Текст книги "Я не сдамся! (СИ)"
Автор книги: Аврора Добрых
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Глава 16
По прибытии в Самарканд Саломатхон позвонила родне в Москве и сообщила последние новости. Ее отцу предстояла серьезная операция на позвоночник, но никаких прогнозов врачи пока не давали. Жить мужчина определенно будет, но вот встанет ли на ноги – неизвестно. Сколько времени понадобится на реабилитацию, тоже никто сказать не мог.
Все домочадцы уверяли Машу, что ей не нужно съезжать, и чтобы она даже не думала об этом, но девушка уже твердо все решила. С ее стороны было бы верхом наглости продолжать как ни в чем ни бывало жить в узбекской семье. Когда выдавалось свободное время, девушка подыскивала недорогую комнату где-то неподалеку, чтобы было удобно добираться до магазина. Но подходящих вариантов не было. Точнее, Маше удалось найти две недорогие комнаты, но за такую цену обе были совсем крошечной площади, плюс в них нельзя было заселиться с домашним животным. Те варианты, в которых коты допускались к проживанию, были либо слишком дорогие, либо находились очень далеко от магазина. Тем не менее Маша верила, что удача ее не оставит, и подходящее местечко обязательно найдется. Во многом оптимизма ей придавали успехи на работе. Лариса Евгеньевна уже записала девушку на обучение, которое должно начаться совсем скоро, всего через три дня.
Маша сидела за кассой и еле слышно напевала себе под нос веселую мелодию, которую услышала по радио. Смена подходила к концу, так что народу в магазине почти не осталось. И тут девушка увидела Любовь Геннадьевну, Димину мать. Разумеется, та сразу же направилась прямиком к Машиной кассе. Перед собой женщина катила тележку, полную продуктов. Было странно видеть ее здесь, учитывая, что, по Машиным прикидкам, сейчас она должна находиться в Греции на свадьбе сына.
– Ну здравствуй, Маша.
– Добрый вечер, Любовь Геннадьевна. Пакет нужен?
– Да, три штуки. Ты пока не пробивай, а то я запутаюсь, что куда класть.
– Без проблем.
Пока бывшая свекровь раскладывала покупки на ленту, к кассе подошла еще одна женщина и встала в очередь. А через минуту еще одна. Чтобы им не пришлось долго ждать, Маша напомнила им, что есть еще одна свободная касса, но ни одна из женщин не двинулась с места.
У девушки возникло нехорошее предчувствие. Создавалось ощущение, что все трое знакомы и пришли вовсе не с целью закупиться продуктами.
Наконец Любовь Геннадьевна разложила на ленте покупки.
– Можно пробивать, – сказала она.
Пока Маша сканировала штрих-коды упаковок, Димина мать без умолку спрашивала об акциях, о том, вкусные ли вот эти и эти пельмени и чем они отличаются, просила на месте проверять продукты на соответствие сроку годности, через раз отказывалась от того или иного товара и просила кассиршу сбегать и обменять одну марку продукции на другую. Маша терпеливо выполняла все требования и на каждую новую просьбу отвечала улыбкой. Если свекровь надеется вывести ее из себя, то зря.
Все это время две другие женщины еле слышно о чем-то переговаривались, исподлобья поглядывали на Машу и качали головами.
«Что ж, ожидаемо. Наверняка обсуждают, что я устроилась в магазин возле Диминого дома в надежде вернуть его себе, ведь так им сказала Любовь Геннадьевна. Но чего они добиваются? Зачем пришли втроем? Нужно быть начеку».
Не успела девушка об этом подумать, как бывшая свекровь внезапно схватилась за сердце и закричала:
– Да кто вам дал право так со мной разговаривать?? Почему вы мне хамите?
Две ее подружки подлетели к ней:
– Господи, с вами все в порядке? Стоять можете? – Затем обратились к ничего не понимающей Маше: – А вы, девушка? Да как вам не стыдно так грубить и унижать покупателей?! Если не можете работать с людьми, так зачем идти на кассу?
