Текст книги "Глобус 1976"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
цифры, а ноги сами, не подчиняясь рассудку, бросились бежать вперед. О какое счастье – вот оно,
долгожданное коренное обнажение! И не какие-нибудь там бессмысленные, хаотичные развалины
каменных глыб, обмусоленных морозными ветрами, а целехонькая, высоченная скала-матушка,
темно-бурая, мор-щинисто-трещеватая, густо облепленная лохматыми, раковистыми ошметками
седых и черно-сажистых лишайников. Валынов помчался за мной. Увидев, как я важно расхаживаю
вокруг дряхлого пирамидального столба – останца изверженной породы, как пристально,
придирчиво осматриваю его со всех сторон, словно привередливый цыган облюбованную им на
ярмарке кобылу, он уставился на меня внимательным, недоуменно испытующим взглядом. Парень
явно порывался что-то спросить, покусывая губы от неодолимого любопытства, но не решался, а
терпеливо наблюдал, что же я буду делать дальше. А я грозно поднял свое главное неразлучное
оружие – долговязый, похожий на стариковский костыль, увесистый стальной молоток – и
принялся колотить по скале. Звенящие, дробные звуки далеко-далеко оповестили диких таежных
обитателей о вторжении в их непуганые владения беспокойного искателя подземных сокровищ.
Удивленный, ничего не понимающий Сашка только успевал складывать в матерчатые мешочки
всевозможные образцы с мудреными этикетками.
– И какая же ценная руда содержится в этой скале? – спросил он, разглядывая осколок.
– Никакой! Она абсолютно пуста. ..
– А я подумал, что вы месторождение нашли, – протянул Саша разочарованно.
«Если бы месторождения полезных ископаемых попадались на каждом шагу, как грибы в лесу, то
геологам нечего было бы делать. Незачем было бы им составлять множество карт и схем, рисовать
разрезы, колонки, диаграммы и многое другое, что в конечном итоге предназначено для выявления
промышленных залежей».
Я взглянул на его огорченное лицо и рассмеялся:
– Да ты не расстраивайся. Наша находка еще пригодится другим геологам.
В лагерь мы вернулись, когда тайга окуталась блеклыми сиреневыми сумерками. Немного нам
удалось узнать за весь тягучий день – только то, что вершина пологого холма состоит из
габбродолеритов – темно-серой кристаллической породы. Мы нарисовали на топографической карте
лишь одно-одинешенькое, да и то еле заметное, синее пятнышко, означающее выход изверженных
образований. И больше – ничего! И никто в мире, кроме нас двоих, не знает, как может измучить
здоровых, сильных, молодых мужчин это крохотное пятнышко!
За ужином я поймал себя на том, что черпаю ложкой гороховую кашу под задиристо-бодрую
команду: «И раз... и два... и...» А привередник Сашка уже не вглядывался, как прежде, в миску,
проверяя, не свалились ли туда комары. Он уплетал подгоревшую размазню за обе щеки. И чай пил с
такой жадностью, словно в кружке плавали не ошпаренные сибирские кровососы, а благоухающие
лепестки болгарских роз. А закрыв глаза, он, вероятно, снова увидел зеленые подушки мха, таежные
цветы и травы в пятнах солнечного света, и губы его чуть заметно шевелились, словно отсчитывая во
сне: «И раз... и два... и три.. .».
ГЛОБУС 1976
5
ИЗ ИСТОРИИ
ГЕОГРАФИЧЕСКИХ
ОТКРЫТИЙ
Г. Черненко
СЛЕДОПЫТЫ ОКЕАНОВ
ОЧЕНЬ ВАЖНАЯ НАУКА
Океанология – это наука о морях и океанах. Она столь же обширна, как сам Мировой океан.
Пожалуй, она самая обширная и комплексная из всех современных наук.
Работают в ней ученые многих специальностей. Гидрологи изучают морские течения, волны,
приливы и отливы. Гидрохимики – состав океанской воды. Геологи – строение дна морей и
океанов. Ихтиологи – рыб. Гидробиологи – планктон, мельчайшие организмы, обитающие в толще
воды, и животных морского дна. Метеорологи – влияние океанов на климат. Всем находится работа.
