Текст книги "Чистка (СИ)"

Автор книги: Аста Зангаста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

– Серьезно? Меня тревожит ситуация. Все впитанные с молоком матери страхи шепчут мне, что чужаки будут настроены враждебно. Но мой разум говорит что враждебность пришельцев маловероятна.

– Это еще с чего? – возмущенно воскликнул Юрий.

От плохо скрываемой ярости его голос стал резким.

– Мы это уже обсуждали, Юрий. Сколько можно одно и тоже жевать? Нет смысла пересекать космическое пространство, чтоб уничтожить другую цивилизацию – затраты и риски слишком велики. А вдруг она окажется сильнее и уничтожит агрессора? Если вы и соберетесь в межзвездное путешествие, то по более веским причинам. Ради политической популярности, потакая заложенному в человеке желанию экспансии, как мы. Ну, или ради науки. Этот повод нам тоже хорошо известен. Но самый интересный мотив из всех – во имя искусства. Просто потому, что они могут.

– Поздравляю, Алик, ты идиот, – к Юрию вернулось его ироничное спокойствие, – ты присваиваешь инопланетянам черты человеческого поведения. Это худшая форма антропоморфизма и интеллектуальной беспомощности. Инопланетяне забрали этих людей, скорее всего, против их воли. Кто бы они ни были, они не наши друзья.

– Вообще-то это ты натягиваешь заранее сформированный шаблон на ситуацию. Вот скажи – ты ведь не доверял инопланетянам и до этих событий?

– Я составил своё мнение на основании того небольшого, честно признаю, количества информации, доступной на данный момент. При этом, то, что информации так мало – само по себе является причиной моих опасений. Я вижу в этом предпосылки для конфликта. Инопланетяне имеют возможности манипулировать нашим обществом. Все наши конфликты с чужими пока что заканчивались тем, что мы уступали.

– Конфликты? – удивленно спросил Алик, – а вот с этого момента поподробней, пожалуйста. С какими это пришельцами мы конфликтовали?

– С Оликс.

– Оликс поделился с нами знаниями.

– Нет. Они этого не сделали. Они предоставили нам несколько образцов своих биотехнологий, передав права на их использование и всё. Никаких знаний, никаких технологий. Это самый лучший пример пассивно-агрессивного сотрудничества, который только можно вообразить. И так получилось не случайно – Оликс худшие из известных мне религиозных фанатиков и их стратегия взаимодействия с людьми – следствие их фанатизма…

«Бла, бла, бла…» подумал про себя я, закатывая глаза. Эту речь я слышал уже множество раз. Собственно, любовь моего босса этому набору тезисов и являлся причиной, по которой я пригласил его в нашу экспедицию. Я был уверен, что встретив своего сверстника и заклятого врага Каллума, он распушит перья, выболтав причину, толкнувшую его в удушливые объятья ксенофобии. Мне важно было это знать – ведь помимо того, что Юрий был моим начальником, он обладал и значительным политическим весом. Подобно тому, как Каллум был советником Эмили Юрия, Юрий напрямую общался с Эйнсли. И это настораживало – более параноидального и ксенофобного сукина сына было сложно найти.

– Я не вижу агрессии с их стороны, – подняв ладони вверх Кандара осмелилась остановить монолог Юрия, – вы называете их поведение примером пассивной агрессии. Так вот – пассивность я вижу. Агрессивность – нет.

– Агрессивной являтся сама их приспособляемость, понимаешь. И в этом, я их, кстати, не виню – я не могу представить себе испытания, которые сформировали их, заставив стать такими. Хотя возможно, такими их сделал их религиозный фанатизм – в конце концов, они ведь собрались путешествовать до конца времен. Поскольку за время бесконечного пути им может встретиться что угодно, им приходится быть готовыми буквально ко всему.

– То есть вы уверяете, – Кандара отфильтровала из монолога Юрия рациональную часть, – что мы не видим настоящих Оликс?

– Отнюдь. Оликс видят нас и приспосабливаются к нашему образу жизни. Это и есть настоящие Оликс, хотя нам и кажется, глядя на них, что мы смотримся в зеркало.

