Текст книги "Чистка (СИ)"

Автор книги: Аста Зангаста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Чистка

Послание с Земли

Пролетая сквозь межзвездное пространство на расстоянии трех световых лет от звезды 31 Орла[1], неанцы приняли серию коротких слабых электромагнитных импульсов, длящихся с перерывами в течение восемнадцати лет.

Сигнатура импульсов была знакома неанцам и слегка тревожила: то было излучение взрывов ядерного деления, за которыми, семь лет спустя, последовали термоядерные взрывы. Технический прогресс устроивших их существ был исключительно быстрым, по сравнению с обычной скоростью развития цивилизаций.

Творящий комплекс переработал фрагменты комет, создавая огромный рой раскрученных цепочек хрупких приемных сетей шириной двадцать километров. Их целью был желтый карлик в пятидесяти световых годах, место, где использовалось опасное оружие.

Конечно же, поток слабых электромагнитных сигналов исходил не от самой звезды, а от третьей планеты системы. Обитающий там разумный вид переживал индустриальную революцию. Неанцы были обеспокоены количеством используемого ядерного оружия. Было очевидно, что этот молодой вид является чрезвычайно агрессивным.

Некоторым неанцам это пришлось по вкусу.

Анализ радиосигналов, ставших к текущему времени аналоговыми аудиовизуальными передачами, показал двуногую расу, разделенную множеством границ и постоянно находящуюся в конфликте. Специфический биохимический состав их тел, по мнению неанцев, обрекал их на короткое и унылое существование. Наверняка, это и объясняло, более высокие, чем обычно темпы их технологического прогресса.

То, что к этому миру будет отправлена экспедиция не вызывало сомнений: Неанцы считали это своим долгом, вне зависимости форм развивающейся в отдаленных мирах жизни. Единственным вопросом был уровень предлагаемой помощи.

Те, кому пришлись по вкусу агрессивные качества нового вида, хотели передать им весь спектр неанских технологий. И почти убедили остальных.

Сферический корабль, покинувший Неану, имел в диаметре сотню метров, состоял из блоков активных молекул и не знал, был ли он единственным или одним из многих отправляемых кораблей. Он потратил три месяца, разгоняясь до тридцати процентов от скорости света, по направлению к Альтаиру, в путешествии, длительностью чуть более сотни лет.

Во время своего одинокого путешествия контрольный узел корабля продолжал следить за электромагнитными сигналами, исходящими от молодой цивилизации, которая была его конечной целью. Он собрал впечатляющую базу знаний по биологии человека, а также всестороннее изучил непостоянные политические и экономические структуры человечества.

Когда корабль достиг Альтаира, он выполнил сложный маневр, который идеально нацелил его на Солнце. После этого физический раздел памяти корабля, содержащий все астрономические данные о полете от Неаны к Альтаиру[2], был отключен, а составляющие его блоки деактивированы. Их ослабленная атомная структура распалась расширяющимся облаком пыли, которое быстро рассеялось солнечным ветром Альтаира. Теперь, даже в случае если он когда-либо будет перехвачен, корабль-носитель не сможет выдать местоположение Неаны, просто потому что он больше не знал, откуда прибыл. Последние пятьдесят лет путешествия были потрачены на разработку стратегии внедрения. К этому времени человеческая изобретательность создала космические корабли, пролетавшие мимо корабля-носителя в другом направлении, в поисках новых миров среди звезд.

Информация, исходящая от Земли и астероидных мест обитания Солнечной системы, становилась все более изощренной, сокращаясь, при этом, в объемах. Радиосвязь пришла в упадок, передав Интернету задачу передачи большей части человеческих данных. В течение последних двадцати лет перед заходом на посадку, корабль не получал ничего кроме развлекательных трансляций, и даже они сокращались год от года.

Но этого было достаточно.

Корабль спикировал на плоскость эклиптики, выплескивая охлажденную материю нерегулярными выбросами, делавшим его похожими на худосочную комету – маневр торможения, который занял три года.

