Текст книги "Зеленая Роза или Двенадцать вечеров"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Народные сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Мне – два, тебе – одно
Рассказывают, будто жили на свете старик со старухой, а детей у них не было. Жили они вместе не год, не два, а много-много лет. Раз под вечер сели они ужинать. Как обычно, сварила старуха три яйца: одно – себе и два – мужу.
Кто знает, какая муха ее укусила, только она вдруг возьми да и скажи старику:
– Надоело мне это: ты каждый вечер ешь два яйца, а я одно. Нынче будет наоборот: мне – два, тебе – одно.
– Вот еще! – говорит муж. – И не надейся! Мне – два, тебе – одно. Как заведено.
– Это почему же?
– Потому что я так хочу – муж в доме всему голова.
– А вот и нет! Сегодня мне – два, тебе – одно.
– Нет!
– Да!
Спорили они, спорили, и никто не хотел уступить другому.
Устал муж настаивать и говорит:
– Лучше умереть, чем жить с такой упрямицей!
– Ну и умирай! – говорит жена.
Тогда он лег и притворился мертвым. Увидала это жена и выбежала на улицу с криком:
– Ой, беда, умер мой муж! Ой, беда!
Пришел священник, приготовил все к погребению. Несут старика хоронить на кладбище, а старуха подошла к гробу, и говорит:
– Дайте-ка мне поцеловать его напоследок!
Наклонилась она к мужу и шепчет ему на ухо:
– Тебе – одно, мне – два.
А он беззвучно в ответ:
– Мне – два, тебе – одно.
Идет процессия дальше. Вот подходят они к кладбищенским воротам. Жена шепчет:
– Смотри, сейчас тебя похоронят.
А он свое:
– Глава семьи есть глава семьи: мне – два, тебе – одно.
Прибыли на кладбище. Опустили гроб наземь возле самой могилы. Жена упала на него, заголосила, а сама незаметно шепчет мужу на ухо:
– Последний раз говорю. Тебе – одно, мне – два.
– Ни за что! Пусть меня лучше в землю зароют.
Стали опускать гроб в могилу. Тут жена, наконец, не выдержала и говорит:
– Ладно, подавись! Съешь ты хоть все три, скотина!
Муж, как услыхал это, вскочил да на радостях как заорет:
– Целых три мне достанутся, целых три!
Народ со страху бросился врассыпную. А один хромой ковылял что было мочи позади да все приговаривал:
– Эй вы, погодите, не бегите так быстро – пусть по вкусу троих себе выберет!
Три совета
Жил на свете человек, а когда пришло ему время умирать, позвал он к себе сына и дал ему три совета: «От рыжих держись подальше, на лугу сосен не сажай, женщине секретов не доверяй!» Сказал – и умер.
Сын отца не послушался. Поглядел на свой луг и думает:
– Не будет от этой земли проку! Хоть сосну на ней посажу!
И посадил.
Понадобился ему слуга. Ищет, ищет, а найти не может. Наконец объявился рыжий парнишка.
– Я вам не подойду? – спрашивает.
Сын вспомнил про отцовский совет да и подумал: «Как-нибудь обойдется! Найму рыжего, других-то нет!»
Пришло время, женился неслух сын. Прожили они с женой год, и задумал он испытать ее: «Проверю-ка, прав ли отец был, когда не велел женщине тайну доверять!»
Позвал он нищего, что в селенье побирался, и говорит ему:
– Сослужи мне службу! А я тебе двадцать реалов заплачу, и кормить буду до отвала! Ты у меня в погребе денек посиди, чтоб никто об этом не знал, а когда надо будет – придут за тобой.
Обрадовался нищий, понравилась ему служба: сиди, ешь да пей. Запер его хозяин в погребе и пошел домой. Уселся в углу и молчит, да с таким видом печальным, будто случилось что-то ужасное.
Жена и спрашивает:
– Что такое с тобой?
А муж говорит:
– Тебе-то я скажу, раз ты жена мне. Но смотри – никому ни слова, не то плохо мне придется.
– Говори, не бойся! Я никому не скажу!
– Ну, так слушай. Охотился я, слышу – шорох в кустах. Я и пальнул. Думал, кабанчика подстрелю, а оказалось, человека убил – нищего, что по селенью побирался.
– Ужас-то какой!
– Ну, я и зарыл его там же, в кустах. Так ты гляди, чтоб никому не слова!
– И не сомневайся!
