Текст книги "Глобус 1976"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

многие из них, протекающие на юге, пересыхают во время летнего зноя, тогда как горные северные

потоки отличаются бурным течением.

На севере Португалии преобладают подзолистые, в центральной и южной ее части – горно-

лесные бурые почвы, а в самых южных районах – красноземы. Плодородные почвы характерны

почти для всех речных долин, они позволяют снимать по два урожая в год.

Климат Португалии мягкий. Зимой часто идут дожди, горы покрываются плотной пеленой

туманов, но лето менее засушливое, чем в других средиземноморских странах. Португалию

продувают свежие океанские ветры. Они рождаются над Атлантикой и налетают на сушу, выбрасывая

на берег бурлящие, пенистые волны. Но несмотря на это в провинции Алгарви климат сходен с

североафриканским: летом здесь стоит нестерпимая жара.

Растительность Португалии богата. Почти повсеместно растут вечнозеленые леса. В холмистой

местности, примыкающей к Атлантике, часто встречается приморская сосна, которая всегда окружена

пышным кустарниковым подлеском. По мере удаления от берега раскинулись массивы каменного

дуба и пробкового дерева, нередко достигающего двадцати метров в высоту и шести метров в

обхвате. Во многих районах страны попадаются каштаны, клен, орешник, ильм и разнообразные

кустарники. Берега рек часто покрыты зарослями ивы, тополя и самшита. В провинции Алгарви

хорошо растут пальмы и рожковые деревья в соседстве с эвкалиптами и приморской сосной.

Животный мир Португалии похож на фауну соседней Испании, своеобразие которой состоит в

том, что именно здесь обитают некоторые виды североафриканских животных, встречающихся в

Европе только на Пиренейском полуострове. Особенно богато представлены многочисленные

грызуны, птицы, рептилии.

ВОСЕМЬ СТОЛЕТИЙ НАРОДНЫХ СТРАДАНИЙ

С древнейших времен территорию Португалии населяли племена лузитан предков современных

португальцев. В начале нашей эры они вели упорную борьбу с Римской империей, которой в конце

концов удалось покорить Лузитанию и включить ее в состав своих владений.

После распада Римской империи Лузитания сначала попала под власть германского Вестготтского

королевства, а в VIII веке, как и соседние испанские земли, была завоевана арабами. В 1094 году одно

из ее графств стало фактически самостоятельным государством, которое позднее назвали

Португалией. Это название было получено от города Порту – первой столицы возрождавшегося

государства. С 1139 года, когда Альфонс-Энрикиш принял титул короля, началась история нынешней

Португалии. Исторический путь, пройденный этой страной за восемь веков, был периодом

неимоверных народных страданий.

Португалия первой в истории превратилась в колониальную империю. Ей удалось укрепиться в

Африке и Южной Америке, Среднем Востоке и Индии, Китае, Японии и Океании. Огнем и мечом

португальские завоеватели (конквистадоры) подчиняли себе разрозненные и часто воевавшие друг с

другом племена, не имевшие огнестрельного оружия. Местных жителей они превращали в рабов и

подневольных слуг. Однако полученное от жестокой эксплуатации порабощенных народов золото и

награбленные ценности не привели к развитию в метрополии промышленности и ремесел.

Захваченные богатства шли на содержание королевского двора, знати и феодалов, а положение на-

рода, на плечи которого ложились тяжелые налоги и подати, катастрофически ухудшалось.

Новым тяжелым испытанием для трудящихся масс явилась оккупация страны Испанией,

продолжавшаяся 60 лет начиная с 1581 года. В последующие годы на португальской земле начались

длительные войны; ее разоряли то французские, то английские войска.

В 1910 году в Португалии произошла буржуазная революция, положившая конец прогнившему

королевскому режиму. Страна была провозглашена республикой. Однако положение народных масс

нисколько не улучшилось. Трудящиеся часто выступали в защиту своих прав и выдвигали

революционные лозунги. Опасаясь народных выступлений, крупные капиталисты и помещики в 20-е

годы установили в стране фашистскую диктатуру.

