Текст книги "Герои Аустерлица (СИ)"

Автор книги: Августин Ангелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

«Так, так, дамы все здесь, а где же кавалеры?» – подумал я, не сразу обратив внимание, что виконт и баронет не явились к десерту. Когда я спросил о них баронессу, она ответила, что, наверное, оба уже легли спать. Ведь и слуг их нигде не было видно. А это означало, что мне одному предстояло развлекать разговорами женское общество, чего я не слишком желал, чувствуя сильнейшую усталость и недомогание. Разумеется, я мог бы откланяться, сославшись на последствия своего ранения и на усилившуюся головную боль. Но, чувство долга заставляло меня оставаться на месте, чтобы, в случае нарушения слова Дороховым, попытаться предотвратить возможные негативные последствия для дам.

Проверив караул, разместившийся в лакейской, пристроенной ко входу в башню, я обнаружил, что семеновцы на посту несут службу исправно. Во всяком случае, один из четверых солдат нашего караула постоянно бодрствовал, а если он собирался заснуть, то перед этим обязательно будил одного из своих товарищей, которые отдыхали, пользуясь такой возможностью. Ведь бойцы очень устали за время похода и штурма замка. Теперь, после нашей беседы с Дороховым, они относились ко мне, как положено, называя высокоблагородием. И, если бы я приказал им что-нибудь, то не сомневался, что они выполнили бы мою команду. И я не отдавал никаких распоряжений им только потому, что соблюдал наш уговор с Дороховым. Впрочем, поговорив с солдатами, я убедился, что под арестом не состою, а башня охраняется от мародеров и прочив недругов, что само по себе вселяло в меня некоторый оптимизм.

С детства я впитал в себя простую истину, высказанную Сент-Экзюпери, что мы в ответе за тех, кого приручили. И это вполне согласовывалось с воспитанием князя Андрея. Потому я не мог себе позволить покинуть женщин, не убедившись, что их чести ничего не угрожает. Ведь в другой части замка в этот момент мародерствовали разбойники, грабящие баронский особняк. Дамы же, между тем, не стесняясь меня, разговаривали между собой по-французски о Наполеоне, хотя не слишком хорошо разбирались ни в оценках его личности, ни в политических мотивах его поступков.

– Когда я в последний раз гостила в Вене у сестры, то слышала от нее, что Бонапарт весьма злопамятен. Будто бы он однажды застал принца крови Бурбонов герцога Энгиенского у своей любовницы Жоржетты и подрался с этим герцогом прямо при ней. Вот только принц отделал корсиканца так, что Наполеон тогда упал без памяти, предоставив сопернику возможность ретироваться. И вот за это унижение Бонапарт потом страшно отомстил герцогу смертным приговором, – сказала тетя Радомила, повторив старый анекдот, который князь Андрей уже много раз слышал в различных пересказах еще в гостиных Петербурга до отъезда на войну.

Но, присутствующих женщин этот рассказ взволновал. Бронислава даже воскликнула:

– Если Наполеон и выглядел когда-то для меня героем, то, погубив принца-герцога, он убил во мне это лестное мнение о своей персоне!

– В убийствах людей нельзя видеть героизм, потому что любое убийство противно Господу! А Бонапарт убивает многие тысячи! – возразила ее мать Эльшбета.

– Ах, маман, согласитесь все-таки, что Бонапарт, как человек, весьма необычен. О нем можно разговаривать бесконечно, – проговорила младшая сестра Брониславы Иванка, мечтательно закатив глаза. Из чего я сделал вывод, что эта несовершеннолетняя девица, похоже, в Наполеона тайно влюблена.

– Деяния Бонапарта впечатляют. Но, нельзя забывать, что все они замешаны на крови, – поддержала Эльшбету тетя Радомила.

И лишь одна Иржина пока молчала, загадочно глядя на меня. Но, наконец, и она высказалась, обратившись ко мне с вопросом:

– А что вы думаете о Бонапарте, князь?

И я честно ответил:

– Он хитрый и коварный враг, не только мой, а и всего моего народа.