На другой день пошла жена к подруге. Та поглядела на нее и спрашивает:
– Что это с тобой сегодня? Лица на тебе нет!
– Да так, ничего. Показалось тебе.
– Ну, вот еще, показалось! Или у меня глаз нет?
– Говорю тебе – ничего.
– Ну, не хочешь, не говори. А только я думала, раз мы подруги…
– Ладно, тебе скажу. Да и как не сказать, когда уж извелась совсем! Но Христом Богом тебя молю, никому ни слова – страшная это тайна!
– Да чтоб я кому хоть слово сказала! Ты ж меня знаешь – могила!
– Ну, слушай. Муж мой вчера на охоту ходил, услыхал шорох в кустах – и выстрелил. Думал, кабанчик там, а оказалось – человек. Нищий, что у нас побирался. Вот какая беда стряслась!
Рассказала – и словно на душе полегчало. Пошла домой, а соседка на рынок отправилась. Встретилась по дороге с другой соседкой и говорит ей:
– Слыхала, что стряслось?
– Не слыхала. А что?
– Такое стряслось, не приведи Господь! Тебе-то я скажу, а ты молчи, никому ни слова: страшная тайна!
– Ну, уж я-то никому не скажу!
– Сосед-то наш нищего по оплошности подстрелил. Думал, кабанчик в кустах копошится.
– Вот беда-то!
Поговорили и разошлись. Одна на рынок заторопилась, другая в лавку зашла и тут же новость хозяйке выложила, и упредить не забыла:
– Смотри, никому ни слова! Я тебе одной говорю, а ты молчи: тайна есть тайна!
Хозяйка, понятное дело, не хуже остальных тайну сберегла, и к вечеру все селенье знало, какая беда стряслась.
Дошел слух до судьи. Он тут же велел убийцу в тюрьму засадить. Засадили.
Приходит к нему жена – поесть принесла, плачет, прощенья просит. А муж ее и слушать не хочет.
– Иди, – говорит, – с глаз моих долой!
Стали его судить и приговорили к смертной казни. Велел судья повесить его на той самой сосне, что он сам на лугу посадил. Все селенье собралось на казнь поглядеть. Привели беднягу, а палача отыскать не могут – как сквозь землю провалился. И никто за работу палаческую браться не хочет. Не знает судья, что делать! «Может, – думает, – казнь перенести?»
Но тут вышел вперед рыжий слуга и говорит:
– Давайте я хозяина вздерну!
И уж было за веревкой потянулся, а хозяин и говорит:
– Не торопись! Не за что меня казнить, нет за мной вины!
И рассказал, как дело было. Вынул из кармана ключ и говорит:
– Поглядите, кто у меня в погребе сидит и винцо мое попивает!
Пошли. Привели нищего, а он навеселе – сыт да пьян, жизнью доволен. Народ глазам своим не верит.
– Зачем, – спрашивают, – ты наговорил на себя?
– А вот зачем! – отвечает хозяин рыжего слуги.
И рассказал про три совета, что отец ему дал.
Отменил судья приговор. Освободили узника.
И первым делом срубил он сосну, что посадил на лугу, выгнал рыжего слугу, а судье вот что сказал при всем честном народе:
– Я как домой приду, задам жене хорошую трепку. Только учтите, сеньор судья, это я вам под большим секретом говорю. А уж вы, сделайте милость, никому ни слова – страшная это тайна!
1 ЯНВАРЯ
Вечер восьмой
Семь воронов
Жили на свете муж с женой, и было у них семеро сыновей, а дочери – ни одной. Как же обрадовались они, когда родилась дочь!
Велела как-то мать сыновьям воды принести. А братья перессорились – каждому матери угодить хотелось – стали вырывать друг у друга кувшин, да и разбили его. Отец увидал, рассердился и говорит:
– Чтоб вам воронами обернуться!
В тот же миг семеро его сыновей обернулись воронами и улетели. Мать горевала, горевала да и заболела с горя. Перед смертью позвала она дочь, сняла с руки колечко и отдала ей. Остались отец с дочерью одни на свете, и не было им утешения.
Как-то шел мимо гном, увидел, что плачет девушка, и пожалел ее:
– Что за горе у тебя? – спрашивает.
Девушка рассказала, а гном и говорит:
– Хочешь расколдовать братьев? Если хочешь, собирайся! Отыщи лес, где братья живут, да не забудь тыкву с собой взять!
