл?

– В письме все было ясно написано, как же он мог забыть? – однако тон матери был не совсем уверенным.

– Я думаю, что он все-таки забыл. Иначе как он смог бы снова уснуть? – убежденно сказала Дэ-сю и начала будить Цинь Дэ-гуя:

– Брат, вставай, вставай! Разве ты забыл?

– О чем забыл? – раскрыл, наконец, глаза Цинь Дэ-гуй.

– Ай-й-я, он все забыл! – девушка повернулась к матери. – Ведь отец в письме тебе писал, чтобы ты приехал для того… – тут она замялась.

Цинь Дэ-гуй снова закрыл глаза, словно не понимая, о чем она говорит.

– Мама, – не выдержала Дэ-сю, – да объясни хоть ты ему, о чем писал в письме отец.

– Дэ-гуй, разве ты забыл? – начала мать. – Вставай скорее и поедешь вместе с сестрой. Эта девушка живет в той же деревне, что и твой дядя.

Дэ-сю снова стала трясти брата. Он раскрыл глаза, однако продолжал молчать.

– Брат, – не отставала от него Дэ-сю. – Поедем скорее, ты увидишь ее и будешь доволен.

– Она очень нравится и дяде твоему и тете, – сказала мать. – Очень трудолюбивая, умеет и в поле работать и шить одежду.

– И пять лет училась в школе, знает куда больше иероглифов, чем я! – добавила Дэ-сю.

– Нам в доме очень нужна такая сноха, – продолжала мать. – И твой отец и я год от года стареем, а жена твоего брата одна не управляется по хозяйству, ей нужна помощница.

– А красавицы такой, как она, нет во всей деревне! – снова вмешалась в разговор Дэ-сю.

– И люди они очень хозяйственные – экономят и на одежде и на еде! – уговаривала его мать.

– Что же они никак не решатся выдать ее замуж?

– А как решиться расстаться с такой хорошей дочерью! Только когда узнали, что наш сын работает на заводе, они согласились. Теперь такое поветрие: все обязательно хотят выдавать своих дочерей замуж за рабочих. Но я думаю, что если все будут ценить только рабочих, то кто же станет обрабатывать землю? Для нашей Дэ-сю мы непременно подыщем деревенского парня.

– Мама, что ты говоришь? – покраснела Дэ-сю, обидевшись на мать. Она отвернулась к брату и снова начала его тормошить.

– Вставай скорее, я уже лошадь запрягла.

Понимая, что при таком шуме больше не уснешь, Цинь Дэ-гуй встал. Мать подала ему умыться, а сестра поставила на кан низенький столик с едой. Цинь Дэ-гуй сел завтракать.

Дэ-сю вышла посмотреть за лошадью. Войдя в комнату, она увидела, что Цинь Дэ-гуй вовсе не торопится кушать, и снова забеспокоилась.

– Я тебе вот что скажу, – не выдержал ее укоризненного взгляда Цинь Дэ-гуй, – сегодня я никуда не поеду.

Решив, что он просто подшучивает над сестрой, мать остановила его.

– Дэ-гуй, не надо шутить. Сестра уже столько дней ждет твоего приезда, она каждый день высматривала тебя на дороге. Узнав, что эта девушка будет твоей женой, Дэ-сю очень обрадовалась.

– Я думаю, что ему просто неловко, – сказала Дэ-сю.

– Что значит неловко? – рассмеялась мать и сказала сыну: – А если неловко, то ты не вступай с ней в разговоры, а только посмотри на нее, и ладно. Там такая девушка, что понравится любому. Мы с отцом уже думали сами все порешить, без тебя, но побоялись пересудов…

– Мама, все-таки лучше, чтобы он съездил посмотрел. А то неудобно получится, вы все видели ее, а он нет, – настаивала Дэ-сю.

– Да я сейчас вовсе не собираюсь жениться! – не подымая головы от тарелки, промолвил Цинь Дэ-гуй.

– Дэ-гуй, что ты сказал? – воскликнула мать. – Ты не думаешь жениться? Да ты понимаешь, что говоришь? Тебе уже двадцать четыре года, на заводе у тебя дела идут хорошо, почему не жениться?