– Но, вы же сами рассказывали, что это именно Наполеон спас вас от смерти, обнаружив раненым после боя! – не сдержала эмоций Иванка, снова вмешавшись в разговор взрослых.

Я кивнул и проговорил:

– Да. Это так. Бонапарт наткнулся на меня после сражения и приказал своим людям оказать мне помощь. Но, что с того? Это случайное стечение обстоятельств отнюдь не делает его в моих глазах лучше. Обыкновенная вежливость к побежденному. И не более. Я на его месте поступил бы таким же образом, соблюдая правила чести.

– Вот видите! Бонапарт все-таки не бесчестное чудовище, каким его многие хотят представить! Он человек чести! – воскликнула Иванка с восторженными нотками в голосе.

И тут со стороны подземного хода послышалась какая-то возня. Затем в трапезный зал ворвались баронет и виконт, каждый со своим слугой. А с ними были полковник Ришар и капитан Годэн. Оба побитые, с синяками на лицах, в изодранных синих мундирах с желтыми воротниками, без головных уборов, но живые.

– Мы прошли по подземному ходу и освободили их из темницы! – радостно сообщил Влад, когда все женщины повернули головы в сторону прибывших.

– Шпашибо за шпашение, господа! Бонапарт ошенит вашу решимошть, – проговорил Франсуа Ришар, шамкая деснами с выбитыми зубами.

Из разбитых и опухших губ Жака Годэна тоже сочилась кровь, но его зубы, похоже, пострадали от побоев все-таки меньше, чем у полковника, поскольку капитан проговорил зло, решительно и вполне внятно, едва увидев меня:

– Как хорошо, что вы еще здесь, князь! Самое время нам с вами поменяться местами. Теперь вы станете нашим заложником! Хватайте его!

И все эти шестеро мужчин, капитан, полковник, виконт, баронет и двое слуг, угрожающе двинулись в мою сторону, обходя длинный стол. Причем, местные аристократы открыто перешли на сторону французов. Леопольд и Влад оказались предателями. Поняв их намерения, прикинув диспозицию и свои шансы, я лихорадочно соображал: «Что же делать? Один против шестерых в этом состоянии не справлюсь! Если бы я был здоров и в прежнем теле, то мог бы попытаться уделать их. Как боксер полутяжелого веса и кандидат в мастера спорта, я мог бы провести решительную кулачную атаку с серией быстрых ударов, пока они не вооружились. А сейчас, в моем нынешнем состоянии, они меня, конечно, уделают без вариантов! Причем, легко! Впрочем, я не один…» И, набрав полную грудь воздуха, я заорал:

– Степан, к оружию! Здесь французы! Саблю мне!

События развивались стремительно. Мой единственный подчиненный в этот момент помогал Маришке нести на массивном серебряном подносе большой вишневый пирог, украшенный вензелями из сливок, принесенный заранее из кухни и ожидающий своей очереди в углу зала на небольшом сервировочном столике. Но, услышав мою команду и тут же правильно оценив ситуацию, рядовой Конного полка, хоть и был тоже выздоравливающим раненым, как и я, но среагировал мгновенно. Не растерявшись, лейб-гвардеец резким движением вырвал вторую сторону подноса из рук девушки, запустив им в компанию врагов и предателей. Причем, Маришку он сразу же закрыл собой, оттолкнув ее за свою широкую спину.

В следующий миг, когда в рядах супостатов, обляпанных остатками пирога и ударенных подносом, произошло некоторое замешательство, Коротаев сорвал с ближайшего щита на стене две сабли. Рванувшись навстречу опасности, он не забыл сунуть одну из них мне в руку. Но и Годэн с Ришаром, оправившись от неожиданности и стряхнув на пол остатки угощения, так внезапно прилетевшего в их побитые физиономии, провернули ту же комбинацию, что и Степан, схватив холодное оружие с одного из щитов, которыми было декорировано помещение. И яростный удар Коротаева Годэн успел отбить, а Ришар попытался напасть на моего денщика, зайдя сбоку. Впрочем, эту атаку Степан сдержал, толкнув свободной рукой в сторону Ришара ближайший массивный стул.

Грохот падающей мебели стал последней каплей, после которой сорвался целый водопад женских слез, визга и истерик.