Взяла девушка тыкву и пошла куда глаза глядят, да потеряла тыкву в лесу. Когда встретился ей снова гном, спохватилась, вспомнила о пропаже, повинилась, и не стал гном ее ругать.
– Как же я в хижину, где братья живут, войду? – спросила девушка.
Гном дал ей косточку:
– Возьми! Косточкой и откроешь.
Но и косточку она потеряла, как прежде – тыкву.
«Не беда, – думает девушка. – Я себе мизинец отрублю и косточкой дверь отворю».
Так и сделала. Вошла, – а в хижине ее тот самый гном дожидается.
– Если ты, – говорит, – и вправду расколдовать братьев задумала, сделай, как я велю. Садись за прялку – на семь рубах пряжи напрядешь, полотно соткешь да рубахи сошьешь. А пока прясть, ткать да шить будешь, – молчи. Скажешь хоть слово – не видать тебе братьев.
Села девушка прясть. Целый день пряла да в окно глядела. К вечеру слетелись в хижину вороны да как закаркают:
– Дух человечий чуем!
Набросились они на девушку, чуть было не растерзали, но увидал один из братьев у нее материнское колечко и закричал:
– Не троньте! Это сестра наша! Может, она и расколдует нас, братья!
Прошло время. Много напряла девушка, но и осталось немало. И вот однажды разлетелись вороны кто куда, а ее увидал принц, что охотился поблизости.
– Кто ты? – спрашивает. – Отчего прячешься здесь, в лесу?
А девушка не отвечает – молчит.
Принц другой раз спросил, третий – и она знаками объяснила, что не может говорить. А когда принц спросил, согласна ли она ехать во дворец и стать его невестой, девушка кивнула. Поехали они во дворец, а семь воронов полетели следом.
Стала жить девушка во дворце, и каждый день навещал ее принц в надежде услышать хоть слово. Но девушка пряла – и молчала. Не мог понять принц, отчего она молчит, отчего день и ночь прядет и отчего у окна ее вьются семь воронов.
Была у принца двоюродная сестра, которой давно хотелось выйти за него замуж. Невзлюбила она девушку. Что ни день нашептывала завистница королю с королевой, что издевается невеста над их сыном, – говорить с ним не хочет, а сама, наверно, ведьма, раз из лесу явилась:
– Не зря же черные вороны под окном ее кружат!
В конце концов завистница своего добилась: повелел король отвести девушку в темницу, а к утру сложить на площади костер и сжечь ее заживо. Принц, как узнал об отцовском повелении, от горя места себе не находит, а девушка головы не поднимает – седьмую рубаху шьет.
Всю ночь перед казнью она работала, да не успела к рассвету. Пришли за ней, повели на площадь, а она и перед костром иголки из рук не выпускает. Вот-вот костер разожгут, а она шьет.
Наконец сделала она последний стежок, и спустились к ней вороны, что кружили над площадью. А тот самый гном, что научил ее, как расколдовать братьев, пробрался сквозь толпу, взял у нее из рук рубахи и надел их на воронов. В тот же миг стали они снова людьми, а король с королевой, принц и весь народ так и замерли – глазам своим поверить не могут.
А девушка заговорила – рассказала о братьях, о заклятье и о зароке. И повелел король не ее казнить, а кузину-завистницу. На том самом костре злодейку и сожгли. Братьев девушки король назначил альгвасилами, а ее выдал за принца. Сыграли во дворце свадьбу, какой свет не видывал. И зажили молодые счастливо.
Как еда соль любит
Жил на свете король, и было у него три дочери. Позвал он их однажды и спрашивает:
– Сильно ли вы отца любите?
Старшая отвечает:
– Как сердце свое!
Средняя говорит:
– Как зеницу ока!
А младшая сказала:
– Как еда соль любит.
Не понравился отцу ее ответ. Велел он слугам отвести ее в лес, убить там, глаза ей вырвать, мизинчик с левой руки отрубить и ему принести. Отвели слуги девушку в лес, но не убили – пожалели, только мизинчик отрубили, королю показать. А чтоб глаза вырвать, собаку пришлось убить.
Бросили они девушку в лесу, и пошла она куда глаза глядят. Шла она, шла, и повстречался ей пастух. Одет он был беднее некуда, и стала девушка просить его продать ей свое одеяние, – не в бальном же платье по лесу бродить! Пастух согласился, продал. Принцесса тут же переоделась, а свое распрекрасное платье связала в узелок.