– Всё верно, – это вы, торгаши из Солнечной системы превратили Оликс в подобных вам торгашей, – заметил, не вставая с кресла, Каллум.

– Именно, – неожиданно для меня Каллума поддержал Юрий, – Оликс пришли, огляделись, поняли, что им нужно сделать, чтобы получить энергию, необходимую для восстановления запасов своего состоящего из антивещества топлива, и сделали это. Без колебаний, без сожалений и рассуждений. И к черту последствия.

– Какие последствия? О чем вы? – удивленно спросил Элдлунд, – лечение по методике кселл спасли миллионы жизней в человеческих звездных системах. Люди, которые были слишком бедны, чтобы позволить себе репродукцию стволовых клеток и клонированные органы – выздоравливали, получая дополнительные десятилетия продуктивной жизни. Упущенная выгода традиционных медицинских компаний – единственное последствие применения кселл.

– А я и не утверждаю, что кселл это зло, – отмахнулся Юрий, – все зло тут в природе Оликс, во всей этой гибкости, адаптивности и приспособленчивости. Им не хватает границ. Рамок. Этики. Собственных правил. Поскольку все их помыслы направлены на достижение их собственной цели, им совершенно не важно, какими средствами они её достигнут. Им понадобились деньги, чтоб купить нашу электроэнергию? Они будут использовать наши способы, чтоб их заработать. Они готовы пойти на любые преступления, пуститься во все тяжкие, ради достижения своей цели. Всё остальное является для них грехом.

– Какой пыл, какой накал эмоций, – воскликнул Элдлунд, – и это все только потому, что инопланетяне стали капиталистами.

– Нет, – ехидно продолжил Каллум, – не поэтому. А потому, что оликс стали лучшими капиталистами, чем земляне.

– Вы не понимаете! – в запале воскликнул Юрий, – у оликс совершенно нет тормозов. Нет нашего морального кодекса. А поскольку у них невообразимо много денег, мы должны пристально следить за ними. Чтоб иметь возможность остановить их, когда они заплывут за буйки. А они заплывут.

– «Нет такого преступления, на которое не решился бы капиталист ради огромной прибыли», – сказал Алик, – Кажется так написано в одной старой книге. Так было, так есть и так будет. Жадность – постоянная величина. Неотъемлемая часть человеческой культуры. Если вы спросите моё мнение, то я скажу, что именно это и делает нас людьми.

– Ну вот, и Алик со мной согласен, – подвел итог Юрий, – потому что работает над выявлением преступлений, на которые пускаются люди, перед которыми мелькнули по-настоящему большие деньги. Представили себе это дно? Так вот, оликс его пробили, потому что они, – тут Юрий язвительно посмотрел на Каллума, – «большие капиталисты, чем люди». Я видел последствия этого. Они ужасны, можете поверить мне на слово.

– Нет, не поверим, – безжизненно гладкое лицо Алика скривилось, сложившись в отдаленное подобие улыбки, – пока ты не поделишься с нами этой историей.

Гонка: «Юрий vs Время» Лондон, 2167 год.

Лето 2167 года от Рождества Христова даже по новым европейским стандартам выдалось исключительно жарким. В лондонском офисе Юрия жалобно скулящий кондиционер никак не мог справиться с бьющим из окна жаром августовского утра. К четверти одиннадцатого, Юрий мог думать только о том, чтоб распахнуть окно, чтоб запустить в комнату немного свежего воздуха. Что, конечно, было невозможно – его кабинет находился на шестьдесят третьем этаже и все окна в нем были герметично запечатаны. Из соображений безопасности, естественно.

Европейский центральный офис Сопряжения размещался на полуострове Гринвич, в неоготическом небоскребе с витыми спиралями из стекла и черного камня, возвышающегося на все свои 90 этажей, как сторожевая башня какого-то мрачного языческого божества, защищающего город от крадущейся по Темзе нечисти.

Из кабинета Юрия открывался прекрасный вид на величественный старый Дартфордский мост, выгибающий спину, словно ящерица, прямо напротив его окон. Но, сейчас, Юрию было не до красот пейзажа – безжалостное солнце выжигало кабинет с самого раннего утра.

