Текст книги " Восточная Пруссия глазами советских переселенцев"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

И мы туда подъезжали на машинах и кирпич брали. Вплоть до того, что этот

кирпич везлив Ригу, в Ленинград вагонами».

^Судьба Королевского замка легла в основу очень острой дискуссии. Часть

интеллигенции Калининграда выступала за его восстановление. Были сторонники

сохранения замковых развалин как памятника минувшей войны. Другие

специалисты утверждали: замок настолько разрушен, что о восстановлении его

не может быть и речи.

– Очень жалко, что замок исчез,– считает Сергей Владимирович Дан и ель-

Бек. – Но надо ведь понимать то, что его энергично разрушало время. Для

восстановления иди хотя бы консервации нужны были огромные деньги. А где их

было взять в разоренной войной стране?

– Замок пытались уничтожить еще в 1945 году, свидетельствует Я. А. Л-ин,

– но видно не хватило мощности подрывных устройств. Не смогли тогда это

сделать. В замке находился большой медный колокол, пошли слухи, что его могут

украсть. А так как замок находился на территории нашего района, мы установили

ночные комсомольски е дежурства с целью охраны колокола. Прошло время.

Страсти улеглись. Мы сняли дежурство. А колокол сразу утащили.

– Судьбу Королевского замка решил Косыгин, – утверждает Юрий

Михайлович Феденев. – Во время посещения нашей области в конце 60-х годов

он, как говорили, спросил у Н. С. Коновалова: «А что это у вас в центре города?»

Тогдашний «первый» ответил: «Здесь мы собираемся замок восстановить и

создать краеведческий музей». На что Косыгин заметил: «Музей чему? Прусскому

милитаризму? Чтобы завтра же его не было».

118

Не беремся утверждать, состоялся ли такой диалог на самом деле, но через

некоторое время замок действительно был уничтожен.

– Как сапер я участвовал в работах по разрушению Королевского замка.

Стены не поддавались ничему, кроме взрывчатки. Когда взрывали остатки

главной башни, провод несколько раз перерезался, – вспоминает Иван

Васильевич Ярославцев.

– Муж рассказывал, – добавляет Ирина Васильевна П о б о р це – в а, —

что взорвать замок до конца не смогли и растаскивали танками. Взрывы были

такими мощными, что кругом пострадали дома, которые еще целы были, а о

развалинах и говорить не приходится. Разрушить разрушили, а заместо

соорудили глупость какую-то. Гробница настоящая. Кому она нужна? А вот

старое, красивое сломали, историю сломали. Ну, кому он мешал? Ведь без лица

город оставили!

./ Судьба больше пощадила другую архитектурную достопри– X

/мечательность Кенигсберга – Кафедральный собор. Обратимся снова к /V

интервью Ирины Васильевны Поборцевой:

– Кафедральный собор был гораздо целее, лучше выглядел, чем сейчас [в

1989 году]. Были видны надписи. Мне муж переводил, он немного немецкий знал.

Кругом надгробья были интересные: гербы, различные каменные изображения.

Все куда-то подевалось. Плохо мы относились к городу, очень плохо. Например,

где сейчас дом связи (напротив Дома Советов), стояло здание, похожее на

церковь. Какая она воздушная и красивая была! И главное, совершенно целая, но

сломали...

Некоторые из сохранившихся храмов были приспособлены для

хозяйственных и других практических нужд. Инициаторами

«перепрофилирования» культовых зданий выступали, как правило, власти, но

были случаи и инициативы «снизу».

«Зам. председателя Калининградского облисполкома тов. Кергер

Фабрично-заводской комитет ЦБК № 1 просит Вас дать разрешение на

передачу здания (бывшая немецкая кирха) в поселке нашего комбината

целлюлозно-бумажному комбинату для использования как спортивный зал, т. к.

это здание не функционирует как церковь и немецкое население, которое

занимало это помещение, выехало. А на нашем комбинате 50% молодежи

занимается спортом, а зимние условия без спортивного зала приостановят всю

спортивную жизнь нашего комбината.