– Да что же я такого сделала? – Девушка переводила взгляд с охающей Любови Геннадьевны на двух ее разъяренных товарок.
– Ох, как вы заговорили! Вопиющее хамство и ненависть к людям! – заявила первая.
– Впервые сталкиваюсь с таким отношением, – вторила вторая. – И, главное, непонятно, как нам себя защитить в такой ситуации! Нас оскорбляют последними словами, не в полицию же с этим идти...
– А мы сейчас с вами позовем старший персонал. Терпеть такое отношение не будем. Женщина, вы немного пришли в себя? Готовы подать коллективную жалобу? Мы все подтвердим!
– Готова, – произнесла Любовь Геннадьевна, все еще тяжело дыша в притворном припадке. – Спасибо вам. Если бы не вы, упала я бы здесь с сердечным приступом. А сердце у меня и так слабое, на любую грубость остро реагирует...
Маша обернулась и увидела камеру, которая, конечно, никуда не делась. Весь этот спектакль трех актеров был очевидно разыгран для нужного зрителя.
– Не волнуйтесь, просто так мы это не оставим. Вы пока постойте здесь, переведите дух, а мы найдем начальство этой шарашкиной конторы.
В магазине началась суета. Женщины помчались искать управляющую, вторая кассирша, которая стояла без дела, выглянула из-за своей кассы и с любопытством уставилась на Машу, а бывшая свекровь продолжала держаться за сердце и промакивать платком несуществующие слезы.
Маша подошла к ней:
– Любовь Геннадьевна, ну что за цирк? Почему вы просто не можете оставить меня в покое?
– Я тебя предупреждала, – одними губами произнесла Димина мать. – Думала, я шучу?
– Но что я вам сделала?? Я просто пыталась выжить!
– Верно. Пыталась выжить мать моего внука. Но я не позволю. К твоему сведению, позавчера мы сыграли свадьбу. Дима Наденьку на руках носит, а о тебе даже не помнит. Все, нет тебя. А завтра они улетают в свадебное путешествие в Грецию. Счастливые и влюбленные. А что касается тебя, то ты ответишь за свой гонор, курва деревенская.
Краем мысли Маша подумала, что, видно, Надя немного приукрасила действительность, когда говорила, что в Греции пройдет не только медовый месяц, но и само свадебное торжество. Поэтому свекровь сейчас была здесь, а не на роскошном острове. Из размышлений девушку вырвал очередной искусственный припадок свекрови.
– Я не вынесу больше оскорблений от вас, просто не вынесу, – верещала она, потому как увидела, что ее подруги нашли управляющую и теперь на всех парах несутся к кассе.
– Что случилось? – спросила запыхавшаяся Лариса Евгеньевна.
Первая подруга принялись объяснять:
– Эта женщина просто пару раз попросила вашего кассира заменить товар, потому что у нее больные суставы и самой уже тяжело бегать туда-сюда.
В дело вступила вторая:
– Причем попросила вежливо! Очень приятная женщина, всем бы таких клиентов, но ваша кассирша начала хамить и грубить в ответ. На последнюю просьбу заменить сыр с истекшим сроком годности она вообще впала в ярость и назвала клиентку падшей женщиной. Вообще, через слово там был мат. Не хочу даже повторять эти мерзости, что вылетали из ее рта, воспитание не позволяет.
– Мы будем подавать коллективную жалобу на ваш магазин! Вы своих клиентов доводите до сердечного приступа!
Маша все отрицала и видела, что управляющая ей верит, однако женщины не унимались. Их категорически не устроили обещания принять меры, провести беседу и лишить кассира премии.
– Мы требуем увольнения, иначе дойдем до высших инстанций! У вас на информационном стенде висит телефон некоего Гладинского Петра Олеговича. Вот начнем с него.
Лариса Евгеньевна аж подпрыгнула на месте, услышав фамилию супервайзера. «Во второй раз он разбираться не станет, – читала Маша мысли управляющей. – Тем более сейчас у нас есть два свидетеля, а весь скандал записан на камеру. Попробуй докажи, что ты никого не оскорбляла».
