Текст книги "Глобус 1976"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

него говорили недруги.

Он не мог существовать без общения с природой, ибо любовь к ней вошла в него навечно с возду-

хом родных мест.

Поля и лес всю жизнь манили его с той силой, о которой знают лишь те, кто с детства вырос и

сроднился с ними.

Много лет провел В. В. Докучаев в экспедициях, успешно сочетая работу полевого исследователя с

педагогической деятельностью. Его экспедиции были особого рода. Он не посещал неведомых стран,

не всходил на еще непокоренные горные вершины, не был участником великих географических

открытий. Пути его исследований пролегали по проторенным и исхоженным вдоль и поперек землям

Смоленщины, Пол-тавщины, Харьковщины. Тысячи километров прошел он по этим краям, и большая

часть его пути пролегала по черноземным степям.

И этот человек сделал много открытий там, где другие проходили мимо, там, где все казалось дав-

ным-давно известным и изученным.

Потом, передавая свой опыт молодежи, он говорил: «Любой луг, небольшой участок степи,

кусочек леса, всякое озеро, ничтожное болото, могут представить вполне достаточные данные для

любого, самого выдающегося в научном отношении ботанического или зоологического труда... Чтобы

найти подходящий материал для самой интересной и ученейшей работы... совершенно достаточно

штудировать детально и умелой рукой окружающую нас природу. .»

Природа русских степей, русские черноземы, их связь с климатом, водами, атмосферой, влияние, ока-

зываемое на них человеческой деятельностью, – вот что интересовало ученого. И он подвергал

обследованию все, что попадалось на его маршрутах – реки, болота, озера, растительность. Он старался

понять, какая природная связь между ними существует, как они влияют друг на друга, что из этого полу-

чается.

Наставляя своих учеников и помощников, он говорил им: «Необходимо иметь в виду. . всю единую,

цельную и неразделенную природу, а не отрывочные ее части; необходимо одинаково чтить и штудировать

все главные элементы ее... иначе мы никогда не сумеем управлять ими...»

Собраны тысячи образцов почвы, обследованы сотни объектов. Годы потрачены на обобщения.

Проделана титаническая работа в поле, в лабораториях, дома, в университете. В итоге многолетних работ

появились фундаментальные труды ученого: «Русский чернозем», «Наши степи прежде и теперь», «Уче-

ние о зонах природы», ряд работ по почвоведению.

Изучение природы, леса, вод, почв производилось и задолго до В. В. Докучаева. Однако, например,

почву ученые рассматривали только как продукт разрушения горных пород.

Л В. В. Докучаев доказал, что почва является особым природным телом, возникшим в результате

сложных процессов, в результате целого комплекса взаимодействия природных факторов – климата,

вод, растительных и животных организмов и горных пород. Он учил, что почва имеет свою историю про-

исхождения и развития. Ее свойства не являются постоянными, а изменяются под влиянием природных

факторов и хозяйственной деятельности человека. Ученый видел в ней «зеркало, яркое и вполне правдивое

отражение... векового взаимодействия между водой, воздухом, землей... растительными и животными

организмами... этими извечными и поныне действующими почвообразователями».

Почва, учил Докучаев, это самостоятельный мир, объединивший в себе элементы живой и мертвой

природы. Он, этот мир, взаимодействует с тем, что находится выше с атмосферой, – и с тем, что лежит

ниже – с материнскими породами.

Почвы распределяются на поверхности земли не хаотически, а, как и остальные три царства природы,

образуют в -целом определенную стройную систему. Они подвержены закономерностям географической

зональности. Это означает, что при одних природных условиях могут существовать лишь им присущие

категории почв, а при других условиях развиваются иные, им соответствующие почвы. Ученый называет

эти природные зоны – тундровая, таежная, черноземная, пус-тошная, красноземная.

В. В. Докучаев создал новую науку – почвоведение, науку, как говорили современники, о «четвертом

царстве природы». Он научно обосновал все главные положения этой науки.