Председатель ФЗК ЦБК № 1 Жихарев,

25 ноября 1947 года».

ГАКО. Ф. 246. Оп. 2. Д. 4. Л. 15.

– В церкви, где разместили Дом культуры вагонзавода, были два колокола,

– вспоминает Нина Моисеевна Вавилова. – Нашли двух парней молодых, они

согласились снять колокола и спилить кресты. Деньги им хорошие обещали. Ну,

сделали это. Старухи плакали, говорили, что долго эти парни не проживут. И

точно, один под поезд попал, другой так погиб. И кто переплавлял колокола***-

тоже погибли. И деньгами не воспользовались. Все наши старухи плакали, когда

немецкие церкви разоряли. А немцы только крестились.

Но все-таки склады и хранилища, спортивные залы и дома культуры – не

самая худшая участь для культовых зданий. Об этом свидетельствует рассказ

Анатолия Григорьевича Ярцева: «У нас в поселке Добрино была немецкая

церковь, но ее разрушили. Сначала растащили полы, разбили и разобрали орган.

Высоко под сводом был Иисус – добрались и к нему, сбросили вниз. Ни подо что

119

кирху так и не заняли, и мы гоняли в ней футбол. Окончательно свалили кирху

бульдозером только в семидесятом году».

Шиллер с простреленным горлом

Следующая тема судьба восточнопрусских памятников. Вспоминает Петр

Яковлевич Немцов из Калининграда:

«Нелепая, напыщенная, позеленевшая от времени статуя Вильгельма с

обнаженным мечом. И “железный канцлер” с обезображенной русским снарядом

щекой. Какой глубокой насмешкой звучат слова надписи: “Мы, немцы, боимся

только Бога, но больше никого на свете”».

«Калининградская правда», 18 августа 1948 года.

– Вот здесь, где вокзал, там была громадная плита в память о погибших в

Первую мировую войну; сейчас ее нет. . Недалеко от блиндажа Ляша был

памятник такой: немка положила голову на плечо парня, провожая его на войну, и

там написано «Фюр унс» («За нас»). Ну, Бисмарк стоял, бронзовый, на площади

перед Королевским замком, потом на этом месте бюст Суворова установили,

который сейчас возле 28-й школы. А на углу замка возвышался огромный

памятник Вильгельму.

Два этих памятника упоминались практически всеми. «У Бисмарка была

разбита голова, – рассказывает Владимир Георгиевич М о р о – зов, – и когда

снимали кинофильм “Встреча на Эльбе”, то наши кинорежиссеры в этом

памятнике разложили костер, и на экране было видно, как из головы памятника

валит столб дыма, из этой пробоины».

«Из памятников запомнился, пожалуй, только один – Шиллеру. Он стоял с

простреленным горлом (снаряд попал ему прямо в горло). Тогда шутили: в

Калининграде кто не пьет, так это Шиллер – у него все из горла выливается»

(Алевтина Васильевна Целовальнико– в а). Один из старожилов вспоминает, что у

памятника Шиллеру долгое время сохранялась надпись: «Не трогать! Памятник

культуры!» Впрочем, не всегда и надписи помогали. Один из наших собеседников

сообщил, что был свидетелем попытки вывезти памятник Шиллеру на

металлолом : «Уже на шею набросили трос, но стало известно в КГБ, и это дело

пресекли» (А. И. Т – о в). По другой версии, «Шиллера вернули где-то из-под

Магнитогорска» (Владимир Дмитриевич Фомин).

Вспоминает Вера Алексеевна Амитонова, приехавшая в Калининград в 1946

году пятнадцатилетней девушкой:

– Очень часто в парке культуры и отдыха Калининграда мы с матросами и

вольнонаемными расчищали площадки. Тогда, в 1948 году, я увидела там

памятник, который сейчас разыскивают, – Шуберту. Тогда он мне не очень

запомнился. Стояли офицеры, спорили: композитору или нет? Позже в

«Калининградском комсомольце» написали, что это памятник не композитору, а

какому-то местному меценату. И памятник исчез. А сейчас выяснилось, что он

все-таки был композитору.