Дэ-сю, услышав слова брата, стала белее мела и, не проронив ни слова, опустилась на кан.

– Ты, наверное, все-таки шутишь? – переспросила мать, не отводя взгляда от его лица.

– Мама, – поднял на нее глаза Цинь Дэ-гуй, – я и не собираюсь шутить.

– Дома все прямо извелись, волнуясь за него, а он, нате вам, не желает! – сердито покачала головой мать. – Ты что, всю жизнь собираешься быть холостяком?

– Нет, почему же, женюсь когда-нибудь, – неестественно улыбнулся Цинь Дэ-гуй.

– И на ком же, интересно? – подала, наконец, голос пришедшая в себя Дэ-сю.

– Правда, на ком? – поинтересовалась мать.

Но Цинь Дэ-гуй до сих пор не задумывался над этой проблемой. Он немного помолчал и потом нехотя ответил:

– Сначала надо с ней познакомиться; если она действительно придется но душе и мне и всем домашним, то можно и жениться.

– Вот и хорошо! – захлопала в ладоши Дэ-сю. – Она с первого взгляда тебе понравится! Мне и то нравится.

– Правильно, поезжай, сынок, посмотри на нее, – обрадовалась мать.

Но Цинь Дэ-гуй ничего не ответил и снова уткнулся в тарелку.

– Ты сходи пока покорми лошадь получше, – посоветовала мать дочери.

– Мама, – быстро поднял голову Цинь Дэ-гуй, – раз я сказал, что не поеду, значит не поеду.

– Ты каждый день варишь свою сталь, и сердце твое стало тоже стальным, – рассердилась мать. – Никак с тобой не сговоришься.

– Мама, я просто боюсь, – улыбнулся Цинь Дэ-гуй.

– Чего ты боишься?

– Я боюсь того, что встречусь с ней… и вдруг она мне не понравится, что тогда?

– Неужели ты думаешь, что ослепнешь, если взглянешь на нее? Где еще найдешь такую хорошую девушку? – укоризненно произнесла мать.

– Ни в одной из окрестных деревень не найдешь такой! – произнесла с порога Дэ-сю.

– Поручиться за это никто не может, – стоял на своем Цинь Дэ-гуй. – А если она мне все-таки не понравится, то родители ее обидятся, скажут, что я зазнался…

– Я вижу, ты действительно зазнался. Девушка нравится всем, а ты чего-то заранее упрямишься, – обиделась мать.

– Скажи уж правду: небось в городе завел себе девушку? – спросила вдруг Дэ-сю.

– Не хочу я сейчас жениться ни на городской, ни на деревенской! – решительно ответил Цинь Дэ-гуй и, отодвинув от себя тарелку и куайцзы, добавил: – Поговорим об этом через год-два.

– Зачем же ты тогда приехал сегодня? – сердито спросила мать.

– У меня выходной, вот и приехал навестить вас.

– Если бы ты не приехал, это меня меньше бы расстроило, чем теперь.

Цинь Дэ-гуй молча слез с кана, взял в углу за дверью мотыгу и вышел из дома. Он боялся, что мать и сестра не отстанут от него до вечера, а ему хотелось помочь отцу и брату.

Отец был равнодушен к женитьбе сына. Он считал так: сын знает, что делает. Ушел парень в партизанский отряд, затем – на завод, и все в его жизни идет хорошо. Пусть сам решает свою судьбу. Он только заботливо сказал Цинь Дэ-гую:

– Ай-й-я, ты ходишь без шапки, а ведь солнце нынче припекает!

– Ничего, – махнул рукой Цинь Дэ-гуй. – У нашего мартена куда жарче.

5

Дома Сунь Юй-фэнь узнала, что ее мать вовсе не больна, и успокоилась. Однако в душе была недовольна обманом: «Зачем они написали, что мать тяжело заболела?» – но промолчала.

– Ты уже больше полугода не приезжала, и мне очень хотелось тебя повидать! – объясняла мать. – Я боялась, что ты и на этот раз откажешься приехать, – на худом лице матери появилось страдальческое выражение.

