Текст книги "Глобус 1976"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)
мические излучения могут вызвать лучевую болезнь, наследственные заболевания. Особенно опасны взрывы на Солнце, во время
которых выбрасывается большое количество заряженных частиц.
При длительных полетах для защиты космонавтов понадобятся особые поглощающие экраны из углерода или свинца.
Возможно также в качестве защитных экранов использовать запасы воды и продовольствия. Хорошим защитным средством может
стать магнитное поле, искусственно создаваемое вокруг космического корабля. Ученые ищут способы заранее предугады вать
взрывы на Солнце, чтобы, учитывая этот прогноз, соответственно планировать полеты в космос.
„БИЭЛИДЫ"
Звездные ливни и дожди имеют собственные имена. Астрономы называют их в зависимости от того, в каком созвездии
находится центр места, из которого во все стороны летят огненные стрелы метеоров. Если этот центр в созвездии Персея, то ме -
теориты именуются Персеидами, в созвездии Лиры – Лиридами и т. д.
Но почему есть еще и Биэлиды – ведь никакого созвездия Биэлы нет?! Впрочем, нет и Биелы. В австрийской армии служил
чех по фамилии Белый, именовавшийся своими сослуживцами Биэлы. Ему удалось открыть интересную комету, получившую на-
звание «комета Биэлы». Комета эта загадочным образом исчезла, а вслед за тем на Землю обрушился звездный дождь. Стало ясно,
что это остатки кометы Биэлы. Звездные дожди, порожденные ими, получили название Биэлиды.
ЗЕМЛЯ ИЗ КОСМОСА
Ю. Коптев
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ ПОЛЕТ „АПОЛЛОН"
– „СОЮЗ"
(Хроника с отступлениями)
Человечество приобретает всемирный океан, дарованный ему как бы нарочно для того, чтобы связать людей в
одно целое, в одну семью. ..
К Э. Циолковский
Лет десять назад появился роман Мартина Кейдина «В плену орбиты». Сюжет его несложен. Во
время полета американского космического корабля отказала автоматика и его посадка оказалась
невозможной. На помощь пришли советский и американский корабли, космонавт был спасен.
В те годы такая ситуация во многом была фантастической: не было возможности принять на
другой корабль терпящего бедствие космонавта, да и политическая обстановка не способствовала
дружеским встречам в космосе. А задуматься о сотрудничестве следовало.
В восьмидесятых годах, когда частота космических полетов возрастет, вопросы безопасности
станут актуальными. Поэтому следовало разработать такие меры, чтобы корабли разных стран могли
оказывать помощь друг другу. Как сегодня спасение терпящих бедствие в океане моряков является
долгом любого судна, так и спасение экипажа космического корабля должно стать
интернациональной обязанностью.
Есть и другая сторона, диктующая необходимость сотрудничества в космосе. Сейчас для
выполнения различных программ с малыми интервалами стартуют -космические аппараты того или
иного назначения. Космонавтика стала мощным орудием изучения планет, в том числе и Земли. Эта
новая отрасль науки дает сведения, которые нельзя получить никакими иными способами. Ученых
интересуют и поиск полезных ископаемых, и «кухня погоды», и влияние космоса на жизнь Земли. Но
выполнение сложных и многоплановых задач стоит больших денег. Даже для экономически
высокоразвитых стран проведение в одиночку ряда исследований в космосе становится очень
дорогим делом.
Сейчас благодаря разрядке международной обстановки научные и технические контакты между
странами становятся все шире и шире. Успешно развиваются и связи с США.
В 1970 году произошла встреча специалистов СССР и США, работающих над безопасностью
космических полетов. А через два года было принято решение провести экспериментальный полет со
стыковкой советского и американского космических кораблей. Для решения этой проблемы
объединились усилия тысяч специалистов обеих стран. На бумагу ложились строки расчетов и линии
чертежей. В научно-исследовательских институтах и на заводах рождались элементы стыковки
кораблей. Были налажены тесные рабочие отношения между инженерами, администраторами и
другими специалистами обеих стран. Свыше ста томов технической документации легли на столы
руководителей полета.