Океаны покрывают большую часть поверхности нашей планеты. Они не существуют сами по себе.
Суша, атмосфера и даже космос тесно связаны с океанами. Не сразу это стало ясно.
Примерно лет сто назад из английской гавани Ширнесс вышла в долгое плавание экспедиция на
паруснике «Челленджер». Целью экспедиции было «узнать о море всё». Она продолжалась четыре
года. Разумеется, всего о море узнать не удалось, но результаты экспедиции были выдающимися.
Первым делом ученые заинтересовались многообразным животным миром морей и океанов.
Позже начались исследования химических свойств морской воды, измерения ее температуры на
различных глубинах. Еще позже приступили к изучению рельефа морского дна. Так постепенно
океанология становилась сложной и обширной наукой.
С каждым годом все больше различных продуктов и ценных веществ получают люди из морей и
океанов. В некоторых районах земного шара не хватает пресной воды. А ведь ее можно получить,
опресняя соленую морскую.
Началось покорение приливов:теперь их сила используется для выработки электрической энергии.
Океаны оказывают решающее воздействие на климат Земли.
Как видите, наша зависимость от океанов чрезвычайно велика. Недаром известный норвежский
путешественник и ученый Тур Хейердал говорил: «Более половины биологической пирамиды,
которую венчает человек, составляют морские организмы. Если они погибнут, пирамида обрушится,
исчезнет основа всякой жизни на суше и в воздухе».
Чем больше мы будем знать об океанах и морях, тем успешнее и правильнее они будут
использованы на благо людей.
Вклад советских ученых в науку об океанах огромен. Они открыли подводные горы и хребты,
исследовали глубочайшие желоба на дне океанов, обнаружили сотни неизвестных морских
организмов.
Однако океаны все еще упорно скрывают многие свои тайны. Раскрыть их невозможно, сидя в
тиши кабинетов. За тайнами необходимо отправляться в просторы океанов. А для этого нужны
специальные научно-исследовательские корабли, оборудованные приборами, аппаратурой,
различными устройствами, всем необходимым для изучения океанских пучин.
Все крупные и развитые страны имеют такие суда. Большим научным флотом обладает наша
страна. Советские корабли науки – это прекрасно оборудованные плавучие институты. О некоторых
из них – наш рассказ.
КОРАБЛЬ ПОД ЗВЕЗДНЫМ ВЫМПЕЛОМ
Сейчас наши самые дальние северные острова неразрывно связаны со всей страной. А более
полувека назад, когда закончилась гражданская война, дело обстояло совсем по-другому.
Время тогда было трудное. Пароходное сообщение с Новой Землей прервалось. Зато на этот
русский остров зачастили норвежцы и англичане. Они скупали там пушнину, продукты промысла.
Иностранные траулеры стали ловить рыбу в наших северных водах.
Хозяйничанье иностранцев на советском севере, конечно, терпеть было нельзя. Правительство
республики весной 1921 года издало декрет, подписанный Владимиром Ильичем Лениным, об
организации Плавучего морского института, или, сокращенно, Плавморина. Его задачей было
планомерное и всестороннее изучение арктических морей и наших северных земель.
Раз институт плавучий, то само собой разумеется, ему нужен был корабль. И плавморинцы очень
мечтали о собственном специальном научно-исследовательском корабле. А больше всех мечтал об
этом профессор Иван Илларионович Месяцев – один из основоположников советского мореведения,
руководитель Плавморина.
В то время эта мечта казалась почти фантастической. В стране разруха, голод. Изношенные
пароходы скопились в Архангельске на «кладбище кораблей». Ремонтировать их не было никакой
возможности. А тут речь шла о постройке нового судна, да еще какого – научно-исследовательского.
Но известно, энтузиазм – дело великое!
