Текст книги "Чистка (СИ)"

Автор книги: Аста Зангаста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Аналитическая группа. Феритон Кейн. Няка, 25 июня, 2204

К тому моменту, как Юрий закончил рассказывать нам о поисках Горацио, нам осталось трястись еще целых пять часов, прежде чем мы доберемся до места крушения.

Скучая, я наблюдал в продолговатый иллюминатор, за тем, как, по мере спуска с перевала на пыльную, покрытую красно-серым реголитом равнину, пейзаж Няки меняется, становясь более привычным. Или, менялся я – привыкая, к чуждому всему земному миру. Неизменными были только возвышающие над камнями вешки маяков, простирающие, сколько видит глаз, в обе стороны дороги.

Я смотрел на борозды, оставленные колесами более ранних караванов, перепахавших нетронутую землю, на темные, словно прожженные лазером борозды, разрушившие спекшийся грунт – первая перемена, которую видели эти места со времен владычества динозавров.

– Так что, мать его дери, случилось на Алтее, Юрий! – настаивал Алик.

– Никто не знает, – ответила Джессика вместо Юрия, – я битый год копалась в этом дерьме. Ракета с тактической боеголовкой сработала на пять с плюсом – большая часть здания просто испарилась, так что нашим судебно-медицинским лабораториям просто было нечего анализировать, и я просто потратила год в пустую, промывая пустую породу.

«Ах, Джессика, – мысленно улыбнулся я, – не надо быть такой скромной. Я читал твои отчеты – даже в этом мусоре ты сумела найти несколько интересных фактов. Эйнсли Зангари тоже высоко оценил ваше, с Юрием, рвение – тебе простили твою выходку с Акитой, а Юрию... Юрий получил главный приз – став главой службы безопасности корпорации Сопряжение. Босс ценит верность».

– Всё кончилось хорошо, верно? – спросила Кандара, – молодой человек выжил?

Меня позабавил её вопрос – звучало так, будто дедушка Юрий рассказал внучке волшебную сказку.

– Да, мой папочка полностью оправился от травм, – расплылся в улыбке Луи, – спасибо что спросили!

Я удивленно вытаращился на Луи. Как и впрочем и все остальные в кают-компании. Конечно, мне было известно что он принадлежал к третьему поколению потомков Эйнсли Зангари, но я, просматривая его файл, не удосужился долистать до графы «родители». И напрасно – его участие в нашей миссии сложно объяснить простым совпадением.

– Ой! – воскликнула Джессика, – так ты сын Гвендолин и Горацио?

Её лицо было освещено улыбкой чистого очарования.

– Ну да, – пожал плечами смущенный всеобщим вниманием Луи, – типа того.

– Это самая лучшая история на тему «Как я встретил вашу маму» – восхищенно Элдлунд.

– Многие с вами не согласятся, – отмахнулся Луи, делая глоточек эспрессо из крохотной чашечки, – но в общем-то да. Это действительно лучшая история.

– И жили они долго и счастливо, – без тени веселия в голосе сказал Алик, – но давайте вернемся к происшествию на Алтее. Какие были твои выводы? Всё настолько плохо, как я думаю?

– Я не знаю, о чем ты думаешь, – сказала Джессика, – но базирующаяся на беспомощных и асоциальных людях криминальная пересадка мозга – прямое и явное зло. Доведенная до крайности забота о себе, в ущерб другим людям.

Юрий довольно хмыкнул, словно подтверждая её слова.

– Случившееся, конечно, подтвердило опасения Эйнсли по поводу Оликс.

– С чего бы? – спросил Алик, – они же помогли вам!

– Они сказали, что помогут нам, – уточнил Юрий, – если быть точным. Они предоставили мне всю информацию, которую я просил, об использовании клеток кселл для трансплантации мозга и рассказали о том, что сама трансплантация на данный момент является чистой научной фантастикой. Очень дипломатичное бла, бла, бла. Самое главное, что они сказали – то, что они переживают за судьбу несчастного парня.