Земля использовала солнечные фонтаны для нужд электроснабжения с 2069 года, остановив последние угольные и газовые электростанции к 2082 году. Это дало биосфере восемьдесят пять лет, чтобы переварить избыток окиси углерода и двуокиси углерода, скопившихся в атмосфере в двадцатом и двадцать первом веках.

Климатологи уверяли, что этого достаточно, чтобы атмосфера стабилизировалась на уровне до начала индустриальной революции, который полагали золотым эталоном климата. К сожалению, получилось как всегда – изящные компьютерные прогнозы синоптиков редко соответствуют реальности.

Дальнейшие события развивались по отработанной схеме – синоптики объяснили расхождение компьютерной модели с реальность тем, что «темна вода во облацах», и необычайно жаркое лето 2167 года является случайным всплеском на температурной кривой, ведущей к новому ледниковому периоду.

Экологические активисты так-же предсказуемо списали жару на следствие аномальной солнечной активности, вызванной – кто бы мог сомневаться? – работой принадлежащей корпорации Сопряжение солнечных фонтанов, грубо вмешавшихся в тонкие механизмы саморегулирования нашего светила.

Юрию было плевать с высокой колокольни на аргументы и тех и этих – единственное, что он хотел – было прекращение жары.

– Чу! – неожиданно проснулся его электронный консультант, – входящий высокого приоритета! Тебе звонит Пола Ли.

– Ну заебись, – вздохнул Юрий, вновь принимая вертикальное положение в кресле.

Чрезвычайным усилием всех сил он поборол желание вскочить и натянуть галстук. «Пола ушла на пенсию девятнадцать лет назад, – убеждал он себя, – это обыкновенный частный звонок».

Вот только Юрий не мог придумать ни одной причины, по которой Поле могло понадобиться ему звонить. К тому же, вспомнил он, уйдя на пенсию Пола сразу стала независимым советником по безопасности в Совете – к большому разочарованию ее преемника

– Ответь, – вздохнул он.

– Юрий, рада тебя видеть! – расплылась в фальшивой улыбке китаянка.

– А я то как рад, Пола, – мрачно ответил Юрий, – сколько лет, сколько зим!

– У тебя, наверное, столько всего в жизни произошло, пока мы не встречались! – Пола продолжала ломать комедию, словно не замечая его холодности.

– Верно. Но все мои новости меркнут перед причиной, по которой ты позвонила в мой офис, не так ли?

Юрий был назначен главой крохотного, но значимого департамента по контролю за взаимодействием с Оликс два года назад. Сразу после назначения, Юрий гадал – является ли его назначение повышением – или его назначили на ничего не значащую должность, подальше от проблем, которыми занималась служба безопасности Сопряжения.

Но вскоре Юрий узнал, что его назначение было единоличным решением самого Эйнсли, который, изучив коллизии, возникшие после прибытия в солнечную систему в 2144 году корабля Оликс, счел необходимым создать отдельный департамент по их изучению, предоставив Юрию практически неограниченные полномочия.

Несмотря на то, что его новая работа разительно отличалась от привычной Юрию агентурной игры, это была интересная работа, в которой он занимался анализом политическое и финансового влияния Оликс на Земле и её сателлитах.

Ко всему прочему, новое назначение дало Юрию возможность свести знакомства со многими влиятельными людьми, что позволяло надеяться что нынешнее назначение является ступенькой, на пути к должности начальника службы безопасности Сопряжения, нужно только показать, что имеющиеся у него навыки руководителя ничуть не хуже его навыков как оперативника.

– У нас есть небольшая халтурка, которую мы бы хотели поручить тебе, Юрий! – голос Полы вернул его к реальности.

– Мы? – Юрий позволил себе сдержанную улыбку, – кто такие «мы», Пола?

– «Мы» – это я и Эйнсли, – оскалилась в ответ Пола.

Отточенные офисные инстинкты заставили Юрия вскочить с кресла.