Это было громадным вкладом не только в русскую, но и в мировую науку.

Другая заслуга великого ученого состоит в том, что он, как, быть может, никто другой, четко и ясно ви-

дел то, что не замечали или не хотели знать другие. А видел он, как родную природу все больше и сильнее,

все злостнее губит скрытый и явный недруг и что сами люди перед ним широко распахнули двери...

По необъятным просторам нашей отчизны периодически триумфально шествовал страшный враг. Из-

брав себе на постой обширный район, он утверждался там и некоторое время полностью властвовал над

ним. Его господство приносило людям неисчислимые бедствия – пожары, неурожай, голод, гибель...

Это – ЗАСУХИ.

Они всегда подкрадывались незаметно и неожиданно. Грядущая трагедия готовилась тайно и основа-

тельно. Начиная с весны каждый день ярко светило солнце. Сначала люди говорили: «Какая хорошая

погода!» А спустя некоторое время проклинали ее, потому что нещадно палившее солнце иссушало землю,

выпивало влагу, запасенную землей еще осенью и зимой. И в результате вместо тучных нив горестным

взглядам земледельцев пред-

ставлялась голая растрескавшаяся почва.

Как и другие стихийные бедствия – наводнения, град, пожар, – засуха с давних пор была исконным

врагом человека. С тех пор, когда он впервые взял в руки мотыгу и стал обрабатывать землю, она по-

вадилась ходить к нему незваным гостем.

Сведения о засухах, случавшихся много веков назад, можно найти в древних русских летописях.

1092 год: «...Того же лета вёдро бяше, яко изъгораше земля, и мно-зи боры возгарахуся сами и бо-

лота...»

1366 год: «... бысть сухомень и зной велик и въздух куряшеся и земля горяше, и бысть хлебная до-

роговь повсюду и глад велий по всей земле, и с того люди мряху. .»

Обратимся к более позднему времени. В XVIII веке засуха отмечалась через 2 – 3 года – 34 года были

неурожайными. В XIX веке число таких лет достигло сорока.

В 1891 году небывалая засуха охватила почти всю черноземную область юга Европейской России. Она

распространилась на территории более двадцати губерний, где проживало около 35 миллионов человек. В

ряде мест собрали по 2 – 3 пуда зерна с десятины, а в других районах не набрали даже семян. Овощи не

уродились, луга высохли, сена не было.

В газетах того времени были такие сообщения:

«Голодные люди с утра до вечера бродят из дома в дом, выпрашивая милостыню, и возвращаются к

своим семействам с пустыми руками. Милостыни никто уже не подает».

«Ели сорную траву – лебеду вместо хлеба, но и лебеда уже подходит к концу, а впереди почти год. Ни

картофеля, ни капусты, ни огурцов. Скотину нечем кормить, нет ни мякины, ни соломы...»

Засуха 1891 года была, пожалуй, одним из самых страшных бедствий, когда-либо обрушивавшихся

на нашу страну. Много людей тогда погибло.

Немало ученых у нас и за рубежом пытались выяснить причины периодически повторявшихся

засух. Большинство сходилось на том, что первопричиной бедствий является солнечная деятельность.

Вычислениями и построениями графиков они доказывали совпадение неурожайных лет с теми

годами, когда на Солнце было отмечено наибольшее число пятен. Солнце было объявлено главным

виновником засух.

Если бы сторонники космических теорий происхождения засух сделали тщательное сопоставление

состояния посевов у крестьян и помещиков, их должен был бы заинтересовать вопрос – почему на

крестьянском поле рожь редкая и низкая, а на помещичьем она гуще и урожай лучше. Отгадка

простая: крестьянин пахал сохой, кое-как и на голодных клячах, а помещик возделывал землю

плугом, который тянули сытые сильные лошади. Значит, обработка земли была совсем разная. Солнце

же всем светило одинаково – и крестьянину, и помещику.

Были ученые, придерживавшиеся несколько иных взглядов -П. А. Костычев, В. В. Докучаев, В. Р.