Каждая страна решала те или иные проблемы своим путем, на основе своего опыта. Поэтому по
некоторым вопросам нужны были компромиссы. И обе страны ради успешного решения общих задач
шли на уступки.
Совместная работа сблизила экипажи кораблей. Они провели много времени на тренажерах,
имитирующих корабли и переходной отсек, разучивая полет, стыковку и научные эксперименты.
Опробовались действия в случае непредвиденных ситуаций. Работа осложнялась тем, что все задачи
как бы удваивались: нужно было в совершенстве знать не только свой корабль, но и корабль другой
стороны, чтобы в случае необходимости уметь им управлять.
Чтобы успешно работать, космонавтам нужно было изучить язык партнеров по полету. Причем
язык профессиональный, изобилующий условными обозначениями, сокращениями, которые зачастую
еще не вошли в словари. И здесь оказалось, что космонавты достигают лучшего понимания, когда
говорят не на родном языке, а на выученном. Поэтому американцы говорили на русском языке, а
наши космонавты – на английском.
15 ИЮЛЯ 1975 ГОДА. БАЙКОНУР
Уже много дней степь, где расположен космодром, дышала зноем. Но накануне старта над пересох-
шей степью прошел редкий для летних месяцев дождь. Степь оживилась, наполнилась зелеными и
желтыми красками. Дождик сбил жару, и столбик ртути в термометре опустился ниже сорока
градусов.
В этот день космодром ожил рано. Было еще шесть часов утра, и хотя до запуска корабля «Союз-
19» оставалось много времени, стартовая команда давно уже приступила к работе.
Готовился и Центр управления полетом в Подмосковье. На вахту заступили все наземные пункты
связи. Их огромные, направленные в небо параболические антенны готовы были точно в назначенный
срок «взять на прицел» космические корабли, установить с ними радиосвязь.
И вот настал долгожданный момент. К ракете подъезжает специальный автобус. Из него, чуть со-
гнувшись, по-медвежьи переваливаясь – космический скафандр мало приспособлен для
путешествия но земле, – выходят Алексей Леонов и Валерий Кубасов.
– Экипаж «Союза» к первому международному старту готов! – лаконично докладывает
командир корабля А. Леонов.
Космонавты направляются к лифту. За 2 часа 45 минут до старта экипаж занимает свои места. За-
крывают люки.
– Готовы к проверке систем и линий связи, – несется рапорт с борта.
До старта остается час. Начинается проверка оборудования– корабля. Включаются часы. На счет-
чике полетного времени застыла цифра ноль.
15 часов 12 минут. Звучат последние предстартовые команды, знакомые сейчас уже не только
космонавтам.
– Ключ на старт! – раздается голос руководителя запуска.
С этой секунды начинает действовать автоматика старта. Космонавты затягивают привязную
систему, надевают перчатки, опускают стекла гермошлемов.
– Ключ на дренаж!.. Протяжка два!.. Наддув баков! – следуют одна за другой команды.
От космического корабля почти одновременно отходят заправочная мачта и кабель-мачта. Теперь
ничто, кроме сил тяготения, не удерживает стройного пятидесятиметрового белоснежного
космического исполина на стартовом столе. Но сейчас и эти связи будут разорваны. 15 часов 20
минут. Горячим вздохом огня обдали землю мощные двигатели ракеты, и она, плавно наращивая
скорость, поплыла в голубизну неба.
– Счастливого полета! Мягкой посадки! – раздаются голоса космонавтов А. Филипченко и Н.
Рукавишникова, поддерживающих с командного пункта связь с экипажем.
– Двадцать секунд полета. Двигатели работают устойчиво, – разносится голос оператора.
– Все идет нормально. Перегрузки незначительные, – докладывает на сотой секунде А. Леонов.
– Сто шестьдесят секунд полета. Разошлись створки обтекателя. Произошло отделение второй
ступени. Третья ступень работает нормально, – разносится по залу.