Это являлось самой рискованной частью путешествия.

Человеческая солнечная система полнилась множеством астрономических датчиков, сканирующих вселенную на предмет космологических отклонений.

К тому времени, когда корабль миновал пояс Койпера, диаметр корабля был уменьшен до двадцати пяти метров и он не излучал магнитных или гравитационных полей. Внешняя оболочка полностью поглощала весь падающий на неё свет, так что у корабля отсутствовало альбедо, что делало его невидимым для телескопов. Тепловыделение корабля тоже равнялось нулю.

Поэтому корабль сумел остаться незамеченным.

Тем временем, внутри корабля, в молекулярных сборщиках начали расти четыре биологических объекта, которые вскоре развились до нужных параметров, в соответствии с концепцией, разработанной корабельным разумом на основе информации, полученной во время долгого путешествия.

Они были людьми по размеру и форме; их скелеты и органы были подобием человеческих вплоть до биохимического уровня. Их ДНК была идентичен настоящему. Нужно было углубиться намного глубже в клетки, чтобы заметить их ненормальность: только детальная проверка органелл могла бы выявить чужеродные молекулярные структуры.

Это были лучшие биологические машины, которые только мог создать корабль для целей внедрения. Человеческие эмоции были сложными, полными тупиков и парадоксов. Более того, корабль подозревал, что спектакли во всех телевизионных драмах, которые он видел, нарочно преувеличивали эмоциональные реакции. Но это не помешало кораблю построить стабильную базисную схему мышления, развив на её основе процедуры быстрого обучения и адаптивной интеграции.

Когда корабль достиг к миллиона километров от Земли, он выбросил последнюю часть своей реактивной массы, выполнив последний маневр торможения. Теперь он просто падал к самой южной оконечности Южной Америки. Крошечная коррекция курса изменила направление его падения, направляя на Огненную Землю, примерно за тридцать минут до рассвета. Даже если бы его заметили, он бы показался бы просто маленьким кусочком естественного космического мусора.

Корабль ударился об верхние слои атмосферы, выпустив четыре грушевидных сегмента. Остальные части корабля разлетелись искрящимися пылинками, которые образовали недолгую, но красивую звездную вспышку, осветившую мезосферу.

Скрытые густыми зимними облаками жители Ушуайи, самого южного города на Земле, не заметили прибытие межзвездных гостей.

Скорость снижения сегментов падала, поскольку атмосфера вокруг них уплотнялась. Замедлившись до дозвуковой скорости в трех километрах над поверхностью, они погрузились в облака, оставаясь незамеченными.

Сегменты нацелились на небольшой залив в нескольких километрах к западу от города, где даже в 2162 году холмистые участки избежали внимание застройщиков. В двухстах метрах от берега, четыре высоких фонтана брызгвзлетели в воздух, словно толстые гейзеры, взвившиеся и опавшие, разметав ледяную морось канала Бигль. Человеконеанцы всплыли на поверхность. Всё, что осталось у них от посадочных сегментов межзвездного корабля – толстый слой сплетенных активных молекул, покрывающих их кожу, как слой полупрозрачного геля, изолирующего их от опасно холодной воды.

Пришельцы начали плыть к берегу.

Пляж представлял собой узкую полоску серых камней, покрытых мертвыми ветвями. Выше, на склоне берега возвышался густой лесной массив. Инопланетяне быстро поднялись по склону, не дожидаясь, пока бледный рассвет начнет просачиваться сквозь темные облака.

Их защитный слой ликвидировался, стекая на камни, где он был бы смыт следующим приливом. Впервые они втянули воздух в свои легкие.

– Ебучие ебеня! – воскликнул один из них.

– Хорошее определение, – согласился другой, стуча зубами, – и нам здесь придется жить.