– Не понял, – пожал плечами Элдлунд.

– Оликс сказал, что будет молиться, за успех в поисках несчастного похищенного юноши, понимаешь?

– А вы не сказали ему, кто был похищен, – щелкнул пальцами Алик, – мужчина, женщина или омни, верно?

– Верно, – кивнул Юрий, – Эйнсли никогда не верил в то, что Оликс – тихие богомольцы. И был, как мы видим, прав на все сто. Оликс научились у нас жадности – доведя её до крайнего предела, потому что считали её обычным человеческим качеством.

И это – мерзко и подло по отношению к человечеству. Мы достойны лучшего – нас нужно судить по нашим лучшим сторонам, а не копировать худшие. А так и вышло – поскольку Оликс, тупо скопировав жадность не скопировали идущего с ней в комплекте морального фильтра! А своей замены фильтру, своей собственной морали у них нет – потому что они слишком чужды для подобной концепции!

Вот почему мы сейчас внимательно следим за ними.

Сказав это Юрий внимательно посмотрел на меня. Я демонстративно кивнул. Кажется я понял, откуда растут ноги у его предубеждения против Оликс – и это действительно было вполне разумно. Юрий не был тайным агентом, работающим на инопланетян – он был умным сыщиком, хорошо выполнившим свою работу.

А вот Хай-3, был банально глуп. И его ошибка там, в посольстве, усилила паранойю Юрия, и он, как хороший сыщик, который верит во что говорит, убедил Эйнсли Зангари заподозрить Оликс в реализации масштабного и хитрого плана – который сводится – только не смейтесь – к погоне за деньгами. В результате этого стечения обстоятельств, Эйнсли начал подозревать Оликс в каждом преступлении, совершенном в солнечной системе – от падения биржи до политических манипуляций.

По большому счету, – думал я, Юрия можно смело вычеркивать из списка подозреваемых. Его паранойя, как оказалась, базируется на реальных фактах. Хорошо бы еще понять, с чего вообще пошел миф о трансплантации мозга ри помощи клеток кселл. Этот миф настолько глубоко врос в популярную культуру, что его будут мусолить вечно.

Я надеялся найти подсказку в рассказе Юрия, но он был явно озадачен этим, так-же, как и я.

– Ты думаешь, это Оликс выстрелили в тебя тактической боеголовкой?

– Не они, – сказала Джессика, – по крайней мере, не напрямую. Боеголовку запустила Раковая шейка.

– Серьёзно? – реакция Алика на это известие была довольно любопытна. Он выпрямился, втянул живот и кажется, в первый раз за поездку перестал дурачиться, – вы меня не обманываете?

– Нет, – сухо сказала Джессика.

– А насколько вы сами уверены в этом? – продолжил настаивать Алик.

– Ты сам, надеюсь, понимаешь, что наши доводы, – Джессика развела руками, – не один суд не примет. Но наши искины седьмого поколения просеяли немало данных! Мы создали полноценную цифровую симуляцию Бронкала, начав за три дня до прибытия Юрия и меня, и закончив тремя днями позже.

И нашли её. Раковая шейка появилась с двумя помощниками, когда мы были в середине допроса Хоакина Берона. Мы отследили ее перемещение через портал в Токио. До этого момента мы понятия не имели что она в этом участвует. Японское агентство криминальной разведки тоже не знало, что она находится в их стране.

– Ракета Юрий! Большая ебучая ракета! Только не надо говорить, что Шейка прошла через портал, опираясь на неё вместо трости!

– Нет, – мрачно сказал Юрий, – это совершенно исключено. У нас есть исключительно чуткие датчики на каждом трансзвездном узле. Никто не переносит оружие между звездными системами.

– Просто потому, что это никому не нужно, – вмешалась Джессика, – с боеголовкой нам повезло больше, чем с зданием. Мы отследили весь процесс её изготовления на фабрике в Ярре, столице Алтея. Некто, назвавшийся Корри Чау переправил его через коммерческий транспортный узел Бронкала в такси за четыре минуты до того, как Юрий закрыл порталы.