Мечтатели из Плавморина узнали, что в одном из рукавов Северной Двины стоит недостроенное,
«беспризорное» судно. Называлось оно именем отважного Персея – героя древнегреческого мифа.
Строил его один богатый сибирский промышленник, но достроить не успел, началась революция.
Первое советское научно-исследовательское судно «Персей».
Это судно, вернее деревянный корпус его, и решили заполучить плавморинцы. И добились своего.
Однако одного корпуса было недостаточно. Нужны были также двигатель, механизмы, разное
оборудование. Где это взять? И снова энтузиасты нашли выход. Им разрешили снять все, что нужно, с
вышедших из строя кораблей.
Главный двигатель и паровой ко.-тел сняли с буксира, затонувшего в Северной Двине. Рулевую
машину – с миноносца. Электрооборудование – с броненосца «Чесма», участника русско-японской
войны. Медные иллюминаторы – с некогда быстроходного сторожевого судна. «Так постепенно
собирали мы все необходимое для нового корабля, – вспоминал участник многих плаваний на
«Персее», океанограф В. Л. Васнецов. – Старые отжившие корабли давали ему жизнь».
Наконец наступил день, когда на мачте «Персея» взвился вымпел: синее полотнище и на нем семь
белых звезд созвездия Персей. Первый советский научно-исследовательский корабль вступил в строй.
Произошло это 1 февраля 1923 года.
«Персей» верой и правдой служил науке без малого двадцать лет. На нем было совершено более
восьмидесяти экспедиций. Он прошел в арктических водах расстояние, равное пяти кругосветным
путешествиям. Почти шесть лет в общей сложности длились экспедиции этого корабля. Они
принесли важные научные материалы о полярных морях: Белом, Карском, Гренландском,
Норвежском.
Велики заслуги «Персея» перед наукой. Самая же главная из них состоит, пожалуй, в том, что на
«Персее» прошли хорошую школу будущие крупные ученые-мореведы, такие, как академики Л. А.
Зенкевич, В. В. Шулейкин, как профессор В. Г. Богоров и многие другие.
«Персей» погиб в Кольском заливе от фашистской бомбы в период Великой Отечественной войны.
В память о замечательном корабле одно из научно-исследовательских судов Полярного института
морского рыбного хозяйства и океанографии, преемника славного Плавморина, называется «Персей-
2». И плавает новый «Персей» под тем же самым ярко-синим звездным вымпелом.
ИДУЩИЕ ВПЕРЕДИ
Есть такой раздел в науке о море – гидрография. Подобно топографам, изучающим сушу, гидро-
графы изучают и делают описания океанов, морей, заливов и проливов. Используя свои наблюдения,
они составляют морские навигационные карты и книги-лоции, где подробно расписывают все
необходимые для мореходства сведения: какой рельеф дна в таком-то районе моря, какие опасности
поджидают корабль и какие там течения. Эта важная и очень нужная работа выполняется на
специальных гидрографических судах.
Над составлением и уточнением морских карт и лоций потрудилось не одно поколение русских
гидрографов. 170 лет назад парусники «Надежда» и «Нева» под командованием И. Ф. Крузенштерна и
Ю. Ф. Лисянского обошли вокруг земли. В этом первом кругосветном плавании русских моряков
было сделано гидрографическое описание неизвестных ранее островов Тихого океана.
На парусных шлюпах «Восток» и «Мирный» русские открыли Антарктиду и составили описание
ее берегов. Гидрографами были выдающиеся полярные мореплаватели: П. К– Пахтусов, А. К.
Циволько, Г. Я– Седов.
Гидрографический корабль «Полюс».
До революции в России было построено всего несколько гидрографических судов. Некоторые из
них еще долго служили в советском флоте. Гидрографии в нашей стране уделяется очень большое
внимание. Доставшиеся нам в наследство гидрографические суда не могли, конечно, справиться с
новыми, сложными задачами. Было принято решение о создании специального гидрографического
флота. И такой флот был создан.