Они смотрели друг на друга в сером свете. Двое их них плакали от эмоционального воздействия прибытия, один изумленно улыбался, а четвертый, напротив, казался подозрительно не впечатленным открывшимся пейзажем. Каждый имел при себе небольшой пакет верхней одежды, скопированный из рекламного ролика зимней одежды восемнадцатимесячной давности. Они поспешили надеть её.

Когда они были полностью одеты, они отправились по древней тропе через деревья, пока не пришли к остаткам «Национального Туристического Маршрута Номер Три», который и вывел их к Ушуайя.

[1] Входящая в созвездие Орла звезда удалена на расстояние в 49,5 св. лет от Земли

[2] Альтаир (Альфа Орла) находится в 16,8 световых годах от Земли

Аналитическая группа. Феритон Кейн, Нью-Йорк, 23 июня 2204 года.

Я никогда не был особо впечатлен Нью-Йорком. Местные обычно говорят о том, что Нью-Йорк был «городом, который никогда не спит», еще до того, как он возвысился, став центром человеческой вселенной. Этим они пытаются оправдать свое прозябание в тесных квартирках с завышенными ценами – даже сейчас, когда они могут жить в любом месте на планете и попадать на работу через дюжину различных центров Сопряжения.

Нью-Йорку присущ свой, особенный кураж, звучание и атмосфера, уверяют они. Творческая шелупонь живет здесь, чтобы испытать опыт, который поможет им творить искусство, в то время как корпоративные пчелки пашут в течение своих первых лет на должности, чтобы доказать свою преданность. Впрочем, проживающие в НЙ служащие тоже делились по сортам: некоторые жили здесь потому, что находили это удобным, другие же жили здесь просто потому что не могут позволить себе уехать.

И да: виновен, я живу на Манхэттене. При этом вовсе не потому, что я нищий младший менеджер. Прямо на моем столе красуется табличка с фамилией: Феритон Кейн, заместитель директора, отдел безопасности «Сопряжения Светил». И если ты сможешь угадать по ней настоящую сферу моих обязанностей, то ты явно умнее большинства.

Мой офис находился на семьдесят седьмом этаже башни корпорации Сопряжения. Эйнсли Зангари хотел, чтобы его глобальная штаб-квартира находилась на Манхэттене и он мог позволить себе следовать своим желаниям. В современном мире не так много людей, способных позволить себе участок на Западной 59-й улице, прямо рядом с площадью Колумба. Эйнсли обязали сохранить фасад старого отеля в качестве основы своего 120-этажного чудовища из стали и стекла – и даже я не знаю почему; насколько я могу судить, отель не имел никакой архитектурной ценности, но мэрия носилась с фасадом, словно с какой-то достопримечательностью.

Так что у нашего здания есть еще и достопримечательный фасад. Даже Эйнсли Зангари, самый богатый человек из когда-либо существовавших, не может позволить себе споры с отделом исторического наследия городской управы.

Я не жалуюсь. Из окон моего офиса открывается прекрасный вид на город и центральный парк, лучший даже, чем вид из окон второго по пафосности небоскреба с Парк-авеню. На самом деле мне пришлось расположить стол так, чтобы я работал спиной к занимающему одну из стен окну.

Оно меня слишком отвлекало. Впрочем, я постоянно поворачивался к окну на вращающемся стуле.

В тот безоблачный июньский полдень я стоял, как и всегда завороженный открывающимся передо мной видом. Открывающая картина напоминала мне полный небесным сиянием рисунок семнадцатого века.

Потом Кандара Мартинес вошла в мою приемную.

Солдат корпорации носила простую черную майку под курткой дома моды средней руки. Эта гражданская одежда смотрелась на ней словно военная форма. Род занятий без труда читался во всём её облике.

Санджи, мой электронный ассистент, завалил меня данными, которые мягкие линзы, надетые на мои глазные яблоки, отобразили прямоугольником зелено-фиолетового текста.