Вильяме и другие. Отдавая должное роли Солнца в проблеме, связанной с происхождением засух, они

считали, что во многом здесь виноват и сам человек. Это он своими неразумными действиями нано-

сит ущерб природе и тем самым... и самому себе.

Среди этой плеяды русских ученых особенно выделялся В. В. Докучаев. Он говорил, что человек

– не беспомощное существо перед грозным врагом, наступавшим на поля России. Нет, учил он,

вооруженный наукой человек может успешно противоборствовать засухе и даже побеждать ее.

Его ответом на засуху 1891 года была книга «Наши степи прежде и теперь», изданная в 1928 году.

На титульном листе ее стояла надпись: «Издано в пользу пострадавших от неурожая».

В этой и других своих работах ученый утверждает, что наука может победить засуху и сделать чер-

ноземные степи по-прежнему плодородными, такими, какими они были во времена Гоголя,

воспевшего их величие и природную красоту.

Лесопосадки в степи.

Искуственный водем

В. В. Докучаев в своих трудах дает глубокий анализ всей порочной системы земледелия того вре-

мени, системы отсталой, ненаучной, приносящей лишь вред, а не пользу обществу.

Некогда леса покрывали обширные пространства нашей страны. Они сохраняли влагу, не давали

ей уйти к рекам, к океану. Вода задерживалась лесом, она не торопилась бежать от него, не рыла по

пути овраги, не размывала так сильно берег. Под пологом леса лежала толстая подстилка из отмерших

листьев и веток. Она как губка собирала воду, прятала ее, не давала ей испариться. Накопившаяся

влага шла на питание растительности. Часть запасенной влаги лес расходовал на себя, часть отдавал

смежным полям, остаток шел на питание рек и подземных вод.

Давно было известно, что лес сохраняет воду, является природным ее регулятором, что он

поддерживает равномерное питание рек, не давая им пересыхать. Такую же роль играл и

растительный покров степей. Он задерживал дождевые и талые снеговые воды, не давал им стекать и

оберегал почву от суховеев, мороза и ветра.

Всему этому природному благополучию человек нанес бездумный и роковой удар.

В течение короткого периода времени леса во многих районах были хищнически вырублены.

Рубили лес не разбирая, все подряд. Когда добрались до водоразделов и стали их тоже опустошать,

это уже было непоправимой бедой.

Раньше вода была пленницей леса. Он ею командовал. После того как лес уничтожили и

расчищенные места распахали, вода стала сама себе хозяйкой – начала проявлять свой буйный нрав.

Ничем не сдерживаемые талые снеговые и дождевые воды быстро скатывались в реки. Потоки по

пути захватывали и увлекали с собой частицы разрыхленной почвы, поверхность которой ничем не

была защищена. Вода лишь слегка смачивала верхний слой земли и уносилась прочь, совсем не

насыщая почву.

Быстро скатываясь по неровностям, по бороздам или меже, проведенной крестьянином, чтобы

отгородить свой участок от надела соседа, вода превращала их сначала в промоины, а затем в

глубокие овраги. Дело доходило до того, что земли становились непригодными для дальнейшего

использования.

Беззащитная почва, разрушенная и разрыхленная сохой и бороной, не могла сопротивляться

ветрам. Эти крылатые странники ранее были безобидны и безвредны. Наткнувшись на зеленую стену

леса и не сумев преодолеть ее с ходу, они теряла свою силу.

Посевы, защищенные лесными полосами.

Но не то стало после уничтожения леса. Ветры, как и вода, решили показать свою силушку. Урага-

ны рвали и терзали оголенную землю, вздымали в атмосферу миллиарды пудов частиц плодородной

почвы, уносили прочь это земное богатство и развеивали его где-то по другим местам и странам.

Стали более жестокими и губительными суховеи.

Бури, суховеи, овраги – все это верные помощники засухи.

Ну, а как же быть в таком случае? Не рубить леса, не распахивать степи, не развивать сельское

хозяйство и промышленность?