Мрачные годы фашистской тирании связаны с именем иезуита-диктатора Салазара, который за

время своего правления – с 1932 по 1970 год – превратил Португалию в «страну за решеткой». Его

последователь Каэтану, управлявший страной до 1974 года, также обрекал народ на голод, нищету и

невежество. Генеральный секретарь Португальской коммунистической партии товарищ Алваро

Куньял писал: «Урвать все, что можно, от рабочих, поставить все на службу крупному капиталу —

такова политика фашистского правительства! Тяжелым материальным условиям жизни португальцев

соответствует низкий уровень культуры в стране».

Иногда рыбачьи суда вытаскивают на берег с помощью волов.

ЛИССАБОН-ГОРОД СОЦИАЛЬНЫХ КОНТРАСТОВ

Португальская столица – Лиссабон – расположена на северном берегу эстуария реки Тежу, где

образовалась одна из лучших естественных гаваней не только на побережье Атлантического океана,

но и во всем мире. Город построен на крутых холмах в пятнадцати километрах от Атлантического

океана. Живописный амфитеатр террас и вид на широкий лиман сделали Лиссабон одним из

красивейших городов Европы. Знаменитый английский поэт Байрон посвятил ему следующие строки:

O! Как хорош, при первом взгляде,

Необозримый Лиссабон,

Когда во всей своей громаде

В реке бывает отражен.

Лиссабон – главный хозяйственный и культурный центр Португалии.

Сейчас его население вместе с пригородами приближается к двум миллионам человек. Но, как и

любой другой капиталистический город, он полон контрастов. Лиссабон делится на три

обособленных района: нижний город, представляющий собой центр Лиссабона, западная (новая) и

восточная (старая) части города.

В нижнем городе сосредоточены правительственные учреждения и деловые кварталы,

построенные вокруг площади Росиу. Всегда многолюдно на торговой площади Тер-рейро до Пассо,

где можно часами любоваться старинными творениями талантливых зодчих и строителей, создавших

неповторимый архитектурный ансамбль.

Западная часть застроена великолепными дворцами и особняками богачей. Здесь проложены

широкие, красивые улицы, много памятников, повсюду яркие цветы и пышные субтропические

деревья. В солнечный день западный Лиссабон как бы купается в мягком золотом свете.

На уборке урожая.

Но рядом восточная часть Лиссабона, где на

маны».

каждом шагу обнажаются социальные

контрасты. Вот как описывал советский

журналист один из типичных кварталов старо-

го Лиссабона – Алфаму, основанную девять

столетий тому назад еще маврами: «Здесь

множество маленьких, ветхих лачуг с плоски-

ми крышами, с крохотными оконцами,

выходящими во внутренние дворики. .. узкие,

грязные, полутемные улочки перепутались в

замысловатом лабиринте. Расставив руки,

можно коснуться стен домов, стоящих друг

против друга. Они словно отталкиваются один

от другого, стремясь поймать хотя бы неболь-

шой луч солнца. Это – район нищеты и

горького человеческого несчастья, так

называемый район из ящиков и консервных

банок. Невдалеке от этих лачуг на пригорке по-

стоянно бродят мальчуганы в лохмотьях.

Худые восковые ручонки, запавшие горящие

угли-глаза. Увидев туриста, десяток голодных

ребятишек набрасываются на него с криком:

«Сеньор, одно эскудо, дайте эскудо!» Грязные

ручонки ощупывают его одежду, лезут в кар-

Это каменное кружево создано руками

талантливых зодчих.

Но вот эту сцену замечает стоящий вблизи полицейский с дубинкой в руке. Он быстро подбегает к

детям и поспешно их разгоняет. Его ведь специально поставили на такой пост, чтобы охранять

спокойствие иностранцев и не допускать появления голодных детей, которые могут испортить

впечатление о португальской столице. Однако это не единственная обязанность полицейского. Ему

нужно было еще следить и за тем, чтобы сельские жители, согласно принятому фашистским

правительством декрету, не заходили босиком в «туристические зоны». Нарушителя ожидало тю-

ремное заключение сроком на три года.