Не могу сказать, чтоб в файле было что-то, что я до сих пор не знал. Когда Кандаре было девятнадцать, она поступила в военное училищев Мехико. После выпуска она участвовала в нескольких операциях городских сил быстрого реагирования. Затем ее родители были убиты бомбой-беспилотником, запущенной группкой антиимпериалистических подонков-анархистов, чтоб покарать живой символ иностранного экономического угнетения. Или, на человеческом языке, итальянский завод по производству автономных удаленных систем, где работали члены её семьи.

После этого растущий коэффициент убийств при задержании начал вызывать всё большую настороженность у её начальства и Кандара была с почетом уволена в 2187 году. После этого она оказывала внештатные услуги службам корпоративной безопасности, окончательно уйдя в тень.

Вошедшая девушка имела 170 сантиметров роста, коротко подстриженные каштановые волосы и серые глаза. Не могу сказать, были ли они настоящими или выращенными, поскольку не вписывались в её мексиканскую родословную. Если, конечно, там не скрывался какой-то гринго. При этом она была в отличной физической форме, и это не было следствием выполнении служебных обязанностей по выживанию во враждебной среде – это не объясняло атлетически развитую мускулатуру конечностей. Без сомнения результат работы «Бодикорректора» или «Кселла» – но кого именно – данные отсутствовали. Мисс Мартинес умела скрывать в интерсолнете следы своих поступков.

– Спасибо, что приняла контракт, – сказал я, – чувствую себя более уверенно, зная, что ты пойдешь с нами.

Сказанное было верно только частично. Присутствие Кандары обычно заставляло чувствовать меня не в своей тарелке – я слишком хорошо знал, сколько человек она устранила за свою карьеру.

– Мне вот что интересно, – сказала она, – неужели в службе безопасности Сопряжения настолько мало людей, что приходится нанимать сторонних специалистов?

– Всё верно. Нам нужен кто-то, способный посмотреть на проблему со стороны.

– Звучит заманчиво, Феритон.

– Боссу требуется защита, серьезная защита. Мои ребята привыкли иметь дело с известными неизвестными угрозами, понимаешь? А эта экспедиция ... она другая. Найденный нами артефакт совершенно чужд.

– Я тебя услышала. Это Оликс?

– Без понятия. Совершенно без понятия.

– Я заинтересована. И польщена, – тут легкая улыбка приподняла кончики её губ, – Можешь сказать, почему выбор пал на меня?

– Репутация, – соврал я, – просто ты лучшая.

– Чушь собачья.

– Шутки в сторону. Мы должны держать это в тайне даже от своих: три других человека, идущие с нами, представляют некоторые серьезные политические группы. Поэтому я и обратился к кому-то с реальным опытом скрытых миссий.

– Вы обеспокоены тем, что конкуренты узнают о том, куда мы направляемся? Какой же артефакт вы нашли?

– Не могу сказать, пока мы не выдвинемся.

– Вы получаете свои технологии изучая чужие образцы? Вот поэтому ты беспокоишься о соперниках?

– Речь идет не о новых технологиях и переделе рынка. Проблема много больше и серьёзней.

– Хм? – Кандара вопросительно приподняла бровь.

– Вы получите всю информацию, после согласия участвовать, Кандара. Это же общие правила.

– Ладно, признаю, это разумная стратегия сдерживания утечек. Но мне нужно знать: вы готовитесь к враждебному противодействию?

– Нет. Или, по крайней мере, пока. Вот поэтому мы и обратились к Вам. Мы не знаем что нас ожидает, поэтому нам и потребовался специалист, одинаково компетентный во многих областях. Способный ответить на любой вызов.

– Ах, ты просто мне льстишь.

– Ну и последняя вишенка на торте – основная причина, почему мы с тобой проводим эту встречу, прежде чем я познакомлю тебя с остальной частью команды.