Стоит заметить, что люди помнят не только знаменитые памятники вроде

статуй Вильгельма и Бисмарка, но и многочисленные художественно

выполненные надгробья на городских кладбищах. Вот что поразило Ирину

Васильевну Побор цеву:

– Ну просто чудо из чудес! Весь был сделан из серого гранита. Идет

священник. Действительно идет, как живой. Ряса развевается по ветру. На груди

висит большой крест. Видно каждое деление цепочки, каждую складку на одежде,

каждый волосок на голове. А самое главное чудо – это его пояс: простая

120

веревка, но так выразительно сделано, что все узелочки, переплетения видны;

вот если бы не дотронулась рукой, никогда бы не поверила, что это сделано из

камня. На поясе связка ключей. Причем ни один ключик не был похож на другой.

Могила Канта – безусловно, самое знаменитое погребение в Кенигсберге.

Среди переселенцев наверняка не было тех, кто так или иначе не слышал бы о

философе. Но всемирная известность не уберегла могилу от вандализма. Взору

людей, искавших последнее пристанище великого кенигсбержца, представала

такая картина: крышка саркофага сдвинута, а стены исписаны.

– Я сама читала эти надписи, – вспоминает Полина Михайловна Копылова.

– Там были, например, такие: «Думал ли ты, что русский Иван будет стоять над

твоим прахом?» и еще: «Теперь ты понял, что мир материален?» Все стены были

исписаны, но я запомнила эти

две надписи. Остальные, кажется, были в основном нецензурного

содержания и простонародные, типа «мы пришли», «мы захватили», «мы дошли

до твоей могилы» и так далее. Ну, а лет пятнадцать спустя уже все было

забелено.

В поселке Янтарном наше внимание привлек удачно расположенный

памятник советскому солдату-освободителю. И вдруг неожиданная история,

которую поведал ветеран войны Николай Исаакович Пашковский:

–На этом месте раньше стоял другой памятник —* немецким солдатам,

погибшим в годы Первой мировой войны, с портретом Гинден– бурга наверху.

Перед памятником был установлен камень, на котором было начертано

«Версалес», а над ним скульптурное изображение занесенной руки с кинжалом.

Вокруг несколько камней поменьше, на них были выбиты названия немецких

провинций, отторгнутых от Германии по Версальскому договору 1919 года. Я был

просто поражен, настолько продуманной и изобретательной была немецкая

пропаганда. Ведь этот знак сильно воздействовал на национальные чувства; его

смысл – покончить с Версальской системой и возродить Великую Германию!

Комендант поселка Иван Бухаев говорил, что надо это убрать. Я возражал: пока

немцы здесь, этот памятник работает на нас. Но его скоро все-таки убрали.

Кстати, несколько камней поменьше с названиями бывших германских областей

до сих пор там, у подножья нашего советского памятника, уже наполовину вросли

в землю.

Девушка с веслом

На месте разрушенных возводили новые памятники, которые по замыслу их

создателей должны были символизировать победу нового на этой земле.

– Поставили сразу памятник Сталину, где сейчас Мать-Россия. Там был не

сквер, а жилой массив. Сталин стоял среди сплошь разрушенных домов. Убрали

памятники Бисмарку и Вильгельму. Говорят, на Ленина переплавили, –^сообщил

калининградец Иван Пантелеевич Лыс е н к о.

Вспоминает Юрий Михайлович Феденев, в ту пору работник

Краснознаменского райкома комсомола: «Мы стремились на центральных

усадьбах установить гипсовые бюсты тем или иным государственным и

партийным деятелям. На площади Победы, на месте нынешнего памятника В. И.

Ленина, была статуя Сталина. Затем, в пятидесятые годы, ее перенесли в то

место, где сейчас стоит монумент Родины– матери. Замечу, что в народе долгое

время нынешняя площадь Победы называлась площадью Трех Маршалов». От

себя добавим, что такое

121

название возникло потому, что после штурма Кенигсберга на этой площади

долгое время висели портреты маршалов Жукова, Василевского и Рокоссовского.