– Кристина, иди сюда, – поманила Лариса Евгеньевна вторую кассиршу, которая наблюдала за развитием событий.
Кристина была в магазине новенькой и не слишком ответственной. Без конца бегала курить, разговаривала по телефону вместо того, чтобы работать, часто ошибалась на кассе. Маша едва ее знала, потому как сама постоянно была погружена в работу.
Когда кассирша подошла ближе, управляющая расспросила ее о происходящем.
– Ну, мне неловко говорить, – начала Кристина, пряча глаза, – но Маша оскорбляла эту женщину ужасными словами... Я хотела вмешаться, но побоялась. Теперь очень об этом жалею...
– Ты готова подтвердить свои показания, если будет проверка?
– Да. Я за справедливость...
– В смысле, если будет проверка?! – возмутилась одна из подруг Диминой матери. – Мы не намерены больше терпеть наплевательское отношение к клиентам. Сейчас же позвоним вашему Гладинскому.
– Давайте подождем до завтра, – взмолилась Лариса Евгеньевна. – Обещаю, что решу этот вопрос к утру.
– Как, интересно, вы его решите?
– Уберу кассира с кассы. Больше она с клиентами работать не будет.
– В смысле? А с кем будет? То есть вы не собираетесь ее увольнять, а просто уберете с касс? У вас что, совсем никакого уважения к нам нет?? Все, я сейчас самолично позвоню вашему руководству. Плевать, что уже десять вечера, чай, этот Гладинский еще не спит. Посмотрим, как ему понравится ваше отношение к людям.
Все это время Димина мать не уставала изображать униженную и оскорбленную женщину с больными суставами, для чего даже подошла к камере поближе, чтобы ненароком не затеряться среди остальных действующих лиц.
Это был финал. Маша устала оправдываться. Что она может противопоставить трем взрослым взбешенным теткам и одной кассирше, которую наверняка заранее подкупили, чтобы она сказала все что нужно?
Лариса Евгеньевна, казалось, принимала внутри себя очень непростое решение. И здравый смысл перевесил все остальное. Из-за одной кассирши, пускай даже ценной, втягивать магазин в грандиозный скандал? Это того не стоит, незаменимых сотрудников нет.
– Я уволю ее сейчас же, – наконец произнесла она. Голос ее звучал глухо, но достаточно твердо. – Не только с кассы, но и вообще. Больше вы кассира Марию здесь не увидите. Даю вам слово.
Глава 17
Машу уволили одним днем. Сидя в комнатке управляющей, девушка хоть и пыталась сохранить самообладание, но у нее слабо получалось. Лариса Евгеньевна протянула ей салфетки и мягко, но очень жизненно поведала, почему без увольнения не обойтись:
– Маш, я все понимаю, правда. У самой бывшая свекровь – тот еще монстр. Но и меня ты пойми. Жалобы были? Были. Как бы я тебя ни защищала, они все равно записаны в базу. Из головного офиса мне звонили? Звонили. И неважно, что мы уже десять раз выяснили, чьих это рук дело. Если эти тетки позвонят супервайзеру, то тут не только твоя голова полетит, но и моя.
– Лариса Евгеньевна, у меня нет к вам претензий. Просто жаль, что все так вышло.
– Мне тоже жаль. Но раз тебе дано это испытание, значит, там, в другом месте, будет лучше. Такова жизнь, иногда несправедливости случаются, а злодеи одерживают кратковременную победу. Просто помни, что так будет не всегда. А теперь давай, утирай слезы. Завтра найдешь себе новую работу, с этим проблем не будет. Подашься в любой другой магазин, на заправочную станцию кассиром, да хоть официанткой в ресторан. Ты молодая и красивая, опыт работы в магазине и на кассе у тебя есть, детей нет – все факторы в твою пользу. Работодатели с руками оторвут. В резюме мой номер телефона можешь указать. Если позвонят, расхвалю так, что обалдеют. Да и увольнение в твоей трудовой числиться не будет, заявление у тебя по собственному идет, так что за это не переживай. У тебя все будет хорошо, молодо-зелено, еще покажешь им всем.