В рабочих районах и предместьях столицы, часто затянутых дымом фабрик и заводов, царили

туберкулез и рахит; лица еще молодых людей покрывались ранними морщинами, а головы —

преждевременной сединой.

И так было не только в Лиссабоне, но и во всей старой Португалии.

В стране слабо развита промышленность, а в сельском хозяйстве стойко удерживаются пережитки

и докапиталистические формы эксплуатации крестьянства. Во многих деревнях, как и сотни лет тому

назад, нет электричества, люди живут там с керосиновой лампой.

Бедствие, нужду и безысходность трудящихся образно показал поэт Антонио Жедана, который

писал:

Когда я плачу,

плачу не я.

Плачет людская беда,

а людская беда была всегда.

Слезы мои,

боль не моя.

И над древней землей все громче и громче звучал голос протеста народных масс.

ТРУДНЫЙ ПУТЬ К СВОБОДЕ

25 апреля 1974 года в ночном эфире прозвучала популярная, а теперь легендарная в Португалии

песня: «Грандула – смуглый городок». Это был условный сигнал. Услышав его, из казарм вышли

солдаты и офицеры, которые восстали против ненавистных фашистских порядков. Армия,

поддержанная народом, повернула штыки против кровавого режима и свергла его. Народ ликовал. Он

восторженно встречал воинские подразделения на главной магистрали Лиссабона – авениде да

Либердади – проспекте Свободы.

Путь к свободе был долгим и тернистым. В первых рядах шла «партия седоголовых» – так рабо-

чие Португалии любовно называли коммунистов – неутомимых бойцов, посвятивших свою жизнь

борьбе против фашистов. Даже в застенках они продолжали бороться с фашизмом и своей отвагой,

непоколебимым упорством заслужили признание всего народа.

Коммунистическая партия была создана в Португалии в 1921 году. Сразу же на нее обрушился град

репрессий, ее представителей бросали в мрачные застенки тюрем и крепостей, где подвергали

бесчеловечным пыткам.

Главный редактор легендарной газеты коммунистов «Аванте», просидевший за решеткой

двенадцать лет, рассказывает: «Меня поместили в специально оборудованную комнату ужасов, стены

которой представляли калейдоскоп. Я видел изображение моей жены, коммунистических брошюр, в

распространении которых меня обвинили, собственное изображение после того, как меня избили

полицейские, и изображение моих товарищей по партии, которых тоже избили. Я слышал свой

собственный голос, записанный на пленку в то время, когда полицейские меня допрашивали, и плач

жены. Температура в комнате менялась. В ней было то страшно жарко, то холодно, до нуля градусов».

Двенадцать лет провел в тюремных застенках Алваро Куньял. Его заключили в зловещую крепость

Пенише, где восемь лет держали в одиночном заключении. Фашистские палачи вообще не собирались

когда-либо открыть перед ним двери темницы. Однако в 1961 году с помощью партии ему вместе с

девятью другими коммунистами-заключенными удалось совершить побег. Газеты всего мира вышли

тогда под крупными заголовками: «Десять португальских коммунистов, сокрушив сталь и бетон, вы-

рвались на свободу»; «Океан скрыл тайну дерзкого побега», – рассказав миру о новом героизме

португальских коммунистов. Затем последовали четырнадцать лет эмиграции. Этот человек, как и

многие его единомышленники, посвятил всю свою жизнь освобождению родины.

Дети везде смеются.

После падения фашизма перед коммунистами встали новые задачи. Они стремятся укрепить союз

народа и вооруженных сил, усилить солидарность, обеспечить единство всех патриотических слоев

населения, чтобы закрепить и развить дальше революционные завоевания.