– Успокойся. Это не настолько срочно, – хихикнула, довольная произведенным эффектом Пола.

* * *

Юрий открыл дверь портала службы внутренней безопасности, выйдя в общую портальную сеть лондонского филиала компании, откуда открывался выход прямо во внутреннюю петлю лондонского метро, откуда он вышел, пройдя по радиальной линии, прямо в центре Слоун-сквера.

Дальше его ждала короткая прогулка по Кингс-роуд, сквозь поток развозящих на которые дистанции серебристо-голубых двухместных такси, прямо к элегантному кирпичному зданию в «стиле Регентства», чей адрес был передан ему Полой Ли несколько минут назад.

Борис сообщил ему что в этом здании с видом на небольшую площадь с высокими платанами находятся феноменально дорогие явочные квартирки для миллиардеров, и Юрий без труда убедился в правильности описания, насчитав пятерых охранников в штатском, из всех сил делающих вид, что они небрежно слоняются по площади.

«Интересно, сколько охранников я не увидел, – думал Юрий, шагая по старинной мостовой, – и как скоро у меня остановят, чтоб спросить, что я тут забыл».

Но, система безопасности, очевидно, была более продумана, чем рассчитывал Юрий: охрана, очевидно, была предупреждена о предстоящем визите, никак не проявив себя. Сверившись с высветившимся на очках адресом, он потянул на себя глянцево черную деревянную дверь, оказавшись в полутемном вестибюле.

Стоящие там мордовороты уже не притворялись праздными зеваками. Сумрачно оглядев Юрия, они сверили личность с электронным досье, после чего один из них молча нажал на клавишу вызова лифта.

Спустившееся дребезжащие угробище, очевидно, являлось музейным экспонатом, так как работало тут, очевидно, со дня постройки дома. Но, несмотря на древность конструкции, лифт, гремя и стеная, поднял Юрия на пару этажей вверх, даже не дав ему толком насладиться видом антикварных кнопок и латунных ручек.

Пола Ли ждала его на площадке. За прошедшее с момента их знакомства столетие она почти не изменилась, разве что став чуть более изящной. Циклы басноснословно дорогих процедур по сокращению теломер, подарившие ей неограниченно долгую жизнь, словно выели её нутро, оставив морщинистую оболочку в форме женщины.

– Я благодарна, что ты так быстро откликнулся на нашу просьбу, – прощебетала она, увидев Юрия.

Юрий ограничился тем, что посмотрел на неё словно на расшалившегося ребенка, проходя в открытую дверь пентхауса. Оказавшись внутри Юрий огляделся вокруг. Увы, в отличии от допотопного лифта, интерьер помещений не чем не удивлял – мраморные полы, высокие потолки с лепниной, позолоченные люстры освещают потемневшие от времени полотна старых мастеров в массивных рамах.

Стоящая в комнате мебель была в общих чертах соответствовала помещению – тяжелая, с множеством резных элементов, бархата и позолоты. Мысленно представив себе, как он, полулежа, пытается работать за одним из стоящих в комнате бюро, Юрий отнес мебель к периоду Людовика XVI – только тогда дизайнерам мебели было откровенно плевать на удобство эксплуатации их творений.

Бегло оглядев интерьер, Юрий перешел к главному блюду – к Эйнсли Зангари, который терпеливо ждал его стоя в центре гостиной. «А ты умеешь удивить» – подумал Юрий, оглядев подтянутую фигуру босса.

Хотя, ничего удивительного, конечно, в увиденном не было. Самый богатый человек в мире тратил на поддержание своей противоестественной молодости средства, явно превосходящие бюджет какой-нибудь средней страны третьего мира. Его противовозрастная терапия явно выходила за рамки стандартной процедуры удлинения теломер, на которое Юрий даже при своей огромной зарплате начальника отдела, был вынужден копить целое десятилетие.

Черт побери! Да Эйнсли выглядел даже моложе, чем при их предыдущей встрече! При взгляде на него, любой, кто был с ним не знаком, с уверенностью сказал бы, что этот мужчина хорошо сохранился для своего сорокалетнего возраста. Даже его волосы превратились из серебряных обратно в блестяще-каштановые, как будто его прежняя седина была не более чем сезонным изменением окраса.