Все это нужно делать очень осторожно, разумно, стараясь сохранить равновесие, веками

установившееся в природе. Лес можно и нужно вырубать, но не сплошь, особенно на склонах, а

делянками, так, чтобы не нарушать общую его структуру. Расширять посевной клин тоже надо, но

делать это с минимальными потерями, сохраняя водоохранную роль леса.

С болью в сердце вступается В. В. Докучаев за родную землю: «Никакой, даже геркулесовский

организм не в состоянии часто переносить таких бедственных случайностей, какая выпала в

настоящее время на долю России. Безусловно должны быть приняты самые энергичные и

решительные меры, которые оздоровили бы наш земледельческий организм». Такую общую задачу

ставил он перед русской общественностью.

Более того, В. В. Докучаев предлагал развернуть общегосударственную кампанию по борьбе за

оздоровление земли. Его планы носили смелый и новаторский характер и были предельно ясны. Вот

главные задачи, поставленные ученым перед государством, общественностью, наукой.

1. Привести в порядок водное хозяйство страны. Регулировать сток больших и малых рек —

строить на них плотины, выправлять и чистить русла, создавать водохранилища, накапливать в них

воду, чтобы потом расходовать ее для орошения земель во время засухи.

2. Объявить беспощадную борьбу оврагам. Прекратить их развитие и тем самым процесс

разрушения почв. В первую очередь защитить оголенные склоны долин и холмов, запретить их

распахивать. Делать запруды.

3. На безлесных пространствах посадить лес. Создать защитные лесные полосы для

предохранения посевов от суховеев и для задержания влаги.

4. Правильно обрабатывать почву, укреплять, а не терять ее. Делать так, чтобы она сохраняла вла-

гу. В зависимости от местных условий правильно назначать севообороты.

Снег с полей уносится ветром в овраги.

Лесопосадки задерживают снег на полях.

Убежденность и энергия, с которыми В. В. Докучаев проводил в жизнь свои идеи, были так

велики, что даже в мрачную пору царствования Александра III (1881 – 1894 годы) ему удалось кое-

что сделать.

Он решил практически, на деле доказать, какая может быть польза от предлагаемых им

мероприятий. Для этой цели он наметил три бросовых участка. Один из них, самый плохой, он избрал

на территории

Каменной стегш в Таловском районе в междуречье Волги и Дона. Здесь на земле, изборожденной

оврагами и лишенной растительности, Докучаев организовал опытную станцию. Пересек ее

территорию лесными полосами, засадил голые склоны деревьями и кустарником, устроил пруды,

пытался организовать правильное ведение хозяйства.

Прошли десятилетия. Саженцы поднялись и превратились в тенистые леса. На бросовых

бесплодных землях расцвела жизнь. Но всего этого Докучаев уже не видел.

Многолетняя неустанная борьба за русскую землю, за русскую науку, за внедрение научных

методов, направленных на сохранение драгоценного дара Земл.и – почвы, подорвала здоровье

ученого. Человек, ломавший косность в представлениях о природе своих современников, сам

оказался сломленным физически. После длительной болезни он безвременно угас в октябре 1903

года.

Василий Васильевич Докучаев был исключительно яркой, самобытной личностью. Вот портрет,

нарисованный его учеником А. Р. Фер-хмином: «Неизгладимое впечатление производила его высокая

широкоплечая осанистая фигура с большой, рано поседевшей бородой, широко опускающейся на

грудь, с прекрасными живыми проницательными глазами... его громкий, несколько хриповатый бас,

его широкая поступь. .. Но еще сильнее действовали на окружающих его душевные качества: в

каждом слове чувствовалась огромная сила, уверенность в правоте того дела, которому он отдавал

себя... Поражала необычайная энергия, не знавшая усталости, не признававшая препятствий,

добивавшаяся намеченной цели во что бы то ни стало».

Таким он и остался в памяти современников, учеников и последователей. Таким и мы

представляем его сейчас.