– А знаете, как место в районе кинотеатра «Родина» получило современный

вид? – рассказывает Анатолий Яковлевич Мудро в. – Затейщиком-то всего был

я. Эдак хожу я иногда и думаю: «Во, отпечаток-то моей работы остался». Дело в

том, что в сорок шестом году я вступил в комсомол и был организатором

некоторых воскресников по восстановлению города. Пятачок перед кинотеатром

«Родина», где сейчас кольцо трамвая № 8, у немцев выглядел примерно так же,

как сейчас. Я нарисовал эскиз, проект утвердили. И в 46-47-м годах мы его

осуществили. Было проведено кольцо трамвайной линии и разбит цветник. В

центре этого кольца поставили на постамент Сталина на то место, где при

немцах стоял бетонный столб, на котором красовалось изображение орла со

свастикой.

Как видим, новые памятники не отличались разнообразием.

Признаться, нам хотелось отыскать что-нибудь вроде пресловутой «девушки

с веслом» на калининградской земле. Еще бы, ведь в тени от знаменитого весла

начинались романы многих наших пап и мам. Долго искать не пришлось.

Выручила подшивка «Калининградской правды».

«В центре города Советска на площади Победы заканчиваются последние

работы по сооружению монумента И. В. Сталина. Трехметровая фигура великого

вождя советского народа установлена на красиво оформленном такой же высоты

пьедестале. Автор монумента и проекта пьедестала скульптор О. Н. Аврамченко.

Монумент будет открыт накануне первомайских праздников».

«Калининградская правда», 25 апреля 1950 года.

«Скульптуры для парков.

С Московской скульптурно-художественной фабрики в Калининград прибыли

скульптуры, предназначенные для городского парка культуры и отдыха.

Скульптуры “Лев и львица” и “Лев с кабаном” устанавливаются у центрального

входа в зоологический сад, со стороны Сталинградского проспекта. Остальные 12

скульптур: "Теннисистка", “Юный футболист", “Толкание ядра”, “Юный

конструктор”, “Пионер с горном", "Пионерка со знаменем” и другие будут

установлены в спортивном и детском городках парка».

«Калининградская правда», 11 апреля 1948 года.

Так постепенно изменялся, становился советским облик самой молодой

области России.

Культпросвет и прочее

Культурная жизнь переселенцев начиналась с работы клубов, сельских и

городских. В них проходила вся общественная жизнь того времени. Здесь

читались лекции, работали кружки по интересам, проводились смотры

самодеятельности, наконец, просто крутили кино.

– Когда стали создаваться клубы, при них организовывались кружки

художественной самодеятельности. Занималась в них молодежь, которая охотно

туда шла. Книги брали в библиотеке на улице Кровельной, еще одна библиотека

была на улице Киевской. В основном интересовались художественной и

приключенческой литературой, политической литературы почти не брали, не

интересовались, г– свидетельствует Зоя Ивановна Г о д я е в а.

«Переселившиеся из центральных областей десятки тысяч советских людей

предъявляют огромные требования на книгу. Достаточно сказать, что за короткий

срок областным отделением КОГИЗа было продано более 10000 экземпляров

“Краткого курса истории ВКП(б)”, 10000 экземпляров биографии И. В. Сталина».

122

«Калининградский комсомолец», 21 ноября 1948 года.

Немногие клубы и библиотеки располагали квалифицированными

работниками. Иногда это были совсем случайные люди, которые часто менялись.

«Недавно директором [Приморского дома культуры] был назначен т.

Фамильский. Это уже четырнадцатый по счету. Надо было ожидать, что районные

организации на этот раз подберут человека опытного, любящего свое дело. Но не

тут-то было... Районный дом культуры снова несёт убытки, здесь снова творятся

безобразия. Новый директор назначил художественным руководителем некоего

Стрижака, бывшего коменданта курортного управления. Стрижаку было

предоставлено широкое поле деятельности. Он стал продавать

незарегистрированные билеты, а затем, получив зарплату и прихватив из кассы

порядочную сумму денег и дамский парик, скрылся в неизвестном направлении».

«Калининградская правда», 6 января 1950 года.