– Рад тебя снова видеть, Юрий, – улыбнулся босс, протягивая руку.

«Рукопожатие тоже молодое и энергичное, – подумал Юрий, тряся руку, – в отличии от моего».

– Давайте сразу перейдем к делу, – сказал он, – Пола говорила, что это срочно.

– Да, да… всё верно, – всплеснул руками Эйнсли, – позвольте, я познакомлю вас. Это Гвендолин.

Эйнсли указала на совсем юную девушку, аккуратно примостившуюся на краешек одного из старинных диванчиков.

– Рад с вами познакомиться, – машинально сказал Юрий.

Борис без труда распознал индивидуальные черты её лица, но ни в корпоративной ни в мировой базе ничего о ней не было. Вообще ничего. Это был дурной признак. Значит она настолько важна, что о ней заботится специальный отдел корпорации, старательно убирающий из общего доступа сведения о руководстве и членах их семей.

Для проверки этой теории Юрий дал задание выяснить кому принадлежит пентхаус, в котором они находились. Ответ подтвердил его худшие опасения – владельцем в базе данных числилась зарегистрированная на Ахимеде – мутной оффшорной зоне, находящейся на орбите Юпитера и обладающей единственным ликвидным активом – нулевой ставкой подоходного налога.

– Извините, что причиняю вам столько хлопот, – осторожно сказала Гвендолин.

В её высоком голосе без труда читалось беспокойство. Вздохнув, Юрий смирился с тем, что он не найдет ничего в сети, и обратил своё внимание непосредственно на девушку.

Конечно, она была хорошенькой, но этим могут похвастаться многие девушки её возраста. Гвендолин была не просто хорошенько, она была самым совершенством. Тщательно спланированным и взращенным совершенством – Юрий не брался судить, сколько это стоило – но очевидно, очень и очень недешево. За ей непринужденной элегантностью стояла команда стилистов, парикмахеров, парфюмеров и тренеров с психологами.

Прищурившись, Юрий попытался посмотреть на Гвендолин поверх этого исскуственно созданного флёра. На взгляд семнадцать или восемнадцать лет, худенькое личико с острыми скулами. Нижняя челюсть самую малость тяжеловата – сказывалась порода. Нос пуговкой, веснушки. Длинные волосы светло-клубничного оттенка соперничали в блеске с несколькими ажурными золотыми украшениями на шее и в волосах. Платье обманчиво простое – белая и алая хлопчатобумажная ткань, с квадратным вырезом. Подол юбки много выше колен. «Рим… может быть Париж, – подумал Юрий над стилем, – но точно не Токио». И да – это несомненно ручная работа. Что означает соответствующий ценник.

По осторожным взглядам, которые девушка бросала то в его сторону, то в сторону Эйнсли, Юрий пришел к выводу о том, что стеснительность этого «золотого ребенка» была не более чем игрой умелой и опытной сердцеедки. Что позволяло сузить круг возможных проблем до двух: дела сердечные или кража.

– Вы меня несколько не затрудните, – дежурно отмахнулся Юрий, выдавив из себя столько искренности, сколько сумел.

– Гвендолин моя внучка, – пояснил её статус Эйнсли, с чуть заметной гордость.

«Вот оно чего – подумал Юрий, – это объясняет особое к ней отношение. Вот только интересно, почему этот факт отсутствует даже в корпоративных базах данных? У Эйнсли на счету девять браков, в результате которых родилось тридцать два признанных ребенка, большинство из которых занимали те или иные руководящие должности в корпорации. И у них, в свою очередь, было множество внуков и правнуков, образующих большую династию, охватывающую весь спектр человеческих типов – от скучных трудоголиков до взбалмошных принцесс с бабочками в животе. Общее у них было одно – все они охранялась с бдительностью, с какой в древности хранились коды ядерных ракет.