И уже налицо первые успехи. В стране восстановлены основные свободы, признано право на неза -

висимость Гвинеи-Биссау, Мозамбика и Анголы, вплоть до недавнего времени находившихся в

колониальной зависимости от Португалии. Повсеместно осуществляется аграрная реформа. Земля

передается в руки тех, кто ее обрабатывает. Происходят и другие прогрессивные преобразования.

Конечно, в самой Португалии и за ее пределами существуют реакционные силы, стремящиеся

предотвратить или хотя бы затормозить революционные завоевания. Они препятствуют

строительству новой, демократической Португалии. Но рабочие, инженеры, батраки, военные

говорят: «Назад пути нет. За свободу мы будем бороться всеми силами».

ПО ВСЕМУ СВЕТУ

А. Новиков

под

НЕБОМ КАЛИФОРНИИ

Когда-то до Калифорнии добирались месяцами через горы, пустыни, леса. Сейчас самолет

переносит пассажиров за несколько часов от берегов Атлантики к берегам Тихого океана.

Калифорния издавна воспринималась американцами как самый край их земли. Действительно,

дальше уже начинался бескрайний Великий, или Тихий, океан. Это ощущение немыслимой

отдаленности Калифорнии родилось в прошлом столетии, когда еще не протянулись

железнодорожные пути к западному побережью. Путь к океану был невероятно долгим и трудным.

Поэтому название «Калифорния» часто отождествлялось с понятием «граница», край страны. Такое

восприятие Калифорнии отразила американская литература. Что же говорить о восприятии этого края

европейцами прошлого века!

У Чехова есть прекрасный рассказ «Мальчики». Герои этого рассказа – гимназисты младших

классов Володя и его серьезный друг Чечевицын мечтают бежать из дома на край света – -в

Калифорнию. По вечерам они разрабатывают маршрут: «сначала в Пермь, оттуда в Тюмень... потом

Томск... потом. .. потом.. . в Камчатку. . Отсюда самоеды перевезут на лодках через Берингов пролив...

Вот тебе и Америка... Тут много пушных зверей... Лишь бы в Америку попасть, а Калифорния не за

горами. Добывать же себе пропитание можно охотой и грабежом».

Незадачливые путешественники знали о Калифорнии лишь, что там «вместо чая пьют джин»,

однако само это имя манило их как символ далекой сказочной земли, столь непохожей на привычный

провинциальный городок.

Мост через залив в Сан-Франциско.

Миф о сказочной богатой Калифорнии волновал не только мечтательных гимназистов, но и вполне

взрослых и практичных людей. Ведь в середине сороковых годов прошлого века Калифорния,

принадлежавшая тогда Мексике, насчитывала всего десять тысяч поселенцев. Через девять дней

после того, как 24 января 1848 года эта территория стала частью США, там было найдено золото.

Началась эра «золотой лихорадки». Сотни тысяч людей, побросав свои дома, семьи, лавки, поля, со

всех концов страны и даже с других континентов ринулись в Калифорнию. Немногие счастливчики

нашли золотой песок; тысячи других болели, голодали, бросали фургоны, погибали от болезней.

История освоения Калифорнии – это история предприимчивости и жестокости, звериных нравов Ди-

кого Запада, наивной веры во внезапное обогащение и трагедий тысяч обманутых и разоренных

людей. Имя Калифорнии манило к себе, миф о неограниченных возможностях усиленно

поддерживался газетами, журналами, театрами, а потом уже, в двадцатом веке, кино и телевидением.

Мы летали над этим штатом, колесили на автобусе по дорогам среди пальмовых рощ и по

автострадам – фривеям, – поднятым на опорах над землей. Впечатление размаха и свободного

пространства не оставляло нас.

А когда повторили поездку уже по карте и заглянули в справочники, оказалось, что непосредствен-

ные впечатления не обманули. Калифорния – самый населенный штат страны, там живет.более

двадцати миллионов человек – без малого десятая часть всего населения страны. Да и территория

штата велика – от севера до юга, до мексиканской границы, 1320 километров, а по ширине – 320

километров.

