Текст книги "Аттические ночи. Книги XI - XX"
Автор книги: Авл Геллий
Жанр:
Античная литература
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
(2) Я прочел это в Афинах с нашим Тавром [1259]1259
28 Кальвизий Тавр – см. комм. к Noct. Att., I, 9, 8.
[Закрыть]и спросил его, что он думает о приводимой Аристотелем причине. Тот ответил: „Он говорит правильно и хорошо о том, что происходит, когда кровь разливается или собирается, но не объясняет, почему это случается. (3) Ведь можно еще спросить, по какой причине стыд заставляет кровь разливаться, а страх – цепенеть, если стыд – это вид страха и имеет такое определение: страх справедливого порицания. Ибо так его определяют философы: „Стыд есть страх справедливого порицания“ (Αι̉σχύνη ε̉στὶν φόβος δικαίου ψόγου)“.
Глава 7
<***>
(1) Поэт Юлий Павел, [1260]1260
29 Авл Геллий ссылается на поэта Юлия Павла в нескольких местах, всякий раз подчеркивая его эрудицию (см. комм. к Noct. Att., I, 22, 9).
[Закрыть]человек достойный и весьма сведущий в древней истории и литературе, владел по наследству небольшим клочком земли на Ватиканском поле. Он часто нас приглашал туда к себе и весьма радушно и щедро угощал фруктами и зеленью. (2) Итак, в один приятный осенний день я и Юлий Цельзин, [1261]1261
30 О Юлии Цельзине, знатоке литературы родом из Нумидии, мы знаем только на основании текста Авла Геллия, который упоминает его еще в Noct. Att., XIX, 10.
[Закрыть]отобедав у Юлия Павла и послушав, как за столом его читалась „Алкеста“ Левия, [1262]1262
31 Гай Левий Мелисс – см. комм. к Noct. Att., II, 24, 8.
[Закрыть]на обратном пути в город, когда солнце уже почти село, повторяли новые и неожиданные фигуры и словесные обороты из этого стихотворения и, когда среди них попадалось какое-нибудь выражение, достойное внимания, которое к тому же могло нам пригодиться, вверяли его памяти. (3) Слова, оказавшиеся тогда в нашем распоряжении, были такого рода:
Здесь мы отметим, что obesus (иссохший) употреблено здесь вместо „тощий, худой“ скорее в исконном, чем в обыденном своем значении; народ же α̉κύρως [1264]1264
33 «Без всякого основания».
[Закрыть]говорит κατὰ α̉ντίφρασιν [1265]1265
34 «Противоположным образом».
[Закрыть]obesus вместо „тучный“ и „жирный“. [1266]1266
35 Obesus в обоих своих значениях, указанных Авлом Геллием, происходит от глагола obedere (разъедать). Значение «худой» встречается только в указанном Авлом Геллием фрагменте Левия; противоположное по смыслу значение «толстый» засвидетельствовано в поэзии, начиная с эпохи Августа. О словах, употребляемых в противоположном смысле, см. также: Noct. Att., IX, 12.
[Закрыть](4) Также мы заметили, что он сказал oblittera (забвенный) [1267]1267
36 Стяженная форма хорошо известного oblitteratus; представлена только в этом месте у Геллия.
[Закрыть]род вместо oblhterata (забытый); (5) а врагов, нарушающих союзные договоры, он назвал foedifragi, а не foederifragi (вероломные); [1268]1268
37 Foedifragus – слово, хотя и редкое, но все же представлено некоторым числом примеров; foederifragus же нигде более не засвидетельствовано.
[Закрыть](6) кроме того, алеющую зарю он назвал pudoricolor (стыдноцветной), а Мемнона – nocticolor (ночецветным); [1269]1269
38 Nocticolor впоследствии воспроизвел Авсоний.
[Закрыть](7) и как-то сказал dubitanter (с сомнением), [1270]1270
39 Более употребительны dubio и dubie; dubitanter – более редкое слово, однако оно встречается у такого уважаемого Геллием автора, как Цицерон.
[Закрыть]и от [глагола] sileo (безмолвствую) назвал места silenta (безмолвными), а также pulverulenta (пыльными) и pestilenta (зачумленными). [1271]1271
40 Все три прилагательных представляют собой дублетные формы более употребительных слов (silentiosus, pulverius, pestilens), образованные по одной модели с помощью суффикса – lent-.
[Закрыть](8) Вместо carendum te est он сказал carendum tui est (нужно быть без тебя) [1272]1272
41 Примеры употребления саrеrе с генитивом весьма редки (см., например: Теr. Haut., 400).
[Закрыть]и вместо magno impetu (со всей силой) употребил impete (с напором). [1273]1273
42 Impete – редчайшее слово, засвидетельствованное лишь несколькими примерами в поэтических текстах.
[Закрыть](9) [Вспомнили мы] и то, что вместо fortem fieri (делаться сильным) он использовал слово fortescere (усиливаться), [1274]1274
43 Слово более нигде не встречается.