– Как бы там ни было, а я приехала, – всю злость дочери как рукой сняло. – И теперь целый день проведу с тобой, мамочка.

Утром первым встал ее отец Сунь Да-фа. Он пошел во двор и зарезал большую желтую курицу.

– Ай-й-я, зачем спешишь? – начала отчитывать его жена. – Хотя бы меня спросил, ведь это несушка!

– Я вижу, жирная, ну и решил зарезать! – ничуть не смутился Сунь Да-фа. – Ты сама посмотри, какой из нее обед получится.

В доме разговаривали шепотом и ходили на цыпочках, боясь разбудить Сунь Юй-фэнь. Но по привычке она проснулась рано. Она лежала в постели, наблюдала за суматохой в доме и с затаенной гордостью думала: «Смотри, как встречают, словно дорогого гостя!»

Вскоре она услышала разговор жены старшего брата с матерью на кухне:

– В семье Циней тоже приехал второй сын. Сегодня он отправится на смотрины, его сестра уже и лошадь запрягла. Я думаю, что скоро нам придется погулять на свадьбе. Родители уже давно все обговорили и ждали только, чтобы он приехал посмотреть на невесту. Говорят, она такая красивая, что можно заранее поручиться за счастливый исход сговора.

Сунь Юй-фэнь сначала думала воспользоваться выходным днем и подольше поспать, но при первых словах жены брата сон с нее как рукой сняло, и она прислушалась.

– Как переменилось все в мире! – ответила снохе мать. – Раньше он даже и во сне не мечтал бы жениться. Все было бы как в той пословице: «Есть на примете хорошая девушка, да без денег о ней и думать нечего». Да, совсем другие времена. Возьми хоть нашего отца, разве он раньше дал бы дочери съесть хоть одно яйцо?[7]7
  Дочь в старом Китае считалась обузой для семьи.


[Закрыть] Нет, продал бы его. А сейчас курицу режет для нее, да пожирнее.

Сунь Юй-фэнь подумала, что действительно в детстве она не съела ни одного яйца. Она видела, как дети из богатых семей едят яйца, но сама не знала их вкуса. Но жизнь изменилась: сегодня вот ей подадут даже курицу. Однако аппетит у нее почему-то пропал.

За завтраком она только после настоятельных просьб матери положила себе в миску кусочек курицы. Отец тоже не выдержал и положил ей кусок получше.

– У нас на заводе очень хорошо кормят, – отказывалась она. – Мы часто едим курятину.

– Да, дочка, теперь можно считать, что ты вышла в люди! – сказала мать. – Жаль, что твои три старшие сестры уже замужем, а то я бы их тоже отправила на завод. А раньше сколько тяжелых дней мы пережили! Ведь женщины считались хуже свиней. Свинья могла принести поросенка – все прибыль хозяйству…

Когда после обеда отец собрался по делам на станцию, она твердо решила ехать вместе с ним. Как мать ни просила ее остаться до вечера, она не согласилась.

Глядя вслед Сунь Юй-фэнь, мать сказала с горечью снохе:

– Она и в детстве была своевольной, а выросла – совсем с ней сладу нет. Я частенько подумываю о том, чтобы подыскать ей жениха, но вижу, что лучше не вмешиваться в это дело.

– Она сама пробила себе дорогу, сама и замуж выйдет, – с завистью проговорила сноха.

6

Под вечер Цинь Дэ-гуй зашел к Сунь Юй-фэнь, чтобы вместе идти на станцию. Около дверей дома он встретился с ее матерью:

– Давно я не видел вас, тетушка. Дома у вас все в порядке?

Тетушка Сунь очень обрадовалась ему.

– Входи, посиди, выпей чашечку чаю! – она внимательно посмотрела на его новый костюм.

Цинь Дэ-гуй охотно вошел в дом, ожидая встретить улыбающуюся Сунь Юй-фэнь. Он уселся на кане, а девушка все не появлялась. Спросить ему было неловко, и он стал осматривать комнату. Она была чисто выбелена. На стенах висели портрет Мао Цзэ-дуна и какой-то заводской пейзаж. Ясно было, что это дело рук Сунь Юй-фэнь.