– Господи, что вы делаете! – закричала тетя Радомила.

– Боже, помоги нам! – взмолилась Эльшбета.

Бронислава ничего не сказала, просто подбородок у нее задрожал от испуга, а из глаз покатились слезы. Ее младшая сестра Иванка истерично заголосила, визгливо воспроизведя долгий и противный звук: «А-а-а-а-а!», словно у нее внутри сработала сигнализация. И лишь одна Иржина сохранила некоторое самообладание и разумность действий. Вскочив со своего места, баронесса подобрала длинный подол своего платья, бросившись к выходу из башни.

К счастью, остальные женщины сидели все по одной стороне, как раз противоположной той, с которой произошло нападение. Поэтому длинный и широкий старинный дубовый стол служил достаточной преградой между ними и нападавшими. Во всяком случае, просто так до дам клинком сабли было не дотянуться. А другое оружие в ход пока не пошло. Баронет, виконт и их слуги тоже сделали попытку вооружиться на ходу. Вот только со всех остальных щитов сабли до этого уже поснимали солдаты Дорохова, забрав с собой клинки в качестве трофеев. Но, баронет и виконт все-таки проявили находчивость, выхватив тупые, но тяжелые мечи у рыцарских манекенов. А их слуги проворно вооружились каминными кочергами.

И вся неприятельская компания двинулась на Коротаева следом за французскими офицерами. А он встретил их с глазами, горящими лютой ненавистью. И, когда Леопольд, замахнувшись двумя руками тяжелым мечом, попытался нанести удар, Степан молниеносно полоснул виконта по правому боку острием сабли, отчего толстяк вскрикнул и выронил меч, схватившись за рану и отступив назад. А баронет в это же время замахнулся мечом на меня.

Я подумал, что мне конец, но тело сработало на рефлексах. И сабля в моей руке, сделав резкий выпад, поразила баронета в шею. А его меч просвистел близко от моей головы, но неточно, поскольку я, каким-то чудом, сумел уклониться. Фехтовальные рефлексы князя, приобретенные долгими тренировками с лучшими учителями, неожиданно срабатывали самым благоприятным для меня образом. Оказывается, князь был весьма одаренным фехтовальщиком. Причем, не спортивному фехтованию он учился с детства, а боевому, поскольку готовили его к тому, чтобы мог защищать честь рода с помощью холодной стали, если потребуется.

И все-таки, я понимал, что на долгое сопротивление меня не хватит просто потому, что сил в теле, пережившем кому, пока еще слишком мало. Мне хотя бы недельку-другую усиленного питания и тренировок, чтобы более или менее восстановиться после ранения. А тут такая неприятная неожиданность! И я убедился, насколько все плохо, как только следом за баронетом, выбывшим из боя, на меня накинулся его слуга, вооруженный каминной кочергой. Ударив сбоку по клинку сабли, он просто вышиб оружие из моей слабой руки.

И тут же этим воспользовался Годэн, который двигался на удивление быстро. Отбив очередную атаку Коротаева, он оказался возле меня, замахнувшись саблей на безоружного и прокричав:

– Сдавайтесь, князь! Мне не хотелось бы выпускать вам кишки при дамах!

Но, я не собирался сдаваться. Схватив со стола горячий кофейник, я швырнул его прямо в лицо французскому капитану. А, когда он мощно рубанул саблей, я присел, прикрывшись от смертельного удара толстой столешницей.

– Куда же вы, князь! Прятаться под столом совсем неблагородно! – подначивал француз.

Оказавшись внизу, я сразу понял, что длинный дубовый стол, накрытый белой скатертью, на самом деле, составлен из нескольких частей. Потому, вставая, я напряг все свои оставшиеся силы, перевернув секцию стола прямо на Годэна. Отчего его мундир, и без того грязный и изодранный, впитал не только горячий кофе, но и горячий чай, а изящная фарфоровая посуда, расписанная цветочками и амурчиками, стоящая на этой стороне, съехала капитану под ноги, разбившись с грохотом и звоном. Испуганные дамы заголосили в этот момент еще громче прежнего.