– Ну вот и ложка дёгтя…

– Мы связанны протоколом первого контакта. Некоторые пункты в нём очень жесткие, но с «Комитетом обороны Земли» не спорят. На протяжении этой миссии мы будем полностью изолированными. С этим еще не сталкивался ни один из нас. Мы привыкли к тому что, вне зависимости от того, какое бедствие нас поразит, мы всегда сможет позвать на помощь из любой точки, в которой оказались. И, что важно, помощь незамедлительно придет. Каждый из нас строит свою стратегию выживания, зная, что аварийная команда всегда находится в двух минутах ходьбы. Этого достаточно. Я считаю это слабостью, особенно в этой ситуации. Если в нашей миссии что-то пойдет не так, мы окажемся связанными протоколом первого контакта, разработанным «Комитетом обороны Земли» Понимаешь, к чему я клоню?

Сказанное заставило девушку задуматься. Я понял это по смене позы, ставшему серьёзным лицу, напряжению мышц.

– Какие действия они могут предпринять против нас? – спросила она, – если предположить что они враждебны.

– Точных данных нет, а гадать я не хочу.

– Серьёзно? – Улыбка вернулась на её лицо, – Мы сейчас обсуждаем противодействие предполагаемому вторжению инопланетян. Сама постановка вопроса выглядит глупо. Что, по мнению Эйнсли Зангари, они собираются предпринять? Похитить наше золото и обесчестить наших женщин?

– Или обесчестить наше золото и похитить наших женщин. Я же говорю, что не знаю. Данных нет.

– Нет? А Оликс? С этими чужаками всё кончилось миром. И вовсе не потому, что они безобидны. У них имеется большой запас антиматерии на борту «Спасения Жизни». Другого источника энергии, достаточно мощного, чтобы разогнать судно до приличной доли скорости света в природе просто нет.

– С Оликс нам просто повезло, – осторожно сказал я, – Их религия содержит совершенно другой набор приоритетов для взаимодействия с чужаками. Все, что им нужно, – путешествовать в космосе своей группкой до конца времен, до момента, в котором, согласно их верованиям, их Бог явит себя. Им не нужно захватывать новые звездные системы и расселяться на пригодных для жизни планеты, чтобы продолжить свой род.

Непривычная, неожиданная для нас модель поведения. Я полагаю, что никто даже представить себе не мог подобных инопланетян, до того момента когда они прибыли в нашу солнечную систему.

Но, Кандара, ты действительно хочешь построить стратегию выживания нашего вида, на предположении что все встреченные нами инопланетяне будут так-же добры, как Оликс? Да, прошло шестьдесят лет с момента их прибытия, и оба наших вида получают выгоду от торговли. Отлично, но мы обязаны учитывать, что в какой-то момент мы столкнемся с не столь благожелательными чужаками.

– Межзвездные войны – это просто детские сказки. В подобных конфликтах нет никакого смысла. Война не оправдывает себя ни экономически, ни с точки зрения получения ресурсов, ни для захвата территории ... Звездные войны – полная бессмыслица. Даже Гонконг перестал использовать этот сюжет для своих интерактивных фильмов.

– Тем не менее, мы обязаны учитывать эту возможность, пусть она и маловероятна. В моем отделе разработаны сценарии неудачных контактов, которые мы никогда не публикуем, – признался я, – и некоторые из них… пугают.

– Я была бы удивлена, если бы их не было. Насочинять можно много, если потакать своей паранойи.

– Может быть ты права. Тем не менее, ты обязана предпринять действия по протоколу «Комитета обороны Земли», в случае если чужаки окажутся опасными. Ты готова принять эту ответственность? Я бы хотел быть уверенным, что я могу положиться на вас, если я окажусь выведенным из строя.

– Ты думаешь, что до этого может дойти? – Кандара глубоко вдохнула, когда наконец поняла, о чем я спрашиваю.

Я включил её в состав группы именно на этом основании –благодаря своей молодости, своему идеализму и своей решимости, она была достаточно бесстрашна, чтоб случае опасности для человечества запустить систему самоуничтожения. Потребность в сотруднике с такими качествами можно было без труда объяснить Юрию. Он никогда не сомневался в моем подборе кадров.

– Хорошо, – ответила она, – В случае необходимости, я готова нажать большую красную кнопку.