– Четыреста секунд полета. Удаление около девятисот километров.
– Пятьсот тридцать секунд полета. Включились двигатели третьей ступени. Выход на орбиту.
В центре управления полетом расслабились и откинулись на спинки кресел специалисты. Перед
ними на многоцветной карте мира по синусоиде побежал красный «зайчик» – символ корабля
«Союз». В пресс-центре раздались аплодисменты. Полет космического корабля «Союз-19», идущего
на встречу с американским кораблем «Аполлон», полет, за которым напряженно следила вся Земля,
начался.
15 ИЮЛЯ. МЫС КАНАВЕРАЛ
Когда советские космонавты Алексей Леонов и Валерий Кубасов отдыхали перед полетом в
Байконуре, на аэродроме мыса Канаверал еще только заходил на посадку специальный самолет. На
космодром прибыл экипаж «Аполлона» – Т. Стаффорд, В. Бранд, Д. Слейтон – и их дублеры.
– Они все время шутят и рассказывают смешные истории, но мы их не понимаем, – смеясь,
жаловались сопровождающие астронавтов американские специалисты. – Они беседуют по-русски.
В последние дни над Мексиканским заливом гуляли грозовые облака. Флорида находится в поясе
субтропиков, где сильные грозы в летнее время – обычное явление. Вот и накануне старта, вечером
14 июля, на Хьюстон, в окрестностях которого расположен космический центр, обрушилась оглуши-
тельная гроза с тропическим ливнем. Молнии дважды попадали в стартовую площадку, но, к счастью,
не причинили никакого вреда. Не зря здесь была создана надежная защита от молний.
Сильная гроза могла привести к задержке старта «Аполлона». Однако метеорологи успокоили —
дали хороший прогноз погоды. И, как бы слушаясь их, тучи стали рассеиваться. Но все же, на всякий
случай, над стартовым комплексом кружил самолет с особым грузом – металлической фольгой. В
случае необходимости он мог высыпать фольгу на грозовое облако и разрядить его.
За несколько часов до старта на мыс Канаверал съехались тысячи людей. В дни запусков здесь
всегда бывает много народа. Сейчас было особенно многолюдно. И это не уди вительно. Впервые
американский космический корабль отправлялся на встречу с кораблем другой страны.
Когда астронавты заняли в корабле свои места, орбита «Союза» уже была точно известна и данные
о времени старта, о маневрах сближения были введены в вычислительную машину ракеты-носителя.
Окончательно рассеялись и страхи из-за плохой погоды: гроза, гонимая юго-западным ветром, ушла
далеко.
Наконец наступил и час старта «Аполлона». Специальная система, предназначенная для
охлаждения пусковой установки и предотвращения пожара во время старта, обрушила под сопла
двигателей ракеты фонтаны воды.
– Мы скоро их догоним! – прокричал по радио Томас Стаффорд, но его перебил телевизионный
комментатор:
– Потерпи, не так уж и скоро. Вам надо еще летать два дня.
Идет отсчет последних секунд: девять, восемь, семь... ноль!
Ревущее пламя заволокло все вокруг. Ракета оторвалась от Земли. На карте мира в Центре управле-
ния полетом появился второй «зайчик» – синий, идущий вдогонку за красным.
В этот момент корабли разделяло около шести тысяч километров.
ОТСТУПЛЕНИЕ ПЕРВОЕ: СТАРТ, ОРБИТА, МАНЕВР
Мы помним о той высокой точности, с которой совершали посадку на Луну, Марс и Венеру
автоматические станции. Таким же точным должен быть и вывод на орбиту космических кораблей
для совместного полета и стыковки. Но все расчеты может спутать непостоянство атмосферы.
Например, сильный ветер вносит свои поправки. Пусть отклонения незначительны, но их нужно
знать, чтобы один корабль мог попасть в плоскость орбиты другого. Вносят искажения и небольшие
отклонения в работе систем управления. Наконец, и космические корабли свои маневры выполняют
не совсем точно. Поэтому после старта всегда необходимы исправления орбиты.