Шла она, шла и пришла во дворец, где как раз собирались нанять кого-нибудь ходить за птицами. Принцесса спросила: может, ее возьмут? Ее и взяли. Назвалась она Хуаноном, а раз пасла она индюшек, так и прозвали ее: Хуанон-индюшник.
Велели ей с утра выгонять индюшек на луг да смотреть за ними, но заскучала принцесса от такой работы и, чтоб развеять тоску, стала брать с собой на луг узелок с платьем. Шла к колодцу, прямо в поле переодевалась, и целый день любовалась своим отражением в колодце. Индюшки, и те от такой красоты глаз оторвать не могли. Стоят, смотрят, а принцесса с ними разговаривает:
– Как думаете, индюшечки, если б принц меня такой увидал, полюбил бы?
Индюшки головами кивают:
– Как не полюбить!
Индюшки, правду сказать, птицы глупые, – да от таких переодеваний кто и поумней последний разум потеряет. Так что стали королевские индюшки чахнуть. Уставятся на принцессу и никак в толк не возьмут, как это она меняется, а о еде и думать забыли. Первым с голоду самый старый индюк сдох. Взял его Хуанон-индюшник за крыло и принес во дворец. Так и пошло. Что ни день, в птичнике одной индюшкой меньше. А королю ни до индюшек, ни до Хуанона дела нет – потому и не выгнали бедолагу.
Но девушка все-таки сильно боялась, что узнает ее кто-нибудь и донесет отцу. И потому, когда возвращалась во дворец и садилась к огню погреться, брала украдкой пригоршню соли и начинала нарочно чесаться что есть силы да трясти над огнем свою одежду, потихоньку высыпая соль. Крупинки соли потрескивали, как блохи на жаровне, – и всех, кто грелся, так и корчило от омерзения. Никто не хотел рядом с блохастым Хуаноном сидеть:
– А ну, иди отсюда! В чулане чешись!
Хуанону же того и надо: в темном чулане никак нельзя признать в нем девушку.
Так все и шло своим чередом, да только забеспокоился принц о королевских индюшках. «Отчего это мрут, – думает он, – наши индюшки? Плохо, наверное, смотрит за ними этот блохастый!»
И решил принц разузнать, в чем тут дело. Пошел на луг, спрятался за деревом, что росло у колодца, и стал ждать. А принцесса, о том не подозревая, скинула пастушью одежду, вынула из узелка свое распрекрасное платье и нарядилась. Увидел принц, что краше ее нет на свете, влюбился без памяти и хотел было сразу жениться на ней. Только вот не знал он, чья она дочь, а узнать надо – принцам ведь на принцессах жениться полагается, иначе никак нельзя. Так что вернулся принц во дворец в раздумье.
Заперся у себя в опочивальне и решил притвориться больным. Который день ничего не ест, а тут вдруг говорит: «Пусть Хуанон-индюшник бульону мне принесет!» Королева, как услыхала, чуть дар речи не потеряла:
– Опомнись, сынок! Да ты не бредишь ли? Мало того что этот болван индюшек наших чуть не всех переморил, так ведь блохи с него песком сыпятся, хоть близко не подходи!
– И слушать ничего не хочу! А если кто другой бульон принесет – в рот не возьму!
Что было делать матери? Велела она, раз сын требует, позвать Хуанона-индюшника на кухню: пусть дадут ему чашку бульона да к принцу приведут. Нашла кухарка Хуанона в чулане, выволокла, отряхнула, а после поставила чашку с бульоном на поднос и дала ему, замухрышке.
Несет Хуанон принцу кушанье, а у самого коленки дрожат. Но куда денешься – вошла принцесса в опочивальню, принесла бульон, поставила, а королевич велел ей поближе подойти и сесть к нему на кровать. Схватил ее за руку и говорит:
– Я знаю, кто ты! Я был у колодца и видел, как ты пастушью одежду скинула!
Что было делать девушке? Рассказала она принцу свою историю. И об отце рассказала, как велел ее убить, – наверное, так и не узнал он, что дочь осталась жива, а если б узнал, все равно бы не сжалился!
Как же обрадовался принц, когда понял, что любимая его – королевская дочь, хоть и бесприданница. Иначе ведь родители и слушать не захотят о женитьбе!
Пригласили на свадьбу всех королей, что правили в ближних странах, – а значит, и отца невесты. Но не узнал он дочку – много времени прошло.