С некоторым удивлением узнаешь, что столица этого крупнейшего в стране штата не знаменитый

многомиллионный город, а маленький Сакраменто. Однако Калифорния -это и небольшие города с

белыми домами среди пальм, апельсиновых рощ и виноградников, и скалистые горы, и бесконечные

пляжи. Но все же это прежде всего два своеобразнейших, всемирно известных города – Сан-

Франциско и Лос-Анджелес. Во многом они различны, даже противоположны.

Сан-Франциско расположен на холмах по обе стороны залива. Его продувают тихоокеанские

бризы, и воздух здесь свежий и чистый. В гору ползет старинный трамвай с открытыми площадками,

ступенями и поручнями. Чтобы не перегружать город автомашинами, здесь соорудили линии метро. В

городе полно живописных улиц и улочек, зеленых холмов и скверов. Не небоскребы определяют

облик города, а старинные дома с замысловатыми балконами, лестницами, окнами. Здесь смешение

архитектурных стилей – испанского, французского, китайского, итальянского, японского. Город

компактен, хотя отдельные его районы непохожи один на другой. Вот деловой Сан-Франциско, район

современных небоскребов – в них банки и конторы; вот колоссальный порт; а вот и путаные улочки

старого города. Как-то не верится даже, что в таком большом и разнообразном городе живет меньше

миллиона человек.

Совсем иной Лос-Анджелес. Когда-то здесь – у самой мексиканской границы – была индейская

деревушка, затем – сонный и пыльный городок. Но кто бы мог подумать еще несколько десятков лет

тому назад, что именно здесь раскинется многомиллионный Лос-Анджелес, сейчас третий город стра-

ны. Не только Голливудом известен он. Производство электронно-вычислительных машин, ракет,

вообще новейшей техники выдвинуло этот город как центр технического прогресса. Но этот прогресс

оборачивается своими уродливыми сторонами.

Ловец крабов.

Калифорнийские сосны.

Город рос беспорядочно, он просто вытягивался вдоль океана, и сейчас это цепочка районов,

растянувшихся на десятки километров. Здесь нет ни центра, ни окраин, ни связи между районами.

Только автомобильные дороги, поднятые на эстакады, свободные пути. Но чтобы ездить свободно,

надо подняться над землей. Потому что по земле не проехать. Тесно, улицы забиты машинами. 30

процентов площади в городе занимают стоянки автомашин. Общественный же транспорт здесь

неразвит. И машина – не только помощник человека, она загромождает пути, отравляет воздух. Здесь

скапливается и оседает в низине едкий воздух, наполненный выхлопными газами. Когда ходишь по

пустынным улицам этого странного города, трудно представить, что за его пределами, всего в

нескольких десятках километров – зеленая Калифорния.

... Мы прилетели в Лос-Анджелес во второй половине декабря. Магазины призывали покупать

рождественские подарки и новогодние поздравительные открытки. Но одетый по всем правилам дед-

мороз – Сан-та-Клаус – изнывал от жары. И неудивительно. Декабрьское солнце палило

нестерпимо, температура была 25°. На пальмы, заменявшие елки, вешали венки и другие украшения.

Калифорния практически не знает четырех времен года, здесь два главных сезона – дождливый и

сухой. Но солнце, почти постоянно освещающее территорию этого штата, необычайно

разнообразного по своим природным условиям, освещает и буйную тропическую зелень, и жесткие,

сухие колючки. За Лос-Анджелесом– – выжженные солнцем, желтые, потрескавшиеся от жары

пустыри. Вблизи же Сан-Франциско мы бродили по лесу, превращенному в заповедник, националь-

ный парк. Здесь растут деревья-гиганты – секвойи, калифорнийские сосны. И не подумаешь в

первый момент, что это – деревья, родные сестры обычных сосен, елей или лип, настолько они

грандиозны. Они скорее напоминают какие-то циклопические колонны, глубоко укрепленные в земле

и идущие высоко в небо. Нужен большой хоровод, чтобы охватить их стволы, и нужно далеко

запрокинуть голову, чтобы увидеть их кроны, неподвижно укрепленные на прямых мощных столбах

стволов. По сравнению с этими гигантами все на земле кажется маленьким, суетливым.