При старте с Байконура участок выведения советских космических кораблей и станций проходит
над населенной территорией, и направление полета ракет-носителей следовало выбрать так, чтобы
отработанные ступени, падая на землю, не могли причинить вреда. При старте с мыса Канаверал
подправить начальную траекторию движения ракеты легче – трасса лежит над необозримыми
просторами океана. Поэтому «Аполлон» и стартует вторым.
День старта был выбран произвольно. А вот время запуска – «окно старта» – зависело от многих
причин. Так, например, после завершения программы полета надо обеспечить посадку «Аполлона» и
«Союза» в строго заданных районах. Причем в светлое время.
Те из вас, кто смотрели по телевидению передачи, связанные с полетом по программе «Аполлон»
– «Союз», конечно помнят главный зал подмосковного Центра управления полетом. В нем особенно
поражает огромная карта мира, на которой хорошо видны кривые, похожие на синусоиды, —
траектория движения «Союза» и «Аполлона». Из-за вращения Земли космические корабли от витка к
витку проходят над новыми географическими точками. Через семь с половиной часов после старта
«Союзо» находился в плоскости, захватывающей стартовую площадку на мысе Канаверал. В это
время и был произведен запуск «Аполлона». Он двигался по более низкой орбите и с большей ско-
ростью, чем советский корабль, постепенно догоняя его.
Выход на орбиту – сложная операция. Стоит немного превысить скорость или увеличить период
обращения, как корабль окажется далеко от намеченной точки. От витка к витку отклонения будут на-
растать, и к моменту встречи корабли окажутся слишком далеко друг от друга. Поэтому орбиту при-
ходится все время уточнять.
Наземные измерительные пункты, находящиеся на суше, передают космический корабль из «рук в
руки». А над океаном слежение принимают специальные суда. Все измерительные пункты тщательно
определяют орбиты космических кораблей и передают эти данные в Центры управления. Здесь
выдаются команды на уточнение орбиты: определяются моменты включения двигателей и время их
работы. После каждого маневра навигационные измерения повторяются и на их основе
вырабатываются, если это надо, новые поправки орбиты.
Начальная орбита космического корабля похожа на эллипс. Но для стыковки более удобно, чтобы
она была круговой.
К семнадцатому витку «Союз» вышел на круговую монтажную орбиту. Все маневры были
выполнены весьма точно. И это нужно не для рекордов, ведь каждый выигранный метр, каждая
выигранная секунда – это сбереженное топливо, облегчение поиска и сближения.
15 И 16 ИЮЛЯ. КОСМИЧЕСКИЕ ОРБИТЫ
Орбитальная вахта для экипажа «Союза-19» началась в 15 часов 30 минут. Были раскрыты
антенны приемно-передающих устройств, развернули свои крылья солнечные батареи.
– Мы осмотрели корабль. Все идет по программе, – сообщает на Землю А. Леонов, а В. Кубасов
добавляет:
– Приступаем к построению орбиты, на которой будем ждать «Аполлон».
На начальном этапе полета ни цветное, ни черно-белое изображение с борта «Союза» не
проходило. Для полета это существенного значения не имело – связь с Землей осуществлялась по
радио. Но все же хотелось не только слышать, но и видеть космонавтов.
– Нужно продублировать включение телекамеры, – советовал Центр.
– Пробовали. Все без изменений, – отвечали с борта «Союза».
В Центре управления собрались специалисты, космонавтам задали уточняющие вопросы. Вскоре
диагноз поставлен: виноват «диспетчер» – блок, переключающий телевизионные камеры. Но он
является одновременно и одним из усилителей сигнала. Следовало выяснить, намного ли снизится
уровень сигнала, если этот блок «ампутировать», убрать совсем. И вот уже эта ситуация «проиграна»
на Земле: на качестве изображения такое упрощение схемы существенно не отразилось.