Такси было зарегистрировано как общественный транспорт, но, как и следовало ожидать, регистрация была фальшивкой – на самом деле такси так-же принадлежало Корри. Он имел обыкновение развозить на нем незаконно изготовленные изделия.

– Обычно такие дельцы имеют отличную маскировку, – сказал Алик, – вижу, что вы проделали чертовски большую работу, в поисках криминального оружейника.

– Побойся бога, Алик, – возмущенно взмахнул руками Юрий, – мы потеряли семерых членов тактической команды в этом взрыве. И только Христос знает, что люди Баптиста сделали с беднягой Люциусом. Конечно, Эйнсли позаботился о том, чтобы у нас были все необходимые ресурсы для расследования!

– К тому же, это было не особо сложно, – сказала Джессика, – Мы нашли Корри Чау прямо в его такси через десять часов на стоянке менее чем в двух километрах от доков. Скончался от рака – она перерезала ему горло. Примерно в это время у него загорелись и полностью сгорели мастерские.

– Да, она никогда не оставляет болтающихся концов, – вздохнул Алик, – очень целеустремленная особа.

– Судебно-медицинская экспертиза разобрала развалины его мастерской по кирпичику. Мы отправили целые комнаты в наши криминалистические лаборатории для анализа. Судебно-медицинская отчетность отследила платежи, но увы – все они были из однократных финансовых учреждений, основанных на независимых расчетах астероидов. Большинство из них даже не имеют человеческого населения; это всего лишь куча сквоттеров и искинов старших поколений.

– Значит, вы так иузнали, кто ему заплатил?

– Нет.

– Но уверенны, что виноваты в этом Оликс?

– А кто еще? Если и не непосредственно, то их действия, их обезьянье подражание тому, что они считают нашей нормой, в конечном итоге и привело к этим последствиям! – сказал Юрий, – и это не простые слова. Выстраивается четкая цепочка событий – нам известно, что Баптист Деврой сбежал, как только мы с Джессикой вошли в квартиру Горацио. Что это может означать? Только то, что он оставил в квартире какую-то закладку, оповестившую его, как только мы вошли в квартиру. Он оповестил своего босса, тот своего босса и так Хай-3 узнал, кого мы пытаемся найти, когда я появился в их посольстве в Женеве.

– Но зачем? – спросила Кандара, – Каков их мотив?

– Наша рабочая теория – ради незаконных медицинских исследований, – вздохнул Юрий, – Двадцать один процент от общего объема медицинских расходов в солнечной системе приходится на процедуры с использованием клеток Кселл. Это серьезные деньги, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, мы склонны предполагать худшее.

– Исследования и разработки новых медицинских процедур и систем идут медленно, – объяснил я, – Наши регулирующие органы имеют чудовищно строгие протоколы безопасности. Простые и понятные исскуственные органы на основе клеток Кселл, такие как новое сердце, первыми получили одобрение и по-прежнему составляют основную часть их продаж. А вот сертификация более сложных органов и желез требуют времени – партнеры Оликс в области исследований человека должны действовать осторожно и медленно, согласовывая каждый шаг. Мы думаем что они решили ускорить этот процесс – предложив Оликс свободную от накладываемых государством ограничений исследовательскую программу. И Оликс согласились – в конце концов, от этого страдают только люди.

– Дерьмо, – Возмущенная Кандара стукнула кулаком по подлокотнику кресла, – Вы говорите, что пришельцы экспериментируют на живых людях?

– Ну, наверное не сами Оликс, – развел руками я, – а медицинские компании, проводящие исследования функциональности клеток кселл, создали несколько теневых лабораторий для ускорения работы. Конечно, они получают лишь небольшой процент от продаж кселл, но все относительно. Новые лекарства, поступающие на рынок, приносят больше законных денег. Что является целью Оликс. Они являются соучастниками, потому что согласились на это. Юрий прав – количество вовлеченных денег феноменально. Но и покупка энергии, достаточной для перезарядки корабля для межзвездного полета, обходится недешево.