Сели пировать, принцесса все отца угощала – а сама велела слугам подавать ему всю еду без соли. Он и не ел почти. Принц видит, что гость не ест, и спрашивает:
– Вам не по вкусу угощенье?
– Не солена еда, вот и не ем. Знала моя младшенькая, что говорила!
– А хотите видеть ее живой и здоровой? – спросила принцесса.
– Как не хотеть! Я за то королевство свое отдам! – сказал король, а у самого слезы на глаза навернулись.
Тогда подошла принцесса и положила ему на плечо руку – ту, на которой недоставало мизинчика. Увидел это король, а принцесса и говорит:
– Вот я, ваша дочь, живая и здоровая! Вам вправду за меня королевства не жаль?
Узнал ее отец и от волнения лишился чувств, а когда пришел в себя, зарыдал и стал просить у дочери прощения. Обещанье свое король сдержал – отдал свое королевство дочке, и принц с принцессой соединили свои владенья. Счастливо они жили и долго правили.
И сам я в тех краях бывал – не помню, чем торговал, да все добро распродал.
Три подарка
Жили на свете братья – Хуан и Педро. Раз отправились они куда глаза глядят – счастья попытать. Дошли до развилки, и тут-то Педро говорит брату:
– Давай в разные стороны пойдем! А к воскресенью назад вернемся. Посмотрим, кому повезет!
Так и сделали. Взошел Педро на гору, после в долину спустился, и повстречался ему на пути сеньор.
– Мне, – говорит тот, – слуга нужен. Три дня мне послужишь – до конца дней своих нужды знать не будешь.
Как тут не согласиться! Отвел хозяин Педро в пещеру, а в ней – пусто, только свеча на камне горит да постель в углу постелена.
– Здесь, – говорит, – останешься. А когда свеча к изголовью перелетит, спать ступай.
Сказал – и был таков.
К ночи перелетела свеча к постели. Педро, как и было ему велено, улегся. И вскоре услыхал такой грохот да такие вопли, что сердце в пятки ушло.
«Ну, – думает, – рассветет и давай Бог ноги! Не вытерплю я такой службы!»
Рассвело. Пришел хозяин, завтрак принес: бутылку вина и тортилью. А Педро ему и говорит:
– Хватит с меня! Больше я здесь не останусь!
– Как знаешь! – отвечает хозяин. – Но если уйдешь, за прошлую ночь ни гроша не получишь.
Тем временем Педро съел тортилью, запил вином и расхрабрился:
– Ладно, – говорит, – останусь! Поевши и потерпеть можно.
Снова наступила ночь, и остался Педро один в пещере. А как перелетела свеча к постели, как только улегся Педро, вопли и начались, и до самого рассвета не смолкали.
«Мало было мне одной ночи! – думает Педро. – Как явится хозяин, уйду, – сил нет терпеть!»
Утром опять принес хозяин тортилью и бутылку вина. А Педро говорит:
– Отпустите меня! С ума сойду!
– Да кто ж тебя держит? Только учти, если уйдешь, за те две ночи ни гроша не получишь, а еще одну вытерпишь – разбогатеешь.
Поел Педро, выпил и думает:
– Останусь! Сыт да пьян все перетерпит!
Стемнело. И снова, как перелетела свеча к постели, улегся Педро и услыхал на этот раз звон цепей, а после голос ужасный:
– Ой! – кричит. – Сейчас упаду!
– Ну и падай, – говорит Педро, – мне-то что?
В тот же миг свалилась ему чуть не на голову нога отрубленная, а за ней другая. И снова голос раздался:
– Эй! Падаю! Посторонись!
– Да падай ты, падай! Места хватит!
Упало откуда-то тело. А голос снова как заорет:
– Падаю! Берегись!
– Падай, да побыстрей, – не томи душу!
И упали сначала руки, а потом голова.
И тут же приросли к туловищу, – и увидал Педро, что перед ним хозяин его стоит.
– Спасибо тебе! – говорит. – Натерпелся ты страху за три ночи, зато расколдовал меня. А за это подарю я тебе такие три вещицы, каких ни у кого на свете нет. Вот тебе пояс. Развяжешь его – деньги так и посыпятся, сколько душа пожелает! Вот тебе меч. Всех врагов этим мечом одолеешь! А еще возьми ковер. Встанешь на него и скажешь: «Лети, ковер!» Куда скажешь, туда и полетит.