[Закрыть](10) и dolentia (боление) [1275]1275
44 Другие примеры употребления этого слова неизвестны.
[Закрыть]вместо dolor (боль), и averts (жадно) вместо libens (охотно). [1276]1276
45 Avens – причастие от глагола аvео (страстно желать, жаждать); Геллий приводит единственный пример его употребления в качестве наречия.
[Закрыть]Он также использует выражение curis intolerantibus (нестерпимыми заботами) вместо intolerandis (невыносимыми заботами), [1277]1277
46 Intolerans – по форме активное причастие со значением «непереносящий, невыносливый», но может принимать пассивное значение «нестерпимый», как в приведенном Геллием словосочетании.
[Закрыть]manciolis tenellis [1278]1278
47 Tenellis – конъектура Каррио; рукописное чтение – tene illis – бессмысленно.
[Закрыть](нежнейшими ручками) [1279]1279
48 Это единственный случай употребления manciola; прилагательное tenellus встречается в поэтических текстах (у Плавта, Вергилия).
[Закрыть]вместо manibus (руками) и говорит: Quis tarn siliceo? (Кто настолько твердокаменный?) [1280]1280
49 Прилагательное siliceus образовано Левием от silex (булыжник, камень).
[Закрыть]Кроме того, он говорит fiere inpendio infit („начинает становиться дорогим“) вместо fieri impense incipit („начинает дорожать“) [1281]1281
50 Левий употребил архаический инфинитив и существительное в аблативе (impendio) вместо формы impense.
[Закрыть]и (11) accipitret („терзает ястребом“) [1282]1282
51 Левий образовал глагол от существительного accipiter – «хищная птица; ястреб».
[Закрыть]вместо lаceret (раздирает). [1283]1283
52 Laceret – конъектура Гертца; рукописное чтение – iaceret – бессмысленно.
[Закрыть]
(12) Этими примечаньицами к словам Левия мы забавлялись в дороге. (13) Прочим же, что показалось нам излишне поэтическим, мы пренебрегли как более далеким от употребления в прозаической речи, как, например, тем, что он говорит о Несторе trisaeclisenex („трехвековой старец“) и dulciorelocus („сладкоречивый“); (14) или тем, что он назвал бурные кипящие потоки multigrumi („многохолмные“), (15) а о реках, скованных льдом, сказал tegmine onychino („под ониксовым покрывалом“); (16) а также тем, что он шутя придумал, например, когда назвал своих критиков subductisupercilicarptores („хмурящими брови хулителями“). [1284]1284
53 Большинство примеров представляют собой образованные по греческой модели композиты, которыми увлекался не только Левий, но и многие другие древние поэты (ср.: Noct. Att., XII, 2, 7–8).
[Закрыть]
Глава 8
<***>
(1) Будучи юношей в Риме, до моего отъезда в Афины, когда у меня было время, свободное от лекций учителей и обязательных для посещения занятий, я отправлялся повидать Фронтона Корнелия [1285]1285
54 Марк Корнелий Фронтон – см. комм. к Noct. Att., II, 26, 1.
[Закрыть]и наслаждался чистейшим языком его речей, [1286]1286
55 Как показывает данная глава, Фронтон, для которого латинский не являлся родным языком, был в вопросах языка пуристом.
[Закрыть]содержавших в себе великое множество полезных уроков. И никогда не случалось так, чтобы мы, увидев его и услышав, как он говорит, не возвращались более образованными и, пожалуй, облагороженными. (2) Для примера приведу его беседу в некий день о маловажном, однако не расходящемся с занятиями латинским языком предмете. (3) Ибо когда кто-то из его близких друзей, хорошо образованный человек и известный в то время поэт, сказал, что избавился от водянки, используя „теплые пески“ (harenae), Фронтон, шутя, сказал: „Ты избавился от недуга, но не от косноязычия. Ибо Гай Цезарь, от которого берет начало род и титул Цезаря, пожизненный диктатор, тесть Гнея Помпея, человек выдающихся способностей, обладавший чистейшей речью по сравнению с другими людьми его времени, в сочинении „Об аналогии“, которое он посвятил Марку Цицерону, считает, что говорить harenae (пески) неправильно, потому что слово harena (песок) никогда не следует ставить во множественное число, как и слова caelum (небо) и tnticum (пшеница). (4) И напротив, [слово] quadrigae (квадриги) – хотя колесница одна, тем не менее она является единой упряжкой из четырех лошадей, поставленных вместе, – всегда должно, как он говорит, употреблять во множественном числе, как и аrmа (оружие), moenia (городские укрепления), comitia (комиции) и inimicitiae (вражда), если только ты не возражаешь против этого, о прекраснейший из поэтов, желая таким образом очистить себя и показать, что это не ошибка“.