Газеты описывали жизнь порой излишне возвышенно, а сама жизнь текла

своим чередом.

«Конкурсная комиссия подвела итоги конкурса на лучшую частушку,

проведенного калининградским Домом народного творчества. За три месяца в

адрес жюри поступило 995 частушек, в составлении которых приняли участие

жители 15 районов и 5 городов нашей области <...> Комиссия решила первую

премию присудить т. Слойкову, автору частушки:

Мы храним мечту большую:

Жизнь чудесную создать,

В нашу область молодую В гости Сталина позвать».

«Калининградская правда», 13 января 1950 года.

нашем поселке был клуб, он освещался керосиновыми лампами. Устраивали

спектакли, но больше – концерты художественной самодеятельности с песнями

под балалайку, мандолину. Нам было весело и при керосиновых лампах. Ели

«солому», но фасон держали. Клуб по вечерам был полон людей. Один раз в

неделю приезжала кинопередвижка, так это был праздник, – рассказывает Анна

Ивановна Труб– ч а н и н а, с 1946 года живущая в поселке Заливное Гурьевского

района.

Кино по тем временам действительно было чрезвычайно популярно.

Артистов знали в лицо, любили; каждый новый фильм становился событием.

– На территории воинской части по субботам показывали кинофильмы. На

киносеансы приходили офицеры и члены их семей, там устраивались танцы под

музыку. Аппарат работал от движка, и когда перезаряжали части, мы делились

впечатлениями, обсуждали увиденное. Смотрели тогда в основном трофейные

фильмы. Все это было коллективно, вместе, дружно. Настроение бодрое,

существовала какая-то вера в лучшее, причем в близкое лучшее будущее. Помню

знаменитый тогда фильм «Подвиг разведчика» с Кадочниковым в главной роли,

«Цирк» Александрова смотрели много раз с упоением. Были трофейные фильмы:

«Сестра его дворецкого», «Девушка моей мечты», «Дитя Дуная», «Мост

Ватерлоо», «Сети шпионажа», – обо всем этом рассказала Маргарита

Серафимовна Золотарева.

Другая наша собеседница Галина Павловна Романь хорошо помнит, как в

октябре 1946 года в Калининграде открылся первый кинотеатр «Победа»: «За

билетами выстраивались большие очереди. Чтобы попасть в кинотеатр, надо

было очень долго стоять. Играла музыка, работали буфеты. А внутри кинотеатра

на потолке была роспись под звездное небо – зрелище впечатляющее». Затем

открылись кинотеатры «Заря», «Родина», «Ленинград» и другие.

123

А Галине Родионовне Косенко-Головиной навсегда запомнилось рождение в

октябре 1947 года областного драматического театра. Молодые актеры, в

основном выпускники Московского государственного института театрального

искусства, поставили свой первый спектакль по пьесе К. Симонова «Парень из

нашего города»»,. Вскоре из временного помещения театр перевели в здание на

улице Баесейной (там потом размещалась телестудия). Не будет преувеличением

сказать, что театр уже в то время пользовался огромной популярностью.

«Киномеханики из кинотеатра «Родина» перепутали ленту фильма – посте

второй части пустили пятую, а после шестой возвратились к третьей части.

Естественно, при такой системе демонстрации картины едва ли кто из зрителей

сумел полностью восстановить сюжет».

«Калининградская правда», 18 февраля 1950 года.

– На премьеру в первые дни попасть было невозможно. *Нам было легче,

билеты доставала знакомая. Бывало, на работу приду, а женщины у меня уже с

порога спрашивают: «Ну, Нина, ты уже в театре была, рассказывай!» Помню,

какие спектакли шли: «Флаг Родины», .«Вилла «Эдит», «Иван да Марья»,

«Любовь Яровая», пьесы Островского., Актеров наших тоже очень любили и

знали их всех по именам и в лицо: Крыман, Оболенскую, Каждана, Киру Головко,

Диденко, Нестерова*, мужа и жену Мальцевых, §Й вспоминает Нина Андреевна

Маркова.