Ученики и последователи В. В. Докучаева продолжили его великие начинания, развили его идеи и

многое претворили в жизнь. И в том, что их стараниями уже при Советской власти так много

достигнуто в агрономии, лесоводстве, водном хозяйстве, физической географии, почвоведении и в

других науках, есть большая творческая доля и великого русского ученого Василия Васильевича

Докучаева.

В. В. Докучаев.

Исторические заслуги В. В. Докучаева в развитии отечественной и мировой науки были отмечены

правительством нашей страны в 1946 году, когда отмечалось столетие со дня его рождения.

Учреждены Золотая медаль и премия В. В. Докучаева в качестве награды за выдающиеся труды в

области почвоведения. За прошедшие годы их получили десятки советских ученых.

Имя В. В. Докучаева носит несколько учебных заведений в нашей стране, Центральный музей и

Институт почвоведения Академии наук СССР. В Ленинграде ученому воздвигнут памятник.

Дело, которому Василий Васильевич Докучаев отдал всю свою жизнь, продолжает успешно разви-

ваться во всем мире.

И. Луканов

ДЕРЕВЯННЫЕ ПУЛИ

ТЕ РЕВИ МАНГИ

МАНИАПОТО

Триста маори, защищавших Ораукау, покрыли себя бессмертной славой.

(Из официальной Кембриджской истории Британской империи)

В юго-западной части Тихого океана лежат два больших гористых острова, разделенных коротким

проливом Кука. Это Новая Зеландия. Коренное население страны – маори. Они приплыли сюда

много веков назад на больших мореходных каноэ. До сих пор маори хранят в памяти их названия. По

преданию, первым ступил на землю Длинного Белого Облака, как назвали открытую страну маори,

смелый мореход по имени Купе. Земля Купе понравилась, но людей он там не нашел. «Я видел там

лишь порхающих голубей да слышал размеренное постукивание птицы-колокольчика, доносившееся

из чащи леса», – рассказывал он своим землякам.

Осев на новой земле, маори выстроили крепкие красивые дома, выращивали бататы и ямс [Бататы

сладкий картофель. Ямс (иньям) – растение со съедобными клубнями, богатыми крахмалом], ловили рыбу, охотились на

бесчисленных новозеландских пернатых. Разобщенные воинственные племена враждовали друг с

другом. Постоянная угроза нападения заставляла маори выбирать для своих селений трудно-

доступные вершины холмов или прибрежные утесы, обносить свои деревни земляным валом и

высоким частоколом из крепких, перевитых виноградной лозой жердей. Свои укрепленные деревни

маори называли «па». Уязвимым местом их было отсутствие необходимых запасов питьевой воды и

пищи. Но, по неписаному закону, маори никогда не устраивали долгих осад. Сражаться с голодными,

измученными жаждой людьми они считали позором для себя.

Европейцы (голландский мореплаватель Абель Тасман) открыли Новую Зеландию в 1642 году. Во

второй половине XVIII века берега обоих новозеландских островов (Северного и Южного) были

детально обследованы и нанесены на карту экспедицией капитана Джеймса Кука. В 1840 году Новая

Зеландия была захвачена Англией. Колонизаторы силой сгоняли коренных жителей страны с лучших,

плодородных земель, оттесняли их в бесплодные местности, сухие степи, где они были обречены на

вымирание. Маорий-ский народ не склонил головы перед завоевателями. В 1843 году маори подняли

восстание. Началась великая освободительная война маори против иноземных угнетателей. В этой

войне англичане, несмотря на свое превосходство в военной технике, потерпели ряд жестоких

поражений. Почти тридцать лет понадобилось вооруженным до зубов колонизаторам, чтобы сломить

мужественное сопротивление маорийского народа. Одним из самых ярких эпизодов героической

борьбы маори за свою независимость явилась легендарная оборона Ораукау в апреле 1864 года. Воз-

главил ее Те Реви Манга Маниапо-то, один из тех людей, о которых маори образно говорят, что они

«вечно плывут в волнах нашей памяти».