(5) „Я не отрицаю, – ответил тот, – что caelum (небо) и triticum (пшеница) всегда должны употребляться в единственном числе, а также что аrmа (оружие), moenia (городские укрепления), comitia (комиции) всегда рассматриваются как множественное число; (6) однако исследуем лучше quadrigae (квадриги) и inimicitiae (вражда). И быть может, по поводу quadrigae (квадриг) я и уступлю авторитету древних, однако какова причина, вследствие которой Гай Цезарь полагает, что слово inimicitia (вражда), подобно inscientia (незнанию), impotentia (бессилию) и injuria (несправедливости), не говорилось древними и не должно говориться нами [в единственном числе], коль скоро Плавт, украшение латинской словесности, сказал в единственном числе delicia (утеха) вместо deliciae (утехи)?
А Квинт Энний [1288]1288
57 Квинт Энний – см. комм. к Noct. Att., I, 22, 16.
[Закрыть]в своей достопамятнейшей книге сказал inimicitia:
Но ответь, пожалуйста, кто еще сказал или написал, что говорить harenae (пески) – не по-латински? И поэтому я прошу: если книга Гая Цезаря у тебя под рукой, прикажи достать ее, чтобы ты мог оценить, насколько уверенно он это говорит“.
(7) Тотчас принесли первую книгу [трактата] „Об аналогии“, и я запомнил кое-какие слова [из нее]. (8) Ведь сказав сперва, что ни caelum (небо), ни triticum (пшеница), ни harena (песок) не терпят множественного числа, он продолжает: „Неужели ты полагаешь, что по природе этих вещей случайно происходит так, что мы говорим: una terra (одна земля) и plures terrae (многие земли), urbs (город) и urbes (города), imperium (приказ) и imperia (приказы), но не можем сказать quadrigae (квадриги) в единственном числе или поставить harena (песок) во множественное?“ [1291]1291
60 Fr. 3 Fun.
[Закрыть]
(9) Когда эти слова были прочитаны, Фронтон обратился к поэту: „Не кажется ли тебе, что Гай Цезарь вполне ясно и достаточно твердо высказался против тебя относительно формы слова?“ (10) На это смущенный авторитетом книги поэт ответил: „Если бы существовало право обжаловать суд Цезаря, я бы теперь воспользовался правом обжаловать вот эту Цезареву книгу. Но так как он сам отказывается дать объяснение своего высказывания, мы теперь просим тебя объяснить: как ты считаешь, почему неправильно говорить quadriga (квадрига) и harenae (пески)?“ (11) На это Фронтон ответил так: „Квадриги всегда, даже если в них не запряжено [одновременно] много лошадей, все же сохраняют множественное число, поскольку квадригами называются четыре вместе запряженные лошади (quadrijugae), и не следует название многих лошадей заключать в единственное число. (12) Такое же объяснение имеется и относительно harena (песок), но в другом роде: поскольку harena (песок), названный в единственном числе, означает тем не менее множество и изобилие мельчайших частиц, из которых он состоит, то представляется, что говорить harenae (пески) некультурно и невежественно, как будто этому слову недостает количественной значительности, тогда как ему и в единственном числе свойственно естественное множество. Но я говорю это не для того, чтобы стать основателем и автором этого положения и закона, но чтобы не предать мнение Цезаря, ученого мужа, которое не подлежит обжалованию (α̉παραμύθητον). (13) Ибо почему caelum (небо) всегда говорится в единственном числе (ε̉νικω̃ς), а marе (море) и terra (земля) не всегда, как и pulvis (пыль), ventus (ветер) и fumus (дым); почему indutiae (перемирие) и сае-fimoniae (церемония) древние писатели иногда употребляли в единственном числе, [1292]1292
61 Наши источники ни одним примером не подтверждают употребление слова indutiae в единственном числе, в отличие от слова caerimonia.
[Закрыть]a feriae (праздничные дни), nundinae (рыночные дни), inferiae (жертвоприношения в честь умерших) и exsequiae (похороны) – никогда; почему mei (мед), vinum (вино) и другие слова того же рода могут стоять во множественном числе, a lac (молоко) нет [1293]1293
62 Множественное число для слов vinum и mei хорошо засвидетельствовано, видимо, потому, что в отличие от молока существовало много видов вина и меда.
[Закрыть]– (14) все это не могут исследовать, обстоятельно рассматривать и объяснять деловые люди в столь занятом городе. Я вижу, что даже этими своими разъяснениями я задержал вас в вашем намерении заняться, как я полагаю, каким-то делом. (15) Поэтому теперь идите, а когда будет у вас досуг, разузнайте, не сказал ли quadriga (квадрига) или harenae (пески) хотя бы кто-нибудь из древней когорты ораторов или поэтов, то есть какой-нибудь образцовый и хороший писатель, а не пролетарий“.