На прощание управляющая в знак поддержки подняла кулак вверх, и Маша, скинув свой рабочий жилет, отправилась домой. Едва успев появиться и подарить ощущение стабильности, почва под ее ногами вновь превратилась в пустоту. Девушка инстинктивно свернула не в сторону дома, а на главную улицу, где располагались разные магазины и был один большой торговый центр. На пути она принялась изучать все витрины, искать глазами объявления о найме. Такое нашлось только в салоне сотовой связи, но номера телефона на нем не было – «По поводу трудоустройства обращайтесь к сотрудникам». Решив, что заглянет сюда завтра, Маша присела на скамейку в сквере, достала телефон и начала редактировать свое резюме. И, только почувствовав, что окончательно приняла ситуацию, направилась домой.
Она вдруг поняла, что это даже хорошо, что ее уволили. Можно найти работу где-нибудь в другом районе, и тогда больше не придется иметь дело с семьей Димы. Кроме того, мытье полов никуда не делось, и завтра утром нужно отправляться на смену. Это придавало оптимизма. Все же какой-никакой заработок имелся, и на него вполне реально прокормить себя и кота. Правда, на большее денег не хватит, поэтому с поиском основной работы затягивать никак нельзя.
Пока брела по центральной улице, а затем и по переулкам, Маша пролистывала на экране возможные вакансии. Дойдя до подъезда, она вдруг совершенно четко поняла, что больше не хочет работать в продуктовых магазинах. Ей сразу же стало стыдно за такие мысли, ведь по большому счету на что ей еще надеяться? Особо выбора у нее не было. Тем не менее первым делом она откликнулась на пару предложений в магазины одежды и в ресторан быстрого питания.
Следующее утро встретило ее тишиной и прохладой. С наступлением сентября дни становились короче, поэтому шла она в легких сумерках. Совсем скоро солнце достигнет горизонта, и станет светло. Она надеялась, что и в жизни все произойдет примерно так же: сначала сумерки, а затем полноценный рассвет.
Ее мысли прервал странный хруст под ногами, когда она подходила к первому подъезду. Девушка посмотрела себе под ноги и увидела еловую ветку, а потом еще одну, и еще. Площадка перед входом была буквально завалена хвоей. Маша открыла дверь и увидела, что и перед лестницей лежит несколько еловых веток. Поняв, что здесь недавно кто-то умер, она открыла дверь в подвал, где хранился весь скарб для уборки. Затем, с полным ведром воды, начала подниматься вверх. На первом этаже снова выкрутили лампочку, поэтому девушка шла в темноте, пока не налетела на что-то громоздкое. Стало жутко, поэтому она быстро поставила ведро на пол и достала мобильник из кармана куртки. Дрожащей рукой включила фонарик и отшатнулась – перед ней на двух табуретках стоял открытый гроб. Он был обит тканью бордового цвета, а по краям виднелась черная каемка. Крышка почему-то лежала на полу, внутренней стороной наружу, и потому в полутьме напоминала лодку. Видно, изначально ее поставили, прислонив к стене, а потом она упала.
Маша не рискнула поднимать крышку. Кто знает, может, ее изначально положили вот так? Тем более, что было крайне странно видеть пустой гроб. Обычно его ставят на табуретки уже вместе с покойником. В общем, этом подъезде могло случиться что угодно, поэтому девушка оставила все как есть и, аккуратно обойдя препятствия, направилась со своим ведром на второй этаж.
На удивление, в этот раз там было чисто, если не считать зеленые иголки, что усеивали собой всю площадку. Создавалось ощущение, что ради достойных проводов жильцы срубили целую ель.
Послышался щелчок замка, и из двери показалось опухшее лицо Натальи с неизменной сигаретой во рту.
– Ох, Машка! Горе-то какое! – женщина бросилась вперед и обняла девушку. – Как же нам теперь всем жить без него… Какая трагедия! Какая потеря!