* * *

Те Реви Манга, знаменитый боевой вождь племени нгати-маниапото, недаром гордился своей

родословной. Он происходил по прямой линии от людей «Таи-нуи», одного из тех каноэ, с которых

некогда сошли на землю Новой Зеландии ее первооткрыватели. С юных лет Те Реви Манга отличался

отвагой в битвах и неутомимостью в походах. На счету его патупату, короткой палицы из зеленого

камня пунаму, было немало поверженных врагов. Но с тех пор как пришли пакеха, чужеземцы,

палицы все чаще оставались без дела. Плох был тот вождь, который не сумел бы обзавестись ружьем.

Гонг войны у новозеландцев.

Маленькое укрепленное селение Ораукау преградило колонизаторам путь в глубь Северного

острова, в самое сердце страны маори. Оно было наспех выстроено на гребне пологого склона

Рангатауа, где воздух напоен ароматом спелых персиков. Широкий земляной вал, ров и тройной

частокол надежно защищали осажденных. Внутри частокола все пространство было разгорожено на

небольшие изолированные друг от друга участки. Утрата одного из них не влекла за собой падения

всей крепости, так как атакующие, преодолев одну стену, натыкались на другую.

Ораукау смело можно было назвать последним словом фортификационной техники маори, но у его

защитников были крайне ограничены запасы воды. Единственный ручей протекал у подошвы холма

за пределами частокола и мог сослужить службу только осаждавшим. Да и нужно ли было маори

заботиться о воде? Ведь когда на их месте, то есть в окружении, оказывались белые пришельцы (а это

случалось не раз), маори сами приносили своим врагам воду, пищу, боеприпасы – все, в чем те

нуждались. Иначе как стали бы пакеха сражаться – голодные и без оружия? Разве не могли маори

рассчитывать на такое же великодушие со стороны противника, подступившего к стенам их крепости?

С одной стороны – 1800 британских солдат, получивших приказ во что бы то ни стало взять

Ораукау, с другой – в недостроенном укреплении около трехсот маори (среди них двадцать женщин),

решившихся сражаться до конца. С одной стороны – дальнобойные нарезные штуцеры, ручные

гранаты и две шестифунтовые пушки Армстронга, с другой – старые гладкоствольные мушкеты, да

и те не у каждого воина. С одной стороны – обилие боеприпасов и снаряжения, с другой – острый

недостаток всего: пороха и свинца, провизии и воды.

Два дня кипел ожесточенный, бесплодный для осаждавших бой. На третий день, чтобы избежать

дальнейшего кровопролития, генерал Камерон, командовавший британскими войсками, послал

парламентера с белым флагом и потребовал сдачи крепости.

Маори не пустили парламентера за частокол, но выслушать согласились. Парламентер терпеливо

ждал, оставаясь снаружи, пока вожди совещались между собой. Впрочем, ждать ему пришлось

недолго. Совет вождей был непродолжителен, а ответ краток и достоин славы Те Реви Манги

Маниапото:

Э хоа! Ка ваваи тону ахау,

акэ, акэ, акэ! (Друг! Мы будем продолжать сражаться, всегда, всегда, всегда!)

– Это делает честь вашим мужчинам! Но подумайте, что станется с женщинами! —

взволнованно вскричал переводчик капитан Мэйр.

И тогда черноглазая красавица Ахумаи, дочь вождя Те Паэраты, подскочила к частоколу и звонко,

так, что услышали все, крикнула:

– Если наши мужчины должны умереть, женщины умрут с ними!

Получив отказ на предложение сдаться, англичане с удвоенной яростью возобновили

бомбардировку Ораукау. Скоро маленькое укрепление скрылось за сплошной завесой дыма и пыли,

сквозь которую то тут, то там пробивались к небу громадные языки огня. Трескучее пламя быстро

пожирало деревянные дома селения, подожженные снарядами, жадно лизало изрешеченный пулями

частокол. Казалось, что внутри частокола не осталось ни одного живого существа. Но когда солдаты,

подгоняемые офицерами, ринулись вперед, их вновь встретил убийственный ружейный огонь. Атака

захлебнулась.