– Да, Юрий, – сокрушенно сказал Эйнсли, – я знаю, что вы сейчас ищете все доступные данные о Гвен в сети. Не трудитесь, – их там нет. У меня с Натаскией, её бабушкой, была бурный, но увы, короткий роман. В результате которого родилась Эветт. Натаксия не хотел, чтоб Эввет стала частью моего семейного клана и хоть как-то была связана с моей корпорацией.

Я мог только согласиться с её решением – с ангелами не спорят, а твоя бабушка, Гвен, полностью подходит под это определение, – продолжил Эйнсли, повернувшись к девушке, – Единственное, что я мог – создать небольшой паевой фонд, который, конечно, же был увеличен, как только ты родилась. Вы спокойно жили, как и хотела твоя бабушка, огражденные от назойливого внимания СМИ и не участвуя в тараканьих бегах внутри корпорации.

Мне разрешено было поддерживать только минимальный контакт, но я смирился с этим и все было счастливы. Вплоть до сегодняшнего утра, когда Гвендолин обратилась ко мне со своей проблемой.

– Спасибо, что ввели меня в курс событий, – дипломатично кашлянул Юрий, – но давайте всё же вернемся к самой проблеме. Гвендолин, расскажите, что именно случилось?

– Горацио-о-о, – сказала Гвендолин, неожиданно расплакавшись, – пропал Горацио Сеймор.

– Это твой друг? – спросил Юрий, несмотря на то, что прекрасно знал ответ.

– Это-оо-о мой па-а-рень, – хлюпая носом, выдавила Гвендолин.

Юрий закатил глаза, приготовившись слушать. Отжав от воды поведанную девушкой историю он пришел к выводу что Гвендолин пережила классический летний роман. Первую настоящую любовь, вскружившую девушке голову. Она проходила стажировку в лондонской фирме по финансовому программному обеспечению (Этого она добилась исключительно за счет собственных заслуг, – вмешался в разговор Эйнсли)

Ну, а Горацио работал официантом в одной из рыгаловок в торговом центре, в которой часто обедали коллеги Гвендолин. Ему было девятнадцать лет, он только что получил студенческий грант на обучение Бристольском университете на факультете социологии и сейчас работал, чтоб покрыть будущие расходы.

«Он хотел стать социологом, чтоб помогать обездоленным детям в депрессивных регионах, – подвывала Гвендолин, – он такой ответственный!»

Юрий изо всех сил старался не стонать и закатывать глаза. «Классика – это не то слово, – думал он, – я словно очутился в слащавом любовном романе, словно кто-то решил разыграть «Леди Чаттерлей», переписанную для двадцать второго века. Она вся такая светская львица, защищенная деньгами и статусом, а он праведный бедняк, посвятивший свою жизнь достойному занятию. Ну, как тут было не влюбиться?».

Впрочем, было и еще кое-что. Когда электронный ассистент Гвендолин отправил ему ссылку на фотогалерею, он сходу не смог сказать, кто в этой паре был более красивым. Даже с учетом аномальной жары лета там было слишком много фотографий Горацио с голым торсом – он играл в футбол с друзьями, валялся на пляже, дурачился в парке.

В общем, помимо того, что Горацио был так восхитительно благороден, став студентом чтоб помогать сироткам, он еще был настоящим спортсменом. Его карибские предки наградили его смуглой кожей, придающей его рельефно-мускулистому телу темно-медовый блеск и наполнив его карие глаза томной поволокой. Кудрявая копна его угольно черных волос вечно прибывала в творческом беспорядке, что только придавало ему сексуального шарма.

– Хорошо, – мрачно подытожил Юрий, дослушав до конца историю взаимной страсти, самой значительной и яркой за всё время человеческой истории, – когда вы говорите, что Горацио «исчез» – что именно вы имеете в виду?

Юрий считал себя зрелым и состоящимся и отдавал себе отчет, насколько реальный Горацио отличается от предельно идеализированного образа, возникшего юной головке влюбленной в него по уши Гвендолин. И поскольку юноша был чертовски сексуален, заставляя нервно потеть всех женщин в округе, не кончатся ли их поиски в спальне у какой-то раскрепощенной чиксы постарше, которую наш потеряшка именно сейчас ебет до потери пульса?