Существовала в Калининграде еще одна организация, на деятельности

которой хотелось бы остановиться подробно. Это концертноэстрадное бюро,

ставшее в конце 50-х годов областной филармонией. Бюро было организовано 28

ноября 1946 года и занималось массовой культурно-политической работой среди

населения, организовывало концерты, лекции, выступления ансамблей и

концертных бригад. В этом отношении бесценными для нас являются

воспоминания Галины Родионовны Косенко-Головиной, в то время члена

концертной бригады КЭБа.

П70

– Бюро располагалось напротив Дома офицеров. Директором КЭБа был

брат Мстислава Келдыша – Александр Всеволодович. Я выступала с

фельетонами и песенками под свой аккомпанемент. В тот же день, как я пришла

устраиваться, меня и задействовали. Включили в концертную бригаду. Бригада

была немецкая. Лилипутка Эрна Кляйн, а также тоненькая Илона Граф танцевали

под музыку. Аккордеонистка – Фреда Фридрихен. Они были очень бедно одеты,

все гладили мой костюм, восхищались... Мы ездили по колхозам обычно таким

составом: лектор из обкома, кино, концерт. Иногда прямо на станции давали

выступление: только приехали тут же достаем аккордеон. Приходилось выступать

и на улицах, на фермах, в коровниках даже. Спали в правлениях: на полу соломы

постелят. Однажды пришлось ночевать с поросятами! Тогда все воспринималось

зрителями восторженно, непосредственно. Читала на улице политсатиру:

Давно ль, давно ль петух де Голль Был перелетной птицей?

Теперь де Г олль играет роль И важно петушится.

Надо было изображать «кукареку», и сбегались петухи. Три раза начинала...

Иногда приходилось давать по восемь концертов в день. Были случаи, когда в

клубах температура до минус восьми градусов. Окна выбиты. Но мы героически

переносили трудности, ведь тогда была огромная тяга к культуре. Не было

телевидения. Колхозники шли за пять-семь километров в снег, дождь, через грязь.

Люди шли за пять– семь километров на концерт вместе с детьми, несли их на

руках.

124

С осени 1946 года власти вплотную занялись созданием собственной

областной газеты.

– Было решено выпускать пока газету на базе двух типографий: набирать в

военной, а печатать в гражданской, -Швспоминала старейшая журналистка

Александра Андреевна Соколова, приехавшая по командировке ЦК партии

специально для участия в создании газеты. – В здании гражданского

управления, на нижнем этаже, под редакцию отвели две смежные комнаты... В

большой комнате у скамьи – раздвинутый обеденный стол. На скамье

резиденция отделов писем, промышленности, сельского хозяйства. С другой

стороны стола – отделы пропаганды, информации, культуры и быта. В

противоположном углу– стол ответственного секретаря. Вся служебная

переписка хранилась в посудном шкафу. В соседней комнате – редактор, там же

машинистка. Телефон один, на столе редактора. Транспорта у нас еще не было,

рассыльных тоже. Выправит секретарь оригинал и гонит в набор любого, кто

подвернется под руку. Маршрут был всеми хорошо усвоен:

по улице Чайковского с поворотом на улицу Леонова. Зима в сорок шестом

году установилась рано, снежная, холодная, и мы приспособились возить

сверстанные полосы из одной типографии в другую на санках. Укутывали их в

одеяло, чтобы случайно не рассыпать, и покрепче привязывали. Одно ЧП все же

случилось, как назло, в мое дежурство. Везем мы санки с немкой Ингрид.

Навстречу два солдата. Спрашивают, что завернуто. Я объяснила. Один так

сильно пнул санки, видимо, решил убедиться, угол полосы рассыпался.

Пришлось возвращаться обратно. Первый номер верстался дважды. Готовились

выпустить к 7 ноября на двух страницах в основном с официальными

материалами. И все же задержались со сдачей. Военные форсировали выпуск

своей газеты, а наша делалась в последнюю очередь. Полосы были все же

сверстаны, но печатать газету после праздника не имело смысла. Поэтому

первый номер «Калининградской правды» вышел 9 декабря 1946 года.