– Спасибо, – кивнул я, – и вот что еще, – не думаю, что твою решимость в этом вопросе оценят другие члены команды.

– Значит я не буду рассказывать им об этом, только и всего.

– Хорошо. Пойдем встретимся с ними.

Отдел безопасности «Сопряжения Светил» занимал семь идущих одним за другим этажей. Ведомственный конференц-зал находился на семьдесят шестом этаже. Мы с Кандарой спустились по большой винтовой лестнице в центре башни. Конференц-зал, естественно, располагался на углу башни, обеспечивая обзор через две стеклянные стены. Овальный стол из тикового дерева, расположенный в центре комнаты, вероятно, стоил больше моей зарплаты за год.

Вокруг были расставлены пятнадцать стульев. Еще несколько стульев для менее важных посетителей выстроились вдоль не стеклянных стен. Чистая психология, подчеркивающая важность тех, кто приглашен сидеть за одним столом со старшими.

В зале нас ждали семь человек, и никто из них не сел на пристенный стул. Хотя, насколько мне это было известно, только трое из присутствующих обладали реальной властью: Юрий Альстер, Каллум Хепберн и Алик Понедельник.

Юрий сидел за дальним концом стола, рядом со своим исполнительным помощником и техническим консультантом Луи. В нашей компании он один из настоящих старожилов, родившийся в Санкт-Петербурге в 2030 году; вечно унылый и угрюмый, каким может быть только покинувший матушку Россию россиянин. Учитывая его возраст, я сомневаюсь, а способен ли он улыбаться вообще?

Он прошел через свою первую операцию по продлению теломер около столетия назад, а затем перешел к клеточной регенерации, чтобы поддержать свою дальнейшую жизнь. Если это вообще можно назвать жизнью. Большинство людей называют подобные методы увеличения возраста отсрочкой смерти. Я видел людей, неспособных собрать средства на операцию до восьмидесяти лет, и только потом накопившие на денег на терапию. Они больше не умирают. Но выглядят ужасно. Все эти бесчисленные процедуры привели к тому, что внешний вид Юрия был заморожен где-то на уровне пятидесятилетнего дедка, с круглым, украшенным следами подтяжек кожи лицом и тонкими песчаными волосами, кажущимися светлее, из за пронизывающих их серых прядей успешно сопротивляющейся терапии седины. Глубоко посаженные серо-зеленые глаза-буравчики дополняли образ человека, который с подозрением относился ко всей вселенной.

Впрочем, для Юрия его вечные пятьдесят не были особо страшны. Помимо бросающихся в глаза подтяжек лица, у него должны быть и замененные внутренние органы. Просто потому, что ни одна оригинальная печень не сможет пережить погружение в такое количество водки. Все его запасные части были распечатанными на биопринтере клонами высокого класса.

Юрий слишком большой ксенофоб, или слишком сноб, чтобы пользоваться Кселлом. Инопланетной биотехнологией, которая была основным предметом торговли между Оликсом и людьми: клетками с биохимией, совместимой с человеческим организмом, которые могли быть собраны в органы и мышцы по значительно более низкой цене, чем воссозданные из ваших генов и распечатанные стволовые клетки.

Про Кселл говорили, что их услуги немного уступают человеческим медицинским технологиям. На мой взгляд необоснованно. Именно Кселл сделал возможным предоставление расширенного медицинского обслуживания миллионам людей, которые были слишком бедны, чтобы получать его раньше, став крупнейшим благом, изменившим жизни людей, так же сильно, как Корпорация Сопряжение, начавшая оказывать услуги по перемещению через свою сеть портальных узлов.

Я почтительно кивнул Юрию. В конце концов, он был моим боссом и инициатором этой экспедиции. Я видел в ней потрясающую возможность для себя. Еще бы знать какую.