Глава 16

В это самое время полковник Ришар, оказавшийся тоже неплохим рубакой, продолжал наседать на моего денщика. Коротаев все еще сильно хромал, но и Ришар после побоев, которых удостоился от моравских партизан-разбойников во время пленения и посадки в темницу, был не в лучшей форме. Потому силы обеих сторон в этой импровизированной дуэли русского гвардейца и французского полковника были примерно равны. Хотя у Семена имелось некоторое преимущество в весе, Ришар компенсировал это небольшим преимуществом в скорости движений.

Но, ни одна из сторон пока не имела решающего преимущества, поскольку виконт и баронет получили ранения, а их слуги кинулись к своим господам для оказания помощи, ретировавшись с поля боя. Годэн же, ошпаренный кофе и чаем, рассвирепев еще больше, по-прежнему решительно наступал на меня. Правда, пытаясь быстро обойти перевернутый стол, он немного запутался в длинной скатерти и запнулся на мгновение. И все равно он неумолимо приближался ко мне, угрожающе подняв клинок и ступая по обломкам сервиза, а ценный фарфор зловеще хрустел под его сапогами. Вот только я за это время успел подобрать свою саблю, снова вооружившись.

Я намеревался вспороть Годэну живот снизу-вверх. Но, он вовремя заметил мое движение, опустив свою саблю и блокировав мой клинок. Я же в этот момент резко поднялся перед Годэном, встав с ним вплотную лицом к лицу. Наши правые руки с клинками оказались скрещены и взаимно блокированы. И тут я вспомнил о своей спортивной карьере в боксе. Сил осталось совсем мало, да и княжеская рука не была набита для подобных ударов. Но, мой хук слева все-таки точно попал капитану в челюсть, отчего француз, не ожидавший подобного, покачнулся и, зацепившись за ножку перевернутого стола, полетел на пол.

Причем, заваливаясь, Годэн задел плечом ногу Ришара, отчего Франсуа, потеряв опору, допустил роковую ошибку, неверно парировав очередной мощный удар Коротаева. И сабля лейб-гвардейца, звякнув о клинок полковника, достала лезвием его шею. Схватившись за рану, Ришар закрутился на месте, безуспешно пытаясь остановить кровь, брызнувшую из рассеченной артерии. И две из четырех женщин, наблюдавших за поединком, упали в обморок, а две другие закрывали лица руками, поскольку алая жидкость брызгала прямо на них. Это кровавое представление прервал мой денщик, нанеся Ришару еще один удар саблей по шее, который стал смертельным. И мертвое тело полковника повалилось прямо на Годэна как раз в тот момент, когда капитан уже начинал вставать, оправившись от моего нокаута.

Тут двери распахнулись, и в трапезный зал с ружьями наизготовку с примкнутыми штыками вбежали семеновцы, а вместе с ними и баронесса. Но, все уже было кончено. Раненые виконт и баронет, которых по углам перевязывали слуги, сопротивляться не пытались, оказавшись мало пригодными для ратного дела. А Годэн, лежащий на полу под трупом полковника Ришара, сопротивляться просто не мог, поскольку к его горлу Коротаев приставил лезвие своей сабли, наступив, при этом, французу на грудь.

Солдаты караула помогли мне и Коротаеву затащить всех участников мятежа в темницу. Подземный ход вел из Охотничьей башни в мрачное подземелье, которое тянулось под замком, разветвляясь в разных направлениях. И в этом каменном лабиринте, не зная его, легко можно было заплутать. Потому без помощи Иржины и ее служанки Маришки, которые вызвались показывать путь, освещая его факелами, мы, конечно, долго бродили бы. Но, поскольку обе женщины прекрасно ориентировалась в здешних подземных помещениях, до темницы добрались быстро.

Старинная подземная тюрьма, являвшаяся непременным атрибутом любой уважающей себя средневековой крепости, оказалась весьма обширной. Дрожащее пламя факелов высветило отдельный широкий коридор, по обеим сторонам которого располагались глухие темные камеры, отгороженные ржавыми решетками, словно помещения в зоопарке, где держат опасных хищников. Да и запах здесь стоял соответствующий, какой-то звериный. Пахло нечистотами и плесенью, а из-под ног иногда выскакивали жирные крысы, убегая куда-то во тьму.