«Вот ведь везучий мелкий сукин сын» – подумал Юрий, пытаясь вновь сосредоточиться на рассказе девушки.

– Я провела вечер вторника с ним, потом заночевала у него в квартире, – продолжила рассказ Гвендолин, – а рано утром в среду ушла, потому что мне нужно было заскочить домой, чтоб переодеться. Не могла же я на работу два раза в одной одежде придти. Но на вечер у нас были планы. Я купила билеты, чтоб мы могли сходить на выступление «Песни Солнца» в клубе J-Mac той ночью. А Горацио так и не появился.

– То есть речь идет о полутора днях?

– Я догадываюсь, о чем вы думаете, – сказала Гвендолин, жестом останавливая возражения, – но мы с Горацио были очень близки. Очень очень близки. Я завтракала в его кофейне, забегала туда после работы. Мы постоянно обменивались шуточками в мессенджере. И это не считая того, что мы созванивались по нескольку раз в день. И всё это прекратилось, как только я покинула его квартиру утром. Ну, ладно, какое-то время он еще спал. Но потом?

Где его «С добрым утречком любимая?», где его «Приятно тебе рабочего денька?». Я подождала с полчасика, вдруг у него будильник не сработал. И сама позвонила. И знаете что? Его не было в сети. В первый раз за все время нашего знакомства. Ладно. Я дождалась обеда, пришла в кофейню, где он работает и что? Управляющая сказала, что он не вышел на работу и что она обеспокоена.

«Она обеспокоена!» Гвендолин возмущенно всплеснула руками, всем своим видом показывая своё возмущение обеспокоенностью управляющей, которое ну, совершенно не могло сравниться с её-то обеспокоенностью!

– Продолжай пожалуйста, – вздохнул Юрий, – мы поняли.

– А дальше нечего рассказывать. Я отдала команду своему ассистенту проверить больницы и морги. Слава богу, его не там ни там не было! Я даже позвонила его родителям! Они тоже не в курсе, где их сын! И сейчас они тоже обеспокоены.

– А в квартире у него вы искали? – меланхолично спросил Юрий.

– Конечно искала, – возмущенно выпалила Гвендолин, – я пришла в его квартиру в тот же вечер. И знаете что? Его там не было. При этом управляющий сказал мне, что если судить по сообщениям обслуживающего дом Искина, он до сих пор находится в своей квартире!

«А вот это уже по настоящему хреново» – подумал Юрий. Вслух он сказал другое, – «Ты профессионально отработала все версии, Гвендолин, скажи, у тебя не было опыта работы в полиции?»

– Кстати о полиции, – фыркнула Гвендолин, явно оскорбленная предположением Юрия, – я пробовала им сообщить о исчезновении Горацию. И знаете что?

– Знаем, – вздохнул Юрий, – полиция сказала, что не примет заявление о пропавшем человеке, пока Горацио не будет отсутствовать хотя бы в течение сорока восьми часов.

– И тогда я позвонила дедушке и попросила что он помог. Я не какая-нибудь взбалмошная дурочка, – всхлипнув, закончила она, переводя взгляд из под опущенных волос с одного мужчину на другого.

Длинные розовые волосы спутались, скрывая зареванное лицо словно занавес.

– Успокойся, ты все сделала правильно, внученька, – не выдержал Эйнсли, заключив девушку в объятья.

– Гвендолин, скажи пожалуйста, а Горацио знает что я твой дедушка? – спросил он, успокаивающе гладя её по плечам.

– Что ты! Конечно нет. Он знает, что я не бедная, но не более того. Эта тема вообще была ему не интересна.

– То есть он даже не подозревает, насколько ты состоятельна? – уточнил Юрий.

– Именно это я и говорю! – немного наигранно взорвалась Гвендолин, – не надо считать меня дурочкой. Просто найдите его, – в её голосе прорезались отчетливые командирские нотки, – чтоб я могла убедиться, что с ним всё в порядке.