Там, где защитникам укрепления приходилось особенно туго, как из-под земли вырастал в дыму

рослый человек в накидке из собачьей шерсти, с длинным жезлом в руках, напоминавшим посох и

украшенным кисточками из собачьих хвостов. У него были седые усы и моложавое, без единой

морщинки, лицо, разрисованное затейливыми спиралями татуировки. Заглушая грохот разрывов и

трескотню ружей, как гонг, гудел его могучий бас: «Будьте храбры, храбры!» Те Реви Манга поднимал

ружье, выпавшее из рук убитого воина, и приникал к бойнице. В его крепких руках ружье разило без

промаха. «Будьте храбры, храбры!»

Еще трижды отбросили маори штурмующие колонны. Десятки тел в синих мундирах (чтобы

уберечь свои войска, англичане отказались от традиционных ярко-красных мундиров,

представлявших слишком хорошую мишень для метких и зорких маори) устилали склоны холма. Но

и сами маори несли большие потери от артиллерийского огня и ручных гранат, которыми их за-

брасывали солдаты. Выстрелы из-за частокола звучали реже и реже. А потом вместо свинца в

англичан полетели... деревянные пули.

Еще в начале боя один из британских снарядов, разорвавшись внутри укрепления, повалил дерево

пурири, древесина которого необычайно тверда и тяжела. И вот теперь, когда иссякли скудные запасы

свинца, мертвое дерево пригодилось. Его молодые побеги, нарезанные небольшими кусочками,

заменили изобретательным маори свинец. Правда, деревянные пули легко отклонялись в полете

ветром, но огонь по такой крупной цели, какой являлись сомкнутые колонны англичан, был до-

статочно эффективен.

Запасы пороха маори пополняли, подбирая и разряжая ручные гранаты, перелетавшие через

частокол. Но солдаты скоро догадались, почему перестали взрываться их гранаты, и укоротили

фитили. Теперь первая же бомбочка разорвалась в руках подхватившего ее на лету молодого воина.

Вместе с порохом кончилась вода. Мучимые жаждой маори с тоской взирали на небо. Маори

недаром называют свою страну Облаком. Чаще всего небо над Новой Зеландией покрыто тучами. Но

сейчас ни одной слезинки не пролило небо над телами павших маори. Чтобы как-то обмануть жажду,

осажденные жевали сырые бататы. Подошли к концу и запасы корней папоротника, которые заменяли

защитникам укрепления хлеб. И что-то незаметно было, чтобы пакеха собирались поделиться с маори

своими запасами.

Поздно ночью в полуразрушенном укреплении вновь состоялся военный совет. Большинство

вождей считало, что держаться больше нет никакой возможности: укрепление почти сровнено с

землей, воды и боеприпасов нет, потери велики. Некоторые совсем пали духом и склонялись к сдаче.

Последнее слово было за Те Реви Мангой Маниа-пото.

Те Реви Манга внимательно, не перебивая, слушал разноречивые мнения своих соратников. Плащ

его был изорван и в нескольких местах пробит пулями. На лице под толстым слоем сажи и пороховой

гари не были больше видны спирали татуировки. Те Реви Манга поднял руку, требуя внимания, и,

когда все замолчали, разом положил конец жаркому спору.

– Мы покидаем на Ораукау не как пленники, а как свободные люди, – твердо сказал он.

Несмотря на громадную усталость, через два часа защитники укрепления уже подготовились к

прорыву. Раненых и ухаживавших за ними женщин поместили в центре боевого порядка.

Под покровом темноты оставшиеся в живых маори с Те Реви Мангой Маниапото во главе стреми-

тельным ударом прорвали плотное кольцо британских войск. Они остались непобежденными.