(16) Я думаю, что Фронтон посоветовал нам искать эти слова не потому, что он считал, будто они есть в каких-либо старых книгах, но для того, чтобы мы занялись вдумчивым чтением, разыскивая довольно редкие слова. (17) Слово quadriga (квадрига), которое кажется самым редким, мы нашли в единственном числе в книге сатир Марка Варрона, [1294]1294
63 Марк Теренций Варрон – см. комм. к Noct. Att., I, 16, 3.
[Закрыть]озаглавленной „Экдеметик“. [1295]1295
64 Fr. 93 Bucheler. Ecdemeticus – конъектура Валена, производящего данное слово от ε̉κδημέω; соответственно, по его мнению, это сочинение представляло собой некое подобие путеводителя.
[Закрыть](18) Harenae (пески) же во множественном числе (πληθυντικω̃ν) мы искали с меньшим усердием, поскольку, как я уже упоминал, кроме Гая Цезаря, никто из ученых людей не приводил этого слова.
Глава 9
<***>
(1) Юноша всаднического происхождения – родом из Азии, веселого нрава, щедро одаренный и природой, и судьбой, и талантом, и любовью к мусическому искусству – давал обед для друзей и учителей в небольшом пригородном имении, чтобы отметить тот день в году, который был началом его жизни. (2) Пришел тогда с нами на тот же обед ритор Антоний Юлиан [1296]1296
65 Антоний Юлиан – см. комм. к Noct. Att., I, 4, 1.
[Закрыть]– учитель на государственном жалованье, испанец по рождению, человек блистательного красноречия, сведущий в древней литературе. (3) Он, когда закончились кушанья и настало время кубков и речей, пожелал, чтобы пригласили искуснейших певцов и кифаредов обоих полов, которые, как он знал, есть у хозяина. (4) Когда юношей и девушек привели, они исполнили в приятной манере множество стихов Анакреонта (Άνακρεόντεια) и Сапфо (Sapphica), а также некоторые нежные и прелестные любовные элегии (ε̉λεγει̃α) новых поэтов. (5) Мы наслаждались, кроме всего прочего, приятнейшими строчками старого Анакреонта, которые я даже записал, чтобы иногда бессонный труд и ночная тревога на короткое время нашли отдых в прелести звуков и мелодии: [1297]1297
66 Anacreont., 4. Preisendanz. Перевод А. Я. Тыжова. Стих этот, по крайней мере в издании Веста (Iambi et elegi Graeci, ed. Μ. L. West. Vol. 2. Oxford, 1972), не вошел в состав фрагментов собственно Анакреонта. Он издается обычно среди так называемых «Анакреонтических песен»; кроме того, он содержится под номером 48 в 11-й книге «Палатинской антологии».
[Закрыть]
(6) Гефест, сребро кующий,
Прошу тебя, не надо
Доспехов мне гоплита.
Что толку мне в сраженьях?
Но сделай кубок полый,
Глубокий, если сможешь.
Изобрази на нем мне
Ни звезды, ни созвездья,
Ни Ориона бури.
Что дело до Плеяд мне,
Что мне до Волопаса?
Изобрази мне лозы
И виноград на лозах;
Вакханок, гроздья рвущих,
И чан вина представь мне,
И виноград давящих с
Красавцем Дионисом
Эрота и Батилла. [1298]1298
67 Лиэй (λυαι̃ο?) – «Освободитель», эпитет Диониса. Батилл – красивый юноша родом с Самоса, любимец Анкреонта, неоднократно им воспетый.
[Закрыть]
(7) Тогда некоторые греки, бывшие на этом пиру, приятные люди и также весьма сведущие в нашей литературе, стали дразнить и высмеивать ритора Юлиана как совершенного варвара и деревенщину, явившегося из испанской земли, [говоря], что он – лишь крикун и мастер бешеного и сварливого слова, дающий уроки языка, в котором нет наслаждений и изящества Венеры и Музы; они настойчиво спрашивали его, что он думает об Анакреонте и других поэтах этого рода и создавал ли кто-либо из наших поэтов столь плавно льющуюся усладу стихов. „Разве, пожалуй, – говорили они, – чуть-чуть Катулл, а также немножко Кальв. [1299]1299
68 Гай Лициний Кальв – см. комм. к Noct. Att., IX, 12, 10.
[Закрыть]Ибо Левий сочинял запутанные вирши, Гортензий [1300]1300
69 Квинт Гортензий, сын великого римского оратора Гортензия (см. комм. к Noct. Att., I, 5, 2) – один из поэтов-неотериков.
[Закрыть]– некрасивые, Цинна [1301]1301
70 Гай Гельвий Цинна – см. комм. к Noct. Att., IX, 12, 12.
[Закрыть]– неизящные, Меммий [1302]1302
71 Гай Меммий (I в. до н. э.) – политический деятель, ценитель поэзии, сам писавший любовные стихи. С 57 г. до н. э. – пропретор Вифинии и Понта, в числе его спутников в Вифинию отправились Катулл и Цинна.
[Закрыть]– грубые, и все они вместе – неискусные и нескладные“.