– Господи, Наталья, примите мои соболезнования. Простите, что спрашиваю, но кто умер-то? Я думала, это кто-то с первого этажа…
Наталья охала и ахала, хваталась за сердце и что-то невнятно бормотала. Затем она прислонилась к стене, затянулась и спокойным голосом пояснила:
– С нашего этажа усопший. Петрович. Ты, наверное, его не знаешь, но золотой был мужик! Пьющий, конечно, не без этого, но зато какая душа! Царствие ему небесное, упокой Господь его душу… Святой был человек, Маша!
Дверь на первом этаже скрипнула, и до второго этажа тут же донесся зычный крик:
– Забирайте свой гроб! Чего вы выставили его тут?? Здесь вам что, выставка?? Еще вчера вам сказала! – Это был голос той самой женщины в бигудях.
Слезы сразу же перестали литься из глаз Натальи. Недобро ухмыльнувшись, она затянулась остатками сигареты, затушила ее об стену и громко послала соседку с первого этажа в такие дремучие места, о существовании которых Маша доселе даже не подозревала.
– Сама пошла туда, моль подзаборная! – не осталась в долгу соседка.
Засучив рукава, Наталья решительно пошла вниз. Маша осталась на лестнице, но немного спустилась, чтобы следить за развитием событий – вдруг кому-то понадобится помощь.
Женщина с первого этажа стояла возле своей квартиры. На ее волосах были те же самые бигуди, что и в прошлый раз. За ее спиной стоял уже знакомый Маше здоровенный мужик. Он наполовину прятался за дверью, но девушка заметила, что теперь у него был подбит второй глаз и вроде бы не хватало переднего зуба.
– Паскуда гнилая! – на ходу орала Наталья. – И не стыдно тебе?! Это же Петрович!
– Да хоть Кузьмич, мне по барабану! Убирай гробешник, говорю!
– Уберем, когда поедем в морг, а пока тут постоит, у нас места в два раза меньше, чем у вас.
Женщины поравнялись друг с другом но в схватку вступать не спешили – видимо, не хотели доводить ситуацию до пика в такое печальное утро.
Тут из квартиры соседки в бигудях выбежал ребенок. Каким-то чудом ему удалось без труда миновать мужика. Ребенок был одет в одну футболку и памперс, который почти волочился по полу. Недолго думая, он забрался в перевернутую крышку гроба и начал в ней раскачиваться.
– Шторм! У-у-у! Мам, я в лодке! Шторм! – радостно верещал он.
Наталья вытаращила глаза и разразилась нецензурной бранью. Лишь две формулировки были без мата:
– Вынимай спиногрыза из гроба, идиотка! Еще насрет там, а нам скоро святого человека провожать в последний путь!
– Ты на моего сына не ори, психичка, я сама разберусь! – Соседка обратилась к ребенку: – Павлик, это не лодка, иди домой! Вставай, я тебе говорю!
Она потянула ребенка за руку, а потом вдруг ахнула и приложила руку к груди. Проследив за ее взглядом, Наталья округлила глаза и выронила сигарету изо рта.
– А почему кошка спит в гробу?? Матерь божья! – Она перекрестилась и покачала головой.
– Сима, – обратилась к кошке соседка, – Сима, вставай!
– Да она у тебя никак окотиться собралась… Забирай ее, тащи, загадит всю домовину к чертовой матери!
Женщина в бигудях продемонстрировала неожиданную прыть: одной рукой подняла кошку и положила себе на плечо, а другой наконец вытащила ребенка. Вскоре все жильцы скрылись за дверью.
Наталья тяжело задышала, словно ей перестало хватать воздуха.
– Вот же суки! Нелюди! В такой день устроили тут бедлам…
– Пойдемте, – сказала Маша, спустившись к ней. – Вам бы прилечь, а то еще давление поднимется.