При входе этот коридор перегораживала еще одна решетка, возле которой находился пост охраны, ныне пустующий. Вообще-то вся эта часть подземелья выглядела давно заброшенной. Даже замки на решетках отсутствовали, а остались лишь задвижки. Закрываемые снаружи, блокируемые железными скобами и огороженные специальными железными щитами, они были сделаны с таким расчетом, чтобы узник, который находился за решеткой, не мог до них дотянуться изнутри камеры. Но, выпустить узников для виконта и баронета не составляло труда, поскольку навесные замки, которые должны были блокировать скобы задвижек, отсутствовали. Впрочем, теперь и эти двое местных аристократов, оказавшихся сторонниками французов, были помещены в отдельные камеры, как их слуги и сам капитан Годэн.

Стеречь узников вызвался Степан. Несмотря на то, что он очень устал, Коротаев горячо зашептал мне в ухо, что никому другому такое важное дело доверить сейчас нельзя. Неизвестно, как настроены другие. Да и пьяные моравские партизаны-разбойники могут проникнуть в темницу и поубивать пленников. Ведь они добрались до винных погребов, находящихся под особняком хозяйки замка, где уже вовсю пробовали вино, так громко распевая песни, что отдаленные звуки долетали даже в эту часть подземелья.

Я догадывался о причине энтузиазма своего денщика, потому что Маришка сразу вызвалась принести охраннику постель, еду и все необходимое, включая ружье, порох и пули. А баронесса не стала возражать. Учитывая то, как смотрели друг на друга служанка и денщик, похоже, у них имелись планы на эту ночь относительно секса. И потому я согласился с доводами Степана. Тем более, что прямо сейчас мне совершенно не хотелось ни заниматься следственными действиями, ни допрашивать мятежников и пленного французского офицера. Я чувствовал себя настолько вымотанным, что желал лишь поскорее лечь спать. Оставив Коротаева охранять тюрьму, я отправил семеновцев обратно на пост у входа в башню.

Сделав все необходимые распоряжения, мы с баронессой возвращались по подземному ходу. Она повела меня каким-то другим путем, а не тем, которым мы пришли к темнице. Иржина шла впереди, показывая путь, а я тащился сзади и, глядя на ее силуэт, почему-то думал о том, какой формы у нее ноги, скрытые под объемной юбкой, которую женщина все время придерживала одной рукой, держа факел в другой. Этот путь оказался длиннее. И факел уже догорал, чадя и давая мало света. Потому я не удивился, когда возле старинного подземного колодца она неожиданно поскользнулась на скользких от влаги камнях и упала, а факел, который она держала, отлетел в сторону, погаснув. Отчего мы сразу же очутились в кромешной тьме.

Конечно, первым моим порывом было попытаться помочь женщине. Стараясь найти ее в темноте, я присел и дотронулся до баронессы. А она, ощутив на себе мои руки, сказала очень откровенно, причем по-русски, хотя и с акцентом:

– Боже мой, князь, знали бы вы, как я соскучилась по крепким мужским рукам!

И тут в полной темноте, нащупав мою шею, вдова обвила ее руками, притянув меня к себе и поцеловав в губы. А дальше уже понеслось. Взяв меня за руку, она потянула мои пальцы к себе под юбку, задрав ее. И тут выяснилось, что нижнее белье под платьем у Иржины отсутствует. Так у нас с ней неожиданно случилась близость. Я взял ее прямо на древних камнях подземного хода, даже не видя в темноте, какая же все-таки форма у ее ног. Но, судя по ощущениям, которые давали мне руки, кривыми они не были, хотя депиляцию интимной зоны их обладательница, судя по всему, никогда не делала.