Взял Педро подарки и пошел на перекресток. А там его уже Хуан поджидает:
– Ну, брат, нашел себе хозяина? – спрашивает Педро.
– Нашел! – отвечает Хуан. – А ты?
– И я нашел. Службу ему отслужил и теперь свободен, – и показал брату пояс с деньгами.
– Ты у хозяина украл?
– Не украл, а в награду получил!
Потряс Педро пояс – деньги из него так и посыпались. Озолотил он брата. И себе накупил Хуан всего вдоволь: и овец, и коров, и даже дворцом обзавелся.
А Педро стал летать на своем ковре из края в край да деньги транжирить – благо, без счета из пояса сыпались. И пошла о нем молва по свету – сам король про его сокровища прослышал и велел позвать во дворец. Явился Педро, а король ему и говорит:
– Давай меняться! Ты мне сокровища свои отдашь, а я тебе – дочку-принцессу в жены!
Вспомнил Педро, что дочка у короля – единственная, и так рассудил:
«Почему не поменяться? Ведь, если женюсь, сокровища принцессе достанутся, а значит – ко мне вернутся!»
Отдал он волшебные вещицы королю, а тот его обманул – не позволил на принцессе жениться. Ушел Педро из дворца нищим. И нанялся к одному сеньору садовником – чудесный был у того сад. А когда время пришло плоды собирать, хозяин и говорит Педро:
– Смотри не ешь груш с этого дерева и смоковницы этой не трогай! А что до других плодов – ешь, сколько душа пожелает!
Но очень уж захотелось Педро попробовать запретных груш. «Дай, – думает, – одну съем». Съел – и тут же у него рога выросли. «Ну, хуже не будет! – думает. – Съем и смокву».
Съел Педро смокву, а рога вдруг и отпали: сначала один, потом другой.
– Вот это дело! – обрадовался Педро.
И вот что задумал. Была у него подружка – швея. Он попросил сшить ему две котомки. В одну груши положил, в другую – смоквы. И объявил хозяину, что уходит от него. А на деньги, что заработал, купил платье, в каком лекари ходят, припрятал его до поры и отправился на площадь к королевскому дворцу. И уж до того хороши были груши, что придворный повар купил их и подал к королевскому столу. Поело груш королевское семейство – и тут же у всех троих рога выросли, да какие ветвистые!
Пришли слуги со стола убирать и видят: и король, и королева, и принцесса – все рогатые!
Созвали докторов, а они ничего поделать не могут.
И тут Педро вынул из сундука припрятанное одеяние лекаря, надел и во дворец пошел:
– Я, – говорит, – от рогов лечу!
Привели его к королю. Осмотрел Педро рога, покачал головой и говорит:
– Надо было сразу пилить, пока не затвердели. А теперь трудновато придется. Ну, так и быть! Отдайте мне пояс волшебный, тогда попробую.
– Все, что хочешь, проси! – взмолился король. – Только не пояс!
Но тут уже королева вмешалась:
– Да на что тебе деньги, если с рогами останешься? Не жадничай, отдай!
Отдал король волшебный пояс. А Педро взял стакан с водой, бросил туда смокву, смочил этим настоем рога, а смокву на мелкие кусочки порезал и велел съесть. Как только съел король последний кусочек, отпали рога.
Повернулся Педро к королеве и говорит:
– Я и вас от рогов избавлю, если король мне меч волшебный отдаст!
Король было заупрямился:
– Не дам! Чем же я буду от врагов обороняться?
Но королева крик подняла:
– Так ты хочешь, чтобы я до конца своих дней рогатая ходила?
Пришлось отдать меч. Избавил Педро королеву от рогов. А принцесса плачет – просит вылечить и ее.
– Ладно, – говорит Педро. – Так и быть. Расстелите-ка мне ковер волшебный, и пускай принцесса на него встанет.
Сказано – сделано. А Педро встал на ковер рядом с принцессой и говорит:
– Лети, ковер, в Рим!
И в тот же миг – король с королевой перекреститься не успели – исчез ковер с их глаз, и очутился Педро с принцессой в Риме.
– Выйдешь за меня, – говорит Педро, – тогда от рогов избавлю!
– Выйду, выйду, только избавь!
Дал ей Педро смокву (не жениться же на рогатой!) – и вылечил принцессу.
Поселились молодые во дворце, что брат его, Хуан, купил. Долго они жили и счастливо. Я и сам там бывал, своими глазами видал!