– Они все еще занимаются этим? – спросила Кандара, – люди все еще пропадают без вести?

– Милочка, – простонал Юрий, – люди постоянно пропадают без вести. Обычно при очень подозрительных обстоятельствах. Поэтому мы не можем сказать – продолжилась ли практика незаконных экспериментов. За последние тридцать семь лет было выпущено несколько новых исскуственных органов для трансплантации на основе кселл?: селезенка, лимфатические узлы, слизистая оболочка желудка, не говоря уже о косметике.

– Ну, власти же должны были озаботиться тем, что людей похищают, – сказал Элдлунд, – сколько людей пропадает каждый год при подозрительных обстоятельствах?

– Во всех пятнадцати обитаемых солнечных системах и тысячах других мест где живут люди? – улыбнулся Юрий, – понятия не имею. И никто не имеет. Только на одной Земле эта цифра составляет десятки миллионов в год.

Большинство из потеряшек – считаются обычными пропавшими без вести: людьми, которые находятся в депрессии или хотят выйти из своих отношений или семей или мелкими преступниками или людьми с долгами, или же они – хорошенькие девочки и мальчики, которых похитили и сделали секс-рабами извращенцы. Некоторые из этих людей находятся – живые или мертвые.

Но многие – нет. Невозможно узнать, кого из них похитили для опытов люди, подобные Баптисту.

– Так много? – ужаснулся Элдлунд, – Не может быть!

– Может, – вздохнул я, – еще как может. И так было всегда. Текущий процент немного ниже уровня двадцать первого века, потому что наша экономика сейчас намного лучше, что снижает уровень недовольства в обществе. Но цифры все еще поражают. И это при всех наших параноидальным, следящих за всем властях и работающих на них искинах седьмого поколения! Люди любят ныть что мы живем де, под неусыпным контролем отслеживающего любой их пук правительства. Боже мой! Да правительству на них насрать!

– …пока они вовремя платят налоги, – пробормотал Каллум.

– Именно! – кивнул я.

– Социалистические правительства больше озабочены жизнью и здоровьем граждан, – сказала Джессика, – этому обязывает их конституция.

– Это хорошо, – кивнула Кандара, – но и у них все равно есть потеряшки, не так ли?

– Исключительно немного.

– Друзья, – сказал я, чтоб вернуть дискуссию в правильное русло, – мы здесь, чтоб разобраться с разбившимся космическим кораблем пришельцев. Давайте не будем спорить, у какой политической системы длиннее струя!

– Вы всё-таки разобрались, для кого Баптист похищал людей и кто нанял Раковую шейку для уничтожения улик? – спросил Алик, – кто заказчик?

– Медицинская исследовательская компания, у которой есть деньги, криминальные контакты но нет совести, – сказала Джессика, – увы, никакой конкретики.

– А Раковая шейка, – спросил из другого конца кабины Элдлунд, болтая в руке пустой чашкой, – у вас есть какая-нибудь информация по ней? Её вообще ищут?

– Мы ни на секунду не прекращаем её поиски, – вздохнул Юрий, – впрочем, как и все остальные.

– Сука чертовски хороша, – недовольно хмыкнул Алик, – Даже Бюро не может найти ее.

– А ты как с ней пересекся? – спросил Каллум, сложив два и два.

– Да, всплывала она как-то, в одном из моих дел… – пожал плечами Алик, – было дело…

– И ты, конечно, был всего в полушаге от поимки… – язвительно протянул Каллум.

– Нет, – вздохнул Алик. Мне показалось, что я слышу, как окаменевшие мускулы его лица скрипят, складываясь в недовольную гримасу, – но с ней связан один чертовски странный случай из моей практики.

– А в чем именно заключалась странность? – не сдавался Каллум.