Еще до войны советские гидрографические суда совершали дальние и смелые рейсы. В 1937 году,
например, корабли «Океан» и «Охотск» пробились сквозь льды северным путем из Архангельска во
Владивосток. Другие гидрографические корабли (годом позже) перешли на Дальний Восток через два
океана – Атлантический и Тихий. И это несмотря на сильный шторм.
Во время Великой Отечественной войны много гидрографических судов погибло. На смену им
пришли новые, более скорые, более надежные корабли, способные долго находиться в открытом
море. Рассказать о всех современных гидрографических судах невозможно. Об одном же расскажем.
Этот корабль называется «Полюс». Плавает он под военно-морским флагом. Поэтому все ученые
здесь – гидрографы, синоптики, акустики, гидробиологи и другие -военные моряки, офицеры.
На борту «Полюса» шестнадцать лабораторий, оборудованных новейшей научной аппаратурой.
Корабль может стать на якорь даже в океане, когда под килем глубина пять километров. Все это
позволяет ученым «Полюса» вести исследования в самых отдаленных районах Мирового океана.
«Полюс» стал первым советским судном под военно-морским флагом, совершившим кругосветное
путешествие.
На долгие месяцы уходит в море гидрографический корабль.
Днем и ночью, в любую погоду ведутся научные исследования на «Полюсе». Ведутся для того,
чтобы другие суда и корабли уверенно чувствовали себя на голубых дорогах.
НАУЧНЫЕ РЕЙСЫ „ВИТЯЗЯ"
Редко кто не слышал о советском корабле с прекрасным, былинным именем «Витязь». Он появился
на просторах Тихого океана 27 лет назад. И столько выдающихся плаваний, исследований, открытий
связано с «Витязем», что можно сказать: это целая глава в истории нашего мореведения. Биография
этого корабля не совсем обычна.
Вскоре после окончания войны при Академии наук был создан Институт океанологии. Для
плодотворной работы институту потребовалось хорошо оснащенное научно-исследовательское судно.
Постройка нового корабля заняла бы в то время шесть, а то и семь лет. Поэтому решили сделать
иначе: переоборудовать под научно-исследовательское какое-нибудь из существующих судов.
Сотрудники института отправились в морские порты искать подходящий корабль. Осмотрели
несколько десятков судов и наконец выбрали грузовой теплоход «Марс». Когда-то он возил фрукты из
Южной Америки, а теперь должен был превратиться в корабль науки.
Ленинградские инженеры сделали расчеты и чертежи, а перестраивали корабль на Висмарской
верфи в Германской Демократической Республике.
Корвет «Витязь».
Скоро «Марс» стал неузнаваемым. Изменили вид палубные надстройки. На месте просторных
трюмов появились удобные каюты, столовая, кают-компания, библиотека, комната отдыха. На
палубах установили лебедки для спуска в морские глубины научных приборов, тралов,
дночерпателей, грунтовых трубок. Короче говоря, за какие-нибудь два года фруктовоз превратился в
прекрасный научно-исследовательский корабль.
«Витязем» его назвали не случайно. Новый исследовательский корабль был назван так в честь про-
славленного корвета «Витязь», на котором русский флотоводец и ученый С. О. Макаров еще в
прошлом веке провел ценнейшие океанологические исследования в Тихом океане. Имя этого корвета
высечено на фронтоне Океанологического музея в Монако среди названий десяти других знаменитых
кораблей.
Рядом с «Витязем» наш первый научный корабль «Персей» выглядел бы всего лишь небольшим
суденышком. По водоизмещению «Витязь» в десять раз больше «Персея». Да что «Персей»! Долгие
годы «Витязь» был самым крупным научно-исследовательским судном в мире. Недаром почти
двадцать лет он назывался флагманом советского экспедиционного флота.
На борту «Витязя» размещено более десятка лабораторий, в которых ведется всестороннее
исследование морей и океанов. Некоторое оборудование было уникальным. Например, глубинная
траловая лебедка. На ее барабане намотано более пятнадцати километров стального троса. Лебедка
позволяет опустить трал для добычи морских организмов на самые большие глубины. До «Витязя»
никому не удавалось такое глубокое траление.