Конечно же, нельзя не сказать о Калининградском зоопарке – любимом

месте отдыха и детей, и взрослых.

– Великолепен был зоопарк. Летом весь утопал в цветах. Сплошные розы.

Густые деревья, повсюду росли плакучие ивы. Мы очень любили там гулять, –

вспоминает Алевтина Васильевна Целовальник о в а. – Животных было мало.

Помню, как усиленно спасали бегемота, который остался еще с довоенных

времен. Говорили, что по личному распоряжению Сталина за ним был обеспечен

большой уход. Видимо, потому, что во всей Европе это было единственное такое

животное в зоопарке. Бегемот был очень старый. Я видела возле его клетки кучу

использованных ампул пенициллина. Это было импортное дорогостоящее

лекарство. Его не хватало для солдат, а бегемоту его кололи в больших

количествах.

«Бегемот. 18 лет. Рост большой. Кличка Ганс. Четыре раза ранен. И еще два

раза саморанения. Тринадцать дней был без пищи и воды.

История лечения бегемота.

Принял лечение к бегемоту 14 апреля 1945 г. Впервые оказал помощь водой.

В последующем попытался дать ему молока. В следующий раз – молотой

свеклы. Бегемот принялся кушать. Но через три дня отказался. Я поспешил дать

бегемоту водки. Дал четыре литра. После чего бегемот стал сильно просить

кушать <...> Прошло две недели. Бегемот кушает слабо. Я решил дать водки 4

литра. Бегемот стал кушать хорошо <...> Удалось спасти бегемота, не отходя от

него, через 21 день. Через один месяц и 19 дней я добился полного здоровья и

125

сейчас занимаюсь дрессировкой бегемота – катание верхом на бегемоте по

парку.

Зоотехник Владимир Петрович Полонский».

Научный архив КОИХМ.

На досуге

Жизнь есть жизнь, и как бы ни был неустроен и тяжел быт переселенцев,

люди находили время для отдыха. К тому же среди приехавших было много

молодежи, которая стремилась к общению. На первом месте по популярности

были, конечно, танцы. Они и запомнились Алексею Васильевичу Трамбовицкому:

– На улице Барнаульской находился немецкий клуб, его директором был

Петр Васильевич Маликов, бывший военный моряк. В этом клубе танцевали и

русские, и немцы. Была танцплощадка в зоопарке, где вольера слонов. Летом

сорок шестого года восстановили Дом офицеров на нынешней улице Кирова, но

туда на танцы ходили только русские. Еще была танцплощадка около больницы

Калинина, на улице Александра Невского, там тоже танцевали и русские, и

немцы.

Танцы устраивались в парке, позднее получившем имя Гагарина, в спортзале

нынешней школы № 3, около швейной фабрики, прямо на углу улиц Печатной и

Павлика Морозова. Танцевали обычно под радиолу, гармонь или духовой

оркестр. Девушки на танцы приносили туфельки, принаряжались. В моде были

танго, вальс, фокстрот, молдаванка, венгерка, кадриль.

Несколько иначе обстояли дела на селе. В городе хоть и небогат выбор мест

развлечений, но все-таки он существовал. На селе выбирать не приходилось, на

все про все был местный клуб, а поначалу и он не везде имелся. Но это не

мешало молодежи на селе веселиться так же искренне, как и в городе.

«Еще раз об афишах и рекламах.

Рекламы зачастую пишутся до безобразия неграмотно. Например, в афишах

клуба ЦБК Сталинградского района встречается столько грамматических ошибок,

что их замечают даже учащиеся самых младших классов. Три дня менялась

афиша этого клуба. И во всех трех афишах слово “радиола” написано по-разному.

В первой афише было написано: “Танцы под радиоло”, во второй – “Играет

радиол” и, наконец, в третьей – “под родиолу”».

«Калининградская правда», 17 января 1950 года.