– Этим вопросом Бюро не занималось. Меня пригласили в качестве одолжения – друг одного моего друга замолвил за меня словечко… ну, вы понимаете. Нужно было, чтоб я посмотрел на случившееся свежим взглядом – поскольку случившееся стало волновать моих коллег по клубу, если вы понимаете, куда я клоню…

Дело о благосклонности Алика. В основном Америка, год 2172

Четырнадцатого января, с вечера до полуночи, в Нью-Йорке мело так, словно сам сатана забыл закрыть за собой ворота в ад, отправляясь на вечеринку в город. «И – смею заверить, он повеселился на славу» – думал Алик, разглядывая изуродованный труп.

Покойница уже заставила его извергнуть прерванный ужин и испортить грядущий завтрак, пока он сверял с телом полученный от топчущегося на месте преступления полицейского лист предварительного осмотра.

В нем было указанно, что девушка была настоящей блондинкой – и это действительно было так. Корни волос никогда не врут. «Волосы вообще хорошо сохранились, – отвлеченно подумал Алик, – как и голова. А вот от её конечностей неизвестный психопат оставил, увы, немного».

Алик посмотрел на стену позади, превратившуюся, после убийства, в огромный натюрморт из заляпанных кровью ошметков мертвой плоти, торчавших из пробитых шрапнелью воронок.

Пока жертва стояла, кто-то использовал крупнокалиберный дробовик, чтобы убить ее. Исходя из состояния её тела, его образованным предположение было, что они сначала отстрелили ей руки, а только потом перешли к голеням. Выстрел, сорвавший с тела скальп был последним. Возможно, к этому времени она еще была жива, хоть и, хвала богам, была без сознания – благородя кровопотери и шоку.

– Вырвиглазный пиздец, блять! – борясь с новой волной тошноты Алик повернулся к детективу Саловицу.

– А я предупреждал, – улыбнулся тот, – остальные, кстати, не скажу, чтоб выглядят сильно лучше.

Похожее на дохлую рыбу лицо полицейского было освещено каким-то лихорадочным возбуждением, так что Алик предпочел перевести взгляд обратно на мертвую девушку.

– Но я вижу только одно тело, – нейтральным тоном заметил Алик.

Он прибыл всего через тридцать минут, после того, как полиция Нью-Йорка ворвалась в квартиру после срабатывая всего комплекта тревожной сигнализации – соседние квартиры и датчики домашней безопасности сообщали, что была обнаружена стрельба, пожар и домашнее насилие.

Собственно убийства Алика интересовали мало – его попросили проверить некую цифровую проблему, возникшую в квартире. Тем не менее, обнаруженные в квартире останки нескольких человек, дали ему законную возможность присутствовать и помогать полиции Нью-Йорка. Обоснованием его присутствия, если, конечно, у кого-то из полицейских найдется храбрости чтоб спросить его об этом, были документы, по которым он был уполномочен оказывать кросс-юрисдикционные консультации, совершенно необходимые, если учитывать личность домовладельца.

– Агась, – кивнул, Саловиц, – целое тело одно. Остальные, – он с довольной улыбкой обвел рукой, – рассеяны повсюду.

Алик внимательно оглядел комнату. Это было большое пространство с продуманной планировкой в стиле ар-деко – вошедший посетитель словно переносился в 1920-е годы. Однако, вся тщательно подобранная старинная мебель, аутентичные обои занимали только половину комнаты – что было неудивительно – комната, с видом на Центральный Парк, располагалась на семнадцатом этаже типичного, для Западного квартала, небоскреба и выходящая на парк стена была полностью была полностью из стекла – от пола до потолка.

Подойдя к окну Алик полюбовался на отрывающий из окна вид «на миллиард долларов» – на уютно укрытый белоснежным снежным ковром парк. При его приближении умное стекло изменило поляризацию, позволяя ему оглядеть огибающий здание идущий под окнами узкий карниз.

Оглядев его, он заметил множество следов на снегу.

– Эй, Как-тебя-там… Саловиц! – он повернулся к полицейскому, – ты это видел?

– Чего? – спросил полицейский, прижимаясь жирным лбом к стеклу.