Владимир Джанибеков, бортинженер одного из резервных экипажей, дважды произвел замену не-
исправного блока на Земле. На орбиту передаются рекомендации, как лучше расположиться при ре-
монте, какие имеющиеся на борту подсобные материалы и инструменты использовать.
И вот Леонов и Кубасов становятся радиомонтажниками. Они отсоединяют и перекусывают одни
провода, закорачивают другие.
– Мы используем в. качестве изоляции лейкопластырь из аптечки, – говорит бортинженер.
В ход идет не только лейкопластырь, а и целлофановые пакетики из-под пищи. Роль паяльника вы-
полняют плоскогубцы и мягкая стягивающая проволока. Эта довольно трудоемкая работа требует
искусства владения инструментом. И хотя ремонт идет хорошо, но его выполняют урывками: нельзя
пропустить ни маневр на орбите, ни намеченные эксперименты.
Наконец цветная телевизионная камера замкнута прямо на передатчик. И на двадцатом витке
огромный экран Центра управления загорается всеми цветами радуги.
– Дорогие товарищи! Мы ведем свой первый репортаж с борта космического корабля, – говорит
Леонов, и мы видим его на экранах наших телевизоров. Земля начинает уверенный прием
изображения с орбиты.
– Вы молодцы! – поздравляет Земля космических ремонтников.
Не все гладко шло и на американском корабле. Вэнс Бранд сообщил на Землю, что он не может от-
крыть люк для выхода в переходный отсек. Создалась критическая ситуация. Хотя корабли и могли
соединиться, но переход из одного корабля в другой был невозможен. Астронавты пытались починить
стыковочный узел, но безуспешно и наконец по распоряжению руководителя полета легли спать. А на
Земле было не до сна.
Для стыковки с «Союзом» «Аполлону» требуется «внутренняя перестройка». Но для этого нужно
отвести корабль от переходника, соединяющего последнюю ступень носителя с кораблем,
развернуться на 180 градусов и вновь состыковаться. Американцы работали по старой системе
стыковки «штырь – конус». (Штырь – нечто вроде зонтика – расположен на кабине «Аполлона».)
Когда переходный отсек после маневра перестроения «пристегнулся» к носу корабля, лепестки «зон-
тика» не сложились и загородили собой проход.
Утром узел-дубль был доставлен прямо в главный зал Центра управления. Его поставили рядом с
оператором, который вел переговоры с астронавтами. Специалист по стыковке показывал оператору,
какие детали снимать, какие гайки отвинчивать, чтобы добраться до «корня зла». Через полчаса
упрямый люк открылся.
– О'кэй! Путь в переходный отсек свободен! – донеслось из космоса.
Было и еще происшествие, но уже иного характера. Во время одного из сеансов связи Томас Стаф-
форд сообщил:
– У нас на корабле безбилетный пассажир – большой флоридский комар.
– Может быть, пригодится для научного эксперимента? – ответили шуткой с Земли. Но
руководители полета рассудили иначе, и после недолгой охоты судьба «космического зайца» —
предприимчивого москита, возомнившего себя астронавтом, – была решена.
ОТСТУПЛЕНИЕ ВТОРОЕ: ПО ЗАКАЗУ БИОЛОГОВ
Уже на первых витках космонавты приступили к экспериментам. Их целью было выяснить, какие
условия полета – невесомость, потоки радиации, изменение магнитного поля, «сдвиг времени» —
сказываются на росте живых организмов и на их наследственности. Полет «Аполлон» – «Союз»
позволил провести оригинальные опыты. Один из экспериментов, предложенных советскими
учеными, был связан с так называемыми «биологическими часами».
Обычно при перелете на большие расстояния нарушается ритм жизни. Это происходит оттого, что
каждый организм приспосабливается к определенному географическому поясу времени. Совершив
перелет через несколько таких поясов, человек некоторое время чувствует себя разбитым.
Такое привыкание – биологические ритмы – обнаружено у всех организмов – от простейших до
высокоорганизованных. Их изучение ведется давно. Удобнее всего наблюдать ритмику на так
называемых зонообразующих грибках.