Знаменитый корабль науки «Витязь».
Основные районы странствий «Витязя» – это дальневосточные моря и Тихий океан. Именно
здесь были сделаны замечательные открытия. После научных рейсов «Витязя» об океане стало
известно много нового, интересного и важного. Считалось, к примеру, что на глубине семи-восьми
километров морские организмы жить не могут – слишком велико давление воды. А глубоководный
трал «Витязя» принес морских животных с глубины десяти, одиннадцати километров. В экспедициях
на «Витязе» ученые открыли несколько сотен новых видов организмов, обитающих в океанских
глубинах.
Впадины, желоба, эти глубочайшие ущелья на дне океанов, представляют для ученых огромный
интерес. Еще бы! Глубина некоторых впадин вдвое превышает глубину, на которой залегает океанское
ложе. Каково их строение, каков животный мир?
С борта «Витязя» исследованы все основные тихоокеанские впадины, в том числе самая глубокая
Марианская (глубиной более одиннадцати километров).
Совсем иначе выглядит ныне карта дна Тихого океана. Теперь там обозначены новые подводные
горы: Вавилова, Макарова, Гагарина, Титова. Появились гора и желоб «Витязя», Курило-Камчатский
желоб, возвышенность Обручева, неведомые раньше хребты и долины.
Каждая новая экспедиция в океан ставит перед собой ясную цель. Скажем, у биологического рейса
– задача изучать жизнь в определенном районе океана. У геолого-геофизического – исследовать
строение дна. И каждый рейс «Витязя», каждый его поход в океан приносит бесценные для науки
материалы.
ЕДИНСТВЕННАЯ В МИРЕ
Земной шар окружает магнитное поле, на сотни тысяч километров уходящее в космос. Оно влияет
на многие природные явления, на работу технических устройств, и это влияние нам отнюдь не
безразлично. Люди давно начали стремиться к тому, чтобы использовать земной магнетизм себе на
пользу, а вредное воздействие его предотвратить. Особенно это важно в наше время – время бурного
развития техники и науки. А для этого необходимо знать о состоянии магнитного поля планеты, его
свойства.
На всех материках, по всему миру разбросаны обсерватории, изучающие магнитное поле Земли.
Больших обсерваторий насчитывается около ста пятидесяти. Двадцать из них расположены на
территории нашей страны. Кроме того, магнитологи часто отправляются в экспедиции, чтобы
произвести магнитную съемку во льдах Арктики и Антарктики, в тайге, в пустынях.
Магнитное поле очень переменчиво. От года к году, от века к веку оно меняется. В одних районах
Земли – возрастает, в других – уменьшается. Происходит, как говорят, вековой ход магнитного поля.
Вот почему составленные учеными магнитные карты быстро стареют и каждые десять, а то и пять лет
их нужно заменять новыми.
Картина магнитного поля будет далеко не полной, если исследовать его только на суше. Она, как
известно, занимает лишь третью часть земной поверхности. Но как же изучать магнетизм в морях и
океанах?
Ответ, казалось бы, прост: с помощью кораблей. Но беда в том, что обычные суда для этого не при-
годны. Их железные корпуса, машины, механизмы сами окружены магнитным полем, которое влияет
на измерения. Результаты получаются неверными.
Предложение построить специальное немагнитное судно наши ученые высказывали давно, более
сорока лет назад. Однако выполнить этот замысел долго не удавалось. И только в 1953 году такой
необычный корабль был создан – единственная в мире немагнитная па-русно-моторная шхуна
«Заря».
Это – красивый маленький парусник с белым корпусом и высокими, стройными мачтами. Все,
что можно было сделать деревянным – детали и обшивку корпуса, палубу, мачты, – сделали
деревянным, из дуба, сосны, ели. Там же, где металла избежать было нельзя, применили латунь,
бронзу, дюралюминий. «Заря» – единственное судно, у которого латунный якорь, латунная якорная
цепь. Из немагнитных сплавов сделаны многие механизмы шхуны, гребной винт, двери кают и даже
кухонные принадлежности.