Тетушка Сунь потрогала белую рубашку Цинь Дэ-гуя и чистосердечно призналась:

– Я завидую твоим родителям, что у них такой хороший сын. Ай-й-я, я совсем забыла, – вдруг вспомнила она, поднимаясь с места, – сейчас принесу тебе сигареты.

Но Цинь Дэ-гуй остановил ее, сказав, что он не курит. Он то и дело поглядывал на дверь в другую комнату, полагая, что Сунь Юй-фэнь находится там.

– Молодец, что не куришь, – похвалила тетушка Сунь. – А вина выпьешь?

– Нет, я не пью! – Цинь Дэ-гуй встал, намереваясь заглянуть в другую комнату и узнать, чем же все-таки занята Сунь Юй-фэнь.

– Садись, садись, ты сколько дней собираешься побыть дома?

– Вот уже возвращаюсь на завод.

– Ай-й-я! Все вы так: уедете из дома и не вспоминаете о родителях, – погрустнела тетушка Сунь. – Моя Юй-фэнь такая же. Ждешь ее чуть ли не полгода, а она приедет… и дня дома не побудет – спешит обратно на свой завод.

Цинь Дэ-гуй испугался, что тетушка Сунь может оставить Юй-фэнь на ночь дома, и тогда ему придется одному возвращаться в город.

– Тетушка, вы на самом деле не представляете, сколько дел на заводе, – поспешно сказал он. – Один только день не выйдешь на работу, а государство уже несет большой урон. И мы все настолько уже привыкли к заводу, что никто из нас не может сидеть сложа руки.

– Но совсем забывать о доме тоже нельзя, – с обидой в голосе проговорила тетушка Сунь.

– А вы попросите Юй-фэнь, чтобы она чаще приезжала.

– Я теперь вовсе не буду ждать ее. Приехать и сразу же уехать – так лучше вовсе не приезжать. Одна трепка нервов!

– Сегодня можно поехать попозже, – мягко успокаивал ее Цинь Дэ-гуй, – скажите ей, чтобы осталась еще немного. – Он нарочно говорил громким голосом, чтобы его было слышно в другой комнате.

– Если бы Юй-фэнь была такой хорошей, как ты… – продолжала сердиться тетушка Сунь. – А она просто бессовестная дочь. – На глазах ее выступили слезы.

– Не надо так ругать ее. Я знаю, что у них на заводе очень много работы, – пытался как-то оправдать девушку Цинь Дэ-гуй.

– Я бы не ругала ее, будь она немного повнимательнее к матери. – Тетушка Сунь вытерла рукавом глаза и продолжала изливать свою душу. – А то не успела положить куайцзы после обеда, как тут же поспешила на поезд, не захотела и минуты задержаться.

– Так она уже ушла! – изумленно воскликнул Цинь Дэ-гуй. – Ну, это уж совсем нехорошо! – Он встал и собрался распрощаться, но тут в комнату вошла сноха тетушки Сунь.

– Вот хорошо, что ты еще не ушел! – радостно воскликнула она. – Только что пришли из семьи Дин и просят, чтобы Сунь Юй-фэнь передала Дин Чунь-сю пару туфелек. – Ты знаешь Дин Чунь-сю? Говорят, ее муж работает на вашем заводе. Если ты ее не знаешь, то отдай туфельки Юй-фэнь.

Цинь Дэ-гуй взял туфельки, попрощался и отправился в путь. Широкими шагами он шагал по освещенной лучами заходящего солнца дороге. «Мы же договорились! – размышлял он. – Почему она уехала без меня?» Ему было как-то не по себе. Перед его глазами все время стояла освещенная луной девичья фигурка, он всячески старался прогнать этот образ, но из этого ничего не получилось. И от этих мыслей на сердце было и сладостно и горько. Он расстегнул куртку и подставил разгоряченную грудь порывам прохладного ветра.

В поезде Цинь Дэ-гуй переходил из вагона в вагон. Еще на станции он понял, что в этом поезде ее нет, но стоило ему увидеть в каком-нибудь вагоне девушку в белой кофточке, как он не мог удержаться от того, чтобы не пройти мимо и не взглянуть на нее.