По пути Наталья успела кратко рассказать о почившем:
– Мы ж с Петровичем были… того, вместе. Но я его потом выгнала, пил много, скотина, но зато в постели каков – ураган! Страшная потеря для женского населения… Горе, Машка, как есть горе! И ведь теперь не знает никто, что с комнатой его делать… Загадил ее по самое не балуй – глаза бы не смотрели! Он же сутки там пролежал, пока мы его не спохватились.
– А вы что, комнату сдавать будете? – заинтересовалась Маша, наплевав на все нормы приличия.
– Да какой там! Ты меня слушаешь вообще? Кто ж ее, говорю, снимет-то? Загажена она сверху донизу и поперек. Я бы сама заплатила, чтоб ее кто-нибудь в порядок привел. За копейки хоть самому дьяволу сдам, да только кто ж позарится? Никто не снимет. Нет таких идиотов на всем белом свете.
– Я сниму, – сказала Маша.
Глава 18
Наталья запросила за комнату настолько мизерную цену, что отказываться от такого предложения было бы просто преступлением. Настолько дешевое жилье не могло присниться даже во сне. А после того как женщина, узнав о Маркизе, даже не повела бровью, Маша вообще не поверила, что это невероятное везение действительно происходит наяву.
– Кошака-то? Можно, а чего в кошаке дурного? Вон в Египте – вообще священное животное, – затягиваясь очередной сигаретой, философски изрекла Наталья. – Мы ж не хуже египтян. Чай не дикари, в животных тоже кое-что смыслим. Главное – чтоб не кошка, вот их недолюбливаю.
– Почему? – удивилась Маша.
– Потому что не успеешь зевнуть, а она уже в гроб – прыг, и рожать готовится. Сама же видела. Кошке ж много не надо. Только вышла во двор – и уже беременна. А от кота ножа в спину ожидать не приходится, на то он и кот. Поэтому тащи блохастого, не боись. У нас никто не будет против, чтобы он шастал не только по твоей комнате, но и в общем коридоре, и на кухне, и шкреб свой лоток, когда душа захочет.
«Господи, как же мне везет в жизни! – думала Маша, и радуясь такой удаче и одновременно опасаясь ее. – Торжественно клянусь, что воспользуюсь своим шансом достойно. Жители этой квартиры никогда не пожалеют о соседстве со мной».
Переезд решили организовать через пару дней. После похорон почившего Петровича его мать и остальная родня должны были забрать его вещи, а это дело не быстрое. За это время Маша решила во что бы то ни стало найти работу. Она просто обязана это сделать. Можно бы было, конечно, устроиться кассиром в любой другой магазин, но девушке очень не хотелось повторять этот опыт. Не факт, что в другом магазине есть кадровые проблемы, и ей так же быстро предложат позицию зама. Не факт, что ее снова не уволят по какому-нибудь невероятному поводу. Да и что-то внутри подсказывало, что касса в сетевом магазине у дома – явно не тот путь, на который снова стоит вступать. Это было, скорее, внутреннее чутье, чем обоснованный довод.
За день до переезда Маша вновь возвращалась с не слишком удачного собеседования. Рекрутеру явно не понравилось отсутствие высшего образования, неместная прописка и владение компьютерным софтом на уровне неуверенного пользователя. Маша была уверена, что очень быстро всему научится и станет просто отличным офисным работником, но уверить в этом работодателя у нее так и не вышло.
Живот урчал как трактор, который рассекает просторы злаковых культур. Рано утром Маша, как обычно не поев, ушла убирать подъезды, а сразу после этого помчалась на собеседование. Теперь желудок настойчиво требовал еды, а впереди как раз виднелся зазывный павильон шаурмечной. «WАУРМА. КУРЫ ГРИЛЬ» – гласила яркая вывеска.
– Здравствуйте, мне, пожалуйста, беляш и кофе с молоком.
– Сейчас будем делать, красавица, – улыбнулся черноволосый мужчина по ту сторону прилавка, игриво сверкнув металлическими коронками. – Надира, одно кофе и молока, – крикнул он куда-то вглубь палатки, а сам принялся разогревать беляш в микроволновке.