– Следы. Как я понимаю, их оставили три, а может даже четыре, прошедших здесь человека.

– Никто из соседей их не видел, – задумчиво кивнул Саловиц, – иначе бы здесь лежал его трупешник.

Алик невольно улыбнулся. Видит бог – он любил этого детектива, действительно любил. Неуклюжий толстяк со странными интересами был настоящим экспертом по теневой жизни города, постоянно посвящая любопытного Алика в темную подоплеку городской политической жизни.

Каждый раз, обращаясь к Саловицу, он удивлялся – как точности его сведений – так и убогому языку, которым они были изложены. «Ах, если бы Саловиц не был настолько непроходимо туп, во всем, что не касалось пересказа городских сплетен» – вздохнул Алик.

– Посмотри еще раз. Скажи мне, куда направляются эти следы?

– Срань господня! – воскликнул Саловиц, всплеснув толстыми ручками.

Следы, на которые показывал ему Алик, начались у каменной балюстрады и шли к стеклу. Только к стеклу – обратных следов не было.

– Преступники пришли из соседней квартиры, – сказал Алик, – поднимай свою толстую задницу, собирай свои следственные манатки – и узнай, из какой квартиры они выбрались на карниз.

– Лады, – недовольно буркнул Саловиц, – я уже нахлобучил нашего искина – пускай прошерстит все соседские квартиры на этаже.

– И тащи сюда экспертов – пусть поторопятся с фиксаций следов – пока их в конец не замело снегом.

– Ужо вызвал, – отмахнулся Саловиц, оглядываясь в поисках своего напарника – высокого и худого как жердь детектива Битцка.

Раздав указания Алик повернулся к Николаю Кристьянссону, члену команды криминалистов, который сейчас был занят управлением стаей похожих на улиток микродронов. Дюжина из них сейчас медленно скользили по ковру вокруг трупа, их молекулярные сенсоры опознавали и фиксировали частицы, с которыми они столкнулись.

– Вы уже опознали тело? – спросил Алик под ухом у погруженного в работу эксперта.

От неожиданности Кристьянссон подскочил, судорожно стаскивая с лица очки дополненной реальности. Выражение испуга в его глазах напомнило Алику о золотых школьных годочках, когда он так-же шугал джокеров и ботанов из числа одноклассников.

– Еще нет... – сбивчиво затараторил он, – сначала я должен собрать все имеющиеся в помещении останки…

– Ты старший судебный эксперт, – оскалился Алик, – ты не должен выполнять всю работу сам. Пошли собирать останки какую-нибудь девочку с совочком, а сам пулей метнулся в лабораторию, и наконец, опознай тело!

– Бегу, – мрачно сказал эксперт, не поднимаясь, впрочем, с колен, – думаешь, то, чем я сейчас занят, можно доварить помощникам?

– Просто сделай о чем тебя просят, лады? – с нажимом сказал Алик, уходя.

Даже спиной он чувствовал недовольный взгляд Кристьянссона. Эксперт официально числился в подотчетном мэрии Манхэттенском агентству по судебной экспертизе, но зарплату ему платили друзья вашингтонских друзей, так что Алик был уверен – покочевряжившись и по возмущавшись для вида, он выполнит указания Алика.

Сделав несколько шагов по направлению к выходу, Алик постарался привести в порядок мысли. Он был направлен сюда для расследования попытки цифрового взлома, имеющей неожиданно большое значение для его работодателей. Разъясняя задание, они дали понять, что сопутствующие взлому убийства их не волнуют.

В последнем, впрочем, Алик не был уверен. «Вы просто не видели то, что вижу я» – подумал он, окидывая взглядом окровавленный обмылок тела блондинки, который пара коронёров как раз упаковывали в трупный мешок.

Квартира, в которой все происходило, являлась частным порталом, принадлежавшим Кравису Лоренцо, старшему партнеру в Anaka, Devial, Mortalo & Lorenzo (Упомянутый в названии Лоренцо был отцом Крависа), нью-йоркской юридической фирме очень высокого класса.