Взгляните на пень дерева. На нем отчетливо видны кольца. Каждое кольцо – это год жизни
дерева, год его роста. Грибки развиваются быстрее: они наращивают кольцо – зону – за сутки.
Следя за колонией грибков, растущей на питательной среде, фотографируя ее через каждые 12 часов,
можно проследить за ее развитием.
Такие зонообразующие грибки в специальных приборах – небольших пеналах с прозрачными
окнами на торцах – и отправились в путешествие на «Союзе» и «Аполлоне». Их биологические часы
были «заведены» по московскому и хьюстонскому времени. Контрольные образцы остались на Земле.
При стыковке экипажи обменялись приборами. По возвращении на Землю все фотографии колоний,
побывавших в космосе, сравнивались с фотографиями грибков-землян.
Но на этом эксперимент не кончился. Такие же приборы, только без грибков, были у групп поиска
в Байконуре и на американском вертолетоносце «Нью-Орлеан», принявшем на свой борт астронавтов
после их приводнения в Тихом океане. Эти приборы засеяли грибками-космонавтами, чтобы узнать,
какое они дадут потомство, здоровое или дефектное.
Изучение ритма роста этих незамысловатых организмов, их дальнейшей жизни на Земле важно не
только для космической биологии, оно подсказывает ученым, как лечить людей с расстройством
жизненных циклов, позволяет рекомендовать людям лучшие режимы работы и отдыха.
А вот другой совместный эксперимент – микробный обмен.
Очень важное значение имеет изучение микрофлоры – микроорганизмов, живущих на коже
космонавтов, а также в отсеках кораблей. По программе ЭПАС корабли подготавливались на разных
континентах. И естественно, микрофлора «Союза» и «Аполлона» была различной. После стыковки,
при визите на другой корабль, космонавты приносили с собой «свои» микробы, а уходя,
прихватывали «чужие». Этот обмен и интересовал ученых. Дело в том, что в космосе у человека
снижается устойчивость организма к инфекциям. Здесь даже ранее безвредные бактерии могут стать
опасными. И если к «своим» микробам космонавты привыкли, то «чужие» могут вызвать
заболевания.
Для изучения обмена микробами с кожи космонавтов и со стенок корабля, начиная со старта и
кончая посадкой, брались пробы микрофлоры. Тщательное изучение этих проб в лабораториях СССР
и США позволило узнать, как микробы путешествуют – переходят с корабля на корабль, насколько
опасно «ходить в гости» во время длительных полетов.
17 ИЮЛЯ. КОСМИЧЕСКИЕ ОРБИТЫ
Приближался кульминационный момент полета – стыковка, и космонавты шутками пытались
скрыть свое нетерпение.
– Ну, как там на «Аполлоне», догонят они нас наконец? – спрашивал в одном из сеансов связи
Леонов. – Не забыли астронавты про стыковку?
Конечно, экипаж «Союза» прекрасно знал, где находится американский корабль, поэтому вопрос
звучал явно комически. Роль путевого указателя сначала несли наземные службы. Они «свели» ко-
рабли до расстояния в сотни километров. Далее наступил самый ответственный участок, когда многое
зависело от мастерства экипажей.
Космос часто сравнивают с безбрежным океаном. Но это сравнение не совсем верно. Ведь над пла-
нетой корабли могут разойтись еще и по высоте. Поэтому веселая картинка, сделанная Леоновым еще
в Москве, на которой изображены сидящие на «Аполлоне» астронавты, всматривающиеся в
космические дали, с надписью «Где они?», имела большой смысл.
На тридцать четвертом витке наш корабль вошел в тень Земли, и вдруг тьму космоса прорезали яр-
кие вспышки света – это «Союз» и «Аполлон» включили свои маяки.
Они настолько ярки, что видны очень далеко. С «Аполлона» «Союз» увидели с расстояния в 410
километров.
– ««Союз-девятнадцать» трудно отличить от звезды, – передал на Землю Бранд.