Как обычно, около Юрия тёрся его помощник Луи, в своём нелепо дорогом костюме, выглядевший среди нас словно перепутавший офисы волк с Уолл-стрит. Это не так далеко от истины, если учитывать, что он один из множества правнуков Эйнсли. Двадцативосьмилетний, он вечно горел желанием рассказывать всем о своей блестящей новой степени квантовой физики в Гарварде, при этом не купленной, а честно заслуженной, как следует из его слов. Прямо сейчас он испытывал себя, карабкаясь вверх по карьерной лестнице Корпорации Сопряжения, без всякой посторонней помощи – тоже с его слов, естественно. И мы ему верим – ведь любой обычный парень с улицы может без труда получить престижную и высокооплачиваемую работу консультанта при начальнике отдела, просто послав нам своё резюме. Да, да, Луи обычный парень, точно такой как все, после работы может выпить с коллегами и пошутить про руководство.

Забавно, что Каллум Хепберн осмелился сесть рядом с Юрием. Он прибыл двадцать минут назад из системы Дельты Павлина[1], населенной сторонниками утопии. В наши дни этот человек, с грубым лицом, чью грубость не смягчила даже генная терапия, является одним из их старших специалистов по решению проблем. Его густые волосы были сияли приковывающей взоры яркой серебряной белизной, которой могут похвастаться только достигшие его возраста рыжие, и это сильно отличается от серовато-белого безвкусия, в которое превращаются со временем волосы остальных.

В его серо-голубых глазах плескалась плохо скрываемая боль. После разговора с Эйнсли, меня оценило, что Каллум вовсе не горит желанием участвовать в нашей экспедиции.

Считается, что утописты с их совершенной демократией, не могут заставлять своих сограждан совершать поступки против их воли. Это правило относилось ко всем классам, так что люди, обладающие более привилегированным вторым классом гражданства, вроде Каллума, должны быть с гарантией ограждены от исходящего от властей давления. А вот поди ж ты.

Интересно, что за чудовищное одолжение предложил Эйнсли Зангари, чтоб убедить помочь Эмили Юрич, занимавшую пост самого близкого подобия лидера, возможного в Утопии и являющуюся единственной, кто мог заставить Каллума вернуться на Землю.

Присутствие Юрия в экспедиции только усиливало боль Каллума. Они не разговаривали с тех пор, как Каллум покинул Сопряжение, при крайне интригующих обстоятельствах, которые я не могу охарактеризовать иначе чем: «прыжок с переворотом».

На самом деле это было 112 лет назад. Без разницы. Согласитесь, что сложно удерживать обиду столь потрясающе огромное количество лет, но Каллум справился. Каллум шотландец.

Уверен, что если и существует народ, столь же упрямый и несговорчивей, как русские, то это шотландцы. Это многое говорит об артефакте, который мы обнаружили. Если даже эта сладкая парочка готовы отложить личные проблемы в сторону и начать сотрудничать – хотя бы номинально, то… ...то заперев их вместе в нашем транспорте, мы превратим путешествие в увлекательное шоу.

Каллум прихватил с собой из Дельты Павлина двух помощников.

Элдлунд, очевидно, был из Акиты, главного мира Утопии, вращающегося вокруг Дельты Павлина. Как и все люди, рождающиеся в этом утопическом мире в настоящие дни, Элдлунд было омни. Генетически модифицированном человеческим существом, способным быть как мужчиной, так и женщиной, проводя свою тысячелетнюю взрослую жизнь, колеблясь между полами.

Этой обязательной коррекции подвергался геном каждого человека, рожденного в Утопии, реализуя и доводя до предела основную философию Утопии: закрепляя идеи равенства на фундаментальном уровне. Эта коррекция вызвала много возражений, будучи впервые примененной в 2119 году. Коррекция осуждалась за экстремизм и недопустимое вмешательство в человеческую природу некоторыми религиями и моралистами старой школы, но к сегодняшнему дню страсти поутихли.