Настолько высокого, что одним из её клиентов являлось министерство обороны США, что, в свою очередь, являлось причиной интереса к фирме со стороны спецслужб Вашингтона. Которые и зафиксировали проникновение через портал в офис юридической фирмы, и последующую за ним попытку взломать чрезвычайно защищенные файлы Министерства обороны.

Алик вышел из комнаты с видом на парк через обычную дверь в общий коридор – мрачный и длинный, с выходящими в него дубовыми дверями – ведущими в обставленные под старину комнаты – гостиную, кухню, спальню, служебные помещения, а так же наружу – в Нью-Йорк и другие места, куда вели расположенные за дверями порталы. Жилая часть семейного дома Лоренцо была рассредоточена по всей солнечной системе.

Сейчас в коридоре было людно – там жужжала целая эскадрилья беспилотных летательных аппаратов, обследующих сенсорами стены, под руководством трех подчиненных Кристьянссона, вместе с тремя обычными полицейскими, обеспечивающими физическую защиту места преступления. Там же находился и втолковывающий что-то своему напарнику, долговязому детективу Битцку Саловиц.

Увидев Алика, детектив моментально расплылся в улыбке, словно они не виделись, по меньшей мере неделю. И, плавно перекатившись поближе, зашептал:

– Полицейский искин проверил доступные данные и знаешь что нашел? Одного из соседей нет дома! Я звякнул этому Чен-тао Боррего – и что? Он находится в клинике Саскачевана, где лечится теломерами. Он уже торчит ужо дней десять и будет, еще столько же торчать. Я пока не получил подтверждение от местной полиции – но нутром чую, что крендель не врет…

– Значит, все это время его квартира пустовала? – Алик жестом остановил поток лишних подробностей.

– Ага! – воскликнул Саловиц, – я ужо отправил прошвырнуться там парочку патрульных!

– Хорошо, – кивнул Алик, – что-то еще есть?

– Конечно! – всплеснул руками толстяк, – Луна! Вот, зазырь! – добавил он, увлекая Алика в сторону одного из порталов.

Алику никогда не нравилось находиться в поле низкой гравитации – привычный шаг превращался в вихляющую, клоунскую походку, словно он был перебравшим алкоголя ребенком. Это было неправильно. Это раздражало.

Вот и сейчас, сделав один шаг, он неожиданно сильно оттолкнулся от покрытого черным паркетом пола, перелетев через добрую половину комнаты. С трудом подавив тошноту Алик огляделся.

Лунная комната Лоренцо была пятнадцатиметровым куполом в кратере Альфонса. Слева от входа располагалось было большое, роскошное джакузи, пузыри которого неестественно медленно поднимались в прозрачной воде. Дальше стояли выполненные в греческом стиле амфоры, обвитые растущими из них фикусами, разросшимися, из за ниской гравитации, в настоящие джунгли.

Алик поднял взгляд и увидел, прямо над головой, полумесяц Земли, сияющий сине-белым великолепием. Прекрасный, удивительный… близкий и далекий одновременно. Было что-то неправильно в том, что Земля находилась одновременно на расстоянии в 384 400 километров, и одного шага – базовая логика человеческого мозга восставала против квантовой пространственной запутанности.

«Нужно просто подождать, – подумал Алик, – сформировавшиеся за 200 000 лет инстинкты не могут измениться за одну ночь».

Опустив взгляд, он оглядел десятки одинаковых куполов, разбросанных по поверхности кратера, достаточно далеких друг от друга, чтоб происходящее внутри нельзя было разглядеть без телескопа.

И хмыкнул.

Половина курортных объектов на Луне предположительно использовалась для секса. Как только Сопряжение открыло для свободного доступа Солнечную систему, люди узнали, что прелести чудеса секса в нулевой гравитации, котором так долго пели дифирамбы писатели фантасты, были значительно преувеличены.

Не вдаваясь в подробности, можно заметить, что самолет, на которым первые астронавты учились переносить невесомость, называют «Рвотной кометой» не без причины. Тогда как секс в условиях низкой гравитации – действительно великолепен.