В лесу сумрачно, торжественно. Но вот срез этого дерева, его как-то не хотелось называть пнем,

хотя это действительно пень, похожий на крышку большого круглого стола. Плоскость его как бы

расчерчена – окружности разного диаметра образуют особый рисунок. Около годичных колец —

даты и надписи. Работники заповедника остроумно и наглядно показали возраст дерева: вот таким

оно было во время крестовых походов в средневековой Европе; таким, когда Колумб открыл Америку;

а эти кольца напоминают о временах американской и французской революций XVIII века,

наполеоновских войнах и гражданской войне шестидесятых годов прошлого столетия. Только

сравнительно недавно вековое дерево пришлось спилить.

Одна из самых высоких точек Америки – гора Уитни (4418 метров) в Калифорнии. Но в Калифор-

нии же и самая низкая точка Северной Америки – в Долине смерти, 96 метров ниже уровня моря.

Калифорния неотделима от океана, это по-настоящему морской штат. В порту Сан-Франциско есть

место, навсегда вошедшее в историю не только Соединенных Штатов, но и России. Мы стояли на бе-

регу залива и смотрели, как переливаются под высоким в этих широтах декабрьским солнцем серо-

синие волны. Нет памятных досок на берегу, тем более никаких знаков на поверхности океана.

Однако исторические события запечатлеваются в памяти поколений; они сохраняются в официальных

документах, газетах, дневниках, письмах.

...1 октября 1863 года в порту Сан-Франциско можно было видеть стоящие на якорях русские

корабли – корветы «Богатырь», «Калевала», «Рында», «Новик» и клиперы «Абрек» и «Гайдамак». На

кораблях находилось более тысячи матросов и офицеров. Во главе этой эскадры стоял адмирал

Попов. Это был замечательный моряк, один из создателей русского парового броненосного флота.

Это о нем написал рассказ «Беспокойный адмирал» один из офицеров эскадры, впоследствии

знаменитый писатель Константин Станюкович, посвятивший жизни российского флота тысячи

страниц.

В Соединенных Штатах в те годы шла гражданская война между южными штатами, которые

стояли за сохранение рабовладения, и Севером, который во главе с президентом Авраамом

Линкольном отстаивал освобождение черных рабов и более прогрессивное развитие страны. Конечно,

правители царской России поддерживали северные Штаты ради своих интересов, чтобы не допустить

интервенции Англии и Франции, стоявших за южан. Но поход двух русских эскадр в

Нью-Йорк и в Сан-Франциско был значительным событием, его приветствовали демократические

круги России. Да и в Сан-Франциско восторженно встречали русских моряков. Ведь пока они стояли

в порту, корабли южан не посмели приблизиться к городу. Почти сразу после приезда в Калифорнию

русские матросы вместе с американцами потушили грандиозный пожар в Сан-Франциско. Моряков

приглашали в дома, в семьи. Об этом гостеприимстве рассказал один из участников похода в Сан-

Франциско – совсем еще юный курсант – штурманский кадет Макаров, впоследствии знаменитый

флотоводец и ученый адмирал Макаров. Эскадра Попова, базируясь в Сан-Фран-цисском порту, все

время была наготове, совершая походы и к экватору и на север, в порты Русской Америки.

Нет, не увидишь сейчас ни на берегу, ни в волнах залива памяти об этой странице истории. Но она

была, волны времени не поглотили ее, и об этом думалось в порту Сан-Франциско.

Среди многих судов, яхт, лодок, которые теснятся у причальных стенок Лос-Анджелесского порта,

есть одно совершенно необычное судно. Внешне оно ничем не отличается от крупных пассажирских

теплоходов и дизель-электроходов – свежая краска гигантских бортов и широких палуб,

спасательные средства, якорные цепи, трап. Так и кажется, что раздастся команда и судно сразу уйдет

в бескрайнюю синь океана. Но этого не произойдет. Пароход «Куин Мэри» прикован к вечной

стоянке.