Корабли медленно сходились. «Аполлон» включил тормозные двигатели и, по инерции, обогнал
«Союз», выходя на исходную для стыковки позицию. Теперь корабли разделяло всего 40 – 50
метров. Их положение друг относительно друга можно было определить по разноцветным
ориентационным огням – красному и зеленому.
Корабли будто повисли рядом в черной бездне космоса. В пресс-центре напряженная тишина, все
внимательно следят за стыковкой. На экранах телевизоров виден борт «Аполлона» и «Союз»,
раскинувший подобно крыльям солнечные батареи. Стыковочные узлы обоих кораблей направлены
точно друг к другу. Они медленно, очень медленно сближаются.
– Очень хорошо. Хорошая картинка! – восклицает оператор связи.
Все ближе и ближе корабли. Все меньшее расстояние разделяет их. Создается такое впечатление,
будто «Аполлон» по рельсам подъезжает к «Союзу». Последние сантиметры. Это расстояние
выбирается особенно осторожно. И вот небольшой толчок – вздрогнуло изображение на телеэкране
– корабли соприкоснулись. Через миг они прочно соединились, автоматика усилием в двадцать тонн
сцепила, герметизировала стык. Стаффорд, слывший «космическим лихачом», провел стыковку очень
мягко.
– Стыковка состоялась! – докладывает Леонов. Его голос заглушают аплодисменты. Аплоди-
руют в Центрах управления, аплодируют журналисты. Кажется, что аплодирует вся планета. (По под-
счетам экспертов, в этот момент у экранов телевизоров было около миллиарда человек.)
17 июля 1975 года в 19 часов 09 минут над Бискайским заливом историческая встреча состоялась.
На орбите образовался космический комплекс с международным экипажем на борту. Все операции по
стыковке были выполнены безукоризненно. Наконец-то специалисты с облегчением убрали со столов
толстые тома инструкций, составленных на случай возникновения «нештатных» ситуаций в ходе
сближения и стыковки кораблей. Но еще многие тома остались: в них дальнейшая программа.
ОТСТУПЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ: СТЫКОВКА
Космос полон неожиданностей. Поэтому любой корабль здесь может оказаться как ожидающим
помощи, так и спасателем. А раз так, то, значит, и стыковочные устройства должны быть
универсальными, пассивно-активными, или, как говорят специалисты, андрогинными. Однако до сих
пор в космосе использовались системы, состоящие из штыря с механизмами выдвижения и
стягивания у активного корабля и приемной воронки – конуса – у пассивного.
Для создания андрогинной системы все требовалось начинать почти с нуля, заложив в основу
единые конструкционные принципы. После взаимных консультаций и изучения различных вариантов
за основу была принята система, разработанная нашими специалистами еще в шестидесятых годах
для стыковки «Союза» с орбитальной станцией «Салют». Она понравилась американским
специалистам, и они предложили использовать ее при разработке нового устройства.
Главный элемент стыковочного агрегата – кольцо с тремя лепестками, расположенными по
окружности. Если кольцо выдвинуто, то корабль активный, втянуто – пассивный. При стыковке
кораблей лепестки «переплетаются» друг с другом, оставляя в центре «цветка» люк диаметром в 80
сантиметров для перехода космонавтов.
Хотя принципиальная схема стыковочного узла и была общей, каждая страна конструктивно
решала ее по-своему. Так, например, амортизация кораблей в «Союзе» осуществлялась
электромеханически, а в «Аполлоне» – гидравлически. Поэтому получилось так, что в них не было
ни одной одинаковой детали, за исключением, конечно, взаимодействующих элементов, размеры
которых,были тщательно согласованы.
Была и другая трудность, вовсе исключавшая стыковку, – атмосфера кораблей. При создании
кораблей советские и американские конструкторы шли различными путями. В «Союзах» космонавты
дышат обычным воздухом при нормальном давлении. Американцы же, начиная с первых своих
кораблей «Меркурий», использовали чистый кислород. Эту атмосферу унаследовали и корабли
следующих поколений. Но кислород создавал опасность пожара на борту корабля от малейшей искры.