Машин взгляд упал на объявление, приклеенное с той стороны стеклянной витрины. «Срочно требуется мастер по шаурме с опытом работы. Своевременную оплату гарантируем. За дополнительной информацией обращаться к сотрудникам» – одними губами прочитала девушка.
– Мужчина, – наклонившись к окошку, позвала она, – я прошу прощения, а с кем можно переговорить по поводу трудоустройства?
– Шаурма работать? – удивился тот.
– Да, вот это объявление. – Маша постучала ногтем по стеклянной витрине.
– Девушка не возьмут. Тяжело работать, жарко. В час-пик обморок падать начнешь.
– Не начну. Я стойкая как солдат. Дадите телефон работодателя?
Мужчина протянул ей беляш и пластиковый стаканчик с кофе и с сомнением ее оглядел.
– Тяжело работать, очень тяжело. Мужчина не каждый может, девушка здесь делать нечего.
– А как же Надира? – Маша кивком указала ему за плечо, где висела шторка, ведущая в другое помещение.
– Надира шаурма не работает. Шаурма только мужчина берут.
– Я лучше мужчины. Как позвонить хозяину заведения?
– Сурен злой будет, что я номер девушка дал. Только мужчина, – настаивал сотрудник.
– Не будет он злой, я шаурму делаю больше пяти лет, опыт – во! – Маша положила пакетик с беляшом на прилавок и изобразила руками свой выдуманный опыт.
После пары минут уговоров подошли другие голодные клиенты, и мужчине пришлось уступить. Он дал Маше листочек с номером, и она, довольная, отправилась к ближайшей лавке. Сурен, хозяин заведения моментально взял трубку и терпеливо выслушал девушку. Затем проговорил:
– Мария, я не сомневаюсь в вашем профессионализме, но шаур-мастером конкретно у нас может работать только мужчина. Женский организм не выдержит ни темпа, ни контингента, ни высоких температур. Так что прошу меня извинить, но я вынужден...
Судя по голосу, мужчине было около пятидесяти. Говорил он на превосходном русском с легким шлейфом Кавказа. Его тембр и манера речи сразу вызвала у Маши симпатию, и она подумала, что наверняка сможет его убедить.
– Сурен, поверьте, я прекрасно осознаю характер этой должности и не боюсь ни высоких температур, ни контингента, ни многозадачности. А о скорости моей работы вам лучше всего расскажут факты. Позвольте мне продемонстрировать все наглядно – и, будьте уверены, я сразу буду принята.
Сурен тихо рассмеялся:
– Приходите завтра к 15 дня, сможете? Проведем кастинг.
– Конечно, смогу! – обрадовалась Маша.
– Только я вынужден заранее предупредить, что шансов правда немного. Такая работа не для нежной женской структуры. С вами вместе придет еще несколько кандидатов, все крепкие ребята, готовые к тяжелому труду. Поэтому не хочу вас обнадеживать, лучше подыскивайте другие варианты.
– Я все понимаю, – закивала девушка в трубку. – Буду на месте ровно в 15, до встречи!
Маша знала, что кандидата на должность шаур-мастера лучше нее просто не сыскать, поэтому с легким сердцем и благодарностью к судьбе доела свой беляш, выпила кофе и отправилась покупать подарки семье Саломатхон. У нее были кое-какие накопления, которые, как она решила, лучше всего потратить именно на разные приятные и полезные вещи: занавески, теневые шторы, шторку для душа, новый казан, теплые домашние тапочки чуни для дяди Бекзода и шерстяной плед для тети Фатимы, новые заколки и резиночки для девочек, футбольный мяч и воздушный змей для мальчиков, разные вкусности для всех детей вместе и сладкий прощальный стол для остальных домочадцев. Денег у Маши было немного, но теперь, когда у нее почти появилось супер-бюджетное жилье, уже можно было не бояться остаться без гроша.
Она переедет, устроится в палатку с шаурмой, заработает денег, и у нее обязательно все будет хорошо, ведь по-другому и быть не может.