– Успокойся, всё уже позади. Мы вернем тебе твоего парня, – Эйнсли вытер слезы девушки бумажным платком, – а теперь оставь нас на минутку, нам, старикам, нужно кое-что обсудить.

Гвендолин покорно кивнула и вышла из гостиной.

– Я проверила лондонскую полицейскую сеть, – сказала Пола Ли, – Горацио нет в списках задержанных и он не числится жертвой ни в одном происшествии. Среди неопознанных тел его тоже нет.

– Ну, – деликатно кашлянул Юрий, – он парень молодой. Это даёт нам много возможных вариантов, особенно, если учесть что он не особо верен подружке.

– Ха! – хмыкнул Эйнсли, – вот если бы ты был девятнадцатилетним парнем, и тебя каждый вечер ждала в постели на все готовая Гвендолин, много ли бы ты нашел сил чтоб ходить на сторону, а?

– Ну… без обид, босс, – опустив глаза сказал Юрий, – но мужчины, они типа, ценят разнообразие.

– Уверен, что в этом случае, Гвендолин бы справилась с расследованием сама, – отмахнулся Эйнсли, – без нашей помощи. Прошу отнестись к вопросу серьёзно. Я стараюсь не беспокоить вас по пустякам, но сейчас я вижу угрозу моей семье. Незащищенной части моей семьи.

– Значит нам надо защитить их, – сказала Пола Ли, – обеспечить им надлежащую безопасность.

– Да, наверное придется, – вздохнул Эйнсли, – черт побери, Натаския оторвет мне яйца. Жизнь под колпаком – именно этого она всегда и опасалась. И я даже боюсь предположить, как на всё отреагирует Нева.

– А кто такая Нева?, – нейтральным тоном спросил Юрий. Все эти имена он слышал сегодня впервые.

– Моя другая бывшая. Я был женат на ней, когда Натаксия была беременна Эветт. Ой, что будет, когда она узнает и сопоставит даты…

– Сочувствую, босс, – сказал Юрий, глядя на злобное личико Полы, явно недовольной ходом их беседы.

– Ну, а какие ваши мысли по поводу исчезновения Горацио?

– Так сходу? – возмутился было Юрий, но быстро одернул себя, – Вариантов на самом деле не так уж много. Горацию мог сбежать с другой девочкой или мальчиком, и он сейчас он чувствует себя виноватым и боится позвонить Гвендолин и признаться. Ну, или он попал в аварию в другом городе и его изувеченное тело пока не опознали. Маловероятно, но возможно. Я дам задание ИИ проверить все неопознанные тела за пару суток по всей солнечной системе. Маловерно, но возможно. Но самый реалистичный вариант, увы, не сулит нам ничего хорошего – у Горацио серьезные проблемы, о которых вы не даже не подозреваете, поскольку они никогда не возникают у людей вашего круга.

– Так это что, не похищение с целью шантажа? – удивленно спросил Эйнсли.

– Скорее всего нет, – развел руками Юрий, – Требования выкупа не было. И потом – я верю Гвендолин. Она не рассказывала Горацио о своём происхождении. Так что будь это шантаж, это автоматически означало утечку данных. А в этом случае, я уверен, нашли бы более значимый объект для похищения.

– Утечку с нашей стороны можно исключить, – огрызнулся Эйнсли.

– В том-то и дело, что нельзя, – вздохнул Юрий, – кто-то из юристов не тот файл по почте отправил, кто-то из сотрудников целевого фонда по пьяни проболтался… Вариантов слишком много, чтоб все учесть. Но повторюсь, если бы профессиональные бандиты узнали о происхождении Гвендолин, то они бы похитили её, а не его. Если конечно…

– Если конечно что? – рявкнул Эйнсли.

– Если конечно, Гвендолин не ездит нам по ушам, – чуть тише сказал Юрий, оглядываясь на дверь, за которой скрылась девушка.

– Нет, блять!

– Я всё же выскажу своё мнение, босс, – Юрий сделал по возможности более скорбное лицо, – Гвендолин росла вне клана, она не имеет к вам настоящей привязанности. И она понимает, что исключена из династии, со всеми ее богатствами, привилегиями и престижем.