И хотя американские специалисты понимали выгодность применения обычного воздуха, сделать они
ничего не могли: прочность «Аполлона» при повышенном давлении оказалась бы опасна малой.
Пришлось оставить атмосферу разреженного кислорода.
В таких условиях при переходе из корабля с большим давлением атмосферы в другой у
космонавтов, как у водолазов, быстро поднимающихся с глубины, может возникнуть болезнь,
связанная с быстрым выделением растворенного в крови азота, – десатурация. Избежать ее можно
только медленным, в течение многих часов, снижением давления. Можно, чтобы удалить из крови
азот, дышать несколько часов чистым кислородом. Но это неудобно, так как на такое «шлюзование»
уходит много времени. А для аварийной ситуации и вовсе неприемлемо. Поэтому американцами был
создан переходной модуль-шлюз со смешанной атмосферой. А чтобы полностью исключить
десатурацию, давление на «Союзе» перед стыковкой снижалось почти на треть и становилось таким
же, как на высоте трех километров, а содержание кислорода повышалось. Оно становилось вдвое
больше, чем на Земле, и для перехода из корабля в корабль теперь требовалось всего полчаса.
СХЕМА СОВМЕСТНОГО ПОЛЕТА
„АПОЛЛОН" – „СОЮЗ"
(К очерку Ю. Коптева «Экспериментальный полет
17 ИЮЛЯ. ОРБИТА
К этой встрече на орбите космонавты готовились около трех лет. Поэтому вполне понятно было их
желание скорее увидеть друг друга. Дональд Слейтон взялся за рукоятку люка и потянул ее на себя.
– Давай, Том, входи же наконец! – нетерпеливо воскликнул Леонов, когда в переходном тоннеле
показался Стаффорд. Леонов признался потом, что ему очень хотелось хлопнуть его по плечу – жест,
которым на Земле всегда заканчивались тренировки, – но тут была невесомость, и Стаффорд от
такого дружеского приветствия мог улететь обратно.
Стаффорд протянул Леонову руку и гостеприимно пригласил:
– Проходите, пожалуйста!
– Нет, пожалуйста, к нам, – возразил Кубасов.
Советские и американские космонавты обнялись. И опять, в который раз за этот день, в залах
Центров управления раздались аплодисменты. И вот мы видим на экранах телевизоров Леонова,
Кубасова, Стаффорда и Слейтона в орбитальном отсеке «Союза». Как на семейной фотографии, они
сидят, тесно прижавшись друг к другу. Сейчас они действительно единая семья, живущая и
работающая в космосе. В эти минуты полет происходит над территорией нашей страны. Слышны по-
зывные Москвы, звучит приветствие Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева.
«Можно сказать, что «Союз» – «Аполлон» – прообраз будущих международных станций», —
говорит он.
Стаффорд, слушавший обращение без переводчика, согласно кивает головой: «Все правильно, все
очень хорошо».
Полет над планетой продолжается. На связи Хьюстон. Президент США Джеральд Форд говорит:
«Я уверен в том, что не за горами тот день, когда такие космические полеты, которые станут
возможными благодаря этому первому совместному полету, будут в какой-то мере обычным делом».
Начинается, если можно так выразиться, официальная часть визита. Экипажи обмениваются
флагами СССР, США, командир «Союза» передал командиру «Аполлона» флаг ООН, члены экипажей
подписывают свидетельства Международной федерации авиационного спорта о первой
международной стыковке в космосе. И хотя весь мир на экранах телевизоров видит этот факт,
порядок есть порядок.
Был, как полагается, и праздничный обед. Хотя его и приготовили заранее на Земле мастера своего
дела и его оставалось только подогреть, но в космосе – не на Земле, здесь и подогреть надо уметь.
Меню было подобрано специально. Американцы заказали борщ, индейку в желе, сыр «Янтарь»,