Железо, правда, на «Заре» все-таки есть (например, небольшой двигатель, электрические устрой-
ства), но его совсем немного, и расположены железные части как можно дальше от измерительных
приборов.
Шхуна снабжена отличной аппаратурой. Места на паруснике мало, каютки крохотные, но для
размещения приборов отведено самое большое помещение – салон-лаборатория. Во время
измерений «Заре» останавливаться не нужно. Приборы автоматически записывают не только
элементы магнитного поля, но также глубину океана, ведут наблюдение за ионосферой – верхними
слоями воздушной оболочки Земли, от состояния которых сильно зависит магнитное поле.
Если нанести маршруты «Зари» на карту, то они покроют ее густой сеткой. Шхуна плавала в трех
океанах и многих, многих морях. Ей довелось испытать и тропический зной, и холодные северные
ветры.
«Картина величественная и жуткая, – вспоминал о шторме в Индийском океане капитан шхуны
А. Б. Юдович. – Волны почти сплошь покрыты белой пеной. Водяная пыль не дает дышать, ветер
валит с ног, обрывает крик.
Временами высоко над головой нависает рокочущий гребень горо-подобной волны и кажется, что
в следующее мгновение все будет сметено, раздавлено, уничтожено».
Даже видавших виды «морских волков» восхищают отважные рейсы маленькой шхуны, мужество
ее экипажа. Сейчас, когда пишутся эти строки, плавучая обсерватория готовится в Ленинграде к
новому походу.
ИНСТИТУТ В ОКЕАНЕ
В конце 1966 года «Витязь» уступил пальму первенства. Появился научно-исследовательский
корабль совершеннее и крупнее «Витязя». Появление его было закономерным. Начинался новый этап
в исследовании океанов и морей. В ход пошли особо точные приборы, электроника, автоматика.
Новый корабль «Академик Курчатов» был построен по заказу Советского Союза в Германской Де-
мократической Республике. Сравнивая этот корабль науки с «Витязем», приходится то и дело произ-
носить слово «больше». Водоизмещение корабля «Академик Курчатов» больше на добрую тысячу
тонн. Скорость тоже больше. Электростанция в три раза мощнее, чем на «Витязе».
Давайте познакомимся с этим, говоря без всякого преувеличения, плавучим институтом. Конечно,
имеет смысл начать прямо с научных лабораторий. Их двадцать шесть, в два раза больше, чем на
«Витязе». Нет ни одного раздела океанологии, которым бы не занимались ученые на «Академике
Курчатове». И каждый такой раздел представлен на корабле своей лабораторией.
Назовем только некоторые. Вот гидрологическая лаборатория. Здесь изучают процессы,
происходящие в морской воде, ее движение. В гидрохимической, как понятно уже из названия,
исследуется химический состав воды. А в морской воде можно встретить абсолютно все химические
элементы, обнаруженные на Земле. Гидрооптики в своей лаборатории изучают распространение света
в водной толще, а гидроакустики – звука. Есть несколько лабораторий, где изучается всякая жив-
ность: от крупных рыб до мельчайших существ. В это же время в геологической лаборатории геологи
исследуют колонки грунта, добытые со дна океана. Метеорологи и аэрологи в своих лабораториях
анализируют сигналы, полученные с автоматических радиозондов.
Поток новых сведений, цифр – огромен. Но обработка результатов наблюдений не откладывается
до возвращения экспедиции домой. Она производится здесь же, в океане. Это стало возможным
потому, что на корабле установлена электронная вычислительная машина.
Об «Академике Курчатове» говорят, что он – корабль неограниченного района плавания. Это
означает, что он может плавать и в жарких тропиках, и в холодных северных морях. Запасов топлива,
пресной воды, продовольствия хватает, чтобы пройти тридцать тысяч километров. Немалое
расстояние, если вспомнить, что на борту корабля живут и работают почти сто семьдесят человек.