(8) Тогда [Юлиан], вступаясь за отеческий язык, словно за жертвенники ларов и пенатов, сказал с негодованием и возмущением: „Я, конечно, должен с вами согласиться в том, что в своем великом беспутстве и бесстыдстве вы превосходите Алкиноя [1303]1303
72 Рукописи дают непонятное слово arcinnum. Гертц в соответствии с Горацием (Epist., I, 2, 28) предложил читать Alcinum; Маршалл исправляет на Alcinoum – Алкиной, царь феаков, оказавший радушный прием Одиссею. Гораций в указанном выше отрывке говорит об изнеженных и праздных юношах Алкиноя; видимо, так следует понимать и упреки Юлиана.
[Закрыть]и идете впереди как в роскоши одеяний и кушаний, так и в сладости [1304]1304
73 Mollitiis (сладости) – конъектура Гертца; рукописное чтение – multis – не дает удовлетворительного смысла.
[Закрыть]песен. (9) Но чтобы вы не осуждали нас, то есть само имя латинян, как диких и необразованных за [нашу] чуждость Афродите (α̉ναφροδισία), прошу, позвольте мне покрыть плащом голову, как, говорят, сделал Сократ во время одной не очень скромной речи, [1305]1305
74 Plat. Phaedr., 237а.
[Закрыть]послушайте и узнайте, что у нас тоже были поэты любви и служители Венеры прежде тех, кого вы назвали“. (10) Откинувшись назад, с закрытой головой, весьма приятным голосом он прочел стихи древнего поэта Валерия Эдитуя, [1306]1306
75 Валерий Эдитуй (II в. до н. э.) – поэт «кружка Лутация Катула»; приведенные Геллием эпиграммы – все, что дошло из его наследия.
[Закрыть]а также Порция Лицина [1307]1307
76 Порций Лицин – см. комм. к Noct. Att., XVII, 21, 44.
[Закрыть]и Квинта Катула, [1308]1308
77 Квинт Лутаций Катул (ок. 150—87 г. до н. э.) – консул 102 г. до н. э.; в 101 г. до н. э. вместе с Марием одержал при Верцеллах победу над кимврами; когда Марий захватил Рим, Катул стал жертвой его преследований и был вынужден покончить с собой. Активная политическая деятельность не мешала занятиям Катула литературой: он писал прозу и стихи, причем не только на латинском, но и на греческом языке. До нас дошли две его любовные эпиграммы, одну из которых цитирует наш автор.
[Закрыть]изящнее, утонченнее, элегантнее и прелестнее которых, я полагаю, не найти ничего ни по-гречески, ни по-латыни. (11) Стихи Эдитуя:
(12) Также он прибавил и другие его стихи – честное слово, не менее приятные, чем предыдущие:
Что ты мне факел даешь, Филэрот? Не нужен мне факел.
Сердце во мне горит и освещает мне путь.
Сердца не погасить ни самому дикому ветру,
Ни дождю, что льет мутным потоком с небес,
Этот огонь лишь Венера зажгла и Венера потушит:
Больше против него нет побеждающих сил. [1310]1310
79 Fr. 2 Morel. Перевод Μ. Л. Гаспарова.
[Закрыть]
(13) Он прочел также вот эти стихи Порция Лицина:
(14) Стихи Квинта Катула были таковы:
Где моя душа? Улетела опять к Феотиму
И, как беглянка, теперь ищет убежище в нем.
Что ж? Ведь я уж давно объявление сделал такое,
Чтоб не впускал он ее, а прогонял от дверей.
Надо пойти и вернуть. Но как самому не попасться
В плен? Что делать, увы? Дай мне, Венера, совет! [1312]1312
81 Fr. 1 Morel. Перевод Μ. Л. Гаспарова.
[Закрыть]
Глава 10
<***>
(1) Помню, однажды я и Юлий Цельзин Нумидиец [1313]1313
82 Юлий Цельзин – см. комм. к Noct. Att., XIX, 7, 2.
[Закрыть]ходили навещать Корнелия Фронтона, у которого тогда серьезно болели ноги. [1314]1314
83 См. комм. к Noct. Att., II, 26, 1, где Геллий говорит о том, что Фронтон страдал подагрой. Проблемы здоровья занимают важное место в переписке Фронтона с Марком Аврелием; именно болезнь не позволила Фронтону отправиться в Азию.
[Закрыть]Когда нас ввели, мы застали его возлежащим на греческом скимподии, [1315]1315
84 Скимподий (scimpodium) – небольшое ложе.