«Сами себя веселили. Собирались вместе, пели, плясали. Особенно в

колхозах. Я к родителям часто ездила, так вот у них почти каждый вечер “пятачки”

собирались. Русские частушки, прибаутки, пляски», – вспоминает Анна

Ивановна Рыжова. «Из близлежащих поселков все

ходили к нам на “пятачок”. Там каштан стоял такой развесистый, где сейчас

магазин. Тут было чисто, лавочки были сделаны. Каждый вечер, как с работы

придут, там собирались. Девчат было много и ребят. Все по вербовке приехали с

родителями из Горьковской и Московской областей. На гармошке играли, пели,

плясали. Народу полно каждый день. Весело было!» – рассказывает Татьяна

Николаевна Козина, которая в 1948 году работала в поселке Цветники.

На таких «пятачках», на посиделках, завязывались знакомства, возникали

романы, которые в дальнейшем заканчивались вполне обычно – свадьбой.

Здесь интересно проследить тенденцию смешения традиций.

– В первые годы справлять свадьбы по белорусскому обряду ста– рались и

здесь. Да и костромичи справляли по-нашему. И танцы они стали белорусские

танцевать: краковяк, польку, кадриль, месяц, коробочку, белорусский вальс,

лявониху. Сначала мы и костромские отдельно в клуб ходили, раза три. Потом

126

соединились и стали вместе ходить, – делится своими воспоминаниями

Екатерина Афанасьевна Б у к ш т а н, белоруска, из деревни Поречье

Правдинского района.

Думается, что смешение традиций на бытовом уровне было неизбежно. Это

подтверждает Агния Павловна Бу сел ь:

– Старались делать смешанные села. Например, селили Костромичей с

белорусами. Было очень мало колхозов, где бы проживала только одна

национальность. Отношения были нормальные. Понятия не имели, что такое

межнациональные конфликты. Мама моя, например, не любила белорусов. Так

ее, видимо, Бог за это и наказал: сестра вышла замуж за белоруса. Брат женился

на белоруске. У меня муж белорус. У племянников браки с белорусами. Так вся

родня перемешалась.

О том же самом говорит калининградец Александр Сергеевич Ш ту ч н ы й:

Население города и области было на редкость интернациональным: здесь,

вероятно, были представлены все народы и все области нашей страны. Когда

люди знакомились или просто заговаривали в трамвае, магазине, то первый

вопрос был: «Вы откуда?» – а если уезжали, то всегда говорили: «Еду в

Россию». Когда получали письмо (независимо, с Украины ли, из Грузии или

Сибири), говорили: «Из России», – то есть весь Советский Союз был Россией, а

мы здесь как бы вне ее. Жили очень дружно.

Жизнь переселенцев входила в нормальное русло. Все большее значение

стали иметь места отдыха. Интересно послушать, что говорят старожилы по

поводу Балтийского моря и отдыха на великолепных морских пляжах.

|й® Мы не имели понятия, что где-то есть такие курорты, как Светлогорск и

Зеленоградск. Мы были озабочены только работой, огородом

и домом. Поэтому у нас не было времени на поездку к морю. Да и ехать было

не на что. По тем временам поездка к морю была у нас роскошью, – говорит Зоя

Ивановна Г о д я е в а.

Ее дополняет Анна Андреевна Копылова:

– Теоретически мы знали, что живем около прекрасного моря, но

практически добраться до него было невозможно, так как дороги были разбиты.

Пассажирские поезда на Светлогорск и Зеленоградск еще не ходили. Однажды

мы, комсомольцы, попросили у директора завода машину для поездки к морю, и

он нам ее дал. С песнями ехали, весело. Вся дорога до Светлогорска была

сильно повреждена. После калининградских руин нас поразило, что Светлогорск

не разрушен, все немецкие дома сохранились. Какая красота! Какой воздух! Дома

были необыкновенные, к ним вели дорожки, их окружали палисадники. Мы

любовались каждым домом. Пляж имел ширину около ста метров, песок

желтенький такой, скрипит под ногами, ни одного камушка. А сейчас вообще

почти никакого пляжа нет; по сравнению с тем, что было, – это не пляж. Вскоре

городские власти для того, чтобы калининградцы могли съездить к морю, стали

выделять оборудованные скамейками в кузовах грузовые машины. Они

отправлялись с площади Трех Маршалов. В газетах было напечатано расписание