Многие океанологические исследования выполняются во время остановок корабля в
определенных местах океана. Такие остановки называют станциями. За борт опускают приборы,
драги, тралы, сети. В такой ответственный момент поворотливость, маневренность судна имеет
первостепенное значение. От неосторожного движения могут перепутаться и даже оборваться тросы с
ценными приборами. Обычный руль тут плохой помощник.
У «Академика Курчатова» руль необычный, или, как говорят, активный. Руль этот имеет
небольшой гребной винт. Он и делает судно легко управляемым на остановках. Кроме того, в носу
корабля есть поперечный канал, в котором также установлены гребные винты. Это так называемое
подруливающее устройство. Оно тоже помогает разворачивать корабль.
Научно-исследовательское судно «Профессор Визе».
Стоит рассказать еще об одном важном устройстве, об успокоителе качки. Она вообще неприятная
вещь, а для исследовательского судна в особенности. От качки не только страдают люди. Она мешает
работе некоторых приборов. Так вот, на «Академике Курчатове» установили своего рода крылья. В
спокойном море они спрятаны в корпусе, а при качке выдвигаются и тормозят раскачивание корабля.
«Академик Курчатов» – это научный городок в океане. Его жители размещены с комфортом в
одно-и двухместных каютах. Как в городе, здесь есть своя АТС – автоматическая телефонная
станция. Набрав номер телефона, можно позвонить в любое помещение корабля. В плавучем городке
есть даже свой «аэродром» – площадка для взлета и посадки вертолета. На исследовательском судне
вертолет не роскошь, а ценный помощник.
Сначала было так: «Академик Курчатов» задумывался как единичное судно. Но скоро все поняли,
что это великолепный корабль. И за два-три года было построено еще шесть подобных кораблей. Все
они названы именами выдающихся ученых. Это «Профессор Визе», «Дмитрий Менделеев»,
«Академик Вернадский» и другие.
Наш рассказ о кораблях науки подошел к концу. И если вас, дорогие читатели, заинтересовали эти
необыкновенные корабли, следопыты океанов и морей, автор будет считать, что не напрасно взялся за
перо.
Н. Черниговский
РЕЙС
НА ЗЕМЛЮ
ФРАНЦА-ИОСИФА
Это утро в Архангельске было неприветливым и холодным. Дул резкий ветер. Мрачное, серое,
совсем не летнее небо нависло над кораблями, стоящими у пристаней и на рейде. По реке двигались
буксиры с баржами, иногда медленно проходил большой грузовой пароход, приветствуя встречные
суда низкими гудками.
Портовый катер с группой моряков подходил по очереди к каждому судну, стоящему на рейде, где,
как на параде, выстроились неподвижные громады лесовозов. На просторных палубах были плотно
уложены штабеля пахнущих хвоей досок.
Рейдовый катер ненадолго задерживался у парадного трапа, пока ловкие, молодые ребята из
команды лесовоза карабкались вверх.
Дизель-электроход «Лена» недавно вернулся из плавания по Карскому морю и теперь стоял на рей-
де в ожидании разгрузки. Когда катер запрыгал на мелкой речной волне у борта, вахтенный матрос,
разглядывая незнакомых людей, неторопливо опустил ниже подвесной трап. Мы поспешно прыгнули
с мостика катера на площадку трапа «Лены» и, звонко стуча каблуками, зашагали по колеблющимся
ступенькам. У трапа нас встретил матрос.
– Ваши будущие пассажиры, – представились мы вахтенному. – Скажите, пожалуйста, капитан
на борту?
– Капитан в городе. Вам нужно поговорить со старпомом, он у себя в каюте.
Старший помощник капитана встретил нас приветливо:
– Телеграмму из института получили. Выделяем вам четырехместную каюту. О размещении при-
боров и груза договоритесь со вторым помощником и боцманом.
* * *
... Прошло немало времени, прежде чем настал день прощания с Архангельском. Это было в конце
августа. Раннее туманное утро. Вниз по течению Северной Двины медленно плывет наш дизель-
электроход, направляясь в Белое море. До свидания, Архангельск!