Как и всегда, сначала было много дискриминации и даже насилия над омни со стороны активных членов человеческого общества: невежественных, предвзятых и физически непривлекательных фанатиков. Но, всё что мнит себя отклонением, рано или поздно становится правилом.

Сегодня соотечественники Элдлунда, вероятно, могли бы без проблем вписаться в уличную толпу в большинстве улиц на Земле. Конечно, они бы бросались в глаза, торча словно гвозди в любой толпе, но исключительно из за роста: все омни создавались высокими. И возвышающееся на добрые пятнадцать сантиметров над всеми присутствующими на совещании омни вовсе не было исключением. Тело омни, худое, словно у фанатичного бегуна, казалось гибким, словно ива. Но, определенно не имело при этом присущей ивам хрупкости. Еще у Эла было красивое лицо с острыми скулами, подчеркнутыми искусно подстриженной бородой.

Во внешности, в обманчиво мягкой позе, в выражении лица омни читалось столько диаметрально противоположенных посланий, что мне захотелось потрясти головой, чтоб избавиться от морока. Жители Утопии с Акиты всегда отличались крайне евангелистическим подходом к жизни. Во всех смыслах этого слова. Искренне надеюсь, что это не станет проблемой.

В данных, выплеснутых Санджи омни числилось специалистом по Тьюрингу.

Другим спутником Каллума была Джессика Май, величайший политический флюгер из присутствующих. Уроженка Гонконга, которая в двадцать лет настолько радикализировалась, приняв этику Утопии, что смогла обучаться в качестве экзобиолога на Аките, только затем, чтоб вернувшись на родину, начать заработать грязные капиталистические деньги, с головой погрузившись в царящий у нас культ стяжательства.

Я знал, что ей было семьдесят четыре; мой электронный ассистент подкинул дровишек, пока мой взгляд скользил по её телу. Удивительно – но она не выглядела настолько дряхлой! Невероятно но факт: работая на безопасность Сопряжения она сумела заработать деньги на терапию теломер, даже не достигнув тридцати!

И сразу после операции, во время какой-то пустяшной перепалки, она внезапно встала, вышла и вернулась на Акиту, где её, учтя опыт работы, сразу приняли в их Бюро наблюдения за пришельцами Оликс. Пять лет назад ее повысили до старшего помощника Каллума. До поста, который явно оставлял ей много свободного времени для занятий в тренажерном зале.

Если бы я был циничным, я бы сказал, что Каллум это ценит.

Последним непредставленным остался Алик Понедельник. Бездельник-Понедельник. Он настолько плох, что словари используют его фотографию, иллюстрируя выражение «С гнильцой». Патентованный американский ублюдок.

Род занятий: старший специальный детектив ФБР, работающий за пределами округа Колумбия.

Хотите верьте, хотите нет, но в полученных мной данных его возраст был засекречен. Мать его, да он просто ходячий, говорящий федеральный секрет, зацензуренный до мозга костей.

Служба безопасности Корпорации Сопряжения могла бы без труда взломать его профиль, но взламывать ядро ФБР – значит подвергать себя никому не нужному риску. И опасность тут исходит не только от федералов. Руководство следило за тем, как я веду дела, да и Юрий задавал вопросы, без которых я мог бы и обойтись.

Мне нужно, чтобы он продолжал думать, что это его миссия.

Неприятно, но что поделаешь. Нужно мириться с тем, что ты не можешь изменить.

Прикинув возраст Алика на глазок, я предположил, что ему 110 лет. Именно на столько он выглядел. Он казался даже не отсрочившим свою смерть стариком, а плохо реанимированным трупом. Его возраст просто бросался в глаза. Его толстая, твердая кожа пережила столько разных методов лечения, что вам придется использовать удары током, чтобы заставить скрытые под ней мышцы лица выразить хоть какую-то эмоцию. В его лице не было ничего натурального – даже цвет его не казался естественным. Большинство современных мне негров на деле светло-коричневые, но Алик был черным, словно десять лет загорал на экваторе; ты не можешь стать темнее даже намазав лицо ваксой.