Это пароход-памятник, пароход-музей. Я вспомнил другие суда, стоящие на вечных стоянках. Бес-

смертную «Аврору» в родном Ленинграде, столь далеком отсюда.

Немало судов-музеев довелось видеть в Скандинавии. Пролежавшую триста лет в песке «Вазу» —

многовесельную галеру – в Стокгольме. Там же – ладьи викингов, совершавшие дальние походы.

Знаменитый «Фрам» – участник арктических походов Амундсена, «Кон-Тики» – романтический

плот Хейер-дала, наследник древних тихоокеанских плотов; ныне он стоит под крышей, как бы в

футляре, высоко поднятый, так что можно разглядывать темно-коричневые бревна его днища.

«Куин Мэри» – «Королева Мария» – не напоминает ни о великих событиях, ни о давних време-

нах, ни о знаменитых географических открытиях. Но это тоже памятник. Памятник мастерству и

труду кораблестроителей и моряков. Когда-то, до войны, это был самый крупный и быстроходный

английский пароход трансатлантической линии, гордость шотландских корабелов, вложивших в от-

делку этого гиганта много труда и выдумки. В войну «Куин Мэри» перевозила американских солдат в

Европу. Прошли годы, появились новые быстроходные суда, да и самолеты за 6 – 8 часов перебрасы-

вают тысячи людей через Атлантику. И старый пароход был обречен на слом. Предприимчивые

американцы купили его и отбуксировали в Калифорнию. Сейчас здесь расположен большой отель,

несколько ресторанов, магазины и, самое главное, музей. Экспонатами служат и машины в глубине

судна они действуют, и приборы, и королевская каюта, и матросские кубрики, и залы для концертов,

танцев, кино. Воспроизведены одежда, все предметы быта, компасы, флаги, газеты. И хотя владельцы

и создатели этого музея руководствовались прежде всего стремлением к прибыли, «Куин Мэри» стала

настоящим памятником человеческому труду, реальной страницей истории.

«Куин Мэри».

В одном из отсеков корабля расположен научный музей, пользующийся в Калифорнии большой из-

вестностью и привлекающий непрерывный поток посетителей. Это музей моря – морских глубин и

морского дна. Здесь в светящихся аквариумах плавают диковинные рыбы совершенно

фантастических очертаний и странной окраски – зеленые, красные, синие. Это «идолы», «имперские

ангелы». И здесь же выставка, раскрывающая, как человек осваивал морские глубины. Вот

водолазный костюм, спроектированный еще Леонардо да Винчи, -солдаты должны были пройти под

водой к турецким судам, вот они с мечами и секирами, в колпаках, и лишь тонкие трубочки связывают

их с поверхностью моря. Водолазные костюмы XVI, XVII, XVIII, XIX веков, дома, предназначенные

для жизни под водой. Вся выставка – реализация идей Жака Кусто – одного из подлинных героев

современности, ученого, убежденного, что человечество должно сохранить и освоить великую океан-

скую стихию, жить в ней. Можно спорить о том, появятся ли люди-амфибии, люди без волос и без

легких, приспособленные к жизни под водой. Но бесспорно, что процесс освоения моря, так же как и

космоса. – это необратимый процесс, он идет, преодолевая все трудности.

Вообще можно заметить: в Калифорнии чувствуется живой интерес к океану и его жизни. Это не

только «Куин Мэри», не только интереснейший музей Кусто – освоения океана, но и океанариум —

самый большой в мире бассейн, где играют дельфины, плавают пингвины, живут другие обитатели

моря. Этот уголок тихоокеанского побережья так и называют – «маринен-ленд» – страна моря.