Группа пассажиров на палубе с какой-то неясной грустью следит за уходящими зелеными берегами. У
причалов лесных бирж грузятся советские и иностранные корабли.
Отличная теплая погода. Голубые просторы Белого моря освещены ярким солнцем. Кажется, что плы-
вем где-то в южном, теплом море. Ветер слабый, и не хочется уходить с палубы.
Но строгий судовой распорядок диктует свои законы. Спускаемся вниз, готовим приборы к предстоя-
щим измерениям. Примеряем полярную одежду: меховые полупальто и ватные костюмы, теплые унты и
кожаные сапоги.
Пройдя горло Белого моря, рано утром вышли в Баренцево. Идущая с севера волна слегка раскачивала
груженый корабль. На подходе к заливу попадалось много встречных судов. В туманной дымке синели
скалистые берега Кольского полуострова.
Приняв на борт новых пассажиров-зимовщиков и груз для полярных станций Земли Франца-Иосифа,
«Лена» покинула мурманский порт и снова вышла в Баренцево море. Погода заметно ухудшилась. Резкий
холодный ветер и штормовая волна смели с палубы и разогнали по каютам пассажиров. Только отдельные
любители, застрахованные от морской болезни, прятались за надстройками, фотографируя бурное море.
Суда ледокольного типа имеют округлые обводы подводной части, без груза их качает значительно
сильней, чем обычные пароходы. Наш ледокольный дизель-электроход загружен полностью. Кроме
разнообразных материалов в трюмах вся палуба занята всякого рода транспортом. Здесь помещались два
понтона, моторный катер и судовой вездеход. Тут же находились баки для горючего. На палубе были
построены деревянные домики для коров и свиней.
Все дальше на север шел дизель-электроход. Крепчал штормовой ветер, усиливалось волнение моря.
Пассажиры отсиживались в каютах и в столовой не появлялись. По коридору шли по ломаным линиям, от
переборки к переборке, хватаясь за леера – укрепленные вдоль стен деревянные поручни. При сильном
шторме мы не работали. В таких случаях самое лучшее – лежать на своей койке и при свете маленькой
лампочки читать интересную книгу. Тогда все исчезало: ревущий ветер и надоевшая качка. По вечерам в
кают-компании собирались любители кино и, сидя в удобных, привинченных к полу креслах, забывали о
штормовой погоде. А за толстыми стеклами иллюминаторов шумели и торопливо расходились волны.
Равномерно работали судовые двигатели. Позади корабля оставался медленно исчезающий след.
... Все сильнее ветер. Растут волны, подгоняемые норд-остом, и под их ударами тяжело падает корабль
на левый борт, снова выпрямляется и ложится на правый борт. Здорово качает. Бешеный ветер воет в
антеннах. Временами заряды снега скрывают горизонт. По палубе переливается вода. Боцман и вахтенный
матрос внимательно осматривают крепления палубного груза, который вырывается из стальных тросов.
Корпус корабля дрожит от работы дизелей.
Наконец широкая полоса мелкобитых льдов, плывущих навстречу дизель-электроходу, усмирила вол-
ны, и зимовщики-пассажиры вновь заполнили палубы, готовя фотоаппараты в ожидании особенно краси-
вых льдов. Одинокие голубые айсберги гордо проплывают мимо корабля, идущего малым ходом. Туман,
который появился со льдами, сгущается. Земля близко.
* * *
Архипелаг Земли Франца-Иосифа был открыт австро-венгерской полярной экспедицией на судне
«Тегетгоф» в 1873 году. Эта экспедиция была организована австрийцами Пайером и Вейпрехтом с целью
поиска Северо-Восточного прохода (Северного морского пути). Плавание продолжалось с 1872 по 1874
год. Судно было зажато льдами около Новой Земли и больше от них не освободилось. В конце августа
1873 года «Тегетгоф», дрейфуя со льдами на север, оказался у берегов неизвестной земли, где