[Закрыть]а вокруг него сидело множество мужей, прославленных своей ученостью, родовитостью или судьбой. (2) Здесь же стояли многочисленные архитекторы, приглашенные для устройства новых бань, и показывали различные их виды, изображенные на тонком пергаменте. (3) Выбрав один образец и вид бань, [Фронтон] спросил, сколько денег потребуется для полного завершения строительства, (4) и когда архитектор сказал, что, как кажется, необходимо почти триста сестерциев, один из друзей Фронтона прибавил: „И примерно (praeterpropter) еще пятьдесят“. (5) Тогда Фронтон, отложив разговор, который намеревался вести о затратах на бани, глядя на того друга, который сказал, что <нужно> еще примерно пятьдесят, <спросил его, что означает practerpropter>. [1316]1316
85 Дополнения принадлежат Гертцу. Основные значения praeterpropter: «приблизительно» (в речи друга Фронтона); «кое-как» (у Энния).
[Закрыть](6) А друг этот ответил: „Слово это не мое, но ты можешь слышать его в речи многих людей, (7) а что оно означает, следует спросить не у меня, а у грамматика“, – и при этом показал пальцем на учителя грамматики с весьма известным в Риме именем. Тот же, смущенный неясностью самого обычного и общеупотребительного слова, сказал: (8) „Мы исследуем то, что вовсе недостойно чести нашего исследования. (9) Ибо я не знаю, что означает это совершенно плебейское слово, употребительное скорее в речи ремесленников, чем <людей образованных>“. [1317]1317
86 Дополняет Каррио; в тексте небольшая лакуна.
[Закрыть]
(10) Но Фронтон, выражая лицом и голосом заинтересованность, спросил: „Так тебе, учитель, кажется недостойным и предосудительным слово, которым и Марк Катон, [1318]1318
87 Марк Порций Катон Старший – см. комм. к Noct. Att., I, 12, 17.
[Закрыть]и Марк Варрон, [1319]1319
88 Марк Теренций Варрон – см. комм. к Noct. Att., I, 16, 3.
[Закрыть]и многие более древние пользовались как занимающим должное место в латинском языке?“ (11) Тут и Юлий Цельзин напомнил, что в трагедии Энния, [1320]1320
89 Квинт Энний – см. комм. к Noct. Att., I, 22, 16.
[Закрыть]которая называется „Ифигения“, встречается то самое [слово], о котором идет речь, и грамматики имеют обыкновение скорее исправлять его, чем объяснять. (12) Поэтому он приказал тотчас принести „Ифигению“ Квинта Энния. В хоре этой трагедии мы прочитали следующие стихи:
Кто не может жить в покое, тот покоя не ищи.
Ведь когда ты знаешь дело, что тебе поручено,
То тебе твои старанья только в удовольствие;
А в покое неспокойный ум лишь праздно мечется.
Так и здесь: мы уж не дома и еще не на войне,
Бродим взад-вперед без цели и не туда, куда хотим,
Все постольку да поскольку:
толк не толк и жизнь не в жизнь
(praeterpropter vitam vivitur). [1321]1321
90 V. 234–241 Vahlen = V. 197–204. Перевод М. Л. Гаспарова. Дословно: praeterpropter vitam vivitur – «жизнь проживается кое-как».
[Закрыть]
(13) Когда это прочитали, Фронтон спросил у уже утратившего уверенность грамматика: „Ты слышал, наилучший из учителей, как твой Энний сказал praeterpropter в такой сентенции, какой обычно пользуются философы в своих строжайших предписаниях? Итак, мы просим тебя сказать, так как речь уже идет о слове Энния, каков скрытый [1322]1322
91 Remotus (удаленный, тайный) – конъектура Хозиуса; рукописное чтение – motus (движение) – в данном контексте бессмысленно.
[Закрыть]смысл вот этого стиха: praeterpropter vitam vivitur („жизнь проживается кое-как“)“.
(14) И грамматик, сильно потея и отчаянно краснея, в то время как вокруг многие громко смеялись, встал и уходя произнес: „Тебе одному, Фронтон, я позже скажу, чтобы невежды не услышали и не узнали“. Мы все также встали, оставив рассмотрение этого слова.
Глава 11
<***>
(1) Две греческие стихотворные строчки пользуются славой и считаются достойными памяти среди многих ученых людей, ибо они весьма приятны и отличаются изящнейшей краткостью. (2) Довольно многие древние писатели уверяют, что автор этих строк – философ Платон, который забавлялся ими в юности, в то самое время, когда он также пробовал силы в сочинении трагедий:
(3) Это двустишие мой друг, юноша, не чуждый муз, переложил более вольно и свободно во многих стихах. Так как они показались мне весьма достойными упоминания, я привел их:
(4) Пока целую мальчика
Губами чуть раскрытыми
И нежный цвет дыхания
С открытых уст я пью,
Душа, страдая раною,
К моим губам спустилася,
К устам открытым мальчика
И губ его краям.
И путь себе нашедшая
Уйти к нему пытается.
И если б дольше длилося
Уст наших сочетание,
Огнем любви пылавшая,
К нему б она ушла.
Но вышло б диво дивное:
В самом себе я умер бы,
Но жил внутри любимого. [1324]1324
93 Р. 139 Morel. Перевод А. Я. Тыжова.