Неотъемлемой частью не только Лос-Анджелеса, но и всей Калифорнии, да, пожалуй, и всех

Соединенных Штатов, является Голливуд. Это не просто киностудия или несколько киностудий с

павильонами, декорациями, съемочными площадками. Голливуд – это большой, широко и свободно

раскинувшийся район города. Основу его действительно составляют киностудии. Но Голливуд – это

и расположенный на холмах под открытым небом театр, наподобие античного, вмещающий 30 тысяч

зрителей. Мы убедились, какая в нем удивительная акустика – из последних рядов был слышен

разговор рабочих, монтировавших декорации на сцене. Голливуд – это и бесчисленные магазины,

клубы, рестораны, кинотеатры. Это, наконец, «звездная деревня», где среди пальм и магнолий распо-

ложены виллы знаменитых киноактеров. Посетителям Голливуда обязательно показывают все эти до-

стопримечательности. Так же, как и запечатленные в асфальте и бетоне тротуара отпечатки ног, рук

кинозвезд, их подписи. Все это должно демонстрировать блеск, благополучие и неограниченные

возможности для всех талантливых людей. Но действительность опровергает «золотые легенды»

Голливуда. Его история далека от идиллии. Здесь выпускали не только превосходные картины

Гриффитса, Чаплина, Крамера, но и зловещие фильмы, восхваляющие преступления, несправедливые

войны. И сейчас эти фильмы, как с конвейера, выходят из Голливуда и распространяются но миру.

Судьба режиссеров и актеров Голливуда тоже далека от благополучия. Оклеветанный, покинул

Голливуд великий Чарли Чаплин. Затравленная, погибла знаменитая кинозвезда Мэрилин Монро.

Мы встретили на тротуарах Голливуда высокого седого старика -он пел, свистел, собирал монетки

на блюдечке. Всем прохожим показывал газеты 30-х годов. Когда-то он играл ковбоев и шерифов, его

звали «Дикий Билл». Но старый и больной он никому не нужен, и вот ходит бывший киногерой,

жалкий, неприкаянный человек. На одном из тротуаров Голливуда в каждом квадрате нарисована

звезда. Причем в одной написано чье-нибудь знаменитое имя, в другой – чистое пространство, есть

еще место для имени. И так через квадрат, почти целая улица. Голливуд как бы говорит: есть еще

место для новых звезд. Сколько их, легковерных, слетается сюда; сколько разочарований, слез,

впустую истраченных лет и жизней видели эти плиты!

Не только в Голливуде, но и в других районах Лос-Анджелеса, да и во всей Калифорнии, немало

неприкаянных, неустроенных людей.

Автографы кинозвезд.

Синева океана и неба, зелень пальм, белизна домов не принесли этим людям счастья,

наоборот, лишь подчеркнули контрасты, которыми полна Калифорния. Вокруг больших городов,

по обочинам автострад, видны неказистые домики, сложенные из фанерных и картонных листов,

кусков жести, обмазанные глиной. Это жилища «чиканос» – так называют

сельскохозяйственных рабочих мексиканского, вообще латиноамериканского происхождения.

Часть их приезжает из соседней Мексики во время уборки фруктов, часть живет здесь. Это явные

парии общества, они не организованы, бесправны, не имеют образования и часто лишены

элементарных прав, которых добились объединенные в профсоюзы американские докеры или

машиностроители. К париям общества, к отверженным относятся здесь, в Калифорнии, как,

впрочем, и в других штатах, индейцы, когда-то коренные жители этой благодатной земли. Хотя

есть выставки индейского искусства и статуи и портреты мужественных индейских вождей

украшают музеи и парки, однако реальные, живые индейцы вытеснены в безводные и безлюдные

районы. Иногда они заявляют о своих правах, и тогда малоизвестный городок или островок, где

выступают индейцы, попадает на страницы газет и на экраны телевидения. Так произошло с

островом Алькатрас близ Сан-Франциско.

Вот он перед нами. Небольшой островок в заливе. Его поверхность подобна коричневой

шляпке гриба без ножки и чуть возвышается над поверхностью воды. Когда-то он принадлежал

индейцам. Затем его как бы арендовали пришедшие сюда белые переселенцы. Многие годы на