М. Белов

ПО СЛЕДАМ

ПОЛЯРНЫХ

ЭКСПЕДИЦИЙ

На островах, архипелагах и побережьях Северного Ледовитого океана остались зримые следы

экспедиций, в задачи которых входило освоение и изучение полярных областей Земли. Это еще не

разгаданные знаки, нанесенные рукой человека в каменных пещерах и на выступах горных вершин —

петроглифы или писаницы; «вавилоны» – каменные сооружения с замысловатыми ходами;

каменные кладки – гурии, – под основание которых чаще всего вкладывались письма пу-

тешественников; деревянные кресты с резными, не всегда ясными надписями; могильные кресты и

другие памятные знаки. Сегодня речь пойдет о следах трех полярных экспедиций, память о которых

нам дорога.

ВЛАДИМИР РУСАНОВ ИДЕТ ПО ТАЙМЫРУ

Первый рассказ – о взволновавших весь мир событиях – об исчезновении в 1913 году

экспедиции геолога Владимира Александровича Русанова. Владимир Русанов, памятник которому

недавно сооружен в городе Печора, на берегу реки, несущей свои воды в Северный Ледовитый океан,

в начале XX столетия был сослан царским правительством, как опасный для него человек, в

Вологодскую губернию.

Деятельный человек, Русанов посвятил себя исследованию Камо-Печорского края. Он совершил

несколько поездок в глухие отдаленные уголки края, изучал быт и нравы населяющих его

народностей, экономику и географию. Его труды вскоре были напечатаны. Затем, когда окончился

срок ссылки, Русанов отправился в Париж, где получил геологическое образование.

Русанов был известен В. И. Ленину, высоко ценившему молодого ученого. В 1908 – 1911 годах

Русанов как геолог участвовал в экспедициях на Новую Землю и даже возглавлял одну из них. Он

первым на небольшом судне обошел вокруг всей Новой Земли, что принесло ему славу отважного

путешественника и глубокого исследователя. Даже царское правительство, всегда с подозрением

относившееся к его деятельности, вынуждено было считаться с его научным авторитетом.

В 1912 году Русанов возглавил правительственную экспедицию на судне «Геркулес», в основное

задание которой входила установка заявочных столбов на выявленные угольные месторождения

Шпицбергена. В экспедиции участвовало 14 человек. Судном командовал капитан-помор Александр

Кучин, работавший до этого штурманом корабля известного полярного исследователя Руала

Амундсена. В качестве врача экспедиции с Русановым поехала его невеста, студентка Сорбонны

Жюльетта Жан. Экипаж был подобран из опытных моряков.

В начале августа правительственное задание было выполнено, «Геркулесу» надлежало

возвратиться на материк. Но Русанов решил использовать его для осуществления своей давнишней

мечты о походе по морскому пути вдоль всего сибирского побережья с выходом в Тихий океан.

Отослав трех членов экспедиции с материалами в Норвегию, Русанов повел «Геркулес» к Новой

Земле, куда прибыл через несколько дней. Там, в проливе Маточкин Шар, он в последний раз

встретился со своим другом, помогавшим ему в новоземельских экспедициях, ненцем Тыко Вылкой, и

передал ему телеграмму, попросив переслать ее при случае в Петербург. Телеграмма была получена

адресатом и привела царских чиновников в большое волнение. Русанов сообщал, что он 18 августа

направится из Маточки-на Шара к самому северному мысу Новой Земли, откуда он намерен на

«Геркулесе» пройти к острову Уединения, расположенному в центральной части Карского моря, и,

если не погибнет судно, то будет продолжать путь к Новосибирским островам и острову Врангеля.

Царские чиновники всполошились не случайно. Еще в 1904 году Русанов представил морскому

министру проект плавания морским путем вдоль сибирских берегов в Тихий океан. Этот проект был

отвергнут, как и тот, который был подан позднее. Теперь было ясно, что Русанов намерен был

осуществить свой проект, причем на крохотном судне.