[Закрыть]
Глава 12
<***>
(1) Я слышал, как Герод Аттик, [1325]1325
94 Герод Аттик – см. комм. к Noct. Att., I, 2, 1.
[Закрыть]консуляр, произносил по-гречески речь, в которой превзошел строгостью, богатством и изяществом слов почти всех, кого мы помним. (2) Рассуждал же он против бесстрастия (απάθεια) стоиков, оскорбленный кем-то из них из-за того, что недостаточно благоразумно и не очень мужественно переносил смерть мальчика, которого любил. [1326]1326
95 Ср.: Noct. Att., I, 26,10–11; XII, 5,10.
[Закрыть](3) Смысл этой речи, хотя я мало что из нее помню, таков.
Нигде ни один человек, который чувствует и понимает согласно природе, не может быть лишен и полностью свободен от тех переживаний души, которые [Герод Аттик] называл страстями (πάθη): боли, желания, страха, гнева, наслаждения, – и если он даже сумеет, приложив все усилия, освободиться целиком, это будет не лучше, так как душа, лишенная опоры этих переживаний как необходимого источника для многих [других], увядает и цепенеет. (4) Он говорил, что эти чувства и движения души, которые, будучи неумеренными, становятся пороками, связаны и переплетены с некими силами и живостью духа, (5) и поэтому, если все мы неумело изгоним их целиком и полностью, есть опасность, что мы избавимся и от сопутствующих им хороших и полезных душевных свойств. (6) Итак, [Аттик] считал, что [страсти] должны быть ограничены и умело и осторожно устранены, чтобы освободиться только от кажущегося чуждым, противным природе и ведущим к гибели, дабы не случилось в самом деле то, что, как говорит предание, произошло с неким необразованным и диким фракийцем на земле, которую он купил с намерением возделывать.
(7) „Фракиец, – сказал [Герод Аттик], – не привыкший в своей крайней дикости возделывать поля, переселившись в культурные земли из стремления к более подобающей человеку жизни, приобрел участок, засаженный оливами и виноградом. Не зная совершенно ничего о том, как выращивать виноград или дерево, видит он как-то, что сосед вырубает высоко и широко разросшуюся ежевику, подстригает ясени почти до самой верхушки, вырывает от самых корней побеги винограда, стелящиеся по земле, обрезает длинные и прямые ветви на фруктовых деревьях и на оливах. Фракиец подошел поближе и спросил, почему тот обрезал столько зелени и деревьев. (8) Сосед же ответил так: „Чтобы поле стало красивым и чистым, а дерево и лоза более плодородными“. (9) Фракиец ушел от соседа, благодаря его и радуясь, словно овладел земледельческой наукой. После этого он взял серп и топор и – несчастный невежда! – обрубил все свои виноградные лозы и оливы, отсек самую пышную листву деревьев и самые плодоносные лозы винограда, вырвал все кусты и заросли, где должны были созреть плоды и фрукты, вместе с терновником и ежевикой ради очищения поля, дорогой ценой заплатив за свое самомнение и самоуверенность при подражании неверно понятому примеру. (10) Так, – говорит оратор, – и эти последователи бесстрастия, которые хотят казаться спокойными, бестрепетными и невозмутимыми, пока они ничего не желают, ни от чего не страдают, ни на что не гневаются, ничему не радуются, отсекая от себя все, к чему стремится страстная душа, в оцепенении вялой и как бы парализованной жизни встречают старость“.
Глава 13
<***>
(1) Стояли как-то вместе возле входа в императорский дворец Корнелий Фронтон, Фест Постумий [1327]1327
96 Грамматик с таким именем неизвестен.
[Закрыть]и Апполинарий Сульпиций, [1328]1328
97 Сульпиций Аполлинарий – см. комм. к Noct. Att., II, 16, 8.
[Закрыть]и я, находясь там с некоторыми другими [людьми], с большим любопытством внимал речам, которые они вели о филологических науках. (2) Тогда Фронтон сказал Апполинарию: „Прошу тебя, учитель, укажи мне, правильно ли я избегал называть людей слишком маленького роста nani (карликами) и предпочитал звать их pumiliones (малорослыми), так как помнил, что это слово есть в древних книгах, a nani (карлики), как я полагал, слово низкое и варварское“. [1329]1329
98 Pumilio – весьма древнее латинское слово; nanus имело также значение «плоская фляжка для вина» (Varr. De ling. Lat., V, 119).