Именно по этому Лоренцо и оборудовал свой траходром справа от портальной двери. Сейчас эта огромная, многоместная кровать была ограждена мигающей красными огнями сигнальной лентой – как место преступления. Стоящий около кровати полицейский кивнул, узнавая Алика.

– Держитесь, по крайней мере, в двух метрах от тела, сэр. Место еще не обследовано. Команда минёров должна прибыть через двадцать минут.

Алик кивнул, приподнимая ленту.

Первое, что заметил Алик, разглядывая тело – по происхождению покойник был италоамериканцем. Ну, или по крайней мере, имел какое-то средиземноморские корни. Его смуглое лицо выглядело совершенно неповрежденным, как впрочем и ноги с бедрами. Тогда как торс представлял собой кучу перемолотой красной мякоти, висящей на полупрозрачном клубке похожего на серый туман вещества.

Вытекшая из тела кровь пропитала простыни, собравшись в огромную лужу под кроватью.

Алика заинтересовали руки – уничтоживший торс выстрел отделил их от тела, раскидав в разные стороны. Одна рука лежала на стоящем около дивана кресле, сжимая в окоченевших пальцах напечатанный на заказ пистолет-дробовик, с автоматической подачей патронов, которым, если судить по диаметру ствола в восемь сантиметров, покойный использовал, чтобы убить женщину в комнате, с окнами на Центральный парк.

Это было вполне обоснованное предположение, если учесть что лежащая на полу возле кровати вторая рука, до сих пор сжимала в пальцах сорванный с головы женщины скальп, чьи светлые волосы покрывала неизвестно чья запекшаяся кровь.

– Монострел, – вздрогнул Алик, – его убили из монострела.

Это оружие, не представляющее ничего особенного в техническом плане, внушало ужас. Технически говоря, это была обычная электромагнитная пушка, обеспечивающая плавное ускорение снаряда. Необычными были заряды для этого оружия – представляющие собой нестабильные мотки невероятно плотно намотанных спиралей из мономолекулярной нити, которые при ударе расширялись наружу, разрезая цель тысячами острейших бритвенных лезвий, хаотично двигающихся во всех направлениях.

Странное полупрозрачная взвесь, окружающая торс жертвы, собственно, и была облаком распушенных мономолекулярных нитей. Алик знал, что если бы он сунул в него руку, его плоть была бы нарезана тонкими слайсами, словно карпаччо.

И это не могло не пугать. Если во время выстрела от клубка отделилась какая-то мононить, дрейфующая сейчас по воздуху, то вдохнув её, он обрекал себя на медленную, мучительную и неотвратимую смерть.

Отдав команду своему электронному ассистенту заснять место убийства, он отошел подальше от тела. И принялся разглядывать купол, изучая всплывшую в поле зрения справку.

Из её данных следовало, что прозрачный купол состоял из нескольких слоев. Обе внутренние оболочки представляли собой искусственный сапфир, за которым следовало обогащенное углеродом стекло, для поглощения излучения, затем шел еще один слой сапфира, затем еще один радиационный барьер, два слоя регулируемых световых фильтров, чтобы обеспечить защиту от яростного потока солнечного света во время двухнедельного лунного дня и внутренний теплоизоляционный слой, для сохранения тепла в течение столь же долгой лунной ночи.

Последним шел внешний защитный слой сапфира, который принимает на себя все удары микрометеоритов размером с песчинку. Если бы появилось что-то большее, скажем, размером с гальку, то внутренние слои, конечно, поглотили бы всю кинетическую энергию. Снаружи это столкновении оставило бы требующий заделки черкаш, но находящие внутри купола люди могли продолжать сидеть в джакузи.

Алик припоминал статистику, из которой следовало, что отдых на одном из тропических пляжей Земли в течение дня был значительно более опасен – если учитывать солнечные удары, риск получения меланомы, гибели от цунами и падения кокоса на голову.