При падении женщина никак не пострадала, и потому я не исключал, что ее падение являлось всего лишь притворством ради того, чтобы поскорее завлечь меня в ласковую ловушку своих объятий. В которую я, надо сказать, все-таки попался. А княжеские воспоминания тут же навязчиво подсказали мне, что я только что совершил адюльтер, изменив законной жене. Впрочем, я ту Лизу себе в жены не выбирал. Это тот прежний князь женился на ней, а не я. Хотя теперь Лиза и числилась формально моей женой, поскольку я, провалившись сюда сквозь время, сделался этим самым князем, но никаких угрызений совести по отношению к Лизе от своей измены ей с Иржиной я не испытывал. Полностью удовлетворенные друг другом, мы с баронессой молча лежали в обнимку в темноте, а вокруг стояла тишина старинного подземелья, нарушаемая лишь нашим дыханием и отдаленными звуками песен пьяных мародеров, добравшихся до выпивки. И тут мне пришла в голову одна мысль, которую я сразу же высказал вдове, прижавшейся к моей груди:

– Кажется, сейчас самый удобный момент, чтобы прекратить безобразия. Как ты думаешь, дорогая, не стоит ли нам позвать семеновцев, чтобы перетаскать всю эту пьяную орду мародеров в темницу? Камер там хватит на всех.

Иржина ответила томно и чисто по-женски:

– Мне так хорошо с тобой и так приятно слышать, что ты назвал меня «дорогая»! Делай то, что считаешь нужным. С этого момента я принадлежу тебе, как и весь мой замок…

Ночка выдалась веселенькой. Дождавшись, когда дезертиры и разбойники, выдававшие себя за партизан, крепко заснут, будучи мертвецки пьяными, мы с семеновцами перетащили их по одному в камеры темницы, а слуги баронессы помогали нам в этом деле. К моему удивлению, Дорохов, который тоже изрядно хлебнул винища, никак этому не препятствовал. Он был изранен несколькими сабельными порезами, перебинтован, выглядел поникшим и усталым, словно бы внутри него кончился завод той пружины, которая до этого давала ему энергию идти напролом. И я сделал вывод, что и ему, видимо, уже весьма надоели подобные союзники, от которых после взятия замка никакого толку не предвиделось, кроме дальнейшего расшатывания воинской дисциплины среди семеновцев. Да и совесть, похоже, у поручика осталась.

Во всяком случае, по поводу моего решения арестовать моравских партизан, Дорохов сказал мне:

– Если вы так решили, князь, то быть тому. Командуйте, раз вновь чувствуете в себе силы. Когда я разговаривал с вами в прошлый раз, то видел, что вы едва шевелились. Потому и не желал подчиняться вам, как очень больному человеку. А сейчас вижу, что с вами произошла разительная перемена. И вы вновь, загадочным образом, полны сил. Командуйте, но только учтите, что я с этого момента снимаю с себя всякую ответственность за то, что наш отряд будет ослаблен. Какими бы разбойниками ни были эти люди, вместе с которыми мои солдаты сюда добрались, но они дали нам дополнительную силу для успешного штурма замка. Потому прошу вас не обходиться с ними слишком сурово. Я обещал им благодарность, а получается, что не сдержал слова. Впрочем, меня оправдывает то, что я не знал, насколько они преступны. Уже после того, как мы с вами переговорили, я застал их предводителя в тот момент, когда он полез насиловать малолетнюю дочку конюха. И мне пришлось зарубить негодяя саблей, чтобы не лез к ребенку.

В оценке моего состояния Дорохов был прав. У меня, действительно, словно бы открылось второе дыхание. Наверное, адреналин и другие гормоны, вплеснувшиеся в кровь по причине моего стрессового состояния последних часов, подхлестнули организм до такой степени, что последствия комы и слабости удалось преодолеть буквально на ходу. И все же, под утро я уже едва держался на ногах, когда все-таки добрался до постели в гостевой комнате второго этажа Охотничьей башни.

Правда, и тут мне сразу заснуть не удалось. Следом за мной прошуршало женское платье. И похотливая баронесса, скинув его, нагло залезла в кровать вместе со мной, уже вполне считая меня своей законной добычей. Но, поскольку первые лучи начинающегося рассвета, падающие сквозь окно в щель слегка приоткрытых занавесок, осветили ее фигуру во всей красе, предоставив мне прекрасный обзор на ноги Иржины, оказавшиеся стройными и достаточно длинными, возражать ее присутствию я не стал.