[Закрыть]
(3) „Да, действительно, – говорит Апполинарий, – это слово часто встречается в обиходе необразованной черни, но оно не варварское и считается греческим по происхождению; ибо словом νάνοι греки называли людей маленького роста, незначительно возвышающихся над землей, и говорят, что есть какое-то этимологическое объяснение, соответствующее смыслу слова; если же память меня не подводит, это слово используется в комедии Аристофана, названной „Грузовые суда“ ('Ολκάδες). [1330]1330
99 Fr. 427 Hall et Geldart. Название пьесы представляет собой эмендацию Гертца, так как рукописное чтение испорчено.
[Закрыть]Но это слово благодаря тебе приобрело бы римское гражданство или стало латинской колонией, если бы ты счел достойным пользоваться им, что было бы гораздо более приемлемо, чем те совершенно неизвестные и грязные слова, которые ввел в обиход латинского языка Лаберий“. [1331]1331
100 Децим Лаберий – см. комм. к Noct. Att., I, 7, 12.
[Закрыть]
(4) Тогда Фест Постумий сказал какому-то латинскому грамматику, родственнику Фронтона: „Аполлинарий научил нас, что nani – греческое слово, а ты научи нас, латинское ли это слово, коль скоро им называют мулов и очень маленьких лошадок, и у какого писателя оно встречается“.
(5) И этот грамматик, человек действительно весьма поднаторевший в изучении древних писателей, говорит: „Если не преступление сказать в присутствии Аполлинария, что я думаю о каком-либо греческом или латинском слове, я дерзну ответить на твой вопрос, Фест, что слово латинское и его можно найти в произведениях Гельвия Цинны, [1332]1332
101 Гай Гельвий Цинна – см. комм. к Noct. Att., IX, 12, 12.
[Закрыть]весьма славного и образованного поэта“, – и привел его стихи, которые, поскольку память мне случайно помогла, цитирую:
Глава 14
<***>
(1) Век Марка Цицерона и Гая Цезаря видел немногих мужей выдающегося красноречия, но он явил двух столпов самых разнообразных наук и искусств, просветивших человечество, – Марка Варрона [1335]1335
104 Марк Теренций Варрон – см. комм. к Noct. Att., I, 16, 3.
[Закрыть]и Публия Нигидия. [1336]1336
105 Публий Нигидий Фигул – см. комм. к Noct. Att., II, 22, 31.
[Закрыть]
(2) Однако исторические и научные шедевры, созданные Варроном, всем известны и находятся в широком обращении, (3) а трактаты Нигидия не имеют распространения в народе, и из-за сложности и изощренности ими пренебрегают как бесполезными. (4) Образцом [его стиля] может служить то, что мы прочли немного раньше в его „Грамматических записках“; оттуда я взял кое-что для примера, чтобы показать, какого рода были его сочинения.
(5) Ибо он, рассуждая о природе и порядке букв, называемых грамматиками гласными, написал слова, которые мы оставляем без объяснения ради упражнения читателей в усердии: (6) „А и о всегда идут первыми, i и и всегда прибавляются, е – и идет следом, и предшествует: она идет впереди в [слове] Euripus (Эврип) и прибавляется в Aemilius (Эмилий). Если кто-то полагает, что первым в словах Valerius (Валерий), Vennonius (Венноний), Volusius (Волузий) идет и, а в словах iampridem (уже давно), iecur (печень), iocus (шутка), iucundum (приятное) – i, то он ошибается, потому что те буквы, которые являются первыми в этих словах, – не гласные“. [1337]1337
106 Fr. 53 Swoboda. Буква υ для обозначения согласного звука была введена в латинский алфавит в XVI в.; до того гласный и согласный звуки передавались одной буквой – и. См. также: Noct. Att., XIV, 5, 2 и соответствующий комментарий. Слоговое и неслоговое i также обозначались одной и той же буквой.
[Закрыть](7) Из той же книги следующее высказывание: „Между буквами n и g есть другая [промежуточная] тональность, как в anguis (змея), angari (курьеры), аnсоrае (якоря), increpat (шумит), incurrit (вбегает), ingenuus (свободнорожденный). Ибо во всех этих словах ставится не настоящая, а поддельная n. [1338]1338
107 В сочетаниях ng и nс звук n, по-видимому, приобретал носовой оттенок, представляя собой некий промежуточный звук, который можно условно обозначить как.
[Закрыть]Ведь сам язык является доказательством того, что это не n: если бы это была n, язык дотрагивался бы до неба“. [1339]1339
108 Fr. 54 Swoboda.
[Закрыть](8) Затем в другом месте он пишет так: „Я упрекаю греков, которые писали ου через о и υ, в не таком большом невежестве, <в каком> [1340]1340
109 Quantae – появляется только в первых печатных изданиях; Гертц предлагает дополнить: quantae nostri fuerunt («в сколь большом невежестве погрязли наши»).
[Закрыть]пребывали те, кто писал ei через е и i, ибо первое они делали по необходимости, а ко второму их ничто не принуждало“. [1341]1341
110 Fr. 55 Swoboda. Оба указанных дифтонга в таком виде существовали в греческом; на латинский язык ου передавался через u, a ei превратился в долгое i. Смысл замечания Нигидия до конца не ясен, поскольку фраза вырвана из контекста и не снабжена примерами.
[Закрыть]
